Текст книги "Лето. Небо. Самолеты"

Глава 13. Музей. Фотографии. Визитер

Практика не стояла на месте – в начале второй недели они перебрались от мелкой «Яшки» к внушительному Ил-76. Теперь они сидели на белых крыльях, свесив ноги вниз, и загорали на мягком утреннем солнце, а к обеду перемещались к шасси, то имитируя деятельность, то играя в «Крокодила» дружным коллективом. Пожалуй, эта неделя сплотила группу больше, чем год совместной учебы. Даже суровый Жека немного отогрелся на теплом солнце, начал улыбаться и участвовать в общих активностях. Или отпустил ситуацию, потому что выхода другого не было – Генрих Маркович не только не шугал молодежь, но иногда и сам приходил сыграть в «Крокодила».

– Я же говорила: немного доброты, и Жека тоже раздобреет, – радовалась Тома.

– Ой, Стоянова, вот начнется новый учебный год – опять взвоем! – не соглашалась с ней Юлька.

– Но все же признай – я была права! Нормальное отношение меняет людей.

– К сожалению, не всех. Может, один процент и меняется. Но не Жека.

– Это мы посмотрим!

Когда становилась совсем жарко, парни набирали воды и поливали сверху девчонок и друг друга. Было вполне себе весело, и Тома больше не жалела, что ее поездка в Турцию сорвалась. Родители должны улететь через пару дней, и теперь она провожала их без тоски по упущенному лету.

Самолеты к вечеру раскалялись изнутри настолько, что сотрудникам приходилось открывать все двери салонов. Обычным посетителям внутрь все равно не забраться, а вот практиканты все излазили вдоль и поперек. Это было неожиданно интересно – разглядывать старые кресла, которые словно были украдены из бабушкиной гостиной (и пахли примерно так же), сидеть в пилотских кабинах с неудобными и такими несовременными сиденьями, щелкать оборудованием, исследовать помещения для бортинженеров и грузовые кабины. И все доступно – лезь, куда вздумается! Еще неделю назад на такое никто не рассчитывал.

И уж тем более никто не рассчитывал, что Генрих Маркович составит компанию первокурсникам в таких вылазках и будет вместе с ними что-то исследовать и рассказывать истории о полетах и самолетах. Например, о необычном сверхзвуковом Ту-144 – самом заметном музейном экспонате. О том, как опускался его нос с пилотами внутри, как его создали в гонке разработок и как это чудо авиационной техники оказалось никому не нужным, несмотря на свои впечатляющие скорости, ведь для взлета и посадки ему нужна полоса настолько длинная, что таких почти и нет, а топлива он сжирает больше других крылатых собратьев. Вот и получается: гениально, дорого, нерентабельно, никому не нужно. И в арсенале Генриха Марковича было еще немало таких историй, жаль, дела не позволяли ему проводить с практикантами все время.

Впрочем, они не скучали – водные процедуры никто не отменял.

– Сфоткаешь меня на крыше? – толкнула Тому Юлька и начала объяснять, как надо встать и под каким углом снять. Тома старательно запоминала указания, искренне надеясь не накосячить.

Но вряд ли такое возможно: Ветрова увлекалась фотографией и подрабатывала университетским фотографом, и получалось у нее здорово. За один год спрос так вырос, что подруга на время и вовсе закрывала заказы. И, как и любой другой человек с особым творческим взглядом, она ужасно злилась, когда кто-то не мог понять и исполнить ее задумку. У Томы вот ни разу не получилось, удивительно, как Юлька ее косорукость терпит. Зимой она отказалась встречаться с парнем, потому что он не мог сделать нормальный снимок, заваливал горизонт и тем самым ужасно ее бесил.

Они забрались на крышу и Тома честно изгибалась под самыми разными углами, стараясь угодить подруге. Само собой, все было не то и не так, Ветрова обозлилась и спустила Тому вниз, чтобы крыло самолета было на первом плане, а девушка на нем вся такая далекая и засвеченная солнцем, что даже не имело смысла – из-за засвета вообще ничего не было видно, кроме дурацкого ржавого крыла!

– Смотри-ка, Эдик собственной персоной! – крикнула вдруг сверху подруга, перестав позировать.

Тома обернулась и действительно увидела Эдика: засунув руки в карманы, он неспешно брел по одной из дорожек. В солнечных очках и синем летном костюме он выглядел кинозвездой, по дороге его даже остановили посетители музея и попросили о фотографии. Он не отказал, поднял на руки аж трех детей и долго улыбался, позируя. И было в этом что-то милое и выпендрежное одновременно.

– Маринка бы с ума сошла, если бы это увидела, – присвистнула сверху Юлька. – Может, сбегать за ней? Хотя погоди, послушаем, зачем он здесь… а то потом кранты музейным счетам… – сегодня Марину и еще одну отличницу Олю Стахович нагрузили бумажной работой в бухгалтерии. Эти двое были самыми ответственными, так что все по делу. Марина даже радовалась, что ей не придется мараться о самолеты и печься на солнце.

Ветрова осторожно заскользила в сторону хвоста, высматривая сверху кого-то еще. Судя по всему, Данила – жестом она подозвала его к себе и что-то затараторила. А Тома наблюдала за приближением Эдика, до конца не веря, что он идет в их сторону. С чего бы вдруг? Но он никуда не свернул, как шел вперед, так и шел, пока перед ним не оказался тот самый Ил-76, на котором сверху красовалась Юлька, а внизу топталась Тома. Дальше идти было некуда, разве что в забор с колючей проволокой, стало быть, Эдик пожаловал к ним.

Когда он почти подошел, Тома вспомнила о череде Юлькиных свиданий с Серегой. Кажется, у них все неплохо сложилось – в первую встречу они долго гуляли, потом наступил долгожданный закат, Серега сделал несколько фотографий и, похоже, настолько впечатлил Ветрову руками, растущими из нужного места, что она решила дать парню шанс. За первым свиданием было второе, третье и так далее… Даже до планов с палаточным походом дело дошло. Быть может, Эдик здесь, чтобы передать Юльке некое послание от приятеля. Хотя кто так делает? У Ветровой есть телефон и куча мессенджеров в нем, можно обойтись без посыльных. Но другой причины для визита Тома придумать не могла.

– Эй! Тамарка, прием! – сверху зашептала Юлька и, когда Тома подняла голову, заговорщицки ей подмигнула: – Если что, я тут готова. Поставь цель на позицию, я все сделаю, – о том, что таится за этим самым «все», даже спрашивать не стоило, ведь рядом с Ветровой красноречиво стояло огромное черное ведро. Конечно же, с водой.

Тома только и успела, что удивленно моргнуть в ответ, ведь Эдик наконец-то подошел и встал напротив нее. В этот раз он даже улыбался, хотя несколько устало.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила Тома.

В принципе, больше им друг другу сказать было нечего, поэтому оба замолчали.

Эдик смотрел на Тому странно, с каким-то немым укором и ожиданием одновременно. Но она не понимала, что он от нее хочет и почему вообще пришел, почему стоит и так смотрит. А еще Юлька, как назло, осталась наверху и не может спасти эту корчащуюся в муках беседу.

– Как практика? – нашелся Исаев с вопросом.

– Неплохо. А у тебя?

– Супер, на сегодня свое отлетал, – Эдик тяжело вздохнул, взъерошил и без того растрепанные волосы и опять уставился на Тому так, словно чего-то ждал. Она редко тушевалась даже в самых неловких ситуациях, но тут просто не понимала, как быть, рядом с Эдиком почему-то все не клеилось. Каждый раз он сбивал ее с мысли этим своим странным взглядом, а еще поведением и кривыми вопросами. И против воли она начинала волноваться, путаться и перетаптываться с ноги на ногу.

– Ты к Юльке пришел?

– К кому? А… нет, я так… проходил мимо.

Тома кивнула, количество вопросов в ее голове увеличилось. Например, как можно с практики на аэродроме пройти мимо музея? Во-первых, тут несколько километров через лес топать, во-вторых, от аэродрома до города добраться намного быстрее, и даже остановка рядом имеется. Хотя Эдику и остановка ни к чему, он вполне может оплатить такси. В общем, мимо музея ему вообще не зачем проходить.

Сверху раздался тихий мелодичный свист – это была Юлька, среди ее талантов нашелся даже такой. Кажется, сейчас что-то будет…

Глава 14. Коварство. Водопад. Забег

Изначально Тома не хотела участвовать в плане подруги: одно дело носиться по музею и впадать в детство среди своих (это вообще можно считать частью практики, почему нет?), другое – вот так с ничего устроить холодный душ кому-то постороннему и малознакомому, такие розыгрыши не каждый примет. Но эта странная неловкость, что она испытывала рядом с Эдиком Исаевым, его взгляд… в общем, что-то пошло не так.

Вместо того, чтобы предупредить его о грядущем водопаде, Тома схватила парня за плечи и потянула на себя, заводя в зону детекции. Руки с его плеч не убрала, удерживая на месте. Сейчас на них хлынет вода… она ухватила парня крепче, опасаясь, что он все поймет и успеет юркнуть под самолет. Но Эдик вообще не вырывался и эвакуироваться не собирался, он так и застыл, глядя на Тому во все глаза. Его пухлые губы приоткрылись, глаза стали совсем темными, он тяжело сглотнул… и Томе было так странно от этого его взгляда, он словно взял ее в плен, да так, что она и сама на месте застыла. И она опять не понимала, почему он на нее так смотрит, вместо того чтобы неладное заподозрить. Не каждый же день его так хватают, в самом деле…

Юлька не подвела – как раз в момент, когда Томе показалось – вот сейчас, сейчас Эдик что-то наконец скажет или попытается вырваться, сверху на них хлынула холодная вода. Тома разжала руки и закрыла лицо, смеясь и одновременно чувствуя, что ее ждет кара, не зря же Исаев так на нее смотрел. И, как только все закончилось, Тома откинула со лба мокрые насквозь волосы и уставилась на парня. Он медленно перевел взгляд с Томы на верхушку самолета, а потом обратно. На самолет и обратно. До него наконец дошло, но он как будто не верил в произошедшее, по крайней мере, в глазах его читалось именно недоверие. И даже обида.

Тома знала, что надо бежать, но боялась пошевелиться.

Медленно, под внимательным взглядом Томы, Исаев снял летную куртку и повесил ее на перила стоящего рядом трапа, оставшись в одной майке. Потом так же медленно повернулся к загорающему на крыле Данилу и спросил:

– Где воду берете?

– Вон там, за инфо-стендом, – с готовностью указал направление предатель-Рылов, но этого ему показалось мало, и он с ухмылочкой добавил: – Там целый бак с водой стоит, наполнен доверху. Хоть купайся, хоть вниз головой окунай!

В бак с водой Тома не хотела, но в глазах Эдика безошибочно прочитала, что ее ждет именно такая участь. И Тома побежала, помчалась по музею на предельной скорости, огибая внушительные шасси самолетов-гигантов, скользя под нависающими сверху тяжелыми лопастями грузовых вертолетов и стараясь не выбегать на дорожки, дабы не распугать посетителей музея. И каждый раз девушка точно чувствовала – Эдик не отстает.

Заметив впереди широкие крылья Ту-144 и подставленный к крылу трап, Тома бросилась туда, взлетела на огромное белое крыло и обернулась – позади никого не было! То ли Эдик наконец понял, насколько бесперспективна эта задача – догнать бегунью, то ли попросту выдохся, то ли постеснялся нагло лезть на самолет, когда рядом с ним висит предостерегающая табличка. Он-то не знал, что первокурсники по этому крылу с самим директором гуляют, а табличка висит исключительно для жаждущих свалиться с крыла детей.

Тома пробежалась из стороны в сторону, пытаясь сверху найти Эдика, но его нигде не было. Значит, он может затаиться внизу возле трапа, там ее и поймать, когда она надумает спуститься. Хорошо бы Ветрова пришла на помощь, но с крыла Тома прекрасно видела: подруга осталась сидеть на верхушке громадного Ил-76 и оттуда наблюдала за происходящим, словно зритель в кинотеатре. Предательница!

Можно по примеру Юльки с удобствами устроиться на крыле и взять противника измором – рано или поздно Исаеву надоест караулить Тому, и он уйдет. Но разве это интересно? Добраться до крыла и исполнить этот скучный план она всегда сможет, а вот обойти ввязавшемуся в игру Эдика… с неожиданным азартом Тома отправилась к хвосту самолета.

«Тушка» стояла в величественной позе, с важно задранным кверху носом, но при такой постановке крылья самолета близились к земле в задней его части. И за время практики они уже спускались с этих крыльев, как с горки, и Тома решила использовать такой спуск. Исаев наверняка ждет ее у трапа.

Она съехала вниз и… оказалась в чьих-то руках!

Эдик ловко поймал Тому, опрокинул ее на траву и сам навис сверху:

– Знал, что ты так сделаешь, я ведь тоже когда-то был первокурсником и в музее греб осенние листья, – с довольной улыбкой сообщил он. – Ну что, готова плавать в баке?

Тома замотала головой – будет бороться до последнего! Она попыталась вывернуться, но Эдик оказался сильнее и, возможно, злее. Он сел на нее, ногами заблокировал ее ноги, а руками – руки. И оказался совсем близко с этим своим темным взглядом, так близко, что Тома смутилась. С его волос до сих пор капала вода…

– Молодые люди, извольте не при детях! – крикнула проходящая мимо женщина.

Тома завозилась, намекая, что Эдику пора с нее слезть – уже и посетители что-то не то в их стычке разглядели, но он опять застыл, глядя на нее. Кажется, он и женщину-то не особо расслышал. Тома задышала чаще, разволновавшись из-за всей этой ситуации, а Исаев тяжело сглотнул. Они смотрели друг на друга, и ни один не был в силах отвести взгляд.

Кажется, Эдик хотел что-то сказать, но вот уже второй раз вместо этого на него обрушился холодный душ. На него и на лежащую внизу Тому, чего уж там! Подоспевшая на помощь Ветрова оказалась не очень-то меткой и почти затопила подругу в беде.

– Подъем, товарищ пилот! – гаркнула Юлька. – Своих не бросаем!

Еще раз глянув на Тому, парень ее наконец отпустил (хотя она давно уже перестала вырываться и даже расслабилась), вытер мокрое лицо и встал на ноги. Затем поднял лежащую на траве Тому.

– Своих не бросаем, но вдвоем на одного нападаем? – усмехнулся он.

– Да ладно тебе, весело же, – отмахнулась Юлька. – Мы тут целый день таким занимаемся, а ты сам пришел на нашу практику, вот и… практикуйся! Скажи спасибо, мы тебе тряпку в руки не сунули не заставили оттирать вековую пыль. Кстати, не буду возражать, если ответишь нам взаимностью – в том смысле, что я тоже готова посмотреть, как вы практикуетесь. И полетать тоже готова. В любое время дня и ночи.

На Ветрову долго злиться невозможно, вот Эдик заулыбался:

– Наглость – второе счастье, да?

Юлька развела руками – мол, что есть – то есть.

– К Сереге с такими предложениями обращайся, – беззлобно ответил парень и вдруг посмотрел на Тому: – А ты… ты бы хотела полетать?

– Я?

– Он точно смотрит на тебя, – подсказала Ветрова.

– Спасибо, я заметила, – прошипела Тома.

Она подняла взгляд на Эдика… И опять, опять он на нее смотрел этим своим странным взглядом, как будто ответ был ему важен! И опять она из-за этого растерялась, потому что неприлично так людей разглядывать.

– Я… а что, можно?

– Вообще нет, но да, – замысловато ответил Исаев.

– Тогда… – в поиске поддержки Тома посмотрела на Юльку, но та хитро улыбалась и разглядывала стоящую перед ней парочку, – …наша подруга Марина с детства мечтает на самолете полетать. И у нее день рождения был недавно…

– В ноябре, – поддакнула Ветрова.

– Может, исполнишь ее мечту? – закончила мысль Тома, сурово глянув на разбушевавшуюся подругу.

Эдик подумал немного и ответил:

– Я тут вспомнил – меня ждут в другом месте, – и ушел.

Глава 15. Вывод. Отрицание. Вина

– Это что сейчас было? – не поняла Тома.

Юлька подошла к ней ближе, вместе они смотрели на спину удаляющегося Эдика. Он так спешил, что шел не по дорожкам, а мимо всех самолетов и вертолетов. Исчез он за тяжелыми лопастями Ми-8. Так торопился, что даже куртку свою забыл, она так и осталась висеть на трапе.

– Помнишь, что говорила моя бабуля?

– Ты все время ее цитируешь, прости, я не записываю.

– Она говорила, что влюбленный мужчина похож на овцу. Сдается мне, перед нами та самая овца и выступила во всей немногословной красе. – Ветрова отвела задумчивый взгляд от самолетов и посмотрела на Тому: – Ты что с парнем наделала и главное, когда успела?

– Погоди! На что ты намекаешь? Что он… в меня?!

Юлька была безжалостна:

– Он и в тебя. В кого еще? А я все думала, с какой стати Серега меня о подругах выспрашивал. Обычно парням такое не интересно, а он все свои вопросики задавал, да с хитрым таким видом. Надо думать, для любимого Эдички старался.

Тома, конечно, в такую теорию не поверила из-за ее нереалистичности. Но даже само ее существование ей не понравилось, потому что Эдик Исаев Томе не нравился и понравиться никак не мог. Он нравился Марине, а значит, для Томы он существовал только как интерес подруги, и все. И точка. Эта ее жизненная позиция была тверже камня. Дружба важнее романтических увлечений.

– Чушь, – уверенно сказала она. – Мы и виделись-то от силы раза два.

– Иногда и одной встречи достаточно, – пожала плечами Юлька.

– Чушь!

– Ты повторяешься, подруга. Но точно говорю: запал на тебя Эдичка. Вы тут так мило лежали в травке, что мне захотелось убрать детей с территории музея, а на входе повесить табличку «18+», и я уже в этот момент все поняла… Ведь зачем-то Исаев сюда явился? Думаю, что к тебе. И полетать он позвал тебя. И психанул, когда ты про Марину с ее ноябрьским днем рождения начала лепетать, аж вон пятки у бедолаги засверкали.

– Не может такого быть, – замотала головой Тома, хотя выводы подруги звучали до ужаса логично и складно: и правда, зачем Эдику вдруг тащиться в музей? Но кое-какие аргументы еще остались: – Он даже разговаривал со мной из-под палки! Все время вздыхал и в небо глядел. Слова цедил и над моими ответами иронизировал, как будто я чушь несла. Тебя рядом не было, но точно говорю – он насмехался!

– Вспомни слова моей бабули и прими их как истину.

– Да хватит уже о своей бабуле!

– Что поделать, если эта женщина всегда права?

Тома разве что ногами не топала от злости. Злилась, конечно, на Ветрову, потому что чувствовала – права подруга. Вот и открылся секрет тех странных взглядов Эдика, что Тома на себе постоянно ловила. Просто она ну никак не могла объяснить их симпатией. С чего вдруг? И даже сейчас, с этой новой догадкой, ей не верилось. Где она и где Эдик Исаев? Ему должны нравиться какие-то другие девушки, совсем не похожие на Тому, этакие создания иного вида. Красивые, ухоженные, обязательно платиновые блондинки, обязательно с ресницами и прочей яркой атрибутикой. Или популярные, классные и веселые – как та же Юлька. Она всегда всем нравится, и Тома это понимала. Это логично, это жизненно и… ну всегда так бывает.

А у Томы и ногти-то не накрашены – весь лак слез еще в первый день практики, и она поленилась наносить новый. Ресницы она красила, но не летом же! А сегодня у нее и голова не слишком чистая – дома воду отключили, и она знала, что в музее все равно проходит целый день мокрой насквозь, вот и завернула с утра спасительную «гульку». На ней дурацкие шорты, которые она сделала сама, обрезав старые джинсы, и футболка, которую не жалко о ржавые самолеты марать. И не стоит забывать про совершенно идиотские цветные шлепанцы, привезенные с дачи специально для практики! Просто нормальные порвались в первый же день, а босоножки так же рвать было жалко. И все это вместе складывалось в настолько печальную картину… Нет, такое не может нравиться Эдику Исаеву!

Все знали, что он мажор из столицы, и друзья его точно такие же. И вкусы у этих парней предсказуемые, это закон жизни! И пусть фантазерка-Ветрова частенько рассуждала о плюсе, что тянется к минусу, но это немного другое, это о характерах. Тут же скорее действовало иное правило: подобное тянется к подобному. И оно всегда работало, работает и будет работать через сотни лет! Тома-то и в Эдика с Мариной поэтому не верила – эти двое попросту из разных миров. Хотя с Мариной у него, без сомнений, общего больше. Она не тянула на гламурную столичную диву с платиновым блондом, но была настоящей леди, идеалом. В таких влюбляются окончательно и бесповоротно, поэтому шанс на успех был, хоть и мизерный.

Внимательно наблюдающая за Томой Юлька выдала:

– Дай угадаю: прямо сейчас ты вовсю принижаешь себя и все отрицаешь.

– С чего ты…

– Ты свои руки рассматривала… Кстати, землю из-под ногтей и правда неплохо было бы вычистить, я тебе еще утром хотела сказать.

– Мы вчера на дачу к бабушке ездили, целый день я полола грядки, а вечером упала без сил, – оправдалась Тома, сжала руки в кулаки, посмотрела на здание администрации музея, где прямо сейчас Марина перебирала документацию, а потом опять на Юльку: – И что теперь делать?

– Во-первых, перестать подсовывать Эдику Марину, об этом плане можно забыть. Исаев только раздражаться теперь будет и уж точно не разглядит в Марине хоть что-то для себя симпатичное. Скорее наоборот, запишет в рыжие ведьмы.

– Я все испортила!

– Ничего ты не испортила! – с пылом возразила Юлька. – Жизнь, знаешь ли, непредсказуемая штука, все распланировать в ней нельзя. И не всегда тот, кто тебе нравится, испытывает ответную симпатию. Это нормально, это бывает, это надо учиться принимать. Собственно, я с самого начала подозревала, что ничего у нас не выйдет. Повезло еще, что мы не успели наворотить им больше дурацких встреч, как собирались.

– Да, но… нельзя ей рассказывать.

– Маришке-то? Да уж. Хотя… может, и стоит?

– Вдруг мы нафантазировали лишнего и ошиблись? – Тома схватилась за мысль как за спасительную соломинку и затараторила: – К тому же, твоя бабуля, пусть и гениальна, но не может знать все и обо всех. Может, Эдика на время переклинило, вот прямо сегодня, когда мы лежали в траве? Мы оба были мокрыми, на мне мало одежды, вот и растерялся он немного. И он после полетов заявился, мало ли, как там его адреналином ударило! Но он придет в себя и все забудет. Это разовый эпизод, ничего более. Да и глупо считать иначе! А мы тут целую драму развели на пустом месте… – Тома наставительно подняла палец и добавила: – Это все от безделья.

Юлька посмотрела на подругу и изрекла:

– Выдохни, а то ты сейчас тоже на овцу похожа.

– Ха-ха, очень смешно!

– Значит, тебе Эдик не нравится?

– Спятила? Конечно, нет, я его даже не знаю!

– Хорошо, – пожала загорелыми плечами Ветрова. – Значит, проблем не будет. Хотя с Мариной я бы поговорила, вдруг эта новость поможет ей уже пойти дальше, по сторонам посмотреть? Пожалуй, в любом другом случае я бы даже на этом настаивала, но наша Снежная Королева непонятно, как отреагирует, тут надо думать.

– Надеюсь, мы ошиблись, – сказала Тома и в который раз вспомнила разговор с Эдиком на аэродроме: – Нет, мы точно ошиблись! Если я ему нравлюсь, почему он насмехался над тем, что я спортсменка и футбол люблю? Поверь, я точно знаю парней, которым это нравится, я постоянно со спортсменами общаюсь! И они реагируют иначе.

– Как? Моментально записывают тебя в «свои пацаны»?

– В том числе.

– Ну Исаев-то явно иную цель преследует. И он точно насмехался? Просто теперь я не очень в этом уверена. У тебя, дорогая, с самооценкой проблемы, и ты вполне могла приписать Эдику то, чего он не говорил и даже не думал. Как в тот раз, когда я похвалила твое платье, а ты ответила, что оно дурацкое и вообще, зря ты его надела, тебе больше спортивный костюм подходит, потому что плечи широкие. На комплименты от чистого сердца так не реагируют.

– Я тогда тебя мало знала, подумала, ты не всерьез.

– Что и требовалось доказать, – с видом триумфатора кивнула Ветрова.

А Тома опять тоскливо посмотрела в сторону здания администрации.