Текст книги "Яблоня"

В нужной им многоэтажке так и не был достроен грузовой лифт, и лишь фанерные полы в шахтовых нишах уберегали не совсем владеющих собой жителей от падения. Именно эти ниши, глубокие и затемненные, были выбраны как позиции для засады. Кроме того, были перекрыты все пожарные лестницы, а крышу держал под прицелом снайпер.

Капитан всей душой не хотела, чтобы в этой операции участвовал снайпер. Во-первых, это означало, что Фледель уже передал детали дела начальству, раз в нем участвовал специалист такой квалификации. Во-вторых, всегда существовала вероятность, что в процессе преступник будет смертельно ранен – а им для счастья не хватало только трупа при исполнении. Нужно было избежать жертв любой ценой. Только тогда преступник сможет рассказать свои истинные намерения.

Ее собственная позиция находилась на самом верхнем этаже, у выхода на крышу, и в некой мере ее это злило. Она знала, что сержант выбрал эту точку потому, что едва ли на ней могло произойти хоть что-то – либо преступника задержат еще на нижних этажах, либо он проберется на крышу не через внутренние лестницы, и тогда его возьмет снайпер.

Вдалеке переговаривались пара полицейских в гражданском – она знала их как членов одного из патрульных отрядов, тех самых, что часто просили помощи Фледеля в особо сложных ситуациях. Никого из своего отряда она пока не видела. Возможно, они уже разошлись по своим местам, а возможно, как и Фледель, еще даже не приехали.

– О, наша обморочная леди наконец пришла в себя, – раздался мрачный голос позади нее.

– Аднет? А что вы здесь делаете?

– Перекрытие доступа кислорода к головному мозгу во время обморока приводит к ухудшению умственных способностей, капитан. При операции подобных масштабов штатный врач обязан присутствовать на случай непредвиденных ранений.

– Значит, сержант Крайше вывел это дело на межрайонный уровень? – капитан пропустила мимо ушей едва ли завуалированное оскорбление.

– Да, однако не думаю, что нашему руководству выгодно привлекать к этому СМИ. Неизвестно, что навредит обществу сильнее – то, что молодые дамы не предупреждены об опасности, или то, что мы ввергнем в панику целый город, заявив о четырех убийствах менее чем за неделю.

Он затушил сигарету о стену, чтобы достать новую.

– К тому же, начальство явно рассчитывает, что мы возьмем его сегодня, и нам даже не придется отвечать на лишние вопросы журналистов.

– Самое главное сейчас – это спасти последнюю жертву.

– Если сможем. Вчера я помогал Алексису с аутопсией и отметил деталь, которой он почему-то не придавал значения. Возможно, именно потому, что она лежала прямо на поверхности.

– О чем вы?

– Транквилизатор. Это был сильнодействующий транквилизатор. Такой едва ли можно найти на рынке, равно как и модель пистолета, из которого был произведен выстрел. Мы имеем дело с человеком с явными связями в преступном сообществе – если и вовсе не с группировкой.

– Серийные убийцы, как правило, не работают в команде. А это налицо серийное убийство.

– Да, использовался один и тот же транквилизатор, одна и та же модель оружия, девушки были убиты действительно утром каждого последующего дня, как вы и предполагали. Но разве не вы все время придирались к деталям вроде того, в упор ли был произведен выстрел?

– Хотите сказать, что это какая-то имитация серии убийств?

– Я предпочитаю вообще ничего не говорить.

Он вновь затянулся. Капитан с интересом посмотрела на него:

– Это уже вторая сигарета за наш небольшой разговор. Мне всегда было любопытно, как вы относитесь к своей привычке с врачебной точки зрения?

– С врачебной? – Аднет задумчиво посмотрел на нее, а после затянулся сильнее прежнего, медленно выпуская дым в холодный ночной воздух. – Я знаю, что это убивает. Так что исключительно положительно.

Кристиан замолчала.

– Медленное уничтожение собственного организма… Можно назвать это контролируемым самоубийством. До самого последнего момента ты уверен, что можешь соскользнуть с крючка. Разве мы не похожи в этом с вами, капитан? Я не стал говорить Фледелю, сколько снотворного обнаружил в вашей крови после того, как он вызвал меня среди ночи из-за вашего обморока.

– Это не более чем ошибка. Я не могла уснуть достаточно долго, поэтому не сильно отдавала себе отчет в том, сколько таблеток нужно выпить.

– На вашем месте я бы не заставлял сержанта столь сильно переживать. Толку от него никакого, когда его волнует лишь то, когда вы очнетесь. Впрочем, когда я сказал, что вашей жизни ничто не угрожает, он довольно быстро пришел в себя и составил план. Хотя сдается мне, лишь для того, чтобы поскорее укатить с вами в участок.

– Подождите… Этот план составил Фледель?

– По большей части. В конце концов, только от него зависело, сколько людей мы сможем привлечь так, чтобы не возбуждать умы журналистов.

Капитан осторожно прокрутила в голове мысль о том, насколько грамотно был составлен этот план. У сержанта уже имелся опыт в составлении операций?

– Впрочем, хватит уже. Думаю, вам пора быть на позиции. А я останусь неподалеку на случай, если этот преступник все-таки умудрится подкинуть мне работенки.

Стоя в глубине шахтовой ниши, она просматривала на телефоне результаты всех четырех вскрытий. Многие факторы мешали установить точное время смерти, но в целом все сходилось в одном – жертвы погибли от семи до девяти утра. Хотя ждать оставалось еще несколько часов, Кристиан мысленно отблагодарила сержанта за то, что он решил начать операцию задолго до нужного времени. Если они затаятся с самой ночи, вероятность, что убийца почувствует неладное, прибыв сюда, станет минимальной.

Капитан внимательно осмотрела лестничную площадку. Ниша лифта находилась посередине между двумя крыльями здания, на каждом из которых умещалось две квартиры. Лестница на крышу, как и на этаж ниже, находилась прямо перед лифтом, что обеспечивало ей идеальный обзор. Чуть ниже, на межэтажном перекрытии, располагался люк мусоропровода – однако на нем висел тяжелый замок, не позволяющий открыть его и использовать по прямому назначению, и, убедившись в этом, Кристиан оставила его в покое.

Одно за другим беззвучно приходили уведомления о прибытии на позиции. Она находилась на десятом этаже здания, Майкл – на пятом, на первом – Бретт, трое патрульных взяли на себя пожарные лестницы и балконы, снайпер находился на соседнем здании и, наконец, Фледель взял на себя наблюдение за входом. Он отписался самым последним, и именно этот момент ознаменовал начало операции.

Она стояла, положив одну руку на кнопку включения рации, а вторую – на пистолет. Минуты текли невыносимо долго, и Кристиан начала жалеть, что не согласилась на предложенный сержантом кофе. Стараясь не издавать ни звука, она глянула на наручные часы: 5:17. От всех остальных также не было вестей.

Даже отсюда был отчетливо слышен шум машин с соседней магистрали. Движение не прекращалось ни на секунду, и с каждой минутой лишь усиливалось – люди один за другим просыпались, чтобы успеть на работу.

Она услышала, как тихо щелкнула дверь одной из квартир, открываясь. Капитан напряглась от мысли, что им придется ловить убийцу на глазах у жителей дома – тогда скрыться от СМИ будет уже невозможно.

Некоторое время она не знала, затаиться глубже в шахте лифта, чтобы не привлекать внимания, или же выглянуть, чтобы как следует рассмотреть человека, вышедшего из квартиры. Впрочем, чтобы спуститься по лестнице, ему все равно придется пройти мимо нее…

Капитан застыла, поняв, насколько тяжелыми были шаги человека, направляющегося к ней.

Она рванула вперед, не задумавшись, закричав во все горло:

– Стоять, полиция!

Мужчина отреагировал мгновенно – в руке, свободной от переваленной через плечо девушки, мелькнуло оружие. Кристиан отшатнулась в сторону; оглушительный выстрел пробил стену за ее плечом. Она вновь кинулась вперед, судорожно нажимая кнопку на рации:

– Он здесь!

«Он побежит вниз. Он точно побежит вниз. К Майклу и Бретту. Он наверняка знает, что сверху его ждет снайпер».

Она вновь метнулась зигзагом, стараясь не дать ему возможности выстрелить, и попыталась перекрыть проход вниз. Но мужчина резко сменил направление, и Кристиан выдохнула, поняв, что он мчится вверх по лестнице.

– Стой!

«Стой, тебя могут убить там!»

Она крепче схватила пистолет, целясь ему в ногу – мужчина был уже почти на последних ступенях.

– Я буду стрелять!

Она не знала, зачем кричала это – это было одной из частей протокола, но сейчас этот протокол не давал ей ничего, кроме бездарно сгубленного времени. Мужчина пересек последнюю ступень, и Кристиан, стиснув зубы, коснулась спускового крючка…

И замерла. Замерла буквально на секунду, не в силах заставить себя сжать пальцы до конца. Замерла, и тишина, заполнившая воздух вместо выстрела, опалила уши.

Этой секунды хватило. Мужчина обернулся, и ужас раскрылся в зрачках Кристиан, когда она поняла, что летит на нее с лестницы.

В этот момент раздался выстрел. Ее выстрел.

Безвольное тело рухнуло на нее, погребая своим весом, и Кристиан упала с лестницы, чувствуя, как рубашка пропитывается свежей кровью. Боль от столкновения с полом пронзила ее до самых костей, но она оттолкнула тело от себя, пытаясь встать.

– Майкл! На десятый этаж, скорее! Тут девушка!

Она знала, что сейчас находится к нему ближе всех. Она хотела остаться, хотела посмотреть, все ли в порядке с жертвой, но знала, что он здесь, наверху, ближе, чем когда-либо.

Откуда-то сверху раздался выстрел и грохот металла. Снайпер? Нет, слишком близко. Кристиан встала на ноги и побежала наверх. Ступени пролетали одна за другой.

Крыша? Но почему она не слышала звука выстрела?

Чердак!

Капитан быстро влезла наверх, врубая фонарь – переплетающиеся трубы мешали обзору, и она просто побежала вперед. Руки лежали на ненавистном пистолете – оружии, помешавшем схватить цель, когда она была так близко. Она бежала вперед, пока не обнаружила еще один открытый люк – в дальней части чердачного помещения.

Другая часть здания.

Кристиан уже поняла, что той минуты, что она потеряла, хватит для того, чтобы выскользнуть в другой части здания и вышел через неохраняемые входы. Но она продолжала бежать, на ходу отдав приказ осмотреть здание со всех сторон.

Почему никто не подумал о чердачном помещении?

Возможно, потому что сержант был уверен, что преступник не сможет даже добраться до десятого этажа, возможно, потому что у них было слишком мало людей, чтобы действительно оцепить здание целиком. Но теперь выстрелы слышали все жители дома, и ей придется писать множество оправдательных писем касательно провалившейся операции.

А еще…

Она посмотрела вниз, увидев расползающееся пятно крови на форме. И, наконец осознав случившееся, бросилась назад, в темноту чердака.

– Она… мертва, капитан.

Майкл отнял руку от пульса девушки, растерянно посмотрев на Кристиан. В его глазах читалось недоумение, непонимание, словно он не мог поверить, что их операция могла провалиться, тем более настолько кошмарно.

«И все… из-за меня».

Эта фраза беспрестанно крутилась у Кристиан в голове. Она заполонила все пространство, выдавив оставшиеся мысли, словно бетонный каток. Кровь на ее рубашке все еще не высохла, заставляя вновь и вновь проходить через разрывающие разум воспоминания.

– Что произошло, капитан?!

Фледель прорвался вперед, оттолкнув Бретта со стоящими неподалеку патрульными, и схватил Кристиан за плечо. Прикосновение ощущалось, словно через глухую стену.

– Он… Поджидал в одной из квартир на этом этаже. Сбросил на меня жертву, пытаясь остановить, и ушел через чердачные помещения.

Она слышала эхо собственных слов в голове, словно говорила по старому телефону. Голос был сухой и бесчувственный.

Взгляд Фледеля упал на ее окровавленную форму, но еще до того, как он успел открыть рот, Кристиан отрицательно помотала головой. Она не могла заставить себя говорить, не могла признаться, сказать, что пуля, пронзившая тело девушки, была ее собственной; к счастью, ее молчаливого жеста хватило, чтобы сержант замолчал.

– Нужно осмотреть ту квартиру, – Бретт подал голос, подаваясь вперед. – Я останусь здесь, по возможности отвечая на вопросы жителей.

Капитан кивнула. Бретт всегда вызывался опрашивать свидетелей или успокаивать потерпевших – было в его голосе что-то, что располагало людей. Если кто-то и справится с этой работой, то только он.

Аднет уже распоряжался о перемещении тела в морг; встретившись взглядом с капитаном, он лишь сощурил глаза, но ничего не сказал. Кристиан знала, что все случившееся спишут на несчастный случай при исполнении; знала она также и то, что ее собственная совесть никогда не будет на это способна.

Квартира, из которой вышел мужчина, была небольшой. Майкл уже сбегал к машине, чтобы забрать инструменты для снятия отпечатков пальцев, и вовсю был занят работой. Кристиан с Фледелем надели перчатки – от взгляда сержанта не смогло укрыться, как дрожат ее руки.

– Так это… был мужчина, да?

– Да.

– На камерах мы видели женщину.

– Аднет предполагал, что здесь работает целая группировка.

Капитан осмотрела прихожую – ничего не говорило о личности человека, живущего здесь. «Никакая квартира», как когда-то выразился Фледель – почему-то из-за событий последних дней эта фраза казалась совсем далекой.

– Капитан, идите сюда!

Кристиан зашла в одну из комнат, куда звал ее Майкл. Там обнаружилось несколько шприцев, лежащих на полу; также кое-где встречались грязные пятна, напоминавшие биологические жидкости.

– Возьми образцы и отправь их в лабораторию. Особое внимание удели этим шприцам.

– Так точно.

Она вновь осмотрела комнату. Мебели в ней почти не было, но на двери стоял замок, слишком новый для этого здания. Капитан продолжила осмотр.

В ванной не обнаружилось никаких гигиенических принадлежностей – точно так же на кухне не было найдено еды или столовых приборов. Было похоже, что эта квартира использовалась исключительно для временного пребывания, но Кристиан была уверена, что у них найдется достаточно материала, чтобы выследить преступника.

Она положила ладонь на ручку последней двери, намереваясь открыть ее, но что-то внутри нее вздрогнуло, заставив остановиться. Дверь не казалась ей опасной, нет, она была слегка приоткрыта, и капитан аккуратно изучила ее сквозь узкий просвет – никакой угрозы или возможной ловушки там не было. Просто что-то внутри… удерживало ее от того, чтобы зайти в комнату.

– Что-то не так, капитан?

Сержант осторожно подошел сзади, заметив ее нерешительность.

– Нет, нет. Все… в порядке.

Она глубоко вдохнула, открывая дверь.

Свет в комнате был тусклым, единственным его источником было полузанавешенное окно, у которого стоял стол. На первый взгляд он был пуст, однако Кристиан хватило нескольких секунд, чтобы понять, что это не так. Она подошла ближе.

На столе лежали паспорта. Пять уложенных ровным полукругом раскрытых паспортов, с фотографий которых взирало пять убитых девушек – пять темноволосых молодых особ ровно двадцати пяти лет от роду. Они смотрели на нее спокойными, ничего не выражающими взглядами, и Кристиан вдруг почувствовала, как мир медленно проворачивается вокруг своей оси, соединяя прошлое с настоящим. Прошлое, которое она так долго пыталась забыть.

Ровно в центре стола лежало два билета.

Кристиан подняла взгляд. Из окна отчетливо был виден оперный театр.

Пальцы застыли над клавиатурой, словно несмазанные детали выключенного механизма. Она отослала отчет уже давно, методично отбивая ритм клавиш, перечисляющих сегодняшние события безэмоциональным путешествием от первого до последнего пункта.

Мыслей не было.

Не было ничего.

Капитан знала, что сегодня их расследование не продвинется ни на йоту. Результаты исследований придут только завтра, а до тех пор ей придется отвечать перед руководством за излишне самонадеянный план.

Форма уже несколько часов как лежала в прачечной, но это не помогло смыть кровь с внутренней поверхности ее разума. Она до сих пор чувствовала липкое пятно в районе живота, и словно все ее естество сосредоточилось в этом ощущении.

Тихо скрипнула дверь, и ей показалось, будто Нейт пытается протиснуться в самый узкий проем двери, который только можно было создать. Первой в комнате очутилась его голова, и он на секунду задержал взгляд на пустых глазах капитана, прежде чем все-таки войти.

– Я узнал все, что мог, об этих билетах.

Он замолчал, будто пытаясь проверить, слышит ли она его. Кристиан перевела на него взгляд, и он едва слышно выдохнул, заметно успокоившись.

– Это самое дорогое оперное шоу, что вы могли представить. Знаменитейший певец, Шарлинд фон Рейнсфорд, наконец посетил наш город, и все билеты были выкуплены задолго до выступления. Та пара, что попала нам, зарегистрирована месяц назад – два места в самой шикарной ложе, ближе всего к сцене. Представление начнется завтра, в 19:00.

Кристиан вновь перевела взгляд на монитор, кивнув. Нейт постоял еще некоторое время, ожидая какой-нибудь реакции.

– Завтра шестой день, капитан, – осторожно начал он.

Она вновь кивнула.

– Мы не можем пробраться внутрь напрямую, так как все билеты уже выкуплены, но…

Она кивнула.

Нейт осекся, поняв, что она не слышит.

– В любом случае, вам решать, что делать, – он подошел, кладя два обрамленных золотом билета ей на стол. – Мы будем следовать вашим указаниям.

Кристиан кивнула. Сальваторе вышел из кабинета, устало поводя плечами.

Текли минуты. Она смотрела в центр экрана, словно надеялась найти там ответы на свои вопросы.

Противно зазвонил телефон; она вздрогнула, прежде чем поднять трубку.

С другой стороны провода звучал монотонный голос Моргана, ее непосредственного начальника. Он говорил что-то о том, что получил ее отчет, о том, что журналистам еще не удалось выяснить, что это была серия убийств…

– И сегодня ты не работаешь, Тайлер.

Она моргнула.

– Что?

– Сегодня утром и так много случилось. Проведи остаток дня дома. Это приказ. Если захочешь, можешь взять отгул и не появляться на работе еще пару дней.

– Но…

– Это не обсуждается.

Она замолчала. Морган говорил еще о чем-то около минуты, но вскоре в трубке зазвучали длинные гудки.

Кристиан не помнила, сколько еще просидела за столом. Наконец, она встала. Сняла пальто с вешалки, взяла зонт. Вышла из кабинета.

Подчиненные проводили ее взглядами. Никто не решился ничего сказать.

Оказавшись на улице, она подняла глаза на заволоченное облаками небо. Неожиданно пришло осознание, как давно она не видела этого дневного неба – в их дождливом городе ее смена начиналась до того, как солнце пробивалось сквозь монохромные тучи, а заканчивалась уже в густых сумерках.

Ее квартира была в доме неподалеку – она могла видеть его даже отсюда, однотипную многоэтажку, теряющуюся где-то в мутном тумане. Не больше сотни шагов, отделяющих ее от белых стен и пустой кровати.

Она повернула в противоположную сторону.

Кристиан знала, что не должна идти туда; это было неправильно по отношению к большой, счастливой семье, к которой она не имела никакого отношения. Но сейчас ей слишком сильно хотелось вернуться назад, в то время, когда все еще было хорошо.

Она миновала черту города; маленькие милые домики мелькали тут и там, разбросанные среди грунтовых дорожек и собственных садов – но сейчас даже распускающиеся все лето цветы были бережно укутаны целлофаном, что придавало им удрученный вид.

Она остановилась перед одним из домов, достаточно далеко, чтобы не вызвать ничьих подозрений. В окнах горел свет, и она слышала чей-то смех, кажущийся практически недосягаемым. Сад, раскинувшийся перед домом, похоже, совершенно не интересовал владельцев – на едва прикрытой газоном земле виднелись остатки того, что раньше было розами, гортензиями и хризантемами.

Кристиан медленно перевела взгляд на яблоню, стоящую в центре сада. Несчастное дерево надрывалось под весом собственных плодов, гнивших прямо на ветвях, и земля под ним едва была видна под падалицей.

Это была его любимая яблоня.

Она вспомнила время, когда начинался сбор урожая, и они вместе снимали налитые яблоки с ветвей, чтобы вечером испечь свежий пирог. Как она стояла у огромной кастрюли, помешивая компот, и как он обнимал ее сзади, вплетая в ее темные волосы белый цветок анемона. Как этот сад, заботливо взращенный его умелыми руками, казался ей самым красивым местом на земле.

Время, когда в этом доме царило счастье. Нет, понимала она, горько качая головой, счастье до сих пор царит в этом доме, даже после того, как она продала его, не в силах смотреть на медленно умирающий сад. Счастья больше нет внутри нее.

Она уничтожила все, что могло напомнить ей о нем. И все же она стоит около этого дома, глядя на изможденную, изломанную собственным весом яблоню, и чувствует, будто ничем не отличается от нее. Словно конечности наливаются свинцом, и она не чувствует ничего, кроме бесконечной усталости.

Очередной выстрел прозвучал в ее жизни.

Девушка, которую она должна была спасти, была пронзена ее же пулей, пропитав капитана своей кровью. Кровью, которую никогда не получится отмыть. Очередная вина о человеке, который никогда не вернется домой.

Она не поймала убийцу. Она видела его, но уже сейчас понимала, что не может толком вспомнить его внешности – кажется, его лицо было скрыто тяжелым шарфом или же, наоборот, капюшоном. Она помнила высокую фигуру, осознавала, что он был достаточно силен, чтобы одной рукой нести человека, но не более. Более того, когда адреналин утра выветрился, капитан стала отчетливо понимать, что все это было лишь приманкой. Способом заставить ее найти ту комнату с билетами и заставить…

Вспоминать.

У нее не было никого, с кем она могла бы поделиться всей той болью, что она испытала, увидев разложенные полукругом паспорта убитых девушек. Не было также и никого, кто мог знать, как доставить ей столько страданий. Но одно она знала точно – это не имело никакого отношения ни к рядовым убийствам, ни даже к серийным. Она вдруг почувствовала себя марионеткой, крутящейся на веревочках на сцене красивого театра.

Она вытащила билеты, которые машинально положила себе в карман, встав из-за стола. Вырядится ли она в изящное платье, чтобы вновь выйти перед раскрывающимся занавесом, следуя четкому сценарию?

Неприятно треснула ветвь, отламываясь от умирающего дерева. Кристиан развернулась, не в силах смотреть на него более.

Дома она отрешенно посмотрела на пару пачек макарон и пельменей, купленных когда-то по акции. Не было больше ни пирогов, ни компотов с вареньем. Есть не хотелось.

На прикроватной тумбочке лежала открытая пачка сигарет. Кристиан уже не помнила, как давно менялось их количество. Она вытащила одну из них, закурив.

Свет монитора окрашивал его собранные в неровный хвост волосы в неестественный голубоватый цвет. Он сидел на полу, на рваном ковре с проплешинами, перед огромным блоком, совершенно непохожим на современные плазменные экраны. Кто-то мог бы решить, что это была дань ретро эпохе, но истина заключалась в том, что у него просто не было ничего иного.

Сквозь ковровые плеши проглядывал уже давно сгнивший пол – три слоя линолеума в прожженных дырах не скрывали плесень, поселившуюся на влажных досках. Он слышал где-то далеко капанье воды – наверное, в котельной, находящейся за стеной, снова что-то прохудилось.

Живот сводило от недоедания – даже его состояние не могло заглушить мучительного голода, поглощавшего все сознание. Тяжелый просторный свитер не мог спрятать от посторонних глаз выпирающих ребер, а лопатки на спине уже давно превратились в крылья ангела.

Но сейчас ему было все равно. Пустой голубой экран компьютера отражался в его застывших глазах, и он полностью растворился в себе. Пробежавший по ноге таракан не был удостоен и секундой внимания.

Потом был пробел в памяти. Он очнулся, только когда почувствовал неприятный пинок под ребра, и обернулся. Сзади стояла женщина, не скрывавшая презрения во взгляде.

– Босс тобой доволен. Все прошло без сучка, без задоринки.

Она кинула на пол перед ним коробку с ампулами – такие же, но пустые, валялись по всей комнате, опасно сверкая обломанными краями.

Он плохо понимал, почему им довольны. Работа, которую он выполнял, казалась слишком скучной и легкой, а выяснять, куда нити ведут дальше, он просто не хотел. Сегодня был один из таких дней, когда он предпочел бы оплату едой, но он знал, что через пару часов она снова окажется снаружи, в одном из неоднократно заблеванных углов. Он уже давно перестал понимать, что с ним происходит.

– Ты бы сменил место жительства, что ли. Уверена, босс мог бы подыскать тебе… Ну, хотя бы комнату.

Она с отвращением осмотрелась. Ему не нужна была комната. Здесь, в подвале одного из старых домов, он без проблем смог подключиться к электросети, а большего ему и не нужно было.

– Завтра этот план наконец-то закончится. Завтра босс наконец-то успокоится, и мы… Ну, сможем вернуться к тому, что было.

Он неопределенно пожал плечами. Женщине явно было не по себе от того, что происходило с тех пор, когда босс вдруг заговорил об «особом плане», и им пришлось исполнять странные, почти ритуальные прихоти. Ему же было все равно. Для него ничего не изменилось – ни оплата, ни отношение к нему.

Он посмотрел на несколько ампул у своих ног. Сложно было сказать, от чего он сейчас зависел больше – от нескольких кубиков прозрачной жидкости или от мягкого голоса, который он иногда слышал сквозь телефонные помехи. Голоса, говорящего, насколько ценными для команды были его способности.

Сколько лет он цепляется за призрачную возможность быть любимым?

– Боже, да у тебя тут просто невозможно находиться. Я пойду. В общем, молись, чтобы ничего не провалилось в последний момент. Тогда тебе больше не придется заниматься этой чушью, и мы вернемся к обычным делам.

Хлопнула дверь.

Живот заурчал сильнее прежнего, и свет от монитора начал резать глаза. В его руке вновь сверкнул шприц.

Да кто он такой, чтобы его молитвы интересовали Господа?

Никто.

Мягкие солнечные лучи проникли под завесу ее век. Кристиан перевернулась в кровати, пытаясь спрятаться от света.

Осознание пришло не сразу. Она впопыхах села, с удивлением увидев за окном чистое голубое небо. Облака рассеялись, уступив место редкому осеннему теплу.

Схватив телефон, она увидела мигающие цифры «12:51» и четыре пропущенных от Алексиса. Вчера она рухнула в кровать ранним вечером, отключив все уведомления, и теперь полуденное солнце, словно издеваясь, освещало ее и без того белоснежную квартиру.

Морган разрешил ей взять отгул на сегодня. Но…

Она набрала Алексиса.

– Мэм? Я не мог до вас дозвониться, мэм! Все хорошо?

– Да, все в порядке, Алексис, – она старалась не думать о том, что напугала мальчика своим послеполуденным сном. – Что случилось?

– Я исследовал тело последней жертвы, и… Ох, мэм, вы взяли отгул, да? Мне не отвлекать вас?

– Нет, я… Я скоро приду в участок. Так в чем дело?

– Это касается того… Ну… Причина смерти, мэм.

Кристиан почувствовала, как по кончикам пальцев пробегает холод. Горло вдруг как будто ободрало чем-то, и она не могла выговорить ни слова.

– Это… Не имеет к вам никакого отношения, мэм.

– Ч… Ч-что?

– Тот транквилизатор, мэм. Его содержание в крови превышает все допустимые значения в несколько раз. Она была уже мертва, когда вы выстрелили, мэм.

– Это… Сделала не я?

Слова вырвались изнутри, словно разламывая камень, образовавшийся в ее груди со вчерашнего дня.

Но мгновение облегчения сменилось волной накатившего осознания.

Кто бы это ни был… Почему он продолжает оставлять столь очевидные послания для нее? В ком хранится столько злобы и ненависти к ней, столько желания подвести к последней черте? И главное…

Откуда он знает, как заставить пробудиться самые ужасные из ее воспоминаний?

Она зажмурила глаза, прислоняясь к стене и медленно сползая на пол.

– Мэм? С вами все хорошо, мэм?

– Д-да. Да, Алексис. Я скоро приду.

Длинные гудки.

Она словно физически ощущала, как одну за другой отрезает ниточки кукловод, лишая ее возможности двигаться. Но до тех пор, как упадет последняя нить, она будет идти вперед, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

– Я проверил игру Майкла, но тщетно, – синяки под глазами Нейта сегодня обрели какой-то особенно глубокий оттенок. – Несмотря на всю ее простоту как приложения, к ней явно приложил руку профессионал. Невозможно отследить, кто именно ее создал и когда. Абсолютно все, что могло вести к разработчику, тщательно подчищено. Единственное, что я смог выяснить, так это то, что в рекомендациях эта игра появилась только на устройстве Майкла. Все остальные пользователи просто не могли ее обнаружить, и, следовательно, скачать.

– Они определенно нацелились на нас, – Майкл кивнул. – И чем больше мы узнаем, тем более продуманным оказывается весь этот план. Я отослал образцы из квартиры в лабораторию – все они содержали ДНК погибших девушек. Похоже, их похищали заранее, а потом они ждали до назначенного часа – и кое-кому пришлось провести в этом помещении более дня.

– Больше ничьих следов обнаружено не было?

– Никаких.

Капитан замолчала. Она не хуже других знала, что преступники нацелились на них, от первого до последнего шага. Но сколько она ни прокручивала в голове возможные развития событий, она все еще не могла понять, что они будут делать дальше.

– Они оставили эти билеты… – неуверенно начал Майкл.

– Я проверил их еще вчера, – сразу откликнулся Нейт. – Полностью подлинные.

– Значит, что-то должно произойти сегодня в опере.

Кристиан обернулась, чтобы встретиться взглядом с сержантом Крайше, небрежно вешающим пальто.

– Где Бретт?

– Отвечает на лишние вопросы. Вы же знаете, что я в этом не силен, капитан.

– Что бы это ни было, непохоже, что они закончили, – Нейт снова скрылся за монитором, доставая ланч. – Согласен с сержантом, билеты во всем этом спектакле играют далеко не последнюю роль.

– И ведь специально выбрали самое дорогое представление, – недовольно цокнул языком Куинси. – Без привлечения лишнего внимания мы туда никак пробраться не можем. Разве что привести эти билеты как доказательство, и…

– Я не упоминала в отчете билеты. Мы разберемся с этим сами. Сейчас самое главное – действовать как можно тише.

– Разберемся сами? Собираетесь лично прийти туда, куда вас очевидно заманивает убийца? – вмешался Фледель, садясь на кресло.

– Если это предотвратит убийство шестой девушки – то да.

– Ну, раз билет у нас не один, вам нужно сопровождение.

Сержант натянуто улыбнулся, и Кристиан невольно задержала на нем взгляд. С кем-то она должна была пойти, и, несмотря на разногласия последних дней, Фледель показался ей довольно надежным напарником. К тому же Нейт с Майклом сейчас слишком заняты попыткой отследить создателя игры, Бретт отвечает на вопросы журналистов, а у Алексиса с Аднетом в любое время хватало работы. Крайше действительно был единственным…