Текст книги "Тёмные не признаются в любви"

Глава 8
Темное коварство

После подъема на дребезжащем, натужно поднимающемся лифте дрожали ноги. Уж лучше бы я тащила чемодан и сумку с книгами по ступенькам, подумаешь, всего-то третий этаж… Как-нибудь бы долезла. Или в лучшем случае повстречала бы какого-нибудь адепта, который помог бы. Наверное, помог бы – беспомощный взгляд и стеснительный трепет ресниц Кристы, которые пробуждали в любом мужчине защитника, мне удавались через раз.

– С дороги!

По этажу навстречу летел незнакомый парень, судя по темно-вишневой форме – с боевого факультета, и громко сквернословил. Заковыристо и грязно настолько, что я смутилась.

Страшно представить, что вывело из себя мага, которого в силу специфики призвания в первую очередь учат самообладанию и хладнокровию.

Вот и комната под номером 323. Комната Мадлен Эддл, чудачки, с которой никто не хотел жить, но с удовольствием или по крайней необходимости покупал ее зелья.

Открывать своим ключом не стала – некрасиво до знакомства с соседкой, да и опасно: вдруг она проводит какой-то сложный эксперимент, а тут я ввалюсь – и у нее все рванет? Жить мне хотелось, и притом очень.

Поставив свои пожитки у стены, чтобы сразу не пугать Мадлен, я постучала в дверь и растянула губы в милой улыбке, хотя больше хотелось сердито оскалиться. По слухам, комнату с зельеваршей пытались делить уже шесть девушек. Я – седьмая, и, хотя это счастливое число, не верю, что именно мне удастся сосуществовать с ней мирно. С недавних пор я в сказки больше не верю.

Дверь распахнулась – в лицо ударил поток воды. Ледяной!

– Ой… А где Трой? – тонко пискнула зеленоволосая зараза и уже более уверенно спросила: – Ты по поводу того зелья? Деньги не верну!

Дверь захлопнулась.

Я осталась стоять в коридоре. С меня капала вода, на плаще расползалось темное пятно. В глубине души где-то за разгорающейся злостью пряталась радость: не жабьей слизью облила – уже хорошо. А еще тихонько разгоралось любопытство: Трой – тот ругающийся боевик? Чем же Мадлен ему не угодила?

Я не стала кричать и тарабанить в дверь – открыла ее своим ключом и, подхватив чемодан с сумкой, быстро вошла.

– Привет, соседка! Обсушить меня не желаешь? Раз уж мне досталось вместо Троя?

Зеленоволосая молча швырнула в меня полотенцем.

Я никогда не заходила в комнату – зелья Мадлен отдавала в коридоре. Но и теперь осматриваться я не стала – моей целью была свободная кровать, которую требовалось захватить, чтобы сразу дать понять противнику, что настроена серьезно… Ох, куда-то не туда меня несет… Виновато волнение или неожиданный душ.

Мое койко-место оказалось заставлено стопками книг. Чтобы застолбить его, я задвинула сумку под кровать, чемодан не успела. Из-под ниспадающего на пол шерстяного покрывала, издавая истошный вой, вынырнуло нечто рыжее и метнулось на руки к Мадлен.

– Ты чуть не убила моего Принца! – завопила она негодующе и заворковала: – Бедный мой заинька, испугался…

Я с сомнением покосилась на здоровенного поджарого котищу со шрамом через всю морду. Он ласково мурлыкал, но зеленые глаза следили за мной настороженно. Ну и имечко, такой Принц ночью и загрызть может… Надо будет рыбкой его угостить, загасить конфликт откровенной взяткой.

Покачав головой, я засунула под кровать и чемодан.

– Ты что творишь, Кимстар?

– Устраиваюсь на новом месте, – мрачно ответила я и ткнула зельеварше под нос ордер на заселение.

Она поправила на носу очки со стеклами настолько толстыми и мутными, что нельзя было распознать цвет глаз, и принялась читать. Медленно, вдумчиво.

– Ничего себе… Конец света настал?

Забавно, но для меня так и есть. Конец привычного уклада жизни, трещина в моем идеальном мире.

Обнимая кота с самой дурацкой кличкой на свете, Мадлен уселась на свою кровать.

– Так, Кимстар, выкладывай, зачем приперлась?

– Жить тут буду.

– Вы спорили на меня, да? – Зеленоволосая чудачка нервно поглаживала кота между рваными ушами.

– Прости?..

– Проигравший какой-нибудь спор должен прожить со мной неделю или месяц – не знаю, насколько вы там спорите обычно, – спокойно объяснила она. – Вот почему ты здесь.

Неужели такое уже случалось? Неудивительно, что Мадлен выживает своих соседок. И понятно, почему подумала так обо мне – до нее не дошел слух о безобразном скандале, который закатила мне сестра в «Горячей кружке», но это пока. Поэтому делать тайну из причины своего переезда я не стала.

– Я отказалась выполнять волю отца, и он не заплатил за обучение и общежитие. На первое деньги я нашла, на второе – нет.

– Прекрасно! Богатейка ссорится с родителями, а я должна страдать, – недовольно пробормотала Мадлен то ли коту, то ли себе под нос. – Что ж, располагайся, чувствуй себя как дома, пока не извинилась перед папочкой.

Зазвучавшая в ее голосе снисходительность меня уязвила. Захотелось сказать какую-то гадость, но я сдержалась, вспомнив, что не все вещи перенесла и времени на пустую перепалку нет.

Когда уходила, кот смотрел торжествующе, будто уже отвоевал территорию, а вот взгляд новой соседки расшифровать из-за ее очков не удалось.

Я думала, что сильнее испортить настроение нельзя, но… В холле моего прежнего общежития меня дожидался курьер. Красиво оформленный презент без сопровождающей записки насторожил. Мало ли что там и от кого? Завистники и дураки есть в жизни любого человека.

И все же я расписалась в получении и поднялась в свою бывшую комнату.

В средних размеров коробке оказалось еще две: в той, что побольше, я обнаружила шоколадные конфеты, а в маленькой…

Я зажмурилась на несколько секунд. Открыла глаза – увиденное не исчезло как мираж и точно не являлось иллюзией. На черной подушечке лежали мои жемчужные серьги. Те самые, которые я заложила господину Корку.

Как же это? Как ростовщик посмел отдать кому-то мои серьги? Как?..

Но, главное, для чего их выкупил Джаред?!

Что это он, я не сомневалась. На это указывали хотя бы конфеты: вчера он видел, что я съела всего лишь одну, чтобы девчонкам досталось больше.

И все-таки зачем он так? Зачем влез?

Стало обидно до слез. Не может же не понимать, что такое подношение неприлично – девушка, чьи долги оплачивает посторонний мужчина, не вызывает уважения. Не думала я, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. Да, я вернула бы заем, взяв деньги у отца. Но то ведь у отца!.. А еще я твердо решила, что постараюсь стать независимой, найдя какую-нибудь подработку не по будущей специальности.

И тут этот «милый» жест. Неужели давелиец не осознаёт, что я не могу принять такой подарок от постороннего мужчины?.. Сомневаюсь. И в то же время не хочу верить, что он специально решил оскорбить меня. Или… купить подобным подарком.

Вспомнились слова Арка Грегерсона о том, что Джаред – ловелас. Вдруг кромешник действительно такой? Но на меня решил не тратить обаяние, а просто подкупить подарками…

От подобного предположения стало физически больно – заныло сердце.

Нет! Я чувствую, нет, я знаю, что Джаред – хороший человек. Не ловелас точно. Вероятно, он не подумал, когда выкупал серьги, как это выглядит со стороны? Я почувствовала облегчение.

Как бы там ни было, а Джареда слишком много в моей жизни! И чересчур много он себе позволяет, переходя границы благопристойности.

Рассердившись и накрутив себя, я все-таки решила прояснить момент с серьгами от и до. Вдруг допрос грабителей показал, что они связаны с ростовщиком и его взяли под стражу? И поэтому мне вернули серьги. Странная версия, ну а вдруг?

Забрав вещи и букет колокольчиков – чудесные цветы не виноваты, что их даритель самоуверенный болван, – я окинула комнату тоскливым взглядом. Нет, я не прощаюсь. Я вернусь! К имеющимся пяти сотням мне всего-то и нужно раздобыть полторы тысячи лэтов, и, кажется, я уже знаю, как это сделать. Разберусь с господином Корком и займусь финансовым вопросом.

В кварталы развлечений я отправилась после полудня. На улицах ни души: то ли обеденный перерыв в лавках, то ли непогода распугала людей. Под ногами чавкало, но легкий морозец уже целовал щеки и щипал за нос.

Контора господина Корка оказалась закрыта, но я услышала какой-то шум за дверью и теперь не собиралась уходить без ответов. Я принялась стучать. Нет, тарабанить. Когда руки устали, я развернулась спиной и продолжила колотить в дверь каблуком. И в этот момент я совсем не думала, что любой патруль может задержать меня за нарушение общественного порядка и будет прав.

Мою настойчивость вознаградило появление ростовщика.

– Леди, мы не работаем сегодня! – приоткрыв дверь, возмутился он.

Ух ты! Меня повысили? От госпожи до леди – быстрый взлет! И не из-за визита ли некоего кромешника с наглыми синими глазами?..

– А я и не сделку пришла заключать, а поговорить.

Господин Корк попытался захлопнуть дверь – я не позволила. Злость придала сил, я плечом налегла на дубовую преграду – и ворвалась в контору.

– Леди, да как вы смеете! – закудахтал ростовщик, пятясь. – Я вызову стражу!

– Не посмеете, иначе придется объяснить это! – Достав из кармана коробочку, я ткнула ему под нос сережку.

– А что это? – Глазки ростовщика забегали. – Вы хотите заложить еще драгоценности?

– Как еще? – Его реакция сбила с толку. – Хотите сказать, что не продавали мои серьги?

– Серьги?.. Продал?.. Я?! – испугался толстячок. – А кому? И как бы я смог? Ведь есть же договор!

Я растерялась. Ненадолго.

– Отлично. Я рада, что вы не нарушаете правил. И все же я хочу увидеть свои серьги.

Если бы не заклинание на сережке, я бы подумала, что Джаред отыскал похожую пару. Но нет, я чувствовала собственную магию на украшении.

Как выкрутится ростовщик? Я терялась в догадках.

– Хотите увидеть? – Взгляд мужчины перестал всполошенно скользить по стенам.

– Очень хочу.

Внезапно успокоившись, он кивнул:

– Хорошо. Следуйте за мной.

Я насторожилась.

– Куда?

– В хранилище, – улыбнулся ростовщик. – Не думаете ли, что ценные вещи я держу здесь?

Мы прошли в ту дверь, куда вчера уходила помощница. Освещенный неяркими маглампами коридор привел в комнату побольше. Рассмотреть захламленное помещение я не успела – господин Корк принялся открывать засовы и замки на следующей двери.

– Леди, прошу вас. – Он любезно пропустил меня вперед.

Я машинально сделала два шага… и развернулась назад. Дверь торжествующе захлопнулась перед моим носом, лязгнули стальные задвижки.

А я осталась стоять на пронзительном ветру, в каком-то переулке, под ногами как-то издевательски хрустела яичная скорлупа.

– Ну я и дура, – простонала самокритично, стряхивая с носка сапога картофельные очистки.

Шмырев ростовщик обманул меня! Выдворил через черный ход на задворки своей лавки! Как же просто оказалось обвести меня вокруг пальца!

Заскрипело ржавыми петлями, открываясь, крохотное окошко на двери.

– Леди, эй, леди!

Я удивилась, увидев, что меня зовет господин Корк.

– Как вам не стыдно так поступать! – Я сжала руки в кулаки.

– Совсем не стыдно, когда об одолжении просит темный. – Голос мужчины дрогнул.

Все-таки Джаред надавил на него. Неприятно.

– Видели бы вы его глаза, леди! Стылое, безжизненное серебро и… – Ростовщик оборвал себя на полуслове. – Леди, я понял, что вы остались не внакладе, вам вернули серьги. Так, может, успокоитесь? Примите компенсацию – и забудем.

На землю упал, звякнув, мешочек. Окошко закрылось.

В первое мгновение хотелось гордо швырнуть подачку назад. Обойдя здание, вернуться к парадному входу и разбить стекло в узких зарешеченных окнах. Отвести душу, а заодно сразу оплатить свое буйство. Но потом я посмотрела, что назвал компенсацией ростовщик, и передумала. Не иначе мне богиня Мать помогает: еще пятьсот лэтов – и не придется жить с Мадлен! Я смогу вернуться в свою любимую комнату!

Осталось только добыть недостающую часть, и я знала – где и как.

– Давелийский клуб «Полнолуние», – назвала я адрес извозчику, когда невероятно быстро поймала кеб в конце улицы.

Пожилой мужчина окинул меня осуждающим взглядом – и я приготовилась к оханьям, что юная девица не должна посещать богомерзкое заведение темных, но он спокойно назвал цену за свои услуги, в кои воспитательная беседа, к счастью, не входила.

Прошло десять лет после молниеносной войны с империей, а простой люд не смирился с установившимися порядками. По моим наблюдениям, аристократы и маги и то переносили их легче. Первых наверняка подкупали маготехнические новинки темных, которые постепенно появились и в Латории, вторых – спад смертности: в аномальные горы теперь отправлялись отряды, возглавляемые кромешниками, отчего шансы на выживание молодых магов увеличились в разы. Но в среде боевиков и некромантов еще свежа была память о том, что на второй год после выпуска из КУМа в живых их оставалось, дай боги, если сорок процентов…

И все-таки, несмотря на все светлые моменты завоевания, темные воспринимались большинством как зло. И отчасти этому способствовали повстанцы – «Покров Латории» умело вел тайную агитацию и совершал диверсии, стараясь обвинить в несчастьях давелийцев.

После долгой поездки в кебе удача покинула меня, решив, что на сегодня хватит ее улыбок. Охрана «Полнолуния» не хотела звать управляющего, и, если бы на крыльцо не вышел татуированный здоровяк, который дежурил в мой прошлый визит в клуб, пришлось бы вернуться в студгородок, так и не увидев вампира.

Арк Грегерсон лишил дара речи, встретив меня приветливо и сразу распорядившись подать в кабинет чай и пирожные.

– Я слушаю вас, леди. – Он рассматривал меня внимательно и, пожалуй, чуточку насмешливо.

И только сейчас я осознала, что за эмоциями не озаботилась своим внешним видом – заявилась в клуб в студенческой форме, волосы собраны в небрежный пучок, на лице ни капли косметики, даже бальзам для губ перед выходом забыла нанести! Кошмар, если охарактеризовать ситуацию одним словом.

Не вовремя пришло озарение, и мой голос прозвучал тонко и жалобно, когда произнесла:

– Я принимаю ваше предложение.

Брови брюнета взлетели на лоб. Поправив ультрамариновый шейный платок, подчеркивающий иссиня-черный цвет костюма, он сдержанно поинтересовался:

– Какое предложение, леди?

Почему у меня такое ощущение, что он издевается?

– Предложение работать в клубе иллюзионистом.

– Ах это. – Грегерсон хмыкнул. – Сожалею, оно уже не актуально.

– Как?.. А договор? Я же пришла в отведенный срок!

Давелиец достал из ящика стола светло-зеленый бланк и преспокойно порвал его на мелкие кусочки. Порвал, не обращая внимания на мой шок!

– Пункт двадцать три: владелец клуба может отказаться от услуг наемного специалиста в любой момент, что я сейчас и делаю.

Каюсь, я так и не удосужилась прочитать условия до конца. А Арк Грегерсон, выходит, не просто управляющий? Он хозяин «Полнолуния» и гад, который меняет свои же решения.

Мгновения оцепенения прошли, и я сумела произнести:

– Хоть объясните, почему вы отказали.

– По просьбе друга. – Интонация едкая, как кислота.

Какого такого друга? Неужели?..

Нехорошее предположение не успело оформиться, как Грегерсон, выскользнув из-за стола и подойдя к окну, глухо добавил:

– Он заинтересовался вами, леди. И, к несчастью для вас, серьезно. И потому запрещает выступать в клубе.

Я вцепилась пальцами в подлокотники кресла, в котором сидела. Зачем? Почему Джаред лезет не в свое дело? И кто он мне такой, чтобы что-то запрещать или разрешать?..

– Эти вопросы вы зададите ему при встрече, леди. – Вампир, ухмыляясь, повернулся лицом ко мне.

Ужас! Оказывается я возмущалась вслух!

– Ссориться с другом даже из-за хорошего иллюзиониста я не стану. Мне жаль.

– Я поняла, не утруждайте себя неискренними сожалениями.

Резко поднявшись из мягкого и невероятно удобного кресла и на этот раз не забыв ридикюль, я направилась к выходу.

– Прощайте, господин Грегерсон.

Усилием воли подавив разочарование, я попыталась увидеть в ситуации плюсы. Может, отказ к лучшему? Не буду покидать территорию студгородка – точно не увижусь с Джаредом. А несколько дней в «клоповнике» я переживу. Разумеется, если бы я внесла самостоятельно плату еще и за общежитие, то удивила бы отца. Впрочем, ненадолго – деньги придется просить, чтобы вернуть Джареду за серьги.

Выходя из кабинета, я едва не столкнулась с мрачным охранником, одним из тех, кто не хотел звать своего босса.

В раскрытую дверь я услышала вопрос Грегерсона:

– Бэлла все еще не вернулась?

Ответ поглотила тишина, да и не до того было. Я уже вспоминала, до которого часа работала рыбная лавка неподалеку от студгородка – со взяткой для рыжего Принца лучше не затягивать.

Мысленно я находилась далеко, когда спускалась по ступеням крыльца черного хода, и на оклик никак не отреагировала.

– Ким!

Оклик повторился, когда шла меж вазонов с цветущими посреди зимы розами. Разумеется, цветущими под магическим куполом.

– Элли Ким!

Меня будто кипятком ошпарили: да это же мой псевдоним! И кто зовет, я поняла в ту же секунду, но не обернулась – все еще злилась.

Мелькнув слева размытым пятном, дорогу преградил Арк Грегерсон.

– Леди, подождите!

Хотелось бы пройти мимо, гордо задрав нос, но вампир выглядел обеспокоенным. Внутри шевельнулась тревога: неужели что-то случилось с Джаредом?

– Я вас слушаю, господин Грегерсон.

– Этим вечером вы можете выступить в клубе за очень хорошую плату.

«Бэлла все еще не вернулась?» – всплыл в памяти вопрос, объясняя, почему управляющий передумал. Пропала певица или танцовщица «Полнолуния», теперь нужно чем-то заткнуть дыру в развлекательной программе – давелийцы ходят в клубы не только подзарядиться кровью доноров, но и пообщаться, развлечься.

– Сколько?

Грегерсон, довольно ухмыльнувшись, расслабился. Зря. Я собиралась залезть к нему в кошелек и серьезно его облегчить.

– За один полноценный номер двести лэтов.

– Смеетесь? – Я фыркнула. – Тысяча.

Знаю, что наглею, но ведь торг никто не отменял.

– Идет, – легко кивнул вампир и протянул руку ладонью вверх. – Призываю в свидетели Тьму: условия сделки мне подходят, клянусь выплатить всю сумму за оказанные услуги.

Вот шмырь! Неужели я просчиталась и можно было просить больше?

– Призываю в свидетели богиню Мать: условия сделки мне подходят, клянусь выполнить свои обязательства, – с плохо скрытой досадой произнесла формулировку клятвы для разовой сделки и ударила по мужской руке.

Во все стороны разлетелись золотистые искры, знаменуя, что наше соглашение магически подтверждено.

– А как же просьба вашего друга? – копируя недавний ехидный тон вампира, не удержалась я от подколки.

Насмешка украсила худощавое лицо брюнета.

– Он просил не предоставлять вам работу, леди. Об одном выступлении речь не шла – это раз. Джареда вечером в клубе не будет – это два. И три – я не могу завалить программу, когда клуб посетит принц Валиант со своей свитой.

Высокопоставленные темные явятся в клуб! Нет, не так… В клубе окажутся женихи отбора!

Осознав, куда добровольно влезла, я затосковала.

Глава 9
Принц Тьмы

Воспринимать мир человеку помогают пять основных чувств: осязание, зрение, слух, обоняние и вкус.

Иллюзионисты чаще всего воздействуют на два из них – зрение и слух. Сильные, талантливые маги добавляют еще и обоняние. Полное погружение, когда человек не в силах понять, реально ли то, что его окружает, в наше время запрещено законом.

У меня было несколько часов до выступления. Ничтожно мало времени, чтобы придумать сюжетно завершенный запоминающийся номер. Разумеется, как и у всякого студента факультета иллюзий, у меня имелись ученические заготовки. Но показывать темным полет в розарии мифических фей? Или танцы таких же выдуманных русалок на дне океана? Соблазнительные па красивых девушек под чувственную музыку понравятся любому мужчине, но не в клубе, где каждый второй номер – сладострастные движения полуобнаженных тел. Вдобавок хотелось поразить темных, честно отработав свой гонорар.

Пусть я всего лишь раз выступлю в «Полнолунии», но зато безупречно и ярко. Приняв подобное решение, я попросила возможность уединиться, и Грегерсон выделил мне небольшую комнату с заклинанием шумоизоляции на стенах. Посмотрев на пышную кровать, огромное зеркало, интерьер в красных тонах и толстый пушистый ковер под ногами, я постаралась не думать, для чего обычно она используется.

Несколько часов просочилось песком сквозь пальцы. Казалось, я только начала плести первую цепочку образов, как в дверь уже тихо постучали.

Легкий ужин принесли в комнату, чуть позже – наряд для выступления. Я не возмущалась – иллюзионисту блистать перед зрителями необязательно, но певицы и танцовщицы наверняка не оставили бы без внимания характерную форму студентки КУМа. Ее я аккуратно сложила в ридикюль.

Сценический костюм сразил мою скромность. Длинное черное платье с низкой линией лифа, без рукавов и с узкими бретелями соответствовало смелой давелийской моде. Без шнуровки и тем более корсета, элегантное и в то же время слишком откровенное. Шелковистый материал ласкал тело при каждом движении и подчеркивал тонкую талию. Кружевное бюстье пришлось снять, все остальное, к счастью, осталось на мне.

Когда я была готова, явился сам хозяин.

– Это также вам, леди. Часть образа. – Он положил перед зеркалом сине-зеленую маску с белыми перьями, серебряный браслет с зелеными камнями и в комплект к нему ромбовидные серьги.

Я пожала плечами:

– За маску спасибо, а украшения лишние.

– Нет, вы их наденете, – непреклонно произнес Грегерсон. – Это знак неприкосновенной сотрудницы клуба, которой нет в меню.

В меню?! Ой… Грубо объяснил, но доходчиво, мне теперь не по себе. Следует постоянно напоминать, что в клуб приходят не только развлечься, но и разжиться глотком-другим крови, который, как утверждали сами темные, не позволял им сорваться во Тьму и восполнял силы. Неконтролируемое же питие давало обратный эффект – неутолимую жажду и в конечном счете безумие.

– Готовы? – спросил вампир, когда я дополнительно закрепила маску шпильками в волосах, присобранных на затылке.

– Да, покажите, пожалуйста, дорогу.

Когда вышли из комнаты, Грегерсон предложил опереться на его локоть. Всего пару дней назад я чуть не умерла от страха, когда он оказался за спиной, теперь же шла спокойно рядом. Как резко иногда меняются обстоятельства и взгляды.

Полукруглая сцена находилась в большом зале, заставленном столиками, креслами и диванчиками, и просматривалась хорошо с любого места. Мы прошли сразу за кулисы, откуда я смогла увидеть часть зрителей.

В полумраке зала единственным источником света служили небольшие алые маглампы, стоящие в центре каждого стола. Но, несмотря на это, я сразу увидела принца Валианта и его спутников. Их группу нельзя было не заметить – темная аура вокруг четырех статных мужчин притягивала взгляд. Черные костюмы подчеркивали ширину плеч воинов и мускулатуру, воротники белоснежных рубашек едва не трещали на бычьих шеях. Жутковатые типы…

Его высочество оказался точно таким, как на плакате, ему не польстили – в том не было необходимости, Валиант и в жизни холеный красавец.

Слева от него сидели близнецы. Коротко остриженные и выбритые на висках темные волосы, одинаковые крупные носы и тяжелые подбородки. Высокие острые скулы неизменно указывали на принадлежность к народу Давелии.

Мужчину, сидящего справа от принца, толком рассмотреть не успела – Грегерсон тронул за плечо.

– Элли, ваш выход через два номера. Этого времени хватит, чтобы собраться с духом?

Я удивленно обернулась – он спрашивал серьезно, без иронии. Но я не обольщалась: если вампир и переживал, то не обо мне, а о репутации своего клуба. Не дай боги, сорву выступление!

– Спасибо, я в порядке.

– Да? – язвительно протянул он. – Внезапная бледность – для вас норма?

– Вам показалось.

– Что ж, раз мне показалось, я ухожу. – И Грегерсон исчез в темноте, оставив меня одну.

Вру. Далеко не одну. Оглядевшись, я заметила несколько девушек и парня, которые следили за действом на сцене и изредка косились на меня с любопытством. Смысла знакомиться с временными коллегами-артистами я не видела, поэтому сосредоточилась на певице.

Первый ее номер я держалась, а вот к началу второго терпение испарилось.

Чудесный голос, приятная внешность – и при таких данных скучная манера исполнения. Пение выходило пресным, зрители позволяли себе разговаривать и есть, тогда как дедушка твердил, что это крах для лицедея. Будь моя воля, я сопроводила бы выступление легкой иллюзией: туман, блуждающие огоньки и меняющее цвет платье на исполнительнице.

А впрочем, что мешает это сделать? Мне заплатят за один сольный номер, но кончики пальцев чесались, прося сотворить хоть что-нибудь из любви к искусству.

И я не удержалась.

К началу припева по сцене пополз молочный туман, который мерцал, будто кто-то рассыпал в нем бриллианты. Голубые «стрекозы» резво носились над сценой, неотвратимо собираясь вокруг певицы. А она, закрыв глаза, все пела о неразделенной любви, из-за которой утратила ориентиры на дороге жизни и теперь просила у богини Матери знак.

Песня завершалась, девушка открыла глаза и… чуть не сбилась, увидев, что творится вокруг. А когда из тумана соткалась призрачная фигура широкоплечего мужчины, она и вовсе чуть не спрыгнула со сцены в испуге.

Ой-ой, Грегерсон меня убьет… Или нет?

Певица справилась с удивлением – и даже протянула посланному богиней «знаку» руку. Призрачные пальцы эфемерного мужчины переплелись с настоящими девичьими – и туман скрыл сцену. Песня и музыка оборвались.

Тишина накрыла зал колпаком. Давелийская высшая аристократия при желании могла видеть сквозь иллюзии, но не думаю, что они пользовались своим умением сейчас. Слишком неожиданным оказалось мое вмешательство и оттого ошеломляющим. Уверена, они просто смотрели и слушали.

Зрители очнулись и одарили певицу аплодисментами. Бурными, громкими, гораздо громче, чем раньше.

За кулисы скользнула тонкая девичья фигурка.

– Вы – иллюзионист? – Певица, окинув всех присутствующих быстрым взглядом, безошибочно обратилась ко мне, наверняка единственной, кто ей не знаком.

– Я… Извините, если помешала.

– Нет! – Ее лицо озарила солнечная улыбка. – Мне понравилось. Удачи вам!

Лишь после искреннего пожелания я вспомнила, что вообще-то и мне пора на сцену, которую сейчас скрывала темнота.

Как удивить пресыщенных аристократов, притом из Давелии, да вдобавок воинов? Я сомневалась, что поразить получится – не тот пока уровень, а вот развлечь – в моих силах.

Сделав шаг на темную сцену, я отпустила подготовленную иллюзию и из творца превратилась в зрителя.

…Слабый свет. Тусклое утро. Дымка тумана еще тает и продолжает укрывать мощенную серым камнем площадь прозрачной вуалью. Ветер гонит сухую листву…

Шелест заполнил зал. Легкое дуновение коснулось волос зрителей. Почти никто не заметил, кроме принца и его компании – мужчины напряглись, взглядами ища возможную опасность.

…Двое против одного. Неприятные субъекты с явно бандитскими рожами, маг с энергошаром и мечник, преградили путь мужчине в сером пальто и черной полумаске.

Из рукавов верхней одежды одиночки выскальзывают черные дымчатые змеи и обращаются хлыстами. Их гибкие основы кажутся лентами тьмы, которая послушно опускается к ногам хозяина в ожидании битвы.

Первый бандит швыряет энергошар – в полете он разделяется еще на три. Воин в маске скрещивает хлысты перед собой – образовавшийся щит поглощает смертельные снаряды.

С бешеным рыком вперед бросается мечник. Пламя на его клинке вспыхивает алым, увеличиваясь в размерах. Его гудение заглушает остальные звуки. Мечник растопыривает пальцы свободной руки – на кончиках каждого зажигаются огоньки. Взмах – и пять оранжевых нитей прошивают воздух…

Из-за страшного свиста закладывает уши. В зал вкрадывается запах гари.

Я увидела, как настороженно озирается компания принца Валианта, и приглушила неприятный запах. Не хватало еще, чтобы зрители рванули прочь, решив, что горит клуб.

…Воин в маске вскидывает плети на уровень груди и, крутнувшись вокруг оси, превращается в живой черный вихрь. Взмывшие вверх ленты тьмы поглощают огненные нити. Не останавливаясь, темный ураган стремится вперед, поглощая и уничтожая все, чем его щедро атакуют.

Скорость нереальна, глаза не различают, где человек, а где его хлысты. Словно он сам стал смертельно опасной стихией.

Мечника обвивают призрачные путы тьмы, скрывая с глаз свидетелей. Спеленатое тьмой тело падает.

Второй бандит направляет поток сырой силы, которая крушит все на своем пути: выдергивает фонари, кусты и лавочки, вздыбливает камни на площади.

Воин в маске, вновь став человеком, бросается силовому потоку навстречу. Хлысты мелькают, вырисовывая горизонтальные восьмерки. Ленты тьмы увеличиваются, множатся – плети становятся семихвостыми.

Небо темнеет. Улицу накрывает кромешная тьма. Миг тишины…

Зрители зачарованно застыли. Лишь мужчина, сидящий справа от принца Валианта, подался вперед, внимательно вглядываясь в то, что происходило на сцене. Зализанные назад черные волосы, круглые очки, усики – он казался забавным, но я бы не рискнула смеяться над темным.

…Грохот, рык, стоны… И снова тишина. Оглушающая. Давящая.

Тьму рассекают багровые росчерки молний. Небеса проясняются. На площади остается один – спокойный, величественный и могущественный мужчина. Победитель. Воин в маске…

Иллюзия свернулась. Отступив в тень кулис, я замерла. Очкастый спутник принца смотрел на меня не мигая. Как будто яркая иллюзия не завладела всем его вниманием и он оставался в полной боевой готовности.

Шквал аплодисментов вырвал из ступора – я шмыгнула за кулисы.

И прямо в руки Арка Грегерсона.

– Блестяще! – искренне воскликнул он. – Не просто картинка и звуки, но и запахи… Настоящий эффект присутствия.

Я растерялась – уж от кого от кого, а от него не ждала похвалы.

– Спасибо, рада, что вам пришлось по вкусу.

Некоторым артистам клуба явно тоже хотелось поделиться впечатлениями или что-то спросить, но они стеснялись подойти.

Грегерсон заметил ажиотаж и, велев продолжать выступления согласно очередности номеров, вернулся ко мне.

– Элли, пойдемте, я провожу вас.

Сейчас мне вручат гонорар! И я смогу вернуться в свою комнату, проведя всего лишь одну ночь в компании Мадлен!

Мысль о вознаграждении согрела, оказавшись приятнее, чем бурные овации. Возможно, потому что ими я успела насладиться, когда выступала с дедом перед его коллегами и учениками, а потом уже учась в КУМе?

Мы успели выйти в холл, как нас догнал давелиец из свиты принца.

– Мастер, – почтительно обратился он к Грегерсону, – принц Валиант желает поговорить с вами и магичкой грез. Вас ждут в кабинете.

Вампир кивнул:

– Мы будем счастливы побеседовать с его высочеством.

Угу, я уж точно счастлива… безумно просто!

Зябко передернула плечами, вспомнив, как приукрасила внешность принца на плакате. Повезло, что он не знает, кто автор тех художеств.