Текст книги "Тень ее высочества"

Мой утренний туалет завершался в гробовом молчании. Далия распорядилась заменить испорченный ковер, а чуть позже слуги принесли завтрак. Мой аппетит ничто не испортит. Даже кислые физиономии фрейлин. Мм, как же я люблю рыбу! Сегодня из нее два блюда: легкий суп и рулет с ароматными травами. Еще шеф-повар приготовил обожаемые мною пироги с зеленью и печенью, воздушные пирожные с миндалем и фрукты в меду. Он меня баловал вот уже второй день, как я очнулась после нападения демона. Сознаюсь, у нас с ним был маленький секрет: порой я делала набеги на кухню в ночное время. И ему безумно нравилось мое чревоугодие! Он неустанно повторял, что настоящим женщинам свойственны отличный аппетит и гурманские наклонности.

«Вот, значит, в чем дело. Помнишь, я как-то зашел под утро проверить, как ты? И чуть с ума не сошел, когда обнаружил пустую постель. Хорошо, что ты появилась до того, как я поднял на ноги стражу. Почему ты не сказала, что была на кухне?»

«Но ты ведь меня и не спрашивал. Ты был убежден, что я встречалась с каким-то придур… придворным».

«А что мне оставалось думать? Ты была довольна, как кошка, обожравшаяся мясом».

«Вот именно! Наевшаяся, а не нагулявшаяся!»

«Иногда это выглядит одинаково».

«Вот какого ты обо мне мнения. Обидно».

– Ваше высочество, – испуганно позвала Кира, – мы не можем выйти из ваших апартаментов.

Далия хмурила брови, надеясь за раздражением спрятать растерянность и страх.

– Как не можете?

– Вам лучше увидеть собственными глазами.

Со вздохом разочарования отложив пирожное, я встала из-за стола и стремительно направилась к выходу из покоев. Фрейлины семенили рядом. Дверь открылась свободно. Что им помешало выйти? Ого! Вот это неожиданность! Похоже, Эвгуст всерьез обеспокоился моей безопасностью. Вместо привычных стражников дверь охраняла парочка горгоров. Твари выжидающе смотрели на нас и лениво зевали, демонстрируя клыкастые пасти.

Девушки уже рассказывали, что дворец наводнен этими монстрами. Они охраняли территорию по периметру, свободно гуляли по саду, неожиданно выскакивали из ниш в стене. Кормили птицеящеров на заднем дворе отборным мясом – повар ругался, видя, как горгоры пожирают по пять – семь свиных туш за один присест. И они – безусловно, горгоры, а не туши, – стерегут комнаты черного колдуна и его «капюшоноголовых» слуг. Слово «капюшоноголовый», кстати, придумала предательница Лилиана. Кроме того, горгоры сопровождали Эвгуста повсюду, как обычные сторожевые собаки. Такой властью над крылатыми тварями, если верить летописям, обладала лишь Микаэль. Первая императрица запрягала их в свою колесницу и носилась смерчем по всему Межграничью, навещая венценосных соседей.

Горгор, находящийся слева, прищурил змеиные глаза и придвинулся ближе.

«Не шевелись. Иначе он бросится». – Предупреждение Грэма излишне.

Я и так не могла сдвинуться с места от страха. Не думаю, что Эвгуст спас меня лишь затем, чтобы скормить своим «собачкам». И все же…

Горгор замер в шаге от меня. Затем лег на брюхо и прополз оставшееся расстояние. Его голова, утыканная шипами, оказалась прямо под рукой. Птицеящер сделал неуклюжее движение, точно ластившийся кот. Машинально я погладила по сухой, грубой шкуре. Горгор вздрогнул и утробно заурчал. Ему нравились мои прикосновения! О боги Семиграда! Что за шуточки?!

Второй жуткий страж приблизился справа и потребовал свою долю ласки. Я гладила страшилищ и все ждала, когда наступит пробуждение ото сна.

«Ты еще пахнешь Эвгустом. Они считают, что ты принадлежишь их хозяину, как его продолжение или вещь. Когда запах выветрится окончательно, они снова воспримут тебя как закуску».

«Спасибо, Грэм, ты знаешь, как сделать приятно девушке. Как мне быть? Я ведь не могу гладить их вечно?»

«Оттолкни. Не бойся – не укусят. Они тебя обожают, пока обоняют на коже запах Эвгуста».

Горгоры недовольно зафыркали, когда руки вместо ласки стали раздавать тумаки. Но откусывать их не собирались. Пока не собирались.

Захлопнув дверь, я сползла по стене на пол. Фрейлины упали рядом и облегченно засмеялись.

– Великолепно, принцесса! Спустя столько поколений вам передался талант императрицы Микаэль приручать монстров. – Кира уважительно склонила голову. – Вы сумели подчинить их, сумеете ими и управлять. Эвгуст отныне не единственный их повелитель!

Фрейлины, оттаяв, шутили по поводу остальных моих нераскрытых способностей. Они не понимали, почему я прогнала Лилиану, но смирились с принятым решением. И поспособствовали этому горгоры. Жаль, что моя власть над ними скоро закончится.

Мы вернулись к прерванному завтраку. И его продолжение существенно отличалось от начала! Поспешно глотая горячий чай и перебивая друг друга, фрейлины рассказывали о последних новостях и сплетнях. Пока я валялась без сознания, черномаг подавил восстание в южных провинциях: главарей казнили, а рядовых членов отправили в каменоломни. Наместника одной из провинций, ставившего опыты над людьми, он отправил на хианитовые рудники, а его сына сделал новым правителем. Охотники получили от Эвгуста новые поисковики. Теперь с помощью более мощных амулетов они могли выследить любую мелкую нечисть, даже неуловимых сердцеедок. А еще каждое утро Эвгуст целый час выслушивал жалобы и просьбы старшин городских цехов. И – о чудо! – не отказывался от дельных предложений советников и не дерзил послам, как это позволял себе император.

И придворные одобрительно зашептались, что Эвгуст – полная противоположность Константина, которого стали называть вторым регентом, правда, пока за глаза. Власть убегала сквозь пальцы моего «папочки». Уверена, он желал бы прикончить Эвгуста и вернуть свои позиции.

Кира, понизив голос, поведала, что император, смирив гордыню, тайно обратился за помощью к Дюжине. Но маги не ответили. Тогда Константин отправил ноты протеста каждому правителю Межграничья, призывая отказаться от клятв, данных послами. Но никто не выполнил его требования, единодушно подтвердив правомерность действий ренегата. И немудрено – заложники, дети венценосцев, все еще оставались в руках Эвгуста.

«И теперь открытое уничтожение Эвгуста обернется для империи войной со всеми державами Межграничья». – Грэм не мог не поделиться своими выводами.

«Да. Ведь клятвы чтят все – клятвопреступники долго не живут».

«Единственное исключение – Эвгуст, проклятый маг, нарушивший обещание служить богам и сумевший вернуться через тысячу лет».

– Ваше высочество, у вас посетитель. – Тревога в голосе Далии прервала зарождавшуюся мысленную дискуссию.

Не вставая, я подняла голову и посмотрела на вошедшего. Вот демон! Помяни Эвгуста – и он тут как тут!

– Доброе утро, принцесса. Как себя чувствуете? Как настроение?

– И вам, ваше величество, доброе и светлое. Благодарю за беспокойство, я здорова. – Мне пришлось опустить глаза, в них маг мог увидеть ненависть к себе.

– Не награждайте меня титулами, которыми я не владею и на которые не посягаю. Верите или нет, принцесса, но разделенное с императором регентство – не способ захватить трон, а лишь средство установить справедливость. – Помолчав мгновение, он продолжил в приподнятом тоне: – Впрочем, я пришел не для разговоров о политике, которая скучна юной девушке. Я пришел пригласить прекрасную принцессу на прогулку по Семиграду. Покажете мне чудеса столицы и заодно познакомитесь с Дрейком, своим женихом.

– Герцог Риз уже здесь? – Я недоверчиво посмотрела в прорези для глаз на маске Эвгуста.

Отступник пожал широкими плечами:

– Чего ждать, принцесса? Через несколько дней ежегодный смотр имперских войск, если вы не забыли. В год совершеннолетия будущей императрицы военный парад превращается в грандиозный праздник. Нельзя лишать народ зрелища. В тот день мы, возможно, объявим и о помолвке.

– Но ведь первой коронации не было! До примерки Звездного венца титул мне не принадлежит!

– Коронация состоится чуть раньше, чем помолвка, – спокойно объяснил Эвгуст и, наклонившись ко мне, сочувственно прошептал: – Не переживай, я сделаю так, что корона признает тебя. И никто не догадается, что ты самозванка.

Глава 7
Проводник смерти

Северная империя, Семиград,

28-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Паланкин двигался медленно, и нас покачивало, точно лодку на спокойных волнах. Не в силах сдержать своего ехидства, я с умилением смотрела на Эвгуста. Маска скрывала выражение его лица, но эмоции, казалось, вытекали сквозь прорези для глаз.

– Что? Полагаешь, мне нужно было его прибить? – насмешливо произнес маг. – Избавление от этого чудика – мечта любого придворного, но я вам не добрая колдунья из детских сказок, чтобы ее исполнять.

– Я отстану от вас, если признаетесь, что боитесь обвинений в излишней жестокости. – Увы, я не могла сдержать свой глупый язык, нарываясь на неприятности.

– Нет, не боюсь. Когда придет час, я залью Межграничье реками крови. – Эвгуст говорил полушутя-полусерьезно, и у меня пошел мороз по спине. – Но не сейчас, слишком рано. Люди меня боятся, но терпят. Когда страх перерастет в ужас, они начнут трепыхаться в тщетной попытке сбросить мое иго. Так всегда бывает с правлением тирана. Когда страх подданных достигает потолка, они идут на смерть, лишь бы избавиться от монарха-монстра.

«Неплохая лекция по основам интриганства. Слушай внимательно умного дядю, он научит тебя не только плохому».

«Грэм, помолчи, пожалуйста, ты мешаешь мне сосредоточиться».

«Хорошо, но не вздумай потом просить подсказать тебя невыученный урок».

– Почему вы говорите «они»? Вы не причисляете меня к числу недовольных и запуганных подданных? Но ведь и я в паре шагов от обморока, стоит вам взглянуть на меня грозно?

– Ты со мной кокетничаешь, Эва? Не советую. – В голосе мага прозвучала насмешка. – Хочу, чтобы ты знала: я надеюсь найти в тебе потенциального союзника.

Я хмыкнула:

– Что-то не верю в такие союзы. Когда найдете настоящую принцессу, вы от меня избавитесь. Позвольте узнать, как продвигаются поиски?

– Никак. Будто ее и не существовало. Чего у Константина не отнять, так умения прятать концы в воду.

Я отвернулась к окну. Нас проносили по боковым ответвлениям главной улицы – самому короткому пути до храма Судьбы, нашей первой остановки. Незаметно для себя самой стала нервно теребить кончик широкого кожаного пояса, подобранного в тон к бежевому платью. Ради прогулки я оделась тепло и неброско.

– Мариэлла существует. Я видела ее, когда впервые считывала ауры и внешность. – Признание далось нелегко, девушка, чьим двойником мне доводится быть, мне не безразлична. Но и не настолько дорога, чтобы упускать возможность завоевать благосклонность мага.

– Обнадеживает, но пока настоящей принцессы нет, ты исполняешь ее обязанности. Обещаю, если согласишься помочь мне добровольно, я награжу тебя по окончании нашего сотрудничества. Даю слово.

Ну-ну, слово – именно та гарантия, которая мне нужна. Чтобы я заняла чужое место, нужно больше, чем награда.

«Да? Занятно, а что тебе шесть лет назад предложил император? Ты так и не призналась, сколько ни спрашивал».

«Ох, Грэм, давай без параллельных разговоров? И так голова раскалывается. Будем одни – отвечу на любые твои вопросы».

«Только попробуй потом отказаться!»

– В знак своего расположения даю слово мага, что отпущу сразу, как найдется Мариэлла, – торжественно проговорил ренегат. Обещание тотчас подкрепилось действием – магический знак золотисто зажегся над его головой.

Пораженно уставившись на колдуна, я сглотнула и прошептала:

– Теперь верю, но… мне нужно время. Чтобы разорвать соглашение с императором, требуются веские основания. Вы ведь подождете?

Ренегат молчал. И тишина затянулась.

Тяжелые тканевые стены паланкина позволяли слышать мерные шаги несущих нас слуг и шум оживленной улицы. Горожане и гости столицы спешили по своим делам, озабоченные мелкими личными проблемами. И нет им дела до того, кто ими правит. Лишь бы не было войны, не повышали налоги, лишь бы жизнь протекала спокойно и безопасно. Эгоисты… как я им завидую!

Семиград – самый красивый город Межграничья. Первая императрица Микаэль строила его до самой своей смерти. Но и потом он достраивался, перестраивался много-много раз. Каждая императрица желала внести собственный вклад в архитектуру вечного города. И теперь Семиград оправдывает свое название – город семи. Город, посвященный семи богам-покровителям. Верующий мог выбрать любого бога, пойти в любой из семи храмов или поклоняться сразу всем. Полная свобода выбора! Город семи архитектурных стилей. Словно торт, Семиград разделен на семь равных районов-кусков, каждый из которых имеет особенности – неповторимое убранство и достопримечательности. И вот эти красоты потребовал показать Эвгуст. М-да, конечно, лучше осматривать все в одиночестве или в компании друзей, но мне не привыкать к далеко не приятному сопровождению. Тем более по городу я гуляла бессчетное количество раз.

С нами поравнялся темно-синий паланкин. Из окна высунулась голова Локки. С вечной ухмылкой на раскрашенном лице он, слава богам, иногда говорил нормально, не зарифмовывая фразы. Зря я так подумала – сглазила.

– Кто-то встречи с будущим искал? Знайте, храм Судьбы – через квартал! – Шут захихикал и задернул шторку.

Локки навязался в качестве моего сопровождающего, руководствуясь тем, что принцесса должна общаться с женихом лишь в присутствии двух посторонних людей. Эвгуст, запретивший брать фрейлин, не смог по-тихому избавиться от вцепившегося в его сапоги визжащего шута.

Когда я увидела герцога Риза, я улыбнулась, представив, как худощавый перепуганный подросток пытается меня соблазнить. Ради любопытства я взглянула на его ауры: мальчишка – сильный маг, но неуравновешенный подросток; внешняя аура запятнана пунцовой злостью и тускло-серым унынием.

По настоянию шута приличия были соблюдены: в одном паланкине ехали Локки и герцог, в другом – я и «опекун» жениха.

– Вы дали слово, но я-то – нет. Вдруг сбегу? – вернулась я к разговору.

– Я счел возможным такой вариант и перестраховался. Одна из особенностей твоей татуировки – моя осведомленность о твоем месте нахождения. Я разыщу тебя в любом уголке Межграничья.

– Звучит пугающе, однако я не буду останавливаться надолго в одном месте. Вы устанете гоняться за мной.

– Что ж, попробуй, – предложил безразлично маг. – Но сначала выберись из дворца.

– Кстати, а почему серый мотылек?

– Тысячу лет назад сквозь дыру во Вратах в Межграничье пробралось безобидное насекомое. Безобидное – на первый взгляд. Оно было хуже саранчи. За одну ночь незаметный мотылек мог воссоздать несколько себе подобных особей и совместно уничтожить целое поле посевов, затем они продолжали двигаться дальше. Так и я…

«Быстро размножается?» – хохотнул Грэм в моей голове.

– …расширяю свою власть незаметно, неотвратно. И так же быстро нахожу новых союзников.

– Это те, которые под капюшонами? Кстати, почему вы в черных плащах? Чтобы позлить Братство? Ведь после войны с агграсскими некромантами этот цвет традиционно выбирают черные колдуны? – Мне было действительно любопытно.

– Мне наплевать, что подумает Дюжина или окружающие. Считай, что черный – самый немаркий цвет, что немаловажно, когда имеешь дело с кровью. – Голос мага прозвучал нарочито зловеще, но мне было уже все равно – меня понесло.

Жажда риска у меня в крови. Какой-то жрец Жизни писал в своем трактате, что играть со смертью любят те, кто не был желанным ребенком. Меня, сироту, брошенную у храма, это оправдывает, не так ли?

– Наверное, тяжело, когда приходится выступать против всего мира?

Мне показалось или маг и вправду напрягся?

– Эва, понимаю, что ты любопытна, как и всякая женщина, но с меня довольно. Хочешь развлечься, пригласи барда. И, если не заметила, мы приехали.

Черномаг рассердился, а я нашла ту черту, за которую переступать нельзя. Однако Эвгуст не повысил на меня голос и подал руку, когда выходила из паланкина. И даже накинул мне на плечи теплую накидку. Не так уж и плох проклятый колдун. Или это просто потому, что он желает склонить меня на свою сторону?

Храм Судьбы поражал архитектурным стилем. Острые шпили двух башен терялись где-то в облаках, – магическая иллюзия, но величия строения это не умаляло. Оказываясь у его подножия, я каждый раз замирала, не в силах войти в него сразу.

Эвгуст подозвал герцога, соединил наши руки и хрипло произнес:

– Дрейк, мальчик мой, пообщайся со своей невестой. Ей одиноко, как и тебе.

Мальчишка одернул свой темно-синий прогулочный костюм и повернулся лицом ко мне. Боги, сколько злости на этой юной мордашке! Его рука, горячая и крепкая, напряглась, больно сжав мои пальцы. Он быстро пошел к храму, заставляя и меня ускорить шаг. Наверное, комичное зрелище мы собой представляли. Он на полголовы ниже, выглядит щуплым, несформировавшимся, тогда как у меня вполне женственные округлости. Я – синеглазая брюнетка, он – шатен с шоколадными глазами.

Пока поднимались по ступеням, Дрейк держал меня за руку. Но стоило нам войти в холодный полумрак здания, он ее отпустил. Хм, малыш стесняется?

Атмосфера храма, как и всегда, торжественна. Кажется, время здесь не властно, потому что замерло по велению более могучей силы. Тишина вечности нарушается лишь успокаивающими звуками льющейся воды. Тяжелый аромат благовоний, воскуряемый жрецами у алтаря богини, заставляет сдерживать каждый вдох и выдох.

Шестиметровая статуя Судьбы, высеченная из белого мрамора, возвышается над просящими, будто живая: вот-вот она сделает движение, протянет точеные руки… Я видела ее, наверное, тысячи раз. И каждый раз пугающее чувство возникало в душе. Я – букашка перед ликом Предвечной. Я – песчинка на ее пути. Частичка ее грандиозного, непостижимого замысла, в котором моя участь предрешена еще до рождения…

– Ошибаешься, – вкрадчиво прошептал Эвгуст над моим ухом. Я вздрогнула – он подкрался незаметно, напугав до дрожи тем, что словно прочитал мысли. – Она ничего не решает. Жизнь в твоих руках, ты – творец своей доли.

Слова того, кто пошел против воли богов, предав друзей. Любимый ученик богов, поднявший против своих учителей восстание. Тот, кто стал на сторону зла, тот, кто нарушил все клятвы, лишь бы доказать свои убеждения. Но что еще мог он мне сказать, вернувшись из небытия? Что он ошибался? И зря перечеркнул свою судьбу и чужие?!

– Мне, воспитаннице жриц Предвечной, сложно поверить. Уж не обессудьте. – Пожав плечами, я оставила Эвгуста у подножия статуи и подошла к остальным.

Дрейк и Локки стояли у фонтана Истины. Жрецы уверяли, что каждый, кто выпьет из него воды, познает свое предназначение. Врут, я не раз проверяла силу источника, а моя судьба так и осталась во мраке.

Шут подставил деревянный кубок под тонкие струйки, не рискуя зачерпывать из бассейна, на дне которого валялись груды монет. Какой-то паломник-остолоп первым бросил денежку – и теперь это традиция. Жрецы, правда, не жалуются и смиренно чистят фонтанчик каждые три дня…

Локки сделал глоток и передал посудину мне.

– Истина не лежит на поверхности, ее нужно искать на самом дне.

Не выпить значит смертельно обидеть. Вода, холодная, чуть пузырящаяся, отлично утолила жажду. Следуя традиции, я передала кубок, предварительно его наполнив, Дрейку. Мальчишка замешкался, недобро усмехнулся, глядя мне в глаза, но не решился нанести оскорбление. Юный герцог также набрал воды и понес ее магу. Локки о чем-то мне рассказывал, оживленно размахивая руками. А я не могла оторвать глаз от удалявшегося Дрейка, невпопад поддакивая шуту. Я скорее почувствовала, догадалась, чем в действительности увидела, как мой «жених» высыпает из перстня какой-то порошок. Хотя нет, не какой-то – Дрейк бросил в кубок яд. Когда тебя с четырех лет учат основам невидимого убийства, чужие попытки кажутся явными и неуклюжими.

Эвгуст обернулся к Дрейку и принял из его рук отраву. Я оцепенела. Я не понимала, чего хочу больше: закричать, предупредив об опасности, или промолчать, надеясь, что Эвгуст ничего не заметит и выпьет воду Истины.

Но магический долг! Я забыла о нем! И я положилась на Судьбу. Мысленное обращение к своей стихии, просьба о помощи – все заняло мгновение.

Колдун, не мешкая, спокойно осушил кубок до дна. Дрейк, не показывая своего волнения, возвращался к фонтану. Но я-то видела его глаза! Глаза, полные надежды, ожидания и ненависти. Юный герцог шел к нам, напряженный, скованный предвкушением глухого стука от падения мертвого тела.

Я тоже ждала, нервно теребя висевший на поясе кошель для подаяний. Миг перерастал в вереницу секунд. Эвгуст все так же, не шевелясь, стоял у статуи Судьбы: голова приподнята, точно он ведет молчаливый разговор с мраморной богиней. И он оставался жив. У меня получилось? Я не могу поверить! Стихия ответила – и дерево кубка впитало яд из воды! Я спасла колдуну жизнь, вернув долг жизни…

Дрейк обернулся и потрясенно вытаращился на мага.

Я взяла его за руку и склонилась, приблизив губы к уху:

– Яд мгновенного действия? Если да, можешь больше не смотреть, он не сработал.

– Ты меня выдашь? – прошептал мальчик, дрожа, как брошенный под холодным дождем щенок.

Мне стало его так жалко, что отказалась от первоначальной идеи попугать незадачливого отравителя.

– Зачем? Я заложница, как и ты. И ненавижу его не меньше твоего. Но надеюсь, что для освобождения мне не придется убивать.

Паренек потрясенно взглянул на меня, а потом признательно сжал руку:

– Прости, я думал о тебе плохо. Я видел, как ты флиртуешь с ним, и думал, что новое положение тебя устраивает. Извини…

Вот это да! Я флиртую с темным магом! Хотелось рассмеяться, и только чудом сдержалась – нельзя, чтобы доверие мальчишки поколебалось – оно может пригодиться в дальнейшем.

Музыка стала громче. Сбоку от алтаря, вырезанного из огромного куска хрусталя, открылась потайная дверь. Верховный жрец Судьбы храма, окруженный стайкой подростков лет двенадцати – пятнадцати, вплыл в зал и, не торопясь, направился к нам. Молодые послушники скромно попрятались за колоннами, рассыпавшись по залу.

– Приветствую вас, дети Предвечной! Желаете помолиться за свои судьбы, судьбы родных или друзей? А может, вы хотите спросить оракула о своем предназначении?

Седые волосы жреца свободно касались плеч. Высокий и по-стариковски костлявый, он выглядел внушительно. Речь его была неспешной и ровной, ну а глаза цепко высматривали что-то известное лишь ему одному. Жрец знал, что за гость посетил храм его богини, но держался молодцом – без подобострастия или страха.

– Всеблагой отец, я хочу помолиться об исполнении желания, – попросила я жреца.

Отдав распоряжение занять остальных посетителей, жрец провел меня в иной зал. Идти пришлось через хитросплетения переходов и туннелей. Локки увязался следом. Но лучше уж он, чем Эвгуст.

Зал Желаний напоминал пещеру: стены, выложенные необработанным камнем, низкий потолок, глиняный пол – все освещали чадящие факелы вместо магических светляков. Прямо из пола выбегал ручей и, задорно журча, уходил куда-то в темноту по узкому руслу. Человек, решившийся узнать, исполнится его желание или нет, зажигал свечу, ставил ее в маленькую лодку и опускал на воду. Если свеча терялась во тьме, Судьба была благосклонна к желающему.

Ручей закрутил в бешеном танце моего «посланника» к Предвечной. Миг – и лодочка перевернулась, потушив огонек свечи. Эх! Не суждено, опять…

– Не расстраивайтесь, благословенная, – тихо промолвил жрец. – Вы не позабыты Госпожой. Когда придет время, она наградит своих слуг сторицей. Вам ли не знать, юная принцесса?

– Увы, от Предвечной я получала только горькие уроки. Будь так, как вы говорите, я бы узнала первой. – Отказаться от удовольствия сыронизировать я не сумела.

– А ваша мать, императрица Лелия? Она молилась богине, и та ответила, выполнив ее просьбу, сделав немыслимый подарок. А ведь проклятие родной крови не просто снять даже богам.

Я уставилась на жреца. Из его бреда понятно лишь то, что в надежде что-то получить императрица истово поклонялась Предвечной. Но ее фанатизм известен и за пределами Северной.

– Принцесса не ведает, какой подвиг совершила ее мать. Просвети, всеблагой, пора ей узнать, – нахально потребовал Локки.

Что-то подсказывало мне, что история долгая и прелюбопытная.

Задумчиво поглаживая золотой медальон, регалии старшего жреца, старик стал неторопливо рассказывать:

– Тридцать восемь лет назад принцессу Донну казнили на Хрустальной площади за попытку свергнуть с престола старшую сестру. Перед смертью она успела воспользоваться магией крови…

– «Чрево замкну – горе сломает печати. Смерть твоя – плата за жизнь для дитяти», – напевно процитировал шут, прерывая рассказ жреца.

– Да, она прокляла родную сестру двойным проклятием: бездетностью и мучительной смертью для дитя, если императрица все-таки сумеет зачать, – продолжил жрец. – Несколько тягостных лет Семиград кишел целителями со всего Межграничья. Но их усилия были напрасны, надежда передать трон дочери таяла. Лелия молилась каждому богу из Благой Семерки – одна лишь Предвечная услышала ее мольбы. Отдав богине свою силу мага, императрица понесла. Первую часть проклятия сломила воля Судьбы. Но проклятие крови не может пропасть бесследно. Рожая в муках долгожданное дитя, императрица молила свою покровительницу о милосердии для новорожденного. И богиня перенесла проклятие с плода на его мать. Императрица, подарив жизнь дочери, умерла, так и не взяв ее на руки. Зная правду о своем рождении, вам ли говорить, что подарков богини не было?

Мое сердце сдавила тоска. Зачем, ну зачем он мне рассказал такое?! Как больно слушать о чужой матери, которая ради ребенка пожертвовала жизнью, в то время как твоя собственная оставила тебя на пороге храма… Я никогда не завидовала Мариэлле-принцессе, но испытала это чувство к Мариэлле-дочери. Но жрец не прав. Настоящая принцесса тоже не получала подарков от богов, ведь жизнь ей подарила мать, ценой своего дара и самого своего существования.

Подавив разбушевавшиеся эмоции, я сделала то, ради чего попросила Эвгуста включить храм Судьбы в наш прогулочный маршрут.

– У меня к вам просьба, всеблагой отец. – Покосившись на шута, я вынула из карманчика плаща незапечатанное письмо и протянула старику. – Передайте, пожалуйста, старшей жрице Пустынного храма мое послание. Я давно не писала тете Регине, и наверняка в свете произошедших событий она волнуется за меня. Знаю, что даже в смутное время между храмами связь хорошо налажена, поэтому исполнить мою просьбу вам не составит труда.

– Поговорите со старшей жрицей через зеркала, – жрец спрятал руки за спиной, точно боясь обжечься о мое послание, – что проще и гораздо быстрее воздушной почты.

– Отче, вы знаете о моем положении во дворце. Мне запрещена любая связь с внешним миром. Моих птиц обязательно перехватят, а зеркало просто не ответит. Вся надежда на вас, во имя богини, не разбивайте мне сердце! – Мой голос дрожал, а вредный старикан косился на письмо, как на скорпиона. – Вы можете прочесть его и убедиться, что я не замышляю ничего дурного против сорегента Эвгуста!

Старик бросил хмурый взгляд на молчаливого шута и аккуратно, двумя пальцами взял конверт.

– Ох, принцесса, ваша просьба умножает мою скорбь! Но отказать вам я не смею!

Жрец повернул назад, видимо, опасаясь, что и Локки решит воспользоваться его добротой. И нам с шутом пришлось за ним почти что гнаться.

– Прекрасно сыграно отчаяние, я почти что поверил! – хихикнул разукрашенный краской человек и нырнул в новое боковое ответвление туннеля.

– Не понимаю, о чем речь. – Я пожала плечами.

Зашифрованное письмо – стандартный отчет для храма, но я горевать бы не стала, откажись жрец его отправить.

Вскоре мы вышли в зал Истины. Как оказалось, вовремя.

Эвгуст и герцог Риз решили выяснить отношения. Вернее, это делал мой юный жених, а маг, внимательно слушая, замер, возвышаясь над ним зловещей темной фигурой.

– Вы – монстр! Вы прокляты богами и людьми! Как смеете решать чужие судьбы, дергая людей за ниточки, точно мы марионетки?! – Бескровное лицо мальчишки не уступало по белизне маске колдуна. – Вы топчете своими грязными сапогами чужие жизни, уверовав, что вы бог! Но вы всего лишь злой колдун без сердца и души, забывший, что такое честь и доброта! Я проклинаю вас, Эвгуст, идите вы за Грань!

– Все? Закончил, щенок? А теперь скажу я. – Эвгуст схватил Дрейка за воротник камзола и поднял над полом. – Что же ты целовал эти грязные сапоги, когда я вытащил тебя из подземелья с крысами, где ты оказался по милости родного дяди? Разве тебя волновали честь и доброта, когда ты смотрел на его казнь? Молчишь, герцог? Ты так справедлив, герцог! Но позволил матери уговорить отца отдать старшего сына в услужение Жизни!

Маг отбросил полузадушенного парнишку и повернулся в мою сторону.

– Уведи своего жениха, принцесса, и следи за его языком, если не хочешь получить в мужья кого-то другого. – Голос колдуна звучал устало.

Риз выглядел жалко – растрепанный, испуганный.

– Он прав, – прошептал, мелко дрожа. – Я знал, что ради моего выздоровления мать пообещала отдать старшего брата в услужение храму. Будь Аркос дома, дядя не захватил бы полис.

– Кто знает? И брат мог не справиться с наемниками, вы слишком молоды, чтобы тягаться с опытным воином. – Попытка утешить провалилась – Дрейк безразлично отвернулся.

Грустная история правителя полиса Камбэр долго занимала воображение людей. Хотя у арбитра-вдовца имелся наследник, он женился вновь. И вскоре молодая супруга подарила ему еще одного сына. Младшенький также унаследовал дар видеть правду, но рос болезненным и слабым, как тепличный цветок. Мачеха пообещала жрецам Жизни отдать в услужение Аркоса, своего пасынка, если излечат ее ребенка. И арбитр не стал возражать. Через несколько лет правитель погиб при загадочных обстоятельствах, а его брат во что бы то ни стало решил возглавить полис. Мачеха обратилась в храм с просьбой отпустить из услужения пасынка. Ей отказали, объяснив, что юноша трагически погиб. И никто не смог противостоять захватчику. Осмелился один Эвгуст, который назначил себя опекуном герцога, фактически став хозяином полиса и плодородных земель его рода.

Мальчишка немного успокоился, и мы попрощались со служителями Предвечной. У дверей ждала охрана – два сатурийца из личного отряда императора Константина. Дюжий воин взял герцога под локоть. Второй телохранитель шагал рядом со мной.

На площадке храма к нам присоединились еще четыре солдата из числа гвардии. Эвгуст и Константин, как соправители, сошлись в одном: они удвоили мою охрану.

Солнце стояло в зените и палило нещадно, раскаляя стены домов и брусчатку. Осень в столице коварна своим непостоянством: утром идет промозглый дождь, а под вечер начинается удушливая парилка. Из-за жары улицы Семиграда вымирают на несколько часов. Вот как сейчас. Я сняла теплую накидку и отдала ближайшему гвардейцу. Воин едва заметно поморщился, но понес ее, точно заправская фрейлина.