Текст книги "Грязные Чернила. Книга первая"

Глава 14

Мне жарко, а всё тело будто горит изнутри. Я что, заболела? Огромный балкон практически пустой, не считая одной ругающейся парочки, которые, увидев меня, тут же замолкают и уходят. Я облегчённо выдыхаю, радуясь, что осталась одна.

Прохладный ноябрьский ветер бодрит, и, схватившись за поручень, я делаю несколько жадных вдохов и смотрю вниз, на сверкающий огнями ночной Лос-Анджелес. Как красиво. Смотря на город с высоты шестьдесят пятого этажа, действительно чувствуешь себя маленькой крошкой. И какой-то ничтожной. Вдали от людей и долбаного Харриса с его пошлым языком, мне удаётся немного расслабиться. Я устала от шума и бесконечных бессмысленных разговоров. Всё, никаких больше вечеринок! С меня хватит. Лимит исчерпан на год вперёд.

За моей спиной раздаются шаги, и я резко оборачиваюсь, думая, что за мной опять мог увязаться тот старый извращенец, но встречаюсь взглядом с голубыми глазами. Лиам.

Ох, это ещё хуже. Он что, теперь весь вечер собирается ходить за мной по пятам?

– Даже не приближайся ко мне, – заявляю я и отворачиваюсь от него так же стремительно, как повернулась.

Лиам встаёт справа от меня, касаясь плечом моего плеча, и я тут же отступаю на полшага в левую сторону. В одной руке он держит незажжённую сигарету, в другой красный стаканчик, и тоже смотрит на простирающийся внизу город.

– Я бы не советовал тебе оставаться одной на пустом балконе в таком коротком платье.

– Тут у всех короткие платья.

– Но не у всех такая потрясная задница и ноги.

Ч-что? Я вскидываю на него голову. Он правда сказал, что у меня потрясная задница и ноги? Почему эти пошлые комплименты, сказанные из его уст, так мне нравятся?

Харрис игриво приподнимает бровь и прикусывает свою нижнюю губу. Мой взгляд тут же приклеивается к его дурацкой губе, и я снова хочу её укусить.

Да что со мной такое? Наверное, я просто много выпила сегодня, а пью я очень редко, вот и лезет в голову всякое.

– Ты опять на меня так смотришь, будто хочешь трахнуть, – заявляет Лиам, и я закатываю глаза.

– Не обольщайся, тут есть парни и посимпатичнее тебя.

– Да? Например.

Нет тут таких парней. Харрис долбаный номер один.

– Элиас, – говорю я, зная, что его это разозлит.

И его это правда злит. Ого, он что, ревнует меня или это просто примитивное соперничество альфа-самцов?

– Он тоже был в твоих фантазиях сегодня? – спрашивает Лиам хмуро.

– Ты не был в моих фантазиях! И он тем более.

– Тем более? Значит, я всё же для тебя привлекательнее Бейкера?

– Лиам, тебе почти тридцать, будь уже серьёзнее, – говорю я хмуро, и он смеётся.

– Хорошо, маленькая зануда. Ну ты как? Устала?

– Смертельно, – отвечаю я. Это правда, я еле на ногах держусь. – Что это у тебя? Травка?

– Нет, просто сигарета, – отвечает он и закуривает. – Ты ведь не против?

– Нет. – Я заворожённо гляжу, как он выпускает дым. – А… травка у тебя есть? – спрашиваю, немного помявшись.

Вообще-то я не употребляю, мне просто любопытно.

– Есть. – Лиам улыбается, затем коротко смеётся и качает головой. – Но я тебе не дам.

– Почему? – возмущаюсь я.

– Зачем тебе это?

– Просто хочу попробовать. Вроде это расслабляет.

– Я знаю другой, более полезный и приятный способ расслабиться, можем попробовать его, – усмехается Лиам, явно намекая на секс, и я закатываю глаза.

– Всё понятно. Ладно, забудь. – Я отворачиваюсь от него, насупившись.

– Не обижайся, я ведь о тебе беспокоюсь. Ты весь вечер пила коктейли и ничего не ела. Тебе может стать плохо.

– Откуда ты знаешь, что я ничего не ела?

И я только сейчас понимаю, что он прав. Мой желудок тут же отзывается гулким урчанием, и я в смущении обхватываю живот.

Лиам смеётся.

– Вот видишь. Там есть довольно неплохие закуски, попробуй. Канапе с лососем и сливочным сыром мои любимые.

– Окей, попробую, – обещаю я, наблюдая, как загорается огонёк, когда он делает очередную затяжку. – А сигарету можно?

– Нельзя.

– Какого чёрта, Лиам? Мне уже есть двадцать один, не веди себя как папочка!

– Папочка? – Лиам удивлённо вскидывает брови, затем широко улыбается. – А мне нравится. Отныне зови меня так.

– Господи, боже мой!

– О да, так тоже можешь. – Он смеётся, наблюдая за моим недовольным лицом, и вдруг протягивает мне сигарету. – Держи, если так хочешь. Только сильно не затягивайся, хотя ты вряд ли сможешь.

Я киваю, осторожно беру её кончиками пальцев и делаю маленькую затяжку. Горло тут же заполняется едким неприятным дымом, и я начинаю кашлять.

– Фу, мерзость какая! – хриплю я, возвращая сигарету. Во рту появляется противный привкус. Ну и что в этом может быть приятного?

Харрис, смеясь, протягивает мне стакан.

– Выпей, это вода.

Я удивляюсь, что там не алкоголь, но ничего не говорю. Делаю пару глотков и становится немного легче.

– Спасибо.

– И часто ты любишь брать в рот всякую дрянь?

– Уж точно не так часто, как ты!

Лиам фыркает от смеха.

– Один-один, крошка, – говорит он и тушит сигарету в пепельнице, после чего допивает воду.

– Серьёзно, зачем тебе вся эта гадость?

Он пожимает плечами.

– Баловство, привычка, способ расслабиться, получить вдохновение.

– Есть много других способов расслабиться и получить вдохновение.

Я тут же жалею, что это сказала, думая, что Лиам опять начнёт шутить про секс. Его глаза вспыхивают, но говорит он совсем другое.

– Согласен, но эти способы меня пока вполне устраивают. А ты хоть была раньше на вечеринках?

– Да, в универе пару раз.

– Пару раз? А что ты делала в выходные? Как развлекалась?

Он выглядит удивлённым, даже ошеломлённым. Конечно, для него тусовки это обычное дело, для меня – ад сущий.

– Я жила с сестрой в Чикаго, когда училась. У меня не было компании, и все свои выходные я подрабатывала бариста в кофейне рядом с универом. Либо ездила к маме. Мы готовили вкусности, смотрели старые фильмы. Если мамы не было дома, я рисовала и… Хм.

Я замолкаю, внезапно стушевавшись. Зачем я это рассказываю? Ему такое явно неинтересно. Я не собиралась откровенничать перед Лиамом, но воспоминания о доме развязали мне язык. В груди поднимается тепло вперемешку с тоской. Я соскучилась по маме, Чипсу и Пим и с удовольствием бы их всех зацеловала сейчас.

– Значит, ты семейная девочка, – подытоживает Лиам, и я сержусь на себя за то, что поделилась с ним личным.

– И что в этом плохого? Хотя о чём это я, тебе меня не понять.

– Тише, тише, крошка. – Лиам улыбается, подхватывает прядь моих волос и щекочет мне нос.

Я чихаю, и мы оба смеёмся.

– Я не сказал, что это плохо. Наоборот, мило.

– И скучно.

– Нет. Мило. Значит, ты ещё и рисуешь?

– Да. Я была трудным ребёнком, куда родители меня только не отдавали. – Я вновь с головой опускаюсь в воспоминания, ничего не могу с собой поделать. – Отец записал меня на карате, чтобы я могла за себя постоять, потом мама отдала меня в художественную в школу. Поначалу карате мне нравилось больше, если честно. А вообще, я хотела быть как отец, когда вырасту. Заниматься музыкой, играть на гитаре, выступать и путешествовать, но, к сожалению, его талант совершенно мне не передался. Ты ведь слышал сегодня моё пение на кухне. – Я закатываю глаза, и Лиам смеётся.

– Ну, на самом деле всё было не так уж и плохо.

– Да знаю я, что нет у меня голоса, – усмехаюсь я и пожимаю плечами. – Не судьба. Зато отец научил меня играть на гитаре и немного на барабанах. Я успокоилась, отбросила мечты о большой сцене и с головой ушла в живопись и фотографию.

– Твоего отца зовут Дэвид Рид?

– Ага, точно.

– Однажды я видел его на разогреве у Aerosmith1414
  Американская хард-рок-группа.


[Закрыть]. Он у тебя реально крутой мужик.

– Правда?

Внутри меня всё расцветает. Я не видела собственного отца уже полгода, так как он вечно в разъездах и редко бывает в Чикаго, хотя живёт там. Я по нему скучаю и, услышав, как Лиам называет его крутым, испытываю невероятную гордость.

– Правда, он умеет раскачать толпу. А как Элис поживает?

– У неё всё хорошо, спасибо, что спросил. Кэтрин часто заходит к нам в гости, они с мамой практически неразлучны.

– Круто. Рад, что у ма хотя бы друзья есть.

В его глазах что-то мелькает. То ли злость, то ли грусть. И что значит «хотя бы»?

– Она просила меня передать привет, если я тебя увижу. Говорит, ты перестал выходить на связь.

– Мм. Ну, спасибо, что передала.

– Я знаю, у тебя всё сложно с семьёй, но звони маме хоть иногда, она очень по тебе скучает, – говорю я с укором. Просто вспомнила печальное лицо Кэтрин неделю назад, когда уезжала.

Лиам поворачивается ко мне всем корпусом и его глаза вспыхивают. Я начинаю жалеть, что вообще подняла эту тему.

– Прости, лезу не в своё дело, – говорю я тихо, опуская голову. – Но Кэтрин в последнее время была такая подавленная. Мне кажется, у них с Питером что-то не ладится.

– Да у них всю жизнь что-то не ладится! – рявкает Лиам, и я вздрагиваю. – Чёрт, ладно. Позвоню ей завтра.

– Хорошо.

Несмотря на напряжение, повисшее в воздухе, я всё же чувствую слабое облегчение в груди. Мы стоим в тишине несколько минут. Просто смотрим на ночной город под шум вечеринки и молчим. Мне не особо уютно, но сдвинуться с места я почему-то не могу, а говорить больше не хочется.

– Почему твои родители развелись? – вдруг спрашивает Лиам, и я вскидываю голову, не ожидав этого резкого вопроса.

– Не знаю. – Я пожимаю плечами и отворачиваюсь от него.

– В смысле, не знаешь?

– Мне было четыре, когда это случилось. Сейчас они говорят, что у них были разные взгляды на жизнь. Но я думаю, что оба врут.

– Почему?

– Чувствую так. Столько лет прошло, а они до сих пор одни. Мама никого больше не встретила себе по душе, отец тоже. Вряд ли дело было лишь во взглядах. Я уверена, было что-то ещё, но они нам не говорят.

– Ты бы хотела, чтобы они сошлись?

– Раньше хотела. Сейчас мне уже всё равно.

– А я, наоборот, всегда хотел, чтобы мои развелись. Питер никогда не заслуживал такую женщину, как наша мать. Она слишком добрая и наивная, а он и пользуется этим по сей день.

Лиам всегда называл своего отца по имени, и Питера это очень бесило. Особенно, когда он обращался к нему так при других людях. А Лиам был и рад лишний раз позлить отца.

– Они вместе уже столько лет. Не думаешь, что это любовь?

– Нет там никакой любви. У Питера уж точно, а у мамы это всего-навсего банальная привязанность и боязнь одиночества.

Я изумлённо смотрю на Лиама. Что это он говорит такое?

– Удивлена? – Он усмехается. – Питер кровопийца и деспот, а мама слишком кроткая, чтобы ему перечить. До сих пор не понимаю, какого хрена она вообще его выбрала. – Лиам морщится и безжалостно сминает свой стаканчик.

Я не знаю, что сказать. Я даже подумать не могла, что он будет говорить со мной об этом, но Лиам выглядит так, словно и сам не ожидал от себя такой откровенности. Он хмурится и прочищает горло. Кажется, ему неловко.

– Давно ты общался с отцом?

– Лет пять назад, – отвечает Лиам коротко и будто ставит точку в этом разговоре. – Ты не замёрзла? Тут довольно ветрено.

Я пожимаю плечами.

– Немного. Вообще-то я уже собиралась ехать домой, пока на этого урода не натолкнулась. Пойду предупрежу Сашу и вызову такси.

– Я могу тебя отвезти.

– Нет уж, спасибо, – усмехаюсь я и иду внутрь, но через пару шагов вдруг поскальзываюсь на чьём-то разлитом напитке, подворачивая лодыжку, которая тут же вспыхивает острой болью.

Глава 15

– Ай! – вскрикиваю я и начинаю падать, но Лиам успевает быстро подхватить меня.

– Осторожно, Господи, нахрена ты надела эти убийственные штуки! – чертыхается он и крепко прижимает меня к себе.

Я тоже прижимаюсь к его телу, словно испуганный зверёк. Моё сердце бешено колотится в груди. Я уже близка к тому, чтобы снять эти чёртовы каблуки и щеголять босиком. А ещё мне так стыдно, представляю, как глупо это выглядело со стороны.

Подняв голову, я кончиком носа задеваю колючий подбородок Лиама. Наши лица настолько близко, что я даже вижу маленькие родинки на заросшей щетиной щеке и как сверкает серебряное колечко в носу. Лиам переводит взгляд на мои губы, но тут же его отводит.

– Как нога? – спрашивает он, и я только сейчас осознаю, что повисла на его руках, будто ватная кукла.

Я вся подбираюсь и осторожно ступаю на правую ногу, но её тут же пронзает боль, и я не могу сдержать стон.

– Что такое?

– Кажется, подвернула…

– Твою мать, Саммер!

Лиам берёт меня в охапку и усаживает на стул, после чего садится на корточки и осторожно ощупывает мою лодыжку. Его пальцы тёплые, слегка касаются моей кожи, и я закусываю губу, ощущая неприятную ноющую пульсацию. Лиам расстёгивает ремешок туфли и отшвыривает её в сторону.

– Надо в больницу, лодыжка опухает.

– Только не это! – Я закрываю лицо руками. Я боюсь больниц и любого рода врачей. Меня в панику вгоняет даже простой осмотр у стоматолога. – Может, всё не так страшно? Давай я ещё раз попробую встать. – Я делаю попытку подняться, но Харрис удерживает меня на месте.

– Не вздумай, так можно только хуже сделать. Я однажды на концерте неудачно прыгнул и так ногу подвернул, что неделю вставать на неё не мог.

– Какой ужас.

Я начинаю глубоко дышать, не в силах посмотреть вниз на свою ногу. Так и знала, что этот вечер закончится катастрофой. Я просто ходячая неудача!

– Лиам! – внезапно раздавшийся совсем рядом голос Барбары заставляет нас обоих вздрогнуть. – Лиам, где ты, мой медвежонок?

«Медвежонок?»

Она серьёзно его так называет или это тоже прописано в их дурацком контракте? Я не могу сдержать смешок. На самом деле это жутко забавно и глупо. Ну какой из Лиама медвежонок? Он больше похож на жирафа.

Лиам прикрывает глаза и сжимает переносицу. Кажется, его всё это бесит, и я чувствую себя виноватой, что ему приходится ещё и со мной возиться.

– Она как всегда не вовремя, – бормочет он еле слышно. – Подожди меня тут, ладно? Вот, возьми.

Харрис снимает с себя толстовку и быстро надевает её на меня, я и пикнуть не успеваю. Я поднимаю голову и ахаю. На нём теперь простая белая майка в обтяжку, и я вижу, что обе его руки, плечи и грудь сплошь забиты татуировками. Сквозь тонкую ткань на животе тоже проглядываются чернила. Их так много: чёрных и разноцветных, маленьких и больших, что я не знаю, куда смотреть. Глаза разбегаются.

– Вау, – выдыхаю я, и Лиам удивлённо на меня смотрит.

– На мои тату ещё никто так восхищённо не реагировал.

– Я, конечно, знала, что они у тебя есть, но чтобы столько. Обалдеть. Это круто. Но это же больно. Вау.

Лиам смеётся, кажется, даже польщённый моей реакцией, но тут его опять зовёт Барбара.

– Я сейчас вернусь, а ты не вздумай вставать. Я серьёзно, Саммер. – И, бросив на меня суровый взгляд, он выходит с балкона.

Мне удаётся мельком увидеть его спину. Естественно, она тоже забита. Ну ничего себе! Когда он жил в Сисеро, у него была только одна татуировка, а значит, остальные он сделал уже после того, как уехал. Почему Саша никогда об этом не рассказывала? Мне безумно хочется посмотреть, что у него везде набито. Вживую посмотреть. Но это невозможно. Для этого Харрису надо будет раздеться, а такого мне точно не светит, я же не собираюсь с ним… трахаться. Я вздыхаю и сильнее закутываюсь в толстовку. Она ещё тёплая от его тела и пахнет… им.

У меня начинает кружиться голова. Я сижу и молюсь о том, чтобы на балкон не завалилась толпа, а то я сгорю со стыда. Чувствую себя до жути глупо, сидя тут в одиночестве в огромной толстовке Лиама и в одной туфле. Абсолютно не представляю, как буду возвращаться отсюда домой. Лодыжка и правда опухла, почти косточки не видно. Я закусываю губу, чтобы не разреветься, и проклинаю тот миг, когда согласилась надеть эти дурацкие босоножки от Маноло Бланика! Эта современная мода в буквальном смысле убийственна.

Как я пойду на учёбу в понедельник? Смогу ли вообще теперь ходить? А если мне скажут дома месяц сидеть? Это будет полнейший провал. Я не успеваю накрутить себя ещё больше, потому что вскоре возвращается Лиам, и это меня немного успокаивает. В руках он держит какой-то мешочек, а за ним я вижу взволнованную Сашу.

– Я принёс лёд. – Лиам осторожно прикладывает мешочек к моей ноге.

Ух, холодно.

Подруга садится рядом с ним на корточки и берёт меня за руку.

– Прости меня, Сам, – говорит она тихо, и Лиам бросает на неё сердитый взгляд.

Кажется, он уже успел неплохо так отчитать её. Действительно, папочка.

– Всё нормально, ты не виновата, это я ходить не умею. – Я пытаюсь шутить, чтобы подбодрить нас обеих.

– Я отвезу её в больницу, ты поедешь с нами? – спрашивает Лиам, бережно держа мою ступню в своих холодных руках, будто она хрустальная.

– Конечно! – Саша активно кивает. Она и правда чувствует себя виноватой.

– Окей, тогда снимай с неё вторую чёртову туфлю, и погнали.

Они начинают хлопотать вокруг меня, будто я беспомощный младенец, не давая мне и слова вставить. Когда я остаюсь с босыми ногами, Лиам вновь берёт меня на руки, и я вцепляюсь руками в его плечи.

– Нет, можно я пойду сама! – Я почти умоляю. – Там же столько народу. Пожалуйста, Лиам!

– Что тут происходит?

Я слышу голос Элиаса, и мы все трое оборачиваемся в его сторону. О нет. Ещё один свидетель моего позора. Ну почему именно он?

Элиас переводит растерянный взгляд с Лиама на меня и обратно. Да уж, видок у меня, наверное, ещё тот. С босыми ногами и в толстовке Лиама. На руках Лиама. Я прячу горящее лицо в ладонях. Как же стыдно.

– Что случилось? – Элиас подходит к нам.

Я наблюдаю за ним исподтишка, сквозь растопыренные пальцы, и мне вдруг хочется смеяться.

– Недоразумение, – бормочет Харрис и его объятия становятся значительно крепче. – Мы уходим.

– Нет! – пищу я и смотрю на него умоляюще.

Он ловит мой взгляд и закатывает глаза.

– Детский сад какой-то.

– Саммер ногу подвернула, можешь чем-нибудь отвлечь толпу, чтобы мы незаметно улизнули? – вклинивается Саша и кладёт ладонь на плечо Элиасу.

– Ты в порядке? – Он подходит ближе ко мне, но Лиам отступает на полшага назад.

– Нет, она не в порядке. Ей нужно в больницу, поэтому мы очень торопимся.

Почему он так сердится на Элиаса? Что между ними произошло?

– Окей, окей, сейчас что-нибудь придумаю. Выходите через пару минут. – Ободряюще улыбнувшись мне, он идёт к выходу с балкона, но вдруг оборачивается и добавляет: – Рад был познакомиться, Саммер. Я тебе напишу.

– Проваливай на хрен, Бейкер! – рычит Лиам и, усмехнувшись, Элиас уходит.

Я не могу сдержать улыбки, а Саша тихонько хихикает и подмигивает мне. Не знаю, что задумал Элиас, но через несколько минут во всём зале вырубается свет и начинается суматоха, что позволяет нам незаметно выбраться в фойе и добраться до лифта.

Когда мы спускаемся вниз, я облегчённо выдыхаю и невольно кладу голову на плечо Лиаму. Я перенервничала и очень устала. Всё, чего мне сейчас хочется, это попасть домой, зарыться в мягкое тёплое одеяло и уснуть. А ещё очень хочется уткнуться носом в ямку на шее Лиама. Он стоит, расслабленно оперевшись о заднюю зеркальную стену лифта, и держит меня с такой лёгкостью, будто я ничего не вешу.

Никто ещё не носил меня на руках. Тем более такие важные шишки, как Лиам Харрис. Можно ли считать это успехом?

Я смотрю на него, потому что его лицо находится слишком близко к моему. Он ловит мой взгляд, вскидывает брови, мол, «что?».

Во мне разгорается любопытство. Что будет, если я сделаю так… Чуть склонив голову, я слегка прижимаюсь губами к уху Харриса, невольно отмечая, какие они у него красивые и аккуратные. Лиам косится на меня и чуть напрягается, а по всей правой стороне его шеи бегут мурашки.

– Тебе не тяжело меня держать? – шепчу я, еле сдерживая улыбку.

– Не-а, ты лёгкая, как крошка, – тихо отвечает он и тоже прижимается к моему уху. – И не заводи меня, иначе я воплощу твою фантазию в жизнь на заднем сиденье машины.

Его слова заставляют меня тут же вспыхнуть, везде, между ног в том числе. Чёрт, Харрис, ненавижу тебя! Он ухмыляется, явно заметив реакцию моего тела на свои слова. Я отворачиваю от него голову и больше не произношу ни слова.

Машина уже ждёт нас, и Лиам помогает мне сесть назад. Я мгновенно расслабляюсь на мягком кожаном сиденье, растекаюсь на нём, словно растаявший пломбир. Я так рада, что мы наконец ушли с этой вечеринки.

Ребята садятся впереди. Лиам ловит мой взгляд в зеркале, и на этот раз я его не отвожу.

– Болит?

– Совсем нет. Думаю, можем ехать домой.

– Попытка засчитана, Рид, – усмехается он и пристёгивается.

Вскоре мы уже подъезжаем к зданию больницы. Мне сделали снимок, констатировав небольшое растяжение связок, наложили эластичный бинт, прописали обезболивающие таблетки и какую-то жутко вонючую мазь. Ну и ещё посоветовали день-два покоя и больше никогда не носить каблуки, после чего дежурный врач многозначительно посмотрел на Сашу. Та лишь обворожительно улыбнулась ему в ответ. Мне также выдали одноразовые тапочки, чтобы я смогла дойти в них до машины, но Лиам, не обращая внимания на мои протесты, вновь унёс меня на руках, как долбаный Супермен.

По пути домой мы заезжаем в аптеку, а после ещё и в McDonald’s, где Лиам берёт нам с Сашей по чизбургеру, чтобы мы поели. Я в шоке. Этот парень умеет быть добрым и заботливым.

Какой же ты на самом деле, Харрис?

Когда мы заходим в квартиру, Саша уходит переодеваться к себе, а Лиам соглашается отпустить меня лишь на пороге моей комнаты. Осторожно ступая на забинтованную ногу, я включаю свет и снимаю с себя толстовку Харриса, возвращая её ему обратно.

– Спасибо большое. За всё.

– Пожалуйста.

Он забирает у меня толстовку и тут же надевает на себя, скрывая все свои крутые татуировки. Я иду к своей кровати и присаживаюсь на край. Лиам опирается о косяк двери и с интересом разглядывает спальню. Так странно. Раньше он сам жил в этой комнате. Как она была тогда обставлена?

– Знаешь, никогда бы не подумала, что парень, который дразнил меня в детстве, однажды будет носить меня на руках. – Я хихикаю, вижу, как Лиам хмурит брови, явно что-то вспоминая, и веселюсь ещё больше.

– Не помню, чтобы дразнил тебя.

Я закатываю глаза. Невозможно забыть то, каким он был говнюком. Он явно водит меня за нос, делая вид, что ничего не помнит.

– Подумай об этом как-нибудь на досуге.

– А ты хороша. Отличная попытка заставить меня думать о тебе, Саммер.

– Что? Нет! Я совсем не поэтому…

– Да расслабься ты, я шучу. – Лиам смеётся, и я зачарованно смотрю, как подрагивает его кадык на горле. Как красиво он… глотает. Я отвожу взгляд и встряхиваю головой. Так, пора бы мне тоже прекращать на него пялиться, а то эти странные мысли уже начинают пугать.

– Можно задать один вопрос? – спрашиваю я.

– Можешь попробовать.

Я еле сдерживаюсь, чтобы снова не закатить глаза.

– У тебя правда отношения по контракту с этой… с Барбарой.

Он улыбается.

– Саша уже всё тебе про меня разболтала?

Я хмыкаю.

– Нет, ещё не всё.

– Да, правда.

– Ну и дикость.

– Ну почему же, это выгодно и очень удобно. Мы оба можем трахаться с другими, так что если ты хочешь, то…

– Спокойной ночи, Лиам, – перебиваю его я и, поднявшись на ноги, выталкиваю его из комнаты.

– Сладких снов, крошка. – В его глазах пляшут смешинки.

Я с улыбкой начинаю закрывать дверь, но Лиам останавливает меня на полпути и, чуть склонив голову, заговорщически говорит:

– Ты, кстати, вкусно пахнешь.

– Ты тоже, – вырывается у меня в ответ, и я тут же захлопываю дверь, вновь слыша его смех.

Я прислоняюсь спиной к косяку, кладу руку на грудь, туда, где бешено колотится сердце, и признаюсь самой себе, что Лиам Харрис до сих пор мне нравится. Очень нравится. Так нравится, что мои трусы снова мокрые, и я чувствую себя отвратительно. И начиная с этого дня, у меня большие-большие проблемы.