Текст книги "Побудь со мной"

Когда нос самолета поднялся вверх, Мария часто задышала и стиснула пальцами подлокотники. Она сидела, боясь смотреть в окно, пока воздушное судно не приняло горизонтальное положение. Бросив осторожный взгляд в иллюминатор, Мария обнаружила, что они мчатся сквозь густые облака. Несколько раз самолет сильно тряхнуло, прежде чем они оказались над слоем туч.

– Боитесь летать? – спросила соседка, незаметно наблюдавшая за ней.

– Вовсе нет, – отрезала Мария.

– А я вот боюсь. Сколько ни летаю, все никак привыкнуть не могу. Во время взлета молюсь даже. И во время посадки. Как будто, если Богу угодно погубить самолет, то он меня послушает и передумает.

Доверительный тон женщины располагал к общению.

– Мне тоже не по себе, – призналась Мария. – Давно не летала. Странно даже. В машине или поезде совсем не страшно, хотя там аварии гораздо чаще случаются. А самолет…

– Это потому, что высоко, – произнесла соседка, понизив голос. – В машине что?.. Раз – и все. А тут до земли – ого! Пока упадешь…

Возможно, она была права, но слушать подобные откровения Марии вовсе не хотелось. Отвернувшись к окну, она сделала вид, что дремлет. Когда стали разносить обеды, пришлось открыть глаза, но в разговоры с соседкой Мария больше не вступала, отделываясь короткими, не слишком любезными репликами. Это сработало. Толстуха наконец оставила Марию в покое и погрузилась в свои мысли, то втягивая губы внутрь, то вновь вываливая их наружу. Должно быть, подсчитывала, сколько времени будет падать, если откажут двигатели.

Мария снова отвернулась. Облака, проплывающие мимо, были такими белоснежными, что слепили глаза, но ландшафт внизу уже заметно потемнел. Вечерело. И где-то там, внизу, Марию ожидала совершенно незнакомая ей страна Италия.

* * *

Мягкое, почти незаметное приземление вызвало аплодисменты пассажиров, но Мария даже пальцем не шевельнула, чтобы выразить свое одобрение. В этом путешествии все с самого начала пошло не по плану. Мария так и не познакомилась с Антонио, вылетела не в тот день, из-за грозы ее рейс задержали почти на час, а при посадке самолет попал в жуткую болтанку. Можно было предположить, что все это не предвещает ничего хорошего.

Так и случилось. Как говорится, на что надеешься, то и получаешь.

Сначала Мария полчаса ждала багаж. Каждый раз, видя, как на ленту выпрыгивают новые чемоданы, она с надеждой ждала появления своего. Но он так и не появился. Ей пришлось идти к менеджеру и битый час объясняться с ним на ломаном английском языке. Пока Мария подбирала слова и пыталась вспомнить хоть какие-то фразы из учебной программы института, она просто сгорала от стыда. Наконец персонал понял, что произошло, и зафиксировал ее жалобу. Ей обещали, что завтра пришлют багаж к ней в отель по тому адресу, что она укажет.

– Адрес? – переспросила Мария, кусая нижнюю губу. – О боже! Я ведь даже не знаю адреса… – Опомнившись, она достала бумажку, на которой был записан номер телефона Антонио. – Вот, позвоните сюда. Его зовут Антонио.

Не сразу поняв, чего еще хочет эта странная женщина, менеджер позвонил по указанному номеру. Поговорив немного по-итальянски, он записал продиктованный адрес и протянул трубку Марии.

– Привет! – послышалось из динамика. – Это Антонио. Как долетела?

– Ужасно, – вздохнула Мария. – Лучше скажите, где вы ждете меня.

– Вообще-то я уже дома, – беззаботно ответил Антонио. – Я ждал вас почти два часа, потом позвонил Максиму. Он сказал, что вы, наверное, арендовали машину и доберетесь сами.

– Это шутка? – мрачно поинтересовалась Мария.

– Совсем нет, синьора, – невозмутимо ответил Антонио.

Он раздражал ее все сильнее. Как можно быть таким равнодушным к женщине, попавшей в сложную ситуацию? Неужели нельзя проявить к ней должное сочувствие? Впервые за долгое время Мария вспомнила о своей принадлежности к слабому полу.

– Я жду вас в аэропорту, – сказала она. – Через сколько вы сможете здесь быть?

Ее тон был напорист и решителен, как на деловых переговорах. Но на Антонио это не подействовало.

– Я бы вернулся за вами, – сказал он, – но я уже выпил вина, поэтому сегодня не смогу сесть за руль.

– Мне кажется, что я сплю. – Мария едва не заплакала от бессилия.

– Что? – переспросил Антонио.

– Вы должны приехать! Обязаны!

– Нет. После вина нельзя. Это будет непорядок.

– Алкоголик чертов! – выкрикнула Мария и нажала на кнопку отбоя.

Итальянцы не могли перевести, что именно она сказала, но по эмоциональности заявления догадались. Притихшие, они с любопытством наблюдали за женщиной, которая так славно развлекла их в этот вечер.

Мария пожалела о том, что погорячилась. Показывать свои истинные чувства – все равно что обнажаться прилюдно. Современной женщине не пристало проявлять негативные эмоции при посторонних.

Записав адрес виллы, Мария покинула офис. С помощью интернета и карты она отыскала фирму по прокату автомобилей и взяла себе желтый «фиат». Менеджер с сомнением вертел в руках ее водительские права, но Мария смерила его таким взглядом, что он смешался и чуть не забыл взять у нее оплату.

Когда с делом было покончено, наступила настоящая ночь. Теплая, южная, душная. Звезд на небе видно не было – их закрывали низкие облака, подсвеченные снизу городскими огнями. Все уличные кафе были полны веселого, беззаботного народа. Мария смотрела на развлекающихся людей с завистью. Сама она пока не представляла себе, где остановится на ночь.

Чертов Антонио! Да и Максим тоже хорош. Оба «удружили», спасибо…

Дома в Палермо были невысокие и стояли скученно, образуя кривые, узкие улицы, постоянно пересекающиеся друг с другом. Телефон разрядился, а зарядное устройство находилось где-то на дне сумки, и искать его совершенно не хотелось. Понадеявшись на навигатор, прикрепленный к приборной панели, Мария окончательно заблудилась. Она не сумела перенастроить прибор, а он упорно выводил ее на одну и ту же площадь с множеством дорожных ответвлений, не все из которых были открыты для автомобильного движения.

Порой улочки были такими узкими, что приходилось буквально протискиваться на «фиате» между припаркованными автомобилями. Там и сям из открытых дверей и окон звучала музыка, но не электронная, а старомодная, насыщенная любовной страстью.

Правда, Марии было не до любви и не до средневековой атмосферы, окружающей ее. Ей безумно хотелось есть, принять душ, переодеться и лечь спать. Давно уже она не выматывалась до такой степени. И давно не чувствовала себя столь уязвимой, слабой и беспомощной. Все последние годы Мария привыкла полагаться на себя или в крайнем случае на мужа. Но теперь она оказалась совершенно одна, в незнакомом месте, без привычных связей, надежных каналов и отработанных схем. Все приходилось делать наугад, методом проб и ошибок. Словно Мария заново училась ходить. Каждый шаг давался ей ценой сильнейшего напряжения.

Она чуть не расплакалась, когда начался дождь и мокрые стекла еще больше ухудшили обзор, не давая возможности ориентироваться на месте. Так и не найдя нужной улицы, ведущей к вилле, Мария поняла, что не выдержит и десяти минут поисков. Позвонить Антонио в надежде, что он протрезвел и соизволит проявить себя джентльменом? Нет, ни за что! Лучше Мария ляжет спать прямо в машине, чем еще раз унизится перед этим самовлюбленным итальянским чурбаном!

Припарковавшись возле первого попавшегося отеля, Мария остановилась там на ночь. Отель был маленький, без собственного ресторана, так что пришлось заказывать пиццу в пиццерии по соседству. Поедая ее в крохотном кафе на три столика, Мария с завистью поглядывала на парочку рядом. Итальянка на что-то жаловалась своему кавалеру, а он успокаивающе гладил ее по волосам, обнимал и клал ее голову на свое широкое плечо. Возможно, у этой женщины не было своей дизайнерской фирмы, но она выглядела куда более счастливой, чем Мария.

Или же так только казалось. Нам всегда что-нибудь кажется.

Глава 4

Мария проснулась чуть свет, разбуженная шумом заведенной под окном машины. Хотелось высунуться наружу и высказать водителю свое отношение к нему и его колымаге, но как сделать это, не зная языка? Пришлось лежать и ждать, когда машина наконец уедет.

Никогда прежде Мария не чувствовала себя настолько беспомощной. Заблудившаяся в чужой стране, лишенная привычных удобств, без своего багажа, она не знала, как ей быть дальше. Ее и без того неприятные ощущения усиливались при мысли, что во всем виноват Антонио, который, вместо того чтобы дождаться ее в аэропорту, поехал на виллу пить вино. Как можно быть таким безответственным, да еще по отношению к женщине, к иностранке? Что этот итальяшка о себе возомнил? Какая неслыханная наглость!

Шепча себе под нос ругательства, Мария протянула руку к мобильному телефону, подключенному к зарядному устройству. Убедившись, что аккумулятор полон энергии, она вскочила с неудобной кровати и втиснулась в крохотную ванную комнату. Здесь не было ничего, кроме умывальника и унитаза. Ни ванны, ни душевой кабинки. Напор воды оказался таким слабым, что прошел битый час, прежде чем Мария сумела умыться. В этот момент ее раздражение дошло почти до предела. Спустившись вниз, она рассчиталась за свой номер и на всякий случай поинтересовалась, не подают ли здесь кофе. Хозяйка, занимавшая место администратора за стойкой, радушно улыбнулась и указала на стол, накрытый белой скатертью.

Приблизившись к столу, Мария обнаружила, что здесь есть не только кофейник с горячим напитком и сливки в маленьком кувшинчике, но и блюдо с маленьким печеньем в форме сердечек, звездочек и полумесяцев. Налив себе кофе в бумажный стакан, Мария взяла несколько печений и предусмотрительно завернула их в салфетку. Поблагодарив хозяйку кивком, Мария покинула отель.

Ехать в пункт назначения, который указывал навигатор, оказалось проще простого. Путь, по которому следовала Мария, представлял собой смесь горного серпантина, покрытого асфальтом, и пыльных проселочных дорог. Вокруг было зелено, и то тут, то там сквозь промежутки между кипарисами виднелось ярко-синее море, заманчиво поблескивающее на солнце.

Пару раз Мария проехала мимо развалин крепостей, стоявших здесь еще в те незапамятные времена, когда не было никаких машин и навигаторов. Только море и скалы, увитые диким виноградом. Местность была дикая и достаточно живописная, но Марии было не до итальянских красот. Она все еще не отошла от обиды на Антонио. Более того, ее раздражение усиливалось от внутренних диалогов, которые она вела всю дорогу. Воображаемый Антонио юлил и оправдывался, а Мария припирала его к стенке четкими, продуманными фразами.

Через час с небольшим она наконец подъехала к нужной вилле, белоснежные очертания которой четко выделялись на фоне буйной южной зелени. Достав ключи из сумочки, Мария открыла калитку и вошла во двор, вымощенный диким камнем. Ограда тоже была сложена из таких же камней, а дальше начинался белый, с легким розоватым оттенком мрамор.

Вилла оказалась намного роскошней, чем предполагала Мария. Перед домом стояли скульптуры, стилизованные под античность. Лужайки были пострижены столь тщательно, что казались пушистыми зелеными коврами, разложенными повсюду. Резные парковые скамейки так и манили отдохнуть в тени деревьев и насладиться тишиной, покоем и одиночеством. Кустарники, правда, выглядели запущенными и успели утратить те причудливые формы, которые были некогда приданы им стараниями садовника.

Приблизившись к бассейну, Мария обнаружила, что он наполнен чистой водой, кажущейся ярко-синей из-за окраски дна и стен. На плавающем листке сидела стрекоза, таращась на гостью. Среди зеленых крон висели плоды апельсинов и гранатов, напоминающие оранжевые и красные шары новогодних игрушек на елке.

– Эй! – окликнула Мария, заглянув в дом сквозь панорамное окно. – Есть кто-нибудь?

Ответом была тишина. Вспомнились глупые триллеры, в которых героиня бродит по пустынному дому, спрашивая: «Из энибади хоум? Из энибади хиэр?» Совершенно идиотская манера, учитывая, что вскоре кто-нибудь действительно появлялся и у героини начинались проблемы, особенно если она оказывалась такой дурой, что зачем-то спускалась в подвал с перегоревшей лампочкой или неработающим выключателем.

Несмотря на теплый воздух, Мария невольно поежилась. Обогнув здание, она дошла до узкой каменной лестницы, которая вывела ее на небольшой галечный пляж. Здесь тоже было безлюдно, хотя на легких волнах покачивался скутер, явно дожидающийся хозяина. Он был дома, просто, наверное, спал после вчерашних возлияний.

Марии страстно захотелось высказать Антонио все, что она о нем думает. Она вернулась во двор и, вновь заглянув в окно, увидела в столовой мужчину в красных шортах, который проворно скользил по комнате от плиты к столу. К недовольству Марии, он оказался значительно привлекательней, чем ей того хотелось. Вспомнив о бессонной ночи, об отсутствии утреннего душа и испорченной прическе, она почувствовала себя довольно неуверенно. Но затем, напомнив себе, что она все же жена его начальника, Мария решительно вошла внутрь.

Антонио не сразу обернулся на звук шагов. Вблизи он оказался еще привлекательней, чем казалось. Сильные ноги были едва прикрыты короткими шортами, под которыми угадывались очертания не менее крепких ягодиц. Широкие плечи и узкая талия образовывали классический атлетический треугольник. Когда Антонио повернулся к Марии, она успела заметить, как сквозь загорелую кожу голого торса проступили рельефные мышцы.

– О-о-о-о! Ну наконец! – искренне обрадовался он. – Как раз к завтраку успела.

На несколько секунд Мария лишилась дара речи, сбитая с толку радушием итальянца, но потом вспомнила об ужасной ночи, проведенной в дешевом отеле, и очарование рассеялось.

– Вообще-то, я должна была успеть сюда еще к вчерашнему ужину, – процедила Мария. – Если бы вы меня встретили в аэропорту, как мы и договаривались.

– Я долго ждал, но тебя все не было и не было, – развел руками Антонио. – Я подумал, что ты с кем-то познакомилась и решила немного развлечься…

– Во-первых, я приехала сюда работать, а не развлекаться, – отрезала Мария. – А во-вторых, разве мы переспали?

– Я бы такое, наверное, запомнил. Ну, во всяком случае ты бы точно запомнила. – Антонио расплылся в довольной улыбке, и его взгляд принялся бессовестно изучать фигуру стоявшей напротив Марии. – А что?

– А то, что я не понимаю, почему вы мне тыкаете.

– А вы, значит, предпочитаете сначала переспать, а потом уже перейти на «ты»? – ухмыльнулся Антонио. – Я думал, что лучше начать с малого…

– Что вы себе позволяете? – Щеки Марии вспыхнули, словно опаленные близким пламенем. – Вам не хуже моего известно, что я замужняя женщина.

– Это была шутка, – примирительно улыбнулся Антонио. – Ты, наверное, такая злая, потому что голодная. – Он отодвинул стул, приглашая гостью к столу. – Садись, пожалуйста.

Мария невольно повиновалась, пропустив мимо ушей очередное фамильярное обращение. Она не могла понять, что ее заставило сесть за стол: голод, усилившийся от нестерпимых запахов еды, или мягкий, но уверенный голос, который не допускал отказа. Скорее всего, и то, и другое в равной степени.

Стараясь не проявлять нетерпения, Мария наблюдала, как Антонио ставит на стол блюдо с фруктами, миску с салатом из овощей, деревянный поднос с сырами и свернутую трубочками ветчину. Только покончив с сервировкой, он открыл духовку, из которой тут же донесся аромат прованских трав и сыра. Антонио извлек оттуда сковороду и поставил в центр стола.

– Ела когда-нибудь фриттату? – поинтересовался он, нарезая ножом содержимое сковороды.

– Что это? – спросила Мария, наблюдая за его действиями.

– Это такой итальянский омлет. – Воспользовавшись ножом и вилкой, он ловко свернул кусок омлета в трубочку и положил на тарелку Марии. – Я приготовил с креветками и кабачками.

– Нет, – покачала головой Мария, невольно вдохнув вкусный аромат. – Никогда не пробовала.

– Что ж, сейчас ты узнаешь, что такое итальянский завтрак. – Антонио обнажил в улыбке ослепительно-белые зубы. – Надеюсь, тебе понравится.

Подцепив ломтик омлета, Мария подула на него, сунула в рот и принялась жевать. Антонио не сводил с нее своих зеленых глаз, и взгляд его ощущался почти физически, пока она не потупилась. Она не помнила, когда в последний раз испытывала неловкость. Ей казалось, что Антонио смотрит на нее не с вожделением, а с некоторым умилением, словно на маленькую девочку. Она чувствовала в нем странную, неведомую ей раньше силу. Но во всем этом ей не хотелось признаваться даже самой себе, поэтому Мария принялась с аппетитом поглощать угощение. Тем более что аппетит у нее разыгрался зверский.

Ничего удивительного, учитывая столь великолепный завтрак.

– Очень вкусно, – кивнула Мария, сдерживая себя, чтобы есть неспешно, не проявляя жадности. – Я раньше такого не пробовала.

– Научу тебя готовить фриттату, чтобы теперь ты могла меня завтраками кормить, – усмехнулся Антонио.

Мария вопросительно посмотрела на него, и ей показалось, что он вовсе не шутит.

– Я не готовлю, – холодно ответила она. – Даже мужу.

– И как он тебя терпит? – В глазах Антонио прыгали чертики. – И характер не сахар, и готовить не умеешь.

– Так, с меня хватит! – Мария с шумом отодвинула стул и выскочила из-за стола. – Будешь свою жену воспитывать, умник!

– Я думал, что ты злая, потому что голодная, а, оказывается, ты просто злая. – Продолжая трапезу, Антонио невозмутимо наблюдал за Марией. – Ну ничего. Через пару дней ты начнешь любить жизнь. – Он пожал плечами. – Ведь в Италии иначе нельзя.

– А с чего ты взял, что я не люблю жизнь? – Мария говорила чересчур резко и ничего не могла с этим поделать, потому что была, что называется, на взводе. – С того, что я не скачу от удовольствия после ночи, проведенной в дешевой гостинице? Если ты привык, что женщины тают от одного взгляда на тебя, то это не про меня.

– Знаешь, а это уже прогресс. – Антонио улыбался. – Ты перешла со мной на «ты».

– Вот же тупица!

Хлопнув дверью, Мария выскочила на улицу.

Усмехаясь, Антонио продолжил завтракать.

В отличие от гостьи он явно наслаждался ситуацией.

* * *

Оказавшись снаружи, Мария некоторое время стояла на месте, сжимая и разжимая пальцы рук, а потом поняла, что ей сейчас нужно, и решительно спустилась по знакомой лестнице на пляж. Море было таким огромным и величественным, что все мелкие заботы и треволнения попросту терялись на его фоне. Морской пейзаж внушал уверенность и спокойствие. Именно то, чего Марии сейчас так не хватало.

Стоя у кромки воды, ритмично набегающей на берег, она смотрела по сторонам и щурилась от непривычно яркого солнца. Последние два дня оказались для нее испытанием. И она не узнавала себя – смелую, решительную и уравновешенную. Сейчас она сделалась совсем другой, неузнаваемой – вспыльчивой, неуверенной и раздражительной. И Марии совсем не нравился собственный новый образ. Ей хотелось быть прежней. Такой, какой знала себя она сама и ее супруг.

Вот кто поможет обрести ей привычную уверенность!

Набрав номер Максима, Мария из вежливости спросила, как у него дела, не скучает ли он в одиночестве, а потом принялась жаловаться.

– Представляешь, он бросил меня на произвол судьбы, – сказала она, вкратце описав ситуацию. – Даже не извинился, по-моему. Просто поставил перед фактом и все.

– Бывает, – лаконично произнес Максим.

– Что значит бывает? Со мной такое впервые.

– Не принимай близко к сердцу. Я уверен, все образуется.

– Сомневаюсь, – сказала Мария. – Мне активно не нравится твой Антонио. Он меня раздражает.

– Придется потерпеть, – вздохнул Максим.

– С какой стати я должна терпеть его выходки?

– Он отличный специалист. Второго такого поискать надо.

– Так поищи, – потребовала Мария.

– Это невозможно, дорогая, – сказал Максим, не слишком удачно скрывая раздражение за увещевающей интонацией. – Знаешь что? Мне кажется, вчера ты просто устала и перенервничала. Успокойся. Соберись. Ты умеешь брать себя в руки. Займись делом, и всякие пустяки отойдут на второй план.

– Пустяки? Видел бы ты тот жалкий отель, где мне пришлось ночевать!

– Лучше вспомни, где ты находишься, милая, – предложил Максим. – В Италии! Солнце, море, чистый воздух, красота вокруг… А у нас? Дождь льет как из ведра, возле дома меняют трубы, повсюду грязь, слякоть. Тебе можно лишь позавидовать. Наслаждайся впечатлениями и не думай о плохом.

На этом Максим попрощался, обозначил чмоканьем поцелуй и отключился. Мария осталась стоять на берегу, прикрывая глаза от лучей слепящего солнца. Море шептало что-то ласковое и успокаивающее. Вода у берега была такой прозрачной, что можно было отчетливо рассмотреть каждый камешек, каждую рыбешку, шныряющую по мелководью. На бирюзовых волнах играли сверкающие солнечные блики, искрящиеся и переливающиеся, как расплавленное золото. Сбросив туфли, Мария с удовольствием ступила на плотный, мокрый песок, покрытый гладкими камнями.

– О боже, – прошептала она, едва сдерживая улыбку. – Как же хорошо!

В этот момент она забыла обо всем, что ее тревожило. Ее захлестнули чувства и эмоции, заглушив недовольное бормотание разума.

Мария подошла к воде так близко, что волны без труда касались ее босых ног. Она словно зачарованная смотрела на свои ступни, медленно погружающиеся в песок. Это было забытое чувство полной свободы и раскрепощенности. Можно было позволить морю намочить дорогую юбку, не следить за временем и не поправлять растрепанные ветром волосы. Мария словно бы осталась в мире совсем одна.

Насладившись одиночеством, она подумала о Максиме. Он ухитрялся несколько раз в год вырываться на море. Как ни странно, у него постоянно находились сделки и объекты на побережье какой-нибудь страны. Мария же ценила время, поэтому торчала в офисе и в выходные, и в праздничные дни. Ей было не до отдыха. Она работала не покладая рук. Теперь, глядя на всю красоту, окружавшую ее, она задавалась вопросом: а правда ли Максим летал работать? Или просто вырывался на несколько дней, чтобы насладиться вот такими видами и ощущениями? Ведь он никогда не звал ее с собой и никогда не ругал за чрезмерное трудолюбие. Напротив, он поощрял в ней трудоголика и часто критиковал чьих-то жен, любивших курорты.

И Мария с готовностью ему поддакивала. А результат? Плачевный, прямо скажем.

«Что я видела за последние пять лет? – думала Мария. – Офис и еще раз офис. Даже в кафе не могла позволить себе посидеть подольше».

Вспомнив события последних дней, она вдруг усмехнулась. Ведь, несмотря на все сложности, именно такое остается потом в памяти. Если бы не новые, яркие впечатления, то жизнь превратилась бы в сплошное однообразное пятно. Что выделить на этом фоне, что вспоминать? Как Мария рисовала эскизы своих дизайнерских проектов? Как встречалась с заказчиками? Или кого-то поставила на место, одернула и уволила? Нет. Настоящая жизнь – это то, что выходит за пределы рутины, это некие спонтанные события, которые мы не способны контролировать. Важно лишь то, как именно мы проживаем такие моменты: сердясь на все и вся или получая удовольствие от того, что живем.

«А может, мне правда только кажется, что я люблю жизнь? – со страхом подумала Мария. – Может быть, я не способна получать от нее удовольствие?»

И так, стоя на берегу под сицилийским солнцем, Мария задумалась о том, о чем, похоже, никогда прежде не думала.

* * *

Она вздрогнула, услышав голос Антонио за спиной. Пожелав ей хорошего дня, итальянец сообщил, что уедет на несколько часов. Мария не стала оборачиваться, а лишь кивнула в ответ.

Ей не хотелось видеть итальянца. Она все еще сердилась на него.

– Может быть, тебе что-то купить? – поинтересовался Антонио. – Мне не сложно.

– Спасибо, не нужно, – ответила Мария, стараясь, чтобы ее голос звучал вежливо. – Вечером мой багаж доставят сюда.

– На твоем месте я бы не был в этом так уверен.

Мария не выдержала и обернулась.

Антонио смотрел на нее доброжелательно и с улыбкой.

– Это была шутка? – спросила Мария.

– Я говорю серьезно, – настаивал Антонио. – Лучше подстрахуйся.

– Если придется, то я сама поеду в город. – Мария оставалась непреклонной. – Все равно ты не сможешь купить то, что мне нужно.

– Дело твое. – Антонио пожал плечами и пошел прочь, обронив на ходу: – Если вдруг передумаешь, звони.

Оставшись одна, Мария испытала смешанное чувство досады и удовлетворения. С одной стороны, ей было приятно остаться одной, с другой – она сердилась на Антонио, который даже не подумал проявить внимание и гостеприимство. Просто взял и бросил ее одну! И вообще он наглец. Ведет себя так, будто это он начальник Марии, а не наоборот. Ладно, она еще с ним поквитается. А сейчас ей хотелось свободы и одиночества. Хотелось насладиться ими в полной мере.

А еще почувствовать, каково это – жить в собственной вилле на средиземноморском побережье.

Услышав, как завелся двигатель машины, Мария еще несколько минут постояла на берегу. Затем, сполоснув ноги от песка, обулась и направилась в дом. Войдя внутрь, она небрежно сбросила туфли у входной двери, что было ей не свойственно. Как правило, она бережно относилась к вещам. Особенно к дорогим. Теперь в нее словно вселился дух противоречия. Он заставлял Марию вести себя в не присущей ей манере.

Первым делом она бегло осмотрела все комнаты. Дом был светлый и просторный, с минимальным количеством мебели. Никаких массивных шкафов и кресел, все легкое, изящное, современное. Марии это понравилось. Она любила жилища, обставленные со вкусом. В них не могли обитать люди ограниченные, нудные, заурядные. Дизайн квартиры как нельзя лучше характеризует внутренний мир хозяев.

Продолжая осмотр виллы, Мария не преминула заглянуть в шкафы и ящики, чего еще недавно не позволила бы себе ни при каких обстоятельствах. Да, она менялась не по дням, а по часам. К лучшему или к худшему? Ответа на этот вопрос не было. Одно Мария знала наверняка: ей было чертовски интересно и впервые за долгое время не терпелось узнать, что же будет дальше.

Не притрагиваясь к чужим вещам, а только лишь рассматривая их, Мария наткнулась на новенькую зубную щетку в хрустящей упаковке. Именно то, чего ей так не хватало!

– Отлично, – пробормотала она, – просто отлично.

Без всякого сарказма, который обычно вкладывала в эту фразу.

Распечатав щетку, Мария отправилась в ванную комнату, приятно удивившую ее дорогой отделкой и наличием всего необходимого для ухода за собой. Голубой мрамор, хром и зеркальные поверхности радовали глаз, создавая праздничное настроение.

Сбросив одежду, Мария вошла в душевую кабину и включила восхитительно-теплый ласковый дождь, мягко обрушившийся на ее обнаженную кожу. Волосы растеклись по плечам, вода побежала по лицу, шее и телу, отозвавшемуся на ласку мурашками. Мария посмотрела на свою грудь и осталась довольна увиденным. Кожа выглядела молодой и упругой, соски напряглись, как во время эротических переживаний.

«Хочется счастья, – подумала Мария, медленно поворачиваясь под струями воды. – Так хочется счастья. Чего-то нового, светлого, неизведанного».

Она улыбнулась. Душ смыл остатки неприятных воспоминаний. Жизнь налаживалась.

Выйдя из душа, Мария вытерлась полотенцем, сунула ноги в великоватые одноразовые тапочки на бумажной подошве и принялась изучать панель управления стиральной машиной. То, что надписи были на итальянском языке, ее не смущало: они сопровождались красноречивыми разъяснительными рисунками: вот таймер, вот стирка, вот полоскание.

Определившись, Мария засыпала порошок и включила машину, послушно отозвавшуюся деловитым урчанием. Через пару секунд удовлетворенная улыбка сменилась встревоженной миной. Во что одеться, когда все вещи крутятся в мыльной воде?

Мария приоткрыла дверь и прислушалась. Уже давно, а может быть, и никогда прежде она не ощущала собственную наготу так остро.

– Эй? – окликнула она. – Антонио? Ты уже вернулся?

Ответом была тишина. Осторожно переставляя ноги в тапочках, Мария украдкой, словно воришка, опасающийся быть застигнутым врасплох, вышла из ванной комнаты. Мысль о том, чтобы поискать одежду в шкафу, пришла и была отброшена. А вдруг Антонио неожиданно войдет и увидит гостью в таком виде? Что он о ней подумает? Нет, лучше воспользоваться его банным халатом, висящим возле двери.

Да! Затянув поясок потуже, Мария снова почувствовала себя уверенно. Несмотря на то, что под халатом на ней ничего не было.

– Так, – сказала она себе. – Чем займемся теперь? Пожалуй, самое время перекусить.

Это была своевременная и очень хорошая идея. Мария почувствовала сильный голод. Она ведь давно не ела как следует. Пора исправить это недоразумение.

Волоча по полу норовящие соскользнуть тапочки, Мария отправилась в кухню. Здесь царил некоторый беспорядок, но не раздражающий, а скорее домашний, вселяющий ощущение уюта. Содержимое холодильника не блистало разнообразием, но, порывшись, Мария остановила выбор на лазанье в пластиковом контейнере. Дело осталось за малым. Мария без труда разобралась с микроволновой печкой и поставила лазанью греться. Покончив с этим нехитрым занятием, она отнесла завтрак в гостиную и удобно расположилась на диване, скрестив вытянутые ноги на кофейном столике.

Лазанья оказалась восхитительной на вкус. Для полного комфорта Мария вооружилась пультом, включила большой настенный телевизор и пробежалась по каналам, пока не нашла музыкальную передачу. Итальянцы пели чувственно и энергично, как в те незапамятные времена, когда без них не обходился ни один новогодний «Огонек». Мария была тогда совсем маленькой, но помнила, как родители, с удовольствием слушая итальянскую эстраду, готовы были просиживать у телика часами. А еще ей запомнилось, что почти все песни исполнялись хриплыми голосами, и, похоже, эта традиция продолжалась.

На экране возник бодрый мужчина лет пятидесяти, но явно стремящийся выглядеть где-то на тридцать с лишним, максимум на сорок лет. Он представал то в кожаном пиджаке, то в расстегнутой до пупа рубахе, то в белом костюме с гвоздикой. Содержание клипа было незатейливым. За певучим героем якобы гонялись роскошные поклонницы с длиннющими ногами и ногтями, а он старательно избегал их, удирая то на «ягуаре», то на «мазерати», пока не заметил в рядах зрителей скромную молоденькую девчушку, которой и отдал свое сердце, символично бросив ей красную гвоздику.

«Теперь она тоже отрастит длинные ногти, – решила Мария. – Ноги тоже, кажется, можно удлинять. Интересно, тогда этот красавчик и от нее станет бегать?»

Усмехнувшись своим мыслям, Мария положила себе добавку. Лазанья, что называется, таяла во рту. Вне всякого сомнения, Антонио был отличным кулинаром. Нужно обладать не только опытом, но и врожденными склонностями, чтобы приготовить такую вкуснятину.