Текст книги "Поцелуй с вампиром. Книга вторая"

Глава 8. Рассказ Наркисы

А в это время, Мейфенг прихорашивалась у своего любимого трюмо. Они собирались на бал в соседнее графство. Их всю семью пригласили по случаю дня рождения юбилея тридцатилетия графа тех мест, сынишку они взять с собой не могли, так как он же не контролирует ещё себя и летает когда попало, и острые зубки показывает, когда кушать хочет, уж совсем малыш не для балов. Константина решили оставить с Альбертом, впрочем, как обычно. Мейфенг выглядела великолепно, две расторопных молоденьких служанок уложили ей волосы в классическую причёску и перевили их нитями с крупным жемчугом. В уши одели золотые серьги, с таким же жемчугом, свисающие до плеч. Платье графиня выбрала бордовое с переливом и чёрные изящные туфли с жемчужными пряжками. На левую руку ей надели золотой браслет, также украшенный белым жемчугом, а на изящные пальчики Мейфенг одела сама всего два кольца, оба те, что подарил ей Валентин ещё в Китае. Единственное, где у девушки ещё не было украшений, это её длинная шея. Она любовалась своим видом в огромном прямоугольном зеркале, обрамлённом золотом, висящем над камином, в котором весело потрескивал огонёк, а служанки ворковали вокруг неё, словно поющие канарейки.

– Вы так красивы, миледи! Вы всех там очаруете!

Мейфенг улыбнулась своему отражению, совсем не обращая внимания на комплименты служанок. Она уже привыкла, что со слугами не общаются и не обращают на них никакого внимания. В этот момент, дверь в комнату распахнулась, и в неё быстрым шагом вошёл граф. Он щёлкнул пальцами в знак того, чтобы служанки исчезли. Девушки, быстро подобрав юбки, задом попятились к выходу. Граф с графиней остались одни. Мейфенг внимательно посмотрела на мужа и мягко спросила:

– Ты, в хорошем расположении духа, милый?

– Да, душа моя, сегодня я прекрасно себя чувствую. С утра я был в деревне, крестьяне оплакали погибших мужчин. Я отвёз их семьям богатые дары и денежную компенсацию по утере сыновей и кормильцев. Погибло четверо: двое взрослых мужчин, у них остались семьи и двое сыновей из других семей. Такой удар для моих людей. Затем мы всё обсудили и решили, что продолжим на днях иссушать болото, а так как полнолуние прошло, я думаю, что месяц покоя нам обеспечен, и надо многое успеть.

Мейфенг подошла к мужу и, прильнув к нему словно кошка, поцеловала.

Валентин ответил на поцелуй, и мягко отодвинув жену, обсмотрел её с головы до ног.

– Дорогая, ты выглядишь великолепно, но кое-чего всё же не хватает.

– Чего же? – удивилась Мейфенг.

– Самой малости, – и граф достал из-за пазухи бархатную коробочку, открыл её и вытянул оттуда золотую цепочку витую косичкой с белым камнем размером с копейку, обвитым золотом в виде лепестков вокруг него. Затем подошёл к Мейфенг со спины и, надев цепочку ей на шею, нежно взял за руку и подвёл к зеркалу. Она замерла от красоты камня, который блестел так в лучах полуденного солнца, что весь её образ стал похож на королеву. Девушка медленно поднесла пальчики к украшению и, потрогав его, посмотрела с недоумением на мужа.

Он улыбнулся своей лучезарной улыбкой, на щеках у него показались лукавые ямочки.

– Да, ты правильно подумала, это бриллиант, ещё одна наша фамильная драгоценность, и я дарю его тебе.

У Мейфенг на глазах выступили слёзы, и она прошептала:

– Я люблю тебя, Вали, просто так, и всё вытерплю от тебя, в каком бы состоянии ты не находился. Я твоя, твоя на веки, всем телом и душой, и мне совсем не нужны такие подарки за это.

Валентин обнял жену и, упёршись носом в её шею, прошептал в ответ:

– Я знаю, любимая, я люблю тебя больше своей жизни, и это не за прошлую ночь подарок, это в знак моей любви к тебе, прими его, не обижай меня.

Слёзы потекли по щекам Мейфенг и она развернулась к мужу, и их губы снова встретились. Поцелуй стал таким сладостным, что у обоих в это время словно выросли крылья, и они вместе поднялись в воздух на метр от пола. Вдруг Мейфенг поняла, что они в полёте и рассмеялась.

– Ты же сказал, что мы поедем в экипаже, что не будет никаких нечеловеческих полетов сегодня, а сам поднял меня в воздух.

– Это не я, – улыбнулся Валентин.

– Что значит не ты? А кто?

Валентин медленно убрал свои руки и сразу же плавно опустился на пол, глядя на жену снизу вверх. И тут Мейфенг увидела, что это она сама находится в воздухе и, в недоумении, не знала, что и сказать. Она плавно пролетела по огромной их спальне и также плавно опустилась на пол, рядом с мужем.

– Но как? – спросила она, не понимая, как она взлетела, да ещё и подняла Валентина вместе с собой в воздух.

Граф всё ещё улыбаясь, ответил:

– Да, удивительно, как оказалось, тебе не нужно было прыгать в пропасть, чтобы научиться летать, а нужны были вот такие эмоции, чтобы наоборот взлететь вверх. Ты, правда, чудесная!

Они обнялись и, закружившись в водовороте чувств, полетели вместе по комнате, смеясь, и целуя друг друга.

Спустя полчаса их поджидала карета, запряжённая шестёркой статных белоснежных лошадей с густыми гривами песочного оттенка. Мейфенг вышла к карете и ахнула:

– Боже, какие прекрасные лошади!

Граф обнимая жену, ответил:

– Да, любимая, они вмиг донесут нас до соседнего графства.

– А как же опасная дорога у болота, она же у нас одна туда проходит?

– Не переживай, дорогая, мы с крестьянами её хорошо очистили, да и полнолуние уже прошло, а ведь все эти страшные вещи происходят именно в такую фазу луны.

– Да, ты прав, дорогой, – задумалась на минуту Мейфенг, – и продолжила:

– Вали, дорогой, а можно мне взять с собой в дорогу Наркису?

– Это ещё кто? – удивился Валентин.

– Это та девочка из деревни, она уже у нас.

– Зачем она тебе в этой дороге? – спросил муж.

– Ну, она мне может платье поправить или причёску после дороги, всё-таки туда ехать немало.

– Да, ехать часов пять туда, как раз к вечеру успеем, к самому торжеству. Ладно, бери свою девчонку, – и граф подозвал одного из слуг со двора замка.

– Иди и приведи к нам девчонку, только пусть приоденется в дорогу, да побыстрее, мы не будем её долго ждать.

– Слушаюсь, Ваше сиятельство, вмиг приведу.

Девочку привели очень быстро, ей надели сапожки с мехом нерпы и коротенький полушубок из собачьей шерсти, в общем, она выглядела сносно для личной служанки графини.

Девочка стояла, наклонив голову, и ждала одобрения хозяйки.

– Здравствуй, Наркиса, – сказала графиня, – иди, садись рядом с кучером, если замёрзнешь, мы позовём тебя в карету.

– Вот уж в карете вместе с нами, она точно не нужна, не замёрзнет, – отпарировал граф, и девочка, поклонившись хозяевам, покорно пошла на скамеечку и присела рядом с кучером.

Карета двинулась в долгий путь. Валентин с Мейфенг мило беседовали, вспоминая о том и о сём.

– Мейфенг, представляешь, если бы мы летели, то были бы там уже через час, – весело проговорил граф.

– Да, но тогда, милый, мы бы не смогли объяснить людям, как к ним добрались и где наша карета и кучер, возникло бы множество ненужных нам вопросов.

– Да, дорогая, поэтому я и решил ехать как люди, долго, тяжело, как я уже отвык от этого.

Так за беседами они и не заметили, как прошёл час, и что они уже находились в лесу у болота, и, казалось бы, ничего не должно было случиться, как вдруг Наркиса истошно закричала. Кучер остановился в недоумении, глядя на девочку, которая билась в истерике. Валентин и Мейфенг тоже выскочили из кареты, и граф громко окликнул кучера:

– Что случилось, Пешу, что с ней?

Кучер, высокорослый крупный детина, лет двадцати пяти и сам опешил, он и сам не понял, что произошло:

– Я не знаю, Ваше сиятельство, как только она завидела болото, так тут же начала истошно орать и выть, вот, сами поглядите.

Девочка закрыла лицо обеими ладошками и рыдала навзрыд.

Мейфенг подошла к ней и, обняв, помогла сойти со скамеечки:

– Идём к нам в карету, успокоишься и расскажешь, что с тобой, хорошо, Наркиса? – мягко обратилась к девочке графиня.

Девочка повиновалась и, всхлипывая, уселась в карету напротив господ.

– Трогай! – крикнул граф кучеру, и карета покатилась по ухабистой лесной дороге совсем близко у болота. Прошло минут десять, и Валентин не выдержав, грубо окликнул малышку:

– Наркиса, или как там тебя, давай, выкладывай всё, иначе снова поедешь с кучером.

Девочка подняла на него заплаканные глаза и начала свой печальный рассказ:

– Мои родители погибли с полгода назад, они утонули на вот таком же болоте, там у нас, в нашем лесу.

– Ничего себе совпадение, – удивился Валентин, – продолжай.

– Мама была целительницей в нашей деревне, и ей стало чудиться какое-то страшилище, когда луна была на небе большой и круглой. Сначала папа думал, что она сошла с ума, но потом и сам что-то заметил. В один такой день мама мне наказала строго настрого оставаться дома, а сами они поехали туда к болоту и, – девочка снова расплакалась.

Мейфенг побелела и, взяв её за холодную руку, стала поглаживать по ней, и тихо спросила, чтобы не спугнуть малышку:

– А что с ними произошло, ты знаешь?

Наркиса посмотрела на госпожу, с какой добротой та на неё смотрела и продолжила:

– Да, их потом долго искали, и нашли только мамину корзинку с травами и клок её волос, и очень много крови рядом с болотом, тел их не нашли, нам некого было даже и похоронить.

Девочка снова залилась горькими слезами и, достав из-за пазухи тряпочку, бережно, трясущимися пальцами, развернула её, в ней оказался клок светлых волос с запёкшийся на них кровью.

– Это всё, что мне осталось в память от моих родителей, – прошептала она и протянула тряпочку графине.

Мейфенг аккуратно одним пальцем дотронулась до волос и тут же потеряла сознание.

Граф рассвирепел:

– Да что же здесь, происходит, чёрт возьми! Пешу, остановись!

Валентин вынес Мейфенг на свежий воздух и присел с ней на пригорок, заглядывая в её безжизненное лицо.

В этот момент, Мейфенг в своём сознании, видела страшное зрелище, вернее убийство на болоте, длинные когтистые руки, напоминающие ветви схватили женщину, держащую корзинку с травами в руках, и стали её сильно сжимать и колоть когтями, по её телу хлынула алая кровь. Её муж отчаянно боролся с ветвями с помощью топора, но одна из них резко ударила в него и отбросила прямо в центр болота. Трясина быстро засосала мужчину прямо на глазах истекающей кровью женщины. Ветвистые когти не унимались и как будто резали всю кожу бедной женщины, пока её тело не стало похоже на один сплошной кровяной сгусток, и в эту секунду, ветви обвили её как удавкой и утащили в болото, почти уже мёртвое окровавленное тело. Громкий всплеск грязной воды, и Мейфенг внезапно очнулась. Она часто задышала, хватая ртом воздух, как будто задыхалась и, увидев рядом с собой мужа, судорожно вцепилась в него, с таким страхом в глазах, что Валентин сам побелел от страха за жену, глядя в её глаза наполненные жутким ужасом.

– Что с тобой, любимая?

Мейфенг и сама расплакалась от пережитого видения и рассказала обо всём мужу. Валентин впал в ярость от услышанного и, подсознательно превратившись в вампира, подскочив к болоту, заорал далеко вдаль:

– Если ты тронешь мою жену, я убью тебя! Не знаю ещё как, но я обязательно найду способ!

Наркиса и Пешу затаились от страха, а Мейфенг подошла к мужу и, положив ему руку на плечо, проговорила:

– Любимый, не переживай так, у нас есть ещё почти месяц, мы подумаем вместе с Альбертом над всем этим, может решение придёт, и давай ещё порасспросим Наркису, может она от горя, что-то упустила, какую-то важную деталь, что прольёт свет нам ещё на эту беду. А сейчас мы не можем не поехать в соседнее графство, те хозяева могут обидеться на нас, а лишние проблемы нам не нужны.

Валентин пришёл в себя и, обняв жену, помог ей сесть в карету, подтверждая её слова:

– Конечно, любимая, ты права, я просто впадаю в ярость только от мысли, что эта тварь может причинить тебе вред.

Наркиса сидела напротив с перепуганным видом молча и тихо.

Валентин снова обратился к ней:

– Наркиса, мы никогда не тронем тебя, но ты должна всё рассказать нам, абсолютно всё, что вспомнишь.

– Хорошо, я попробую, а почему это так важно для вас? – пролепетала девочка.

Валентин молча глянул на жену, но она продолжила сама разговор с ней:

– Наркиса, дело в том, что это чудище приходит и ко мне, и уже давно, много полнолуний подряд и пугает меня, наверное, также как пугало когда-то твою покойную маму. Нам важно понять, что ему нужно и как нам обезопасить себя. Ты же не хочешь, чтобы оно убило и меня?

Наркиса так перепугалась от слов графини, что все её эмоции тут же отразились на лице.

– Миледи, я не хочу этого, вы такая добрая и, – она запнулась, – красивая.

Девочка задумалась и спустя несколько минут продолжила:

– Я вспомнила, мама говорила, что это чудище заболело, и оно просит её полечить его, поэтому она и взяла свои травы с собой на болото.

Граф с графиней переглянулись, и Мейфенг прошептала мужу на ухо:

– Странно, тогда зачем оно убило её, да ещё и таким страшным способом. В моём видении, она не успела даже достать свои травы из корзинки, чтобы начать лечить его.

Валентин тоже был озадачен и прошептал ей в ответ:

– Когда вернёмся, расскажем всё Альберту, может он разгадает эту загадку.

Мейфенг ласково посмотрела на малышку и спросила:

– А ты умеешь лечить, как твоя мама?

– Да, миледи, чуть-чуть могу, она меня учила и говорила, что когда она отправится на небо, дар целительства перейдёт ко мне.

Граф и графиня снова переглянулись, словно понимая друг друга без слов. «Ещё одна целительница попала к ним в замок, неспроста это».

А ты сама случайно не видела это чудище? – очень приглушённо спросил Валентин у Наркисы.

Она сильно всполошилась, и слёзы снова хлынули из её глаз.

– Что? Что такое, Наркиса? – вскрикнула Мейфенг.

– Да, я его видела, когда на небе была большая луна, вот несколько дней назад.

Мейфенг и Валентин внимательно посмотрели на перепуганную девочку.

Всхлипывая, она продолжила:

– Он такой страшный, как высохший череп или как сухое дерево и весь в тумане, и жутко воняет. Он звал меня, мне так страшно… Вы защитите меня, миледи?

– Конечно, Наркиса, мы защитим тебя, – ответила Мейфенг, а сама подумала: «Знать бы ещё как, да и самой в живых остаться».

– Ты не смертный человек, ты вампир, – словно услышав мысли жены, сказал граф.

– Как ты догадался, о чём я подумала?

– У тебя на лице всё написано, дорогая.

Наркиса только успевала переводить перепуганный взгляд то на графа, то на графиню.

Лес с болотом остался уже давно позади, и все более-менее успокоились.

Прошло несколько спокойных часов. Наркиса вышла из кареты и подсела к кучеру, чтобы не мешать хозяевам, ворковать друг с другом. Валентин придвинулся поближе к Мейфенг, потом ещё ближе, и его лицо оказалось так близко с её лицом, что их губы стали притягиваться как магнит.

– Любовь моя, – прошептал Валентин и его нежные руки легли на тонкую талию жены, она почувствовала, как его тонкие изящные пальцы стали медленно задирать её платье, они коснулись коленей, потом плавно передвинулись к бедру и пошли выше к кружевному белью. Девушка часто задышала и прошептала:

– Только не рви, пожалуйста, ничего, – и лукаво улыбнувшись, сама сняла с себя тонкие кружевные трусики, передав их мужу. Граф взял их в руку и машинально положил в карман своего камзола, приподнял жену и усадил её к себе на руки, продолжая страстно целовать в стройную шею. В голове Мейфенг всё смешалось, и карета, и ухабистая дорога, и все страшные последние новости, она могла только чувствовать своего красавца мужа и его желание обладать ею здесь, прямо в дороге, в этой карете. Ещё немного и им уже ничего не мешало, влюблённые муж с женой предались огненной страсти.

Спустя какое-то время они смеялись и весело болтали:

– Вот чем хороша эта дорога, есть чем заняться с любимой женщиной, – сказал Валентин.

Мейфенг счастливо улыбалась, разгорячённая и чуть-чуть взъерошенная.

– Да, с таким мужем, я согласна хоть каждый день куда-то ездить, только теперь Наркисе будет работа, поправлять мне причёску.

Она положила голову к нему на плечо и закрыла глаза, мечтая о счастливой вечности с Валентином.

Карета ехала мягко, несмотря на неровную дорогу, чуть-чуть потряхивая на небольших выемках на тропах. Тёмно-коричневые занавеси не давали солнцу сильно освящать всё внутри, мягкие диванчики обтянутые чёрной кожей, очень качественной выделки, всё-таки граф Валентин был далеко не беден, и его экипаж хорошо отражал его состояние, и такую дальнюю поездку, можно было назвать даже комфортной. Мейфенг задремала, и вдруг эту идиллию нарушил громкий свист, резкий звук хлыста и разные громкие крики. Карета резко остановилась, граф успел схватить жену, чтобы она не упала с дивана от такой неожиданной остановки, Мейфенг открыла с удивлением глаза и спросила:

– Что случилось, Валентин?

– Сейчас пойду, посмотрю и разберусь, что же там такое, – ответил ей муж и, поцеловав в щёку, вышел из кареты.

Он быстро обглядел поляну и увидел с дюжину грязных крепких мужланов, одетых в разноцветные широкие рубахи, подвязанные длинными поясами, по виду напоминающие шарфы и в широких штанах по типу шароваров. Усатые и лохматые с безумными глазами и взглядами хищников, они бросились к карете со всех сторон как тараканы, совсем не обращая внимания на графа, видимо они были привыкшие видеть таких знатных господ, выходящих из своих карет, которые они останавливали посередине дороги ведущей в замок, что виднелся уже неподалёку. Кучера сбили с сиденья длинным кнутом и потащили по земле. Наркису стащил другой мужик и, держа за шею, стал облапывать её шубку и то, что под ней. Они грубо ругались, по внешнему виду это были явно разбойники, обитающие в этих местах. Валентин с невозмутимым видом снял с себя камзол и, приоткрыв дверцу кареты, быстро сунул его жене:

– Возьми камзол, чтобы я его не испачкал и не выходи из кареты, замкнись.

Мейфенг сразу поняла, что к чему и быстро забрала вещь из рук мужа, даже и, не помышляя о выходе из кареты – к мужским дракам, она была совсем не готова.

Первого мужика, что добежал к графу, Валентин схватил одной рукой за грудки и перекинул через карету, как мешок, тот упал замертво на спину и сразу же испустил дух. Другие мужики, ещё не поняв, что им дадут достойный отпор, снова кинулись на Валентина, размахивая палками и кулаками. Он отскочил на пару метров от дверцы кареты и сразу двумя руками схватил первых двух, что добежали до него, крепко ударив, их лбами друг с другом и, откинув в стороны, прыгнул на следующих троих. В прыжке схватив одного из них, тут же придушил его и, орудуя его телом как битой, раскидал следующих нападающих, попав кому в голову, кому в живот. Половина раненых мужиков развалились с разных сторон от кареты. Но тут, Валентин увидел, как один мужик с золотой серьгой в ухе, по-видимому, их главарь, тащит Наркису, приставив к её нежной шее острый нож. Девочка широко вытаращила глаза и позеленела от страха. Валентин собирался уже и сам её спасти, но тут шторка в карете приоткрылась, и Мейфенг закричала:

– Вали, спаси Наркису, пожалуйста!

Валентин оглянулся на жену и тут же на него навалились ещё двое мужиков. Он легко раскидал их в стороны и сразу же подлетел к их главарю. Тут уж граф не стал церемониться, а пролетев несколько метров над ним, головой вниз, развернулся на ноги и, держа его оторванную голову в руке за волосы, с которой ещё стекала свежая кровь, с невозмутимым видом, кинул её под ноги остальным мужикам, те опешили от увиденного ужаса и стали орать:

– Он не человек! Спасайтесь!

Оставшиеся в живых разбойники, стали разбегаться в лес кто куда. Валентин подошёл к всё ещё живому напуганному кучеру и, мягко взяв его за шиворот, отнёс прямо в полёте к карете, и посадил на его место. Наркиса держась за шею, прикрывая ладошкой кровавую рану, быстро побежала туда же на скамеечку рядом с кучером. Валентин крикнул ей:

– Оторви кусок от своей нижней юбки и завяжи свою шею, нам со всем ни к чему, чувствовать запах твоей крови!

Девочка, в страхе кивая головой, быстро сделала, что приказал ей граф. Валентин подошёл к карете, а Мейфенг уже открыла дверцу и сама вышла ему на встречу, затем обняла мужа за шею и начала страстно целовать. Валентин крепко обнял её за спину и с готовностью поддался на её жаркие поцелуи.

Ещё минута и в глаза Валентина смотрели такие благодарные и счастливые зелёные глаза, а розовые губы шептали:

– Благодарю тебя, муж мой… Ты жизнь моя.

– А ты, моя, – произнёс граф и, взяв жену на руки, усадил её обратно в карету, тут же присел рядом с ней и продолжил:

– Мы сегодня вообще доедем, в конце концов, на этот бал? – он посмотрел на свою белоснежную рубаху, он была забрызгана кровью, – вот чёрт, хорошо хоть камзол вовремя снял. Он надел его и застегнул полностью, спрятав грязную рубашку под ним.

– Пешу, поехали уже, да побыстрее! – крикнул он кучеру, тот с гиком стегнул лошадей, и они сорвались с места.

Солнце садилось за высокие румынские горы, на которых уже повсюду виднелся снег. Дорога начала вести вверх к высокому замку, расположившемуся на горе. Он был непохож на замок Валентина, но тоже величественный с множеством узеньких башенек, торчащих из-за высокой каменной стены. Вокруг горы, на которой возвышался замок, был глубокий ров с озером. Карета въехала на широкий деревянный мост и перед ней опустили подъемный мост, похожий на тот, что был в замке и у Валентина. Они въехали на широкий двор, где было уже множество разных карет и лошадей. Десятки слуг носились по двору, угождая гостям, кто забирал лошадей и уводил их под узды с центральной дороги, кто чистил колёса карет от налипшей грязи, а кто просто бегал взад-вперёд в поисках работы. Валентин помог выйти жене из кареты, и они сразу направились к широким серо-белым мраморным ступеням, ведущим вверх, к входу в сам замок. У лестницы стояли каменные колонны, сверху на них восседали такие же каменные грифоны. Мейфенг нежно держала мужа под руку, и они не спеша поднимались, за ними шла Наркиса, в восхищении вертя головой по сторонам. Впереди и позади них также шли нарядные пары. Мейфенг подсознательно разглядывала женщин этого времени. Все такие яркие в дорогих платьях на любой вкус, кто в атласном, а кто в бархатном, кто вообще в таких тканях, о которых Мейфенг даже и не знала, ещё с различными причёсками и кучей дорогих драгоценностей. Она приостановилась наверху и задумалась, разглядывая женщин. Граф словно уловил её мысли, наклонился к её уху и прошептал:

– Ты, выглядишь потрясающе, а Наркиса сейчас в комнате для дам поправит твою прическу.

Мейфенг вздрогнула и улыбнулась.

– Но, как ты догадываешься, о чём я думаю?

– Потому что я слишком тебя люблю.

Они подошли к дамской комнате и граф, поцеловав ей руку, отпустил туда с Наркисой.

Мейфенг вошла в комнату, в которой было множество зеркал, но это её совсем не тревожило, колдун Альберт частенько давал им такое зелье, благодаря которому от вампиров не исходило то особое свечение, что отличало их от людей, и они полноценно отражались в зеркалах. В комнате также было множество разноцветных мягких пуфиков и сильно пахло разными духами. Женщин было там столько много, что Наркиса не сразу сориентировалась, куда усадить хозяйку. Она сказала графине:

– Миледи, я сейчас пробегусь по комнате и найду вам куда присесть, подождите, пожалуйста, минуточку.

– Хорошо, Наркиса, давай.

Девочка ничего не нашла, как вдруг одна из дам завершила свой туалет и встала с пуфика. Наркиса тут же положила на него свою шубку и громко произнесла:

– Это место для моей графини.

Она быстро побежала обратно к хозяйке и провела её к этому месту.

Многие женщины, провожали Мейфенг взглядами с завистью, шушукаясь и обсуждая новую молодую графиню, которая впервые появилась в их обществе.

Наркиса быстро принялась за дело, достала из тряпичной сумочки, висящей на её плече гребни и серебряные шпильки, которые дали ей старые служанки графини ещё перед дорогой и, вспоминая, как они её учили поправлять причёску графини, быстро справилась с заданием.

В этот момент к ним подошла красивая брюнетка в ярко-синем бархатном платье и сказала:

– Здравствуйте, миледи, я графиня Алина, а вы откуда к нам пожаловали?

Мейфенг растерялась и ответила, что первое ей пришло на ум:

– Из Китая.

– Откуда, откуда? А где это такое графство? – с недоумением спросила брюнетка.

Мейфенг посмотрела на неё внимательно, обдумывая свой ответ и ответила:

– О, это очень далеко, дорогая.

– А вы богаты? – не унималась любопытная дама.

– Мой муж очень богат, – ответила Мейфенг.

– Простите, а кто ваш муж, если не секрет?

– Граф Валентин.

– О, это тот молодой красавец блондин, что недавно ещё был таким завидным холостяком.

Мейфенг сдвинула брови и грубо отпарировала:

– Да, наверное, только теперь он женат на мне.

– Понятно, – с обидой поджав губки, брюнетка отвернулась и быстро ушла, шурша нижними юбками под тяжелым бархатом, продолжать шушукаться с другими дамами, разглядывающими Мейфенг.

Графиня со своей служанкой, не обратив на то никакого внимания, вышла из комнаты в большой бальный зал и не найдя там Валентина, прошла на балкон, где стояли высокие глиняные вазоны украшенные зимними растениями. Вид с балкона открывался изумительный: широкие просторы Румынии, высокие заснеженные горы радовали глаз. Мейфенг опустила взгляд на парк и неработающие зимой каменные фонтаны. Вечерело, слуги повсюду зажгли факелы. Воздух становился всё прохладнее и прохладнее, и графиня посильнее закуталась в свой белоснежный песцовый полушубок. Она смотрела вдаль, задумавшись над тем, как прекрасна всё же Трансильвания, куда её так заботливо занесла судьба.

Вдруг её мысли нарушил незнакомый мужской голос:

– Здесь уже холодно, миледи, не хотите ли пройти в зал?

Мейфенг вздрогнула и повернула голову на голос, это был такой бархатный тембр, более грубоват, чем у её мужа. Перед ней стоял высокий темноволосый мужчина, довольно таки красив, он улыбался. Она обратила внимание на его богатое одеяние: тёмно-синий камзол обшитый мехом чернобурки и такие же тёмные брюки. Руки его были тонкими, а пальцы изящными, украшенные большим золотым перстнем. Мейфенг сразу поняла, что перед ней стоит знатная особа. Она склонила голову и сделала реверанс, как видела когда-то, как это делают в фильмах в её эпохе.

– Разрешите представиться, миледи, я граф Андрей и хозяин этих мест.

Мейфенг посмотрела в его глаза, они были карими и такими глубокими, что девушка невольно залюбовалась блеском этих глаз, опомнившись, она тут же представилась в ответ, галантному графу: