Текст книги "Бесконечная игра. Еще один шанс"

23. ЧАЕПИТИЕ

Ярко зеленый пластиковый стол стоял под деревьями на лужайке, прямо у входа в дом. Руслан принес свежие булочки, усадил поудобнее деток, ухаживал за женщинами. Рите было непривычно. Она осторожно наблюдала за всеми, держа в руках кружку с горячим чаем.

Мишка, почти не ел, мял в руках кусок сыра и смотрел на Риту.

У Риты было ощущение, что от его взгляда кусочек сыра у нее застрянет в горле, и чай тоже.

Маленькая Даниэла аккуратно, медленно и самостоятельно ела яблоки с медом.

Алиса последовательно и с аппетитом пробовала все, что было на столе, постоянно пополняя свою тарелку. И фрукты, и йогурт, и орешки, и булочки, и хлопья, и яблоки, и пирожок тоже. Точно беременная.

Руслан разговаривал с Ириной Ивановной о том куда можно съездить с детьми, чтобы им было интересно.

Чай в чашках закончился, и Ирина Ивановна засуетилась, объявила, что пора домой; взяла Риту за руку. Вот и всё. Было так тепло с Русланом утром. Так неуютно сейчас. Непонятно, что дальше.

Руслан сказал, что проводит их. Ирина Ивановна отказывалась, но он мягко настоял. Дошли быстро и почти молча. У порога их домика Руслан попросил Ирину Ивановну:

– Не ругайте её, и заходите в гости.

Рита медлила. Он тоже. Между ними стояла чужая Рите женщина, отправляя Риту в дом, и не пуская Руслана. Руслан у подбежавшего к Ирине Ивановне белобрысого Данилки попросил листок бумаги, написал свой телефон:

– Звоните, если нужна будет помощь, или если будет желание вместе съездить в ботанический сад или в город. Я найду микроавтобус, чтобы было удобнее добраться.

Ирина Ивановна сказала:

– У меня уже есть ваш телефон.

– Пусть будет у детей, на всякий случай, – Руслан передал листок, пожелал хорошего дня, и ушел.

Даже не поцеловал Риту, не обнял, ничего ей не сказал. Смотрел только. Она тоже смотрела ему в лицо. Красивые темно-карие глаза. Грустные отчего-то. И волосы с проседью.

Когда он ушел, приемную маму облепили мальчишки с расспросами, потом все пошли на кухню завтракать, а Рита осталась одна. Села на скамеечку в садике. Хотелось убежать снова. Все не нравилось, все было плохо. Погода, дом, одежда, настроение. Вся её жизнь.

***

Закапал дождик, но домой не хотелось. Было тяжело. В надежде, что Алиса справится с детьми, Руслан прошел к морю. Все та же безлюдная набережная. Бар на пляже под соломенной крышей. Бар – это что? Возможность выпить… чай или виски? Он не пил нереальное количество времени. Даже не помнил уже, когда пил в последний раз. И не курил вообще, потому что, наверное, если бы начал, то надолго бы в этом процессе остался. Потому что очень легко глушить одну тяжесть другой.

Почему он не может порадоваться тому, что есть сейчас? Сил нет на радость. Есть ощущение груза, предчувствие опасностей и проблем. Воспоминания не из лучших. Про Алекса, про пару водителей, павших жертвой внезапных приступов её нимфомании, странный сон про друга. Тяжесть.

Любовь верная честная прекрасная и радостная осталась где-то в юношеских мечтах, когда он думал, что все люди сначала влюбляются с первого взгляда, а потом любят друг друга верно и преданно, всю жизнь, примерно так же, как мама с папой.

Оказалось, что есть много темного и мучительного в любви.

Она рядом с ним, красивая, тот же взгляд «под кожу» с обещанием рая и с гарантией ада через какое-то время. Ад Руслан уже на вкус пробовал, и не раз. Рай помнил. Коктейль был тот еще.

Зашел в бар, потому что устал от капающего сверху дождя. Соломенная, но хоть какая-то крыша. И его любимый вид на волны.

– Что будете пить?

Руслан подумал «виски» вслух сказал «чай».

24. РУСЛАНОВЕДЕНИЕ

Как получилось так, что его любовь стала тяжелой? Как он допустил это? Руслан ведь её всегда ждал, хотел, встретил… и…? Что он теперь сможет? Защищать? Обеспечить? Что случилось с его любовью?

Вспомнились слова Алисы «тебе нечем будет делиться».

Представилось, что она, Рита, заходит сейчас в бар, в черном платье с разрезом и в поисках приключений… Они идут в гостиницу… А потом он, уже на кровати, целуя её он вместо продолжения «любви» говорит: «Я так не хочу. Я не буду. Я хочу, чтоб ты меня любила, а не использовала…» Она обижается и угрожает найти более сговорчивого партнера… И Руслан в тупике.

Было грустно… Расплатился за чай, отказался от еды и побрел по берегу домой.

***

Снова чай, гурийский, странный по вкусу, но другого тут нет.

Алиса перебирает хрустальные четки. Она носит их на запястье, как бусы, говорит, что они должны питаться солнцем… и искрят в темноте, если ударить бусину о бусину. Алиса купила их в маленьком магазинчике на берегу Ганги. Алиса смотрит через бусины на свет и спрашивает:

– Руслан, ты читал «Хохот шамана»?

– Нет, а что?

– Там был шаманский лес, вход – через сон, а растение, которое принесли в жизнь из сна – настоящее! В бутылке. Понимаешь?

– С трудом.

– Я нашла одну вещь у себя в блокноте. Я тебе прочитаю. Это быстро.

– Конечно.

– Только слушай, молча все до конца. Обещаешь? Это не долго. Это говорили люди, которых сейчас нет рядом.

– Хорошо.

Алиса достала из рюкзачка маленькую книжечку в цветочек, полистала и нашла:

1. Большой, теплый, добрый, честный, сильный, светлый

2. Тяжелый (сейчас), очень сильный, мудрый, знающий, ответственный

3. Добрый теплый белый (светлый) и пушистый

4. Честный сильный смелый (бесстрашный) справедливый (кроме 1 человека) способный пожертвовать собой (таких людей немного осталось)

5. Папа

6. Сильный добрый терпеливый

7. Сильный и хороший человек, но жесткий, грубый, невнимательный к другим и состояниям других, ему надо то, что ему надо, и наплевать на остальных, и то, что у них на душе (что они чувствуют) он очень сильно давит (подавляет)

8. Большой с ним не страшно

9. Большой добрый теплый

10. Очень строгий баловаться нельзя

– Знаешь какой заголовок у этого?

– Нет.

– Руслановедение. Я просила людей сказать о тебе пару слов. Давно.

– Зачем?

– Знаешь кто отвечал под номером 7?

– Ричард?

– Нет. Это было уже без Ричарда. Отвечала Рита, которую ты не помнишь. Помнишь я тебе говорила, что у нас разные версии прошлого? Мир глючит не по-детски. Но дело даже не в этом. А в том, что она выразила нетипичные и поэтому ценные ощущения. Это заслуживает внимания, понимаешь? И это может быть про то, как ты сам к себе относишься, у себя внутри.

25. НАЧАТЬ ДЕЙСТВОВАТЬ

Так сложно начать действовать. Оставить все старое, ненужное, тяжелое. Быть честным и сильным. И к себе тоже быть добрее.

После разговора с Алисой Руслан снова ушел на берег, сидел там один, под мелкой моросью дождя, на большой бетонной глыбе. Море и пляж, от востока до запада было иначе видно сверху. Тучи и волны. Всего 5 метров над уровнем моря – и совсем другой вид.

Вспоминал Риту, утром, маленькую, горячую, живую у себя на груди.

Да, он устал от боли. Как же хочется, чтоб она была рядом. Тепло и близко. Ласковая. Или любая.

Позвонил Ирине Ивановне: «Добрый день, как Рита? Хотел узнать. Может мне зайти, поговорить с ней? Ведь не просто так она пришла утром. Может быть что-то действительно её тревожит? Такой возраст нестабильный… с семьей проблемы. Важно, чтоб подросток мог доверять хоть кому-то! Может быть я с ней погуляю немного, и она расскажет мне? Или Алисе? Они ведь ровесницы. Я действительно переживаю за Риту. Я понимаю, что тут скорее нужен хороший психолог, но не так просто это устроить. Я зайду».

Да, он настоял. А что делать? Это Его Рита! Она к нему сюда приехала! Им, только им вдвоем все решать. Он не знал, как быть, не знал, что скажет Рите, но шел к ней. Рита вышла к калитке. Руслан пообещал Ирине Ивановне, что они немного погуляют, поговорят и он Риту проводит домой. Обязательно.

Ушли… Он большой и маленькая девочка. По возрасту, она ему как дочка. Но она его любимая. Уехать из этого городка…

Таксист вез их по извилистой дорожке к горам. Еще минут 15. Руслан молчал, Рита немного боялась, молчала тоже. Подал ей руку, когда она выходила из машины. Проводил к столику в уютной беседке прямо у горной речки. Заказал чай, хачапури.

– Хорошо два, да пусть баклажаны тоже будут. Вина не надо, спасибо. Мед… Хорошо, и с собой. Литра полтора. Хорошо, два… Спасибо.

Они наконец-то остались одни, без внимания официанта, только они и шум чистой воды рядом. Рита не поднимала глаз. Руслан уже устал подбирать в уме слова. Как объяснить? Что объяснять? Тысячи вариантов чтобы выглядело прилично в глазах общественности.

– Я тебя люблю, – сказал тихо, но из самой глубины и честно. Она вздрогнула, смотрела ему в глаза. Ему стало легче.

– Я очень сильно тебя люблю. Я очень рад, что тебя встретил. Я очень хочу быть с тобой. Я не придумал еще, как это возможно, учитывая твой возраст. Я готов ждать, готов принять любое твое решение. Я буду заботиться о тебе и защищать тебя. Пожалуйста, ничего пока не говори. Мне будет тяжело услышать «нет», но и в «да» поверить сложно. Мне кажется, точнее я знаю, что мы встречались с тобой раньше. В прошлой жизни. Может давно, а может недавно. Мне было очень хорошо с тобой утром.

Она заплакала…

Он встал, обошел все заказанные съедобные и никому не нужные декорации на столе и её обнял.

26. РАЗГОВОР

Рита постепенно успокоилась, есть не стала. Руслану тоже не хотелось, все что заказали, он попросил завернуть с собой, чтобы отвезти домой. Пили чай. Смотрели на реку.

С ним было хорошо, но как с ним остаться, если даже он не знает? Нет никакого принца на белом коне! Есть мужчина, у него дома два ребенка и беременная девчонка. Теплые добрые руки и грустный взгляд, а ей возвращаться туда, где все чужие.

– Я не хочу жить.

– Пожалуйста, не говори так! Я постараюсь сделать твою жизнь лучше.

– Забери меня оттуда! Просто забери и все. Увези. Я не хочу к ним возвращаться! Мне там очень плохо, мне везде плохо.

– Надо договориться с твоей мамой.

– Она мне не мама.

– Я знаю, но она же заботилась о тебе. Я мог бы тебя удочерить, но я отношусь к тебе по-другому. Тебе еще нет 18.

– Я думаю, мне и не будет 18! Я не хочу жить

– Рита, мы будем все делать спокойно, Ирина Ивановна это примет. Приемная семья лучше, чем детский дом. Потом я тебя заберу.

– Когда?

– Скоро. Нельзя сразу. Потому что она будет нервничать, вызовет кого-нибудь.

– Я не нужна тебе! У тебя была другая женщина, ты наверняка больше любишь её!

Вдох. Выдох.

– Я люблю тебя.

– А дети?

– Детей тоже. Они просто маленькие дети.

– Мужчины запросто бросают детей, я видела это много раз, ты не бросил, потому что ты любишь их мать!

– Это мои дети, я люблю их и отвечаю за них. Все мужчины разные. И я люблю тебя.

– Отвези меня домой.

– Хорошо. Отвезу. Сейчас. Я приду завтра.

– Не знаю. Я ничего не хочу.

Руслан видел, что она устала, винил себя за то, что все сделал не так. Хотел поговорить о том, как им быть дальше, узнать, что она любит и хочет, а вышло его признание, её слезы. И тяжесть.

27. ТЕЛО БОЛИ

«Отрывок из „Новой земли“ Прочитай» – от Алисы пришло сообщение и ссылка, он открыл:

Коллективное тело боли женщин

Коллективный аспект тела боли имеет различные внутренние связи. Каждое племя, нация, раса имеют собственные коллективные тела боли – одно другого тяжелее, а у большинства членов этих племен, наций, рас в большей или меньшей степени есть его доля. Практически каждая женщина имеет свою долю коллективного тела боли женщин, склонного активизироваться в предменструальный период. В это время женщину может поражать интенсивная негативная эмоция. Подавление женского начала, особенно на протяжении последних двух тысячелетий, позволило эго захватить и закрепить за собой абсолютное превосходство в коллективной человеческой психике. Хотя и у женщин есть эго, тем не менее, ему проще рождаться из мужской формы, чем из женской. Это потому, что женщины меньше мужчин отождествлены с умом. Они теснее соприкасаются с внутренним телом и интеллектом организма, берущими свое начало в интуитивной сфере. Женская форма не так жестко и плотно свернута, как мужская, она больше открыта и восприимчива к другим формам жизни и более созвучна миру природы. Если бы равновесие между мужской и женской энергией на нашей планете не было нарушено, рост эго был бы в значительной мере ограничен. Мы не объявляли бы войну природе, и не были бы так сильно отчуждены от Существования. Никто не знает точных цифр, потому что записей не сохранилось, но вряд ли можно сомневаться, что за триста лет «Святой Инквизицией» – институтом, созданным Римской Католической Церковью с целью истребления ереси, – было замучено и убито от трех до пяти миллионов женщин. Это, без сомнения, становится в один ряд с Холокостом как одна из самых мрачных глав человеческой истории. Женщине достаточно было проявить любовь к животным, пройтись одной по полю или лесу, или собрать лекарственные растения, чтобы получить клеймо ведьмы, а потом подвергнуться пыткам и быть заживо сожженной на костре. Святая женственность была объявлена демонической, и это измерение почти целиком ушло из человеческого опыта. Другие культуры и религии, такие как иудаизм, ислам, и даже буддизм, также подавляли женское начало, хотя и не таким насильственным образом. Статус женщины был низведен до уровня вещи, собственности мужчины и существа, предназначенного для вынашивания и рождения детей. Миром стали править мужчины, отрицавшие женское начало даже в себе, и мир оказался совершенно лишенным равновесия. Все остальное – это история, вернее, история болезни – безумия. Кто в ответе за тот женский страх, описать который можно только как острую коллективную паранойю? Мы могли бы сказать: «Ну, конечно же, мужчины». Но тогда почему во многих древних дохристианских цивилизациях, таких как шумерская, египетская и кельтская, женщины были уважаемы и женское начало никого не пугало, а было высоко чтимо? Что вдруг заставило мужчин испугаться женщин? Развивающееся в них эго. Оно знало, что только через мужскую форму может взять нашу планету под свой полный контроль, а чтобы это осуществить, потребовалось лишить женщин силы. Со временем эго также взяло верх и над большинством женщин, хотя никогда не было у них столь глубоко укорененным, как у мужчин. Сейчас мы имеем ситуацию, когда у большинства женщин подавление женского начала перешло даже на внутренний уровень. Святая женственность, хотя и подавленная, многими женщинами воспринимается как эмоциональная боль. Фактически эта аккумулированная за тысячелетия эмоциональная боль, от которой женщины страдали, рожая детей, живя в рабстве, подвергаясь изнасилованию, пыткам и мучениям, и принимая насильственную смерть, стала частью их тела боли. Но сейчас все быстро меняется. По мере того, как все больше людей становятся осознанными, крепкая хватка эго, при помощи которой оно удерживает человеческий ум, теряет свою силу. Поскольку в женщинах эго никогда не было так сильно укоренено, то в них оно теряет хватку быстрее, чем в мужчинах.

Экхарт Толле «Новая Земля»

Руслан встал с кровати, Мишка проснулся, спросил встревоженно:

– Ты куда?

– Миша спи, я на кухню, мне надо поговорить с Алисой.

– Ты не уйдешь? Не уйдешь?

– Я поговорю с Алисой на кухне, – он укрыл ребенка одеялом, посидел немного рядом, оделся и вышел.

Постучал в Алисину дверь.

– Спишь?

– Нет, заходи.

– Будешь чай?

– Буду.

– Почему ты об этом? Тебе плохо без Абсолема?

– Нормально. Это не про меня. Точнее не совсем. Если подумать, мне есть на что опереться. Рите, например, не на что, и поэтому это больше про нее. И про многих женщин на Земле. Это проблема…

– Что я могу сделать?

– Понять. Может быть под каким-нибудь «кайфом» или холотропкой это можно было бы почувствовать. Но это будет очень болезненное и токсичное переживание. Тебе оно недоступно, а Рита внутри. Оно в ней. Она чувствует это, возможно, каждый день. Она в этом живет.

– Что мне делать?

– Я не знаю пока. Мне тоже сложно понять до конца, мне три тысячи лет, я воин, я могу уйти из этого переживания. Могу не заходить в него. Могу быть в стороне и смотреть. Но все ЭТО – есть! И оно внутри женщин, не осознающих свою силу.

– Расскажи ей, как выйти.

– Я подумаю, как. Не все женщины общаются со мной. Почему-то.

– Она говорила, что не хочет жить. Я боюсь за нее.

– Наверно ей очень холодно и страшно. Существам часто холодно. И нужна норка, чтобы жить. А норки нет.

– Не говори так, я чувствую себя ужасно.

– Я говорю правду.

– Пожалуйста, посмотри за детьми! Я очень тебя прошу.

– Хорошо.

Он ушел, Алиса осталась. Мишка выскочил в коридор, она его поймала и сказала:

– Миша, папе очень надо сейчас уйти! Он вернется.

– Он меня не любит, – очень грустно, почти с отчаянием сказал Мишка и нахохлился как маленький воробей. Алиса смотрела на него внимательно. Погладила по плечам, по спине.

– Он тебя очень любит! Он как большой теплый медведь. А ты медвежонок. У него густая шерсть. У тебя хорошая мягкая теплая шерстка. Ты можешь немного подождать его! Есть и другие существа, у которых нет такой шерстки. Им холодно и плохо. Поэтому папа и пошел. Потому что, если то существо замерзнет, твоему папе будет очень больно внутри. Понимаешь? Он должен помочь. Как в сказке. Обязательно должен помочь.

– Он жил раньше и больно не было. Зачем другие? Почему не любит меня?

Алиса вздохнула. Ей виделся искренне расстроенный детский эгоизм, но как объяснить маленькому ребенку, что такое эгоизм?

– Мне больно, что он ушел, – еще больше расстроился Мишка, – и показалось, что закрылся, спрятался от своего горя в какой-то кокон.

Алиса обняла его сзади и заплакала.

28. РИТА

Плохо… Одиноко… Холодно… Безнадежно…

Он был большой и теплый, но зачем-то говорил про Ирину Ивановну и отвез домой; сказал, что придет завтра. Сегодня ночью ей что делать? У него дети. Конечно. Лучше бы просто убил и не мучил! Зачем говорить про любовь и все равно оставлять одну, когда плохо и больно?

Вечер прошел ужасно, Ирина Ивановна расспрашивала про него, мальчишки бесились под дождем, дул холодный ветер. Два раза за вечер подъезжал черный мерседес к дому, Ирина Ивановна ругалась.

Жить действительно не хотелось. Заплакать, уснуть, умереть. Без боли. Не быть, не решать проблем, ничего не слышать, никогда не ходить в школу и не чувствовать холод внутри.

Выйти на улицу, встретить кого-нибудь… и будь что будет. Она накинула, а потом сняла кофту. Рита ненавидела свою одежду, дешевую, из китайского магазина. Ненавидела этот дом, кровать с пошлым застиранным бельем в цветочек, ей не нравилась её убогая обувь, все, что её окружало.

Она надела короткое пляжное платье и босиком вышла… в ночь…

29. РУСЛАН

Он шел к её дому. Вспоминал Ричарда, маленького, обиженного на то, что он отвлекся на Али, и потом взрослого, с жестким взглядом и напряженными мышцами. Все это ревность. Вспоминал свою жену, недовольную тем, что он занимался чужим ребенком. Ревность. Понимал, что Миша проснется и узнает, что он ушел, хотя обещал не уходить дальше кухни. Будет ревность. Или обида. Будет недоверие. Будут проблемы. Но он не мог оставаться дома! Не знал, зачем шел к ней так поздно, что сказать ей, что её приемной матери… Как все объяснить?

Вдруг увидел на улице её… Босую… Ночью… Одну…

И знакомый уже черный мерседес, выезжающий из-за угла.

– Мы должны вернуться.

– Я не хочу!

– Рита, надо! Ирина Ивановна потеряет тебя, испугается.

– Мне безразлично, ей тоже.

Мерседес медленно приближался. Руслан свернул с дороги. Мерседес остановился. Тонированное стекло опустилось: «Девушка, Вам помочь?»

– Пожалуйста, пойдем сейчас к тебе, поговорим с Ириной Ивановной, потом вместе вернемся. Мне не нравится этот тип.

Рита молчала, Руслан держал её за руку. Дверца машины открылась, вышел молодой мужчина, и повторил вопрос: «Девушка, Вам помочь?» – и Руслану, – «отпусти-ка её».

Направился к ним. Следом вышел еще один со словами: «Что тут происходит? Он Вас обижает? Может полицию вызвать?»

И третий: «Зачем полицию? Мы и сами справимся.»

«Только спокойно», – думал Руслан, – «Как говорила Алиса, они питаются страхом. Они не могут действовать просто так».

Они окружали.

– Спасибо, мы разберемся сами, – сказал Руслан.

– Отпусти её!

Они приближались.

«Должен быть выход без драки».

– Это наши отношения, уходите.

– Отпусти её, – с каждым повторением голос говорившего становился все злее.

– Девушка, пойдемте лучше с нами, – сказал другой.

В руке третьего блеснуло что-то. Руслан достал телефон и набрал номер полиции. Здесь было хорошо то, что полицейские машины постоянно патрулировали город. Работу правоохранительных органов отладили, структуру выстроили заново и сделали открытой, в результате силовые службы страны начали работать честно и эффективно. Еще несколько лет назад, человек мог пропасть бесследно на темной улице, но ситуация поменялась. Этим стоило воспользоваться. Он назвал улицу, номер ближайшего дома, свое имя и номер черной машины и сказал, что ему угрожают трое.

– Испугался, – сказал первый.

– Струсил, – сказал второй.

– Мы еще увидимся, – сказал третий, – и ты пожалеешь.

Как только незнакомцы уехали – появилась полиция. Руслану пришлось объяснить ситуацию, рассказать за Риту про домогательства незнакомца, попросить порекомендовать ему частное охранное предприятие, позвонить Ирине Ивановне. Ему поверили, на этот раз все закончилось хорошо. Он сказал Ирине Ивановне, что отведет Риту к себе домой, поскольку Алиса там одна с детьми, а сейчас ночь. Попросил прийти утром, но Ирина Ивановна сказала, что придет сейчас.

Полицейские даже подвезли Руслана до дома. Там он увидел сначала отъезжающий черный мерседес, потом Алису в слезах. Мишка надутый демонстративно отвернулся лицом в угол, из комнаты донесся плач Даниэлы.

– Алиса, что случилось?

– Все нормально, просто плачу, – всхлипывала Алиса.

– Приходил кто-то?

– Нет.

Руслан поблагодарил полицейских, сказал, что должен успокоить детей и поговорить с приемной матерью девушки. Полицейские уехали.

– Обещай, что ты не будешь выходить по ночам одна! Ты же понимаешь, что это опасно! Ты могла позвонить!

Риту трясло. Мишка набычился еще больше, казалось, что он сейчас лопнет в углу. Руслан вместе с Ритой пошел в комнату, где в темноте плакала Даниэла. Включил свет. Взял Даниэлу на руки, Риту усадил на кровать рядом.

Он почти успокоил Даниэлу, когда в комнату ворвалась с криком и обвинениями Ирина Ивановна. Это была всего лишь женщина, с ней справиться немного проще, чем с незнакомцами со стальным блеском в глазах.

– Подождите, пожалуйста, меня на кухне. Я успокою дочь и спущусь. А Рита мне поможет.

– Рита моя дочь!

– Не совсем. Ирина Ивановна, я встретил её на улице. И все очень хорошо закончилось только благодаря тому, что полицейские приехали быстро! Поэтому не надо тут кричать! Здесь Рита в безопасности, а Вам лучше вернуться к детям, пока еще кто-нибудь не убежал! Но если хотите поговорить, немного подождите. На кухне… Внизу… – он тоже умел «давить» … голосом.

Ирина Ивановна вышла.

– Она меня прибьет, – сказала Рита.

– Вообще есть за что, – сообщил ей Руслан, вспоминая напряженный момент. Рита расплакалась. Он вышел.

– Алиса, пожалуйста, побудь наверху с Даниэлой и Ритой! Я ОЧЕНЬ тебя прошу!

Алиса, вытирая рукавом толстовки свои слезы, пошла навстречу к Ритиным.

Мишка сидел лицом в угол. Смотрелось ужасно. Руслан подошел, взял его на руки, развернул в себя, прижал одной рукой, запустил вторую в волосы. Шея, плечи, спина, всё в спазме. Как быстро. Хорошо, что Мишка пока маленький, и спазм этот мягкий, его еще можно расплавить теплом.

– Миша, я очень тебя люблю, но я должен был уйти. Ненадолго. Я вернулся.

Руслан зашел на кухню, где сидела Ирина Ивановна. Пожилая, уставшая от бессонной ночи и проблем с детьми. Легко было предположить, что подобное не в первый раз.

– Они как с цепи срываются в 16 лет. Особенно девчонки. Начинают убегать. Гуляют с кем попало. Объясняешь все, объясняешь по сто раз, а толку. Ведь не уследишь. Аглая вот беременная… 17 лет!!! Ни школу не закончила, ничего сама не умеет. И куда? И ему-то не нужна совсем. Только из-за страха и обещает жениться. Из полиции опять приезжали. Сейчас вот Рита выросла, на мою голову, – причитала Ирина Ивановна.

– Пусть Рита несколько дней поживет у нас с Алисой, – сказал Руслан, – Ей так лучше, чем с мальчишками.

Задачи выстроились в очередь:

Успокоить и отправить домой Ирину Ивановну.

Отогреть Мишку.

Усыпить Даниэлу.

Поговорить с Алисой.

Успокоить Риту.

Поспать самому.

Утром разбираться, что случилось.

Найти человека, который будет ему помогать. Лучше 3-х.

Как же не хватало Линды, Абсолема, ребят, с которыми так увлеченно ссорился Ричард!

Ирина Ивановна продолжала рассказывать о сложностях воспитания детдомовских детей, он почти не слышал, думал, что делать ему. Потом включился в её текст и, дождавшись паузы, повторил:

– Рита может переночевать здесь, с Алисой. До завтра все будет нормально. Я вызову Вам такси, а завтра на свежую голову поговорим.

С ребенком на руках он выглядел вполне убедительно, еще немного поговорил о сложностях подросткового возраста, и вот:

Первый пункт выполнен – Ирина Ивановна уезжает.

Мишка уснул прямо на руках – тоже хорошо.

Посидел, расслабился немного и пошел наверх к девочкам.

Руслан последние три года не работал, потому что проблем хватало дома, и их было так много, что иногда не хватало нервов. Тогда он говорил Линде что устал, просил Абсолема с Алисой помочь, и занимался несколько часов собой. Бывало уходил в тайгу, если были в России. Поспать тоже помогало. Брал с собой Мишку. Сейчас группа поддержки заметно уменьшилась. Да и Алиса была беременна.