Текст книги "Полночный пепел"

Глава восьмая

Андреас не знал, от чего страдает сильнее – от раны в плече или нестерпимого голода, скручивающего внутренности.

Кровь.

Запахи людей.

Их было много в вагоне поезда, следовавшего в Гамбург. Они будили в нем звериный инстинкт, который рычанием рвался из груди, царапая пересохшее горло. Сводил с ума соблазн поднять глаза и выбрать потенциальную добычу – жажда крови мучила невыносимо.

– Не поднимай голову, – у самого уха, обдавая теплом, прошептала Клер. – Твои глаза, Андре.

Но не это было самым страшным, труднее оказалось скрыть кровоточащую рану и запах – от них с Клер несло гарью так, словно они всю ночь чистили дымоходы. И все время приходилось сжимать губы, чтобы не шокировать пассажиров клыками.

Слава богу, хотя бы ярость остыла.

Минуло около часа, прежде чем огненная сила угасла. Им с Клер пришлось идти пешком, иного варианта не было, потому что он ни к чему не мог приблизиться и тем более прикоснуться – все бы превратилось в пепел. Клер это понимала и предусмотрительно держалась на расстоянии, пока он прилагал усилия взять под контроль разгулявшуюся пирокинетическую стихию.

Андреас был вампиром и, несмотря на ранение, легко мог пройти то расстояние, что отделяло загородный дом Рота от его офиса в городе, за два часа, мог пройти мили со скоростью, которая делала его невидимым для человеческих глаз, но он не мог оставить Клер ночью одну. Особенно после того, что ей пришлось пережить. Пережить по его милости.

События двух последних ночей сильно утомили Клер. И даже сидя в вагоне, она выглядела очень уставшей. Она не стала спорить с ним, когда он привел ее на маленькую железнодорожную станцию и предложил добраться до города поездом. Денег у них с собой не было, но принадлежность к Роду наградила Андреаса некоторыми способностями, которые позволили им без билета проникнуть в вагон, – в нужный момент контролер, подчиняясь его ментальному импульсу, впал в легкий транс, и они проскользнули через турникеты.

Ментальный импульс истощил остатки его сил, но у Клер появилась возможность согреться и немного отдохнуть. Андреас ссутулился и уронил голову на грудь, пряча от любопытных глаз то, что им не следовало видеть и что могло создать для него большие проблемы. Он испытывал сильное нервное напряжение.

И нестерпимую жажду.

Она диким зверем набрасывалась на него после каждой вспышки огненной силы и терзала нещадно. В обычных условиях вампир мог обходиться без крови неделю и даже более. Но с тех пор как от его Темной Гавани остались одни лишь покрытые пеплом руины, а долго дремавшая в нем сила проснулась, жажда мучила его постоянно.

Он утратил чувство насыщения.

Андреас видел собратьев, которые не справились с этим и заразились кровожадностью. Как правило, этому поддавались вампиры последних генераций и те, у кого была слабая воля, но в большей степени были подвержены самые древние представители Рода, у которых инопланетная кровь была в наименьшей степени разбавлена человеческой.

Проявляясь, пирокинез требовал от него колоссального напряжения и предельно истощал силы, но в конечном итоге ему удавалось его усмирить, а вот свирепая жажда не подчинялась его воле. И если быть честным, по крайней мере перед самим собой, Андреас вынужден был признать, что огненная сила уже откликалась не столько на его ярость, сколько на кровожадность, изначально присущую его виду.

Несколько недель назад, когда он встал на путь мести, его пирокинетические способности развернулись и набрали силу. Сейчас искру высекала одна лишь мысль. Огонь с каждым разом делался все более мощным и не хотел угасать, угрожая поглотить его полностью. А когда все же гас, его охватывала чудовищная жажда, которая с трудом поддавалась контролю.

Андреас ломался под натиском пирокинеза и кровожадности и знал это. И если он проведет в обществе Клер еще какое-то время, это станет очевидным и для нее.

Мрачные мысли угнетали, но не могли до конца подавить инстинкт хищника: боковым зрением Андреас пристально следил за развязным парнем, который поднялся со своего места и пересел на более удобное, освободившееся на последней остановке. Настороженным взглядом Андреас следил за ничего не подозревающей добычей, переместившейся к нему ближе: уши заткнуты маленькими белыми наушниками, музыка грохотом льется прямо в мозг, низкие частоты слышно даже на расстоянии, неровная черная челка падает на глаза, прилипшие к сенсорному дисплею айфона, – он с кем-то интенсивно обменивается смс-сообщениями.

Андреас следил за парнем с возбужденностью льва, притаившегося у водопоя, инстинкт хищника выделил из стада самую легкую добычу. Поезд замедлил ход, приближаясь к станции, парень поднялся. Тело Андреаса рефлекторно напряглось – подчиняясь голоду, он приготовился последовать за парнем, но в этот момент Клер взяла его за руку:

– Мы не здесь выходим, на следующей.

Андреас откинулся на спинку сиденья. Он с трудом сдержал раздраженный рык, когда двери вагона закрылись и его потенциальный донор, нырнув в толпу на платформе, исчез из виду.

Через несколько минут они подъехали к нужной им станции, вышли и пешком направились в Шпайхерштат, район товарных складов Гамбурга. Массивы высоких построек из красного кирпича рассекались каналами, тускло поблескивавшими в лунном свете. Прохладный осенний воздух полнился ароматами кофейных зерен и специй. Они перешли через арочный мост и окунулись в глубины истории. Судя по разнообразным запахам, одна часть готических построек использовалась под товарные склады, в других хранились ковры тончайшей восточной работы.

Они прошли два квартала, и Клер остановилась у одного из кирпичных зданий, ничем не отличавшегося от соседних. Три бетонные ступени с изящными коваными перилами вели к двери, на которой не было ни номера, ни таблички.

– Этот офис принадлежит Роту? – спросил Андреас, когда они поднялись по ступеням и остановились у двери.

Клер кивнула:

– У него несколько офисов в городе. Ты можешь открыть дверь?

– Если не получится ментальным импульсом, придется применить грубую физическую силу. – Стараясь не потревожить дремавший внутри огонь, Андреас послал ментальный импульс. Замок несколько раз лязгнул, дверь поддалась и приоткрылась. Клер сделала шаг, чтобы войти внутрь, но Андреас остановил ее взглядом:

– Подожди, вначале я осмотрюсь. Неизвестно, какая опасность может там таиться.

Андреас обошел офис. С его стороны ироничной насмешкой было сейчас проявлять заботу о безопасности Клер. Конечно, столкновение в офисе с агентами могло обернуться серьезной неприятностью, но сейчас для Клер наибольшую опасность представлял именно он – вампир, терзаемый кровожадностью.

– Все в порядке, – сообщил Андреас, убедившись, что внутри пусто, и включил свет, когда Клер переступила порог.

В обстановке офиса отразились вкусы Рота – нелепое сочетание традиций Старого Света и современного минимализма. Примитивные по дизайну предметы из хрома и стекла соседствовали с антикварными вещами. Живописные полотна на стенах были истинными шедеврами, но поражали жестокостью. Предпочтение отдавалось сценам смерти, и не имело значения, кому на долю выпало умирать – мужчинам, женщинам или животным. Похоже, Рот не делал между ними различия, когда дело касалось жестокости и убийства.

– Он здесь много времени проводит? – спросил Андреас, обратив внимание, что весь верхний этаж занимает спальня.

– Много… ну, насколько мне известно, – тихо ответила Клер, но без тени горечи или сожаления. Она подошла к компьютеру и включила его. Пока тот загружался, Клер открыла ящик стола и принялась быстро просматривать его содержимое. – Очень часто Вильгельм по делам агентства бывает в Берлине.

Андреас посмотрел на нее и заметил в ее взгляде сомнение. Возможно, она не верила его обвинениям в адрес Рота, но и в непогрешимости своей кровной пары уже не была столь твердо уверена.

– Как твоя рана? – спросила Клер. В ее голосе он услышал раскаяние в том, что она сделала, хотя ее вины он в этом не видел.

Андреас пожал здоровым плечом. Пуля прошла навылет, и как только он получит требуемую порцию крови, рана быстро затянется.

– Жить буду, – бросил он, – по крайней мере, пока не выполню свой долг.

Клер тяжело сглотнула:

– Андре, оставь это. Сколько еще смертей тебе нужно?

– Только одна, – мрачно и зло ответил Андреас.

Клер выдержала его тяжелый взгляд.

– Что ты будешь делать, если окажется, что Вильгельм невиновен?

– А что ты будешь делать в противном случае?

Клер ничего не ответила. Андреас направился к столу, она отступила, предоставляя ему возможность изучить содержимое компьютера, визитные карточки и квитанции, которые она высыпала из ящика на стол. Андреас открыл почту Рота и стал просматривать переписку, хотя сам не знал, что конкретно ищет: некий ключ к делам Рота, его контакты, намек, где сейчас он может находиться, – словом, любую информацию, которая могла быть для него полезной.

Андреас заставил себя сосредоточиться на цели визита в офис, а не на стоявшей рядом Клер. Ее близость и тепло притягивали внимание и туманили мозг. С большим трудом он заставлял свое тело не откликаться, пока просматривал карточки на столе, и все же только с третьего раза он заметил нужную – серебристую из веленевой бумаги с черным элегантным шрифтом.

Он взял карточку в руку и прочитал, хотя и без того знал, чье имя и адрес на ней указаны, – он знал их наизусть. Он ожидал найти ее у Рота, и тем не менее сердце у него сжалось.

– Что ты нашел? – спросила Клер, почувствовав, как он напрягся. Она подошла ближе и посмотрела на карточку в его руке. – «Афродита». Что это?

– Есть такой клуб в Берлине, – ответил Андреас. – Эксклюзивный и очень дорогой бордель.

Он посмотрел на Клер как раз в тот момент, когда любопытство на ее лице сменилось неловкостью.

– Вильгельм никогда не страдал от недостатка женского внимания, и он бы счел ниже своего достоинства платить за развлечения подобного рода. То, что ты нашел у него эту карточку, ничего не значит.

– Это значит, что он там был, – резюмировал Андреас. – Я знаю это и без карточки. Владелица «Афродиты» и я… мы были близки. Я всецело доверял Хелен.

Клер на мгновение отвела взгляд:

– Я слышала, что у тебя отношения со смертной женщиной. Насколько я понимаю, она была одной из многих.

Андреас воздержался от комментариев, но был удивлен тем, что Клер осведомлена о его амурных делах. Да, действительно, у него было много случайных связей с женщинами, но это не то, чем стоило гордиться. Особенно сейчас.

Однако Хелен была особенной, он уважал и ценил ее. Она стала его доверенным лицом, настоящим другом, хотя и ничего не знала об огненном проклятии, которое он напряжением воли держал глубоко в себе.

– Хелен была очень хорошей женщиной. Она знала, что я вампир, и хранила эту тайну. Благодаря ей я был хорошо осведомлен о том, что происходит в клубе. Несколько месяцев назад я узнал от Хелен, что одна из ее девушек завела роман с состоятельным и очень влиятельным мужчиной. Она не раз приходила в клуб со следами укуса на шее. А вскоре эта девушка бесследно исчезла. Я попросил Хелен собрать информацию и в итоге услышал имя – Вильгельм Рот.

Брови Клер сошлись на переносице.

– То, что эта девушка проводила с ним время, еще не значит, что он ее убил.

– Он на этом не остановился, – сквозь зубы процедил Андреас. – В тот момент, когда я отлучился по делам, Хелен ночью неожиданно пришла в мою Темную Гавань. Ей открыли дверь, не подозревая, что это ловушка. Пока меня не было в Берлине, Хелен сделали миньоном. Ее хозяин направил ее в мой дом с отрядом ликвидаторов. Они уничтожили всех, Клер. Хладнокровно расстреляли всех, кто был в доме. Даже детей.

Медленно качая головой, Клер в ужасе смотрела на Андреаса.

– Нет, это был взрыв. Был ужасный пожар…

– Да, был пожар, – кивнул Андреас и сжал ее плечи. В этот момент огненная сила, потревоженная воспоминаниями и злобой, дала о себе знать. – Я поджег дом после того, как вошел и увидел кровавую картину, после того, как в одной из комнат Хелен, забрызганная кровью моих родственников, набросилась на меня с ножом. Клер, в последний момент она сказала мне, кто ее хозяин… Мне пришлось положить конец ее жалкому существованию и поджечь дом со всеми оставшимися в нем телами погибших.

Карие глаза Клер, полные нежности и сострадания, заблестели от навернувшихся слез, но она ничего не сказала – не стала выражать недоверия к его словам, не стала отрицать вины Рота.

– Андре…

Ей не следовало к нему прикасаться, – ощущение ее теплой ладони на груди окончательно выбило почву из-под ног. Андреасу с трудом удавалось держать себя в руках с самой первой минуты, как он увидел ее после тридцати лет разлуки. Если быть до конца честным, с самой первой минуты, как он впервые ее увидел.

Андреас обхватил ее за шею, притянул к себе, наклонился и поцеловал. Не было смиренной робости первого поцелуя – как только их губы встретились и страстно соединились, все стало естественным, хорошо знакомым и… запретным.

«Клер».

«О господи».

Он почти забыл, как это – держать ее в объятиях, целовать, чувствовать, как желание обжигающей лавой закипает внизу живота. Тело мгновенно вспомнило все. От возбуждения кровь закипела, и эрекция не заставила себя долго ждать. Андреас забыл, что он ранен и что в жизни у него только одна цель – месть.

Ему было безразлично, что Клер принадлежит другому мужчине – его злейшему врагу. Сейчас существовало только тепло ее тела и ее нежные, страстные губы.

Он хотел большего.

Хотел ее всю. И от этого тиски голода сжимались еще сильнее. Желудок сводило судорогой. Клыки максимально удлинились, кончики подрагивали от каждого соприкосновения с ее губами.

Он хотел попробовать ее, раствориться в ней.

Она должна быть его. Поцелуй говорил, что Клер по-прежнему его – вопреки закону Рода и кровным узам, связывавшим ее с другим мужчиной.

Она изначально и навсегда принадлежит только ему…

«Нет!»

Андреас зарычал и прервал поцелуй, дрожащими руками грубо отстранил Клер. Сквозь выступавшие клыки он дышал тяжело, с шипящим свистом. Раненое плечо обжигало, а голод превращал его в дикого зверя. Казалось, в офисе жарко и невыносимо душно. Ему требовалось немедленно остыть, иначе он окончательно потеряет над собой контроль.

Клер, прижав руку к губам, смотрела на него расширенными глазами, словно не знала, кричать ей или плакать.

– Мне нужен свежий воздух, – глухо произнес Андреас. – Было большой ошибкой приходить сюда с тобой. Я должен немедленно уйти.

– Андреас, – окликнула его Клер, когда он направился к двери. Она догнала его. – Куда ты идешь? Пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой.

Андреас не остановился, надеясь, что ему удастся выйти. Он хотел, чтобы Рот заплатил за то, что он сделал, но не желал вовлекать Клер в их поединок. Эгоизм убеждал, что неплохо было бы получить в награду еще и подругу Рота. Месть будет абсолютной, если он уничтожит врага и возьмет его женщину.

«Господи».

Он этого никогда не сделает.

Каким бы соблазнительным это ни казалось.

Тридцать лет назад он спас Клер от того чудовища, каким стал, и разве сейчас вернулся для того, чтобы уничтожить ее?

– Андреас, пожалуйста, не уходи. – Голос Клер долетел до него, когда он был уже у двери. Она рассмеялась – горько, с презрением. И снова заговорила с явным осуждением: – Черт с тобой! Как ты можешь вот так переворачивать во мне всю душу после стольких лет разлуки? Пропади ты пропадом за то, что оставляешь меня сейчас! Пропади ты пропадом за то, что вернулся тогда, когда я смирилась с твоей гибелью и наконец готова была тебя забыть.

Жажда мести гнала Андреаса вперед, требуя не обращать внимания на Клер, но он остановился. Она даже не понимала, насколько он сейчас опасен. Хотя, может быть, и понимала, но находилась в смятении и была слишком раздражена, чтобы проявить благоразумие.

Клер тяжело вздохнула, так что он ощутил теплую струю воздуха, и сказала:

– Пропади ты пропадом, Андре, за то, что стоишь здесь и заставляешь меня сомневаться в том выборе, который я сделала.

Андреас повернулся лицом к справедливым обвинениям, которыми его осыпала Клер. Он взглянул на нее, и жажда судорогой пробежала по его телу. С безнадежностью он осознал, что даже прохлада ночи не остудит ее, смешанную с плотским желанием. Клер была такой красивой и сильной. Такой чистой. И в такой священной ярости от его поступков, что сердце ее учащенно билось – он видел это по пульсации жилки на ее смуглой шее.

Райхен не мог отвести взгляд от пульсирующей жилки.

Он ощущал огненные толчки, рана болела, сил контролировать жажду не осталось – она поглотила всю его волю. Двигаясь к Клер, Андреас плохо отдавал себе отчет в том, что делает. Он был вампир и мужчина – и только.

– Почему ты тогда ушел, ничего не сказав и ничего не объяснив? – спросила Клер, когда он остановился перед ней.

Андреас заворчал, втягивая в себя аромат ванили, присущий ее крови и исходивший от ее нежной, гладкой кожи:

– Чтобы защитить тебя.

Клер недоуменно нахмурилась:

– От чего?

– От чудовища, что живет во мне.

Она медленно покачала головой:

– Андре, я никогда тебя не боялась. И сейчас не боюсь.

– Черт возьми, ты должна… фрау Рот.

Андреас обнажил клыки и полыхнул на нее янтарным огнем глаз – угроза, достаточная, чтобы заставить ее отступить, ударить его или закричать. Клер даже не подозревала, чего стоило ему это предупреждение. Он подошел вплотную, навис над ней, убеждая себя, что огонь не выжег в нем дотла человеческое начало, что у него еще осталась честь.

Но он себя обманывал.

Надежда рухнула в то самое мгновение, когда клыки впились в горло Клер. Она вскрикнула и уперлась руками ему в грудь. Прижимая ее к себе, Андреас чувствовал ее напряжение, шок и выброс адреналина в первом глотке крови.

Вначале он пил с безумной жадностью. Делал глоток за глотком, чтобы утолить физический голод. Но даже сквозь туман ненасытной жажды он вдруг ощутил нечто особенное…

Вкус ее крови наполнил его сладчайшим дурманом. Учащенное биение ее пульса эхом отзывалось в его собственной крови. Чувство собственности крепло в нем, мрачное и опасное. Он сжимал Клер в объятиях, наслаждаясь вкусом ее крови, ощущая, что в нем просыпается иная жажда – чувственная, дикая.

Ее пальцы впились ему в спину, дыхание сделалось мягким и поверхностным. Он впитывал ее, сила втекала и рокотала в каждой клетке его тела. Проникала в самую душу.

Клер была первой Подругой по Крови, чью кровь он попробовал, и отныне она будет для него единственной до конца дней. Все, что было в нем от представителя Рода, вдруг ожило, словно до этого он всю жизнь спал, острое осознание этой женщины наполнило его. Кровная связь установилась навечно.

И только смерть одного из них способна разорвать эту связь.

– Андреас.

Боль в тихом голосе Клер полоснула его, словно ножом. Райхен, в ужасе от того, что он с ней сделал… с ними сделал, оторвался от ее шеи и лизнул проколы языком, закрывая их. Он отстранился от Клер. Ее щеки пылали темным румянцем, она шумно дышала, приоткрыв рот и потрясенно глядя на него. Вид у нее был крайне несчастным. Таким же несчастным чувствовал себя и Андреас. Отныне все эмоции, что переживет Клер, он будет переживать как свои собственные.

– Андре, – прошептала Клер, поднимая руку и прикрывая следы укуса, – что ты натворил?

Он отступил, чувствуя смущение и стыд.

Клер принадлежала другому мужчине, не ему. Она отдала себя Роту, нравится это Райхену или нет. Она была связана с Ротом священными кровными узами, и Андреас осмелился посягнуть на них.

Взяв кровь Клер, он связал себя с нею навсегда.

Отныне он будет чувствовать ее постоянно и следовать за нею повсюду. Это сакральный дар, который Подруга по Крови преподносила представителю Рода. И он его взял – украл – из одного лишь низменного эгоистического побуждения.

– Клер, прости меня, – пробормотал Андреас. Изнемогая от желания обладать ею, он попятился к двери. – Пожалуйста, прости меня.

Глава девятая

– Андреас, подожди.

Он не стал ждать. Даже в глаза ей посмотреть не мог. Молниеносно развернулся – незаметное движение для человеческого глаза – толкнул дверь и вышел.

– Андре…

Он оглянулся через плечо – взгляд дикий, огненный, блеснули кончики огромных клыков. Клер до сих пор кожей ощущала их остроту. Живи она вечно, не смогла бы забыть шокирующей и возбуждающей боли этого укуса. Боли или наслаждения?

Обжигающее, волшебное, как чудо, наслаждение ощущать губы Андреаса, пьющие ее кровь.

Это стало проклятием для них обоих. И они оба знали об этом. Это было написано на искаженном лице Андреаса, отразилось в его огненных глазах, когда он на мгновение застыл в свете уличного фонаря.

Она не может ему принадлежать, – Клер пришлось напомнить себе об этом, но ноги непроизвольно несли ее к Андреасу. Пусть не любовью, но узами крови и клятвой она связана с другим мужчиной.

И Райхен почувствовал бурю ее эмоций, пережил как свою собственную. По законам Рода нарушение кровных уз считалось самым страшным прегрешением.

Когда Клер подбежала к двери, Андреас уже исчез в темноте ночи. Ощущение пустоты заставило ее осознать, что она не просто предала святость кровных уз, но совершила еще более тяжкий грех – связала себя кровными узами и клятвой с одним мужчиной, в то время как любила другого.

Тридцать лет назад ей едва исполнилось двадцать, она была молодой и наивной, ничего не знала о мире, тем более о существовании иной расы живых существ, скрывавшихся под покровом полночи и питавшихся кровью; они имели человеческий облик, но по сути сильно отличались от людей.

Она была студенткой, впервые оказалась за границей одна и вот в этом самом районе столкнулась с вампиром. От укуса ее спас его собрат, но совершенно не похожий на свирепого зверя, напавшего на нее из темноты, – высокий, светловолосый, с утонченными манерами. Его звали Вильгельм Рот.

Он привел ее в свой дом – как она потом узнала, такие дома назывались Темными Гаванями, – и предложил ей защиту на то время, пока она будет находиться в Гамбурге. Клер понравился Вильгельм Рот и его подруга Ильза – застенчивая молодая женщина со странным родимым пятнышком на щиколотке. У Клер было точно такое же, но на шее. За несколько недель, что она провела в доме Рота, Клер многое узнала о Роде, более того, влюбилась в одного из его представителей – Андреаса Райхена.

Вместе они провели четыре месяца, а потом Андреас вдруг исчез, оставив ее в полном смятении и депрессии. И снова Вильгельм Рот оказал ей поддержку. И так случилось, что вскоре Вильгельму потребовалась ее помощь, когда Ильза погибла в результате нападения отверженного. Уже тогда Клер понимала, что сострадание и любовь – это не одно и то же. Но, казалось, Вильгельма Рота не особенно смущало, что ее сердце все еще принадлежит Андреасу Райхену, когда он год спустя настоял, чтобы она стала его Подругой по Крови. Уже через неделю после того, как они связали себя кровными узами, Вильгельм перевез ее в загородный дом, а сам остался в Гамбурге.

Какую глупую… ужасную ошибку она совершила. Сейчас Клер отчетливо это поняла. Горький урок. Ее голова полнилась сомнениями о порядочности Вильгельма, а сердце вновь рвалось к Андреасу.

В этот момент у входа в офис, взвизгнув тормозами, остановился черный седан. Двое вооруженных агентов вылезли из машины и направили ей в лицо ослепительно-яркий свет фонарика.

– Фрау Рот? – удивился один из них. – Сработала сигнализация в офисе. С вами все в порядке?

Клер не осознавала, ответила она что-то или нет. Она находилась в прострации, – слишком много событий произошло за такой короткий промежуток времени.

– В здании есть еще кто-нибудь? – спросил второй агент.

– Вы здесь одна, фрау Рот? Как вам удалось спастись от сумасшедшего, который вторую ночь подряд все вокруг огнем выжигает?

У Клер не было для них ответа. Ей хотелось одного: бежать за исчезнувшим в темноте Андреасом. Но двое агентов – высокие, крепкие, вооруженные до зубов – оттеснили ее назад в офис и принялись быстро осматривать помещение.

– Больше вам не о чем беспокоиться, – заверил ее один. – Ночному кошмару конец. По распоряжению директора Рота мы выследим этого сумасшедшего и уничтожим на месте как бешеную собаку.

– Да, причин для беспокойства больше нет, – подхватил второй, улыбаясь, видимо, чтобы успокоить ее. – Скоро вы будете в безопасном месте и забудете все неприятности, которые произошли за последние две ночи, словно их никогда и не было.

Клер извинилась и прошла в ванную. Она сидела в темноте, сдерживаясь, чтобы не закричать.

В подземной лаборатории, надежно спрятанной в девственном лесу на юге Новой Англии, существо, не принадлежавшее этому времени, более того, чуждое планете Земля, оскалилось, демонстрируя огромные клыки, и сотрясло пространство душераздирающим ревом. Огромное семифутовое тело, обнаженное, без единого волоска, густо покрывали волнообразные дермаглифы. Вид Древнего мог привести в ужас любого человека. Древний был заключен в клетку из ультрафиолетовых лучей, его пылавшие янтарным огнем глаза с узкими вертикальными щелками зрачков не выражали ничего, кроме желания убивать.

Наблюдая за Древним из обсервационной, находившейся высоко над клеткой, на безопасном расстоянии, Вильгельм Рот едва сдерживал бешенство, вызванное простым, но обрушившимся на него неожиданно фактом. Его Подруга по Крови изменила ему с Андреасом Райхеном. Он почувствовал это в тот самый момент, когда клыки Райхена впились ей в горло. Предательство ядовитой кислотой ощущалось на языке. Как заключенному в клетку Древнему, Роту хотелось взреветь от ярости и желания убить обоих. Но он вынужден был держать себя в руках.

Он чувствовал терзания Клер, ее смятение и отчаяние – все ее эмоции пульсировали в его крови. То, что она до сих пор испытывает чувства к Райхену, Рота не удивило. Все эти годы Клер старательно пыталась забыть своего возлюбленного, но ее воля была слабой, а кровь легко выдала истинные чувства. Рот знал, что Клер его не любит, но это его заботило мало – любовь, как нечто ненадежное, переменчивое, он никогда не принимал во внимание. Он ценил иное – амбиции и напористость, победу и обладание. Вот это он ценил по-настоящему.

А Клер… Клер жалкая неудачница.

– Уже двадцать один день Древний отказывается принимать пищу, – сказал стоявший рядом с Ротом вампир.

Драгош. Но он никогда и нигде не появлялся под своим настоящим именем, скрывался под разными вымышленными с того момента, как Рот влился в ряды сторонников планируемой им революции. Вернее, «эволюции», как Драгош ее называл, поскольку намеревался положить конец существованию Рода в безвестности, сделать вампиров правящей расой, доминирующей над людьми. И во главе этого нового миропорядка встанет сам Драгош и несколько его ближайших помощников.

– Такое длительное воздержание от пищи причиняет ему страдания, – продолжал Драгош, – но еще несколько дней голодания, и его физиологические функции снизятся до нужного нам уровня. Мы постоянно вводим ему седативные препараты, чтобы ускорить этот процесс, но, к сожалению, в случае с этим существом только время оказывается наиболее действенным методом. Не слишком ли я вас утомил своими разговорами, герр Рот?

Рот усилием воли прервал раздраженное блуждание мыслей и склонил голову в знак глубокого уважения к своему могущественному босу:

– Ни в коей мере, сир.

Вызвать неудовольствие Драгоша было равносильно самоубийству. Но сейчас, судя по его тону, он был доволен и исполнен энтузиазма.

– Вы начинаете меня беспокоить, герр Рот. Кажется, в последнее время ваши личные неприятности отвлекают ваше внимание от более важных дел.

Подавляя раздражение, Рот еще ниже склонил голову:

– Нет, сир, от этих дел меня ничто не может отвлечь.

Драгош знал, что две резиденции Рота – Темная Гавань в Гамбурге и загородный дом – уничтожены огнем, что его подруга подверглась нападению, но ему ничего не было известно о связи между подругой Рота и нападавшим.

У Рота была своя история с Райхеном. Она началась за несколько месяцев до того, как на их горизонте появилась Клер. Часто Рот спрашивал себя, понимает ли Райхен всю силу его ненависти и насколько далеко она может завести в желании заставить его страдать?

Сейчас обстоятельства не позволяли ему немедленно вернуться в Германию и расправиться с Райхеном, но он дал недвусмысленное распоряжение агентам уничтожить ублюдка незамедлительно, наверняка и как можно болезненнее.

Рот поднял голову и наткнулся на тяжелый взгляд босса.

– У вас нет причин для беспокойства, сир. Наша миссия представляет для меня абсолютный приоритет.

– Хорошо. – Драгош продолжал сверлить его пронзительным взглядом. – Будем считать, герр Рот, что это действительно так.

Внизу заключенный в клетку Древний издал новый душераздирающий рев. Драгош спокойно наблюдал, как существо, по крови его дед, рвет себя когтями и воет от боли.

– Больше вы мне не нужны сейчас, – не глядя на Рота, проворчал Драгош. – Жду от вас отчет сегодня вечером.

– Да, сир, – процедил Рот, растянув губы в напряженной улыбке.

Эта улыбка превратилась в презрительную ухмылку, когда он выходил из смотровой комнаты, чтобы заняться делами Драгоша. В этот момент в кармане зазвонил мобильный. Рот едва сдержался, чтобы не раздавить его в кулаке.

– Слушаю! – рявкнул он в трубку.

Кровь кипела от ярости, когда он слушал донесение агента из Гамбурга: его кровная пара под их защитой и в полной безопасности.

– Она одна?

– Да, директор Рот. Каким-то чудесным образом она совершенно не пострадала. Она с нами в вашем офисе в Шпайхерштате.

– Отлично. – Рот зашел в кладовую, где никого не было, и плотно закрыл за собой дверь. – Дайте мне ее, хочу сказать ей пару слов.

Клер хотелось притвориться, что она не слышит стук в дверь ванной, но не могла прятаться здесь вечно. Особенно если звонит Вильгельм, чтобы поговорить с ней, – в том, что это он, она не сомневалась.

– Фрау Рот, – раздался за дверью голос агента, – с вами все в порядке?

Клер поднялась с пола, подошла к двери и открыла ее. Не успела она выйти, как агент сунул ей в руку трубку телефона. Она медленно поднесла ее к уху.

Как только она услышала тяжелое дыхание Вильгельма, поняла: он готов обрушить на нее все свое бешенство. Она не стала этого ждать.

– Ты обманывал меня, – вместо приветствия сказала в трубку Клер. – Во многом обманывал, не так ли?

– Что ты несешь?! – рявкнул Рот.

– Агенты, которые по твоему распоряжению вечером прибыли в наш дом, не собирались арестовывать Андреаса. Это был отряд ликвидаторов.

– Андреас Райхен представляет серьезную угрозу, – холодно отчеканил Рот. – Я думал лишь о твоей безопасности.