Текст книги "Никогда не говори мне «нет». Книга 1"

– Саша, скажи, почему ты меня заметил? – понимаю, как мне хочется это знать. – В баре было темно. Я ничем не выделялась и не провоцировала к себе внимание.

– Я заметил тебя раньше, а в бар приехал уже за тобой.

– Что! – вскидываю голову, удивлённо смотрю на него. – Правда? Когда? Скажи!

– Зачем? Ты со мной, это главное.

– Я хочу знать.

– Хорошо. Примерно за неделю до этого ты отдыхала в компании друзей на природе. Помнишь? Сначала у меня создалось впечатление, что ты гуляешь одна. Ты всё время бродила по аллеям с каким-то мечтательным выражением, к компании присоединялась только на минуту и снова уходила гулять в одиночестве.

– Я помню! А почему я тебя не видела? Я не могла не заметить тебя!

– Я сидел в машине. Сначала ждал одного человека, а потом просто наблюдал за тобой.

– А почему ты не подошёл и не познакомился?

– В тот день некогда было. К тому же сначала хотелось узнать о тебе.

– А в баре?

– Ну, представляй картину. Я подхожу к тебе, говорю, Оксана, я тебя хочу, поехали ко мне. Что бы ты ответила? Только честно!

– Послала бы! – прыскаю от смеха.

– А как ты думаешь, что бы я сделал?

– Увёз насильно, – после некоторого раздумья понимаю я.

– Я так и сделал! Только без лишних слов.

Задумываюсь, вспоминается картина: он у открытого окна на рассвете той первой ночи. Представляю его в машине любующегося одинокой девушкой. Понимаю, несмотря на жёсткость, прямолинейность и переменчивость, мой будущий муж может быть таким романтиком. Он тут же подтверждает мои мысли:

– Ксюша, нам срочно нужно вставать, мы забыли об одном деле!

– Каком? Ночь за окном, сейчас если и есть какое дело, так это спать, в прямом смысле этого слова.

– Мы сегодня подали заявление! Это нужно отпраздновать! Вставай! Идём на кухню. У меня есть прекрасное вино! Завтра выспишься, ты сказала, что консультация не обязательна!

Что делать? Подчиняюсь, тем более мне это нравится.

Утром меня будит поцелуй. С трудом разлепляю тяжёлые веки, по сумраку в комнате понимаю: ещё очень рано. Пытаюсь его обнять, чтобы спать дальше, под пальцами ощущается ткань рубашки. Глаза неохотно распахиваются. Он полностью одет, сидит на краю постели.

– Ещё рано, спи, – говорит он тихо. – Мне нужно идти. Постараюсь освободиться раньше, тогда поедем в твою квартиру. Не скучай. Можешь пока составить список, что тебе здесь не нравится, до свадьбы попробую исправить. Кивни, если поняла, – с улыбкой произносит он, заметив мой упорно сонный взгляд.

Киваю, тянусь его поцеловать, он чмокает меня в лоб и быстро уходит. А я снова погружаюсь в блаженный сон. Просыпаюсь окончательно в десять. Понимаю, что я одна в его квартире почти на целый день. Теперь всё хорошо исследую, вчера не получилось.

Озираюсь по сторонам в поисках одежды. Соображаю, что все мои вещи в прихожей, где вчера устраивала стриптиз. А праздновала я в его рубашке. Но её тоже нет. Он что, ушёл в ней? Пошарить в шкафу оставляю на потом, заворачиваюсь в простынь, бреду в прихожую за своей одеждой. Конечно! Всё здесь, валяется на полу. Мог хотя бы сложить на скамейку. Создаётся впечатление: уходя, просто переступил. Мужчины!!! Протягиваю руку, чтобы поднять юбку, замираю, так как слышу поворот ключа в двери. Быстро ты вернулся! Прячусь за шкаф возле двери. Сейчас его напугаю!

Дверь открывается, закрывается на ключ, мне пока ничего не видно. Лёгкие торопливые шаги. Это не Саша!

В прихожей появляется маленький щупленький парнишка в чёрной болоньевой курточке и спортивных штанах, по крайне мере, сзади так кажется. У меня перехватывает дыхание. Вор-домушник! Моментально вспоминается, что они обычно маленькие и худые, чтобы пролезть в форточку. Что делать, что делать? В голове ни одного достойного варианта.

Вдруг чувствую: в плечо что-то больно упирается, Я так сильно вжалась в шкаф, что не заметила на стене рядом полочку, на которой висит одёжная щётка и рожок для обуви. Осторожно снимаю щётку. Тяжёлая. Прекрасно. Если ударить по голове, можно оглушить. В крайнем случае, испугаю, и, может быть, он убежит. Вор как раз остановился посреди и с удивлением куда-то смотрит. Понимаю, куда. Что, женского белья не видел? Прекрасный момент! Замахиваюсь, и, что было сил, швыряю щётку в голову.

Мазила! Что и следовало ожидать! Щётка попадает в спину. Вор подпрыгивает на месте и издаёт такой оглушительный визг, что у меня закладывает уши. Он резко оборачивается ко мне, и оказывается, что это… она! Маленькая женщина с короткой стрижкой на чёрных волосах, со смуглой кожей и раскосыми глазами. Типичная азиатская внешность. Заметив меня, девушка перестаёт визжать. Я вообще стою молча с открытым ртом и вытаращенными глазами. Уже давно поняла: в стрессовой ситуации у меня пропадает дар речи.

– Я убирать, готовить, Александр Григорьевич, два раза неделя, – объясняет мне на ломаном русском эта азиатка, подняв руки, на случай, если я в неё ещё что-нибудь соберусь запустить.

Пытаюсь прийти в себя от резкой перемены обстановки от «быть ограбленной» до «быть обслуженной». Молчу.

– Можно я идти? – спрашивает женщина.

Киваю головой. Она тотчас теряет ко мне интерес, снимает куртку, деловито собирает с пола мои вещи и исчезает с ними в комнате. Я отлипаю от стены и бреду в ванную, придерживая простынь.

Когда захожу в спальню, там всё убрано, кровать застелена, как я понимаю, постельное бельё она тоже поменяла. Моя одежда аккуратно лежит на прикроватной тумбочке. Одеваюсь, понимаю, что нет блузки. Тут же появляется азиатка, неся мою кофточку на вытянутых руках.

– Гладить, – объясняет она коротко, хватает простынь, в которую я заворачивалась и снова исчезает, через минуту появляется снова. – Что будете завтракать? – первая правильно построенная фраза из её уст.

– Кофе, только кофе, – отвечаю я, так как понимаю: после вчерашнего празднования под бутылку вина тем, что нашлось в холодильнике, а нашлось там много всего вкусного, в меня пока ничего не влезет.

Прислуга исчезает. Задумчиво усаживаюсь на кровать. Как я понимаю, встречать девушку в простыне в этой квартире для неё не является чем-то необычным. Ревность предательски заползает в душу. Отметаю её попытки поцарапать. Всё, что было до – меня не касается. Смеюсь сама над собой. Что было до меня? Я даже не знаю, что у него со мной!

Снова терзает вопрос: кто он такой? Неужели в нашей стране охранники получают столько, что могут позволить себе два дома, прислугу и медовый месяц во Франции?

Иду исследовать квартиру. Надеюсь, она поможет понять хозяина.

Квартира большая, трёхкомнатная, современной планировки. Азиатка что-то колдует на кухне, я забираю кофе и направляюсь в гостиную. Мягкий уголок, телевизор, журнальный столик, ковёр на полу. Никаких излишеств, милых безделушек. Где занавески? Я понимаю: пятый этаж и окна на пустырь, но без убранства на окнах помещение кажется офисом. Первое замечание. Вторую комнату он сделал кабинетом. Там письменный стол, диван и кресло. Полка с книгами, классика. Ящики стола заперты. Ничего интересного, только тёмные обои на стенах я бы поменяла.

В комнату входит прислуга с пылесосом, извиняется и собирается уйти. Останавливаю её, выхожу сама. На кухне идеальная чистота. Усаживаюсь за стол, допиваю остывший кофе. Задумываюсь. Единственное, что понятно: в вещах он минималист, любит чистоту и порядок, но не любит наводить его своими руками, как и любой мужчина. Ничего особенного квартира о своём хозяине мне не поведала, только загадок добавила. Ох, Саша, где же ты? Когда ты рядом, меня никакие вопросы не мучают.

Остаток дня провожу перед телевизором, переключая каналы. Не замечаю, когда ушла азиатка, да что там, я не услышала даже, когда вернулся Александр, потому что задремала под какую-то нудную мелодраму, которую пыталась смотреть. Очнулась от того, что почувствовала рядом его. Открываю глаза. Он сидит в кресле и смотрит на меня.

– Ты давно приехал? – сонно бормочу я.

– Только что. Как прошёл день?

– Скучно.

– Список составила?

– Да, – злорадно улыбаюсь.

– Идём ужинать, за столом расскажешь, – он встаёт и направляется на кухню. – Итак, какие преобразования ждут эту холостяцкую нору? Стены хотя бы останутся на месте? – шутит он.

– Во-первых, мне кажется, я обойдусь без прислуги. Я и сама могу убирать, стирать и готовить.

– Ох, забыл предупредить, что сегодня придёт Айсель. Она тебя сильно испугала?

– Ещё вопрос, кто кого испугал! Я подумала, что это вор-домушник и попыталась его убить платяной щёткой. Промазала. К счастью.

Александр смеётся, так, что слёзы на глазах.

– Потом нужно везде повесить занавески, – начинаю перечислять, игнорируя его смех, – ещё мне не нравятся тёмные обои в кабинете, там очень мрачно, а в спальне нужен ещё один шкаф. Мои вещи в твой не поместятся.

– Ах ты, моя хозяюшка! – он довольно улыбается. – Об Айсель мы поговорим после медового месяца, занавески можешь покупать хоть завтра, а кабинет всё равно будет переделываться под детскую, – моментально решает вопросы Александр. – А сейчас едем к тебе, завтра экзамен, не забыла?

– Как такое забудешь! – вздыхаю я.

Спор

Предпоследний экзамен сдан, он забирает меня прямо из универа, и мы едем сначала по магазинам. Саша исполняет обещания и заставляет выбирать гардины для окон. Я ещё не всё обдумала, моментально теряюсь, провожу в отделе почти два часа. Он терпеливо ждёт меня в кафешке на первом этаже универмага. Наконец ткани выбраны, заказан пошив, мы едем в ресторан праздновать успешно сданный экзамен. Внезапно он останавливается перед свадебным салоном.

– Ты только посмотришь, – говорит он, заметив, как я побледнела.

Здесь я теряюсь ещё больше, и от испуга вообще не понимаю, чего хочу. У меня совсем не было времени подготовиться к роли невесты. Спасибо продавцам, наверное, у них я не первая, которая почти теряет сознание при виде свадебных платьев. Мне показывают коллекцию, я терпеливо всё просматриваю и выбегаю с уверениями подумать.

Потом ужин в ресторане, мы возвращаемся в квартиру поздно вечером. О том, что я не позвонила родителям сообщить, как сдан экзамен, хотя должна была, поняла только следующим утром. Точнее эта мысль пришла в голову первой, как только в двенадцать часов дня нас разбудил звонок в дверь. Это буквально сбросило меня с кровати. Позвонить мог кто угодно, но шестым чувством понимаю: это родители.

– Тебя так испугал звонок? – Александр выводит меня из задумчивости. Он уже одевается.

– Нет. С чего ты взял? – нагло вру я.

– Видно. Одевайся, я открою.

– Нет! Я сама! – лихорадочно натягиваю халат.

– Почему? Кто это пришёл?

– По-моему, родители.

– Ну, и что тут такого? Рано или поздно это должно произойти, зато вечером нам никуда не ехать, – он отодвигает меня и идёт открывать.

– Ты!!! – это первое, что вырывается из уст матери, когда она видит, кто открыл дверь. Отец молчит, но и на его лице удивление.

– Здравствуйте, входите, – намеренно игнорируя возмущение, спокойно произносит Александр.

Я выхожу из спальни, поправляя наскоро расчёсанные волосы.

– Привет! Я так давно вас не видела, проходите! – стараюсь казаться спокойной, очень стараюсь.

– Мы тоже тебя давно не видели. Что случилось? Ты не приезжаешь, не звонишь, а когда звоню я, тебе некогда долго разговаривать, – с порога начинает мать, искоса посматривая на Александра.

– Мам, ты же знаешь, у меня госэкзамены, мне действительно некогда. Но как раз сегодня мы собирались вас навестить.

– Как прошёл экзамен? Мы ждали вчера, что ты позвонишь, – вмешивается отец.

– Да, а потом весь вечер набирали тебе, но ты не брала трубку, – с упрёком высказывает мать.

– Всё отлично, ты же знаешь, папа. С экзаменами проблем нет. Во вторник последний, и я свободна, – отвечаю отцу, игнорируя выпады матери.

Александру надоедает наблюдать семейный разговор в прихожей, и он решает прервать его.

– Ксюша, это неприлично, держать гостей на пороге. Давайте пройдём в гостиную, а ты пока ставь чайник.

– Извините, молодой человек, но по какому праву вы тут командуете? Что это за Ксюша, мою дочь зовут Оксана, и никак иначе. И вообще, что вы тут делаете?

Я чувствую, это первое, о чём хотела спросить мать, и весь предыдущий разговор об экзаменах – простая дань вежливости.

– Незачем так кричать, всё можно выяснить спокойно, за чашкой чая, – Александр невозмутимо улыбается. И это, я уверена, ещё больше раздражает маму.

– Какой чай! Когда я последний раз уходила отсюда, думала, что этого нахала никогда больше не увижу. И что же, он не только не исчез, а ещё и командует здесь.

– По-моему, нахально ведёте себя вы, – невозмутимо произносит Саша.

– Что!!!

– Мама, пожалуйста, успокойся, я сейчас всё объясню. Твоё первоначальное мнение о нём ошибочно. Он не такой, каким ты его себе вообразила. Послушай… – пытаюсь, пока не поздно, погасить импульсивность своей мамочки. Но, видимо, опоздала, она перебивает меня, не хочет слушать:

– Дочь! Я прожила жизнь, уж поверь, умею разбираться в людях. У него же на лице написано, что он бандит, к тому же манеры оставляют желать лучшего.

– И, тем не менее, – перебиваю теперь я и повышаю голос, что заставляет мою родительницу удивлённо открыть рот, – этот грубиян, нахал и бандит, как ты его окрестила, скоро станет моим мужем.

– Боже! – она бледнеет и хватается за сердце. Не ври, действительно больное сердце у папы, и он, несмотря на это, реагирует более адекватно.

– Как скоро? – спрашивает отец.

– Ровно через неделю, – отвечаю, глядя ему в глаза. Надеюсь на твою поддержку, папочка.

– Что же, в таком случае, действительно нужно посидеть за чашкой чая и серьёзно поговорить, – отец берёт инициативу в свои руки.

– Оля, помоги дочери накрыть на стол, а мы… кстати, как вас зовут?

– Александр.

– А мы с Александром пока побеседуем. Идём в гостиную.

Это сообщение будто отнимает язык у матери; минут пять после того, как оказываемся на кухне, она молчит, а потом вдруг спрашивает:

– Ты понимаешь, что делаешь?

– Да, мама, – быстро беру поднос и выхожу из кухни, чтобы избежать дальнейших вопросов.

Я понимаю, что не готова давать ответы даже себе самой, не то, что своей своенравной матери.

И вот мы все четверо сидим за «семейным столом». Я с Александром на диване, мама и папа расположились в креслах. Посреди небольшой столик на колёсиках, на нём чашки и печенье. Но к чаю никто не притрагивается, только я, схватив горячую чашку, нервно грею об неё руки. Внешне всё спокойно, беседуют ни о чём, отец рассказывает о моём детстве, точнее, о моих успехах: отличное окончание колледжа, победы на олимпиадах и конкурсах. Вот, купец, у нас отличный товар! Судя по выражению лица матери, она сомневается, достоин ли купец такого товара. Пока мама внешне спокойна, но я знаю, каким усилием ей даётся спокойствие. А также, зная характер Александра, очень боюсь, что его не хватит надолго.

Мать всё молчит, говорит отец:

– Я надеюсь, Александр, вы понимаете, что мы обеспокоены судьбой единственной дочери, и если она решила выйти за вас замуж, мы бы хотели кое-что знать о её будущем муже. Где вы работаете?

Вот! Я так и знала!

– Я работаю в охранной структуре, – отвечает Александр то же, что и мне.

– И кого же мы охраняем? – язвительно выдаёт Ольга Анатольевна.

– Людей, – невозмутимо отвечает мой будущий муж.

– Каких людей! – не унимается мать.

– Вам список предоставить в письменном виде или достаточно устного перечисления? – с глубокой иронией произносит Александр.

– Оля, – вмешивается отец, – неужели ты не понимаешь, никто не имеет права разглашать подобную информацию, – отец пытается спасти ситуацию. Спасибо, папочка!

– Оксана, скажи, он вынудил тебя, он угрожал? – вдруг вырывается у матери.

– Мама, ты сошла с ума! Нет, конечно! – вспыхиваю я.

– Оля, помолчи, не мешай, – пытается одновременно со мной остановить её отец.

– Но почему же, я должен ответить на все ваши вопросы, – внезапно вступает в разговор Александр. – Ваше законное право знать всё, что интересует. И хоть вопрос задан не мне, я отвечу, что действительно приложил некоторые усилия, чтобы она стала моей. Но выходить ли ей замуж, она решала сама. Ей стоит только сказать – и я уйду. Но пока она это не сделала.

Мой любимый, в отличие от всех нас, кажется самым невозмутимым, его голос уравновешен и не повышается ни на децибел. Но когда он открывает рот, все моментально замолкают. А я в этот миг испытываю блаженное спокойствие и убеждённость: всё будет хорошо!

– Ясно, всё ясно! – снова не выдерживает мама, видимо, не удовлетворённая ответом. – Скажи, ну скажи, чем тебе не правился Антон, или Олег – программист, интеллигентнейший человек! – она переключает внимание на меня.

– Этот сухарь в очках! Он же ни о чём, кроме компьютерных программ, говорить не может! – тоже повышая тон, отвечаю я, Саша тихонько стискивает мою руку.

– А о чём можно говорить с этим… с этим…

– Оля! – пытается остановить её отец, но она не обращает внимания:

– Кстати, молодой человек, могу ли я узнать, какое у вас образование? Какой институт или, может, университет, вы заканчивали? – в её голосе сквозит намерение оскорбить.

Александр усмехается:

– Мои университеты… пожалуй, их было три. Сначала армия, самый серьёзный университет, после армии… за драку на дискотеке угодил на срок – это второй университет, ну а потом… служба в спецназе, Югославия… Вас устраивают такие университеты? – Александр слегка повышает тон. – Вы в своих квартирах и тёплых кабинетах о таких даже не подозревали, а я их прошёл и закончил. Могу и диплом показать. Справку о смерти. Собственной.

Я вижу, как бледнеет мать и меняется лицо отца.

– Как же это пережили ваши родители? – спрашивает отец.

– Да они не переживали. Отец умер семь лет назад от пьянки, а мать ещё раньше, мне тогда было десять лет, от побоев отца.

– Так!!! – мать медленно встаёт из-за стола, теперь лицо её красное, пылая от гнева. – И именно на этого… бандита, зэка, алкаша, ты променяла тех респектабельных молодых людей, которые ухаживали за тобой! В своём ли ты уме, Оксана?

– Мама, я люблю его! – мне вдруг приходит в голову, что я первый раз вслух говорю эти слова, и даже не ему, а родителям.

– А ты подумала о будущих детях? Какими они родятся? Демографическими уродами? Какая у них будет наследственность? Ты уверена, что у него всё нормально, что он не был зачат по пьяни и это не проявится? – она стоит, одной рукой держась за кресло, другой отчаянно жестикулируя, глядит мне в глаза, пытается донести свою убеждённость.

Ох, мамочка, что же ты делаешь, с ним так нельзя, ты только всё испортила, понимаю я.

– Хватит!!! – рявкает Саша и встаёт из-за стола. Он со своим ростом и телосложением и так, кажется, занимает полкомнаты, но теперь он переполнен яростью: кулаки сжаты, глаза напоминают холодную сталь. Я внутренне содрогаюсь, кажется, что кроме него в комнате никого нет.

– К сожалению, вы находитесь не в моём доме, из которого я бы вас уже вышвырнул, но, к счастью, и не в своём, поэтому я не уйду, как бы вы меня ни оскорбляли. Это дом Оксаны, это её судьба, и ей решать, кто здесь останется. Если она скажет мне уйти – я уйду, а если нет, то уйдёте вы.

Все смотрят на меня. Я сижу в уголке дивана, за весь разговор не произнеся почти ни слова, и сердце разрывается на части. Что сказать? Нет, в своих чувствах к нему не сомневаюсь, и его страшные признания не уменьшают их, а делают ещё острее. Теперь я понимаю, откуда те ужасные шрамы на спине и плечах, откуда грубость и жестокость, откуда амбалы-друзья. Но в то же время мне так хочется, чтобы с родителями всё вышло по-другому, чтобы они поняли меня, приняли Александра. Я стою между двумя сильными личностями, не желающими уступать меня друг другу. Может потом, со временем. Все ждут, мне нужно делать выбор. И я его делаю.

– Ма, па, мне очень жаль, что так получилось, – я тоже встаю и подхожу к Александру. Теперь все, кроме отца, на ногах. – Я надеюсь, что позже вы узнаете друг друга лучше, и не будете испытывать такую неприязнь. А пока просто поверьте мне. Я хочу быть с ним!

– Свадьба через неделю. Почему спешка? Ты беременна? – резко выдаёт мать.

– Нет! То есть, я ещё не знаю. Может быть. Свадьба не поэтому… – теряюсь я в объяснениях.

– Ты немедленно должна обследоваться и сделать аборт! – выносит вердикт маман.

Я охаю, чувствую, как напряглось тело Александра. Стоя рядом с ним, не вижу лица, но подозреваю: его выражение не предвещает ничего хорошего. Оно отражается в испуганном взгляде матери.

– Я прошу вас уйти. Я не хочу сделать вам ничего плохого, ради Оксаны. Но не искушайте меня. Любое терпение имеет границы! – зловеще-спокойно произносит он.

– Я умоляю, мама, прекрати! Если ты не настроена на диалог, то лучше уйти, – мои робкие попытки усмирить импульсивность этой женщины только подливают масла в огонь.

– Не понимаю и не верю! Оксана, ты делаешь необдуманный шаг, ты молода, наивна, ты сама не понимаешь, что делаешь. Я не могу допустить, чтобы ты добровольно выбрасывала свою жизнь на помойку!!! Я не могу всё это оставить так! – чуть ли не срывая голос, кричит мать.

Александр решительно делает шаг вперёд, я висну у него на руке. В дело вступает отец. Он поднимается и, чуть ли не силой, выводит маму из комнаты, горячо убеждая её в том, что «они сами разберутся, это её жизнь, всё будет хорошо, ещё ничего неизвестно», и так далее. Я с трудом различаю его слова сквозь шум в ушах.

Родители уходят, не попрощавшись. Яростно хлопает дверь, я вздрагиваю, чувствую, как закипавшие слёзы непрерывным потоком льют из глаз.

– Я не хочу, чтобы так было! Что мне делать? – всхлипываю на груди у Саши.

– Когда они увидят, как ты счастлива, поймут, что ошибались.

Я поднимаю на него заплаканные глаза.

– Я клянусь: ты будешь со мной самой счастливой, – он нежно целует мои мокрые от слёз ресницы.