Текст книги "Войкафедра"

Лариса Каневская (Москва)
Войкафедра

В МЭСИ (Московский экономико-статистический институт), который мы в хорошем настроении расшифровывали, как Московский эстрадно-сатирический, а в плохом – Можно Элементарно Стать Идиотом, – самой уникальной кафедрой была военная. Ее мы называли Войкафедра, так как немало студентов через нее пострадали. Еще можно было понять необходимость для войкафедры кибернетиков и программистов, но статистики… Зачем им наш факультет статистики, отличающийся поголовно женским составом и гуманитарными наклонностями? Никакой пользы ракетным войскам и артиллерии мы не могли принести однозначно. Преподаватели военной кафедры так и пугали некоторых нерадивых студентов: «Будете плохо учиться, переведем на статистику!» Сила влияния военруков была колоссальная, казалось, без них ничего в институте не решается. И целых три года – со второго по четвертый курсы, мы жили, ощущая прямое причастие к армии.

Каждую пятницу мы, студенты, точнее, студентки-статистики, дружно стекались в тихий зеленый, ничего не подозревающий район Плющихи, где в подвале одного массивного жилого дома располагалась наша боевая кафедра. На подходе «к объекту» приходилось торопливо убирать распущенные волосы в хвосты, стирать с губ помаду, извлекать из сумочек галстуки-«селедки» и… таким последним штрихом довершать портрет рядовой студентки. Забыла упомянуть, что мы были одеты в защитного цвета рубашки, которые мять было ни в коем случае нельзя, так что летом все жители и гости нашей столицы от «Лужников» до «Кропоткинской» любовались на наши о «форм» ленные зеленые девичьи фигурки. Немногочисленным мальчикам тоже приходилось несладко: завкафедрой майор Романюк по пятничным утрам гонял их в парикмахерскую, если волосы на мальчишеских висках казались ему на миллиметр длиннее положенных двух пальцев над ухом. От девчонок на кафедре еще требовались скромные темные юбки до колена. Майор Романюк не терпел джинсов.

– Джинсы – это ночная форма одежды! – бушевал он и гнал очередного непослушника домой переодеваться. Поскольку все жили в разных концах Москвы, то студент мог не успеть вернуться даже к концу занятий, и тогда ему впаривали прогул.

Так вот, по пятницам мы посвящали себя военной кафедре. Что мы там изучали, до сих пор остается тайной. Наши большие тетрадки в девяносто шесть листов были пронумерованы, и каждое занятие дежурный расписывался в том, что не пропало ни одного листочка. В конце занятий тетради опечатывались. Разумеется, схемы танков времен Второй мировой войны (исключительно наших союзников или противников) вряд ли могли удивить иностранных шпионов, но от нас даже эти сведения невозможно было узнать даже под пытками, в силу забитости наших женских головок всякой ерундой.

– Мы призваны, – воспитывал нас майор Султанов, – из всех студенток сделать образцовых женщин. Сначала этим займусь я, а потом вся военная кафедра. А ваши родители и будущие мужья еще нам спасибо скажут.

К слову сказать, на плацу, то есть во дворе, куда нас в хорошую погоду выгоняли на строевую подготовку (вот была радость жильцам), вешалось большое зеркало с прикрепленным к нему плакатом: «Отдание чести на месте», и каждый на месте должен был отрабатывать.

Мы с Танькой были самыми смешливыми в группе. Каждая пятница для нас была реально днем смеха. Мы заливались, и нам все сходило с рук, так как майору Султанову казалось, что только мы и ценим е

...

конец ознакомительного фрагмента