Текст книги "«Сто оттенков травы и воды...»"

Лариса Миллер
«Сто оттенков травы и воды…»

В мире зыбких величин (2002)

«Ну а после, коль не бредим…»

 
Ну а после, коль не бредим,
В тихий рай тихонько въедем
И в счастливейшем раю —
Баю-баюшки-баю —
Отдохнём и отоспимся,
В сладких снах себе приснимся.
Хорошо бы ангелок
В этот райский уголок
Уволок бы нас отсюда.
Хватит нам земного гуда,
Разных тягот и невзгод.
Под журчанье чистых вод
И под ангельское пенье,
Чередуя сон и бденье,
Будем жить, светло грустя,
Райским яблочком хрустя.
 

«Зреют яблоки на ветке…»

 
Зреют яблоки на ветке…
Весел фон. Живите, детки!
Вот вам лютик. Вот вам мак,
Но не знают детки – как,
Но не знают Божьи дети,
Как им жить на белом свете.
 

«День выдохся, его сморило…»

 
День выдохся, его сморило,
А утром птица так парила,
И день мне столько обещал,
Но незаметно обнищал.
Он обнищал и обленился,
И со стихов на прозу сбился,
На прозу сбился со стихов,
И ускользнул, и был таков.
 

«Что со мною? Я болею…»

 
Что со мною? Я болею,
Я никак не одолею
Ненавидимое мною
Притяжение земное.
Сверху мир такой небесный
Невесомый, бестелесный,
И просторный, и летучий.
Я стою внизу под тучей,
Провожаю взглядом стаю,
Не парю и не летаю.
 

«Окруженье кружевное…»

 
Окруженье кружевное…
Счастье – дело наживное:
Ненадолго прикорнём —
И проснёмся летним днём,
И узрим такие вещи:
Лист дрожит, и тень трепещет,
Тень трепещет, лист дрожит,
Тополиный пух кружит,
Лепесток цветочный кружит —
На земле в июне вьюжит.
Ах, июньская метель,
Летней жизни канитель:
Голосит над ухом птица,
Неведимка-кружевница
Кружева свои плетёт,
Луч сияет, куст цветёт,
Куст цветёт, лучи сияют,
А в пустотах, что зияют
Выше, ниже, там и тут, —
Шёлка синего лоскут.
 

«Тихой птички перелёт…»

 
Тихой птички перелёт,
Тихое парение.
Как присядет, запоёт, —
Глянь на оперение.
Что за птичка? Как узнать?
Где определители?
Кто её отец и мать —
Шустрые родители?
Кто носил ей червяка?
Вил гнездо на веточке?..
Ах, увы, не на века
Мы и наши деточки:
То ли дунет ветерок,
То ли кошка сцапает,
Но покуда дремлет рок,
Над тобой не капает,
Ты чаёк неспешно пьёшь,
Пробуешь вареньице,
Веря – дом, где ты живёшь,
Никуда не денется.
 

«Да не прервётся связь времён!..»

 
Да не прервётся связь времён!
Да будет краткий миг продлён
Лучами, ливнями, тенями,
Ночными зыбкими огнями!
Да не сгорит горящий куст!
Да будет холст, как небо, пуст —
И полон только ожиданья!
Да предстоит ему свиданье
С рукой творящего, рукой,
Способной нарушать покой.
 

«Мой зелёный тихий сад…»

 
Мой зелёный тихий сад,
Ты – мой главный адресат.
Говорю с тобой, вздыхаю,
Говорю и затихаю.
Говорю тебе: «Увы!..» —
А ответом – вздох травы,
Говорю: «Увы, не спится…» —
А в ответ – щебечет птица,
Затихаю, а в ответ —
Птица, яблоня, рассвет.
 

«А я гляжу не без опаски…»

 
А я гляжу не без опаски
Как жизнь идёт, сгущая краски:
И синева, и чернота,
И все небесные цвета —
Всё на пределе, на пределе.
Душа, которой тесно в теле,
Готова вырваться вот-вот
И устремиться в небосвод.
Останься, маленькое чудо,
Не покидай меня, покуда
Способна мне томить глаза
Небес густая бирюза.
 

«В мире зыбких величин…»

 
В мире зыбких величин
Убиваться нет причин.
Всё текуче, всё текуче,
Поживай, себя не муча.
Убиваться ни к чему,
Зыбкий свет в твоём дому,
А к нему ещё подсветка —
В золотистых листьях ветка.
 

«Вся в золотом долина плача…»

 
Вся в золотом долина плача.
Иду по ней, а как иначе?
Шурша листвой, иду по ней
Сквозь вереницу пёстрых дней.
И никогда не прекратится
Ни путь, ни золото, ни птица,
Ни озеро, где ранний лёд,
Где ива тихо слёзы льёт.
 

Горизонта текучая линия (2003)

«Откуда я? Откуда ты?..»

 
Откуда я? Откуда ты?
Из ничего, из пустоты,
Из пустоты, из ничего,
День пролетел – и нет его.
О, как богата пустота —
В ней все оттенки и цвета,
И новый мрак, и новый свет,
И то, чего в природе нет.
 

«Ночь метельная была…»

 
Ночь метельная была.
Ангел мой, раскрыв крыла,
Обойми меня, закутай,
Не пускай на холод лютый.
Мне не справиться одной.
Снег идёт сплошной стеной.
Обойми меня крылами,
Отведи, как в детстве, к маме,
Если знаешь, где она…
Снега зыбкая стена
Вырастает перед взором.
Время нас берёт измором.
Ни дорог и ни путей.
Только холод всё лютей,
Да в домах, тоской объятых,
Шёпот ангелов крылатых.
 

«Храни нас Бог, храни…»

 
Храни нас Бог, храни, храни.
Мы в этом мире без брони.
Земля уходит из-под ног.
Но, Господи, и Ты бы мог
Любой душе средь бела дня
Шептать: «Храни, храни меня».
 

«Всё “зачем” да “почему”…»

 
Всё «зачем» да «почему»…
Не доступная уму
Жизнь идёт себе, идёт
И ответа не даёт,
Не даёт себе труда
Объяснить зачем, куда
Ей приспичило идти,
Нас теряя по пути.
 

«На тропе, что тянется…»

 
На тропе, что тянется,
Куст под ветром мечется…
Боль твоя останется,
Боль твоя не лечится.
 
 
На тропе, что тянется,
Куст сирени пенится…
Боль твоя останется,
Никуда не денется.
 
 
Ходишь долгой тропкою,
Куст ветрами треплется,
И надежда робкая
Всё не гаснет. Теплится.
 

«Небо синее, синее, синее…»

 
Небо синее, синее, синее,
Горизонта текучая линия
Никогда и нигде не кончается,
В речке облако тихо качается.
 
 
Жить легко. От лукавого сложности,
И неслыханны наши возможности.
Наверху небеса безграничные,
Под ногами поля земляничные.
 

«Ну успокойся, успокойся…»

 
Ну успокойся, успокойся,
Живи и ничего не бойся,
Кругом воздушная среда,
И, раз уж ты попал сюда,
Дождями летними умойся.
 
 
Летят по ветру лепестки…
Увы, не избежать тоски,
Но и тоска остра, как счастье…
Поди пойми, что в нашей власти,
Что далеко, к чему близки.
 

«Мне сегодня не до сна…»

 
Мне сегодня не до сна,
Потому что жизнь грустна.
С каждым днём она грустнее,
Подскажи, что делать с нею,
Как её растормошить,
Ноты горестной лишить,
Как лишить щемящей ноты…
Но всё время слышу: «Кто ты?
И зачем тебе дана
Высь, которая без дна?»
 

«Посулы дивные всё глуше…»

 
Посулы дивные всё глуше.
А хочется, развесив уши,
Их слушать, слушать без конца…
Цветёт шиповник у крыльца,
Белеет у крыльца шиповник,
И дождь, как молодой любовник,
Стучит то в двери, то в окно…
Лишь благолепие одно
Творится тут и там, повсюду,
И дождик сбил на землю груду
Ему покорных лепестков,
И прошумел, и был таков.
 

«Боже, как освободиться?..»

 
Боже, как освободиться?
Надо было не родиться —
Тучкой в небе проползти,
Светлым дождиком пролиться,
Незабудкой расцвести.
Чтобы сердце так не ныло,
Не болело, надо было
Виться розовым вьюнком,
Что с фасада или с тыла
Украшает чей-то дом.
 

«Сверху светлая черта…»

 
Сверху светлая черта,
Снизу тёмная черта.
И не вырваться наружу.
Жизнь меж ними заперта.
И бурлит она, бурлит,
От неё душа болит,
И ничто на белом свете эту боль не утолит.
 

«Свет негаснущий льётся…»

 
Свет негаснущий льётся и льётся…
Мир без нас так легко обойдётся…
Ну и ладно. Какая печаль?
Слава Богу, сегодня поётся
И видна негасимая даль.
«После нас хоть потоп» – говорится.
День придёт, и дожди будут литься,
И распустятся вновь лепестки,
Будут петь оголтелые птицы
В день, когда задохнусь от тоски.
 

«Жизнь – она весела и печальна…»

 
Жизнь – она весела и печальна,
Бесконечна она, безначальна,
Так печальна и так весела.
Я её изучила детально,
Потому что так долго жила.
 
 
Потому что так долго скиталась,
А вернее, так долго металась
На её многоцветных кругах,
Так из крайности в крайность кидалась,
Что теперь не стою на ногах.
 
 
А сейчас тополиная вьюга…
Не сойти бы нечаянно с круга
И друг друга бы не потерять,
Каждый миг окликая друг друга,
В день метельный отважно нырять.
 

«Ничего не понимаю…»

 
Ничего не понимаю.
Пенью птичьему внимаю
И гляжу на синеву.
Жизнь прошла, а я не знаю
До сих пор, зачем живу.
 
 
До сих пор одни вопросы…
На траве сверкают росы…
Все при деле. Все в трудах:
Тополя бегут с откоса
И жасмин цветёт в садах.
 
 
Всё путём, и всё в порядке.
Наступает самый краткий,
Самый сладкий летний миг.
Под ногами – только шаткий,
Только зыбкий солнца блик, —
 
 
Вот и вся моя основа.
Не предвидится иного.
Остальное – только миф…
Боже мой, скажи хоть слово,
Хоть словечко – чем ты жив?
 

«Что вижу, о том и пою…»

 
Что вижу, о том и пою.
А что ещё делать в раю?
Вот вижу большую ворону,
Что важно идёт по перрону.
 
 
И нет здесь особых красот.
Льёт дождик с небесных высот,
И льёт он всё пуще и пуще
На здешние райские кущи.
 

«Кругом воздушная среда…»

 
Кругом воздушная среда,
И день зовёт: «Сюда, сюда,
Под своды крова.
Всё под рукой – постель, еда
И родниковая вода —
Здесь всё готово».
На этот зов иди, иди,
А что там дальше, впереди, —
Гадать не стоит.
Моторчик маленький в груди —
Он всё устроит:
Заставит делать выдох-вдох
Пока он вовсе не заглох,
Пока стучится,
И новый день – хорош ли плох —
Но он случится.
 

«Дома крашеный фасад…»

 
Дома крашеный фасад,
Два окна выходят в сад,
А в саду трава и ветки,
Остов брошенной беседки.
 
 
Сад от ливня мокрый весь,
Жизнь моя проходит здесь
По траве легко ступая,
От лучей совсем слепая.
 

«Текущий день, сходя на нет…»

 
Текущий день, сходя на нет,
Оставил акварельный след,
И я за ним иду по следу
В вечерний час, шестого, в среду
 
 
Его подвижные мазки
К исчезновению близки,
И вместе с ними я исчезну,
Легко нырнув в ночную бездну,
Не ведая, удастся ль мне
Очнуться в следующем дне.
 

«Летают влюблённые в небе белёсом…»

 
Летают влюблённые в небе белёсом…
А жизнь на земле, как всегда, под вопросом,
А жизнь на земле то ли есть, то ли нет,
И льётся на землю полуденный свет,
И луч прикасается к каждой травинке…
У долго живущих в лице – ни кровинки…
И ежели твой незначителен вес,
Не надо спускаться на землю с небес,
На грешную землю не надо спускаться,
Не надо вовеки земного касаться,
А надо летать, и летать, и летать,
Глядеть, как стемнело, как будет светать.
 

«Жизнь – она твоё личное дело…»

 
Жизнь – она твоё личное дело.
Как текла, почему улетела —
Это боль и забота твоя.
Где она? Ты куда её дела,
Веселясь или слёзы лия?
И о чём твои тайные вздохи?
Уж, конечно, не свойства эпохи
Виноваты. О свойствах потом.
Хороши времена или плохи —
В веке не жил никто золотом.
Нет на свете сверхчуткого уха.
А и было бы, хватит ли духа
Обнаружить потёмки души…
Времена тополиного пуха
Наступили. И как хороши.
 

«День за днём идём по кругу…»

Юле Покровской

 
День за днём идём по кругу…
Что мы можем дать друг другу?
Что-то всё же можем дать —
Эту в буковках тетрадь.
А в тетради строчка вьётся,
В ней про то, как нам живётся,
А точнее, в ней вопрос,
А ещё точнее – SOS,
Помогите, помогите, —
Вот такие нынче нити
Крепко связывают нас
В пятый раз, в десятый раз…
 

«Сценка с бабочкой…»

 
Сценка с бабочкой. Сценка с листом,
Что кружится в пространстве пустом, —
Столько разных стремительных сценок
Мир готов предложить за бесценок.
Из несметных – любую бери.
Ну а хочешь, в пространстве пари.
Ты и сам есть участник сюжета,
Тьму ролей ты сыграл в это лето,
Тьму заглавных и мелких ролей
Средь лесов, и лугов, и полей.
 

«Все эти маленькие люди…»

 
Все эти маленькие люди
Всегда живут мечтой о чуде,
А чуда нет, а чуда нет —
Но вместо чуда есть балет
Листа, танцующего плавно,
И сей балет идёт исправно
Из года в год осенним днём,
Когда весь мир горит огнём.
 

«Ни о чём ещё не было речи…»

 
Ни о чём ещё не было речи…
Зажигаются листья, как свечи,
И дрожат, и летят, и горят…
О разлуке, о смерти, о встрече
На земле ещё не говорят.
Слов таких ещё нету на свете.
Божьи чада лепечут, как дети, —
Безмятежны, невинны, юны,
И дождя серебристые сети
Им для пущей забавы даны.
 

«А мир так безнадёжно плох…»

 
А мир так безнадёжно плох,
Что приуныл уставший Бог.
Он под седыми облаками
Развёл в отчаянье руками.
Что делать? Снова всё топить?
Или бесшумно облепить
Всё покрывалом белоснежным,
Пушистым, девственным и нежным?
 

«И нет завершенья…»

 
И нет завершенья. Ещё не конец.
И тайное что-то задумал Творец,
Ещё продолжается мысли паренье,
Ещё Он намерен продолжить творенье:
Нездешнее что-то в волненье слепить
И горькой любовью потом полюбить.
 

Посреди земли (2004)

«Ночь за окном…»

 
Ночь за окном. Эта ночь за окном…
Что ни скажу я – всегда об одном,
Что ни скажу я, как полночь, старо…
Жизнь невесома, как птичье перо.
Веришь мне? Верь, будто жизнь весела.
Ночь за окном, но снежинка бела,
Вот она вьётся, летается ей
Возле неярких ночных фонарей…
Всё образуется. Веришь мне? Верь.
Было достаточно слёз и потерь…
Видишь, в окно моё светит звезда?
Всё образуется. Веришь мне, да?
 

«Снежинки, как ангелы…»

 
Снежинки, как ангелы, с неба летят.
Они почему-то на землю хотят.
А жизнь на земле вся из слёз и из света…
Живи с лёгким сердцем, послушай совета.
Не знать тебе гнёта иного вовек,
Чем этот летящий на голову снег.
 

«Столько белого кругом…»

 
Столько белого кругом.
Средь снегов стоит мой дом.
Свет погашен, и в ночи
Шарят лунные лучи.
 
 
Ночь касается плеча
Самым кончиком луча
И зовёт поговорить…
Надо мыслью воспарить.
 
 
Только что же я скажу?
Я тихонечко лежу
Среди белых простыней,
Лунных пятен и теней.
 

«Что делать в этот день метельный?..»

 
Что делать в этот день метельный?
Желателен режим постельный:
Лежишь себе, глядишь в окно,
Где мельтешение одно,
Где хлопья снежные летают,
Где миги, точно хлопья, тают,
А ты лежишь себе в тиши —
Успокоение души.
И ничего не происходит,
И на тебя покой нисходит,
И, суть по-прежнему тая,
Летит и тает жизнь твоя.
 

«Шуршание и хруст…»

 
Шуршание и хруст,
И зимних птиц паренье…
Судьбе благодаренье
Слетает с мёрзлых уст.
Мы здесь пока. Мы здесь.
Всё наше – снег и птицы,
А ночью куст приснится
От снега белый весь.
 

«С белым светом говорю…»

 
С белым светом говорю,
С белым, —
Вот таким я занята
Делом.
Я толкую с ним зимой,
Летом,
И других у меня дел
Нету.
 
 
Говорю о том, что томит,
Мучит, —
Тишине внимать он меня
Учит.
Кабы знать, что он меня
Слышит…
Птичий крестик на снегу
Пишет.
 

«Пишу короткие заметки…»

 
Пишу короткие заметки…
Сидит воробышек на ветке.
Чем не событие, скажи, —
Всё остальное – миражи,
Всё остальное лишь помстилось…
На ветке птичка примостилась,
А через миг она взлетит,
Ей жизнь оседлая претит.
И я бы тоже с ней взлетела,
Но я, увы, земное тело
И по земле хожу пешком,
Скрипя сверкающим снежком.
 

«Сероватое небо такое…»

 
Сероватое небо такое,
А под ним никакого покоя,
А на небе два синих мазка,
А под небом такая тоска,
А под небом такая морока,
А до неба – далёко, далёко,
И оно всё ясней и ясней…
А тоска… Что поделаешь с ней?
 

«Я прошу: не покинь…»

 
Я прошу: не покинь, не покинь, —
Равнодушна небесная синь, —
Не оставь же меня одинокой
Под безоблачной синью далёкой.
Где б ты ни был, я буду с тобой,
Я пойду по дороге любой,
Лишь бы только идти с тобой рядом.
Под небес немигающим взглядом.
 

«Красное яблоко падает в снег…»

Посвящается фильму

«Сказка сказок»

 
Красное яблоко падает в снег.
Вечного времени медленный бег.
Вечного времени медленный ход.
Красного яблока тихий полёт.
Это из сказки, где нету конца.
Сказка такая одна у Творца.
Красные яблоки с белых ветвей
Падают в снег. И поёт соловей.
 

«Что делать посреди земли?..»

 
Что делать посреди земли?
«Замри, – сказали мне, – замри,
Смотри и слушай.
Смотри на горнее вдали,
На воду с сушей».
А чем ещё на свете жить?
Спустилась серенькая нить
С небес на землю,
Дождю сегодня лить и лить, —
Стою и внемлю.
Такое дело у меня:
Совсем одна средь бела дня
Без всякой цели
Стою, молчание храня,
Под птичьи трели.
 

«Прошлых ливней влажный след…»

 
Прошлых ливней влажный след,
Птичьим хором день воспет.
Очень звонок птичий хор,
А на смертных нынче мор.
Жить на свете – тяжкий труд,
Оттого они и мрут.
Даже песенка щегла
Никому не помогла.
 

«Голубое, зелёное всюду…»

 
Голубое, зелёное всюду…
Я ещё здесь немного побуду.
Разреши мне, Господь, разреши
Хоть немного помешкать в тиши.
 
 
Ветка яблони смотрит в окошко…
Я ещё здесь побуду немножко,
Пошепчусь и с листвой, и с травой,
В суть беседы уйдя с головой.
 

«Цвела крапива жёлтым цветом…»

 
Цвела крапива жёлтым цветом,
И было это ранним летом,
И только начинался пир.
Шёл карапуз с большим букетом
И познавал окрестный мир.
И познавал он мир окрестный,
Такой земной, такой небесный,
Непознаваемый такой.
На землю падал луч отвесный,
И на земле царил покой.
Во всяком случае, казалось,
Что он царит. Щеки касалась
Слегка увядшая сирень,
И я жила, верней, спасалась
От всех печалей в этот день.
 

«А день летуч…»

 
А день летуч, как лёгкий штрих,
Летуч, стремителен и тих.
Мир пишет быстрыми штрихами,
А я о нём пишу стихами.
И парной рифмы два крыла
Ту жизнь, которая была,
Так осторожно обнимают
И над землёй приподнимают,
Чтоб в день грядущий отнести
И от забвения спасти.
 

«Мак в бутылке…»

 
Мак в бутылке. Красный мак
В узенькой бутылке…
Что я делаю? Да так,
Пальцы на затылке
Я сцепила и гляжу
В потолок белёный,
За большим шмелём слежу,
Рядом сад зелёный.
Выйду, сяду на ступень,
Ветка над ступенькой…
Тенькай, птичка, целый день,
Не ленись и тенькай.
Ничего я не хочу,
Ничего не надо,
Подставляю лоб лучу
В самой гуще сада.
 

«Я живу в зелёной зоне…»

 
Я живу в зелёной зоне,
Разноцветье на газоне,
Ветер ветку шевелит…
А душа моя болит.
Оттого ли, оттого ли,
Что душе нельзя без боли?
Ветру веять, птице петь,
А душе моей болеть.
 

«В нашей средней полосе…»

 
В нашей средней полосе
Поутру трава в росе,
Под лучом трава блестит,
Человечек здесь гостит.
Ходит, мается, канючит,
И себя, и ближних мучит,
Весь в заботах и страстях,
Позабыв, что он в гостях.
 

«Сядем на завалинку…»

 
Сядем на завалинку. Будем толковать.
А кукушка в рощице будет куковать.
С шорохом и шелестом дождик моросит,
Облако белёсое над землёй висит.
Сядем на завалинку. Некуда спешить.
Можно очень медленно днём июньским жить.
 

«Земля – это гиблое место…»

 
Земля – это гиблое место.
Не надо ни оста, ни веста.
Спасайся кто может, беги,
Покинув земные круги.
Но как с них сойти добровольно?
А жить и опасно, и больно,
И новый вращается круг
Для новых терзаний и мук.
 

«И сказать не могу, как устала…»

 
И сказать не могу, как устала, —
Смена утр, и дней, и ночей.
Ночь в углу мне бесшумно постлала
Рядом с лампой в пятнадцать свечей.
 
 
Лампу выключу, сны обступают,
Слов обрывки приходят на ум,
Дождик землю большую купает,
Надо спать под ночной этот шум.
 
 
На стекле моём капли повисли.
Летний дождик и долог, и тих.
Надо спать, отдыхая от мыслей,
От навязчивых мыслей своих.
 

«К этой жизни нет отмычки…»

 
К этой жизни нет отмычки…
В небесах летают птички.
Сотворил однажды плоть
Пестрокрылую Господь.
Сотворил такое тело,
Чтоб оно легко летело,
Чтобы пело на лету,
Украшая маету
Нашу бедную земную,
Обещая жизнь иную
Где-то после, где-то там
В мире, что неведом нам.
 

«Грусть моя никуда не девается…»

 
Грусть моя никуда не девается,
А дорога бежит, извивается,
И над лютиком кружит пчела.
Нам с рожденья назначено маяться, —
Значит, я уж давно начала.
Так и маюсь с утра и до вечера.
Потерпите меня – делать нечего.
Я сама себя еле терплю,
И вопросом: «Зачем всё заверчено?» —
Святый Боже, Тебя тереблю.
 

«То по крестикам сирени…»

 
То по крестикам сирени,
То по белым лепесткам
Выхожу на свет из тени
Под июньский птичий гам.
 
 
Не кончайся, не кончайся,
Белый день и круг земной,
Только лучшее случайся
В пору летнюю со мной.
 
 
Знаю, что не заслужила
Эти Божий дары,
Просто по миру кружила —
То на горку, то с горы,
 
 
Но зато я пела, пела,
Пела все оттенки дня
И про то, как пламенело
Небо слева от меня.
 

«Ждёшь новенького?..»

 
Ждёшь новенького? Жди. Авось оно случится.
А в общем-то тебе не вредно полечиться
От всяческой тоски и прочих всех напастей…
Лазоревы мазки на небе в день ненастья.
Как воздух мне нужны зигзаги и извивы.
Давно приелось всё, чем мы доселе живы.
Так хочется вестей счастливых в миг порожний,
Но нет мечты пустей. Пустей и безнадёжней.
 

«Эта влажная ветка…»

 
Эта влажная ветка в открытом окне,
Под окном моим маки горят, как в огне.
Под окном моим алые маки горят…
О сплошных пустяках на земле говорят.
Ну а жизнь так мала, безнадёжно мала,
Вот уже прозвучало не «есть», а «была».
Всё в мгновение ока промчалось, прошло,
А остаток пылающим маком прожгло.
 

«Три горчайшие таблетки…»

 
Три горчайшие таблетки
Запиваю молоком
И, подобно малолетке,
Не волнуюсь ни о ком.
Улетучилась тревога,
Испарился мой невроз,
Понемногу, понемногу
Станет жизнь долиной роз.
Три таблетки я глотаю,
Как предписано врачом,
И уже почти летаю,
Не горюя ни о чём.
Я таблетки без облаток
Принимаю три подряд…
Этот сон хорош, но краток.
А проснусь – и снова ад.
 

«Целые сутки дождя шелестение…»

 
Целые сутки дождя шелестение.
Вымокли птицы, намокли растения,
Шелест, и шорох, и шум.
Дождик озвучил и сон мой, и бдение
Уйму безрадостных дум.
Кто я? Откуда я? Вряд ли поведаю,
Вряд ли отвечу, поскольку не ведаю..
Дождик шуршит и шуршит.
День, за которым, покорная, следую,
Влажною нитью прошит.
 

«Что надо, чтобы жить?..»

 
Что надо, чтобы жить?
Совсем немного надо:
В июльский день кружить
По тихим тропам сада.
 
 
Здесь, на краю села
Весь день белеть жасмину…
Я век свой прожила,
А лета – половину.
 
 
Лучи, что день принёс,
На радость нам даются,
И нет причин для слёз,
А слёзы льются, льются.
 

«Чего мне хочется?..»

 
Чего мне хочется? Побега.
Какого-то морского брега,
Каких-то безымянных вод,
И чтоб волна на берег тот
С шуршаньем тихим набегала,
Чтоб надо мной звезда мигала
И чтобы посылала свет
В края, которых в мире нет.
 

«А дело было летом, летом…»

 
А дело было летом, летом,
Лучами жаркими согретом
В июле праздном и цветном,
И дом украшен был букетом.
Цвели пионы под окном.
Верней, пионы отцветали,
Повсюду лепестки летали,
Огромный шмель жужжал в тиши,
И были все эти детали
И праздничны, и хороши.
Я написала: «Дело было»,
Но дела не было, и плыло
Далёко облако одно,
В корытце мама Лушу мыла,
Как было сказано давно.
Корытце нынче надувное,
А время жаркое, дневное,
И лейка в маминых руках…
Пытаюсь царствие земное
Восславить в двадцати строках.