Текст книги "Судьба на острие ножа"

– Как вы могли предположить такое? Да, Максим иногда не мог управлять своими эмоциями, мог также психануть, накричать, оскорбить, но проявить жестокость – никогда. На пике своего эмоционального взрыва он всегда убегал, словно ошпаренный, а затем напивался, чтобы снять внутреннее напряжение. А когда трезвел, испытывал чувство стыда за свое поведение и старался искупить свою вину, поэтому никогда не пренебрегал тем, чтобы извиниться или покаяться.

А Агнессу к тому же засыпал подарками. Причем, дорогостоящими. Иногда мне со стороны казалось, что она специально провоцировала его на конфликт, чтобы потом поживиться за его счет, используя присущее ему чувство вины перед ней.

– Максим так же остро переживал смерть Агнессы, как и предыдущей девушки?

– Можно сказать, да. Но он уже был значительно старше и научился скрывать внутри себя свою боль и горе. Посторонние вряд ли замечали, как глубоко он переживал случившееся, но мы, друзья, прекрасно знали о его душевных муках и помогали ему справиться с ними.

– Вы имеете ввиду себя, Марию Осокину и Александра Яновского?

– Да, себя и их тоже. Мы старались быть рядом с ним, когда были свободны от работы. Алекс таскал его с собой на велосипедные прогулки, в горы, прививал любовь к рафтингу, а я занимал его ум шахматами и теннисом.

– А как вписывается в вашу мужскую компанию Мария? Какова ее роль в жизни Максима?

– Маша его подруга детства. Они с четвертого класса до окончания школы сидели за одной партой. Причем, это было их решение. Она помогала Максиму с математикой, в которой он не был силен, ибо сама имела незаурядные способности в ней. Возможно, поэтому и стала программистом. Максим и Маша как брат и сестра. И мне кажется, что они ближе друг к другу, чем он с Катей.

Макс только с ней предельно откровенен и может рассказать ей то, что утаит от меня и Алекса. Они настолько сильно чувствуют друг друга, что порой это нас удивляло. Вот в такую бы девушку Максиму следовало влюбиться, чтобы быть счастливым: ведь Маша понимает его, как никто другой. Но нет, ему подавай писаных черноволосых и обязательно стервозных красавиц.

– А Мария к таковым не относится?

– Увы, внешне она самая обыкновенная блондинка с острыми чертами лица и блекло голубыми глазами. Да и в характере у нее нет ничего от хищницы. Наоборот, очень терпеливая, понимающая и прощающая все его эмоциональные завихрения. К тому же Максу нравятся изящные и стройные девушки, а о Маше этого не скажешь. Но ее внешние данные ни коим образом не влияют на их крепкую дружбу, проверенную годами.

– А могла Маша ради Максима обеспечить ему ложное алиби?

Андрей даже несколько растерялся от неожиданного вопроса, а потом расхохотался: настолько абсурдным показалось ему подобное предположение. А минуту спустя на какое-то время замолчал, что-то обдумывая. Алексей ждал, не торопя его с ответом. Наконец Андрей заговорил:

– Вообще-то, думаю, смогла бы, поскольку очень преданна Максу. Но вот в то, что он смог бы убить девушек, которых любил без памяти, никогда не поверю.

– А в состоянии аффекта? Ведь с ним случались эмоциональные взрывы?

– Я этого не отрицаю, но нужно знать Максима. Даже в приступе сильного гнева он никогда не проявлял жестокости или желания причинить кому-нибудь физическую боль. Он и на меня не раз психовал, и, бывало, мы ссорились не по-детски, но никогда наши конфликты не заканчивались дракой, спровоцированной или начатой им. Так что выбросьте из головы, что Макс мог кого-то убить.

– А Мария, случайно, в него не влюблена? Может, именно этим объясняется ее отношение к Максиму?

Андрей опять замолчал, и по его лицу было видно, что он серьезно обдумывает вопрос.

– Нет, – наконец сказал он. – Маша не похожа на влюбленную девушку. Я не замечал за ней, чтобы она бросала на него томные взгляды или тайком вздыхала. В ее словах и поступках не просматривалось даже намека на ревность, когда Макс встречался в Агнессой. Наоборот, я знаю от него, что она пыталась их мирить после бурных ссор. И хотела ради Максима подружиться с Агнессой, хотя и не симпатизировала ей, как и мы с Алексом. Правда, дружбы не получилось, но не по вине Марии.

– А как бы вы описали отношения Максима с Анжелой?

– Да что тут описывать! – воскликнул Андрей. – Опять те же грабли. В своих пристрастиях к одному типу женщин он неизлечим. По характеру они все, как близняшки: никаких отличий. Анжела такая же сучка, как и прежние его увлечения. Словом, изящно упакованная мерзость.

Почти год своей жизни выбросил коту под хвост. Не раз ночевал у меня, изливая обиженную душу, твердил, что Анжела его достала и выгонит ее из своей квартиры, но с наступлением нового дня его отношение к ссоре с ней менялось. Он начинал обвинять себя, что не смог ее понять и стал виновником конфликта. Потом, воодушевленный раскаянием, мчался в ювелирный магазин и, словно побитый пес, звонил в свою собственную дверь. Они с Анжелой мирились – и у них наступал медовый месяц.

– А почему они расстались? Неужели Макс прозрел? – спросил Алексей.

– Если бы. Но в их непростой истории точку поставила Анжела. Как-то он пришел с работы домой и увидел пустой шкаф. Не было и двух больших чемоданов. Она ушла по-английски и даже записки ему не оставила.

Вы бы видели, какой фейерверк устроил Максим. Он рвал и метал, наверное, неделю. Пытался казаться гордым, а потом не выдержал и помчался к ней на работу. Но и там его ждал облом. Напарница по бутику сказала ему, что Анжела уехала к каким-то папиком на Мальдивы, где у него вилла, и пробудет там долго: месяц, а может, три.

– Откуда напарница об этом узнала, Макс не поинтересовался?

– Конечно узнал. Она показала ему сообщение от Анжелы. В нем она просила ее сообщить собственнику, что больше работать у него не будет, что нашла настоящего мужчину, который готов положить у ее ног весь мир.

– Так и написала?

– Откуда я знаю? Я ведь сам не читал ее сообщения, а передаю его содержание со слов Макса. Но факт остаётся фактом: Анжела бросила его ради более богатого мужчины. Причем, значительно старше ее, иначе не назвала бы его папиком.

– И больше она не напоминала о себе Максиму?

– Насколько мне известно, нет.

– А вы знаете, в каком бутике работала Анжела?

– Номер его и где конкретно он находится, не знаю. Но слышал от Макса, что она продавала бытовую технику в ТЦ «Магнолия».

– Ну, знание этого уже лучше, чем ничего. А то меня страшило, что придется обходить друг за другом все локали. В последний месяц Макс успокоился или продолжал страдать?

– Как будто отошел. Правда, одно пристрастие заменил другим. Он и раньше посещал подпольное казино, но не позволял себе находиться он азартных игр в зависимости.

А как ушла Анжела, словно с цепи сорвался. Сначала ему везло, а потом пошла волна проигрышей, с которыми он не смог смириться и попытался отыграться. В итоге – огромный долг. Тянул с его выплатой до последнего, пока его не взяли за горло. Пришлось признаваться отцу – и тот погасил его, взяв с Макса слово больше не играть и не делать ставки.

– И он его сдержал?

– Если бы. Продолжал играть. Азарт, как наркотик: пока все не проиграешь – не остановишься. Правда, я не слышал, чтобы он задолжал кому-то, но утверждать не могу, так как в последний месяц Максим отдалился от нас с Алексом и не был с нами столь откровенным, как раньше.

– У вас случайно нет предположения, почему мог пропасть Максим?

– Возможно, у него опять образовался долг, который он не смог вовремя отдать: ведь не обратишься же к отцу опять за помощью, если дал ему слово не играть. А у самого, наверное, такой суммы на счете не было. Вот и держат его в надежде, что он найдет деньги.

– А разве он не мог обратиться за помощью к вам, своим друзьям?

– Гордость не позволила ему сделать это. Однако, если бы попросил нас дать ему денег в долг, мы бы не отказали.

– Спасибо, что согласились ответить на мои вопросы, – сказал Алексей, подзывая к себе официанта. – Ваша откровенность была для меня полезна. Если вспомните еще что-нибудь существенное или какую-то мелочь, позвоните мне. Для меня важна любая информация, даже незначительная.

Расплатившись за обед, он поднялся и протянул Андрею руку для прощания. Тот крепко её пожал, что понравилось Алексею. Он терпеть не мог вялых рукопожатий, видя в них слабость мужского характера и неуверенность в себе. Быстрым шагом он вышел из кафе и направился к своей машине, припаркованной неподалеку.

Оставшаяся часть дня прошла в ничегонеделании. Единственно полезное, что он сделал для расследования, – позвонил своему знакомому, работавшему в офисе оператора сотовой связи, которой пользовался Максим, и попросил его за хорошее вознаграждение сделать распечатку его звонков и сообщений за последних три месяца.

Потом позвонил Леониду Николаевичу и спросил, может ли он взять в банке распечатку движения денег на счете Максима.

– Мне необходимо проверить финансовые транзакции вашего сына, чтобы выяснить, были ли какие-либо необычные или подозрительные операции перед его исчезновением. Это могло бы указать мне на возможные мотивы или связи с пропажей, – закончил Алексей.

Литвинов ответил не сразу. По-видимому, ему потребовалось время для обдумывания. Затем он, тяжело вздохнув, сказал:

– Я постараюсь выполнить вашу просьбу. Это также и в наших интересах, поэтому подъезжайте завтра ко мне в офис во второй половине дня. Где-то между тремя и четырьмя часами.

Попрощавшись, Алексей задумался над тем, стоит ли завтра тратить время на поиски напарницы Анжелы, чтобы убедиться в правдивости слов Андрея? Или Максима? Возможно, он придумал эту байку для своих друзей. В конце концов, он решил все проверить сам и не полагаться на испорченный телефон.

В понедельник сразу с утра, выпив только кофе с бутербродом, он отправился в ТЦ «Магнолия». С помощью современной системы навигации определился с тем, где находятся бутики по продаже бытовой техники, и начал их обход. Уже в пятом ему повезло: одна из девушек, работавших в утреннюю смену, сразу же узнала Анжелу и сказала, что та работала вместе с ней, пока не уехала.

– Вы были ее подругой? – поинтересовался Алексей.

– Ну что вы! – воскликнула та. – Она была гордячкой и близко к себе не подпускала. Возомнила из себя Синди Кроуфорд – и ног под землей не чуяла. И это при том, что сама приехала из какого-то Мухосранска!

– А если точнее? Может, назовете мне город, откуда она приехала в столицу?

– Кажется, из Новокузнецка, но утверждать не буду. Анжела особо не любила о себе рассказывать.

– И сколько времени вы с ней работали?

– Около полутора лет. Она, как только устроилась, сразу же завела шуры-муры с нашим хозяином. Думала, что он бросит ради нее семью. И, правда, Роман Семёнович поначалу сильно увлекся ею, даже квартиру для неё снял, а потом что-то между ними разладилось. Увольнять ее не стал, но приходил в бутик тогда, когда Анжела не работала. А она времени зря не теряла и подцепила Максима, сына какого-то богача. Не прошло и месяца, как она к нему переехала, но была постоянно чем-то недовольна. Может, что ей приходилось продолжать работать. Не знаю точно. Но часто злилась, что Максим не предложил ей свое содержание.

– А где она теперь?

– На Мальдивах. Папика себе где-то отхватила.

– Вы его видели?

– Нет. Он ни разу к ней в бутик не приходил. Наверно, не хотел светиться. Уверена, что женатый.

– А когда она рассчиталась?

– Так Анжела официально заявления об увольнении не писала. Прислала мне сообщение, что улетает с новым хахалем на острова, где у него вилла.

– А сообщение, Елена, вы случайно не удалили? – уточнил Алексей, прочитав ее имя на бейджике.

– Не знаю. Сейчас посмотрю, – и она достала из кармана форменного костюма телефон.

– Вот оно, – радостно вскрикнула девушка и протянула телефон Заречному.

– Он стал читать: «Лена, я уезжаю на Мальдивы с папиком. Буду жить на его вилле месяца два-три. Передай нашему жлобу, что я не буду больше у него работать. Расчет мне не нужен. У меня теперь и без него будет полно денег. Прощай».

– Можно я перешлю это сообщение себе? – спросил Алексей, обворожительно улыбаясь.

– Конечно, – охотно разрешила девушка, улыбнувшись ему в ответ. – Ничего не хотите у нас купить?

– Спасибо, все, что мне необходимо, я себе уже приобрел. А за информацию вам полагается презент, – и он положил перед Еленой тысячную купюру.

Она очень ловко спрятала ее в карман и сказала:

– Приятно иметь дело с деловыми людьми. Если вас еще что-то интересует, я охотно отвечу.

– Благодарю, но всё, что мне нужно, я уже узнал. До свидания. Может, когда-то еще увидимся.

– Хорошо бы, – протянула девушка, не сводя с него заинтересованного взгляда.

Алексей никак не отреагировал на ее слова и, резко повернувшись, ушел, не сочтя нужным оглянуться.

Сев в автомобиль он поехал не сразу, погрузившись в обдумывание услышанного. На первый взгляд казалось, что в информации нет никакого подвоха, но он чуял его своим носом, а потому не мог отмахнуться от назойливой мысли, которая теребила его сознание и не позволяла поставить точку в этой истории.

– Ладно, – решил Алексей, – подумаю обо всем на досуге вечером, – а пока поеду к Тимофею и заберу у него распечатку звонков и смс Максима. Думаю, меня там ждет много интересного.

С этой мыслью он покинул стоянку и, наблюдая за потоком машин, стал думать о Катюше. Именно так он называл девушку про себя.

Глава 6

Максим очнулся в темной и затхлой комнате, единственным источником света в которой была луна, просвечивавшаяся сквозь щели досок, которыми было заколочено окно. Воздух был насыщен запахом затхлости и пыли, создавая впечатление, что время здесь остановилось.

Стены комнаты были покрыты потертыми обоями. Их отдельные отклеившиеся куски свисали, словно забытые кем-то выцветшие флаги. Пол был покрыт старым ковром, истлевшим со временем.

Максим, шатаясь от слабости, прошелся по комнате. Мебель в ней была покрыта толстым слоем пыли, но, несмотря на это, оставляла ощущение прежней роскоши. Поломанные кресла с выцветшей обивкой в мелкий цветочек, кованый стол, украшенный витиеватыми узорами, и резные шкафы с треснутыми стеклами казались свидетелями богатой истории, но теперь лишь тоскливо и уныло отражались в разбитых зеркалах.

За окнами, которые долго не открывались, простирался запустелый сад, где дикие растения непрестанно и безжалостно боролись за место под солнцем. Кусты шиповника и плюща переплелись, словно запутанный клубок неразрешимых загадок, с которыми ему пришлось неожиданно столкнуться.

Все в особняке дышало тайной и угрозой, от чего по спине Максима непроизвольно пробежали мурашки, и он повел плечами, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Шорохи и скрипы, доносившиеся из коридоров и других комнат, казались шепотом душ, давно покинувших бренные тела бывших обитателей этого особняка. И ощущение того, что эти темные помещения наполнены невидимыми гостями из потустороннего мира, не покидало Максима.

Он стал осматриваться, пытаясь найти выход из этой ловушки. Сердце колотилось в груди так громко и неистово, словно пыталось выскочить наружу. Максим вдруг ощутил, как паника стала медленно овладевать его разумом и проникать в каждую клеточку тела. Темная паутина страха обвилась вокруг его мыслей, сделав их какими-то тяжелыми и мутными.

Макс без сил плюхнулся на диван, от которого поднялось облако пыли, и громко чихнул. Какое-то время он сидел, крепко зажмурив глаза и погрузившись в пустоту. Думать ни о чем не хотелось. Душу наполнила вязкая апатия.

Но что-то внутри него неожиданно встрепенулось, проникая в каждую клеточку тела жаждой жизни. И он встал, упершись ногами в пол, хотя они по-прежнему казались ватными и непроизвольно подкашивались, неподвластные ему.

С трудом делая шаг за шагом, Максим начал обход помещений, таких же заброшенных, как и та комната, в которой он очнулся. Подходя к каждой двери, он испытывал в душе надежду на обретение свободы, но всё было тщетно: он снова оказывался в очередной комнате, не имеющей выхода наружу, – и сила его воли мелела, словно река, затерянная в безжизненной пустыне.

Однако Максим упрямо продолжал идти по коридорам особняка, которые казались ему бесконечными и поглощали в своем лабиринте. Его тяжелые шаги создавали эхо, отражавшее его беспомощность, покинутость и одиночество. В каждой комнате в разбитых зеркалах он видел отражение своего лица, искаженного отчаянием и безысходностью. В каждом темном углу таилась неизвестность и опасность…

Максим подходил к окнам, надеясь обрести возможность выбраться из этой ловушки, в которую попал не по своей воле. Но его взгляд постоянно наталкивался на деревянные щиты, лишавшие его последней надежды на освобождение. Они были непреодолимой преградой, отделившей его от мира, в котором он когда-то жил и который беспечно не ценил.

В каждом шорохе и каждом скрипе Макс слышал устрашающий шепот особняка, безжалостно убеждающий, что он здесь заточен навсегда. Казалось, невидимый дух этого заброшенного дома пытался удержать его внутри своих объятий, увлекая во мрак безысходности.

Движимый жаждой свободы, Максим с каждым шагом ощущал, что его собственные силы, казавшиеся на свободе неистощимыми, безвозвратно иссякали. Проявилась слабость рук, ноги стали совсем непослушными, а усталость обволакивала его тело, словно тяжелый плащ, нести который на себе уже не было никаких сил, и он стал медленно погружаться в бездну отчаяния.

Вконец обессиленный, Максим присел на покосившееся кресло, оказавшееся рядом с ним. Минуты, а возможно, и часы слились вместе, образуя нечто, пожиравшее его решимость и лишавшее надежды обрести путь к спасению.

Он вновь закрыл глаза, пытаясь найти внутри себя остатки силы воли и духа. В памяти всплыли лица родителей, сестры и друзей, которые, наверное, отчаянно пытаются выяснить, куда он пропал, – и в сердце вспыхнула искра надежды на спасение. Но реальность вскоре возвратила его на круги своя, разрушив тщетные иллюзии.

Собрав остатки сил, Максим подошел к последней закрытой двери – серьезной преграде на его пути. Дубовая и надежная, она была непреодолимой. Несмотря на понимание этого, он все же взмахом руки предпринял последнюю попытку отворить её, но дверь отказалась подчиниться его воле.

Максим, охваченный отчаянием, опустился на колени и, движимый безысходностью, ударил кулаком по полу, а затем опустил голову в знак бессилия перед судьбой, которая украла его свободу.

Он понимал, что сейчас ему осталось только ждать, когда придут похитители и предъявят требования своего хозяина, на которого они работали. Лелеять в душе призрачную надежду на то, что его здесь кто-то найдёт, он не стал, ибо это было по здравому размышлению глупой затеей.

Утро напористо и смело, несмотря на заколоченные окна, проникло в запущенную комнату, где на полу, прижавшись спиной к стене, сидел Максим. В зловещей тишине его покой нарушили негромкие шаги, которые с каждой секундой слышались все явственнее. Максим напрягся в ожидании встречи со своими тюремщиками. И вскоре они не замедлили появиться.

– Вот ты где, – сказал один из них, хохотнув. – А мы, пока тебя искали, уже было решили, что местные призраки тебя в свою компанию взяли.

Максим устало поднял глаза и посмотрел на него равнодушным взглядом, отметив про себя, что мужчина был высокого роста, имел квадратное лицо с тяжелой челюстью, массивные плечи и глаза, в которых до поры до времени притаилась злоба, готовая выплеснуться в любой благоприятный для этого момент. Он выглядел значительно старше своего напарника. В его лице отчетливо проступали жесткость и безжалостность. Даже черный костюм, в который он был одет, казалось, подчеркивал его безразличие к страданиям других.

– Такой не помилует, – промелькнула, не задержавшись, случайная мысль.

– Да на кой ляд он им нужен, – вставил свои пять копеек в разговор тот из двоих, который был ниже ростом.

Он был темноволосым, с серыми мутными глазами и хищным выражением лица. Возможно, его делал таким безобразный шрам, располосовавший правую щеку, вкупе с тонкими поджатыми губами. Одетый в кожаную куртку и черные джинсы, он выглядел как настоящий головорез, которому не ведомо сострадание.

Оба были олицетворением беспощадной силы, готовые в любую минуту применить ее, чтобы сломить сопротивление узника. Явная подготовленность к жестокости и готовность перейти все границы дозволенного, чтобы достичь поставленных целей, сквозила в каждом их движении, взгляде и жесте.

Какое-то время все трое изучали друг друга. Молчание нарушил Максим:

– Почему меня сюда привезли и держат как узника?

– А ты таковым и являешься, – услышал он в ответ.

– Кто вы такие и что вам от меня нужно? – допытывался он, не понимая ситуации, в которую попал.

Высокий бугай, сплюнув себе под ноги, угрожающе произнес:

– Кто мы такие, тебе знать не полагается. Но мы здесь по приказу нашего хозяина, который сильно заинтересован в тебе, и ты должен пойти ему навстречу…

– Всем, кому должен, я уже простил, – сказал Максим, перебив его.

– Острить пытаешься, говнюк? – процедил сквозь зубы черноволосый. – Ты хоть представляешь, что тебя ждет, если откажешься сотрудничать с нашим боссом?

Максим, морально измотанный, поднял глаза и ответил с налетом еще не растерянной гордости:

– Я не представляю для вашего босса никакой ценности. Не обладаю секретной информацией. А если бы и обладал, все равно бы ничего не сказал. Лучше, не тратя времени, выпустите меня, поскольку толку от меня вам никакого. Я возглавляю отдел маркетинга, а не какую-то секретную лабораторию. От всех их ноу-хау я так же далек, как и от Юпитера. Так что вы не того взяли.

Низкорослый холуй со шрамом на лице насмешливо хмыкнул:

– Ты тут умные речи толкаешь, будто надеешься, что у тебя есть выбор. В случае игры в молчанку тебя ждет только медленная и мучительная смерть. Раз нашему боссу нужна от тебя какая-то информация и он приказал тебя доставить сюда, значит, ты единственный, кто может ее дать. А это значит, что мы вытрясем ее из тебя, чего бы это не стоило.

– Повторяю для глухих: я не обладаю нужной для вашего хозяина информацией. Если у вас нет больше ко мне вопросов, заявляю: в дальнейшем буду разговаривать только с ним. При любом раскладе я никогда не причиню вреда моему отцу и его бизнесу, если на него нацелился ваш босс. Так ему и передайте.

Оба холуя обменялись мрачными взглядами, а затем старший из них с яростью в голосе произнёс:

– Ты думаешь, что можешь играть в героя? Что твоя непреклонность что-то значит? Что ж, еще не вечер. Уверен, мы еще узнаем, как ты меняешь свои убеждения и изменяешь своим принципам, когда наступит момент истинной паники. А пока что наслаждайся пребыванием в этом старинном особняке. Вряд ли в будущем тебе предоставится такая возможность.

И, опять мерзко хохотнув, он повернулся к Максиму спиной и направился в коридор, из которого они незадолго до это вышли. Низкорослый, не скрывая раздражения, поспешно затрусил следом.

В комнате повисла напряженная тишина, и Максим почувствовал, как невидимая угроза нависла над ним, ибо знал, что его сражение за собственную жизнь только началось. Что касается будущего, об этом он решил пока не задумываться.

Алексей Заречный приехал в офис к отцу Максима в назначенное время. Секретарь была уже предупреждена о его приходе, поэтому он прошел в кабинет Литвинова беспрепятственно. Леонид Николаевич привстал из-за стола и протянул детективу руку для приветствия, а потом пригласил сесть.

– Есть какие-то подвижки в расследовании? – спросил он, пристально посмотрев на Алексея усталым взглядом.

Заречный отметил про себя, что после их последней встречи Литвинов заметно осунулся: плечи безвольно опустились, под глазами появились темные круги, а кожа на лице утратила свежесть. Пальцы на руках, лежавших на столе, слегка подрагивали. По всему было видно, что он переживал не лучшие времена, и думы о пропавшем сыне лишали его не только покоя, но и сна.

– К сожалению, порадовать ничем не могу. Даже в малом, – не скрывая огорчения в голосе, наконец сказал Алексей. – Пока отрабатываю одну версию за другой, отбрасывая несостоятельные. Слабое утешение, но все же какой-никакой, но результат. Вот и сейчас, одна из очередных версий или подтвердится, или отпадет сама по себе, когда я изучу выписку со счета Максима. Уверен, вы ее уже просмотрели. Есть какая-нибудь зацепка?

– Увы, ничего, что могло бы навести на след, – тяжело вздохнув, ответил Леонид Николаевич. – Прочем, посмотрите сами.

И он протянул банковский документ детективу. Тот, положив его перед собой, стал внимательно изучать. Через некоторое время от поднял глаза на отца Максима и произнес:

– Да, действительно, зацепиться не за что. Значит, причина исчезновения вашего сына не имеет отношения к деньгам. Получается весьма интересная картина: в какую бы сторону я не пошел, везде тупик. Выходит, все мои версии до настоящего момента были ложными.

Что ж, пока я здесь, давайте обговорим профессиональную сторону жизни Максима. То, чем он занимается в возглавляемом отделе маркетинга, могло стать причиной его принудительного исчезновения? А в том, что его вынудили сесть в тот автомобиль, никаких сомнений нет.

– Его отдел занимается совокупностью процессов создания, продвижения и предоставления продукта компании покупателям. Естественно, с выгодой для неё самой. Это внутренние дела компании, которые вряд ли могут вызывать интерес у кого-либо настолько, чтобы для этого воровать его начальника. Думаю, идти по этому следу, значит, преступно терять драгоценное время.

– Тогда давайте посмотрим на исчезновение Максима с другой стороны. Не могло ли оно быть связано с его прошлым?

– Что вы имеете ввиду? – уточнил Леонид Николаевич, вскинув голову.

– Насильственные смерти обеих девушек, с которыми он встречался. Возможно, кто-то из родственников до сих пор не успокоился и решил наказать Максима?

Литвинов задумался над словами детектива, и в кабинете повисла тишина. Некоторое время спустя он нарушил молчание:

– Стопроцентно я бы не отвергал эту версию. Марина жила с матерью, так как отец лет за пять до этого ушел к другой женщине и женился на ней. Правда, у девушки был брат года на четыре моложе её. Может, он причастен к исчезновению Максима? Хотя прошло более десяти лет… Да и убийца девушки понес наказание.

– Это не повод думать, что вина с Максима в глазах брата погибшей девушки была снята. Он мог остаться при мнении, что вы откупили сына и полиция умышленно назначила виновным беззащитного бомжа. Свою месть он мог вынашивать годами и дожидаться благоприятного момента, чтобы ее осуществить, отведя подозрения от себя. Так что эту версию я, пожалуй, все же отработаю. А что вы можете сказать о семье Агнессы Слуцкой?

– Если честно, я о ней ничего не знаю. Агнесса приехала из какого-то региона, закончила столичный вуз и устроилась в мою компанию консультантом по развитию бизнеса. Работником она была толковым и ответственным. Обладала хорошими деловыми качествами, а потому нареканий к ее профессиональной деятельности не было.

Да и красоты ей было не занимать. Правда, как в человеке было в ней что-то неуловимо отталкивающее, но это всего лишь мое субъективное мнение, которое полностью расходилось с мнением сына, влюбленного в неё по уши. Если честно, я ни секунды не считал их отношения серьезными и перспективными, а потому спокойно смотрел на них сквозь пальцы.

– А Екатерина может знать что-то о ее семье?

– Не думаю. Она никогда не была близка с Агнессой. Но на всякий случай уточните у нее сами. Поговорите также с Марией. Максим был с ней наиболее откровенным и поверял ей свои тайны. Возможно, у нее будет интересующая вас информация.

– Что ж, так как у меня пока все вопросы к вам исчерпаны, разрешите откланяться. Возникнут новые – оставляю за собой право обратиться к вам за ответами.

– Готов в любую минуту встретиться с вами, – сказал Литвинов, вставая.

Алексей протянул ему руку для прощания и энергичной походкой направился к двери.

Екатерина несколько раз хваталась за телефон, чтобы позвонить Заречному, но в последний момент отказывалась от своей затеи. Ей не хотелось выглядеть в его глазах надоедливой, тем более что он пообещал сразу же позвонить ей, как только у него появится какая-то обнадеживающая информация. А поскольку звонка от него не было, задавать ему ничего не значащие вопросы не стоило. Да и другой серьезной причины, чтобы позвонить ему, у неё не было. Вот когда закончит карандашные портреты тех двух типов, с которыми встречался брат, тогда и свяжется с детективом.

Придя в такому выводу, Катя немного успокоилась, но, тем не менее, постоянно думала об Алексее. Как-то незаметно он вошел ей в сердце, найдя в нем для себя местечко и занимая все ее мысли. Было в нем что-то такое, что заставляло её тянуться к этому молодому мужчине.

В принципе, девушке нравилось в нём все: и привлекательное лицо, и подтянутая стройная фигура, и серьезные глаза, в которых светились ум и доброта, и доброжелательность, которая невидимыми волнами исходила от него, и то, как он одевался – просто, со вкусом и без претензий на бездумные веяния моды.

После их тесного общения в прошедшую субботу ей казалось, что она понравилась Алексею. Он даже не пытался скрыть, что ему не хочется уходить. Да и в его взглядах она не раз замечала мужской интерес к себе. А в один из моментов он даже хотел ее поцеловать, но удержался, хотя и не без сожаления. Тогда почему он не звонит, чтобы просто услышать её голос и поговорить ни о чем? Возможно, так вести себя ему не позволяет профессиональная этика? Наверняка, он не сделает ни единого шага ей навстречу, пока не закончит расследование и она не перестанет быть его клиентом.

И хотя подобная мысль вызвала в душе девушки досаду, вместе с ней она почувствовала и уважение к Алексею за то, что он неукоснительно следовал своим принципам и убеждениям, отметив при этом для себя, что это прекрасное качество для мужчины.

И все равно ей очень хотелось, чтобы он позвонил. Просто так. Просто потому, что думает о ней.

Екатерина на какое-то время замерла возле мольберта, задумчиво глядя на холст, на котором рисовала пейзаж, и не видя его. Раздавшийся звонок телефона заставил ее вздрогнуть. Посмотрев на дисплей, прочитала: «Мария Осокина». Нехотя подключилась.

– Привет! – услышала она звонкий Машин голос.

– Привет! – сказала в ответ и замолчала.

– Есть новости о Максиме? – незамедлительно последовал вопрос.

– Пока никаких. Детектив отрабатывает различные версии, но на верную пока еще не вышел. Уже прошло десять дней, а с мертвой точки ситуация не сдвинулась.