Текст книги "Закон ракушки"

Лариса Романовская
Закон ракушки

Серия «Граница детства»

Издано с разрешения автора

Публикуется впервые

Романовская, Лариса

Закон ракушки: повесть: [для сред. шк. возраста] / Лариса Романовская. – Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2022. – (Граница детства).

ISBN 978-5-00169-979-8

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав

© Лариса Романовская, текст, 2022

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2022

* * *

На зелёной площадке

– Витюша, ты где? – спросила из мобильника мама.

Витя растерялся. Срочно убрал громкую связь. Ответил не в тему:

– Ты можешь меня так больше не называть? Я же просил вроде. Можно меня уже по-человечески?

– Ладно. Виктор! Виктор, ты где?

Витя глянул на Лёху и Ярика. Они молчали. Лёха вдруг правой рукой шевельнул. Указательный и средний пальцы так дёрнулись, будто от кого-то убегали. Это была подсказка.

– Ну… мы на Зелёной площадке. Лазаем. В футбик гоняем, всё такое…

Ярик губы вытягивал, глазами хлопал, тоже подсказывал, но непонятное. И уши у Ярика шевелились. Только неясно, уши просто так или тоже для подсказки?

– Очень хорошо, – где-то там у мамы заныла автомобильная сигнализация. – Витька, я сейчас на Зелёной площадке стою. Вас тут нет.

– Да?

– Скажи, что мы в прятки играем, – зашипел Лёха.

Ярик перестал подсказывать и уставился в Лёхин монитор. Они строили новый круглый замок. Уже почти закончили. Сейчас самое интересное начнётся.

Витя помотал головой, хотя по телефону не видно.

– Я тут, рядом. Честно.

Там у мамы снова заныла сигнализация. Наконец мама сказала:

– Витя, давай домой быстрее. У меня к тебе очень важное дело.

Разговор закончился. Надо было уходить.

И непонятно, теперь говорить маме правду или она сама догадается, где он был? Или ей не до того? Что там за дело?

Витя глянул электронный дневник. Норм, ничего нового. Тогда что случилось? Папа приезжает? А нельзя по телефону сказать или написать?

Лёха защёлкал мышью, Ярик сразу заорал и подпрыгнул. Забыл, что Лёха просил тихо тут!

– Лёх! Скелеты прут! Ты чего, факелы не выставил? Как нуб последний.

Тот тоже заорал, хотя сам просил тихо:

– Сам знаю! Куда лезешь?

И Ярик замолк.

Витина куртка валялась в коридоре, на Лёхиных ботинках. Витя её поднял, но не стал надевать – тепло уже. И до дома всего две минуты.

– Всё, парни, я пошёл.

Лёха и Ярик смотрели в экран. Скелеты, наверное, ещё не отступили. Надо было их атаковать, срочно…

* * *

– Мама, ты только никому не рассказывай. Хорошо? Понимаешь, Лёхина мама ему запрещает гостей приглашать. А он нас с Яриком позвал. Если ты проболтаешься, ему голову открутят. Он сам так сказал. Так что ты молчи! Поняла?

Мама кивнула.

– Хорошо, не проболтаюсь. Только на всякий случай говори мне, где ты на самом деле. Я не буду ругаться. Мне так спокойнее.

– Обязательно. – Витя швырнул рюкзак в свою комнату. – Я тебе позвоню и скажу: «Мамочка, ты не волнуйся, мы тут по крышам бегаем и на проводах качаемся». И ты сразу успокоишься, правда? Правда?

Витя смеялся. А мама нет.

Она стояла на пороге Витиной комнаты, держала в руках его парадную рубашку – белую, для завтрашнего концерта. Мама молчала. Может, она всё-таки электронный дневник посмотрела? Но сегодня даже троек не было.

– Ну ты чего, из-за Лёхи так сердишься?

Мама села на Витин диван. Рубашка свернулась на её коленях, будто кот.

– Витька, такое дело… Мне сегодня папа написал. Ему новую работу предлагают. – Мама погладила рубашку по рукаву.

– Ну и прекрасно, – на всякий случай сказал Витя.

Сейчас окажется, что папа не сможет прилететь в отпуск. Так уже было.

* * *

Папа в Америке давно работает, с Витиного первого класса. Некоторые даже думают, что у Вити родители разведены. Это потому, что папа домой не очень часто прилетает, они тут с мамой вдвоём. Ну, значит, этим летом они наконец к папе сами полетят, в отпуск и на каникулы. Вот и всё, наверное. Ничего страшного. Наверное.

* * *

– Когда у папы начнётся новый контракт, мы переедем к нему.

– Куда? – растерялся Витя.

– В Америку. – Мама прижала рубашку к лицу. Чихнула в неё, потом посмотрела на Витю так, будто у него всё-таки тройка стоит в электронке. Или двойка. – Ты об этом не говори никому, хорошо? Я про твоего Лёшу буду молчать, а ты…

– Он не Лёша, он Лёха. Значит, Лёхе и Ярику про Америку тоже нельзя говорить?

– Да, им тоже. Рано пока. – Мама складывала рубашку. – Я не знаю, может, нам с тобой ещё визу не дадут…

– А когда узнаешь? – Витя включил планшет.

– В середине мая.

– А когда мы улетим?

– В августе или в сентябре. Только это ещё не точно.

– А зачем тогда ты мне это рассказываешь? Если всё непонятно и будет не сейчас.

– Потому что ты вырос. Ты взрослый человек и…

– Мама, если бы я был взрослым человеком, я бы сам мог выбрать, поеду я к папе или тут останусь.

Он это всё сказал, а потом выдохнул. Кликнул на игру. Пока грузилась, вспоминал, на чём они у Лёхи дома остановились, когда мама позвонила.

Скелеты. Факелы. Новый круглый замок. Будто не сегодня играли, а на той неделе. Или в прошлом году.

В личке были новые сообщения. От Лёхи и Ярика, с Лёхиного аккаунта. Витя прочёл, но не мог понять, что ему пишут. Атаки какие-то. Скелеты. Монеты.

Мама всё ещё сидела рядом. Она тоже не знала, что будет дальше. И это было странно. Не страшно, а непонятно. Непривычно.

Тогда Витя вдруг вырубил планшет.

– Мать, нам случайно не надо ничего купить? Хлеба, например?

– Если очень хочешь, можешь за молоком сходить.

– А можно я схожу ещё за чипсами?

Мама посмотрела на него. Витя понял.

– Ну, ок, ладно. За молоком так за молоком. Мать, а вот если мы в сентябре улетим, я ещё здесь в пятый класс пойду или уже сразу там?

– Не знаю. Там, кажется, другие классы. Ты то ли опять в четвёртый, то ли уже сразу в шестой. Там разберёмся потом.

– А если мы улетим, мне сегодня уроки делать надо или уже нет?

– Даже не мечтай. Надо, конечно. – И мама наконец встала с дивана. Рубашку зачем-то развернула, встряхнула.

А Витя тоже вдруг встал. Будто звонок с урока прозвенел и надо срочно идти, пока перемена не кончилась… Хотя он сейчас дома был и никуда вроде не торопился. Не забыть потом у папы спросить, что в американской школе будет с уроками. На каком языке? А каникулы какие и сколько? Длиннее? Короче? А ещё спросить, где они будут жить и какие там дети. По-русски там кто-нибудь вообще говорит?

– Вить, только в магазин и обратно. Никаких площадок! Ни зелёных, ни вообще!

* * *

А Зелёную площадку они с папой сами так назвали. Когда Витя ещё даже в школу не ходил, тут главная лазилка была зелёного цвета.

Такая простая совсем лазилка. Кольца, горка, турник и пластмассовая пальма наверху лесенки. Типа джунгли. Поэтому лазилку в зелёный покрасили и листьев разных нарисовали, как будто ты в джунглях, по лианам и пальмам лезешь… Но лианы такими холодными не бывают, про джунгли всегда плохо придумывалось. Зато про остальное хорошо и быстро, если вдвоём.

В ту осень, когда папа первый раз уехал, на площадке всё поменяли. Но она всё равно была и будет Зелёная. Ну не называть же её Папиной?

Теперь на Зелёной площадке вообще все лазилки другие. Есть красная с горкой, есть синяя с башней, есть с кольцами на цепях, есть с круглыми качелями. Утром тут малыши катаются, а днём приходит народ из школы. В основном класс первый-второй, но нормальные люди, из четвёртого, тоже бывают. И даже из пятого! Те, кто помнит площадку ещё зелёной.

А вечером опять приходит малышня, это они из детсада возвращаются через двор. На площадке сплошь люди, самокат нормально не припаркуешь! А на горке вообще не протолкнёшься. А жаль. Оттуда сверху отлично видны Витин дом, дом Лёхи Черкашина и забор школьного стадиона.

Но сейчас на Зелёной площадке было тихо и пусто.

Витя поставил пакет из супермаркета возле лесенки, забрался на горку, сел, ноги свесил так, будто внизу обрыв скалы и океан, а не три метра до земли. Даже не до земли и не до асфальта, а до резины, типа той, из которой пол в школьном спортзале. Только эта резина в цветочек и очень яркая. Малышовая.

Вечер заканчивался, накрапывал дождь. Горка была мокрая и блестела белым металлом, отражала фонари. На школьном стадионе горели прожекторы и кричали взрослые футболисты, а над домом Лёхи Черкашина висел месяц. Крупный и очень острый. Как будто он своими краями облака порвал, чтобы посмотреть, как тут внизу, на Зелёной…

Если наклонить голову вправо, то покажется, что месяц зацепился за край антенны. А если влево – месяц спрячется за Лёхин дом. Даже когда Витя уедет из Москвы, он всё равно сможет играть с Лёхой и Яриком. Они же все трое в Лёхиной команде записаны. Но вот на этой горке будет сидеть кто-то другой. И ещё неизвестно, сумеет ли этот другой зацепить острый месяц за край антенны.

Надо узнать у папы: как там у них насчёт площадок? Может, есть такая же Зелёная? Или какая-нибудь Синяя хотя бы. И как там с месяцем? Над чьим домом он будет висеть?

Наутилус останется

Мама опять открыла дверь в комнату.

– Витя, гулять пойдёшь?

– Не-а.

– Ну сколько можно в свой экран тупить?

Витя ответил, не оборачиваясь от планшета:

– Во-первых, не тупить, а играть, во-вторых, сегодня суббота, дай отдохнуть нормально…

– Нормально – это на диване?

– Ну чего ты сердишься, у нас весь класс так отдыхает.

Мама что-то ответила. Витя не расслышал: в личку пришло сообщение от Лёхи.

– Вить, я с тобой вообще-то разговариваю.

– Ты не разговариваешь, а говоришь, что я туплю. Я это уже слышал. Потом ты ещё скажешь, что вы с папой всё детство бегали во дворе.

– В Дом пионеров мы бегали. И в библиотеку. А потом я тебе скажу, что сегодня в библиотеке новый квест.

– А я тебе скажу, что мне на него влом ехать.

– А я тебе скажу… – Мама сменила нормальный сердитый голос на писклявый мультяшный: – «Витенька, а позови с собой ребят, вместе разнесёте библиотеку на кусочки. А я на вас посмотрю и тоже порадуюсь».

Раньше Вите нравилось, когда мама и папа говорили дурацкими голосами, будто злодеи из мультиков. Сейчас ему это казалось не смешным, а глупым. Не хватало, чтобы мама так делала при парнях.

– Я, конечно, могу позвать, но Лёха не пойдёт. Он на выходные к своему первому папе уезжает. А у Серого либо треня, либо он в танчики рубится.

– А Ярик?

– У Ярика вообще-то планшета нет. Может, пойдёт. А что за квест? Опять пираты?

– Исторический. Про дворцовые перевороты. Императрица и гвардейцы. Заговор против…

Почему-то теперь, когда мама начинала что-нибудь хвалить, Вите сразу становилось неинтересно. Ну, или почти сразу. А она ещё добавила:

– Витька, ну давай съездим? Это последний квест, в мае праздники, потом каникулы…

Что будет после каникул, не знали ни Витя, ни мама.

Может, они из Москвы насовсем уедут. Может, на пять лет, пока у папы этот контракт будет длиться. И когда Витя вернётся, ему будет пятнадцать. А может, они никуда не поедут и просто останутся здесь, как были. И сделают вид, будто и не собирались уезжать. Поэтому нельзя никому ничего говорить. Маму бы на Витино место… Вот дружила бы она с Лёхой, Серым и Яриком и при этом молчала о тайне? Точно бы запалилась.

* * *

Квест, конечно, был малышовый. Задания простенькие: найди подсказки, расшифруй послание, собери там чего-то… Хорошо, что в других командах тоже были взрослые парни, даже старше Ярика и Вити. Они тоже крались на цыпочках вдоль книжных стеллажей, пытались с завязанными глазами срезать с верёвки нужный предмет и разгадывали ребус, совсем первоклашечный.

Витя вдруг понял: когда рядом с тобой серьёзные люди серьёзно занимаются такой же полной ерундой, ты сразу перестаёшь себя чувствовать идиотом. А потом тебе вообще становится интересно. И этого можно не скрывать.

Один из этих взрослых парней учился в восьмом классе. Он сам сказал! Конечно же, в своей команде он сразу стал капитаном. А зато команда, где были Ярик и Витя, почти победила!

Они на последнем квесте срезались, когда Витя думал, что победа у них в кармане. Там задание было как обычный «крокодил», только называлось иначе. Вытягиваешь бумажку, где написано, кого тебе надо изобразить. Ты молча показываешь, а остальные угадывают.

Вите досталось слово «карета». Он махал руками, показывал, что едет, изображал лошадь, кучера и как у кареты дверца открывается.

А все кричали:

– Колесо!

– Ящерица!

– Автомобиль!

Ведущая говорит:

– Ребята! Ну какой автомобиль в елизаветинскую эпоху?

И тогда игроки Витиной команды начали кричать:

– Лошадь!

– Мельница!

– Рыцарь!

Витя не выдержал:

– А можно я подскажу? Только одно слово?

Ведущая не разрешила:

– Так не по правилам.

– Ну пожалуйста! – Витя не был капитаном, но понимал, что команду надо спасать: – Всего одно слово! И это не будет слово «карета»!

Короче, вот так они последнее задание и завалили. Но второе место тоже хорошо. Они всей командой это друг другу говорили. А вообще в библиотечных квестах всегда неважно, кто какое место занял. Значки с гвардейцами раздали всем. И всем разрешили бумажные треуголки на память оставить. Сфотографироваться в них и прямо так уйти.

Ведущая сказала:

– Вы все молодцы. Приходите теперь в сентябре. У нас будет новый квест, шахматно-математический.

Все начали прощаться – до сентября, до сентября. Ярик и Витя тоже так сказали. Ярик, может быть, честно. А Витя врал.

Они спускались по лестнице в вестибюль, и Ярик спросил:

– А ты в сентябре правда сюда ещё придёшь?

Ярик в такой квест первый раз играл, это Витю мама в библиотеку возит с детского сада. Иногда раньше даже папа возил. А теперь только мама. Больше, наверное, не будет…

Витя сказал:

– Да я не знаю. Мне что-то не очень понравилось.

И сразу стал хмурым, будто сегодня вправду был дурацкий квест.

Ярик молчал. Ну, может, его родители сюда привезут потом, когда-нибудь. И Витю мама тоже привезёт, если они никуда не уедут. Витя вдруг понял, что запутался… Хочет он уехать? Нет? И у мамы не спросишь, тут же Ярик рядом.

Как с этими тайнами всё сложно. По сравнению с Витиной тайной дворцовые такая ерунда…

– А мне понравилось. А давай я в сентябре твою маму попрошу, чтобы она нас снова сюда привезла? Давай?

* * *

Мама сидела в библиотечном вестибюле. Смотрела в зеркальный потолок, сразу их не заметила. Даже не спросила, как квест. Витя уже слова приготовил. «Норм. Выжил». А она молчит.

Витя по-быстрому отдал ей свою треуголку, чтобы не началось вот это всё: «А давай я тебя сфотографирую, ой, а почему ты не хочешь, Витька, а можно ещё снимок…» Пусть селфи лучше сделает! Хоть десять!

А пока они с Яриком побежали к питьевому фонтанчику. Сбоку от него были книжные полки с табличкой «Читатель дарит читателю». Там всегда стоят ненужные книги, обычно их не очень много. А сейчас…

Витя пока в ту сторону бежал, ничего не заметил. Они с Яриком попили и немного водой набрызгали, и им охранница замечание сделала. Поэтому обратно они возвращались уже медленнее, от охранницы специально отвернулись. Витя пригляделся к обложкам ничейных книг. Их сегодня было больше, чем обычно, не три, не пять, а десять или двадцать…

Книги стояли так же, как раньше у них в коридоре. Самоучители и путеводители, учебники, по которым мама и папа учились в своих институтах, и Витины учебники тоже. Хрестоматии по литературе за первый класс, за второй и за третий. Они же подписанные! «Самойлов Витя, 3 „А“, кабинет 212».

Как будто это самого Витю – сюда! На бесплатную полку… на ничейную! У него в животе вдруг забулькала выпитая вода.

– Мама! Ты зачем наши книги сюда принесла?

Мама смотрела в экран. Совсем как Витя, когда его все доставало и не хотелось на вопросы отвечать. Он тогда тоже губы так вытягивает или нет?

– Это мои книги! Ты почему без разрешения их выкинула?

И мама тоже закричала в ответ:

– Витя! Не кричи!

Конечно, она кричала не так громко, как Витя, но всё равно стало обидно. Мимо прошла охранница, сказала громким голосом:

– Ишь ты! Его книги! А ты на них заработал, что ли?

Охранница была… ну не очень старая, примерно как школьные учителя. А голос писклявый и старушечий. Ненастоящий.

Витя ответил:

– Не лезьте не в своё дело. Пожалуйста.

Охранница обиделась. А мама почему-то рассказывала Ярику:

– У нас скоро будет ремонт, сейчас мы разбираем книжные шкафы.

Ярик ни о чём таком вообще не спрашивал. И никакого ремонта у них не будет. Они ремонт делали, когда Витя первый класс окончил. Зачем ремонт, если они уезжают? Но Ярику знать нельзя. Тайна!

Настоящая, а не как эти дворцовые с переворотом! «С кувырком» они бы ещё сказали! Тайна с переворотами и двумя кувырками! И со шпагатом! И с прыжком через «козла»!

Ярик спросил, придут они сюда в сентябре на квест или нет. Мама сказала:

– Поживём – увидим. А тебе сегодняшний понравился?

Витя молчал. Про перевороты и кувырки дальше думать не хотелось. Но он всё равно думал, назло. Не смешно выходило. А Ярик за них двоих о квесте рассказывал. Чужой маме, между прочим. И не всегда правильно.

Витя решил, что он вообще с мамой разговаривать не будет. До вечера. До конца поездки. Ну, хотя бы пока они до метро не дойдут. А там он скажет ей только «Дай планшет» и всё. Хотя, конечно, про шарады Ярик вообще всё перепутал. И про «крокодила».

– Я слово «карета» изображал, а не «тыква».

Витя не выдержал и тоже начал рассказывать – на крыльце и дальше, пока к метро шли. Мама надела Витину бумажную треуголку, держала её двумя руками, потому что ветер. Песок и мусор в глаза летят.

В апреле всегда бывает такой ветер. В Москве – точно всегда. А каким бывает апрель в Америке, Витя не знал.

* * *

В метро, на кольцевой, Ярик вдруг спросил у Витиной мамы:

– А вы знаете, что на следующей станции есть ракушка?

Мама не знала. Витя тоже.

– А хотите, я вам покажу?

Витя думал, что ракушка где-нибудь на стене нарисована. Как шарада. Просто на стену смотришь – не видно. А если встать в нужном месте и правильно наклонить голову, тогда разглядишь, что тени и пятна похожи на ракушку. Или на оленя. Или на лицо. А может, её нарисовали, например, маркером, но где-нибудь сбоку, тайно – для квеста, например…

Но Ярикова ракушка была совсем другой. Хоть и не очень ракушкой.

На «Таганской» Ярик подвёл Витю с мамой к последней колонне, там, где переход с кольцевой на радиальную. У колонны стояла хмурая женщина. Ярик показал вбок. На тёмно-красном мраморе была чётко видна косая белая спираль. След улитки. Или отпечаток?

Ярик сказал:

– Это ракушка улитки… Не совсем улитки. Это наутилус. Он ископаемое, очень древнее. Он здесь жил тридцать… ой, нет… триста миллионов лет назад. А потом стал мрамором.

Чужая женщина посмотрела мрачно и отошла к другой колонне. Будто боялась, что наутилус на неё напрыгнет. Ярик добавил:

– Я его сам нашёл.

– Прямо сам? Что, серьёзно?

– Я ролики про палеонтологов смотрел, как они в метро такие ракушки ищут. И тоже решил поискать. И мы с дедушкой… Он не хотел, потому что далеко от нашей станции. Но на нашей нет наутилусов. И аммонитов тоже, это такие круглые, спиральками, как макароны… Я дедушке этот ролик показал и тогда его уговорил… вот. И мы здесь искали. Мы не сразу увидели. Но я сам нашёл! Они сказали, на какой колонне смотреть, но она видишь какая! Видите! Сразу не найдёшь!

Ярик говорил сейчас не как в школе, и не как у Лёхи дома, и не как на Зелёной площадке. А как будто до сих пор квест идёт и можно вот так… И никто не скажет, что это всё чушь полная.

К станции подъезжал поезд, из тоннеля задул ветер. Мама уже сняла бумажную треуголку, а у Ярика треуголка вдруг улетела. Он за ней побежал по платформе. И Витя тоже побежал.

Треуголку они нашли, но на неё уже кто-то наступил. Там был след от чужого ботинка. Совсем не похожий на след улитки. Но если отряхнуть, след исчезнет.

Ярик надел треуголку и сказал:

– Мы умрём, а наутилус в метро навсегда останется.

Витя подумал, что он из Москвы раньше уедет. Но потом всё равно умрет, однажды. Со смертью как с этим отъездом. Непонятно, когда случится и где. Но отъезда всё-таки может совсем не быть.

Враг моей Матильды

В пятницу небо всегда другое, прямо с утра, как просыпаешься. Оно ярче. Даже когда ливень или метель. Или как сегодня – просто облака, но такие холодные, что от них листья скукоживаются обратно в почки. Но даже в такую погоду небо всё равно светится, потому что пятница.

В пятницу после уроков лучше всего сидеть у Лёхи Черкашина дома. Ему родители запрещают звать гостей, а он всё равно зовёт Витю и Ярика. Серого тоже зовёт, но у того по пятницам тренировка. А Витя и Ярик ходят.

У Черкашина в гостях самое интересное – то, что к нему ходить нельзя. Поэтому Витя и Ярик – секретные агенты. Разговаривают на цыпочках и ходят шёпотом. Или наоборот. Никто не должен знать про квартиру Черкашина, это тайна. А тайну всегда хочется рассказать, но так, чтобы другие не догадались. Любую тайну!

* * *

Сегодня пятница. Уроки кончились. Лёха Черкашин, Витя и Ярик сидят на Зелёной площадке, на скамейке возле лестниц-лазилок. К Лёхе в гости нельзя, у его мамы сегодня выходной. Она смотрит из окна, а потом звонит ему по мобильнику, кричит, чтобы он шапку надел обратно.

Холодно сегодня. Без перчаток пальцы мёрзнут, а в перчатках трудно играть. Витя в игре доделывает новую крепость, а Ярик просто смотрит, у него планшета нет.

– Сейчас ещё одна ночь настанет, и дальше ты, – говорит Витя Ярику. – Хоть за три дня играй, хоть за неделю.

И Ярик заранее снимает перчатку.

– Я факелы сразу выставлю, чтобы скелеты не полезли.

– А ещё лучше, если оборону…

– Я знаю, – перебил Ярик.

«Что он там знает? Он же сам никогда не играл, только со мной и Лёхой», – подумал Витя и срочно купил новое оружие.

У Лёхи оружие мощнее, но его сейчас не применить.

– Мам! Да в шапке я! И в перчатках! – орал Лёха в свой мобильник.

У него от маминого звонка вся игра подвисла.

У Вити тоже подвисло, планшет иногда глючит. Витя запустил перезагрузку и стал смотреть вправо, на школьный забор. Тот сейчас был нормального зелёного цвета. Когда утром мимо него в школу идёшь, забор тоже зелёный, но цвет совсем другой, противный, а сейчас правильный.

Ярик смотрел влево, на дорогу через двор. По ней шёл высокий парень. Наверное, в магазин. Через их двор все в магазин ходят. А ещё в детсад и обратно.

Ярик напрягся:

– Вон дурак идёт!

– Я его знаю, – быстро сказал Лёха.

Он всегда так говорит. Даже когда на самом деле не знает никого и ничего.

– А то, что он мой враг, ты знаешь? – спросил Ярик.

– Чего?

– Он моей кошки враг! Нашей Матильды. Он в том подъезде живёт, у них балкон с нашим соседний. Его мама моей в стенку стучит, когда к ним дым летит или у нас музыка громко.

– Ну и чего? – спросил Лёха. – А почему он дурак-то?

Ярик ответил так, будто он что-то умное знал, будто раскрывал тайну.

– Потому что этот дурак учится в школе для таких, как он. А ещё он у нас вчера кошку украсть хотел.

Витя и Лёха спросили: «Это как?» У них всё перезагрузилось. Они играли дальше и слушали. Лёха звук почти совсем убрал.

Ярик встал у Вити за спиной, чтобы планшет было лучше видно. Вцепился в спинку скамейки, подпрыгивал и рассказывал:

– Моя мама вчера пошла на балкон, а дверь не закрыла, Мотька пошла за ней. Мотька – это наша Матильда.

– Да поняли мы уже, – перебил Лёха.

– Мама вернулась и дверь заперла, чтобы Мотька на балкон не вылезла. Мама не знала, что она уже там.

– Да поняли мы уже! – ещё громче сказал Лёха.

– Потом мы с мамой начали Мотьку искать, а её нигде нет. А мы из квартиры не выходили после того, как её последний раз видели… – Ярик всё отталкивался от спинки скамейки и подпрыгивал. – Потом мама вспомнила, что дверь на балкон не закрыла.

– А у вас семнадцатый этаж! Я помню! – заорал Лёха.

– У нас пятый! Мама взяла мешок для мусора и пошла вниз. А мне показалось, что за стеной у дурака кто-то мяукает. Мама вернулась и сказала, что внизу Матильды нет. А я сказал, что у дурака мяукает. Мы им в стенку балкона стучали, а там никто не ответил. Тогда мы пошли в тот подъезд и позвонили в их дверь. Там этот сказал…

Ярик показал на дорогу, по которой прошёл дурак.

– Он сказал, что у него никакой кошки нет. И мы пошли искать Матильду. А потом дома мне всё казалось, что Матильда мяукает. Что она по коридору ходит, сейчас ко мне придёт и на тетради ляжет.

– Как будто она призрак? – спросил Витя.

Лёха перебил:

– Я в одном фильме видел кота-зомби, у него из глаз кровь текла, и он…

– Дай дорассказать! – замахал на него Витя.

Ярик посмотрел в Витин планшет и заторопился:

– Мама сказала, что Матильда, может, в подвал убежала. А я опять сказал, что за стенкой мяукают. Мама тоже тогда услышала!

– Он её мучил, наверное! Вот гад! – Лёха сплюнул. Сперва попал себе на кроссовку, потом сплюнул ещё раз, нормально.

Витя не плевался. Он не знал, может, у того дурака никакой Яриковой кошки не было.

Ярик дорассказывал быстро, потому что в игре ночь заканчивалась. Скелеты отступали.

– Короче, мама сказала, что вечером ещё раз к дураку домой пойдёт. А я сказал, что, если они нам кошку назад не отдадут, чтобы она всё время в той комнате музыку громко включала.

– А ещё им можно дверь измазать! – закричал Лёха. – И тухлые яйца под обшивку шприцом закачать. Я на ютьюбе ролики видел.

– Короче, потом нам в стенку постучали, это была мама дурака. Она с балкона спросила, какого цвета наша кошка. Моя мама сказала, что серая в белых носочках. И мама дурака сказала, чтобы мы за Матильдой пришли. Она у них на шкафу шипит и плачет. Мама взяла переноску и пошла к дураку.

– А тебя чего не взяла? – нахмурился Лёха. – Я бы пошёл. Я бы ему двинул! Он же соврал, что у него кошки нет! Он – вор! Дурак – вор!

Лёха запрыгал по Зелёной площадке.

– Ярь, там твой день уже начался. – Витя отдал Ярику планшет.

Ярик начал играть стоя, потом, не глядя, обошёл скамейку, сел на Лёхино место.

А Лёха висел на лестнице-лазилке, цеплялся за зелёные перекладины замёрзшими руками. Шапка у Лёхи упала, куртка задралась. А рубашка выбивалась из штанов, висела мятым белым треугольником.

Витя смотрел в холодное небо. По нему облака то плыли, то почти останавливались. Будто думали – может, им снег прямо здесь просыпать? Или не надо?

– Дурак обратно идёт! – сказал Лёха.

Из магазина возвращался тот высокий парень. Если бы Ярик не сказал, что это дурак, он выглядел бы нормальным. А теперь казалось, что у парня куртка какая-то странная, и шапка странная, и шарф намотан по-особенному… На самом деле у него только пальцы были непонятные. Двигались всё время, будто он играл на невидимом планшете. Пальцы левой руки.

В правой парень держал фольговый пакетик с кошачьим кормом.

– Кошек воровать пошёл! – заорал Лёха и закачался на турнике. – Дурак кошек ворует!

Ярик вздрогнул. Витя сидел рядом с ним и всё почувствовал.

А парень свернул с дорожки на площадку и сказал им:

– Фивет!

Это был большой парень. Даже с усами немножко. Класса из девятого, наверное. Но он смотрел не как девятиклассники смотрят. Не мрачно. Наоборот.

Парень сам боялся Лёхи, Ярика и Вити. Витя не знал, боялся его кто-нибудь прежде или нет. Вот сейчас первый раз было. И Витя первый раз видел такого рядом с собой. Этого… Которых называют дураками.

Лёха спрыгнул с турника и закричал:

– Вали отсюда, кошкин вор!

А парень опять сказал:

– Фивет!

Ярик смотрел в Витин планшет. Если бы Ярик сказал: «Ага, привет», Витя бы тоже сказал. И тогда парень, наверное, сел бы к ним на скамейку, тут ещё есть место. И пришлось бы ему что-то говорить или показывать. А это трудно – разговаривать с человеком, который слова произносит со слюнями. У него изо рта брызги летят, когда он говорит. Слова в этих слюнях тонут.

– А вафу кофку фофут Мафифа…

Лёха встал за спиной у парня и передразнил. Парень этого не видел.

Ярик все ещё смотрел в планшет. Витя – на то, как Ярик рубится. Витя всегда так смотрит, когда Ярик в его аккаунте.

– Эфо ей оф мефя фофафок!

Парень протянул пакетик кошачьего корма. Подарок. Его рука оказалась рядом с Витиным плечом. Парень смотрел на Ярика. А тот проверял новое оружие. То, которое Витя купил.

Ярик просто кивнул и всё. Как Витя кивает, когда он сидит в игре, а мама ему кричит, чтобы шёл ужинать. Парень положил пакетик на край скамейки, на Витин рюкзак. Лёха стоял у парня за спиной и ждал.

Витя понял: если парень им сейчас что-то скажет, Лёха его сразу передразнит. Может, парень после этого наконец уйдёт.

Вдруг пошёл снег. Быстрый и редкий. Будто тучи так и не решили, сыпать или нет.

Витя хотел высунуть язык и поймать снежинку, но не стал. Он с таким языком будет похож на дурака. Если Витя язык высунет – парень тоже высунет. И получится, что они играют вместе.

– Феня зофут Фима… Дфифий…

Может, он как-то не так сказал, может, там не столько этих «эф» было. Ну, понятно, что Дмитрий. Но всё равно.

Витя сказал:

– Мы домой сейчас пойдем, погода портится.

И Ярик сразу поставил игру на паузу.

Парень сказал:

– А… Ну я тофе пойфу… Уфифимся…

Лёха ответил:

– Да, конечно. Увидимся. Пока-пока… – Лёха сдерживал смех, и у него изо рта вместе со словами летели слюни.

Взрослый парень дурак Дима пошёл через двор. На пакетик с кормом падали снежинки.

Ярик сказал:

– У нас Матильда такой не ест. Мы ей покупаем специальный, для пожилых кошек.

Витя сказал:

– Мне реально домой пора.

Он расстегнул рюкзак, чтобы убрать планшет. Пакетик упал под скамейку.

Лёха хотел наступить на него, но тут телефон зазвонил. И Лёха заорал на весь двор:

– Ну чего сразу домой? Да не трогал я его! Я с ним вообще не разговаривал! В шапке я! Иду уже. Всё, пора. Парни, мне мать сказала, чтобы мы к этому дураку вообще никогда не подходили.

– Почему? – спросил Витя.

– Ты чего, не понимаешь? Он же дурак… – Лёха снова сплюнул. Попал точно на упавшую снежинку.

Витя молчал. Не хотел понимать. И вообще думать про дурака.

– Ну всё, пацаны! В игре увидимся!

Лёха ушёл. Ему надо было к себе, а Ярику и Вите в другую сторону. Куда этот свернул… Дима. Ярик сказал:

– Мы когда Матильду искали, я узнал, где кошки живут. У них возле подвала миски. – И Ярик поднял подарок с земли.

* * *

Там, где Ярик показывал, никаких кошек не было. Только водосточная труба и старые блюдца, с сухим кормом и объедками. Ярик разорвал пакетик, выдавил корм в блюдечко. Кошки не приходили. Ярик сказал:

– Они, наверное, нас боятся.

– Или они не голодные сейчас. – Вите не хотелось, чтобы его боялись кошки.

– Когда мы Мотьку на дачу привезли, она убежала гулять и не возвращалась. Мы ее неделю ждали. Мама боялась, что Мотьку машиной задавило. Дедушка сказал: когда проголодается – придёт. И она пришла. Я летом опять на дачу поеду, с дедушкой.

– А мы летом с мамой в Америку уедем, к папе. Может, вообще навсегда.