Текст книги "Ночь, безмолвие, покой"

4

Когда он запросто, по-свойски надумал увидеть несравненную Лолу, для чего отправился в ее офис (настоящий офис, а не как у него – вшивая контора), его не пустили!

– Сегодня нет приема, – сказал охранник.

С ним разве поспоришь, что-либо докажешь? Никита достал визитку, набрал ряд цифр на мобильнике, через минуту услышал стальной голос:

– Слушаю.

– Это Старцев, Лола…

– У меня совещание, я не могу говорить.

Вот как! У нее совещание, которому не в силах помешать даже горящая задница, между прочим, ее задница горит. Никита тоже придал своему голосу металлический тон:

– Момент! Мне срочно нужна ваша фотография, вы обещали…

– Ждите внизу, снимок вынесет мой пресс-секретарь.

Отключая телефон, Никита с чувством произнес:

– Стерва!

Заложив руки за спину, он ходил по совершенно пустому холлу, где не на что присесть. Зато прохлада, здесь не поскупились на кондиционеры в отличие от Никиты, в его конторе температура градусов на пять выше, чем на улице.

Из лифта вышел молодой человек лет двадцати шести – двадцати семи, направился прямо к Никите, собственно, других людей в холле не было, кроме двух охранников. Смазливый парень, но лицо… с таким лицом только в гробу лежать. Брови сдвинуты, углы губ опущены, глаза старца – уставшие, тоскливые, безвольные. Бедный. Бедный, потому что работать у Лолы – никакого здоровья не хватит. Он подошел к Никите:

– Старцев вы?

– А тут еще кто-то есть? – пошутил Никита.

– Тогда это вам, – передал он конверт и отправился к лифту.

Никита хмыкнул ему вслед. Ни тебе здрасте, ни тебе до свидания! Вероятно, в этом центре мазута и нефти понятия не имеют о правилах хорошего тона. Никита сел в машину, достал фото. М-да… Бывают же на свете женщины класса люкс! Их кто-то любит, ласкает, потворствует капризам… Впрочем, какой же надо иметь кошелек, чтобы потворствовать капризам Лолы? Не кошелек, а мешок, к тому же не один. Он достал фотографию Вишневского, положил оба снимка на руль. Нет, этот вряд ли потворствовал капризам, с фото смотрела на Никиту самовлюбленная и самодовольная физиономия. Может, они оба друг друга стоят? Не прикончила бы его она, он ее наверняка грохнул бы от той же ревности.

Кофе, сигарета, ноги на столе, Равель («Болеро») на ушах – кайф. Никита не торопился домой, там его никто не ждал, но он от этого не страдал. Он принимал решение, взвешивая свои силы.

Безусловно, Дмитрич прав, в двух направлениях работать невозможно, но Валерка оставил завещание, в котором прямо написал: «Не бросай Лису». Последнюю волю покойного грех не исполнить, стало быть, вариантов нет. А Лола – это деньги, хорошие деньги, надо сказать, ими не бросаются в положении Никиты. И где выход?

А не попробовать ли удержать задницу на двух сидалищах? Он же не один будет пахать, как раз плуг возьмут другие работяги, а ему предстоит стать мозговым центром. Ну и станет. Главное, не пасовать перед трудностями, не поддаваться сомнениям, а быть уверенным в успехе, и он придет, в смысле успех, придет. Но если в истории с Лолой он знал, с чего начинать, то в случае с Валеркой полный обвал. Дикий пляж… Не настолько уж он дикий, особенно летом, значит…

На трагическом взрыве закончилась музыка. Никита снова включил запись, снял с аппарата трубку, набрал номер:

– Петя, привет. Как там дела в ЧОПе?

– Порядок, шеф.

Ух, ты – шеф! Приятно, приятно. Сам того не желая, Никита взял тон исключительно начальственный:

– Возникли кое-какие проблемы с Алисой, я должен ей помочь, так что управляйся пока без меня.

– С Валерой связано? – осведомился Петя.

– С ним. Кстати, я нашел в сейфе диск, слышишь?

– А, «Болеро»?

– Ну да… – немного потерялся Никита. Петя дуб дубом, а Равеля знает. – Чего это он хранил этот диск отдельно от остальных да еще в сейфе?

– Хрен его знает. Только своим «Болером» задолбал нас! Как ни зайдешь, у него одно и то же на всю громкость. Шеф, если нужна помощь Алисе, мы всегда готовы.

– Спасибо, пока справляюсь. – Никита положил трубку, почесал затылок и, скрестив руки на груди, считал: – Значит, классику терпеть не мог, но слушал. Не напивался и не кололся, даже не курил, вел здоровый образ жизни, но нализался и укололся. Мне клялся, что, как только выдастся случай, подкинет работу, но взялся сам и работал втихаря… Стоп, Лолу же отдал мне. Но интересно, Валера, что ты еще делал, чего мы с Лисой знать не знаем?

В кабинете парил сизый дым, кондиционер и здесь не предусмотрен, а устанавливать его теперь не имело смысла, все равно покинет контору. Никита подошел к окну шире раскрыть створки, чтобы проветрить, как вдруг с внешней стороны кто-то соскочил.

– Кто там? – крикнул Никита и перегнулся через подоконник. Додумался до идиотского вопроса! Будто ему скажут: это я, подглядываю тут за вами.

Заметив убегающую фигуру, быстро таящую в темноте, он вылетел в окно как пробка и помчался догонять. Бежал – куда там чемпионам до него! Однако тот, кто убегал, ничуть не уступал в скорости. Нет, скорее, превосходил! Потому что Никита примерно пару кварталов держал цель, а потом за поворотом она испарилась. Он метался взад-вперед, заглядывая во все закоулки, ни с чем вернулся к конторе, дернул за ручку… Дверь заперта изнутри, ключи на столе, следовательно, путь один – забраться через окно. Залезть оказалось сложнее, чем выпрыгнуть, но справился.

Минут пять спустя к нему вломилась милиция – вот так сюрприз, вот так оперативность! Бдительные жильцы с верхних этажей заметили, так сказать, вора и вызвали милицию. Пока то да се, пока стражи порядка разобрались и убрались, Никита просто обессилел, но вывод сделал:

– За мной следят, а я не принял всерьез тревогу Лисы. Вслух больше ни звука, молчание – золото.

– У тебя есть зацепка? – не поверил Эдуард Дмитриевич.

– Скажем, не зацепка, а крючочек, маленький и без гарантийного талона, – не обнадежил его Никита. – Как напился Валерка, я не знаю, а наркотик ему вкололи, чтобы сделать безвольным мешком, не способным самостоятельно передвигаться. Да, знаю: следов насилия нет, видимо, для того его и поили, чтобы не крутить руки. Затем Валерку перевезли на дикий пляж, раздели, чтобы создать видимость, будто он там прохлаждался. Побоявшись, что спиртное с дозой морфия может оказаться ненадежным убийцей, его ударили ножом, намеренно забрали ценные вещи. По их мнению, какая должна сложиться картина? Напали неизвестные с целью ограбления.

– Ну, сложилась картина, дальше что?

– А дальше… По моим расчетам дикий пляж ночью не должен пустовать. Я там отдыхал и видел, как в мусорных кучах рылись бомжи, собирали банки из-под напитков, бутылки, выбирали остатки пиршеств. Был случай, когда из-за мусорной кучи произошла стычка, два бомжа прогнали третьего, значит, территории кормления распределены, чужих туда не пускают. А раз не пускают, то свою территорию стерегут, значит, живут там. Надо отыскать бомжей и допросить, за полтинник они расскажут все, если, конечно, что-то видели.

– Первый раз слышу, что там кто-то живет, – сказал Эдуард Дмитриевич. – У черта на куличках, никаких удобств.

– Всего пять километров от города, зато люди не сидят на головах друг у друга, а бомжам раздолье, – возразил Никита. – А первый раз слышите потому, что это первое убийство там. К сожалению, я только предполагаю, Дмитрич, а не утверждаю. Но использовать надо все шансы.

– Пошлю туда ребят. Что еще?

Никита медлил с предложением, припомнив, за что его многие недолюбливали и, наверное, были правы. В общении он спокоен и закрыт, а данная черта тоже не всем нравится; он дружелюбен, отзывчив, не переходит границы, опускаясь до плебейского уровня, что располагало к нему людей. Но цель оправдывает средства – это его позиция, правда, не всегда она венчалась успехом. С точки зрения кодекса чести позиция гнилая, она-то и составила о нем нелицеприятное мнение, да только корни ее в азарте, а азарт диктует правила. Кто-то отравлен картами и рулеткой, Никита – задачами, которые ставит перед собой, решает их путем проб и ошибок. Сейчас предстояло предложить очень скользкий путь к решению задачи, не исключена ошибка, которая будет дорого стоить. Он подбирал слова, дабы его предложение Эдуард Дмитриевич не счел подлым:

– Лиса. Не хотелось бы, но ее следует использовать. Смотрите, какой выбрали способ убрать Лису: давили колесами. И не пытались убить другим способом, пока не пытались. Как мне видится, ее смерть должна выглядеть случайной, ну, нечаянно задавили девушку, водитель испугался и уехал.

– Конкретно говори, а не ходи вокруг да около, – раскусил его Эдуард Дмитриевич.

– На нее надо ловить убийцу Валерки. Только ни в коем случае ей об этом говорить нельзя, иначе ситуация выйдет из-под контроля. Я знаю Лису, она продаст и себя, и тех, кто будет за ней присматривать.

Эдуард Дмитриевич, обхватив пятерней тяжелый подбородок, скорчил недовольную гримасу:

– Это большой риск. Мы подставим ее.

Когда Никите говорят «нет», а Дмитрич фактически отказался от идеи, он принимает тактику тарана, то есть находит убедительные аргументы.

– Это самый действенный способ быстро выйти на убийцу. Лису пытались убрать, думая, что она знает то, что знал Валерка. И за мной следят, потому что хотят знать каждый мой шаг. Убийца понимал: Лиса придет ко мне за помощью, поэтому позвонил и предупредил, чтобы я не помогал ей. До этого он уже пробовал наехать на нее, а загадочным звонком рассчитывал напугать меня, чтобы Лиса осталась одна. Теперь он хочет знать, что я предпринимаю. Но мне помощь не нужна, надеюсь справиться сам, если повезет…

– А если Алисе не повезет? – остудил его Эдуард Дмитриевич. – Ну, прозевают ее, как не раз случалось в подобной практике. Ты простишь себе?

– Не прощу. А вы постарайтесь не прозевать. Убийце нужно ликвидировать опасность в лице Лисы, он придумает, как ее достать даже в бункере.

– Что же это за опасность, в чем она? – произнес Эдуард Дмитриевич. – Ни одного предположения не имеем, в какую западню попал Валера.

– Тем более, – гнул свою линию Никита. – Лиса – единственная возможность взять убийцу или убийц. Полагаю, их несколько, нам бы хоть одного…

– Ладно, иди, я подумаю.

Настала пора вплотную заняться делом клиентки Лолы. Никита приехал к ресторану «Ракушка» и сначала побродил в роще, где был найден труп Георгия Вишневского. Фотографии он изучал тщательно, место определил с ходу. Стоял, заложив руки в карманы летних брюк и подняв плечи, будто с неба накрапывал дождь, он размышлял.

Место безлюдное, общественный транспорт сюда не ходит, следовательно, добраться в «Ракушку» можно или на своей машине, или на такси. Вот, такси! О таксистах ни слова нет в протоколе, а они постоянно дежурят возле кабака, значит, работал над делом молодняк без опыта.

Роща, не дремучий лес, лиственные деревья и кустарники росли хаотичными кучками, днем отсюда неплохо просматривался ресторан с парковкой, за ним полоска моря. Ночью точка, где застрелили Вишневского, скрыта абсолютным мраком (освещение лишь у ресторана), убийца ничем не рисковал. Выстрел слышали многие, но приняли его за хлопок ракеты. Граждане последнее время, подвыпив, обожают пускать ракеты в небо по любому поводу, особой популярностью пользуются фейерверки – куда уж тут обратить внимание на одинокий хлопок.

Внутри «Ракушки» было прохладно и пусто, Никита устроился за столиком на двоих, заказал мясо и кофе, курил, изучая слонявшихся без дела официантов. Выбор свой остановил на юноше, обслуживающем его, показал удостоверение:

– В начале июня здесь застрелили мужчину…

– Да, в роще, – закивал тот. – Но я тогда не работал, я новенький.

– Будь другом, позови старенького.

К нему подошел молодой человек постарше первого, выслушав, помнит ли он вечер начала июня, когда нашли труп, сказал:

– Да, я работал в тот вечер, события помню неплохо, такое не забывается. Только нас допрашивали раз сто, на опознание возили, что еще?

– Нужно кое-что уточнить, все же убийство. – Никита достал фотографии, положил на стол. – Эти люди были здесь?

– Эти. Вон за тем столиком сидели, у окна. Оба, случалось, заезжали сюда то вместе, то порознь или с друзьями. Но у нее прическа была другая.

– Какая именно? Да ты присядь…

– Не положено, – отказался официант. – Волосы у нее просто спускались по плечам.

– А во что она была одета?

– В платье. В зеленое платье с мелкими стразами.

– И что они делали?

– Сначала вроде бы мирно пили и ели, потом начали спорить…

– О чем? – подхватил Никита.

– Этого никто вам не скажет. Тут по вечерам такой грохот стоит, себя не слышишь. Я бы сказал, женщина спорила… даже злилась. Мужчина был более сдержанным, но разговаривал с ней… свысока, что ли. Потом он ударил ее по лицу, в ответ она плеснула в него вином и ушла. Лично я этого не видел, бармен рассказал и официантка.

– Странно получается: стоял грохот, но угрозы, которые произнесла женщина, слышали.

– Музыканты как раз ушли на перерыв, а мимо их столика проходила официантка с заказом. В этот момент он ударил ее, она плеснула вином, вскочила и сказала: «Это не все, ответный удар ты получишь, обещаю. Пожалеть не успеешь». Он послал ее. Прямым текстом послал. Ну, она и пошла, сбив с ног нашу официантку. Не извинилась.

– Труп нашли в половине первого ночи. Кто и как обнаружил его?

Конечно, Никита читал, как обнаружили труп, но, задавая свои вопросы, рассчитывал на подробности.

– Клиент, – ответил официант.

– А что он делал в роще ночью, где темень жуткая?

– Хм, – усмехнулся молодой человек. – Не знаете, что у нас за народ? Как переберут сверх нормы, в пространстве теряются. Этого товарища загружали в такси, ему понадобилось в туалет. У нас все удобства есть, так нет же, он побежал за кустик. А пьяному кажется, что его все видят, он и углубился в рощу. Об труп споткнулся, упал прямо на него. Смекнул, что валяется человек, но не сообразил, что это труп. Вернулся и не хотел в машину садиться, кричал, что там человек спит. Друзья позвали вышибал, те пошли в рощу с фонариками. Только он уже готовый был, но еще теплый. Вызвали милицию.

Никита сунул ему стольник типа на чай, вышел на жару, залез в раскаленный автомобиль и поспешил тронуться в путь, чтобы хоть ветер залетал в салон. Ну, пока ясно, что ничего не ясно. К сожалению, Вишневский не расскажет, за какой надобностью он поперся в рощу, может, тоже спьяну решил отлить возле кустика. Короче, следовало отыскать таксистов, возможно, те что-нибудь да заметили. Позвонил Пете и попросил прислать к нему толкового парня, не самому же тратить время, рыская по фирмам извоза. Никита теперь работодатель, имеет право давать задания работникам.

К вечеру дозрел Эдуард Дмитриевич и дал согласие сделать приманкой Алису. Никита и не сомневался: выхода у него не было. Как человек бывалый, Эдуард Дмитриевич понимал, что у Алисы имеется единственный шанс выжить – если ее подставить под удар. В самом деле, не сидеть же ей всю жизнь взаперти, к тому же и за надежными запорами, стоит сильно захотеть, достать ее не столь уж проблематично.

Дисциплинированная Алиса на звонок приоткрыла дверь, выглянув из-за цепочки, а Никита отчитал ее:

– Почему не спросила, кто пожаловал?

– Дверь на цепочке…

– Твою цепочку перерубить – раз плюнуть. Ладно уж, открывай, я продукты привез и деньги.

– Зачем мне деньги, если я их не трачу? – идя на кухню, спросила Алиса.

– Теперь будешь тратить. – Он выставлял из пакета свертки с банками, а в глаза ей не смотрел, совесть есть и у него, она, проклятая, противно зудела. Говорил быстро, легковесным тоном, словно речь шла о пустяках: – Все, Лиса, можешь порхать на свободе. Твоих чабанов взяли, допрашивают, тебе тоже предстоит давать показания, правда, это будет не скоро.

Алиса присела на табурет, была удивлена, но радости по поводу освобождения Никита не заметил.

– Взяли?! – переспросила она. – А как узнали, что это те, а не другие?

– Черный «мерс», – марку он не разглядел, сказал, что пришло на ум, – дежурил в твоем дворе. Этот же автомобиль пас меня. Вот так и взяли.

– Сколько их?

– Двое, Лиса.

– И что они говорят? Почему ко мне привязались?

– Пока ничего не говорят, но, поверь моему опыту, заговорят. Так что гуляй спокойно, ходи на работу, навещай подруг… В общем, пора войти в ритм.

Алиса отчего-то съежилась и стала похожа на рыженького котенка, мерзнущего от холода и вызывающего жалость. Она уложила подбородок на ладонь и, покусывая ноготь, недоуменно произнесла:

– Странно… Когда мне было страшно, я забывала о Валере. Хотелось избавиться от страхов, пойти куда-нибудь, где шумно и весело. Сейчас ты сказал, что бояться больше нечего, а мне ничего не хочется. Даже выходить из квартиры не хочется. И мысли полезли… о Валере… что я теперь одна…

– Не-не-не! Это плохой симптом – мысли. Гони их – хорошие, плохие, – гони. Валерки нет, Лиса, и не будет, тут уж ничего не поделаешь. Надо учиться жить без него, настраиваться на позитив.

Да, утешитель из него… Посторонний человек и то нашел бы несколько теплых слов, посочувствовал, а не отделывался бы дежурными фразами.

– Почему он ничего не сказал? – бубнила она. – Даже тебе не сказал. Нехорошо поступил, не подумал о нас, что его тайные дела коснутся меня и тебя.

– Он обезопасил нас, Лиса. Думал, что обезопасил.

Никита не был уверен, что все именно так, как он преподнес ей, сам путался в догадках, вычисляя, почему Валерка промолчал, зная, чем может закончиться его предприятие.

– Но меня давили из-за него, да?

– Это выяснят, – ускользнул он от ответа. – Не сиди в одиночестве, в твоем положении лучший способ забыться – проводить время с друзьями. А я пойду… Не кисни.

Валерка поступил нехорошо, Никита поступает еще хуже, подвергая Лису нешуточной опасности тайком от нее. Осталось утешиться одним: она везучая.

Никита заглушил мотор, выбрался из машины, даже не стал ее закрывать. Дальше – пешком, это рядом. Машину предусмотрительно оставил на дороге, чтобы в дальнейшем не мешкать, выезжая со двора.

Вот и двор. Повезло, окна второго этажа горели тусклым светом, значит, хозяин дома. Прямо гора с плеч. Кстати, это хорошая примета, практически гарантирующая успех. А успех зависит от внезапности, только вопрос: как эту внезапность осуществить? Что, ему запросто откроют среди ночи?

Но он все же тронул дверь подъезда дома – закрыта. Нужно знать код, а кода Никита не знает. Он быстро обошел дом в поисках пожарной лестницы, чтобы забраться на крышу, оттуда спуститься на балкон, ее не оказалось. Да и зачем она на двухэтажном доме? В случае пожара спрыгнуть не столь уж трудно. Задача сложная, так как следует подобраться без шума, а как залезть без шума на балкон второго этажа? Есть другой путь? То-то и оно. Никита вернулся на исходную точку, попятился, осматривая стену…

5

Кажется, фортуна повернулась лицом. Никита помчался в фирму «Ямщик», куда попросил его приехать Аркаша, занимавшийся поисками фирмы, захватившей прибыльную точку у «Ракушки». За полтора дня парень отыскал тех таксистов, кто дежурил в ту знаменательную ночь у ресторана.

Аркаша ждал его возле таксопарка, призывно замахал руками.

– Идем в кабинет, – сказал он, когда Никита заглушил мотор. – Хозяин «Ямщика» мировой мужик, хоть и молодой, собрал трех водил, тебя ждут.

Хозяина отличали молодость и здоровый дух в явно здоровом теле. Он вышел из-за стола навстречу Никите и Аркаше, обменявшись приветствиями, уступил свое место руководителя:

– Располагайтесь, вам там будет удобней. Мужики, – обратился он к трем водителям, – правду, и только правду. А я, извините, удалюсь, у меня своя головная боль.

Никита начал с вопроса:

– Вы хорошо помните тот день? Все же времени прошло много.

– Такое не забывается, – пробубнил пожилой мужчина, повторив фразу официанта.

– То есть вы были свидетелями убийства?

– Не были, – ответил тот же мужчина.

– Кто ж будет стрелять при свидетелях? – ехидно хмыкнул второй.

Никита понял, что по слову из них вытаскивать – дело муторное, предложил:

– Давайте так, вы рассказываете, что да как было, а я потом задам вопросы, если появятся неясности.

Два таксиста посмотрели на пожилого с намеком: ты начинай. А тот и не возражал, откашлялся в кулак, потер колени, словно готовясь к важному действу, и вдруг растерялся:

– А с чего начинать?

– Что было до того, как вы услышали выстрел, – подсказал Никита. – Где вы находились, какая была обстановка?

– Обычная обстановка, – сказал пожилой таксист. – У нас парковка немного в стороне, площадку у «Ракушки» занимают клиенты, а мы у рощи паркуемся. Клиентов было мало, мы простаивали. Там так часто бывает: приехали на своей машине, накачались вдрызг, берут такси, поэтому наших машин несколько дежурит. Ну, короче, ждем. Народ из «Ракушки» выходит покурить, шумят, шампанским стреляют, бабы визжат. А выстрел в роще грохнул. Не так чтобы громко, но понятно стало, что стрельнули. Мы как раз курили у машин, само собой, обсудили, кому это вздумалось пушкой баловаться.

– И кому же? – спросил Аркаша.

– Да мало ли. В «Ракушке» все больше богатые оттягиваются, им такое иногда в голову приходит… нарочно не придумаешь. Там и колются… сопляки, конечно, у которых мамы с папами деньги не считают, а их дети от безделья маются. Там и секс увидишь прямо на травке, все случается. Мы обсудили и забыли…

– В котором часу прозвучал выстрел?

– Где-то в начале двенадцатого.

– Посмотреть не захотели, кто в роще оружием баловался?

– Э, нет, – заулыбался таксист. – Наше дело доставить клиентов куда скажут, а лезть к пьяным козлам с пушкой в руке – дураков нету. Да пусть хоть перерубятся, нам-то что?

– Дальше. – Никита решил, что пожилой человек не все рассказал.

– Когда мы забыли о выстреле, из рощи вышла молодая баба, метрах в десяти от нас вышла. Ну, мы вспомнили про выстрел, подумали, это она тренировалась в роще.

– Что она делала?

– Ничего. Пошла по дороге, ведущей к городу. Потом я повез парочку, вернулся, а тут труп нашли в роще. Наверное, она застрелила.

– А что вам запомнилось в той женщине?

– Красивая.

– И все? Кто-нибудь запомнил приметы?

– Темновато было, – развел руками пожилой мужчина, но в диалог вступил самый молодой:

– Я запомнил. Еще когда она из «Ракушки» вышла, я за ней долго наблюдал.

– Долго? – подхватил Никита. – А что она делала?

– Стояла и курила. К ней приставал мужик, она что-то ему сказала, он и отвалил. Я отвлекся, мы ж еще и между собой базарили, а когда посмотрел на то место, где она стояла, ее уже не было. Потом она же вышла из рощи.

Никита достал фотографию Лолы, показал всем:

– Это она была? – Все трое смотрели и не решались дать утвердительный ответ. – Ну, вспоминайте, вы же водители, зрительная память у вас должна быть выше среднего.

– Трудно по фотографии… – произнес молоденький водитель. – Как будто похожа… Нет, если бы я ее увидел живьем, точно сказал бы – она или не она.

– И я живьем узнаю, – подал голос второй водитель.

– Так… – Никита на миг задумался, блуждая взглядом по таксистам, затем резко поднялся. – Поехали, мужики.

– Куда? – насторожился первый. В отличие от коллег, которые вскочили, он остался сидеть.

– Вы посмотрите на женщину живьем, – ответил Никита. – Это нужно сделать, чтоб не произошло ошибки.

– Ну, если нас отпустит хозяин… – нехотя встал пожилой.

– Аркаша, сбегай к хозяину, скажи, мы ненадолго забираем его людей, примерно через часок привезем их обратно, – приказал Никита.

Повод, повод… Он думал, какой изобрести предлог, чтобы выманить нефтяную принцессу из офиса, если, конечно, она там. Проще простого позвонить и уточнить ее местонахождение, но что сказать, зачем он позвонил? План такой: она должна выйти к нему, Никита с ней переговорит (пока неизвестно, о чем), но главное – таксисты на нее посмотрят… А ни одной идеи, ни одной. Что-то мешало сосредоточиться на предлоге. Не что, а кто! Она же и мешала – Лола, внеся сумятицу в мысли. Кто она – убийца или жертва? Сейчас должно выясниться.

Он остановился у офисного здания, без суеты достал мобильник и решительно нажал на кнопку вызова.

– Слушаю вас, Никита.

– Мне срочно нужно с вами увидеться.

– В чем проблема? Поднимайтесь в кабинет. Четвертый этаж…

– Я не поднимусь к вам, нет времени. Вы не могли бы спуститься ко мне? Жду вас на улице.

– Но… – Она явно намеревалась возразить, да не тут-то было, он не дослушал:

– Без «но»! Разрешите напомнить: вас должны заботить результаты моей работы, так что поторопитесь. Много времени я у вас не займу.

И отключился. Так он ее, лентяйку! Пускай скачет, для фигуры полезно.

Никита выбрался из машины, бросив через плечо таксистам:

– Внимательно смотрите.

Не стал предупреждать, мол, от вас зависит сейчас многое, например, свобода этой женщины, не ошибитесь. После возложения ответственности обычно срабатывает обратный рефлекс: люди теряются, сомневаются, а сомнения не могут являться подтверждением.

Он заметил ее еще в холле, Лола шла к выходу как солдафон, отстукивая каблуками четкий ритм, за ней не поспевал мордастый тип. Но вот они оба приблизились, а Никита так и не придумал причину! Поздоровавшись, он спросил, указав подбородком на амбала:

– Это кто?

– Телохранитель, – ответила Лола. – Я опасаюсь мести отца Георгия… – Слава богу, она сама подбросила идею. – Что вам удалось узнать.

От прямых вопросов ему желательно уходить:

– Во-первых, я ездил в «Ракушку», там вас помнят, узнали по фото…

– Ну и что? – нахмурилась Лола. – Я вам говорила, что меня опознали служащие ресторана…

– Да-да, было такое. Но есть еще свидетели, которых не опросила милиция, я их отыскал…

Ему интересна была ее реакция на новых свидетелей – запаникует она, расстроится или испугается? За каждым из этих трех глаголов можно распознать, точнее, угадать бесов, которые прячутся внутри Лолы и лгут, изворачиваются и лукавят, злятся и насмехаются. Но она лишь вздохнула с обреченной покорностью и устало спросила:

– Господи, что еще за свидетели?

– Таксисты. Они дежурили у рощи в ту ночь.

– Они видели, как застрелили Георгия?

Никите показалось, она слегка обрадовалась, во всяком случае, в ее сливовых глазах появилась искорки надежды. Что это означает?

– Не знаю, я не допрашивал их, сейчас поеду, – солгал Никита.

– Так поезжайте и допросите, – взяла она командный тон. – Из-за этого вы оторвали меня от работы?

– Нет, не из-за этого. Как попасть к отцу убитого?

– Он тоже видел меня в «Ракушке»? – насмешливо спросила Лола.

– Я хочу допросить и пострадавшую сторону, это обязательное условие во время расследования.

– Представляю, что он наговорит. Ну, ладно, записывайте…

Вернувшись в машину, Никита повернулся всем корпусом к таксистам, оглядел по отдельности каждую напряженную физию, определил, что все они понимали возложенную на них ответственность. Никита улыбнулся, дабы расслабить таксистов:

– Ну что, мужики? Это она была?

– Она, она, – закивали два водителя, пожилой молчал.

– А вы не узнали ее? – спросил его Никита.

– Да особо не приглядывался к ней, – мямлил тот, пожимая плечами. – Но скажу… похожа. Очень похожа.

– Брось, Иваныч, – отмахнулся паренек. – Это она вышла из рощи. Рост, фигура, лицо, походка… Правда, она слегка шаталась, но все равно. И тогда волосы по плечам были растрепаны, ну, платье было другое.

– Какого цвета? – спросил Никита.

– Зеленое. В мелкую крапинку. Крапинки блестели.

Никита тронул машину с места, с сожалением признав, что загадок не существует, все оказывается значительно проще, чем почудилось в первый момент. Итак, точки расставлены без усилий. Ну и ладно, на его совести еще Лиса, а в деле Валерки вообще темный лес, им он и займется вплотную. Лоле, обманщице и убийце, деньги не вернет, они ей больше не понадобятся. Не без удовлетворения Никита заявил:

– Дождь будет. Хорошо бы…

– Да чего ж хорошего? – буркнул сзади пожилой водитель. – Покапает слегка, потом парилка начнется.

– Да нет, – возразил Никита. – Тучи сизые, нормально польет.

– Не было меня там, не было! – огрызнулась Лола. Как все стервы, она психованная. – Накануне мы разругались с Георгием и разбежались в разные стороны. Во всяком случае, я не собиралась с ним мириться.

Черт его знает, зачем он приехал к ней вечером и домой, а не сразу после таксопарка в офис. Может, надеялся спровоцировать на этапное преступление, когда объявит ей о показаниях новых свидетелей и даст понять, что ее песенка спета. Вероятно, поэтому захватил пистолет, держал его в руке, а руку в кармане летнего пиджака, не желая стать очередной жертвой коварства. Никита фланировал по комнате, разглядывая стильную обстановку, картины, фотографии, намеренно поворачиваясь к Лоле спиной. Поворачивался спиной, а голову держал в профиль, одним глазом видел ее. Она же сидела на диване в шелковом халате до пят, нервно курила и не смотрела в его сторону.

– Женщина в зеленом платье с мелкими стразами, светлая шатенка, с рассыпанными по плечам волосами сидела в ресторане с Вишневским, то есть вы, – говорил он без интонационной окраски, никак не показывая своего отношения к факту. – Между ними шел спор… Нет, они ссорились, в результате Вишневский ударил женщину…

– То есть меня! – вспыхнула Лола.

– Да, вас.

– Я похожа на женщину, которую бьют мужчины?

– Если довести до определенного состояния, то мужчина способен ударить даже королеву. Вы плеснули в него вином из бокала, пригрозили, что расправитесь с ним, и ушли. Затем, по описаниям таксистов, эта же женщина, то есть вы, вскоре после выстрела вышла из рощи и направилась в город. Приметы совпадают: на ней было зеленое платье в стразах, волосы рассыпаны по плечам… Да что там, сегодня вас опознали таксисты, когда мы с вами разговаривали, а это ни много ни мало три человека.

– Идемте, – поднялась Лола и пошла к выходу.

– Куда? – Никита не сдвинулся с места ни на шаг.

– В гардеробную. – Включив свет в небольшой комнате с открытыми шкафами с гладильной доской и утюгом, Лола обвела рукой пространство. – Ищите.

– Что я должен найти?

– Зеленое платье со стразами. У меня вульгарных нарядов нет.

– Хм! – Никита подошел к ней вплотную, чтобы рассмотреть глаза Лолы, ее лицо. – Платье можно выбросить.

Она прислонилась к стене, запрокинула назад голову и вымученно, с полнейшей безнадежностью сказала:

– Господи, это какой-то кошмар. Меня не было, но я была! Еще немного – и поверю, что я застрелила Георгия. Что мне делать?

Никита пристально вглядывался в Лолу. Даже если она и убила Вишневского, ее жаль. Да, сейчас жаль, два часа назад его обуревали противоположные чувства, просто этот мир и люди в нем изменчивы. Наверное, у нее имелись серьезные причины застрелить дружка, когда альтернативы не было, не исключено, что на кону стояла ее собственная жизнь, следовательно, действовала она в порыве отчаяния. Вот какие оправдательные мотивы нашел Никита, глядя на классический профиль Лолы, на заостренный подбородок, переходящий в шею, на выступающую грудь. Ну как такое холеное тело положить на жесткие нары? Ах, если бы она согласилась подружиться с ним… близко… очень близко…