Текст книги "От Берлина до Белека. Советы опытной путешественницы"

– Я умолкаю, а Ульрих будет вашим гидом на время нашей автомобильной прогулки! – как-то лукаво сказала Нина.

Ульрих пару раз кивнул головой в знак согласия и выждал паузу, словно предоставляя возможность сосредоточиться. Мы переглянулись с Надеждой Федоровной – что за шутки? И вдруг наш молодой водитель заговорил приятным, густым, бархатным голосом, да как! Он изъяснялся на прекрасном русском языке.

Если я скажу, что мы были удивлены, это будет очень слабое выражение. Мы были сражены наповал. Ульрих рассказывал неторопливо и интересно. Он говорил красиво и литературно. Его речь вызывала искреннее уважение и удовольствие. Конечно же, Ульрих не избавился от акцента, но это свойство придавало ему дополнительное неизъяснимое очарование.

– Ульрих! – не выдержала я. – Где вы научились так замечательно говорить по-русски?

– Я несколько лет занимался на специальных курсах, – невозмутимо ответил водитель.

– Зачем? – поинтересовалась бабушка.

– Мне нравится ваш язык. И со знанием языка легче найти хорошую работу, – пояснил Ульрих.

– Ему еще и девушки русские нравятся, – мягко вставила Нина. – Хорошая работа у него есть. Теперь он мечтает найти русскую жену.

Ульрих нисколько не смутился.

– Да, я думаю, что так было бы хорошо для меня, – очень серьезно сказал он.

– А мы тебе сосватаем достойную невесту! – пообещала бабушка. – Есть у меня одна хорошая девица на примете. Поговорим об этом позже.

– Хорошо. Буду рад, – с достоинством ответил Ульрих. – Но сейчас речь не обо мне. Посмотрите, мы едем по знаменитому бульвару Unter den Linden. По-русски – Под липами. Сюда перебазировались некоторые организации и представительства фирм, располагавшиеся в Бонне. Процесс реконструкции продолжается. Впрочем, в восточной части везде сплошная реконструкция.

Мы колесили по восточному Берлину минут сорок, а потом поехали в западную часть города. Нина пригласила нас на ужин в небольшой ресторан в знаменитом торговом комплексе Европа-центр. Помните фильм «Мимино» режиссера Георгия Данелия по сценарию Виктории Токаревой? Именно здесь очутился главный герой картины, которого блистательно сыграл Вахтанг Кикабидзе. Если бы нас засняли во время пребывания в Европа-центре, то презабавный получился бы материал, скажу я вам! Такого великолепия нам еще не доводилось видеть, и потому наши лица отражали широкий спектр человеческих эмоций.

Помимо товарных отделов и ресторанов, этот универсальный магазин имеет интересную достопримечательность – водяные часы. Чтобы понять принцип их действия, нужно внимательно присмотреться к этой системе сосудов, стеклянных шаров и тарельчатых колбочек. Весь механизм наглядно демонстрирует, что время действительно течет!

В отель возвращались затемно. Берлин сиял огнями, но загадочнее всего выглядела подсвеченная и вращающаяся звезда концерна Мерседес, которая располагалась на крыше высокого офисного здания на улице Курфюрстендамм. Нина обратила наше внимание на эту относительно новую достопримечательность города:

– Посмотрите, как прекрасен в ночи символ Мерседес! Автомобили – страсть немцев! Они любят машины больше всего на свете и гордятся немецкими марками машин.

– Да, Мерседес – машина хорошая! – согласилась бабушка. – У нас теперь все новые русские мечтают о такой машине!

* * *

В номере Надежда Федоровна устало плюхнулась на кровать, даже не раздеваясь.

– Ну, и умотала нас эта Нинка Стрельцова! – простодушно выдала моя спутница. – Лара, погляди-ка, не натерла ли я мозоль на правой пятке?

Я помогла пожилой дородной даме снять чулки. На пухлых розовых пятках главного бухгалтера мозоли не наблюдалось.

– Нет, все в порядке, – заверила я.

– Ноги так ноют, так ноют! – пожаловалась бабушка.

– Может, ванночку для ног? А потом – кремом? И спать? – предложила я.

– Это даже обязательно! А сейчас слазай-ка в холодильник. Я там шкалики видела.

– Да, что-то есть, – подтвердила я, открыв дверцу.

– Тащи сюда! Двигай журнальный столик к моей кровати и накрывай! – скомандовала бабушка. – Посмотри, может, закуска какая-то имеется?

– Шоколадки, орешки, печенюшки.

– Сгодится! А то ужин безалкогольный был, а надо бы выпить за благополучное прибытие, за веселый денек! А то как-то не по-нашему, не по-русски! Что думаешь? – спросила бабушка.

– Можно! – согласилась я.

– Ну, давай, деточка, откупоривай эти чирикалки! Наливай в стаканы!

Мы пригубили по глоточку и сразу расслабились.

– Хм, интересно! У них рухнула стена, а у нас – железный занавес! Теперь мы можем свободно ездить, куда захочется! – воскликнула бабушка. – Ну, давай за это! Наливай!

Импровизированное застолье в русских традициях длилось недолго. Через полчаса мы уснули крепким сном счастливых путешественников.

Следующим утром Нина озадачила нас альтернативным вопросом:

– Ну, что, дамы! Вести вас по музеям или по магазинам?

Мы мечтали увидеть экспозиции берлинских музеев. Ведь в столице Германии есть что посмотреть и основательно пополнить багаж своих знаний. Хотелось легко отринуть суету сует и погрузиться в благородную атмосферу артефактов древних веков. Загадочное античное прошлое Европы будоражило воображение и манило, влекло в тишину музейных залов…

Но витрины берлинских торговых комплексов просто сводили с ума! Прошлым вечером мы, как дети, глазели на роскошные выставки товарного изобилия. За стеклом располагались такие восхитительные экспозиции, исполненные с большой фантазией, что мы едва сдерживали эмоции! Наблюдательная Нина, конечно же, подметила нездоровый блеск наших завистливых глаз…

Мы ответили ей не сразу. Зависла пауза, и первой заговорила я:

– Неплохо бы по магазинам.

– Скажешь тоже! – вдруг высокомерно возмутилась Надежда Федоровна. – Приехать в Германию, чтобы носиться с авоськами по торговым точкам, словно мы Маньки какие деревенские! Мы в Европе. Надо культурно проводить свой досуг. Давай, Нина, по музеям пойдем!

Я понимала, что у бабушки взыграла национальная гордость, забурлили амбиции, взметнулось самосознание. Ей хотелось произвести хорошее впечатление, впечататься в память Нины Шюц культурной, респектабельной, несуетливой дамой. Я хмыкнула и многозначительно посмотрела на свою товарку. Мой взгляд как бы выражал следующую мысль: «А кто вчера, прихлебывая мартини из шкалика, признался мне на голубом глазу, что ей позарез нужны удобные туфли и корсетное белье на косточках типа “грация”?! А кто свой поношенный плащ показывал? Или мне это привиделось?»

Надежда Федоровна уловила мой посыл, но в ответ лишь раздраженно сверкнула глазами. Ее раздирали противоречия. Они ее всегда терзали – и на работе, и в быту. Особенно страдала тетя Надя во время приема пищи: аппетит диктовал одни установки, а разум нашептывал другие соображения. Так и в то утро она мучилась от раздвоения личности.

– Нина, а вы что посоветуете? – уныло спросила я. – Как нам поступить?

Нина, как проницательная женщина, считывала нужную информацию на лету. Про белье и туфли она ухватила особенно быстро и выручила нас обеих.

– Дамы! – полушепотом сказала Нина. – Меня не надо стесняться. Я свой человек, и все останется между нами. Приехать в Берлин и не побывать в магазинах? Да вас никто не поймет! Торговые комплексы Берлина просто фантастические! Предлагаю план действий. Два-три дня посвятим покупкам. А потом со спокойной душой будем осматривать германское культурное наследие. Сейчас сезон больших скидок. Жаль его упускать. Главное – вы должны меня сориентировать, что вас интересует. Точная информация облегчит задачу и позволит сэкономить время.

– Мне бы туфли, – едва разжимая губы, вымолвила бабушка. – И «грацию» хорошую. И блузку к костюму. И плащ бы неплохо. А то этот совсем износился. Вот только размер у меня немаленький.

– Найдем все, что нужно! – горячо заверила Нина. – А вам, Лариса, что требуется для полного счастья?

– А мне бы всякие модные молодежные вещицы. И детскую одежду – для сынишки. И мужу хотя бы футболочки, – скромно вставила я.

– Какими средствами вы располагаете? – уточнила Нина.

Сделаю отступление ради важного напоминания. В 1993 году вывоз наличной валюты за рубеж строго ограничивался суммой $500. А времена были непростые, скудные и смутные. В перестроечной России методом гайдаровской «шоковой терапии» снесло всю систему поставок и торговли. Дефицитом сделался всякий пустяк, да и цены росли бесконтрольно. За простыми колготками очереди выстраивались. Трикотажные футболки типа T-shirt с воротничком и двумя пуговками на планке казались пределом мечтаний. Детские шортики и рубашечки своему сыну я шила сама, перекраивая из старых взрослых вещей. Хорошие ткани найти было сложно. С товарами народного потребления в стране была острейшая «напряженка»!

Так что $500 были очень жалкой суммой для исполнения заветных желаний. Все изощрялись, как могли, чтобы провезти за границу дополнительную валюту. «Бабушка» вывезла 2000 долларов в лифчике под грудью. Таможенники основательно перетрясли наши сумки, но интимные дамские места не ощупывали. Надежда Федоровна пересекала рубежи Родины, гордо неся свою роскошную грудь и вместе с ней валюту. Я не решилась прятать денежные купюры в своем бельишке, а бабушка смело провезла. И этим она спасла нас обеих от слабонервных обмороков вблизи немецких магазинов.

На вопрос Нины Надежда Федоровна вполголоса ответила:

– У нас на каждую по полторы тысячи баксов.

– Отлично! – воскликнула Нина. – Ульрих! Едем в KaDeWe!

Наш великий закуп товаров начался с семиэтажного торгового комплекса KaDeWe в западной части Берлина. Нина ориентировалась в нем, как у себя в квартире. Она водила нас по отделам и бегло излагала продавцам наши нехитрые запросы. Работники немецкой торговли резво бросались обслуживать двух русских туристок, улыбаясь при этом, как своим давним знакомым.

Особо чуткое внимание уделяли Надежде Федоровне. Бабушка сразу остервенела от обилия товаров и услужливости персонала. Она привередничала, изводила расспросами, унижала высокомерными жестами, тянула время. Она мстила розовощеким немецким фрау за все! За свое сиротское детство, за тревожную военную юность, за вынужденную эвакуацию, за голодную послевоенную молодость. Она мстила им просто за то, что они жили благополучнее, сытнее, спокойнее, комфортнее. Казалось, будто проворные вежливые немки все понимали и терпеливо старались искупить застарелую вину. Все капризы бабушки исполнялись.

Нина активно помогала выбирать покупки. Она проявила бездну вкуса и человеколюбия, и постепенно наша бабушка смилостивилась. Она разомлела от ласкового обхождения, устала от круговерти и сильных впечатлений.

– Я бы присела, а вы походите еще, – заявила бабушка.

– Давайте я посажу вас в кафе, – предложила Нина. – Вам мороженое, кофе или чай?

– Лучше кружечку пивка, – уточнила Надежда Федоровна.

Мы оставили бабушку наслаждаться холодным пенящимся пивом. Вокруг нее за соседними столиками сидели ее сверстники – люди пенсионного возраста. Они увлеченно общались и тоже потягивали пивко. Тетя Надя с большой кружкой вполне вписалась в атмосферу досуга пожилых немцев. А мы налегке отправились прочесывать обширные отделы семиэтажного магазина.

На следующий день Нина повезла нас в Woolworth и Karstadt. Она ловко находила нужные отделы, экономя время, нервы и здоровье и нам, и себе. Без такого опытного гида в берлинских магазинах можно получить нервное расстройство и впасть в шок от астрономических объемов всякого модного ширпотреба.

Мне понравилось, как в немецких торговых залах представлен всякий товар. В просторных светлых помещениях были вывешены многочисленные модели одежды. Каждая модель имелась в разных расцветках и размерах. Все упорядочено и удобно размещено. Приглянувшуюся покупателю вещь добросовестно подбирали по всем требуемым параметрам. Организация процесса, систематизация товара и сервис были на высочайшем уровне. Можно отложить любую вещь и сказать продавцам волшебное слово Zentralkasse. Дальше покупатель может гулять спокойно, зная, что все приглянувшиеся вещицы будут собраны для него на центральной кассе. Это избавляет от необходимости таскать пакеты за собой, но самое главное – можно неторопливо обдумать целесообразность каждой конкретной покупки. Можно найти более интересную модель, можно передумать, наконец. Это здорово.

Нина легко ориентировалась в океане соблазнов. Она ловко отыскивала вещи с удачным сочетанием цены и качества. Впрочем, некачественных товаров в немецких магазинах не бывает. Могут быть вещи авангардные, актуальные, консервативные, практичные, скромные, но все они обязательно хорошо выполнены.

Сезон скидок был в самом разгаре, и на многих вешалках красовалась табличка reduziert. Так в Германии указывают, что товар уценен.

– Лариса, посмотрите на это пальто! – позвала меня Нина. – Примерьте!

– Не слишком яркое? – усомнилась я.

– Мне кажется, это ваш цвет, – настаивала Нина.

Она помогла мне облачиться в длинное двубортное пальто и подвела к зеркалу. Я смотрела на себя и не верила глазам. Легкое кашемировое одеяние цвета спелого персика преобразило мой облик. Я никогда не была столь элегантна, столь женственна и современна. Сложный крой с разрезами и патами, широкий шарф, закрепленный на плечах и создающий загадочный силуэт.

– Ну, как? – торжествовала Нина, видя мое изумление.

– Лучше и не бывает. Только ведь оно, конечно же, дорогое?

– Всего-то сто двадцать долларов по курсу! Его уценили в несколько раз, потому что оно осталось одно. Посмотрите внимательно! Это английский кашемир, известная фирма. Знаете, сколько оно стоило? Около шестисот долларов! Посмотрите! Высочайшее качество!

Я влюбилась в это пальто. Я не могла с ним расстаться. Оно стало моим.

Уставшие и счастливые, мы возвращались в отель. Деньги были истрачены с пользой. Кошельки опустели, а души воспарили. Мы созрели для полноценного культурного досуга.

Осмотр исторического наследия прошлых веков начался с Потсдама. Этот городок для Берлина – то же, что и Петергоф для Санкт-Петербурга, но почему-то прусский Версаль является побратимом российского Орехова-Зуева.

В середине XVIII века Фридрих Великий отстроил в Потсдаме летнюю резиденцию, а в XX веке в этом университетском городке расположили киностудию «Дефо». Фридрих Великий и скончался в Потсдаме, и похоронен там же. На его скромной могиле вместе с цветами всегда лежат клубни картофеля, потому что этот корнеплод стали употреблять в пищу именно при нем. В Потсдаме неизменно много туристов из разных стран. Думаю, даже больше, чем жителей.

Другая достопримечательность городка – дворец Цецилиенхоф. Он строился в 1914–1917 годах по распоряжению Вильгельма ІІ для его сына кронпринца Вильгельма с супругой Цецилией. Это симпатичное здание, выполненное в английском деревенском стиле, было последней резиденцией династии Гогенцоллернов. Именно здесь, в поместье кронпринца Вильгельма Гогенцоллерна, в 1945 году с 17 июля по 2 августа проходила судьбоносная Потсдамская конференция. Государственные деятели антигитлеровской коалиции Черчилль, Трумэн и Сталин после долгих обсуждений приняли решение о разделении послевоенной Германии. Организацией этого мероприятия занимался сам маршал Жуков. Выбрать место для встречи столь крупных фигур было нелегко, потому что Германия лежала в руинах. Уцелевшее от бомбежек здание, пригодное для проживания важных персон, чудом отыскалось в Потсдаме. Пожалуй, даже спустя многие годы это событие не оставляет равнодушными ни самих немцев, ни заезжих гостей. Здесь вершилась мировая история.

В начале экскурсии Ульрих покатал нас по прелестным улочкам городка Потсдам. Потом мы неторопливо осмотрели анфиладу комнат одноэтажного дворца Сан-Суси, пользуясь устройством «аудиогид» и внимательно вслушиваясь в текст. После этого Нина повела нас по дворцовому парку.

Мы беззаботно дышали свежим воздухом (sans sousi по-французски «без забот»), болтая с Ниной о том о сем, как подружки.

– Что, Надежда Федоровна, как вам Потсдам? – спросила Нина у бабушки.

– А, в Петергофе и в Царском Селе не хуже! – величаво отмахнулась тетя Надя.

– Да, многие русские так говорят, – усмехнулась Нина. – Говорят даже, что прусские постройки несколько грубоваты. Конечно, вас, россиян, трудно удивить. В России дворянских поместий, царских дворцов и усадеб не счесть. Есть, чем любоваться.

– Вот именно! – возгордилась бабушка. – За всю жизнь не пересмотреть! Да и несчастлив был здесь этот Великий Фридрих!

– Пожалуй, вы правы! – согласилась Нина. – В личной жизни он был несчастлив. Отношения с женой не заладились с самого начала супружества, и она в основном проживала отдельно от мужа. Короля мучили неизлечимые недуги, да и характер у него был тяжелый. Он прекрасно чувствовал себя только в обществе собак. В преклонном возрасте он любил повторять: «Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак».

* * *

На обратном пути Нина предложила остановиться, чтобы устроить маленький пикник на опушке леса. Мы вышли из машины и оказались в сосновом царстве. Я вдыхала аромат хвои и удивлялась идеальной, первозданной чистоте. Немецкий ordnung присутствовал даже в лесу. То ли здесь часто подметали, то ли никогда не сорили. Но как можно подмести огромный лесной массив? А вот не сорить – возможно. Среди деревьев виднелись урны с крышками. Имелись и бесплатные государственные туалеты – ухоженные, как и везде в Германии.

Для пикника тоже были обустроены специальные уголки: столики и стульчаки из пеньков, беседочки со скамьями. Беседка поразила меня тем, что в ней по центру камнями было выложено место под костер.

– А стены пропитаны огнеупорным составом, – с гордостью сказала Нина.

– И никто не вырезал на бревнах и досках глупых надписей! – восхитилась я. – Типа «мы здесь были», «я тебя люблю» и другие популярные заборные фразы. Разве такое возможно?

– В Германии – в порядке вещей, – спокойно ответила Нина.

Она знала, чем можно сразить россиян: не красой исторических дворцов, а немыслимой опрятностью самых обычных мест прогулок и отдыха.

Беседуя с нами, Нина достала расписную жестяную шкатулку с песочным печеньем и термос с кофе. Ароматный горячий напиток и рассыпчатое свежее печенье! Казалось, что ничего не может быть вкуснее! Мы с аппетитом перекусили в лесу и покатили в Берлин.

На следующий день наша компания отправилась в Кельн. Главная достопримечательность этого города – средневековый католический собор. Этот шедевр готической архитектуры чудом уцелел во время Второй Мировой войны, и сам он – истинное чудо, созданное людьми. Говорят, что военные летчики использовали башни храма, как географический ориентир, но как бы то ни было – католическая святыня устояла. В списке Всемирного наследия ЮНЕСКО Кельнский собор значится объектом под № 292.

Грандиозный храм строился около 300 лет, начиная с середины XIII века. Потом строительство надолго прекратилось и возобновилось лишь в XIX веке. Это сложное сооружение завершило собой эпоху готики. Самые высокие башни храма достигают 157 метров, и в этом устремлении ввысь выражена попытка людей в архитектуре вознестись к Богу.

Впрочем, в Кельне есть и другие древности. Неподалеку от собора расположен Германо-Римский музей. Там можно отправиться в более далекое историческое прошлое, но удивителен и сам факт возникновения музея. В 1941 году на этом месте строилось подземное бомбоубежище. Видимо, предполагалось соорудить основательное, серьезное укрытие на случай бомбежек. Рабочие трудились по-немецки добросовестно и неожиданно раскопали древнеримские постройки. Так было положено начало музею. Военный объект обрел мирную сущность.

В XIX веке в Кельне жил и работал теоретик коммунизма Карл Маркс. Именно здесь ему стало чудиться, что некий призрак бродит по Европе. Поразмыслив, товарищ Маркс решил, что узрел тень коммунизма. Я читала и даже конспектировала его труды в студенческую пору. На мой скромный взгляд, он неверно истолковал свои предчувствия. Маркс ощутил предвестие цивилизованной демократии, которая и воцарилась в Европе уже к концу XX столетия. Европа стала-таки уникальной территорией, где история человечества увенчалась созданием условий для полноценной жизни: демократия, свобода, облегчение труда, быта, эффективная медицина, равенство перед законом. А коммунизм так и остался фантомом.

Именно в Кельне впервые ярко проявился бунтарский характер Карла. Маркс работал редактором и журналистом в газете, и многие его статьи запрещала государственная цензура. Вскоре и саму газету закрыли. Маркс вынужден был уехать из Кельна в 1843 году. До написания «Манифеста Коммунистической партии» оставалось еще пять лет.

Позже, создав свой эпохальный труд, он опять вернулся в Кельн и попытался возобновить издание газеты. Но за его деятельностью зорко следили власти, и вскоре основоположника мирового коммунизма совсем выслали из Германии. Маркс будоражил умы издалека, проживая в Париже и Лондоне.

Несомненно, что в Кельне бородач Маркс пользовался одеколоном, который издавна выпускали на местной фабрике.

В 1709 году итальянец Джованни Мария Фарина изобрел этот галантный парфюмерный продукт и отладил его производство в Кельне. O-de-colon: это словосочетание переводится с французского языка, как «кельнская вода». Все просто и гениально.

Кельн славится вкусным пивом, веселыми карнавалами, музыкальными фестивалями и парадами. Здесь устраивают таинственное «шествие духов», и разудалый «бабий четверг», и эпатажный сексуальный гей-парад. Этот город интересен в любое время года.

Я обратила внимание на множество книжных магазинчиков. Оказалось, что власти Германии создали особые экономические условия для книжников. Стоимость аренды площадей для торговли книгами ниже, чем для иной торговли. И эта разница существенная – в 5–6 раз. Это ли не забота о культуре нации?

* * *

В Кельне мы заночевали в небольшой частной гостинице. В ней имелся всего-то с десяток номеров, и от этого она казалась по-домашнему уютной. Сочетание хорошего уровня обслуживания и приватности очаровало сразу: мы ощущали себя долгожданными гостями.

К вечеру пошел дождь, подул ветер, мы немного продрогли. Хозяин угостил нас горячим ужином и научил включать отопление. Регулируемое отопление – одна из немецких бытовых особенностей. Это очень удобно и практично. Praktisch, как говорят немцы.

Утром хозяин накрыл завтрак. Свежие румяные булочки, ароматный кофе, нежный сыр, горячие сосиски, поджаренная ветчина. Что может быть лучше для путешественников прохладным ранним утром?