Текст книги "Знаменитый красавец Генрих пьет коньяк в центре города!"

МОСКВА В РОЗОВОМ ЦВЕТЕ

Я ехал в поликлинику без обычной тоски и отвращения. Приятель позвонил мне и сказал, что в магазине, недалеко от поликлиники, появилось итальянское, полусладкое вино, которое я ещё не пробовал… Приятель мой жил этажом выше магазина и каждый день ходил в него… Покупал всегда одно и то же: водку, халву, отталкивающего вида зельц, и чёрный хлеб, самый дешёвый, кирпичом… Ещё покупал один мандарин… «Витамины должны быть» – говорил Никита…

Почему мой приятель, русский поэт, так странно питался, объяснять, вроде бы, не нужно… Хотя, можно и попытаться: просто затюканному народу не нужны поэты… Не интересны… Без них тошно…

…Но, слава Богу, хоть на такую еду деньги поэту как-то перепадали… Да и то, Никита зарабатывал их физическим трудом… О литературном заработке речь вообще не шла… На лбу горело тавро – не нужен!

Иногда мы вместе выпивали… Я, как паршивый диабетик, немножко… Никита – сколько хотел… Могучий человек, Никита, мог себя не ограничивать…

…Тем для разговора было мало, всего две, но самые болезненные: конечно, обсуждались изнурительные тяготы нашей литературной жизни, и отчаянные, беспомощные судороги нашего государства, застрявшего в одном из самых нечистых оврагов истории…

…Впрочем, мы свято верили, что добить Россию не сможет самый сверхталантливый и сверхэффективный менеджер… Бог не даст!

…В поликлинике меня так ошарашили, что я даже про вино забыл: опять исчезло моё лекарство… Я пил его уже больше двадцати лет и без него мог умереть… Так меня лечили однажды одни умницы, что я едва жив остался… Спасла случайная встреча со знаменитым профессором… Этим лекарством он прикнопил меня к жизни…

…Лекарство моё, внесённое в реестр жизненно необходимых, уже исчезало…

Впервые это произошло, когда медициной свирепо правила рослая, видная, Златокудрая Фея, вечно всем недовольная, упрямая, вызывающе ходившая в мушкетёрских сапогах…

Её злили профессора – академики, стайками постоянно шмыгающие у неё под ногами: мешали ей работать, сволочи, истерически визжали поперёк, ни с чем не соглашаясь, вставляли палки в колёса…

Появление Феи в министерском кресле всех поразило… Фея не имела к медицине ни малейшего отношения… Она была известна как специалист в области финансов… А ведь там каждый талантливый и честный человек на счету! Общество рыдало от отчаяния: как безумно, безответственно используются ценные кадры! Они так нужны стране!

Так вот лекарство: впервые оно исчезло в эпоху Феи… Пол года мокрый, злой, задыхающийся, носился я по Москве из одного её края в другой… Изредка лекарство появлялось в одной из аптек… В одной единственной!

Обнаруживаешь после долгой охоты в Интернете, заветное название, звонишь в аптеку, умоляешь прохладного провизора оставить на фамилию такую-то, и летишь, боясь, что подведут! Нас, таких, вспотевших, много бегало по Москве!

Так почему же исчезло лекарство, которое, по показаниям, нельзя было отменять сразу, резко? Да и вообще нельзя было отменять? Оно исчезло из производства? Вовсе нет… Множество стран его производили, кроме нашей… Так что случилось? Лекарство это принимали тысячи больных! Как они жили– выживали? Не знаю… Наверно так же как и я… Конечно, предлагался какой-то заменитель, но мне его пить не советовали… Сказали – дрянь!

Выяснять в министерстве, почему исчезло жизненно необходимое лекарство, я не хотел… Я знал, что в ответ из какой-нибудь министерской дырки, привычно, гладко польётся профессионально взвешенная гнусная ложь, на прекрасном литературном русском языке… Этого «добра» я наелся достаточно…

Так вот, опять исчезло моё лекарство! Сказали, что его нет в Москве… СОВЕРШЕННО!!!

И министр новый, нормальный, врач… Вроде бы всё должна понимать… А лекарство исчезло!

Хотя, об этом министре похожей на Испуганную Птичку, ходили очень нехорошие слухи…

«Из экономии» закрывает роддома…

Я видел по телеку молодых мужчину и женщину, которые прямо обвиняли чиновников в гибели своего ребёнка… И таких случаев было много… И опять звучало слово «экономия»… Какая «экономия»? Вы ошибаетесь, господа! Это называется по-другому!

И ещё эпизод: какая-то «скорая» отказалась везти больного мальчика в больницу… Мальчик умер. И этот случай в народе связывали с инструкциями экономной Птички…

Следственный Комитет бросился разбираться, но так и не разобрался… По крайней мере, результаты его деятельности не известны… Что их остановило?

Всё! Хватит! Пора домой!

Вечером я позвонил Никите, и почти серьёзно с ним попрощался. Никита рассмеялся, и сказал, чтобы я жал звонка женщины с прелестным, нежнейшим, волшебным голосом. Я стал ждать. Никита иногда удивлял. Особенно, когда речь шла о женщинах. Они ему благоволили. Не смотря на ужасный зельц, которым он пытался их угощать.

…Позвонила. Голос действительно приятный. Продиктовала телефон аптеки, в которой было моё лекарство.

Да, поэта можно не печатать, но убить в нём притягательного, интересного человека трудно. Тем более, если у поэта рост 2 метра, 3 см. и плечи Геркулеса…

Утром я быстро собрался и поехал за лекарством. Москва была розовая от мороза! Давно я такой её не видел! Сердце пело! Мороз пронизывал до костей, но мне это только нравилось! Казалось, я иду по Москве моей юности! Тогда, зимой, она была прекрасна! Постоянно «мороз и солнце, день чудесный!» Не то, что нынешняя… Сплошная слякоть, чернота… Однако я, отдавшись эмоциям, кажется, заблудился… Да, конечно, из метро пошёл в другую сторону… Ну, ничего страшного! Это же не Брянский лес… Так, сюда, или нет? «Где эта улица, где этот дом?» Да, где?! А мороз жжёт беспощадно! Честно работает, не то, что некоторые… Суки, блин!.. Что-то я не то говорю… Что-то не то думаю! Да и что я могу думать?! Мне, вдруг, смертельно захотелось в туалет! Причём, капитально! Я понял, что погибаю: туалетов в великом городе Москве нет. Где-то должны быть омерзительные синие будки, которые, по недоразумению считались туалетами… Но войти в одну из них… В двадцатиградусный мороз… Обнажиться… Нет, нет!!! Лучше позор!!! Лучше совершить всё прямо на глазах у почтеннейшей публики! И пусть потом со мной делают что хотят!

…Однако, какая чушь! Я должен собраться! Я должен выкрутиться!

В переулке мелькнула малиновая вывеска «Монмартр»… Кафе! Туда! Туда!

Вхожу… Блаженное тепло… Кафе уютно, без противного шика… Туалет есть?! Да!!! За ширмой!!!

Сажусь за столик, заказываю жульен, зелёный чай… Приносят быстро… Жульен на вид очень интересен, чайник, китайский – обаятелен… Но мне это всё безразлично… Медленно встаю… Будто бы спокойно иду за ширму… Туалет великолепен! Чистый, блестящий, весь цвета слоновой кости! Запах, как в косметическом салоне!.. Всё! Минута счастья! Я – опять я! А не это жалкое, трясущееся существо, которым я был пять минут тому назад! Спокойно выхожу, сажусь за свой столик, оглядываюсь…

…Напротив меня за большим, основательным столом, сидит милейшее трио: бабушка, дедушка и внук, красивый черноглазый, упитанный мальчик лет восьми, в синем, клубном пиджаке с золотисто-красной, овальной эмблемой… Мальчик аккуратно кушает что-то бело-розово-коричневое, из ярко-оранжевой пиалки… Бабушка и дедушка с нежностью смотрят на него… Что-то подсказывают… Ну, казалось бы, обычная картина, но что-то не так… Бабушка и дедушка сидят в шубах… В кафе очень тепло… Почему они не разделись? Так же ведь неудобно! У двери есть вешалка… А, понятно… Шубы на бабушке и дедушке – бобровые… На бабушке бобёр пышный, на дедушке – стриженный… Всё вместо это одеяние стоит, ну… рублей… тысяч сто пятьдесят… Разве это можно вот так просто снять и повесить? Сопрут как пить дать! Вешалка простая, без надзора… Стоит у выхода… Сорвут и исчезнут с мехами в путанице переулков… Всё правильно… Снимать нельзя…

…Я смотрел на это нежнейшее, священное кормление, и думал о погибшем мальчике… У него тоже, может быть были дедушка и бабушка, обожавшие его не меньше, чем бобровые старики своего красивого, заласканного внука… Но они, простые люди, наверное, не были так богаты, сильны, и надёжно укрыты частоколом из баксов… У них, конечно, не было 10—12 тысяч для смягчения сердца каменно-ледяного эскулапа, чтобы он наплевал на «инструкции», и отвёз их внука, гибнущего в огне болезни, в какую-нибудь приличную детскую больницу… Или в самую простую больницу!.. В любую! Ну не было денег, не было… И мальчик погиб…

Я расплатился и вышел из кафе… Мороз жёг ещё крепче, ещё веселей и нахальней… Москва до слёз поражала своей праздничной розовостью!.. Мой ли это город? Я не узнаю его!

Я нашёл аптеку, оказавшуюся в сто метрах от спасительного «Монмартра», купил лекарство, и пошёл к метро… Пройдя десяток метров я понял, что если я сейчас не волью в себя стакан итальянского вина, я не выдержу жизни в этой жизни… Так я выражусь…

Вот знакомый бутик… Захожу… Вот он, разноцветный праздник! Вот они, мои прекрасные, любимые бутылки со всех континентов! Прямо в бутике мне открыли итальянское, я жадно выпил почти всё, и медленно стал приходить в себя…

ТАИНСТВЕННЫЙ ШЁПОТ

Я хотел спать, но не ложился… Я ходил по комнате, листал свою книжку, недавно изданную… Но перечитать какие – нибудь кусочки из нее, которые казались мне наиболее удачными, не мог… Что – то меня беспокоило… Не только сведения о доблести… Или наоборот… Но и еще что – то! Так бывает, когда на меня надвигается что – то необычное… Но что?! Кроме неприятностей я ничего не ждал. Они могли появиться отовсюду. Мир наш – видимый и невидимый – гигантское страшилище! (Не всегда так, но сегодня именно так!) Ну, ладно, плевать! Ложусь! Мрак!

…Я сплю! То есть, я очутился в удивительной комнате… Огромной! Чудесно обставленной! Такие я видел только в американских фильмах! Но главное, не мебель! Главное – книги! Боже, как их много! Десятки шкафов, набитых книгами доверху! А как они изданы! Обалдеть! Странное дело, но неожиданно, в моих руках оказалась одна из самых любимых моих книг, роман Проспера Мериме «Хроника царствования Карла Девятого». Самое поразительное, это то, что я сразу увидел всех, в нем живущих! Действующих красиво, элегантно и бесстрашно! Кровь – рекой! Любви– сколько угодно! Да какой! Жгучей, как огонь! Я обрадовался им и собрался общаться! И вдруг услышал женский голос:

– Здравствуй, Саша! Здравствуй, сын!

…Напротив меня, в кресле, появилась моя мама. Она умерла очень давно. У нас были плохие отношения. Что ей нужно было от меня? Я молчал.

Мама. Я знаю, что ты не рад меня видеть. Но это не важно. Я хочу объяснить тебе, что произошло много лет тому назад, когда я чуть не убила тебя. Ты прав! Я плохой врач! Но я понимала, что операцию тебе нужно было сделать немедленно. Я нашла специалистов, договорилась… И вдруг, однажды вечером, когда я стирала твою рубашку, я услышала голос… Мужской или женский, я не поняла… Вот, что он сказал, вернее, прошептал: «Не делай Саше операцию! Его изуродуют!»… Я испугалась. И решила ничего тебе не говорить. Я знала, что с ума я не сошла. Я человек была верующий, и решила, что Высшие Силы, Светлые, пришли мне на помощь. Я все сделала, что бы операция не состоялась. И это привело к ужасным последствиям. Ты два года таскал в себе гнойные мешки, и чуть не умер. Все это время голоса убеждали меня, что все будет хорошо. Я волновалась, страдала, но именно этого они и добивались. Они жили моими страданиями, моими болезненными эмоциями. Об этом я узнала после смерти. Кончились твои испытания тем, что тебе сделали шесть операций, и это тебя спасло. Тело твое было совершенно разрушено, и ты лечишься уже 40 лет. Твою ненависть, мальчик мой, я понимаю… Но я не виновата… Я попала в лапы черных сил, была обманута ими, и, как сына, тебя потеряла… Я знаю, что ты был рад моей смерти… Да, рад! И это, милый мой сын, нормально! Не надо стыдиться этого! Ты много лет пытаешься меня простить, но у тебя не получится! Нельзя простить человека, который сломал тебе жизнь! Даже если это родная мать! И это тем более невозможно! Сейчас, минутку… Продолжим! Когда я поняла, что со мной, и с тобой произошло, то, если ты помнишь, я попала в сумасшедший дом. И вскоре тебе сказали, что я умерла от ишемического инсульта. На самом деле я покончила с собой. Необходимые таблетки мне принес мой однокурсник, Паша Серебрянский. В последующей твоей жизни он, иногда, невидимо, помогал тебе, по моей просьбе. Сейчас, мы видимся с ним довольно часто. Он тоже умер, и… ну, дальше не интересно. Все, сын! Прощай! Извини за беспокойство, но я должна была все тебе объяснить! (Мама странно улыбнулась и исчезла).

Я все это выслушал совершенно спокойно. Почему, не знаю. И когда мама исчезла, я очутился в самолете и прилетел в Бостон. Там живут мои друзья. Как чудесно они меня встретили! Какой у них оказался богатый и красивый дом! Приехал доктор, сделал мне укол, и я моментально забыл о болезнях! Мы пили вино! Ели всякую вкуснейшую еду! Мы постоянно смеялись! По любому поводу! Я, наконец– то, был счастлив! Я был доволен! Я больше не пишу! Я не хочу этого мучительного и, на сегодняшний день – совершенно бессмысленного процесса! Я бесстрашно ем шоколад! Пью банановый ликер, самый сладкий, и самый крепкий! (Это я– то! Диабетик с тридцатилетним стажем!) Я десять раз в день, прыгаю со скалы в зеленое, бархатное море! Прыгаю умело, красиво, с большим удовольствием! На зависть моим разваливающимся ровесникам! Я танцевал с Мэрилин Монро, и пожал руку Френку Синатре! Летал на воздушном шаре с Тони Кертисом и Ким Бейсингер! Пил чай с Френком Копполой и Джессикой Лэнг! И, через три минуты, с братьями Тамаркиными улетаю на Кубу, 30-х годов! На остров, подвергнутый жесточайшей критике, но страшно интересный! Что меня ждет там – я знаю! И восторженно трепещу! В полете я намерен пить самое дорогое шампанское, безудержно фантазировать, и готовиться к приключениям! Браво, Саша! Все получилось! Все, о чем ты мечтал! Хотя бы, во сне!

МЕЙЕРХОЛЬД…

…Я видел прекрасный сон! Мы с бабушкой и дедушкой летели через Москву – реку! В чудесный, зеленый, весь покрытый цветами Парк им. Горького! Там мы осторожно, с удовольствием, плавали на лодке, среди гигантских, ласковых лебедей! И гладили их! Один отнял у меня мороженое, и, моментально проглотил! Как он меня насмешил! Как позабавил! Я пришел в восторг, обнял его за шею, и поцеловал!

Потом появилась мама! Она ходила по саду и собирала персики! Они сами падали ей в корзинку! Я наелся до отвала!

Потом папа кормил меня заливным судаком, и с наслаждением курил сигару, величиной с мою ногу!

Потом Армия, веселый, румяный сержант, налитый вином до такой степени, что стал похож на грушу! Мы с ним дружили! Я тоже пил вино! Он меня угощал! Потом…

– Саша, вставай! – услышал я грубый мужской голос. Я открыл глаза. Передо мной, в кресле, сидел гигантский носатый, кудрявый негр, в красном монашеском одеянии.

– Не пытайся меня узнать! – сказал негр. – Это невозможно… Я черен, толст, мой рост 3 метра! Я из подземного мира. У меня к тебе дело. Вставай с кровати, садись на диван, и приходи в себя. Быстро! Быстро! Я покажу тебе одну картинку, а ты сделаешь с ней то, что нужно. Кстати, я забыл тебе сказать, что на земле я был режиссером. И звали меня Всеволод Мейерхольд. Я был самым несчастным человеком на свете. Меня утопили в дерьме, а мою жену зарубили топором. Смотри вниз!

Тьма… Во тьму медленно вплывает золотая ванна. В ней неподвижно лежит лысый мужчина знакомой внешности. На голове его разбитая греческая амфора. Мужчина смотрит в потолок, но вряд ли понимает, что с ним происходит. Наконец ванна остановилась и вокруг стало светлее. В пещеру, в которой остановилась ванна, медленно вошла красивая, гибкая девушка, в черном, спортивном костюме и в черной бейсболке, с длинным козырьком. Глаза у нее были удивительно синие и совершенно бездонные. Они искрились! Я, вдруг, почувствовал, что в них можно улететь навсегда.

– Кто это? – тихо спросил я.

Мейерхольд (прошептал). Я не могу назвать ее имя… Это смертельно опасно!

Девушка села на край ванны и сказала:

– Задали вы нам, дорогой, задачу! Вы такой уникальный грешник, что у нас в аду не нашлось для вас места! Пришлось обращаться за помощью к Богу, что мы очень не любим. Он решил этот вопрос моментально. Он забирает тебя к себе, и ты будешь очень долго и внимательно выслушивать слезные жалобы миллионов жителей неба, которых погубила твоя деятельность… Лицемерно называемая защитой. Всё о своих страданиях, «защищаемые» тобой, тебе расскажут. А вообще мы всех вас, защитников, ждем с нетерпением! Есть для вас работа. Интересная и разнообразная. И не очень простая!

Девушка засмеялась и исчезла. Мужчина в ванной тоже. Превратился в пар, развеянный странным, фиолетовым ветерком…

Мейерхольд. Ну, вот и все, Саша! Я могу убраться восвояси, но хочу с тобой поговорить. Вы все боитесь ухода из жизни и подземных путешествий. Напрасно! У нас лучше… чем Здесь!… У вас!… Наш Трехрогий Господин, хозяин интереснейший! Он любит искусство, он заботится о нас. Нам разрешено ставить спектакли. У нас есть симфонические оркестры. Мы делаем мюзиклы. И Хозяин все это смотрит с удовольствием! А потом присылает нам со своих плантаций прекрасное вино, а заодно еще античных девушек и юношей, которые украшают нашу жизнь любовью! И мы расположены очень уютно и тепло! Тысячу километров вниз, под Индийским океаном! Недалеко от центра Земли!

Мейерхольд исчез. Я не поверил, что он был у меня, допил портвейн, и лег досматривать свои радостные и счастливые сны, про моих любимых ангелов, бабушку и дедушку!

А то, что мне рассказал и показал несчастный режиссёр, я сразу выбросил из головы и забыл.

ДОБРОЕ ЛИЦО В РОЗОВЫХ ОБЛАКАХ

…Приехал! Знаменитая, прекрасная клиника! В центре Москвы, огромная, благоустроенная! Все в ней замечательно! Мебель, цветы, аппаратура… Цены, естественно кусаются, но это меня не удивило. Я здесь не первый раз. Когда – то в этой поликлин