Текст книги "Языковая личность в системе массмедиа"

Максимы, как их понимает П. Грайс, можно интерпретировать как правила, которые в определенном смысле ограничивают поведение говорящего (что и как он может говорить в конкретной коммуникативной ситуации, если хочет действовать как кооперативный партнер). Кроме того, для слушающего эти максимы являются той базой, на основе которой он может «вычислить» подразумеваемый смысл высказываний партнера при условии, что тот соблюдает принцип кооперации. При этом следует разграничивать правила ведения разговора и правила, привязанные к условиям конкретной культуры. Например, у некоторых этносов считается невежливым требовать чего-либо от того, кто стоит выше на социальной лестнице [Демьянков, 1982].

Кроме того, публичной речи как разновидности живого общения свойственны точный адрес, конкретная обращенность к слушателям, непосредственный контакт с ними, наличие «обратной связи», комплексность в использовании различных знаковых систем человеческого общения: лингвистической, паралингвистической и кинетической [Ножин, 1981]. Понятие адресата самоочевидно: это тот, кто провоцирует общение (речевое или текстовое). Коммуникативно– прагматический подход к языку / речи заставил существенно расширить рамки этого понятия.

Н. И. Формановская, определяя адресат как своеобразного соавтора любого текста, предлагает одну из возможных классификаций адресатов [Формановская, 1998]. По ее мнению, адресат может быть следующим.

1) Реальным и гипотетическим. Адресуют свою речь божеству, высшим силам; «разговаривают» с природой и вещами; беседуют с домашними животными и т.д.

2) Обобщенным прогнозируемым. Весьма конкретно ориентированы на адресата тексты функциональных стилей. Автор научного текста рассчитывает главным образом на интеллектуальное воздействие на адресата. Автор публицистического текста воздействует на социально-гражданскую, интеллектуальную, эмоциональную сферы адресата. Официально-деловой стиль конкретизирует своего адресата как получателя административно-деловой и юридической, правовой информации.

3) Массовым, публичным, конкретизируемым. В качестве адресата здесь выступают учебная аудитория, аудитория слушателей на собрании, митинге, студенческая группа и т.д.

В письменном произведении и в публичной речи, по мнению Н. И. Формановской, обобщенно– прогнозируемый и массовый конкретизируемый адресат как соавтор текста присутствует в качестве фактора, определяющего а) функциональный стиль и жанр произведения; б) его композиционную структуру – описание, повествование, доказательство и т.д.; в) метаязык – лексику, синтаксический строй, терминологию, систему образности, степень эмоциональности и т.д.; г) метатекстовые конструкции авторизации и адресации текста (Рассмотрим пример…; Попробуйте определить… – и мн. др.).

4) Персональным, единичным, конкретным. Это могут быть знакомые и незнакомые люди, в обстановке официальной и неофициальной, в отношениях теплых, дружеских и холодных, натянутых и т.д. Любой речевой акт ориентирован на адресата [Арутюнова, 1981], на удовлетворение его пресуппозиций и интенциональных ожиданий, на перлокутивный эффект [Остин, Серль, 1986].

В связи с адресованностью речи встает вопрос и о косвенном (или вторичном) адресате. И здесь Н. И. Формановская в первую очередь выделяет такие публичные жанры, как теле– и радиоинтервью, беседа, «круглый стол» и т.п., когда, например, на экране общаются двое или несколько… и диалоги выстраиваются по всем законам этого вида речи, но с учетом многомиллионного косвенного адресата – зрителя– слушателя.

Кроме того, следует отметить, что адресат письменного и устного текста как текстопорождающий фактор инвертируется с адресатом – получателем текста, читателем-слушателем, интерпретатором, т.е. активным субъектом общения. Процесс интерпретации [Долинин, 1985] связан с когнитивными операциями понимания на основе знания.

К факторам, способствующим пониманию, главным образом устного текста, Т. ван Дейк относит следующие.

1. Свойства грамматической структуры высказывания (заданные грамматическими парадигмами).

2. Паралингвистические характеристики: темп речи, ударения, интонация, высота тона, с одной стороны, и жесты, мимика, движение тела – с другой.

3. Наблюдение / восприятие коммуникативной ситуации (присутствие и свойства находящихся в поле зрения объектов, людей и т.д.).

4. Хранящиеся в памяти знания / мнения о говорящем и его свойствах, а также информацию о других особенностях данной коммуникативной ситуации.

5. В частности, знания / мнения относительно характера происходящего взаимодействия и о структуре предшествующих коммуникативных ситуаций.

6. Знания / мнения, полученные из предыдущих речевых актов, то есть из предшествующего дискурса, как на микро– (или локальном), так и на макро– (или глобальном) уровнях.

7. Знания общего характера (прежде всего конвенциональные) о (взаимо)действии, о правилах, главным образом, прагматических.

8. Другие разновидности имеющих общий характер знаний о мире (фреймы) [Дейк ван Т., 1989, с. 15].

Таким образом, адресат как интерпретатор текста должен (в соответствии со своей коммуникативной ролью) а) принять информацию и б) понять ее – применительно к собственному языковому и параязыковому, национально-культурному, интеллектуальному и др. тезаурусу, собственным мнениям, предпочтениям, оценкам, отношениям, исчислить предтекстовые пресуппозиции и затекстовые импликации с опорой на общий фонд знаний, а также в) отреагировать на полученную информацию.

Особенностью публичной речи как разновидности речевого общения является также и то, что это вид прямой коммуникации, контролируемый обоими участниками общения. Это позволяет обеим сторонам корректировать характер взаимодействия, влиять на его результаты [Шмелева, 1985], что обусловливает такую специфическую черту публичной речи, как спонтанность, которая, однако, носит ограниченный характер и прежде всего потому, что текст публичного выступления, имея устную форму презентации, как правило, готовится заранее и чаще фиксируется в письменном виде.

Диалог, будучи одной из форм существования языка, является едва ли не важнейшей областью проявления языковых закономерностей. Отличие диалога от других сфер функционирования языка заключается прежде всего в сложной картине взаимодействия интенций коммуникантов. Нормальный ход диалога предполагает согласование иллокутивных намерений (коммуникативных целей) участников диалога, которое заключается в удовлетворении их взаимных претензий. Участники диалога вынуждены выполнять разнообразные речевые и неречевые действия, заставляя партнера реагировать на них определенным образом. Каждое такое речевое и неречевое вынуждение получает ответную реакцию со стороны другого участника (ср. у Бахтина представление о смене речевых субъектов и о выполнении взаимных обязательств участников как об основной особенности диалога в сравнении с монологом [Бахтин, 1979, с. 251, 255]).

Говоря о взаимодействии участников общения в рамках диалога, А. Н. Баранов, Г. Е. Крейдлин вводят понятие иллокутивного вынуждения как «одного из проявлений законов сцепления, действующих на пространстве диалога» [Баранов, Крейдлин, 1992, № 2]. Речевые акты, связанные в речевом контексте отношением иллокутивного вынуждения, авторы предлагают называть соответственно иллокутивно независимым и иллокутивно зависимым. Иллокутивно независимый речевой акт они определяют как речевой акт, иллокутивное назначение которого на данном шаге определяется интенциями самого говорящего, а иллокутивно зависимый речевой акт как речевой акт, иллокутивное назначение которого всецело определяется иллокутивным назначением какой-либо предшествующей реплики (из данного речевого отрезка), соответственно распределяя иллокутивно независимые и иллокутивно зависимые реплики. Структура диалога, по мнению авторов, опирается на отношение иллокутивного вынуждения, подобно тому как структура предложения формируется на основе синтаксических связей. «Между тем иллокутивное вынуждение не тождественно синтаксической связи. Если такая связь, как синтаксическая зависимость, основывается исключительно на категориальных свойствах языковых единиц, то вынуждение, действуя на пространстве речевых актов, формируется не только под влиянием иллокутивной функции речевых высказываний, но и находится под воздействием общих законов функционирования диалога» [Баранов, Крейдлин, 1992, С. 88]. (К последним, в частности, принадлежат социально обусловленные законы-максимы Грайса и принцип вежливости Линча.)

Исследование закономерностей речевого взаимодействия, выявление путей оптимизации такого взаимодействия – задачи, которые на сегодняшний день лежат в области интересов различных направлений антрополингвистики [Седов, 2000], и в частности, – лингвистической конфликтологии. О природе конфликтов много и достаточно интересно писали психологи [Берн, 1997, 2000; Шейнов, 1999]. В работах зарубежных и отечественных исследователей показаны причины конфликтов, даны рекомендации по их предотвращению и выходу из конфликтной ситуации. Языковеды делают лишь первые шаги в освоении этого объекта изучения [Горелов, Седов, 1998; Енина, 1999; Жельвис, 1997; Седов, 1996; Стернин, 1995; Ширяев, 2000].

Определение механизмов диалогического взаимодействия – задача далеко не решенная в современном языкознании, хотя область эта интенсивно изучается. О. С. Иссерс отмечает [Иссерс, 1999], что некоторые объяснения этих процессов могут быть получены через описание стратегических направлений и тактических приемов, реализуемых по ходу диалога.

По мнению автора, стратегия речевого поведения охватывает всю сферу построения процесса коммуникации, когда ставится целью достижение определенных долговременных результатов. В общем смысле «речевая стратегия включает в себя планирование процесса речевой коммуникации в зависимости от конкретных условий общения и личностей коммуникантов, а также реализацию этого плана [Иссерс, 1999, с. 54]. Иными словами, речевая стратегия представляет собой комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели.

Иное продолжение теории речевых актов находим в методике интент-анализа [Павлова, 1997, Ушакова, 1997]. Авторы исходят из того, что говорящий в ходе диалога реализует разнообразные интенции: представляет себя в определенном свете, обнаруживает свое отношение к собеседнику и окружающему миру, привлекает на свою сторону, возлагает ответственность и т.д. «Все, что есть в речи, подчинено интересам говорящего и модифицировано ими» [Павлова, 1997, с. 117]. Это представление служит отправной точкой для реконструкции интенции говорящего по его речи: принципиально возможно на основе высказанных слов делать «обратный ход» к намерению. В этом и состоит основной прием метода интент-анализа – в переводе конкретного материала дискурса в формулирование речевых намерений.

Библиографический список

1. Аврорин В. А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. – М., 1975.

2. Арутюнова Н. Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему-реплики» в русском языке // НДВШ. ФН, 1970. № 3.

3. Арутюнова Н. Д. О типах диалогического стимулирования // Теория и практика лингвистического описания иноязычной разговорной речи. – Учен. зап. Горьковского пед. ин-та ин. яз., вып. 49, 1972.

4. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. – М., 1976.

5. Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР. Сер. лит и яз, 1981. Т. 40. № 4.

6. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. – М.: Сов. энциклопедия, 2004.

7. Балаян А. Р. К проблеме функционально– лингвистического изучения диалога // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1974, вып. 4.

8. Балаян А. Р. Основные коммуникативные характеристики диалога. Автореф. канд. дисс. – М., 1971.

9. Баранов А.Н., Крейдлин Г. Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания. – М.: Наука, 1992. – № 2 (март-апрель). – С. 84–99.

10. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного творчества. – М., 1979.

11. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., 1979.

12. Бахтин М. М. Проблемы творчества Достоевского. – Л., 1929.

13. Бенвенист Э. Общая лингвистика. – М.: «Прогресс», 1974.

14. Берн Э. Игры, в которые играют люди: Психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые играют в игры: Психология человеческой судьбы. – М.; СПб., 1997.

15. Бондарко А. В. Грамматическая категория в контексте. – Л., 1971.

16. Бондарко А. В. К теории поля в грамматике – залог и залоговость // ВЯ. – М.: «Наука», 1972. – № 3.

17. Бондарко А. В. Основы построения функциональной грамматики // Изв. АН СССР. Сер. лит. яз., 1981. Т. 40. № 6.

18. Бондарко А. В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. – Л., 1983.

19. Борисова М. Б. О типах диалога в пьесе Горького «Враги» // Очерки по лексикологии, фразеологии, стилистике. Учен. зап. ЛГУ, № 198. Сер. филол. наук, № 24, 1956.

20. Валюсинская З. В. Вопросы изучения диалога в работах советских лингвистов // Синтаксис текста. – М., 1979. – С. 299–314.

21. Виноград Т. К процессуальному пониманию семантики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XII. – М., 1983.

22. Виноград Т. Программа, понимающая естественный язык. – М., 1976.

23. Виноградов В. В. О художественной прозе. – М. – Л., 1930.

24. Виноградов В. В. Проблемы русской стилистики. – М.: Высшая школа, 1981.

25. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М.: Изд-во АН СССР, 1963.

26. Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. – М., 1959.

27. Винокур Т. Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. – М., 1980.

28. Винокур Т. Г. О некоторых синтаксических особенностях диалогической речи в современном русском языке. Автореф. канд. дисс. – М., 1953.

29. Волоцкая З. М., Николаева Т. М., Сегаль Д. М., Цивьян Т. В. Жестовая коммуникация и ее место среди других систем человеческого общения // Симпозиум по структурному изучению знаковых систем: Тезисы докладов. – М., 1962.

30. Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке о языке. – Л., 1929.

31. Гак В. Г. Прагматика, узус и грамматика речи // Иностр. языки в школе. – 1982. – №. 5.

32. Гак В. Г. Русский язык в зеркале французского. Очерки 6,7. Структура диалогической речи // Русский язык за рубежом. – 1970. – № 3. – 1971. – № 2.

33. Галкина-Федорук Е. М. О некоторых особенностях языка ранних драматических произведений Горького // Вестник МГУ. Сер. обществ. наук, вып. 1, 1953, № 1.

34. Галкина-Федорук Е. М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию. – М.: Изд-во МГУ, 1958. – с. 103–124.

35. Гельгардт Р. Р. Рассуждение о монологах и диалогах (к общей теории высказывания) // Сб. докл. и сообщ. Лингвистического общества, II, вып. 1. – Калинин, 1971.

36. Гиндин С. И. Советская лингвистика текста. Некоторые проблемы и результаты // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1977. Т. 36. № 4.

37. Горелов И.Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики. – М., 1998.

38. Грайс П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. – М., 1985. – Вып. 16.

39. Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. – М., 1989.

40. Демьянков В. З. Конвенции, правила и стратегии общения (интерпретирующий подход к аргументации) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1982. Т. 42. № 4.

41. Долинин К. А. Интерпретация текста. – Л., 1985.

42. Жельвис В. И. Поле брани: Сквернословие как социальная проблема. – М., 1997.

43. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. – М., 1982.

44. Золотова Г. А. Сложное синтаксическое целое в Карамзинской повести // Труды ИЯЗ АН СССР, т. III, 1953.

45. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи: Монография. – Омск: Омск. гос. ун-т, 1999.

46. Киселева Л.А. «Текст» в иерархии единиц коммуникативной подсистемы языка // Лингвистика текста, ч. 1. – М., 1974.

47. Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. – М., 1986.

48. Кобозева И. М. Вступительная статья // Новое в зарубежной лингвистике / Теория речевых актов. – М., 1986. – С. 7–21.

49. Колшанский Г. В. Контекстная семантика. – М., 1980.

50. Лосева А. М. О синтаксическом и семантическом аспекте исследования целых текстов // Лингвистика текста, ч. 1. – М., 1974.

51. Морозова О. Н. Современная публичная речь и ее место в функционально-стилевой системе языка // Речевое общение: Вестник Российской риторической ассоциации. Вып. 1(9). – Красноярск, 2000. – С. 63–67.

52. Николаева Т. М. Лингвистика текста и проблемы общей лингвистики // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1977. Т. 36. № 4.

53. Ножин Е. А. Основы советского ораторского искусства. – М.: «Знание», 1981.

54. Основы теории речевой деятельности. – М.: «Наука», 1974.

55. Остин Дж. Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. – М., 1986. – С. 22–130.

56. Павлова Н. Д. Интент-анализ политических диалогов // XII Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание и образ мира». – М., 1997. – С. 117–118.

57. Поливанов Е. Д. Факторы фонетической эволюции языка как трудового процесса. – РАНИОН, Учен. зап., т. 3. – М., 1928.

58. Святогор И. П. Типы диалогических реплик в современном русском языке Автореф. канд. дисс. – М., 1997.

59. Седов К. Ф. Типы языковых личностей и стратегии речевого поведения (о риторике бытового конфликта) // Вопр. стилистики: Язык и человек. – Саратов, 1996. – Вып. 26.

60. Седов К. Ф. Речевое поведение и типы языковой личности // Культурно-речевая ситуация в современной России / Под ред. Н. А. Купиной. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000. – С. 298–311.

61. Серль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. – М., 1986. – С. 170–195.

62. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. – М., 1986. – С. 151–170.

63. Синтаксис текста. – М., 1979.

64. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса / Под ред. Т. Н. Ушаковой, Н. Д. Павловой. – СПб., 2000.

65. Слюсарева Н. А. Методологический аспект понятия функций языка // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1979. Т. 38. № 2.

66. Слюсарева Н. А. О проблемах функциональной морфологии // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1983. Т. 42. № 1.

67. Слюсарева Н. А. Проблемы функционального синтаксиса современного английского языка. – М., 1981.

68. Соловьева А. К. О некоторых общих вопросах диалога // ВЯ. – М.: «Наука», 1965. – № 6.

69. Степанов Ю. С. В поисках прагматики (проблема субъекта) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1981. Т. 40. № 4.

70. Степанов В. Н. Прагматические способы номинации речевой интенции говорящего (на материале спонтанной публичной речи). Автореф. канд. дисс. – М., 1998.

71. Стернин И. А. О понятии «эффективное общение» // Преподавание культуры общения в средней школе. – Воронеж, 1995.

72. Стросон П. Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. – М., 1986. – С. 130–150.

73. Ушакова Т. Н. Психологический подход к анализу дискурса // XII Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание и образ мира». – М., 1997. – С. 158–159.

74. Федосюк М. Ю. Исследование средств речевого воздействия и теория жанров речи // Жанры речи. – Саратов, 1997. – С. 66–87.

75. Федосюк М. Ю. Неявные способы передачи информации в тексте: Учебное пособие по спецкурсу. – М., 1988.

76. Федосюк М. Ю. Имплицитная предикация в русской речи. Дисс. … докт. фил. наук. – М., 1989.

77. Федосюк М. Ю. Комплексные жанры разговорной речи: «утешение», «убеждение» и «уговоры» // Русская разговорная речь как явление городской культуры. – Екатеринбург, 1996.

78. Формановская Н. И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. – М.: Ин-т рус. яз. им. А. С. Пушкина, 1998.

79. Фрумкина Р. М. Предисловие // Психолингвистика. – М., 1984. – С. 5–17.

80. Холодович А. А. О типологии речи // Историко– филологические исследования. Т. 1. – М.: «Наука», 1967.

81. Шаройко О. И. Структура простого предложения в диалогической речи. Автореф. канд. дисс. – Одесса, 1969.

82. Шведова Н. Ю. К вопросу об общенародном и индивидуальном в языке писателя // ВЯ. – М.: «Наука», 1952. – № 2.

83. Шведова Н. Ю. К изучению русской диалогической речи. Реплики-повторы // ВЯ. – М.: «Наука», 1956. – № 2.

84. Шейнов В. П. Конфликты в нашей жизни // Прикладная конфликтология. – Минск, 1999.

85. Ширяев Е. Н. Структура интенциональных конфликтных диалогов разговорного языка // Проблемы речевой коммуникации. – Саратов, 2000.

86. Шмелева Т. В. Кодекс речевого поведения // Русский язык за рубежом. – 1983. – № 1. – С. 72–77.

87. Шмелева Т. В. Модель речевого жанра // Жанры речи. Саратов, 1997. – С. 88–98.

88. Шмелева Т. В. Речевой жанр. Возможности описания и использования в преподавании языка // Русистика. – Berlin, 1990. – № 2.

89. Шмелева Т. В. Речевой жанр: Опыт общефилологического осмысления // Collegium. – Киев, 1995. – № 1–2.

90. Щерба Л. В. Восточнолужицкое наречие, т. 1. – Пг., 1915.

91. Якубинский Л. П. О диалогической речи // Русская речь / Под ред. Л. В. Щербы, т. 1. – Пг., 1923.