Текст книги "Женька и миллион забот"

Глава 7, которая приводит Женьку в гости

– Кто там? – поинтересовался из-за двери раздраженный женский голос. – Попрошайкам не подаю!

– Мы не попрошайки! – в отчаянии выкрикнула Ниночка, – Мы Гену ищем.

За соседней дверью кто-то интенсивно завозился, явно подсматривали. Женька повернулась и показала глазку язык. Возня повторилась.

– А чего от Геночки надо? – требовательно вопрошал недовольный голос из-за двери.

– Понимаете… он ушел, и я его найти не могу… на работе его нет… – стала объяснять Ниночка, прижимая руки к груди.

– Ясное дело, нет, – с ядовитым сарказмом отозвался голос из-за толстой двери. – Праздник все-таки.

– Я вам вчера звонила… а вы…

– А, так ты та самая прошмондовка, которая проходу не дает моему сыночку? – голос и вовсе озлился.

Ниночка стрельнула отчаянным взглядом в сторону Женьки и вжала голову в плечи. Весь ее испуганный вид говорил: давай уберемся отсюда побыстрее! Но Женька доводам рассудка не вняла. Её словно черт за язык тянул.

– Послушайте, может, вы все-таки откроете? А то не слишком удобно через дверь разговаривать.

Молчание.

– Вы меня слышите? – Женька постучала кулачком по косяку двери.

– Я сейчас милицию вызову! – залязгали замки.

Ниночка вцепилась в Женькин локоть и повисла на нем, как сочная груша на ветке:

– Женечка, давай уйдем! Ну, ее, в самом деле! Я ее боюсь!

– Ну, теперь хоть понятно, чего это твой Геночка так тебя оберегал и прятал подальше от мамочкиных глаз, – посочувствовала художница.

– Уйдем, а?

Но в этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла маленькая, тщедушная женщина в длинном, засаленном розовом халате в синеватых разводах. Когда-то разводы были цветами, теперь они с трудом угадывались на блеклом фоне. Темные крашеные волосы с проседью были неряшливо пришпилены на макушке в растрепанную гулю. Тощая, цыплячья шея вытянулась, высокие скулы пылали боевым румянцем, запавшие карие глаза азартно блестели. Хозяйка дома, широко расставив ноги, загородила проем, словно на суверенитет ее квартиры покушались агрессоры в касках.

– Ты, что ли, стучишь? – она уперлась взглядом в Женьку, поскольку Ниночка трусливо пряталась за ее спиной. – Иди, по башке себе постучи! Проваливай отсюда! А то вот я сейчас швабру возьму, да как отхожу…

– А вы не кричите! – Женька дернула подбородком, наступая на тетку. Она и сама не ожидала от себя подобной прыти, но ее уже несло. – Мы не вас ищем, а Гену. А если его здесь нет, так и скажите. И нечего ругаться!

– Да ты как со мной разговариваешь, соплячка! – брызнув слюной, взвизгнула тощая, выпучивая глаза. Она решительно шагнула вперед, как видно, не желая спускать обидчице. – Мало мне ученичков в школе, всю душу вымотали, так еще и эта… – женщина звучно постучала себя тощим кулаком по впалой груди, звук получился такой, будто пару раз встряхнули мешком с сухими костями. – Умные все стали! – продолжала неистовствовать худышка. – Выучили вас на нашу голову! Чего сюда приперлись? Геночку вам подавай? – она злобно сощурилась, выставив перед собой кукиш. – А это видели?

Женька уже была не рада, что вообще сюда приперлась. И фиг бы с ним, с этим Геночкой. Куда он, к черту денется? Хотя, не удивительно, что с такой мамашей он и в самом деле может на себя руки наложить.

– Валерианочки выпейте, – брякнула Женька, благоразумно давая задний ход. Ниночка за спиной всхлипывала в платочек и тоже пятилась, пока не уперлась пятой точкой в перила лестничной клетки.

– А ну, вон отсюда! – учительница начальных классов со злости затопала тощими ногами в растоптанных шлепанцах. – Вон, я сказала!

В этот момент дверь напротив открылась и из нее высунулась мужская щетинистая голова:

– Слушайте, вы меня, конечно, извините, но не могли бы вы кричать потише, – достаточно вежливо попросил парень в линялых джинсах. – Я работаю, а вы тут…

– Сегодня выходной! – тут же переключилась на него Геночкина матушка. – Моя квартира, что хочу, то и делаю! У нас свобода слова! А вы идите к себе и стучите на своем этом, как его… компьютере! Писака несчастный! Знаем мы, чего вы там пишите! Мерзости всякие! Сталина на вас нет! Развелось вас тут, как собак нерезаных…

Парень открыл было рот, чтобы возмутиться, но тут его взгляд остановился на Женькином лице:

– Вы? – изумленно выдохнул потревоженный «писака».

– Ага, – кивнула не менее озадаченная Женька.

– Что? – не поняла Ниночка, высовываясь из-за подружкиного плеча.

– А, так вы друг друга знаете! – уперла руки в бока подозрительная учительница. – Так тут у вас настоящий заговор.

Писатель, как был в одних джинсах, сделал шаг вперед, посильнее распахивая дверь. Сквозняк сыграл злую шутку. Хлоп! Дверь за спиной учительницы русского языка и литературы с грохотом захлопнулась. С секунду стояла гробовая тишина, а затем хилая интеллигентка разразилась таким потоком отборных ругательств, что Женьке захотелось исчезнуть куда подальше, а Ниночку внезапно потянуло в туалет.

– Не зайдете? – приглашающе улыбнулся вчерашний знакомый.

Он еще договорить не успел, а Ниночка рванула в спасительную квартиру с такой скоростью, будто за ней гналась стая волков. Женька же стояла и напряженно соображала – так ли уж это прилично, принимать приглашение малознакомого парня. Но ее никто не спрашивал, просто схватили за рукав джинсовой куртки и втянули внутрь. Дверь за спиной захлопнулась, отрезав вопли на лестнице. Ну и крикливая же эта мадам! Впрочем, чему удивляться? Это у нее профессиональное. Поди, перекричи тридцать глоток в классе.

– Как же вы тут оказались? А чего с этой склочницей схлестнулись? Как нога? Болит? Не болит? Прошла? Надо же!

Женька лишь успевала молча трясти головой в такт его словам.

– Кофе? Чай? Водочки? Шампанского? Ликера? – парень уже отбирал у Женьки ее сумку, с улыбкой заглядывая в глаза.

– А туалет у вас тут есть? – пискнула Ниночка.

Новоиспеченный хозяин тут же повлек несчастную гостью в соответствующее заведение, на ходу отдавая указания оторопевшей Женьке:

– Вы проходите в комнату… там вам удобней будет… я сейчас…

Женька скинула туфли и вошла в маленькую комнатку, которая, как оказалось, выполняла роль кабинета, спальни и гостиной одновременно. Ну что ж, это только в современных сериалах у всех главных героев апартаменты не хуже американских, а сами герои – крутые пиплы, рангом не ниже, чем генеральные менеджеры… или как их там еще… ну, одним словом, оч-чень крутые! И денег у них – не меряно. В жизни все гораздо проще и плоше. Новый знакомый… как его там? Дмитрий, что ли? Жил так себе – ничего особенного. Старенькая однокомнатная квартира с облезлыми обоями. Маленький платяной шкафчик притулился в самом углу, диван, компьютерный столик… Девятнадцатидюймовый плоский экран невольно приковал Женькино внимание на несколько секунд. В компьютерах она мало чего понимала, но судя по монитору, да и системному блоку, весело перемигивающемуся на передней панели разноцветными огоньками, уж на это хозяин квартиры денег не жалел.

Прямо на стене, поверх обойных аляповатых цветов, кто-то фломастером накарябал: «Если хочешь поработать, ляг, поспи, и все пройдет!» Женька хмыкнула, по достоинству оценив чувство юмора хозяина квартиры. Прямо на зеркале тоже красовалась надпись, сделанная почему-то губной помадой ярко-бардового цвета: «Крепись, создатель, я с тобой!» Почерки не совпадали. И если первое изречение еще как-то можно было понять, второе вообще не вписывались ни в какое понимание.

Почти за шкафом, в самом углу виднелась дверь, то ли в другую комнату, то ли в кладовку. Все. Больше рассматривать особо было нечего, разве только полки с книгами. Не так уж и много, но вот верхняя была уставлена сплошь изданиями Дмитрия Сулихина. Женька улыбнулась. Приятно думать, что кому-то еще, кроме нее самой, нравятся его романы.

Она машинально подошла к зеркалу, да так и застыла, приподняв руку к голове: на диване развалилась дородная деваха рубенсовских габаритов. Белесый толстый животик свешивался на покрывало, сама мадам лежала, чуть присогнув одну ногу, белая пухлая коленка смотрела в потолок, в руках у девки красовался бокал с чем-то красным, очень похожим на вино. Деваха была совершенно голая и совершенно бесстыдная, потому что, поймав на себе посторонний взгляд, она нисколько не смутилась, а в свою очередь уставилась на Женьку наглым пьяным взглядом.

– Ну, и чего таращишься? – пьяно поинтересовалась деваха. – Что, музы никогда не видела?

Женька резко обернулась к дивану лицом. Никого. Она снова уставилась в зеркало. Деваха исчезла вместе с бокалом вина. Бедная художница так и застыла на месте, от ужаса вытаращив глаза. Ну ладно, Кирюшка. С ним еще как-то можно мириться, но голые бабы… Это уже совсем никуда не годится. Она ущипнула себя за руку. Щипок получился весьма чувствительный.

– Ну, как я, ловко придумал?

– Ой! – Женька подпрыгнула на месте, хватаясь за сердце.

Прямо на спинке дивана примостился ее шерстистый знакомый, развалившись вольготно, как барин в собственной спальне.

– Это твоих рук дело? – зашипела на него Женька, тыча пальцем в зеркало.

Кирюшка бросил взгляд поверх ее плеча в сторону зеркала и только лапкой махнул:

– Ах, это! Да ну, что ты. Это же муза. Наглая, стервозная муза, зажралась, понимаешь… ну ничего, возьмусь я за нее, – в тоне ангела-хранителя не было и тени насмешки. – Я из нее человека сделаю… то есть не человека, то есть музу, только это… – Кирюшка озадаченно почесал пушистый затылок, подбирая подходящие слова.

– Так она мне не привиделась? Она настоящая?

– Она-то? – переспросил Кирюшка. – Еще какая настоящая, скажу я тебе. Раньше работала – будь здоров, а потом, как хозяину удача повалила, так работу забросила, обнаглела совсем. Некому, понимаешь, ее на путь истинный наставить…

– Так она кто?

– Муза. Му-за! – Кирюшка для большей убедительности помахал лапами, изображая не то крылышки, не то…

– Какая муза? Муза же у творческих работников.

– Ну да, а ты что думала? Я тебя к кому привел?

– А почему у меня ее нет? – Женька уже чувствовала себя почти что оскорбленной. – Я, между прочим, тоже – творческий работник.

– А я на что? – не на шутку обиделся Кирюшка. – Между прочим, ангел-хранитель это круче, чем муза. Муза что?

– Что?

– Тьфу, да растереть. Сколько знал муз, все какие-то, знаешь, с брачком, что ли, – он откровенно поморщился. – Вот и эта ни черта не желает работать. Хозяин, между прочим, сегодня работать не собирался, а собирался он отпраздновать выходной прогулкой по городу, а я его вдохновением обеспечил с самого утра… – Кирюшка схватился за голову и картинно закатил черные глазки так, что стали видны белки, – чуть мозги себе не сломал! – сообщил он доверительно. – Ну, знаешь, и тяжелая же это работа…

Женька почти не слушала своего ночного визитера. Она с опаской прислушивалась к звукам, которые доносились из туалетной комнаты. Там раздавалась какая-то стукотня, журчание воды, плавно переходящие в глухие переговоры. Интересно, что там такого может быть особенного, в чем Ниночка никак не может разобраться? А может она уже, того, просочилась в канализацию, как у Стругацких?

– И все это, между прочим, ради тебя! – Кирюшка обвинительно ткнул пальчиком в ее сторону.

– Ради меня? – от возмущения Женька задохнулась. – Ну, знаешь, я тебя об одолжении не просила!

– Ты что, все еще не поняла, к кому в гости попала?

– И к кому же?

Домовой не успел ответить. Озадаченный хозяин дома стоял в дверях, видимо, услышав часть разговора, и на его лице было написано полное недоумение. Женька скорчила невинную физиономию: а я тут ни при чем.

– Вы извините… там возникли кое-какие трудности… – неуверенно произнес он заранее подготовленную фразу.

Только теперь Женька как следует разглядела его. Парень был крепкий, как теперь говорят, прокаченный, но ничего лишнего. Словно заметив этот любопытный взгляд, он неловко, бочком подобрался к столу и торопливо цапнул со спинки стула футболку, натянул на себя.

– Извините, что в таком виде… я это… тут… работаю, – и покраснел, быстро кликнув по клавиатуре и закрыв текстовый файл.

Женька недоуменно хлопала глазами, ничего не понимая. Ну, работает человек, ну и ладно. Чего смущаться-то?

– Чаю хотите? Или кофе?

– Да не надо ничего, не беспокойтесь, – замахала руками Женька, мысленно самой себе поражаясь. – Вы нас извините, ради Бога, мало того, что скандал устроили… работать не дали, так еще теперь и кофе нас пои… – ну всё! Осталось только расшаркаться и подтереть пол перьями на шляпе.

– Да что вы, пустяки. Мигом сделаю.

И он вприпрыжку ускакал на кухню ставить чайник. Ниночка не появлялась. Точно, наверное, просочилась. Впрочем, от беременной женщины еще и не то можно ожидать. Что-то довольно крепко ткнуло ее в бок. Женька оглянулась. Кирюшка стоял на диване, широко расставив задние лапки, а передние уперев в бока. Его круглая мордашка выражала крайнюю степень недовольства.

– А ну быстро! Встала и шагом марш в кухню! – скомандовал он.

В Женьке все запротестовало. Ну, уж дудки! Может она бы и сама не прочь познакомиться с этим Димой, но вот так! Да ни за что на свете!

– Слушай, ты, сваха! А не сходил бы ты далеко и без компаса…

– Ну ладно! – черные глаза Кирюшки вспыхнули красными огоньками. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Мята! – его шерстка вздыбилась при одном этом слове. – Полтергейст!

Квартира заходила ходуном, люстра под потолком заплясала, мебель угрожающе затрещала и заскрипела. Женька ойкнула и мертвой хваткой вцепилась в край дивана.

– Всё, всё! Уже иду!

Жертва шантажа на полусогнутых засеменила в кухню, Дима стоял посреди кухни, застыв, точно изваяние, в одной руке держа грелку для чайника, в другой ложку.

– Что это было? – тихим шепотом поинтересовался он. – Землетрясение?

– Что? Где? – Женька состроила невинную мину.

– Похоже, показалось…

– Показалось, – торопливо заверила художница.

Дима принялся сноровисто выкладывать все, что было вкусного из холодильника. Если честно, вкусного было не так уж и много: пара кексов, потрескавшееся от старости пирожное (1 шт.), лимоны (2 шт.), шоколадка (1 шт.) и один большой заварник с крепким чаем дожидался на столе.

Женька облегченно вздохнула, эпизод с «землетрясением» благополучно спустили на тормозах, и опустилась на первую попавшуюся табуретку. Дима смущенно улыбнулся и развел руками:

– Не думал, что у меня будут гости, вот и… чем богаты, тем и рады…

– Да мы, собственно, не собирались чаи распивать… мы это… Гену ищем…

Дима так и застыл с чайником в руках, на его лице отразилось искреннее недоумение:

– Так вы Генку Хлопкова ищите?

– Ну, да.

– Так Ниночка – его невеста?

– Ну, да, – односложно отвечала Женька.

– И вы, стало быть, пришли к его матери… – Дима неожиданно замялся, – его матушке…

– Ну, да.

Женьке вдруг стало как-то неуютно, она заелозила на табуретке, та угрожающе затрещала под ней.

– Это вы опрометчиво поступили, – сообщил Дима, разливая чай по огромным бокалам. – Нервная она и крикливая. Впрочем, современная школа кому хочешь нервы испортит, вы со мной согласны?

– Ну, да.

Заело, что ли? Она похлопала глазами, лихорадочно соображая, чего бы такого умного сказать.

– А Гена, надо полагать, ей ничего о Нине не сказал?

– Ну… да.

Да что же это делается-то? У нее что, мозга за мозгу зашла?

– Знаете, я вообще удивляюсь, что Генка решил жениться. Не сказать, что хорошо его знаю, я всего полгода как сюда переехал, но, по-моему, он мать свою боится до икоты. Терроризирует она его. Не представляю, как он собирается с женой жить в этой квартире… ну, если только не снимет отдельную. Однако такие расходы не по его зарплате.

Женька насторожилась. Дима пододвинул ей кружку с чаем и сахарницу. Женька заворожено слушала парня и сыпала сахар в кружку ложку за ложкой.

– А что не так с его зарплатой? – наконец выдала она нечто членораздельное.

– Ну, он хоть и занимает должность младшего менеджера, но на самом деле, это ведь одна видимость, – Дима с сомнением посмотрел на Женьку.

Та уставилась на свою кружку, в которой чай уже плескал через край.

– Ой, извините, что-то я… того, задумалась немного, – она торопливо отодвинула от себя почти опустевшую сахарницу.

– Постойте, так это вы меня с ним перепутали? – наконец догадался Дмитрий. На его лице сначала отразилась крайняя степень недоумения, потом даже некоторой заинтересованности. Он опустился на другой табурет, стоявший через стол. – Так вы, наверное, его ни разу не видели, да? – догадался он.

– Ну, да… тьфу ты! Ниночка же видела! Уж она-то ошибиться не могла, – со знанием дела заявила Женька. – Не могла? – она вопросительно уставилась на недавнего знакомого в надежде, что он подтвердит ее уверенность. Но Дима лишь покачал головой:

– Да мы с ним и близко не похожи, – заверил он.

– А вот и я, – Ниночка вплыла в кухню, Дима подскочил, вежливо уступая ей свое место. Другого табурета в кухне не было, а посему хозяину квартиры пришлось стоять.

Новоиспеченная невеста вальяжно опустилась на табурет и кокетливым движением отбросила челку со лба, стрельнув глазками в сторону Димы.

– Вы – такой галантный кавалер! – сообщила она проникновенно. – Спасибо вам! Вы просто спасли меня! Честное слово!

Женька закатила глаза. Она представления не имела, какой там этот Геночка на самом деле, но подозревала, что если он не будет держать свою жену в ежовых рукавицах, то сам же потом и пожалеет. Ниночка относилась к тому типу женщин, которые одним своим видом пробуждают в мужчине желание защищать это ангельское создание, умереть за него, но не дать в обиду. Проблема заключалась в том, что служить музой для таких романтических и поэтических отношений у Ниночки запала надолго не хватало. Она очень быстро разочаровывалась в очередном «рыцаре», охладевала к нему, поскольку все ее эмоции носили бурный, но непродолжительный характер, и в скором времени такому претенденту-неудачнику находилась замена.

Женька еще удивлялась, что этот самый Геночка умудрился дотащить свою избранницу до Загса. Либо это действительно крутой мэн, гламурный до невозможности… либо… либо в Ниночке проснулись настоящие чувства.

Ниночка продолжала болтать о чем-то незатейливом, по ходу дела уничтожая шоколадку, пирожное и все остальное, приготовленное для чаепития. А Дима, стоя за ее спиной, все время подавал Женьке какие-то знаки, смысл которых до нее дошел далеко не сразу:

– Ой, – художница лихо отодвинула от себя кружку с чаем, – совсем забыла руки помыть, – она растопырила ладошки и уставилась на них, словно ожидая увидеть большие грязные бактерии. Но бактерии, как на зло, все попрятались по укромным уголкам – не углядишь. Дима тут же подхватил ее начинание:

– Да, да, конечно, пойдемте, я вам покажу ванную комнату… – вот ведь, елки-палки, сама любезность!

Он ловко обогнул стол, бросив обиженную Ниночку с ее пирожным, ухватил Женьку за локоть и поволок в ванную комнату едва ли не силой.

– Вот, пожалуйста, – театральным тоном возвестил он как можно громче, – здесь мыло… если хотите жидкое мыло, хорошее…

Ванная комната была такой же обшарпанной и облезлой, как и остальная квартира. Но едва пробежавшись взглядом по стеклянной полочке под зеркалом, Женька поняла, что этот парень и в самом деле тщательно следит за своим внешним видом: крем для бритья и после бритья, помазок, жидкое мыло в пузатой баночке, целая куча всяких других тюбиков и…

– Отправьте куда-нибудь Ниночку! – трагическим шепотом сообщил он Женьке, одновременно для конспирации включая горячую воду. – Вот, пожалуйста, горячая вода! – заорал он ей на ухо. Женька шарахнулась и машинально ковырнула ухо указательным пальцем.

– Спасибо большое! – подхватила она эту шпионскую игру. – Куда же я ее отправлю? – это шепотом.

– Ну, не знаю. В магазин, что ли? – неуверенно предположил Дима. – Поговорить надо. – И уже в полный голос: – Если хотите, можете вытереть этим полотенцем, или нет, лучше вот этим… – и опять шепотом: – Это касается Гены.

– Черт! Так и я знала, что с этим Геночкой будет что-нибудь не так! – вырвалось у Женьки.

Она старательно домыла руки, и к концу этой гигиенической процедуры в ее голове совершенно отчетливо сформировался некий план действий. Уж она-то знала, как избавиться от Ниночки хотя бы на короткое время.

– Останьтесь здесь! – шепотом скомандовала она и, встряхивая пальчиками, вырулила в кухню.

Ниночка уже успела умять старое пирожное, шоколадку, подобралась к маленькой вазочке с печеньем. Но насладиться его незабываемым вкусом ей не удалось:

– Слушай сюда, подруга, – деловито сообщила Женька, опускаясь одним коленом на табурет и опершись локтями на стол. – Ты сейчас быстренько находишь любой благовидный предлог и выметаешься отсюда минут так на двадцать, понятно?

Ниночка так и застыла с открытым ртом:

– Как это? – в ее взгляде сквозила неподдельная обида и полное недоумение. – Зачем это?

– Да ты что, не соображаешь что ли? Этот Дима, ничего себе парень. Оставь нас один на один… ненадолго… ну, сама же понимаешь…

Но Ниночка оказалась не такой дурочкой, как хотела казаться. Она вдруг вся скуксилась:

– Я знаю, это касается Геночки! – неожиданно плаксивым тоном заявила она. – Он что-то тебе сказал про Геночку, да? У него другая женщина? Он уже женат? Разведен? Вдовец, жена в ванной захлебнулась…

В кухню ввалился Дима. Еще заслышав гундосые Ниночкины нотки, он уже понял, что эту красавицу теперь бульдозером с места не сдвинешь. Ну что ж, раз хочет – пусть получит. В конце концов, может, он суется и не в свое дело, но скрывать чужую тайну ему теперь уже казалось совершенно бессмысленным.

– Значит так! – Дима навис над готовой разреветься Ниночкой. – Никакой женщины у него нет. И не было! – страшным голосом объявил он. – И жена у него в ванне не тонула! А дело в том, что Гена ваш – бильярдист. Довольно хороший, и занимается этим… ну, так скажем, не совсем законно, поскольку… одним словом… хотел бы перейти в профессионалы, но… – и Дима развел руками.

– Маменьки боится, – закончила за него Женька.

– Именно!

– И, стало быть, очень даже вероятно, что Геночка никуда не пропал, и не исчез, а просто отправился слегка поиграть… мало ли дел может быть у мужика…

– А вдруг его похитили! – неожиданно разрушила весь этот розовый замок на песке беспокойная Ниночка. Она вцепилась в Димину руку, словно собиралась ее оторвать: – Его похитили, я знаю! Скажите! Вы же что-то от меня скрываете! Не надо ничего скрывать! Я выдержу даже самую страшную правду! – она теребила его руку, как такса крысу.

– Аптечку! – крикнула Женька, которая уже чувствовала приближение неминуемой истерики. Она не обладала трубным гласом вчерашнего лейтенанта в отделении, и не надеялась, что ее воззвание к порядку возымеет хоть какое-нибудь действие. А успокоить Ниночку следовало. Во-первых, ради безопасности ее самой. Беременным вообще не рекомендуется нервничать. Лежи себе, хрусти леденцами, трескай яблоки и гоняй мужа то за солеными огурчиками, то за лимонами… Во-вторых, Ниночка в истерике – стихийное бедствие. Торнадо по сравнению с ней – детская игрушка. Считай, что полтергейст в этой отдельно взятой квартире им обеспечен. В-третьих… ну в третьих уже не понадобится, и первых двух причин хватит за глаза.

Дима с трудом отобрал истрепанную руку, полез в шкафчик за аптечкой и поставил на стол маленькую коробочку. Женька сунула в нее нос и разочарованно чихнула. Как у любого здорового мужика, ни черта у него там не было: пара презервативов, бинт с ватой, йод, да бутылочка нашатыря. Женька с легкой досадой покосилась на хозяина дома. Тот смущенно улыбнулся и невинно пожал плечами.

– Так, ясно, успокаивать ее нечем.

– Нечем, – поддакнул Дима. – Но есть один способ решить сразу все проблемы.

Женька на секунду уставилась на него, потом красноречиво чиркнула себя по горлу большим пальцем:

– Нет человека, нет проблем?

Ниночка икнула и замолчала.

– Ну, не до такой степени радикально, – хмыкнул Дима, – но все же, весьма действенно, весьма…

– Я не дамся! – неуверенно пролепетала Ниночка, у которой от страха мозги окончательно выпрямились в две параллельных извилины. – Я буду отбиваться.

Женька презрительно фыркнула. Дима ушел в комнату и вернулся с крошечным мобильником. Женька сразу же вспомнила вчерашнюю неприятность. Если бы мама не постирала ее аппарат, она бы тоже сейчас была при телефоне.

Дмитрий набрал быстрый номер.

– А куда… – начала было Ниночка, но он ее заставил замолчать, строго вздернув указательный палец.

– Анна Михайловна… добрый день… это Дима говорит… тут требуется ваша помощь… да… Генка… если можете… желательно побыстрее… что? Будете? Отлично, всего хорошего.

Он отключил телефон и торжествующе глянул на двух озадаченных подруг:

– И всего-то. Сказала: сейчас будет.

В дверь позвонили.