Текст книги "Соглядатай"

Ларс Кеплер
Соглядатай

First published by Albert Bonniers Förlag, Stockholm, Sweden

Published in the Russian language by arrangement with Storytellers Literary Agency, Stockholm, Sweden and Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden

© Lars Kepler, 2014

© Love Lannér, cover photo

© Е. Тепляшина, перевод на русский язык, 2017

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Издательство CORPUS ®

* * *

Всю серьезность происходящего полиция осознала, лишь когда был обнаружен первый труп. Кто-то прислал на электронный адрес уголовной полиции ссылку на ютубовский видеоклип. Текста письмо не содержало, отправителя отследить не удалось. Секретарь канцелярии щелкнул по ссылке, просмотрел запись, предположил, что это какая-то трудная для понимания шутка, однако зарегистрировал все должным образом.

Два дня спустя трое опытных следователей сидели в маленьком кабинете на восьмом этаже штаб-квартиры уголовной полиции Стокгольма; собрались они из-за той самой видеозаписи. Старший из троих сел на скрипнувший стул, двое других остались стоять.

Запись, которую они смотрели на широком экране компьютера, длилась всего пятьдесят две секунды.

Кто-то дрожащей камерой, тайком снимал через окно спальни, как женщина лет тридцати надевает черные колготки.

Трое из уголовной полиции наблюдали за движениями женщины в смущенном молчании.

Чтобы колготки сели как следует, женщина перешагнула невидимое препятствие, после чего сделала несколько книксенов, широко расставив ноги.

В понедельник утром эту женщину обнаружили на кухне таунхауза в Линдингё, на окраине Стокгольма. Она сидела на полу, странно распялив рот. Кровь забрызгала окно и белую орхидею в горшке. На женщине были только колготки и лифчик.

В ходе судебно-медицинской экспертизы, произведенной на той же неделе, было установлено, что женщина скончалась от ножевых ран. Кто-то с необычайной яростью резал ей лицо и шею.

Слово «сталкер» вошло в речевой обиход в начале семидесятых. Сначала оно означало «мастурбатор» или «вуайерист».

В 1921 году французский психиатр де Клерамбо опубликовал статью о пациенте, состоявшем в воображаемой любовной связи. Это исследование многие считают первым современным анализом такого явления, как сталкинг.

Сегодня сталкером называют того, кто одержим болезненным стремлением следить за другим человеком.

Почти десять процентов людей хотя бы раз в жизни подвергались той или иной форме сталкинга.

Чаще всего у сталкера есть или была связь с жертвой, но достаточно часто решающую роль в привлечении его внимания играет тот факт, что потенциальная жертва достигла славы.

И хотя в подавляющем большинстве случаев сталкинг не преследуется, полиция относится к этому феномену серьезно, так как патологическая одержимость сталкера опасна сама по себе. Подобно тому как тучи, попавшие между восходящими и нисходящими потоками воздуха, могут завернуться воронкой и превратиться в торнадо, так и эмоции сталкера, которого бросает от обожания к ненависти, способны внезапно обернуться жестоким насилием.

Глава 1

Была пятница, двадцать второе августа, часы показывали без четверти девять. По сравнению с дремотными сумерками и светлыми ночами июля сейчас темнело поразительно быстро. За стеклянными дверями Государственного полицейского управления было уже черно.

Марго Сильверман вышла из лифта и направилась к бронированной двери вестибюля. Она была одета в черный кардиган с запа́хом, белую блузку, туго обхватывавшую грудь, и черные брюки с высокой талией, которая скрывала растущий живот.

Марго неторопливо приблизилась к вращающимся дверям в стеклянной стене. Дежурный, сидевший за деревянной стойкой, смотрел на экран. Камеры слежения круглые сутки записывали все, что происходит в каждом уголке огромного здания.

Волосы Марго были заплетены в тяжелую светло-золотистую косу. Она беременна в третий раз, ей тридцать шесть; блеск в глазах и румяные щеки придавали ей цветущий вид.

После долгой рабочей недели она направлялась домой. Марго ежедневно перерабатывала, и ее уже дважды упрекали за чрезмерное усердие.

Марго работала в уголовной полиции недавно, она специализировалась на серийных убийцах, «неистовых убийцах»[1]1
  «Неистовый убийца» – тот, который совершает ряд нелогичных на первый взгляд убийств за короткий промежуток времени. (Здесь и далее – прим. перев.)


[Закрыть] и сталкерах. Убийство Марии Карлссон стало ее первым самостоятельным расследованием после вступления в должность комиссара-следователя.

Ни свидетелей, ни подозреваемого. Жертва – одинокая, детей нет, проводила рекламные кампании для «Икеи» и унаследовала родительский незаложенный дом, после того как отец умер, а мать перебралась в дом престарелых.

Обычно Мария ездила на работу вместе с коллегой, но в то утро ее не оказалось на Чюрквэген, обычном месте их встречи. Коллега заехала к ней домой и позвонила в дверь, потом обошла дом и увидела Марию в окно. Та сидела на полу – лицо изрезано, шеи почти нет, голова свесилась набок, а рот странно широко открыт.

Согласно судебно-медицинскому отчету, кто-то раскрыл ей рот после смерти, но оставалась и вероятность того, что рот застыл в таком положении сам собой.

Трупное окоченение началось с сердца и диафрагмы, но уже через два часа было заметно на шее и в челюстях.

Был вечер пятницы, и людей в вестибюле осталось немного. Разговаривали друг с другом двое полицейских в синих свитерах; усталый прокурор вышел из кабинета, где велось судебное разбирательство по вопросу взятия под стражу.

Когда Марго еще только назначили руководителем предварительного расследования, она в глубине души подозревала, что окажется чересчур амбициозной, станет мыслить слишком широко.

Над ней посмеялись бы, расскажи она, что у нее стойкое ощущение – полиции придется иметь дело с серийным убийцей.

За неделю Марго просмотрела запись, на которой Мария Карлссон надевает колготки, больше двухсот раз. Все указывало на то, что женщину убили сразу после появления клипа на Ютубе.

Марго пыталась осмыслить клип, но не видела в нем ничего особенного. Фетишизация колготок – не такое уж редкое дело, да и ничто в самом убийстве не указывает на склонность преступника к фетишам.

Запись эта была просто коротким эпизодом из будней обычной женщины. Одинокая, с хорошей работой, собирается на вечерние курсы по рисованию комиксов.

Почему убийца оказался у нее в саду, случайное это преступление или тщательно продуманное – не поддавалось объяснению. Преступник снимал жертву за минуту до убийства, и тому должна была найтись причина.

Он отправил ссылку на клип в полицию – значит, хочет что-то продемонстрировать.

Хочет указать на какую-то черту в этой женщине или в определенном типе женщин. Может, эта деталь имеет отношение к женщинам вообще, а может – к обществу в целом.

Но Марго не видела ничего примечательного ни во внешности, ни в поведении жертвы. Женщина просто сосредоточилась на том, чтобы колготки сели как надо, она морщила лоб и вытягивала губы трубочкой.

Марго дважды посетила таунхауз на Бредабликсвэген, но первым делом изучила видеодокументы криминалистов с нетронутого места преступления.

По сравнению с полицейскими съемками запись, сделанная преступником, казалась почти смехотворной. Настойчивость, с какой техники демонстрировали следы зверского преступления, была бестактной. Жертву, сидевшую с широко разведенными ногами в луже темной крови на кухонном полу, снимали под разными углами. Разрезанный лифчик был сдвинут, и белая грудь тяжело опускалась на складки живота. От лица почти ничего не осталось – только широко раскрытый рот и какая-то красная слякоть.

Марго как бы ненароком задержалась возле вазы с фруктами, стоявшей на столике возле кресел, взглянула на дежурного – тот говорил по телефону – и повернулась к нему спиной. Несколько секунд она наблюдала за отражением дежурного в стеклянной стене большого светлого зала, после чего затолкала в сумку шесть яблок из вазы.

Конечно, шесть – многовато, но Марго не могла остановиться, пока не взяла из вазы все яблоки. Может, Йенни вечером испечет яблочный пирог, с карамельной корочкой из масла, корицы и сахара.

Ее мысли прервал телефонный звонок. Марго взглянула на экран и увидела изображение Адама Юссефа – члена следственной группы.

– Ты еще в управлении? – спросил Адам. – Скажи, что ты еще не ушла, потому что у нас…

– Я уже в машине, еду по Кларастрандследен, – солгала Марго. – Что там у тебя?

– Пришел еще один клип.

В животе заурчало, и Марго положила на него руку.

– Еще один клип, – повторила она.

– Ты приедешь?

– Разворачиваюсь, – сказала Марго и пошла назад. – Проследи, чтобы мы получили копию ролика.

Марго могла бы пересечь вестибюль и уехать домой, переложив все на Адама. Всего один звонок – и ей предоставили бы оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком. Вероятно, именно так она и поступила бы, знай, насколько диким окажется ее первое расследование.

Будущее лежало в тени, но планеты уже приготовились выстроиться в опасную комбинацию. В эту минуту судьба Марго скользила к беде, как лезвие бритвы по водной глади.

Яркий свет в лифте делал ее лицо старше. Тонкая черная подводка на веках почти стерлась. Откинув голову, Марго поняла, почему коллеги твердят, что она похожа на своего отца, бывшего начальника полиции лена Эрнеста Сильвермана.

Лифт остановился на восьмом этаже; Марго пошла по пустому коридору так быстро, как только позволял ей огромный живот. Они с Адамом заняли кабинет Йоны Линны сразу после того, как в полиции почтили его память. Марго не знала Йону лично, так что проблем у нее не возникло.

– Быстрая у тебя машина, – сказал Адам, когда она вошла, и улыбнулся, обнажив крупные зубы.

– Ну… да, – ответила Марго.

Адам Юссеф, двадцати восьми лет, был круглолиц, как подросток. Нестриженый, рубашка навыпуск с коротким рукавом, джинсы. Он происходил из ассирийской семьи, вырос в Сёдертелье и играл в футбольной команде в первом дивизионе «Норры».

– Сколько времени запись провисела на Ютубе? – спросила Марго.

– Три минуты. Он сейчас там. Стоит за окном и…

– Этого мы не знаем, но…

– Я уверен, – перебил Адам. – Он наверняка там.

Марго поставила тяжелую сумку на пол, села в свое кресло и позвонила техникам.

– Здравствуйте, это Марго. Вы выслали копию? – нервно спросила она. – Мне нужно уточнить место или имя, определите, что это за местность, кто эта женщина… В вашем распоряжении пять минут, торопитесь, черт подери, но дайте мне зацепку, и я отпущу вас домой на уютный пятничный вечерок.

Марго положила трубку и открыла лежавшую на столе Адама коробку с пиццей.

– Ты ведь уже не голоден? – поинтересовалась она.

Звякнуло во входящей почте, Марго быстро сунула в рот корочку пиццы. Тревожная морщинка на лбу пролегла глубже. Марго щелкнула мышкой и увеличила картинку во весь экран, перебросила косу за плечо, запустила запись и чуть отъехала назад, чтобы и Адаму было видно.

Сначала они увидели святящееся, подрагивающее в темноте окно. Камера осторожно поплыла вперед, ветка дерева задела объектив.

Плечи Марго передернулись.

Женщина стояла в освещенной комнате – наискось от телевизора – и ела мороженое прямо из ведерка.

Женщина стянула с себя тренировочные штаны, стряхнула с ноги вместе с носком.

Поглядывая в телевизор, улыбнулась и облизнула ложку.

В кабинете полицейского управления слышно было только, как работает вентилятор компьютера.

Подскажи хоть одну деталь, которая поможет выйти на след, думала Марго, вглядываясь в черты женщины – красивый разрез глаз, плавный овал лица, округлый затылок. Казалось, от разгоряченного тела идет пар. Женщина явно только что пришла с тренировки. Резинка белых трусов растянулась от стирок, лифчик просвечивал там, где футболка намокла от пота.

Марго приблизилась к экрану, живот подался вперед, коса опять переметнулась через плечо.

– Осталась минута, – сказал Адам.

Женщина поставила ведерко с мороженым на журнальный столик и пошла из комнаты, волоча на правой ноге тренировочные штаны.

Камера последовала за ней, проплыла мимо узкой двери лоджии и замерла возле спальни, где горел свет и куда перешла женщина. Женщина стряхнула штаны и отправила их под кресло с красной подушкой. Штаны описали в воздухе дугу, шлепнулись о стену за креслом и упали на пол.

Глава 2

Камера медленно проплыла последние метры темного сада, остановилась прямо напротив окна и качнулась, словно на поверхности воды.

– Она увидит его, если только поднимет глаза, – прошептала Марго, чувствуя, как забилось сердце.

Свет из комнаты падал на листья розового куста и отбрасывал блики на верхнюю часть объектива камеры.

Адам сидел, зажав рот рукой.

Женщина стянула футболку, бросила ее на стул и какое-то время постояла в застиранных трусах и пятнистом лифчике, глядя на телефон, заряжавшийся на ночном столике возле стакана с водой. Бедра женщины были напряжены, мышцы натружены после тренировки; от резинки штанов на животе остался красный след.

На теле женщины не было ни татуировок, ни заметных шрамов – только белые растяжки после беременности.

Комната походила на миллионы других спален. Ничего примечательного.

Камера дрогнула и отъехала назад.

Женщина взяла со столика стакан с водой, поднесла его к губам – и на этом видеозапись закончилась.

– Черт, черт, – сквозь зубы повторяла Марго. – Никакой подсказки, совсем не за что зацепиться.

– Посмотрим еще раз, – предложил Адам.

– Да хоть тысячу. – Марго отъехала в кресле назад. – Ну посмотри, сделай милость. Только ты там ни фига не увидишь.

– Я вижу много всего. Я вижу…

– Ты видишь дом начала двадцатого века, фруктовые деревья, розы, окна с тройными стеклами, телевизор в сорок два дюйма, мороженое «Бен и Джерри». – Марго жестом указала на экран.

Раньше Марго не задумывалась, насколько люди похожи друг на друга. Увиденное через окно являло собой выразительное полотно шведского конформизма. Судя по этой видеозаписи, все мы живем одинаково, выглядим одинаково, делаем одно и то же, да и вещи у нас одни и те же.

– Бред какой-то, – нервно сказал Адам. – Зачем он выкладывает записи? Что ему, мать его, надо?

Марго выглянула в маленькое окно – на фоне мерцающего городского тумана чернели кроны деревьев Крунубергспаркена – и сказала:

– Это серийный убийца. Точно. Единственное, что мы можем сделать – набросать профиль…

– Как это поможет ей? – перебил Адам, ероша волосы. – У нее под окном маньяк, а ты рассуждаешь о психологических профилях.

– Это может спасти следующих.

– Да, черт возьми! Нужно поместить…

– Помолчи-ка, – перебила Марго и взяла телефон.

– Сама молчи, если хочешь, – почти закричал Адам, – а я скажу, что думаю! Нужно поместить изображение этой женщины в сетевые издания вечерних газет.

– Адам, послушай… мы надеялись идентифицировать ее сразу, для этого не так уж много надо, но у нас ничего не вышло. Я поговорю с техниками, но вряд ли они обнаружили больше, чем в прошлый раз.

– Но если ее изображение…

– У меня нет времени на ерунду, – отрезала Марго. – Подумай вот о чем… Все говорит за то, что он выложил клип, находясь в саду, так что теоретически есть возможность спасти эту женщину.

– Я это и говорю.

– Но прошло уже пять минут. Для человека, стоящего под окном, это довольно долго.

Адам подался вперед и посмотрел на нее. Усталые глаза воспалены, волосы дыбом.

– Так что, просто отступимся?

– Времени мало, но рассуждать надо медленно, – ответила Марго.

– Ладно, – раздраженно согласился Адам.

– Преступник уверен в себе и понимает, что у него перед нами фора, – быстро пояснила Марго и взяла последний кусок пиццы. – Но чем больше мы о нем узнаем, тем ближе…

– Узнаем? Хорошая мысль, только вот я сомневаюсь, что сейчас это выполнимо. – Адам вытер пот над губой. – Мы не смогли напасть на след после прошлой записи, мы ничего не нашли на месте преступления, и эту запись мы тоже не сможем использовать как подсказку.

– Технически – нет, это невозможно, но мы попытаемся взять его в кольцо, если проанализируем обе записи и преступление. – Марго почувствовала, как ребенок пинается в животе. – Что мы сейчас видели? Что он показал нам? И что видит сам?

– Женщину, которая занималась спортом, а теперь ест мороженое и смотрит телевизор, – начал Адам.

– Что это говорит об убийце?

– Что он не любит женщин, которые едят мороженое… я не знаю, – простонал Адам и закрыл лицо руками.

– Соберись.

– Прости, но…

– Я мыслю так. Убийца выкладывает запись, на которой – минуты перед убийством, – сказала Марго. – Он не спешит, смакует мгновение перед… и хочет показать нам этих женщин живыми, хочет сохранить их живыми в записи. Может быть, они интересуют его именно живые.

– Вуайерист. – Адам почувствовал, как покрывается гусиной кожей от отвращения.

– Сталкер, – прошептала Марго.

– Скажи, по каким словам фильтровать список всех этих животных, которые сейчас не в тюрягах или психушках. – Адам уже вбивал пароль, собираясь войти в полицейскую внутреннюю сеть.

– «Насильник», «тяжелое насилие», «сталкинг».

Адам быстро набрал слова, щелкнул мышью, снова застучал по кнопкам.

– Слишком много совпадений, – сказал он. – Время уходит.

– Введи имя первой жертвы.

– Ни одного совпадения. – Адам вздохнул и дернул себя за волосы.

– Маньяк-насильник, которому помешали. Возможно – прошедший химическую кастрацию, – сказала Марго, о чем-то размышляя.

– Надо сравнить базы данных, но это займет слишком много времени. – Адам встал со стула. – Так не пойдет. Черт, что же делать?

– Она мертва. – Марго откинулась на спинку кресла. – Может, ей осталось еще несколько минут, но…

– Это невыносимо, – сказал Адам. – Мы видим ее, видим ее лицо, дом… Господи, мы заглянули прямо в ее жизнь, но не сможем узнать, кто она, пока она не погибнет и не найдут труп.

Глава 3

Сусанна Керн чувствовала покалывание в бедрах после бега. Стянув влажные трусы, она швырнула их на стул.

С тех пор как ей исполнилось тридцать, она пробегала по пять километров три раза в неделю, вечером. После пятничной тренировки Сусанна обычно ела мороженое и смотрела телевизор – Бьёрн возвращался домой только к полуночи.

Когда Бьёрн получил работу в Лондоне, Сусанна думала, ей будет одиноко, однако быстро поняла, насколько ценны свободные часы в те недели, когда Морган жил у отца.

Сейчас она особенно нуждалась в покое: она начала углубленный, с высокими требованиями курс нейрологии в Каролинском институте.

Сусанна расстегнула мокрый от пота спортивный лифчик, подумав, что наденет его еще в воскресенье, а потом постирает.

Она не помнила такого жаркого лета.

Тихий скрежещущий звук заставил ее повернуться к окну.

Сад за окном был таким темным, что Сусанна увидела в стекле только отражение спальни. Похоже на театральную сцену, телестудию.

Сейчас ее выход, и вот она стоит, залитая светом софитов.

Но я забыла одеться, с кривой усмешкой подумала Сусанна.

Несколько секунд Сусанна разглядывала свое обнаженное тело. Ярко освещенное, в отражении оно выглядело более стройным, чем на самом деле.

Царапанье послышалось снова, словно кто-то водил ногтями по оконному скату. Может, птица? Слишком темно, не видно.

Не отрывая глаз от окна, Сусанна осторожно подошла ближе, пытаясь что-нибудь рассмотреть сквозь отражения. Потянула к себе темно-синее покрывало, прикрылась, вздрогнула.

Преодолевая внутреннее сопротивление, она приблизилась вплотную к стеклу; сад – темно-серый мир, словно подземелье с гравюры Гюстава Доре.

Черная трава, высокие кусты, качели Моргана раскачиваются на ветру, оконные проемы игровой комнаты выходят на террасу, которую так и не достроили.

Стекло запотело от ее дыхания; Сусанна выпрямилась и задернула шторы. Позволила тяжелому покрывалу соскользнуть на пол, голая прошла к двери, и тут по спине у нее пробежал неприятный холодок; она снова повернулась к окну. В щели между тускло-розовыми шторами поблескивала полоска черного стекла.

Сусанна взяла со столика телефон и позвонила Бьёрну; слушая гудки, она не могла оторвать взгляда от окна.

– Привет, дорогая. – Бьёрн ответил как-то слишком громко.

– Ты в аэропорту?

– Что?

– Ты в…

– Я сейчас в аэропорту, купил бургер в «О'Лирис»… – Его голос пропал; какие-то мужчины завопили, зааплодировали. – Ливерпуль снова забил, – объяснил Бьёрн.

– Ура, – вполголоса сказала Сусанна.

– Твоя мама звонила, спрашивала, что ты хочешь на день рождения.

– Как мило.

– Я сказал, ты хочешь кружевное белье, – пошутил он.

– Великолепно.

Сусанна не отрываясь смотрела на блеск стекла между шторами; в телефоне потрескивало.

– Дома все нормально? – спросил Бьёрн; казалось, он совсем близко.

– Я просто немного испугалась темноты.

– Разве Бена с тобой нет?

– Сидит перед телевизором.

– А Джерри?

– Они оба ждут меня, – улыбнулась Сусанна.

– Я скучаю по тебе, – сказал Бьёрн.

– Не опоздай на самолет, – прошептала она.

Они поговорили еще немного, сказали друг другу «Пока, целую!» и разъединились. Сусанне вспомнился пациент, которого привезли вчера ночью. Парень ехал на мотоцикле без шлема, попал в аварию и получил серьезные повреждения мозга. Его отец приехал в больницу прямо со своей ночной смены. Так и явился – в испачканном комбинезоне, на шее респиратор.

Прикрывшись розовым кимоно, Сусанна вернулась в комнату с телевизором и задернула плотные шторы.

Комната сделалась странно слепой, как при полной тишине.

Шторы колыхались, и у Сусанны по спине прошел холодок, когда она отвернулась от окна.

Она сунула в рот ложку мороженого. Оно размягчилось – скоро будет то, что надо. Терпкий шоколадный вкус обволакивал рот.

Сусанна отставила ведерко, прошла в ванную, заперла дверь, открыла воду, распустила волосы и положила резинку на край раковины.

Она вздохнула, когда горячая вода полилась на голову, шею и омыла тело. В ушах загудело, плечи расслабились, мускулы обмякли. Сусанна намылилась, задержала руку между ногами, почувствовала, что волоски уже начали отрастать после последней эпиляции.

Сусанна протерла рукой запотевшее стекло, взглянула на ручку двери ванной.

И вдруг подумала о том, что ей привиделось в окне спальни, когда она натягивала на себя покрывало.

Она тогда отмахнулась – решила, что померещилось. Глупо пугать себя. Сусанна отогнала страх, сказала себе, что не могла толком ничего разглядеть.

Комната была ярко освещена, а в саду совсем черно.

Но там, где в стекле отразилось темное покрывало, ей померещилось чье-то лицо, глядящее на нее.

В следующую секунду оно пропало, и Сусанна решила, что ошиблась, но теперь не могла избавиться от мысли, что видела лицо на самом деле.

Это был не ребенок. Может быть – сосед. Искал своего кота, остановился и стал глазеть на нее.

Сусанна закрыла воду, и сердце у нее застучало где-то в горле: дверь кухни открыта в сад. Неужели она забыла закрыть дверь? Все лето дверь по вечерам была открыта, но, отправляясь в душ, Сусанна всегда запирала ее.

Она протерла запотевшее стекло и снова посмотрела на ручку двери. Ничего не случилось. Сусанна потянулась за полотенцем и подумала: надо позвонить Бьёрну. Она осмотрит дом, а Бьёрн пусть в это время остается на телефоне.