Текст книги "Охотник на кроликов"

Глава 8

Через семь минут сад и дом кишели людьми из спецгруппы службы безопасности, которую прозвали “Электролюкс”, хотя этой шутки уже никто не помнил.

За два года это полицейское подразделение существенно повысило уровень безопасности лидеров государства: лучшие телохранители, современные системы сигнализации. Существовало несколько уровней, но женщина нажала обе тревожные кнопки с интервалом менее трех секунд, и был активирован код “Платина”.

Место преступления оцепили, три зоны вокруг района Большого Стокгольма подвергли тщательнейшей проверке, на дорогах выставили заграждения.

Янус Миккельсен вошел, пожал Саге руку. Он руководил операцией в доме, и Сага быстро изложила ему положение дел.

У Януса, с его рыжевато-светлыми патлами и светло-рыжей щетиной, был какой-то старомодный хипповский шарм. Саге казалось, что он выглядит, как “peace and love”, но она знала, что до прихода в полицию безопасности Янус был профессиональным военным, участвовал в операции “Аталанта” и действовал в водах возле Сомали.

Янус оставил одного агента в дверях, хотя составить обычный список тех, кто работает на месте преступления, было невозможно. Не будет никаких сведений о тех, кто сейчас находится в доме. Если задействован код “Платина”, ни один человек не сможет узнать, кто получил информацию и что знал о произошедшем.

Двое полицейских из спецгруппы направились прямиком к молодой женщине, лежавшей на боку со связанными руками и ногами. Глаза ее были красными от плача, тушь стекала к виску.

Один из подбежавших полицейских опустился рядом с ней на колени и достал шприц с кеталаром. Женщина так испугалась, что задрожала всем телом, но второй полицейский крепко держал ее, пока второй делал инъекцию в шею, прямо в верхнюю полую вену.

У женщины покраснели щеки, шея выгнулась назад, тело напряглось, а потом обмякло.

Сага увидела, как полицейские перерезают хомуты и закрепляют кислородную маску на лице женщины, кладут ее, вялую, в мешок для трупов и тянут вверх застежку-молнию. Потом полицейские перенесли не подающую признаков жизни женщину в фургон, чтобы отвезти в “Работный дом”.

Четыре другие команды обследовали место преступления, тщательно все документируя. Они умело снимали отпечатки обуви и пальцев, рисунок пятен, пулевые отверстия, определяли угол стрельбы, собирали биологические следы, образцы текстиля, волосы, телесные жидкости, осколки кости, мозжечковой миндалины, осколки и щепки.

– Жена и дети министра уже едут домой, – сказал Янус. – Самолет приземлится в аэропорту Арланда в восемь пятнадцать, к этому времени здесь должно быть чисто.

Группе предстояло забрать с собой всю информацию одним разом, поскольку другого случая полицейским никто не даст.

Сага поднялась по поскрипывавшей лестнице в спальню министра. Там пахло мочой и пóтом. С четырех столбиков кровати свисали кожаные ремни. По постельному белью растеклась кровь.

Свет, падавший из виндера, выхватывал лежавшую на бюро плетку. За стеклом беззвучно двигались стрелки “Ролекса” и “Брегета”.

Сага подумала: знала ли хозяйка о визите проститутки?

Вероятно, нет.

Наверное, она просто не стала спрашивать.

С годами человек научается мириться с трещинами в собственной картине мира и продолжает цепляться за то, что все-таки ощущается как безопасное.

Сама Сага много лет встречалась с джазовым пианистом Стефаном Юханссоном, прежде чем он ушел от нее.

Он переехал в Париж, играл в группе, обручился.

Сага знала, что жить с ней нелегко, что она вспыльчива, иногда реагирует слишком бурно.

Она много работала; единственная сексуальная связь после расставания у нее была, когда Стефан приехал в турне по Швеции. Он позвонил ей поздно вечером, и она позволила ему переночевать. Она знала, что он не бросит невесту ради нее, но все-таки переспала с ним.

Сага вернулась на нижний этаж, к изрешеченному пулями трупу на кухне.

Свет прожекторов отражался от ступеней из рифленого алюминия. Саге показалось, что она стоит на серебряном мосту над кровавым хаосом.

Сага долго смотрела на повернутые ладонями вверх руки мертвеца, на желтую мозоль под обручальным кольцом, на пятна пота под мышками.

Группа вокруг нее работала быстро, молча. Полицейские снимали и каталогизировали все в айпэде, в трехмерной системе координат. С механической точностью полицейские приклеивали волосы и текстильные волокна на защитную пленку, а волокна и фрагменты черепа собирали в колбы, которые потом охладят, чтобы предотвратить рост бактерий.

Ни одной пробы не будет отослано в лабораторию в Линчёпинге – у полиции безопасности собственная лаборатория для ситуаций, подобных этой.

Сага подошла к двери веранды и стала рассматривать круглое отверстие в трехслойном пуленепробиваемом стекле.

Акустические датчики разбития стекла и магнитные контакторы сработали только тогда, когда по стеклу ударили стулом. Тогда и включилась сигнализация.

Камень бросил не преступник.

Сага подумала о перепуганном лице женщины, изодранных запястьях, запахе мочи.

Ее держали здесь, как пленницу?

Двое мужчин покрыли пол толстым слоем охлажденной фольги и плотно прижали фольгу широким роликом.

Компьютерщик осторожно обмотал жесткий диск камеры видеонаблюдения пузырчатой пленкой, после чего положил его в сумку-холодильник.

Янус нервничал – челюсти сжаты, брови почти побелели, веснушчатый лоб мокрый от пота.

– Ладно, какого… что скажешь? – спросил он, вставая рядом с Сагой.

– Не знаю. Первый выстрел, в живот, сделан с расстояния и под несколько необычным углом.

Венозная кровь толчками выплескивалась из живота министра на пол.

Скорость пистолетного выстрела – почти тысяча километров в час, и пуля оставляет грязное кольцо вокруг входного отверстия. На рубашке министра виднелись два прозрачных кольца пороховой пыли.

Сначала два выстрела, сделанных с расстояния, потом – два в упор.

Сага склонилась над телом, изучая входные отверстия на глазницах, и увидела, что пороха вокруг ран нет.

– Он стрелял с глушителем, – прошептала она.

Преступник стрелял с глушителем такого рода, который уменьшает и огонь – следов порохового газа не было. В противном случае выброшенные выстрелом газы проникли бы под кожу и образовали углубление-воронку.

Это обычная ситуация.

Сага поднялась и сделала шаг в сторону, чтобы дать дорогу технику – тот прижал ламинирующий слой к лицу убитого, к пулевому отверстию, пытаясь снять частицы с кольца грязи, чтобы потом пометить центр входного отверстия на пластике фломастером.

– После смерти его переворачивали на живот, а потом опять на спину, – заметила Сага.

– Зачем? – усмехнулся техник. – С чего…

– Помолчи-ка, – перебил Янус.

– Я хочу увидеть его спину, – сказала Сага.

– Делай, как она говорит.

Все чувствовали, как утекает время. Со все возрастающей нервозностью мужчина закрепил пакеты на руках министра и положил рядом с ним мешок для трупов. Полицейские осторожно подняли крупное тело и положили поверх мешка на живот. Сага осмотрела широкие выходные отверстия в спине и месиво на затылке.

На паркете, в том месте, где лежал убитый, она увидела две дыры от пуль и поняла, почему тело сдвинули в сторону.

– Убийца забрал пули.

– Никто так не делает, – проворчал Янус.

– У него был полуавтоматический пистолет с глушителем… четыре выстрела, из которых два, безусловно, смертельные.

Крупный мужчина ходил вокруг темной мебели салона, разбрызгивая специальный раствор на материю, в то время как другой техник ставил кресло на место, в углубления от ножек в ковре.

– Все, заканчиваем, – крикнул Янус и хлопнул в ладоши. – Через десять минут моем, убираем. Стекольщик и маляр будут самое позднее через час.

Когда они вышли, крупный техник собрал за ними пластины, по которым они передвигались. Едва они вышли за дверь, как в дом вошла санационная команда и принялась разбрызгивать по помещениям пену с сильным запахом хлорки.

Убийца не только забрал гильзы; он выковыривал пули из пола и стен, пока завывала сигнализация и к месту преступления мчались полицейские. Даже киллер высочайшего уровня не стал бы тратить время на это.

Это было безупречно исполненное убийство, и все-таки преступник оставил свидетеля. Вряд ли он упустил, что кто-то был на месте преступления и видел его.

– Поеду поговорю со свидетельницей. – Сага подумала, что женщина может оказаться причастной к убийству.

– Ты же знаешь – с ней уже работают наши специалисты, – заметил Янус.

– У меня к ней свои вопросы. – И Сага двинулась к мотоциклу.

Глава 9

В Катаринабергет находится самое большое в мире атомное бомбоубежище, построенное в начале холодной войны. Сейчас сооружение используется как парковка, за исключением старого машинного отделения для резервных энергогенераторов и вентиляции.

Машинное отделение – это отдельное сооружение в горе, сбоку от самого убежища.

Сейчас оно в распоряжении службы безопасности.

Именно здесь располагается секретная тюрьма под названием “Работный дом” – глубоко внизу, в старых ледяных бассейнах, где проводятся допросы особо опасных преступников.

День еще не начался, когда Сага проехала Слуссен на своем грязном мотоцикле. Прямо с места преступления в Юрхольме она помчалась сюда; пропотевший кожаный комбинезон холодной тряпкой лежал на груди. Она проехала в сводчатые ворота возле автозаправки и свернула в гараж. Из-за изменившейся акустики звук мотора словно присасывался к ней.

Мусор набился под облупленными желтыми перилами, провода свисали из воронки громкоговорителя.

Жестяные пластины на широких трещинах пола гудели под покрышками, когда Сага проезжала границу ударной волны убежища и гигантские раздвижные двери.

Пока она съезжала по бетонному пандусу, мысли вертелись вокруг неразрешенных вопросов.

Зачем женщина нажала тревожную кнопку и осталась на месте преступления, если она замешана?

Зачем убийца оставил свидетельницу, если она не замешана?

С точки зрения службы безопасности, женщина представляла угрозу независимо от того, причастна она к убийству или просто оказалась в плохом месте в плохое время.

Сага осторожно притормаживала, съезжая все ниже по серпантину подземной парковки-гаража.

Личность свидетельницы уже установлена. Женщину зовут София Стефанссон; кажется, она занимается проституцией, хотя никто пока этого не подтвердил.

Полиция основывалась только на ее собственных словах и немногих свидетельствах, обнаруженных у нее в квартире.

Конечно, для Саги это не было поводом считать, что Софию завербовала какая-нибудь террористическая организация.

Возможно, женщина только выполнила роль приманки, возможно, ее засняли в постели с министром иностранных дел, чтобы потом шантажировать его?

Но почему тогда его убили?

Сага отпустила тормоз и свернула на самый нижний уровень, сорок метров под землей.

Под постукивание покрышек она проехала мимо припаркованных машин. Рыжая пыль вилась вокруг мотоцикла, когда Сага покатила по самому глубокому участку парковки. Остановилась и подошла к синим взрывозащитным дверям.

Сага протащила удостоверение через новейшее считывающее устройство, ввела девять цифр и несколько секунд ждала, пока откроется шлюзовая дверь.

Повторив процедуру и получив инструкции от охранника, Сага сдала ему оружие и ключи, прошла через AIT-cканер, и наконец ее выпустили через следующие шлюзовые двери.

В комнате персонала с кухонькой сидела Жанетт Флеминг – психолог и эксперт по ведению допросов СЭПО. Красивая, средних лет женщина, светлые волосы, стрижка под мальчика.

Как всегда, элегантно одетая, Жанетт ела салат из пластикового ланчбокса; крышка лежала рядом на столе.

– Ты знаешь, что я с тобой не заигрываю, но ты невероятно привлекательна, – сказала Жанетт, вонзая пластмассовую вилку в салат. – Каждый раз мне удается закрывать на это глаза… и это что-то вроде инстинкта самосохранения.

Жанетт поставила остатки салата в холодильник и пошла следом за Сагой по коридору к лифтам.

– Как дела с обжалованием? – спросила Сага.

– Мне категорически отказали.

– Жалко.

Жанетт восемь лет ждала, чтобы ее муж решил, не настал ли подходящий момент завести ребенка, после чего он оставил ее. Три года она пытала счастья на сайтах знакомств, потом подала в ландстинг заявление на искусственное оплодотворение.

– Ну, не знаю, может, съездить в Данию… но мне все-таки хочется, чтобы ребенок говорил по-шведски, – пошутила Жанетт, входя за Сагой в кабину лифта.

Она нажала кнопку нижнего этажа, двери закрылись, механизм, погромыхивая, заработал.

– Я прочитала только первый отчет, в телефоне, – сказала Сага.

– Это так грубо по отношению к бедной девочке. Она испугалась и замкнулась. Но они явно получили приказ действовать жестко.

– От кого? Кто отдал такой приказ?

– Не знаю, – сказала Жанетт.

Лифт быстро увозил их вниз по шахте. Свет из кабины падал на грубые скальные стены. Противовес блеснул и уплыл вверх.

– София боится, что будет еще больше боли… ей нужен человек, который выслушает ее.

– Кому не нужен такой человек? – улыбнулась Сага.

Оказавшись внизу, они торопливо прошагали по холодному коридору. На этом уровне царила вечная серость.

Рассказ Софии Стефанссон подтвердил патологоанатом, констатировавший высокое содержание быстродействующего снотворного флунитразепама в ее крови. Запястья и лодыжки у нее были в ранах, на внутренней части бедер – синяки, а ее отпечатки остались на стуле, которым разбили окно.

Если ее рассказ соответствует правде, то она – жертва, согласно закону о противодействии торговле сексом. В таком случае ее использовал и избил покупатель, и ей следует поговорить с полицией и психологом.

Но так как София могла быть замешанной в серьезную террористическую операцию, она оказывалась вне действия законов и принципов правовой защищенности.

– Думаю, мне лучше подождать в контрольной комнате, – сказала Жанетт.

Сага ввела код и открыла дверь старого ледяного бассейна.

Ярчайший свет в огромном, лишенном окон помещении; видеокамера регистрировала все происходящее.

Бассейн был спроектирован для двухсот тонн льда, который в случае атомной войны понижал бы температуру воздуха, если бы в огромном убежище стало жарко из-за тепла, выделяемого человеческими телами.

София Стефанссон в странной позе стояла на пластиковом коврике посреди помещения. Руки связаны за спиной, тело подалось вперед и всей тяжестью висит на тросе, который тянулся к половице под траверзой. Плечи напряжены, голова опущена, пряди волос закрывают лицо.

Глава 10

Подойдя к Софии, Сага проверила, жива ли та, и объяснила, что сейчас бережно опустит ее на пол, но было бы хорошо, если бы София помогала ей – так, чтобы спуститься без травм.

Ослабив напряжение троса, Сага начала крутить лебедку. Таль пощелкивала, София медленно опускалась. Одна нога так и торчала под странным углом.

– Поставь пятку на пол и упрись! – крикнула Сага.

Вид израненных лодыжек Софии заставил Сагу вспомнить об окровавленных ремнях на столбиках кровати на втором этаже.

Сначала – там, потом – здесь, внизу, без контакта с окружающим миром, без объяснений.

София легла на бок на пластиковый коврик, тихо, измученно дыша. Без косметики она выглядела моложе, она могла оказаться сколь угодно юной. Веки отекли, синяки на шее стали темнее.

Сага ослабила тряпочные петли на ее руках. София дрожала, напрягшись всем телом.

– Не мучьте меня, пожалуйста, – выдохнула она. – Я ничего не знаю!

Сага подошла к стене, подняла к потолку пустой трос и подвинула Софии стул.

– Меня зовут Сага Бауэр, я комиссар полиции безопасности.

– Хватит, – прошептала София. – Прошу вас. Я больше не выдержу.

– Послушай, София… Я не знаю, что с тобой здесь делали, мне жаль, что так получилось, мы с моим шефом разберемся, кто в этом виноват, – пообещала Сага.

София подняла голову. Щеки были пятнистыми от плача, с нее сняли все украшения, темно-русые волосы потными прядями облепили бледное лицо.

Сага на себе тестировала пытку утоплением, это входило в спецподготовку, но не думала, что она настолько эффективна.

Сага посмотрела на ведро, где тряпка плавала в воде, смешанной с кровью, и подумала: этой пыткой полицейские добыли только тайны подвергшейся ей женщины, больше ничего.

Сага открыла бутылку минеральной воды, помогла Софии сделать глоток и дала ей дольку шоколада.

– Когда меня отпустят домой? – прошептала София.

– Не знаю. Сначала нам надо получить ответы на несколько вопросов, – с сожалением сказала Сага.

– Я уже все рассказала. Я не сделала ничего плохого, я не знаю, почему я здесь, – заплакала София.

– Я тебе верю, но мне надо знать, почему ты оказалась в том доме.

– Я все рассказала, – всхлипнула София.

– Расскажи еще раз мне, – мягко попросила Сага.

София осторожно подняла затекшие руки, чтобы вытереть слезы.

– Я оказываю эскорт-услуги, и он связался со мной, – тонким голосом произнесла она.

– Как? Как он связался с тобой?

– Я дала объявление, он прислал мне электронное письмо, написал, что именно его интересует.

Молодая женщина медленно села, взяла еще дольку шоколада, сунула в рот, раскусила.

– Ты взяла с собой слезоточивый газ. Ты всегда его берешь?

– Да, всегда, хотя большинство клиентов милые и обходительные… У меня больше проблем с теми, кто влюбляется в меня, чем с теми, кто со мной груб.

– Но разве никто не знает, куда ты ездишь? Разве нет человека, который может приехать на выручку, если тебе понадобится помощь?

– Я записываю имена и адреса в книжку… а Тамара – моя лучшая подруга… он был ее клиентом, и она говорила – он не проблемный.

– Тамара, а по фамилии?

– Йенсен.

– Где она живет?

– Она переехала в Гётеборг.

– У тебя есть ее телефон?

– Да, но я не знаю, действующий ли он.

– У тебя есть еще подруги, которые оказывают эскорт-услуги?

– Нет.

Сага отошла на несколько шагов, посмотрела на Софию. Наконец-то девушка говорит правду о своей работе.

Эти сведения никак не противоречат ее рассказу об убийстве – даже при том, что едва ли подтверждают его.

– Что ты знаешь о своем клиенте?

– Ничего… Он очень много заплатил, чтобы его связали в постели.

– Ты его связала?

– Почему вы все задаете одни и те же вопросы, не понимаю! Я не вру, зачем мне врать?

– Расскажи только, что случилось на самом деле. – Сага попыталась поймать взгляд женщины.

– Он подсыпал мне наркотик и связал…

– Как выглядела кровать?

– Большая. Я не особенно помню. Какая разница?

– О чем вы говорили?

– Ни о чем. Он был мерзкий, и все.

Техники-криминалисты уже проверили ее компьютер, телефон и записную книжку с адресами. София явно не знала, что ее клиент – министр иностранных дел Швеции.

Сага смотрела на напряженный рот и измученное лицо молодой женщины. Она снова подумала, что София воспроизводит свой первоначальный рассказ как-то слишком хорошо. Словно избегает мелких подробностей, чтобы ее не поймали на лжи.

– Когда ты пришла, у ворот стояли какие-нибудь машины?

– Нет.

– Что он ответил, когда ты позвонила в домофон?

– Я не знаю, кто он, – голос у Софии прерывался. – Я понимаю, что он богатый и важный человек, но это все. Я знаю только, что он называл себя Вилле, но клиенты обычно не сообщают своих настоящих имен.

Сага задумалась. Если София входит в какую-нибудь радикальную группировку и разделяет принятые там взгляды, она ни в чем не признается, но если ее обманули или заставили соучаствовать, то есть возможность, что она раскроется.

– София, если ты хочешь что-нибудь мне рассказать – я тебя выслушаю… Ты никого не убивала, это я уже знаю и думаю, что могу помочь тебе. Но для этого мне нужна правда.

– Меня в чем-то обвиняют? – София как будто закрылась.

– Когда убивали министра иностранных дел Швеции, ты оказалась на месте преступления, ты лежала связанная в его кровати, ты швырнула стул в его окно, ты поскользнулась в его крови.

– Я не знала, – прошептала София и побелела.

– Так что мне нужны кое-какие ответы… Я понимаю, что тебя обманули или принудили, но я хотела бы услышать, какое у тебя было задание вчера вечером.

– У меня не было никакого задания. Не понимаю, о чем вы говорите.

– Если ты не будешь сотрудничать со мной, я ничего не смогу для тебя сделать. – Сага, словно заканчивая разговор, поднялась со стула.

– Не уходите, пожалуйста, – из голоса молодой женщины потоком хлынуло отчаяние. – Я попробую помочь, обещаю.

Глава 11

Сага подождала, пока София попросит не оставлять ее одну; она уже подошла к двери и положила пальцы на ручку.

– Если тебе или твоей семье угрожают, мы можем помочь. – Сага открыла дверь. – Можем поселить тебя в квартиру-убежище, сделать новые удостоверения личности, мы все устроим.

– Не понимаю. Я… Кто может нам угрожать? Зачем… Ерунда какая-то.

Сага снова подумала, что София, может быть, просто оказалась не в том месте. Но в таком случае встает вопрос, почему профессиональный убийца оставил свидетельницу.

Если она действительно свидетельница, она должна была видеть что-то, что двинет расследование дальше. Во время предыдущего допроса она не смогла назвать ни одной особой приметы убийцы. София только все возвращалась к тому, что его лицо было скрыто, и повторяла, как быстро все произошло.

Надо заставить ее вспомнить настоящие детали, поскольку мелочи могут потянуть за собой весь пласт фактов и вывести на поверхность наблюдения, потерянные из-за шока.

– Ты видела убийцу. – Сага снова повернулась к Софии.

– Но на нем была маска, я уже говорила.

– Какого цвета у него были глаза? – Сага закрыла дверь.

– Не знаю.

– Какой нос?

София покачала головой. Рана на губе лопнула и начала кровоточить.

– В министра выстрелили. Ты обернулась и увидела убийцу с оружием в руках.

– Я только хотела выбраться оттуда. Побежала, упала и нашла сигнализацию…

– Стоп, стоп. Опиши, как выглядел убийца, когда ты обернулась.

– Он держал пистолет обеими руками.

– Вот так? – Сага изобразила захват обеими ладонями.

– Да, но он целился вперед, мимо меня… Ему было все равно, что я там, не знаю даже, заметил ли он меня. Все произошло за несколько секунд, он был сзади меня, но подбежал и вцепился в волосы…

София замолчала и, наморщив лоб, уставилась перед собой, словно снова увидела страшную картину.

– Убийца держал его за волосы? – мягко спросила Сага.

– Вилле резко упал на колени после второго выстрела… убийца держал его за волосы, приставил пистолет к одному глазу. Боже, не могу поверить…

– Он потерял много крови, так?

– Очень много.

– Он был напуган?

– Ужасно напуган, – прошептала София. – Он хотел выиграть время, сказал, что это ошибка, у него в горле была кровь, и ему было трудно говорить, но он пытался сказать, что это ошибка, что пусть его оставят в живых.

– Что именно он сказал? Дословно?

– Сказал… “Ты думаешь, что все знаешь, но ты знаешь не все…” А убийца сказал… совершенно спокойно… что Рачен открыл дверь… Погодите, вот что он сказал: Рачен открыл дверь… и преисподняя поглотит всех… всех вас, вот что он сказал.

– Рачен?

– Да.

– Он не мог назвать какое-то другое имя?

– Нет… или… именно так оно прозвучало.

– Не похоже было, что министр знает, кто такой Рачен?

– Нет. – София закрыла глаза.

– Вспомни, что еще он сказал?

– Ничего. Я больше ничего не слышала.

– Что он имел в виду – “Рачен открыл дверь”?

– Не знаю.

– Рачен открыл дверь? И привел с собой преисподнюю ко всем? – громко спросила Сага.

– Прошу вас.

– Как, по-твоему?

– Я не знаю, – сказала София и вытерла слезы.

Сага быстро прошагала к двери, слыша, как София кричит ей в спину, что ничего не знает.