Книга: Меланхолия сопротивления - Ласло Краснахоркаи

Город завален мусором, но каждый из почтенных горожан стремится побыстрее убраться с улицы домой и запереться там в уюте и погрузится в свои проблемы. Это делает город легкой мишенью для интриганки, которая запускает цепь событий, приведших к смертям, арестам и сломанным судьбам всех горожан без исключения.

И только после такой встряски она убеждает людей обратить внимание на город и убрать весь мусор с улиц.

Просто так, для развлечения, читать такое не возьмешься, нужен не просто настрой, а намеренные поиск и попадание в исторический хронотоп и определенные обстоятельства, даже, если хотите, подстерегание их. Наверное, поэтому для меня «вчера было рано, завтра будет поздно, значит – сегодня». Несмотря на плотный массив текста и параллельно возникающие воспоминания 90-х, когда писалась эта книга, читается быстро, и, погружаясь в рассказываемую историю, фактически, не столько читаешь, сколько смотришь ее как черно-белое кино в духе Дзиги Вертова (что-то сродни его «киноглазу» - своеобразный «текстоглаз») - как старую кинопленку. К слову, сходный эффект был для меня в фильме «Собачье сердце». Зато эйфория от прочтения имеет долгое и какое-то метафизическое послевкусие.

Сюжет философичен и процессуален, стиль вязок и максимально разветвлен уточнениями и деталями, что предопределяет читательскую судьбу - бесконечно тонуть в размышлениях и внутренних монологах героев (Эстер, Валушка, госпожа Пфлаум и др.), поскольку то, что происходит, подано через призму их восприятия, предчувствий, догадок. С приездом цирковой труппы с ее синим китом начинает раскручиваться последовательность странных событий в маленьком венгерском городке с его разрухой на улицах и в головах, что в конечном итоге приводят к перевороту. Эмоции при чтении, как канатоходец, балансируют между фрустрацией и фарсом, апокалипсисом и юмором.

Это стопроцентно одно из самых оригинальных произведений, прочитанных за последнее время, но рекомендовать его кому бы то ни было практически невозможно, да оно и не нуждается в рекомендациях, только в индивидуальном читательском зове. Где-то я прочитала, что автор замыслил написать тетралогию, и эти две книги – только ее половина. Дождемся и посмотрим, что будет дальше. Пока пессимистично, но, может, автор приведет-таки нас к переживанию гармонии мироздания?

Предложения длиной в абзац; абзацы, похожие на главы, главы длиной в книгу; и совершенно другой вид потока сознания, образованного не случайными событиями, а намерениями, которые прерываются или расстраиваются этими событиями. События замечаются только потому, что именно это они и делают. Они нарушают рутину, подавляют политические амбиции, препятствуют семейному союзу, и подрывают провозглашенную национальную цель. Это центральная тема «Меланхолии» — страдание. Каждый страдает от последствий своих желаний. Универсальность изображенного страдания достойна разве что Достоевского. Каждый сам себе худший враг, сведенный с ума желанием, чтобы мир, особенно другие люди, были другими, чем он есть.Необъяснимо, чем больше они страдают, тем больше они преданы своим желаниям. Среди этих страданий появляется кит, которого цирковые служители называют самым большим китом в мире. Кит — или его туша — сопровождается «знаками и предзнаменованиями», необъяснимыми событиями, которые так сбивают с толку и грозят распадом каждого отдельного мира желаний. Кит также страдает, более остро, чем любое другое существо, поскольку он заключен в стальной аквариум, в который его заключили его «последователи». Другими словами, кит страдает за желания других.

Относится ли кит к Будде или Христу — возможно, к обоим — или к другим страдающим богам мифов и легенд — вопрос открытый для толкования. Что важно для истории, так это то, что это символ крушения поезда не человеческой природы, а человеческой цивилизации, поскольку пересекаются разнообразные амбиции, цели, идеалы и стремления. Лекарство от этого состояния не найти даже в религии, поклонении киту, поскольку такая преданность просто добавляет к общей сумме разнообразных желаний... а также к смерти кита. В конце концов, некоторые желания удовлетворяются, другие — нет. Но это временно. Сопротивление не просто бесполезно, оно также усугубляет проблему. Отсюда и связанное с этим чувство тревожной грусти.

В одном из интервью Краснахоркаи сказал примерно следующее: "если меня и надо переводить на какой-то язык, то именно на русский". Не знаю, может быть, конечно, он так в каждой стране говорит, но у нас, действительно, совпадает картинка прошлого и, частично, настоящего. Все прочитанные мною его книги (две штуки) происходят в усреднённом городе N - как назвали бы его в русской классике - Ласло же не даёт ему названий, тем не менее - описание таково, что ты узнаёшь в нём родные стены; и под "ты" я подразумеваю не только усреднённого венгра, но и типичного русского - уж поверьте: несмотря на то, что вы, может быть, никогда не были в родной автору провинции - вы видели её вокруг себя не единожды и прожили в ней ни один год, а может быть живёте и поныне. В чём, кстати, нет большой трагедии. Нет её потому, что внешнего мира тоже, может быть, нет. Как вам такое?

Обратите внимание на заголовок книги - чудесное же сочетание слов, не находите? Ласло Краснахоркаи - редкий мастер слова и смещения нормальности в среде обыденности. На первых страницах романа одновременно не происходит ничего необычного и, при этом, нагнетается атмосфера предчувствия апокалипсиса. И, если не разбираться, ты даже не понимаешь - это твоё собственное предчувствие или же предчувствие героев - ты то сам, читатель, тоже веришь, что все эти мелочи, все эти "звоночки" предвещают беду?

Беду, крах привычного уклада жизни, ждут все вокруг. Кто-то боится и трепещет, кто-то готовится, отрицает, надеется, предвосхищает - каждый относится по-разному, но каждый чувствует: что-то обязательно будет. Лишь местный сумасшедший Валушка смотрит в космическую даль и рад абсолютно всему, окружающему его.

В какой-то момент, действительно, становится непонятно - будет ли апокалипсис? Произойдёт ли хоть что-то из того, что все так ждут или наши серые будни неспособны породить даже красный оттенка крови? И тогда ты начинаешь думать, что может быть апокалипсис внутри нас? Может быть мир - нормален (каким бы грязным он не был), все его события нормальны и предвестники Всадников - лишь плоды наших опущенных рук? Может быть просто что-то сломалось внутри нас самих и мы воспринимаем течение жизни через извращённую призму бытия порождающую чудовищ?

Но события продолжают наслаиваться друг на друга. И пусть эти "события" - лишь тараканьи бега жителей уездного города N - они всё-таки двигают микрокосмос своих жизней. И ты начинаешь верить - одному, второму - ведь у каждого из них свои планы. А потом получается оторваться, посмотреть на всё с божественной высоты и увидеть, как мир действительно рушится - всё меняется, тот кто боялся - боялся не зря, веривший - разуверился, не веривший - уверовал. Мигом вспыхнуло всё вокруг, встало с ног на голову и... ничего не произошло, ничего не изменилось, в целом всё осталось на своих местах. Ещё дон Румата задавался вопросом: зачем спасать эту деревню с её сотней жизней - незаметной каплей в море истории. Но если у братьев Стругацких главный герой всё-таки взял слово и громко высказал свою идею - дав нам пищу для размышлений, то у Краснахоркаи... у Краснахоркаи тоже каждый имеет слово... проблема в том, что все его герои говорят одновременно и совершенно разные вещи - дурное пение деревенского хора - примерно так звучит правда, при попытке быть высказанной чужими устами.

Название оказалось более интересным, чем весь роман. Самое главное "но" - это то, что во всем произведении, где порядка 450 страниц, всего около 5 (sic!) абзацев. Да-да. У меня, думал, глаз выпадет читать такой сплошной текст.

Сам язык романа периодически увлекал (начало так вообще предвещало, что-то очень интересное), но потом становилось невыразимо скучно, а глаз терялся между мыслями героев. Я люблю писать рецензии после какого-то времени после прочтения, потому что бывает, что книга поначалу вызывает раздражение, но чем дальше ты от нее уходишь во времени, тем больше она заставляет думать (как, например, у меня случилось с " Чевенгуром " или с романом Канетти " Ослепление "). Тут такого не произошло.

Сюжет и язык автора вызывают сопротивление продираться сквозь текст дальше, и к концу хочется одного, чтобы создатель "не мудрствовал лукаво", а просто написал, чем всё закончится. Спойлеры - на обложке глаз синего кита, который в романе появится на пару страниц. Все остальное - это попытка создать очередной кафкианский кошмар. На мой взгляд довольно неудачная попытка.