Текст книги "Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой"

Оксфорд

Оксфорд, подобно машине времени, уносит вспять сквозь историю человеческой мысли и энергии. Казалось, эта энергия окружала меня со всех сторон. Здесь самые дерзновенные умы искали истины и мудрости. Здесь работали Т. С. Элиот, великий ученый Лайнус Полинг и десятки других нобелевских лауреатов. Здесь хранились тысячи волшебных артефактов – древние солнечные часы и первые телескопы, готическая астролябия XV века, небесный глобус 1318 года, черновик «Франкенштейна» Мэри Шелли, четыре первых экземпляра Великой Хартии 1215 года. А еще там, на Брод-стрит, помещалась великая и легендарная Бодлианская библиотека – едва ли не старейшая из ныне существующих. «Бод», как ее называют уже не одну сотню лет, поражает воображение. В первый свой приезд я едва смогла миновать вход – массивную каменную арку дверного проема покрывали резные изображения гербов нескольких оксфордских колледжей. Внутри ждали новые потрясения – особый запах, высоченные сводчатые потолки, лоснящиеся столы красного дерева и бесконечные деревянные полки, плотно заставленные старинными томами в кожаных переплетах.

А сами книги! Одиннадцать миллионов, и каждая хранит отпечаток силы и энергии своего создателя. Эзра Паунд однажды сказал: «Человек читающий должен быть человеком напряженно живущим. Книга должна быть световым шаром в нашей руке»[2]2
  Из книги «Guide to Kulchur» (1938). Перевод К. Голубович.


[Закрыть].

Именно так я чувствовала себя, когда впервые вошла в Бод, – ослепительный вихрь миллионов световых шаров плясал вокруг меня, заполняя душу. По-моему, в первый раз я Бод так и не разглядела. Мне казалось, я возвращаюсь на свое место.

* * *

Я быстро встроилась в удобное расписание. Меня поселили в маленькую белую квартирку на Викаридж-роуд, 66. Окна моей комнаты выходили на крохотный садик, в котором было что-то волшебное.

Каждое утро я седлала взятый напрокат ржавый синий велосипед и катила в Бод. Долгими часами я писала, читала и изучала Шекспира и Джейн Остин, две области моих исследований. Вечером отправлялась в местный паб пообщаться с друзьями за поздним сидром и кофе.

Академическая программа была строгая, а выстраивание собственного курса обучения оставалось на совести студента. Я встречалась с двумя своими преподавателями раз в неделю. На этих кратких встречах мы говорили о темпах обучения и смотрели, как продвигаются у меня дела. Остальное время я была предоставлена сама себе. В конце каждой недели мне полагалось сдавать письменную работу. Ни сюсюканья, ни мягкого поощрения. Это было жесткое гуманитарное образование – или пан, или пропал. Мне нравилось. Вдобавок время, проведенное в Оксфорде, сильно укрепило мою веру в себя.

Какими бы странными способностями я ни обладала, Оксфорд также подтвердил, что я вполне способна достичь великих вещей академическим путем. Подобная задача раньше передо мной не ставилась, и я впахивала, как никогда. Почти все время я проводила, погруженная в учебу и книги. И вместо того, чтобы утонуть, – поплыла. На самом деле, даже полетела. В итоге я получила пять с плюсом по Шекспиру и пять по Джейн Остин. Вернувшись в Бингемтон, я закрыла последний семестр в колледже с твердыми пятерками.

Оксфордский период был одним из счастливейших в моей жизни. Временем становления в глубоко духовном смысле. Я чувствовала, как сознание мое расширяется, и это было восхитительно. Путешествия раскрыли мой ум и сердце и наполнили меня энергией. Понимание того, кто я есть, изменилось фундаментально.

* * *

Как ни чудесно мне было в Оксфорде, это не отвлекло меня от намерения стать юристом. Меня приняли в правовую школу, и я находилась на законном пути к успеху. Однако… какая-то часть меня, надо признать, сомневалась. «Ты всегда знала, с самого детства, что ты здесь не просто так, – сказала мне Литани Бёрнс. – У тебя есть цель… Ты здесь, чтобы помогать людям. Подпадает ли под это описание работа юриста? В какой-то степени, полагаю, да. Но в этом ли моя истинная цель? Это ли наилучший путь? Тот путь, что позволит мне поделиться с миром своим уникальным даром?

Буквально перед выпуском одна из моих сестер по университетскому женскому клубу «Фи Сигма Сигма», Энн, попросила о встрече. Мы с ней не были особенно близки. Однако она слышала о моих способностях и вежливо, но настойчиво попросила о сессии. Она искала не фокусов для вечеринки – ей требовалась реальная помощь. Такого со мной еще не случалось. Я старалась, чтобы мое экстрасенсорное общение с людьми оставалось легким и непринужденным. Но Энн нужны были ответы.

Мы уселись за столом на кухне у меня в доме. Энн сразу перешла к делу.

– Мне нужно кое-что узнать, – сказала она. – Я хочу знать, останусь ли я с моим нынешним бойфрендом в будущем.

Энн уже пару лет встречалась со славным парнем. И, как и многие девушки, у кого завелся бойфренд в колледже, гадала: действительно ли нашла свою вторую половинку, или отношения окажутся такими же преходящими и конечными, как и само обучение в колледже. Я чувствовала ее озабоченность и тревогу. Сидя напротив нее, я ощутила нечто, чего раньше никогда не испытывала, применяя свои способности. Это было чувство ответственности.

– В смысле, я люблю его, по-настоящему, – продолжала Энн. – Но мне надо знать, это на всю жизнь или нет. Ты можешь мне сказать, останемся ли мы вместе навсегда? Можешь?

Я не знала точно, какая информация мне придет, если придет вообще. И когда мне быстро пришла картинка, испытала облегчение. Я увидела Энн в белом платье.

– Да, – выпалила я. – Да, вы будете вместе. Вы поженитесь. И купите дом, и у вас будут дети. Больше одного. Двое или трое. Это путь, на котором вы вдвоем. Ты проживешь жизнь с ним и будешь счастлива.

Я видела, как тревога исчезла с ее лица. Она вспыхнула, и улыбка осветила все ее существо. Ее затопило спокойствие, изнутри превращая ее в другого человека. Это было одно из самых прекрасных и могучих превращений, каким я была свидетелем. На самом глубоком уровне эта сессия наполнила Энн покоем, радостью и уверенностью.

Но ее трансформация стала в тот день не единственной. Пока я занималась с Энн, я тоже почувствовала, как внутри меня что-то начало меняться. Как я говорила, мы с Энн не были особенно близки. Но во время занятия и после я ощущала невероятную близость с ней.

Нечто в том обмене, который у нас происходил – я получала ее энергию, интерпретировала ее и посылала обратно к ней в виде конкретных, осмысленных деталей – выковало связь между нами. Не было ни осуждения, ни жутковатого чувства вторжения, ни ощущения легкомыслия, только любовь, связанность и цель. Впервые мне показалось, будто меня пригласили в нечто глубокое и исполненное смысла, нечто большее, чем Энн или я. И пришла уверенность: я вступила во владение своим даром.

Энн действительно вышла за своего парня, у них дети. Последнее, что я слышала, – то, что они по-прежнему счастливы, идя по жизни вместе.

Седона

По поводу выпуска следовало бы радоваться, но, как ни странно, мне было, скорее, скучно. На церемонию приехали родные, и это было чудесно, но вся эта суета казалась мне излишней. Не было ощущения, что с выпуском некая глава в моей жизни подходит к завершению – скорее, расширяется.

Во время выпускной церемонии, впитывая коллективную энергию всеобщего восторга с сильной примесью тревоги и печали, я чувствовала себя переполненной, выбитой из равновесия и уязвимой. Поток эмоций, исходивший от тысяч людей, ошеломлял. Мне еще не доводилось оказываться в такой толпе, где чувства всех и каждого настолько сходны и мощны, что меня буквально сбивало с ног волнами энергии вокруг. Ощущение не из приятных.

Я осознала, что надо найти способ защитить себя от энергии и эмоций других людей. Я боролась с этим много лет, но теперь, когда я собиралась выйти в открытый мир, задача стала неотложной. Я тщательно сосредоточилась на том, как можно блокировать чужую энергию и не чувствовать переполнения. Требовался щит. Я начала воображать нечто вроде силового поля вокруг собственного тела. Представляла себе белый свет, льющийся мне на голову, окутывающий тело коконом и, уходя в пол, запечатывающий мою энергию. Появилось чувство защищенности.

* * *

После выпуска мы с моей подругой Гвен отправились в давно запланированную поездку в Аризону. Приземлились в Финиксе, арендовали красный кабриолет и поехали с опущенным верхом в Седону. Громадные, словно нездешние образования песчаника – знаменитые красные скалы – в зависимости от освещения меняли цвет от темно-красного до огненно-янтарного. Виды, запахи и энергия опьяняли. От Седоны моя душа воспаряла.

В первый день мы отправились в местный магазинчик, где продавались кристаллы. Меня тут же притянуло к чему-то на переднем прилавке. Это оказался не кристалл или амулет – визитка. Я взяла ее и прочла: Рон Элгас, медиум.

Мы с Гвен записались на прием. Моя встреча с Литани Бёрнс была судьбоносной, но мне было любопытно проверить, были ли ее догадки специфичны для меня, или любой, кто занимается подобными вещами, увидит то же самое. После наших сессий мы с Гвен планировали сравнить свои записи.

Жена Рона, в халате и с косичками, встретила нас у дверей и с широкой улыбкой пригласила в дом. Дом оказался просторным и полным света. Когда Рон вошел в комнату, я тут же почувствовала его энергию. Она была теплая и успокаивающая. Его светлые волосы были убраны в хвост, а лицо было дружелюбное и расслабленное. Рон уселся на диван, а я на стул напротив него.

Сессия началась. Рон смотрел на меня, и первые его слова были: «Яркая энергия». Затем он надолго умолк.

– Ты определенным образом сдерживаешь свою энергию, – сказал он наконец. – Это называется Божье пламя. Это связано с твоей приверженностью к твоему высшему «я». Что бы ты ни делала в жизни, это будет иметь отношение к духовной сфере. Какие бы уроки ни пришлось тебе усвоить на пути к конечной цели, ты их усвоишь.

Рон продолжал:

– Весь этот свет и энергия вокруг тебя, когда я вижу это, это не нормально. Мне показывают лучи света, бьющие из твоего тела во все стороны. Тут присутствует связь с бесконечным духом, и эта связь прошита в тебе изначально. Это выбор, который ты уже сделала. Это твоя судьба.

«Что моя судьба? – подумала я. – Что это все значит?»

– Я вижу, что ты связана с большой группой людей – союзом светлых существ, – пояснил Рон. – Они работают через тебя. Они могут передавать через тебя энергию. Вокруг тебя гигантская энергетическая сеть, к которой ты подключена. Не знаю, как ты собираешься ее использовать, но это твоя судьба. Ты вокруг себя многое изменишь и разбудишь.

Рон продолжал рассказывать мне про меня. Временами он надолго замолкал, словно усиленно вслушиваясь, затем говорил быстро и уверенно. Он разглядел, что мне все еще непросто получать информацию о людях, и дал мне полезную подсказку.

– Не прислушивайся изо всех сил, – сказал он. – Оно придет легко. Когда видишь или слышишь что-то, не пугайся и не сомневайся. Просто делай, что делаешь, и получишь результат.

Рон сказал мне, что, в чем бы ни заключалась моя истинная цель, сразу мне ее не найти. Я буду открываться ей, затем отступать. Открываться и отступать. Это будет борьба. Он также увидел, что я выйду замуж, и у меня будет трое детей – две девочки и мальчик. Все это произойдет до того, как я полностью обрету мой истинный путь.

– А затем, однажды, ты окажешься перед людьми, – сказал Рон. – Учить, говорить… духовные вещи. Ты энергетически откроешь двери для других. Будешь делать нечто вроде того, чем занимаюсь я. Будешь двигать человеческую энергию, потому что ты здесь для того, чтобы помочь людям достичь более высоких уровней сознания. Ты будешь учить людей и помогать им увидеть этот уровень. Сначала ты будешь занята другим – у тебя будет семья, иные дела. Но внутри тебя будет происходить расширение – соединение связей, которые приведут тебя к твоей судьбе. И тогда ты шагнешь в свое предназначение. Ты будешь помогать учить человечество.

Снова преподавание. Никуда мне от него было не деться.

– Ты пока ищешь, – продолжал Рон. – Еще не уловила до конца. Не нашла, чего хочешь. Но оно есть. Не снаружи, но внутри тебя. Внутри тебя целая вселенная. Затихни и прислушайся к себе и очень мягко подвигайся в этой энергии. Не знаю, когда ты ее найдешь, но она уже там. Лаура, у тебя есть предназначение.

Потом, в машине, я спросила Гвен про ее сессию. Ничего похожего на мою. Они не говорили ни о свете, ни о судьбе, ни о связи с духовными существами высшего порядка. У нее разговор был более конкретный, про вызовы, с которыми ей предстоит иметь дело, и дорогу, лежащую непосредственно перед ней.

Мы с Гвен как могли впитывали красоту и мощь Седоны. Мы медитировали в каньонах с шаманом и плавали в реке возле естественного оползня. Затем отправились в Гранд-Каньон. Мы добрались туда, вышли из машины, огляделись и сказали: «Эх». Великолепие каньона не шло ни в какое сравнение с невероятной энергией и притяжением Седоны. На следующий день мы прыгнули в кабриолет и рванули прямиком обратно в Седону.

По возвращении в Нью-Йорк настало время вносить депозит в правовую школу, чтобы подтвердить мое зачисление на осень. Я долго держала письмо в руках. Все казалось неправильно.

Что-то изменилось. Это началось с Литани Бёрнс, затем продолжилось с Арлен и Роном. Это подстегнул профессор Босник, потом Оксфорд, затем Седона. Я была не в начале пути, как мне казалось, – на перекрестке. В глубине души я уже знала, какой путь придется выбрать.

Маму я нашла на кухне.

– Мам, я не хочу в правовую школу, – сказала я. – Я хочу преподавать.

Мама взглянула на меня и улыбнулась. И было в ее улыбке что-то знающее. Она подошла ко мне и обняла.

– Ладно, – просто сказала она. – Вот и чудесно.

* * *

В двадцать два года я получила магистерскую степень по преподаванию английского в средней школе.

Пока я искала место учителя, работала в образовательном отделе некоммерческой организации. Я встречалась с парнем по имени Шон, мы были влюблены. Он был музыкантом и обладал красивой, художественной, страстной энергией. Я слушала, как он поет и играет собственные песни, и наполнялась радостью.

Мы въехали в переделанный гараж в Хантингтон Виллидж на Лонг-Айленде. Там была большая, продуваемая сквозняками жилая зона с маленькой ванной и душем, приделанным в задней части. У нас был кухонный угол и крохотная спальня за перегородкой. По мне, это был рай.

У меня были бой-френд, магистерская степень, собственное уютное жилье и даже малыш-терьер по кличке Квинси. У меня было все, о чем можно мечтать. Наконец моя жизнь начинала обретать смысл. Я чувствовала более тесную связь со своими способностями и меньше тревожилась о них.

В местной газете бесплатных объявления «Пеннисейвер» я поместила объявление:

Сеансы ясновидения

Спросить Лауру

Авария

Первой на мое объявление откликнулась пожилая женщина из Ллойд Нек, недалеко от тех мест, где я выросла. Звали ее Делорес. Мы назначили дату и время встречи, и я дала ей свой адрес. В день сеанса я так нервничала, что дышала через раз. До сих пор мне не доводилось проводить официальные считывания, только с друзьями и знакомыми, у меня не было ни плана, ни протокола ведения встречи. Я даже не знала, что это на самом деле такое. А вдруг дар меня подведет?

Прозвенел дверной звонок. Пути назад не было. Я открыла дверь и увидела стоявшую там Делорес, нервничавшую точно как я. Она сгорбилась, закрылась и казалась какой-то маленькой. Я провела ее в дом, и мы уселись за кухонный стол. Света не хватало, и я зажгла свечу. Женщина подняла на меня печальные, умоляющие глаза. Я не знала, как начать.

К счастью, Делорес начала за меня, рассказав, зачем пришла.

– Мне шестьдесят, и я хочу усыновить ребенка, – сказала она. – Мне кажется, это правильно, но хотелось бы знать наверняка.

На моем месте любой смог бы определить, что женщина очень одинока и даже, пожалуй, сломлена. Но я знала про нее кое-что еще – я поняла, что у нее недавно умер муж. Я знала это, потому что видела его, или скорее яркую световую точку у меня в поле зрения сразу над глазами, и знала, что это он. И поняла, что он не здесь. Не с ней.

Как только до меня это дошло, хлынула информация о Делорес. Я увидела, что без мужа она совершенно растерялась и отчаянно ищет поддержки, указания, утешения. Она потеряла равновесие и смысл жизни, запуталась и не знала, куда бежать и что делать.

Однако яснее всего проступала ее боль. Жгучая боль в глубине души. Боль из тех, что калечат и выворачивают наизнанку, – боль, требующая ответа. Я чувствовала эту боль так же, как всю жизнь чувствовала боль и печаль других людей. Только на этот раз она была еще сильнее, сосредоточеннее. Теперь я приглашала ее в себя.

И, ощутив ее, я также поняла, что пытается сделать Делорес. Для нее способом ответа на боль было привести в свою жизнь новое существо. Она хотела усыновить ребенка, чтобы заполнить ужасную пустоту, оставленную ушедшим мужем, а не из желания растить и воспитывать юную душу.

Еще яснее я видела, что усыновлять ребенка в ее возрасте и положении было бы ужасной ошибкой. Эта уверенность исходила не от меня. Мне ее сообщили. Усыновление – не назначенный Делорес путь.

Не успев подобрать слова, я обнаружила, что уже говорю. Слова просто сыпались из меня. Не помню, чтобы выстраивала или формулировала мысли, – это был, скорее, поток откровения. Я почти чувствовала себя переводчиком для кого-то другого.

– Нельзя совершить ошибку, спутав свой путь с чужим, – сказала я. – Нельзя заполнить пространство внутри себя кем-то еще. Надо противостоять своему одиночеству. И придется искать другой способ восстановления связи со Вселенной. Для тебя существует другой путь. Можешь вступить в группу спиритов, познакомиться с новыми людьми, завести животное – животное, которому понадобятся твои любовь, защита и утешение. Животное, которому суждено встретиться с тобой.

Делорес напряженно слушала. Только потом до меня дошло, что моим дебютом в роли профессиональной ясновидящей стал совет пожилой женщине завести домашнего питомца.

Беседа продолжалась еще около часа. Когда она ушла, я прикинула, каково было мое на нее воздействие (если таковое вообще имело место). Как мне показалось, она уходила с некоторым облегчением – не такая напряженная, менее зажатая, словно что-то внутри у нее расправилось. Возможно, она заранее знала, что усыновление плохая идея, а то и невыполнимая, и ей просто надо было услышать это со стороны.

Мне было трудно понять, насколько я реально помогла Делорес. Но я верила, что сказанное мною было настоящим, правдивым и исполненным смысла. Я никогда больше с ней не разговаривала, поэтому не могу сказать, удался мой первый профессиональный сеанс или провалился.

Но, по моим ощущениям, продолжать стоило.

Отклики на объявление продолжали поступать. Гораздо больше, чем я ожидала, – десятки. Одна дама позвонила даже из Вирджинии с вопросом, даю ли я сеансы по телефону.

– Нет, – ответила я. – Никогда не пробовала.

– А давайте вы попробуете, и посмотрим, что получится?

Вот так я провела первый телефонный сеанс. И опять у меня не было ни готового протокола, ни системы, ни структуры. Я просто импровизировала. Но, к моему великому удивлению и облегчению, по телефону тоже получилось. Информации поступало столько же, как если бы мы сидели бок о бок.

Спустя несколько недель мне позвонил мужчина по имени Пол. Ему не терпелось получить консультацию, и мы назначили встречу. Он появился у меня в квартире и уселся за кухонный стол. Ему было к тридцати, и в целом его энергия показалась мне радостной и уверенной, хотя он немного нервничал в тот день. Разнообразные кусочки информации начали поступать сразу, и многие касались его подруги Эми, которую он явно очень любил. Почти сразу сеанс и информация, которую я получала, сосредоточились в основном на ней и отношениях Пола с ней.

Но затем произошло нечто. Впервые во время сеанса я ощутила присутствие позади себя, чуть справа. Прежде все, казалось, находилось прямо передо мной. На самом деле я никогда точно не отмечала, где я вижу информацию, но никогда не ощущала, что она позади. Это было больше похоже на возникающую в голове мысль – она не выскакивает слева или справа, она просто там есть.

Но сейчас я осознала, что поле зрения у меня больше и шире, чем я думала. Информация поступала ко мне не только с одной стороны – открылся новый, отчетливо иной портал. И то, что просачивалось справа, чуть позади меня, а затем перетекало вперед, было четким и ярким – сильное, напористое присутствие. Я услышала имя. Кто это? Что происходит? Я не знала. Я просто позволила выплескиваться тому, что видела и слышала.

– У меня тут некто по имени Крис, связанный с Эми, – сказала я Полу. – Мне рассказывают подробности про Эми.

Я поражалась точности деталей. Размер обуви Эми, какой кошелек ей нравился, ее любимая шляпа, прочие интимные вещи. Я вываливала эти подробности, а Пол тихо слушал. Но чем больше я говорила, тем больше приходила в замешательство – почему считывание Пола про Эми, а не про него? Я начала испытывать перед ним неловкость и спустя некоторое время принудила себя остановиться.

– Пол, мне правда очень жаль, я понимаю, ты не за этим сюда пришел. Я не знаю, почему твое считывание все про Эми и Криса.

– Все в порядке, – спокойно ответил Пол. Вроде бы он не расстроился и не обиделся. – Все, что ты мне рассказываешь, верно на сто процентов. Все, что ты говоришь, правда.

Его слова были для меня облегчением, однако по-прежнему не объясняли, что происходит. Пол глубоко вздохнул и объяснил.

– Крис мертв, – произнес он негромко. – Он погиб в аварии, когда встречался с Эми. Она была с ним в машине, когда та разбилась.

По телу побежал холодок. Что это мне Пол говорит? Что Крис пришел ко мне с Той Стороны? Что я слышу мертвого так же ясно, как будто он находится прямо у меня в квартире?

В тот момент я испытала благоговение. Я подошла вплотную к своему дару ясновидящей, к способности воспринимать душевную энергию и жизненный путь человека. Но я никогда не думала, что могу оказаться еще и медиумом, человеком, способным контактировать с Той Стороной. Однако в ходе того сеанса я получала ясные, точные подробности от того, кто ушел за грань. Мне не приходилось выискивать информацию или вытягивать ее клещами – она просто текла, как вода из открытого крана.

И я испугалась. «Так не пойдет, – подумала я. – Это слишком странно. Слишком большая ответственность. Я к этому не готова».

Мне было всего двадцать три, и я была совершенно не готова справляться с таким уровнем ответственности. Я не понимала, что значит общаться с ушедшими, – меня это напугало. Я не видела в этом ни красоты, ни милости; напротив, это казалось зловещим и неправильным. Все старые, отрицательные чувства по поводу моего дара внезапно вернулись.

С разрешения Пола я продолжала считывание. Крис был здесь и очень настойчиво хотел сосредоточиться на Эми. Ко мне потекла информация, что им с Полом предназначено быть вместе. Они должны были расти вместе на своем пути. Вскоре они поженятся, и у них будет двое детей.

По завершении сеанса я попрощалась с Полом и пожелала ему счастья. Казалось, он доволен полученной от меня информацией и вовсе не напуган тем, что мертвый парень его подруги присматривает за ними.

Но я осталась в растрепанных чувствах. Я гадала, как считывание повлияет на мой дальнейший путь, теперь, когда я могу контактировать с ушедшими. Чего я до конца не понимала, так это что я не просто ответственна за передачу информации с Той Стороны. Я также отвечала за ее истолкование.

Сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что пытался сделать Крис. Он пытался дать Полу свое благословение. Он подтверждал свою собственную связь с подругой Пола и тем самым явственно желал ей великой любви и счастья с Полом. Крис не вломился сквозь портал, чтобы сорвать сеанс Пола и заставить его ревновать или осложнить ему отношения с Эми, – Та Сторона не занимается отрицательным. Все, что приходит с Той Стороны, как мне еще предстояло усвоить, основывается на любви.

Но тогда я ничего этого не знала. Я знала только, что сеанс с Полом напугал меня. В тот вечер я рассказала Шину о пережитом.

– Не понимаю, что произошло, – говорила я. – Мне это не по нутру. Не уверена, что хочу дальше этим заниматься.

Однако люди продолжали звонить. Срок рекламы давно истек, но люди слышали обо мне от друзей, и все хотели сеанс. Однажды вечером раздался стук в дверь, но, когда я открыла, на пороге никого не оказалось. Только прикнопленная к двери записка.

«Мне надо с вами поговорить, – говорилось в ней. – Мне нужен сеанс. Пожалуйста, позвоните мне».

Я захлопнула дверь, затем смяла записку и выбросила ее. Я чувствовала себя уязвимой, в мои границы вторглись.

Я не была готова к такой ответственности. Вечером 17 июля 1996 года я сидела дома одна. Шин был на работе и скоро должен был вернуться. Я расслаблялась, читая книгу. Ничем не примечательный вечер. Но затем, где-то после восьми, тело мое непроизвольно дернулось и напряглось.

Я села прямо, и тут же меня скрутил внезапный приступ ужаса. Это не походило на волны печали, порой окатывавшие меня рядом с расстроенными людьми, – это было глубокое, экзистенциальное чувство ужаса, и хаоса, и разрушения, словно при конце мира. Я не знала, что это такое и чем вызвано, но понимала, что случилось нечто кошмарное. Во Вселенной явно что-то нарушилось, и сознание этого ужасало, корежило и парализовывало. Внезапно мне показалось, что я не могу дышать. В панике я позвонила Шину.

– Все в порядке? – спросила я его, хватая ртом воздух.

– Да, все хорошо, – ответил он.

Но, по-моему, было совсем не хорошо. Срывающимся на писк голосом, давясь слезами, я взмолилась:

– Пожалуйста, езжай домой, и, пожалуйста, веди машину аккуратно. Ты нужен мне здесь. Что-то не так.

В ожидании Шина я включила телевизор, и на экране вспыхнул спецвыпуск новостей. Что-то про самолет, авария. Огненные полосы в черном небе. Я села и попыталась очистить голову, чтобы смотреть внимательно. Но я уже знала все, что нужно.

Случилась трагедия, и мне дали о ней знать.

Когда подъехал Шин, я уже превратилась в рыдающую кучку.

– Что со мной не так? – всхлипывала я. – Почему я должна чувствовать такие вещи? Почему я должна знать, не имея возможности изменить исход? Зачем мне эти способности?

Меня захлестнуло знакомое чувство – я проклята.

В последующие несколько дней всплывали ужасные подробности. Рейс № 800 авиакомпании TWA[3]3
  TWA – Trans World Airlines, американская авиакомпания, некогда одна из крупнейших в стране. (Примеч. перев.)


[Закрыть], Боинг-747-100 вылетел из аэропорта Кеннеди в Рим, взорвался в ночном небе и рухнул в Атлантический океан возле Ист Моричес на Лонг-Айленде. Взрыв и крушение произошли милях в сорока от того места, где жила я. Все находившиеся на борту 230 человек погибли.

Ужас крушения и мое осознание нарушения во Вселенной прежде, чем я услышала об аварии, просто убивали. Событие уничтожило все мои достижения по овладению собственным даром. Я снова просто не хотела владеть этим знанием. Я боялась, что услышу погибших людей и они попросят меня передать их сообщения. Ответственность была слишком велика. Поэтому я остановилась. Я перестала принимать звонки. Перестала отвечать на стук в дверь. Перестала считать себя ясновидящей. Поклялась никогда больше не проводить сеансов.

Все ушло, звонки и стук и сеансы прекратились, и я попыталась жить как нормальный человек. Вселенная на некоторое время оставила меня в покое. Та Сторона перестала просачиваться, мое таинственное поле зрения погасло, словно неведомые силы, что вели меня, решили отступиться. Я не была готова.