Текст книги "Секретарша"

Он был постоянным гостем дедушки, но не только из-за любви бабушки. Он так же являлся неофициальным "партнером" дедушки. Даже после его возвращения, он продолжал поворачивать свои дела через фирму. Тем самым он расширял ее. Фирма росла как на дрожжах. Сам дедушка не знал, какие именно дела проворачивал Леопольд. Он, время от времени, сидел в архиве и удивлялся очень странным и ему непонятным бумагам с его подписью, которые он никогда не видел. В основном они были написаны на таком языке, который он просто не понимал. Конечно, ведь он был сыном среднего инженера. Говорят, его отец был доктором физических наук и даже имел какое-то непростое происхождение, он же с трудом закончил школу. Как бы то ни было, время шло, а дедушка все не мог спокойно смотреть на то, что через его фирму делались такие дела, о которых он ничего не знал, и которые однозначно были не совсем легальны. Он стал "копать". Он стал пытаться разобраться в делах фирмы, втайне от Леопольда. В конце он "нарыл" информацию о достаточно большой поставке промышленной техники по очень завышенной цене. И, как владелец и официальный управляющий, он отдал приказ остановить поставку. Фургон, уже полностью упакованный, так и не покинул ангар фирмы. Когда он туда заглянул, то нашел хорошо спрятанные наркотики. Да. Это было не оружие, как потом разнесли слухи. Тогда он собрал все наркотики, что нашел и спрятал их в своем сейфе. После, он без раздумий отправил поставку в пункт назначения. Не удивительно, что через несколько дней его похитили те самые люди, которым предназначалась "посылка". Они хотели его убить, но сначала узнать, что он знает, помимо той "поставки". Однако Леопольд вовремя пришел на помощь и "договорился" с недовольными покупателями. Как именно, дедушка не знал. Но после этого "инцидента", Леопольд разорвал все деловые отношения с, теперь уже корпорацией "Колдман", и строго настрого запретил дедушке соваться в любые дела "прошлого". Он также приказал ему заняться инновациями и разработками, как новым концептом, чтобы уберечь свое здоровье. Дедушке не оставалось ничего, кроме как повиноваться. После этого они практически не виделись. Но бабушка не перестала общаться с Леопольдом. Просто теперь они стали ходить к нему в гости. Леопольд даже поддерживал это. Чтобы было проще поддерживать контакт, он купил им особняк, рядом со своим. Не такой большой, и не такой роскошный, как его, но для дедушки это был замок. Замок, который он ненавидел и потому пропадал постоянно на работе. Хотя сейчас, на старости лет, он стал жить в нем постоянно. Возможно, он просто научился пользоваться благами поместья.

Дориан тоже жил в нем. У каждого было свое крыло, и они редко пересекались. Это было удобно.

Отец Дориана не жил с ними. Отношения между дедушкой и отцом были, если выражаться мягко, напряженными. Вместе с молоком матери он впитал в себя любовь к Леопольду и презрение к собственному отцу. Он считал его не достойным. Конечно, ведь дедушка не ходил в элитные школы, не учился в университетах и не получил светского воспитания. Он даже вилку неправильно держал. Не то что Леопольд! Отец Дориана проводил много времени с ним. У Леопольда было пристрастие, он обожал океан, серфинг и дайвинг. И отец впитал в себя эту любовь. Впоследствии он стал океанологом. Он изучал и изучает до сих пор дно океана. Ну, вернее, он так это называет. На самом деле исследования занимают у него лишь малую часть времени. В основном он сидит в люксовых отелях, пьет, развлекается с женщинами, отдыхает и ведет праздный образ жизни. Все это было за счет денег компании. То есть раньше за счет дедушки, которого отец ненавидел, а теперь за счет сына.

Как жил отец, Дориан точно знал. Первые годы своей жизни он провел у бабушки своей матери, его мать, кстати, была членом высшего общества, но его низкого звена. Отец познакомился с ней, когда разъезжал по миру со своими «экспедициями». Она влюбилась в стиль его жизни, и они стали путешествовать вместе. Как только Дориан подрос, родители стали брать его с собой. Школу, по крайней мере, начальные классы, он заканчивал «экстерном». Он видел, как его родители «веселились» и как они отзывались о тех, на чьи деньги они «прожигали» жизнь. Ему это казалось неправильным. Еще ребенком он понимал, что все в этом мире имеет цену, и жить за счет кого-то, не заработав в жизни и цента, идет вразрез с любыми моральными устоями. Его родители объясняли свое поведение тем, что они «сливки общества» и потому не должны работать. Но Дориан видел людей «их» сословия. И он видел, что они много работали. То, что со стороны казалось расслабленностью и праздностью, оказывалось непомерным трудом. Он это видел. Его родители – нет. Поэтому еще ребенком Дориан решил стать продолжателем дела своего дедушки.

Кстати, сам Дориан несколько раз виделся с тем самым Леопольдом.

Больше всего ему запомнился момент, когда он был еще ребенком. У Леопольда тогда была маленькая дочь, но ей он не особо занимался, так как ожидался второй ребёнок, на этот раз мальчик. Он женился на своей жене из-за денег и ее аристократического происхождения, достойного его, еще в самом начале своего «восхождения». Как следствие, они не очень любили друг друга. У них, по-моему, этот вопрос вообще не стоял. Любовь… что за глупость! Но сейчас не об этом. Единственное, что ему было от нее нужно, так это наследник. Мальчик. Первенец. Но родилась девочка. Как они потом объясняли, они не сделали на нее аборт только потому, что решили, что смогут хорошо выдать ее замуж. Именно так он и смотрел на нее. Как на существо, которое живет только для того, чтобы потом быть выданной замуж за какого-нибудь влиятельного человека, чтобы расширить свои сферы влияния. Потому ей не особо «занимались». Ее имя говорило само за себя. Стандартное элитное образование она получала. Зачем ей было еще что-то? С мальчиком же было все наоборот. Он еще не успел родиться, а весь мир был готов пасть к его ногам и молить о том, чтобы он им правил.

Именно в этот момент Дориан внутренне возненавидел все «высшее» общество с его устоями. Именно тогда, он абсолютно утвердился в том, что хочет работать, как дедушка, и вести его образ жизни. Подальше от таких, как Леопольд.

Дориан сидел у себя в офисе и размышлял. Сильно устав, он мирно заснул на своем диване. Проснулся он только ранним утром. Его разбудил рев мотора очень дорогого автомобиля. Он выглянул в окно. Из машины вышел достаточно молодой парень. Перед машиной стояла Аня. Он отрезал ей путь машиной. Они начали ругаться. Дориану было плохо слышно их разговор. Юноша был явно вне себя от бешенства. Аня же держалась достаточно спокойно.

– Ты что, с ума сошел?!? Ты чуть не задавил меня!

– Поверь, лучше бы я переехал тебя и не раз. Ты! Ты разорвала помолвку!

– Да. Разорвала. Это мое право.

– Кто тебе сказал, что у тебя есть право голоса?!? Я уже обо всем договорился.

– Ты забыл договориться со мной.

– Ты сейчас же извинишься, и я попробую все исправить!

– Нет. Забудь. Этому не бывать.

– Что значит, нет? Ты что, серьезно собираешься продолжать в своем духе? Я был терпелив. Но ты переходишь все мыслимые рамки! Особенно с этой "работой". Я до сих пор не могу поверить. Променяла жениха на "работу". Ты оскверняешь имя семьи!

Особенно слово "работа" юноша говорил с особым отвращением.

– Единственный, кто оскверняет имя семьи, это ты!

– Сейчас же возьми свои слова обратно! Я величайший паук планеты!

Теперь в нем проснулся зверь. Она же оставалась невозмутимой.

– Нет. Ты даже не способен заставить меня выйти замуж. Какой ты после этого паук? А твой необузданный характер стоил отцу не одну сделку. Так что нет, единственный, кто срамит семью, это ты.

Юноша не выдержал и дал Ане очень сильную пощечину. Она упала на асфальт. К счастью, она успела выставить руки и не сильно покалечилась. Только слегка ободрала и ушибла коленки. Находясь на полу, она спокойным голосом добавила:

– А теперь ты еще и грань насилия перешел.

Сам юноша испугался того, что он сделал. Стиснув зубы, он сел в машину и приказал шоферу ехать прочь.

Кроме Дориана, никто не видел этой сцены. Было семь утра. Никого из работников и близко не было, а окна охраны выходили на другую сторону. К тому же это произошло еще за пределами их территории, то есть вне зоны их интереса. Аня быстро поднялась, осмотрела себя, пришла к выводу, что колготки были полностью испорчены, быстро и ловко сняла их прислонившись к стене, и выкинула в ближайшую мусорку. Слегка покачиваясь, она направилась на работу, думая привести себя в порядок уже на рабочем месте, пока никого нет. Она без проблем прошла мимо охраны практически незамеченной. Они её уже знали и не особо обращали внимание.

Каково же было ее удивление, когда у лестницы ее встретил Дориан.

– Ми… ми… мистер Колдман? Что Вы здесь делаете в такую рань? В каком Вы виде!

Дориан действительно не успел даже расчесаться. Вчера он настолько устал, что заснул прямо в костюме, и это было заметно.

– Аня, это сейчас неважно. Главное, как Вы, с Вами все в порядке?

– О чем Вы? Все хорошо.

Попыталась отмахнуться Аня.

– Перестаньте! Я все видел. Этот хам чуть не переехал Вас, а потом еще и ударил. Позвольте, я помогу Вам подняться!

Не дождавшись ответа, Дориан взял Аню на руки и понес в свой кабинет. Она не сопротивлялась. Колени у нее действительно чувствовали себя не очень, и потому подниматься на своих двоих ей было больно. Дориан усадил ее на диван.

– Спасибо, Дориан.

– Этот человек, что ударил Вас… Это Ваш жених?

Внезапно спросил он.

– С чего Вы это взяли?

– Ну, я отчасти слышал Ваш разговор… там было что-то про помолвку…

– Да. Мы говорили, в том числе, и об этом. Но нет, он не мой жених.

– Тогда что он от Вас хотел?

Аня тяжело вздохнула.

– Дориан, я благодарю за помощь, но я очень Вас прошу не лезть. Это дела семейные.

– Я понимаю…

Задумчиво произнес он.

– … Но Вы знаете, кто этот человек?

– В смысле?

– Это сын одного очень, очень влиятельного человека. Имя Леопольд де Холл Вам о чем-нибудь говорит?

Аня хотела рассмеяться, но как только она попыталась улыбнуться, ей стало очень больно. Этот человек действительно сильно ударил ее по лицу. Она приложила руку к больному месту, надеясь, что это поможет.

– Ой! Извините! Не напрягайтесь. Поговорим чуть позже. Можно я посмотрю?

Аккуратно спросил он. Аня ничего не ответила. Она убрала руку так, чтобы Дориан мог увидеть все своими глазами. Он нежно взял ее за подбородок и рассмотрел удар под разными ракурсами. Он цокнул языком.

– Он Вас сильно ударил… Синяк будет проходить долго.

– Синяк – это не страшно. Он мне ничего не разбил и не сломал. Так что, все будет хорошо.

Попыталась успокоить его Аня.

– Нет, но все же, он урод! Хотите, я позвоню "ребятам" и они хорошенько "отполируют" ему и машину, и рожу? Хотите?

– Дориан, прекратите нести чепуху. Мне нельзя смеяться.

– Я говорю на полном серьезе!

– Если так, то это Вы не знаете Леопольда де Холл и уж тем более его сына, Александра-Виктора. Знаете поговорку? Если ты охотишься на Холла, значит, он тебя уже поймал.

Дориан глубоко задумался.

– Но что этому типу могло быть от Вас надо?

– Я же сказала, дела семейные. Ничего особенного.

– Когда ничего особенного, на машине переехать не пытаются…

– Он не хотел меня переехать. Он просто хотел перехватить меня до работы. Я, зная о его плане, специально вышла пораньше, пока он спал. Но его водитель оказался лучше, чем я думала. Я не успела. Тогда пришлось задействовать план Б.

– План Б? И в чем же он заключался?

– В том, чтобы он ударил меня.

– В смысле?

Не на шутку удивился он.

– Дориан, все просто. Я его спровоцировала. И получила пощечину очень даже заслуженно. Только ему понадобится время, чтобы это понять. А пока он будет мучиться угрызениями совести и я смогу жить спокойно.

– Да Вы… просто монстр!

С высочайшим уважением сказал Дориан.

– Возможно. Я, правда, не ожидала, что он ударит так сильно… все же он не смотря ни на что, еще совсем ребенок…

Задумчиво произнесла она. Дориану было крайне непривычно, чтобы об Александре де Холле, будущем властителе мира, так отзывались.

– Вам, конечно, лучше знать, но я бы советовал Вам держаться от него подальше, если есть такая возможность.

Все же высказал свое мнение Дориан. Аня очень заинтересовалась.

– Да? А почему?

– Если насилия и унижения Вам не достаточно, то слушайте:

Дориан захотел помочь Ане разобраться. Его тон был немного поучительный, возможно немного грубый.

– Слушайте. Вам это понять, наверное, сложно, но Вы не можете быть вместе. Вы из разных сословий. Из разных "каст", если так можно сказать.

– Продолжайте, мне интересно. И я, кажется, понимаю Вас.

Немного театрально сказала она.

– Понимаете, у него другая жизнь. Не такая, как у других людей. Такие как он ходят в особые школы, особые заведения, являются членами закрытых организаций. У них не обычное воспитание....

– Если Вы думаете, что мы из-за разных стилей верховой езды будем ссориться, то за это не переживайте.

– Нет. Вы не понимаете. Единственная цель их жизни, это власть. И они используют всех для достижения этой цели.

– Работать на цель 24 часа в сутки. Разве не это рецепт успеха?

Немного подшучивая, спросила она. Дориан же был слишком погружен в свои мысли, чтобы понять шутливые и игривые нотки ее голоса.

– Нет! Это другое. Их цель власть, власть и еще раз власть. Им никогда не будет достаточно. Для них весь мир существует лишь для того, чтобы служить им. Если он не хочет служить, то они заставляют его или уничтожают. Также они презирают любой вид работы.

– Ну, я на Вас тоже работать не очень хотела.

Как будто намекая на что-то, подметила она.

– Прекратите издеваться! Я говорю с Вами совершенно серьезно!

Возмутился Дориан. Глупец, если бы он слушал ее, он бы все понял. Она была той самой дочерью Леопольда де Холла. Конечно, он мог бы все понять и сложив в уме ее фамилию и "семейные" дела с еще юным Александром де Холлом, но это было уже явно слишком сложно. В прочем, так было со всеми. Первое впечатление от нее, как от обычной девушки настолько сильно влияло на восприятие людей, что они уже не могли "изменить" его. Даже если она, спустя время, прямо заявляла им о своем происхождении, люди считали это шуткой. Им было проще поверить, что она однофамилица и просто пытается добрать своей значимости. Ведь не может девушка такого стана спускаться к ним! Но что она делала среди "людей", спросите Вы? Когда-то, она поспорила с отцом. Она считала себя более "достойной кандидатурой" на пост наследника паука, чем ее брат. Но отец был другого мнения, в особенности потому, что она была женщиной. Он считал, что женщины существа глупые и ущербные, не способные ни на что, кроме как плести интриги и беспокоиться о своем внешнем виде. Это все потому, что в своей жизни он встречал либо действительно глупых женщин, либо очень умных, которые пользовались его стереотипами. Аня, вернее Анна – Джулия де Холл, была другой. Она не хотела плясать под дудку отца и, как пешка, выходить замуж за того, на кого укажут, для расширения и укрепления власти. Она хотела жить сама. Самостоятельно. Как мужчины в ее роду. Конечно, из положения чей-нибудь жены она, будучи не глупой, могла бы жить в свое удовольствие и "плести паучьи сети" не хуже отца или брата, но она этого не хотела. Она не хотела идти общим и "легким" путем. На это отец сказал ей, что ее имя уже говорит само за себя, что у нее нет альтернативы и это лишь вопрос времени, когда она это поймет. В этом и заключался спор. Он разрешил ей жить так, как ей вздумается, но с условием, что она не заденет, ни своим именем, ни своими делами, ни одну из его "ниточек". Он считал, что это невозможно. Все блага высшего общества были в его руках, а остальные были для нее закрытыми, в силу происхождения. Но вот уже более пяти лет она жила так, как хотела. Подрос ее брат и, считая что спор отца, это проявление "старческого маразма", не оставлял попыток "вплести" в свою сеть сестру. Она же каждый раз ловко освобождалась, оставляя его «ни с чем» и рассерженными "партнерами". Это была ее месть за то, что он родился мальчиком и потому считался первенцем. Ведь первой родилась она! Но она была женщиной. И этим все было предрешено. Но довольно отступлений, вернемся к нашим героям.

– Дориан, я тоже говорю с Вами совершенно серьезно. Я понимаю, о чем Вы говорите. Но и Вы должны понять, что Вы понятия не имеете, кто я.

Дориан грустно опустил голову.

– Боюсь, я знаю о Вас больше, чем Вы можете себе представить.

– Тогда просветите меня!

– Вы являетесь представителем бедного сословия. Судя по тому, как Вы одеваетесь, Вы не нищенствуете. Но до богатых Вам далеко. Вы не можете жить и не считать деньги. Это делает Вас продажной, хотите Вы этого или нет. Вам приходится экономить и жить с оглядкой на то, что хлеб завтрашнего дня может в любой момент исчезнуть. Я не удивлюсь, если у Вас есть собственная квартира. Вы чувствуете себя независимо. Но страх перед завтрашним днем не покидает Вас. Возможно, поэтому Вы решили, что этот человек, Холл младший, будет Вашим билетом наверх. Но он.... Он не богатый… нет. Он относится к классу элиты. Они стоят над богатыми. Они… они самая страшная нечисть нашей земли. Они паразиты. Вампиры, которые высасывают жизнь, ресурсы, все, к чему притрагиваются. Они сожрут Вас на завтрак, а потом, как только насытятся Вашей молодостью либо отрыгнут, оставив ни с чем, либо скормят голодным гиенам на привязи. Эта элита – эти "правители мира"… на самом деле они просто оккупанты, которым плевать на всех, кроме себя самих. Они скользкие, холоднокровные, грязные, эгоистичные кровопийцы!

– Ой! За что Вы себя так?

С небольшой ноткой сострадания спросила Аня. На самом деле она сдерживала себя всеми силами, чтобы не рассмеяться. Дориан сильно отошел от темы, но ей так нравилось даже больше.

– Себя?

Удивился он.

– Ну да. Вы же часть этой элиты!

– Да…

Внезапно Дориан понял, о чем шла речь.

– …эээ… то есть, нет. То есть, я другой.

– Конечно. Поэтому от Вас мне держаться подальше не стоит. А от Александра-Виктора стоит. Я не поняла. Это какая-то уловка? Вы что, пытаетесь меня закадрить?

Очень подозрительно спросила она. Дориан опять был обескуражен. Как эта девушка умудрялась каждый обезоруживать его буквально несколькими фразами?

– Нет! У меня даже в мыслях…

Хотел было возмутиться Дориан, но Аня его перебила.

– Перестаньте! У Вас на лице все написано. Причем с первых минут нашего знакомства.

– Я… нет…

– Если нет, то Ваша забота однозначно выходит за рамки отношения ко мне как к подчиненной.

– Эм… Но…

Дориан покраснел.

– Нет, Дориан, не волнуйтесь. Я не позволю Вам совершить грех и "осквернить" вашу фирму. Вы не в моем вкусе. К тому же Вы однозначно мазохист.

– Я? Мазохист? Что за вздор?

– Вы каждый раз напрашиваетесь на то, чтобы я "прошлась" по Вам, как по асфальту. Вам это, видимо, нравится. Иначе я не понимаю, почему Вы не отвечаете мне. Вы ведь совершенно не оказываете сопротивления.

– Может, я терплю Ваши насмешки потому, что Вы пообещали мне помочь? Или по тому, что еще никто не дарил мне столько внимания.

– Хм… плохо же Вы пользуетесь дарами элиты, если Вам внимания не хватает.

– Я не знал, что мне его не хватает, пока не познакомился с Вами.

– Сейчас Вы точно пытаетесь меня закадрить.

– Да перестаньте Вы уже!

Отчаянно взмолился Дориан.

– Нет, это Вы перестаньте вести себя как подросток. Я же сказала Вам не лезть в это дело. Это моя жизнь и я лучше знаю, от кого и когда мне стоит держаться подальше. Хорошо? И умоляю, перестаньте думать, что Вы хоть что-то знаете в этой жизни, особенно о бедных.

– Я попал в болевую точку?

Хитро спросил он.

– Наоборот, мимо. Настолько мимо, что аж позор.

– Ну, теперь Вы меня просветите, если знаете лучше.

– Ваша проблема заключается в том, что Вы все время думаете от себя. "А что бы Вы думали на месте этого человека?". Глупость! Чтобы понять что либо, нужно полностью перечеркнуть свои представления. Только тогда Вы открываетесь новому.

– И в чем же заключается то "новое", что я не вижу.

– Вы говорите о страхе перед завтрашним днем? Что ж, разочарую Вас, бедные не думают настолько вперед. Они часто не думают даже на час вперед.

– Как?

Дориан был ошарашен такой информацией.

– А вот так.

Грустно подытожила она.

– Но, как они живут? Это не возможно!

– Да? А почему Вашим работникам проще работать против Вас, чем налаживать с Вами отношения?

Дориан задумался.

– Ну, может им заплатили больше?

– И кто будет тратить такие деньги на слухи? Не смешите! Мне нельзя смеяться.

– То есть, Вы хотите сказать, что это потому, что они не думают?

– Нет! Они думают. Просто не наперед. Им сейчас подкинули мысль, какой Вы плохой, и они ее развивают. Если бы они не думали вовсе, они были бы нищими.

– Все равно.... Вы меня еще не убедили.

– Хорошо. Последняя попытка, ладно?

В ее голосе стали появляться нотки озорства. Он, наконец, начал давать ей отпор!

– Ладно. Попробуйте!

С не меньшим озорством добавил он.

– Хорошо. Скажите, вот Вы работаете. Работаете не мало. У Вас и деньги и возможности.... а у Вас есть возможность следовать своим желаниям?

– Что Вы имеете в виду?

Решил уточнить Дориан..

– Ну, я имею в виду, жить по принципу хочу– не хочу.

– Да!

Уверенно выпалил он.

– Правда?

Немного прищурившись, спросила она.

– Конечно! Хочу, приду на работу в семь, хочу – в девять. Хочу, гоняю на машине после работы, хочу – смотрю телевизор или иду в спа– салон.

Аня немного выпала в "осадок".

– Охренеть у Вас желания! Тогда мне больше нечего сказать, господин Колдман. Признаю свое поражение.

Но Дориану такая победа показалась не интересной.

– А что, по Вашему мнению, с моими желаниями не так?

– А как же работа на результат 24 часа в сутки? Где здесь место желаниям и чувствам?

– Оу…

Многозначно протянул он.

– То-то. А эти, все остальные, себе позволяют расслабляться и идти на поводу желаний, не смотря на то, что позволять, по уму, не должны. Но об этом они не думают. Именно это и возмущает Вас в них. Иначе, почему Вы не могли найти себе секретаршу?

– Я взял Вас лишь потому, что Вы действовали не по шаблону.

– А почему все остальные действовали по шаблону? Почему Вы постоянно действуете по шаблону?

– Я? По шаблону?

– А разве нет?

Удивилась Аня.

– Вы… Вы не ведаете, что говорите! Я все понял! У Вас шок. После удара.

– Да. Спустя час. Внезапно проявился.

Насмешливо заметила она.

– Я схожу и принесу лед.

Уверенно произнес Дориан и быстро направился прочь. Она не успела его остановить, ведь прошло немало времени. Первые работники уже появились на местах, а вид у него был помятый. К тому же, откуда он знает, где достать лед?

Но уже через пять минут Дориан вернулся с ледяным компрессом. Она благодарно взяла его и направилась к себе в кабинет. Но уже спустя час ее телефон зазвонил. Ее вызвала к себе глава внутреннего профсоюза работников. Она к этому моменту уже успела привести себя в порядок, надеть новые колготки (запасные из сумочки) и, насколько это было возможно, спрятать пощечину под макияж.

Дама, которая являлась главой профсоюза, была крайне неприятной. Она страдала от избыточного лишнего веса и ненависти ко всему в этом мире. Аня была не исключением. Молодая, красивая, да еще и на такой должности! Но когда Аня вошла к ней, она старалась изо всех сил быть милой и дружелюбной.

– Здравствуйте! Вы меня вызывали?

Осторожно постучавшись, спросила Аня.

– Да, заходите.

Произнес гиппопотам в кресле. Аня вошла и села напротив. Гиппопотам протянул к ней лапу.

– Анна Холл, Вы у нас совсем недавно. Мы еще не успели познакомиться. Меня зовут Матильда Гутберг.

– Очень приятно!

С неким подозрением пожала руку Аня.

– Я, глава профсоюза работников нашей фирмы.

Сказала Матильда. Между ними воцарилось молчание. Она так и не отпустила руку Ани. Она также как-то странно рассматривала ее. Аня молчала и делала вид, что все нормально.

– Я, глава профсоюза работников нашей фирмы.

Повторила она после некоторого времени. От Ани все еще не последовало никакой реакции, кроме короткого кивка головой.

– Я позвала Вас, чтобы спросить, как Вам работа. Может, Вы хотите на что-то пожаловаться?

– Нет. Я ведь тут совсем недавно. Пока мне не на что жаловаться.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

– Но если что-нибудь будет, Вы мне скажете?

– Обязательно.

Они снова замолчали. Они просто смотрели друг другу в глаза. Все еще пожимая руки через стол, стоя. Она явно ожидала от Ани нечто, но Аня упорно не хотела "играть" в ее игру.

– Мне можно идти? Или Вы хотите мне еще что-то сказать?

– Нет. Сказать я Вам больше ничего не хочу.

– Тогда я пойду.

Аня попыталась развернуться и направиться к двери, но Матильда сжала руку бедной Ани еще сильней.

– Зачем Вы его защищаете?

– Кого?

Удивленно спросила Аня.

– Не прикидывайтесь! С самого первого дня он кричит на Вас, а сегодня еще и ударил! Вы хорошо спрятали следы, но они совсем свежие и опухшие. Скажите, он Вас домогался? А Вы, Вы дали ему отпор и за это поплатились?

– Меня ударил не он.

Попыталась объяснить Аня, но Матильда даже слушать не хотела.

– Перестаньте! Все так говорят! Но тут Вам не нужно прятаться. Этого инцидента будет достаточно, чтобы потопить его.

– С чего Вы взяли, что это был он?

– Наш повар Штефан мне все рассказал. Сегодня утром он зашел на кухню и в очень неопрятном виде попросил ледяной компресс. Он даже объяснил ему, что для лица. Он… он даже не скрывал… он совершенно потерял стыд…

Матильда сжала ее руку от злости так сильно, что Аня поняла, "пора выбираться", иначе руку придется ампутировать. Матильда злилась на самом деле не на то, что Дориан ударил Аню, а на то, что между ними могли быть "отношения". Такие как Колдман могли быть лишь фантазией, для таких как она. И он был ее фантазией. Ох, она была просто одержана им. Он был ее кумиром, ее богом. Но он совершенно не обращал на нее внимания, и ее любовь перешла в ненависть. Она была одной из заговорщиков. Именно она была в ответе за слухи. Аня поняла это, но чуть позже. Сейчас ей нужно было "выбраться" из тисков Матильды так, чтобы прикрыть и себя, и начальника.

– Госпожа Гутберг, даже если меня ударил мистер Колдман, чего я не говорю, но даже если… это было заслуженно.

– Вздор!

Разозлилась Матильда.

– На третий день он захотел большего и изнасиловал Вас, признайтесь, наконец!

Фантазии Матильды уже приняли форму маразма.

– Нет! Все было не так. Просто он узнал, что я соврала ему во время собеседования.

– И о чем же Вы могли соврать, чтобы он имел право бить Вас?

– Это мой секрет. Поймите, я не могу…

– Сейчас же говорите, или я сломаю Вам руку!

Матильда не шутила. Она уже была в бешенстве и сжала руку Ани так сильно, что еще чуть-чуть, и она бы действительно могла повредиться. Это был тот самый момент, который нужен был Ане.

– Хорошо!

Закричала она. Потом резко дернула руку так, чтобы Матильда приблизилась к ней как можно ближе, нагнувшись через стол и… поцеловала ее. В губы. В засос. Матильда даже не сопротивлялась. Она была слишком поражена, чтобы оказывать сопротивление. Даже руку Ани она отпустила.

– Что… что это было…?

Прибывая в состоянии совершенной дезориентации, спросила она.

– М… мой секрет…

Замявшись, ответила Аня. Медленно, но верно, до Матильды стало доходить послание Ани.

– То есть Вы…

– Да.

Прервала ее Аня, как будто ей не хотелось, чтобы Матильда произносила это слово. Но Матильда все никак не успокаивалась. Она начала делать странные движения руками.

– То есть… Вы, как бы…

– Да.

Вновь отрезала Аня.

– Вы лесбиянка?

Не выдержав, прямо спросила Матильда.

– Тише! Прошу! Это мой секрет!

Взмолилась Аня. На лице Матильды выросла огромная улыбка, которая, казалось заходила ей даже за уши.

– То есть он нанял Вас в надежде, что он впредь каждый день с Вами.... а Вы оказались…

Тут она залилась звонким смехом. Это был смех злорадства. Успокоившись, Матильда продолжила.

– Теперь мне понятно. Вы правы, пощечину Вы получили заслуженно. Но поверьте, в нашей фирме, Вам нечего бояться. Мы люди понимающие, и ни в коем случае не осудим. Я также поняла, почему Вы хотели это скрыть. Вы боялись, что он уволит Вас, если об этом узнает еще кто-то. Но не волнуйтесь. Я со своей стороны сделаю все, чтобы этого не случилось.

– То есть, Вы сделаете так, чтобы об этом никто не узнал?

– Нет. Я сделаю так, чтобы Вас из-за этого не уволили.

Между ними вновь наступила тишина.

– А это не может остаться между нами? Понимаете, это мой секрет.

В последний раз взмолилась Аня.

– Хорошо. Я буду об этом молчать. Но отвечать за слухи я не могу. Они вне моей власти.

Соврала она. Аня сразу раскусила ее ложь и все поняла.

– Ой! Спасибо огромное, госпожа Гутберг!

– Матильда. Зови меня просто Матильда. Можешь идти.

Аня спешно покинула ее кабинет. Без промедлений она направилась к Дориану. К нему в кабинет она ворвалась без стука.

– Господин Колдман, нужно срочно поговорить.

Сказала Аня, закрывая дверь.

– Аня? Какого черта Вы врываетесь ко мне? Я работаю.

– Отложите все к черту. У нас с Вами ЧП. Прошел слух, что Вы меня сегодня утром ударили. Народный ум к этому, из-за Вашего неопрятного вида, еще и попытку изнасилования приплел.

У Дориана невольно открылся рот. Аня продолжила.

– Меня вызывала к себе глава профсоюза. Она хотела получить от меня признание, чтобы "уничтожить" Вас.

– Но Вы ведь сказали ей правду?

– За кого Вы меня принимаете, Дориан. Конечно, нет! Я, конечно же, попыталась уладить ситуацию, как могла.

– И что Вы ей сказали?

С замиранием сердца спросил он.

– Времени думать не было. Пришлось действовать спонтанно. Я сказала, что Вы ударили меня, так как узнали, что я – лесбиянка.

– ЧТО?!?

Внезапно вскочил Дориан.

– Вы понимаете, что натворили! Теперь я буду выглядеть в их глазах последним неудачником!

– Ага! Насильником выглядеть куда лучше! И пять лет строгого режима, только украшают мужчину!

Дориан сел.

– Пять лет?

– Вам бы дали не меньше, так как Вы еще и своим положением, как начальник, злоупотребили. Это утяжеляющий фактор.

– Но, я ведь ничего не сделал…

– А уж я – тем более. За нас всё решило общественное мнение.

Дориан глубоко задумался.

– Но Вы не лесбиянка?

– Дориан!

Прикрикнула Аня. Этот вопрос был не только не корректен, но и не особо касался его.

– Да, извините… и что нам теперь делать? Может Ваш разговор с главой останется тайной?

– Это вряд ли. Мне кажется, она ответственна за пропаганду против Вас.

– То есть, хотите сказать, что к концу сегодняшнего дня, все работники об этом узнают?

– Что Вы! Это произойдет куда раньше!