Текст книги "СтихиИ"

Лена Де Винне
CтихиИ

© Стихи Лены Де Винне, рисунки и дизайн Дениса Трусевича

СОЛИД пресс, Москва, 2013 год

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

…Во владениях Солнца

Светом ответят души зеркала

На непоставленный ворох вопросов.

Тех, что застряли в надземной дали.

Память изгибами счастья заполнит

Жизни прошедшей любимые дни…

Памяти Льва Николова

Памяти Лары Дружининой

С нами навсегда ваша любовь, вера, щедрость и талант. Спасибо вам, родные, любимые, за тот неисчерпаемый источник силы и добра, который вы нам подарили, который навсегда останется с нами. Мы продолжим творить, потому что знаем, что благодаря вам он никогда не иссякнет.

Лена Де Винне, Денис Трусевич

 
…Успокоение найти порой
лишь удаётся в мысли,
Что на обратной стороне
Компания друзей старинных
праздник уж готовит.
Им веселья и застолья
хватит на века.
Ну а потом, глядишь,
и мы подтянемся неспешно…
 

СтихиЯ
Москвы и других городов

От Рогожской Слободы до Заставы Ильича. 1783 до наших дней

 
Обесключенный сейф
Рассмеялся в лицо мне под серое утро.
Не нарушу спокойствие шкафа
Потоком шуршащих страниц.
А бинокль, свидетель двух войн
И двух революций,
Как в театре в тридцатые –
Гордо на ленте атласной повис.
 
 
Появлялась из зеркала с ручкой
Царевна-девица, как пава.
Каждый раз, как его удавалось
Под стул мне тихонько стащить.
Имя куклы в кудряшках простое.
Она – Василиса.
Повзрослевшей правнучке родителей
Скоро уж в школу ходить.
 
 
Из окон – купола. Под окном – старина.
А под дверью – палатки.
Растянулась Москва
По периметру многих земель.
От Москвы – две версты.
Из Рогожской слободки – застава
Ильича – от Кольца до Кольца.
Там полжизни порою проходит за пару недель.
 

И это тоже Москва

 
В Москве – шум, В Москве – люд,
Люди повсюду спешат-снуют.
Люд, тот, кто добрый, песни поют.
Песни не жалуют люди, кто лют.
 
 
Лютик и Лютня до встречи в Москве
Жили в бескрайне-Российской стране.
В ширях, раздольях, просторах весей.
Не было в мире счастливей людей.
 
 
Лютня и Лютик в черте городской
Ищут безбрежный оседлый покой.
В их далеках люд поёт. Невдомёк
Им, как их Град от Столицы далёк.
 
 
Здравствуй, Москва! Всё подпрыгнуло ввысь.
Люди-лютышки за Лютню взялись.
Сорванный Лютик – в хрусталь на столе.
Лютый романтик доволен вполне.
 
 
Лютым любовником Лютне он стал.
Люксовый люд лебезит. Пьедестал
Под ноги бросил он Лютне-жене.
Лютый хозяин опять на коне.
 
 
Клетка из золота лютая жмёт.
Жизнь не мила. Жизнь в Москве – незачёт.
Счастье из прошлого – в прошлой дали –
Дальше и дальше… Затлели угли
 
 
Силы последней. С молитвой спастись
Лютик и Лютня за руки взялись.
Бросили всё. И пропала Москва!
Счастье вернулось, как только черта
 
 
Города-монстра осталась вдали.
Смогом замызганы чёрные дни.
Края фонтану их радости нет.
В Град – кувырком, возвращение – свет!
 
 
Что же Москва? Велика и сложна.
Мама кому-то, кому-то сестра.
Ну а кому-то и мачехой быть
Ей довелось, к проходимцам водить.
 
 
Лютые стражи Столицы не спят.
Бдят, не моргнув, на поющих глядят.
Каждого, кто запоёт (тот не лют,
Лютым певун – как фингал-неуют),
 
 
Сразу пугать, чтоб сломать-подчинить,
Глотку заткнуть, с карусели свалить.
Путь ваш унылый – дешёвая медь.
Ну и лютуйте. А мы будем петь.
 

Рождественское настроение

 
Москва никогда не спит.
И мне вместе с ней не спится.
Лежат по углам бомжи –
Симптом дорогой столицы.
 
 
В метро в семь утра вошла.
Таких нас вошло не мало.
«Стоять». «Проходить». «Уважать».
Ворчит эскалатор вяло.
 
 
На ощупь – полярная ночь.
По запаху – мир пошатнулся.
На вкус – Рождество манит.
Так круг декабря и замкнулся.
 

Из Внуково на Киевский вокзал

 
Москва прекрасна!
Но как в ней тесно…
Громады зданий
Крутым навесом
Сверкают светом.
И снег сверкает.
Любовь проходит,
И мысли тают.
 

Вид из окна ночью

 
Ах, как до боли красиво!
До слёз! Не могу отвернуться -
Боюсь, пропадёт виденье.
А мне говорят: «Реальность»…
Ну да. Умом понимаю.
Но верить по-прежнему сложно,
Что всё сотворили руками
Обычные смертные люди.
Иль, может, в них силы вдыхали
Вселенские мудрые ветры?
А люди, достойные чести,
Кружили в потоке творенья,
Создавшего мир и Москву?
 

Москва, 28 сентября

 
Сегодня закончилось бабье лето.
За ночь выпадет жёлтая осень,
Первой каплей она размажет
Остатки солнца по городу.
Проседь
 
 
Года увижу я завтрашним утром
На перекрёстках несмытой пыли.
И по колено сентябрь завалит
Улиц просторы.
А автомобили
 
 
Взгляд распахнули навстречу ветру.
Фары прищурят – бежать устали.
Люди – на службу. Детишки– в школу.
Кони ж привычные –
в пробки встали.
 

Ностальгия

 
Санта Клаус… И чужое Рождество…
Вновь снежинок не хватает в декабре.
Моросящая метель зальёт балкон,
Раздирая окна в пасмурной канве.
 
 
Их глазницами исплачется закат,
В блике лунном Землю снова не найдя.
Контур света просочится в поры дня –
Бесполезно укрываться от дождя.
 
 
Чудо грустное – дождливая зима.
Свет – нехватка. Ночь – избыток. Мразь – в душе.
То ли дело, век двадцатый… Дед Мороз.
И Снегурка. И коняшка из папье-маше.
 

Брюссель

 
Запотела улица туманом – не стереть его рукой.
В вату белой ночи, носом ткнувшись, приуныли города.
Колобок раздумий с носа лиса недомолвок укатил
По дороге отражения простора в многовековое никуда.
 
 
Мокрым снегом распугало европейцев утро декабря.
Им неведомы меха и радость снегом припорошенных дорог.
Мысль нащупать в темноте кромешных дум на перепутье снов
Не удастся за вытьём плутающих меж мокрыми красотами ветров.
 

* * *

 
Мой пятничный Брюссельчик бесподобен!.
На рынке – вишня, сыр и молоко…
Мне все здесь мило. При любой погоде.
Одна печаль – до дома далеко…
 

* * *

 
Брюссельчик маленький такой, хорошенький!
Но это, право, ничего,
Когда глядишь весною припорошенной
На инеем покрытое окно.
 

Крит

 
Устала отдыхать, хочу домой!
Там томный дождь и мутные фасады.
Жары объятия, непышные досады…
Истомы краски… Птичек водопой…
 
 
Из неги Крита поспешу на север,
В прохладу милую и тёплые дома.
Но, гляньте! В мой Брюссель пришла весна!
Раскрылись розы, зацветает клевер…
 

Париж

 
Проход оттуда в никуда
Подчас неровным закоулком
Потерянности в зябкой,
Но сухой весне Парижа
Откликнется теплом воспоминаний
Серебряного века
И мелькнёт знакомством
С добрыми людьми.
 

Про школу

 
Люблю тетрадки на пружинках.
Писать приятно на изгибах,
Что раскрываются опрятно,
Квадраты клеток оголяя
Девичьим радостным секретам.
 
 
Листки простые с бахромою
В том месте, где была пружинка,
Легко ложатся в треугольник,
Что отнесет письмо-дразнилку
Мальчишке за соседней партой.
 
 
Умеет сохранять молчанье
Страниц, согнутых в треугольник,
Тетрадь с пружинкой. Присмирённый
Двойной липучкой срез бумаги,
Не станет трогать край пружинки.
 
 
Не проболтается случайно
Про самолётную записку -
Ответ на дёрг косички в классе.
Ведь правду открывать словами,
Чтоб насладиться ей, не стоит.
 
 
Вот и буду дальше молчать.
 

СтихиЯ
Наших веков

Век двадцать первый

 
В Шерметьево по старинке
захожу в Irish Bar.
В двадцатом веке
там не раз я сиживала.
Фотографиями низкопиксельными
вспоминаются года
Девяностые, лихие.
И всё же мы выжили.
 
 
Улеталось, убегалось
Смеялось сквозь скрип
Стиснутых зубов
Становление нового
Века двадцать первого.
Корнями прилип
Он к скай-лайну Москва-Сити
многосотметровому.
 
 
Башенки-аляпы
на архитектуре-новизне.
Монстроватый Пётр.
И дорога к храму.
Эклектика
Беличьего колеса Москвы
Топчется на месте
Со скоросью звука упрямо.
 
 
Тысячелетие – в прошлом.
Вперёд – на века.
Не Россия местами,
Но совсем не запад.
Московское «а»
– крест, любовь и судьба.
Хоть зовут брюссели
И Манхэттен манит.
 

Будет лучше!

 
Властной поступью время распугивая,
С мегатонной понтов популярных в мозга кобуре,
Гаджетами уши заткнув и взгляд расфокусировав,
Вышагивает монстром типовых построек
Современников 21-ого века поколение.
 
 
Классиков в помойку – в школе наскучили.
А вот знаний – что из интернета – груды и пруды.
Digital natives – оцифрованное поколение
По девять жизней не только у кошек,
Но у каждого завалящего Иуды.
 
 
Им никто не говорил, что жить станет лучше
Ровесники кризиса подрастают – скоро в детские сады.
Жанр тоски поджёг мосты между соседями.
А тут и арабский мир подоспел –
Давно не было очередной “весны”.
 
 
Когда рядом сидят, каждый в свой экран пялится.
Как бы я росла без улицы, без московского двора?
Кожей чувствую, некоторые хотят выпрыгнуть из времени.
Но даже оторваться не получается
Слишком крепко затянута мозга кобура.
 
 
Кричу взахлёб, взывая к человеческой природе:
“Оптимизм в нас заложен – от религии не зависит!
В ваших руках страну свою построить
Так, чтобы могли гордиться инфраструктурой,
Экономикой и правительством.”
 
 
На ходу противника обескуражив
Дубинкой дискурса – по голове,
В новом мире приветствую мужество,
Оркестром неба разметав сомнение.
 

Миру мир

 
Не зная рифмы,
На злобу дня
Поэты мечут,
Грозою кроя:
Зачем? К чему?
Да какого пня
Дан нам простор
И свободы воля?
 
 
И мне самой
Охватить – никак
Ни песнь красы,
Ни мечты потуги.
Орать могу,
А могу смолчать,
Когда вокруг
Гильотины рубят.
 
 
В молитве руки
Тяну туда,
Набив остатком
Надежы веру,
Где кто-то слепо
Считает шаг,
Не сознавая,
Как он размерен.
 
 
Напомнит строй
Пионеров гвалт.
Взовьется в ночь:
Ничто не забыто.
Неужто верят:
Знамёна – в ряд,
И сразу сказка
Счастья открыта?
 
 
А марша трель
Загоняет в песнь
Вой мыслей. С ними
И сердцу гаже.
Эх, люди-люди,
Нет мира нам,
Где даже дышим,
Хрипя по-вражьи.
 

Коллаж. Встреча с художником Вячеславом Давыдовым

 
Каждый из нас – личность.
Каждый из вас – профи.
Алым огнём – ярость.
Птицы полёт – профиль.
Корень земли – зелень.
Ракурс мечты – в небо.
Выпало мне видеть
Ад, где пока не был.
 

* * *

 
Прекрасие бесцельности полёта
Сравниться может лишь с восторгом
Объятий Солнца с краем горизонта.
 

* * *

 
Витраж земной красы
Легко разбить
Кастетом
Цифрового совершенства
На вираже
Стремления к успеху…
 

* * *

 
Спасая мир во имя идеала
Не забывай, что жертвы – тоже люди.
 

* * *

 
Растормошив Вселенную спросонья,
Забавно будет, согласитесь, обижаться,
Коль вдруг она чихнёт в лицо
И не прикроет нос манжетой.
 

* * *

 
Из первобытной суеты
И сгустка электронов
Однажды мир возник
И дожил до сегодняшнего века
(Когда вприпрыжку, а когда с трудом).
Плеяда умников и умниц,
Вам по силам
Улучшить замыслы людей
И прикоснуться к промыслам богов.
 

* * *

 
Волной цветовых потоков
Вливается разум в дело.
И будущее светлеет.
И нет оттенкам предела.
 

* * *

 
Цветы! Цветы! Кому цветы?
Нет, не цвета – цветы!
Как, Вы не знали это слово?
Ну, хорошо. Я Вам напомню снова:
Всего каких-то сотню лет назад,
Совсем недавно, пониманье красоты
Черпали люди из цветения весны.
 

* * *

 
В лесу не звучат деревья,
Если их не слушают люди.
Неужели кометы исчезнут,
Вместе с взглядом угасшим сгорая?
 

* * *

 
Раньше в небе кружил звездопад,
Низких туч расчищая обиды.
А сегодня бурлит невпопад
Непогода. За нею не видно,
Заискрился ли светом закат,
Или брызнула кровь в самом деле?
Будет завтра багряный рассвет,
Иль багровым засыплют метели?
 

* * *

 
Электрическая сова…
Электроники тёмный лес…
Отражение – пустота.
Свет-триумф? Иль злодей-прогресс?
 

* * *

 
Нежданные причинно-следственные связи
Откроют новый путь к родному горизонту.
Он магистралью линий жизни
И перекрёстками здоровья и судьбы
Ведёт на свет!
 

* * *

 
Арканом виртуал сжимает душу.
Из раны сердца хлещут несогласий гигабайты.
Обида кровная пронзит экран планшета,
Перекорёжив болью лиц любимых аватары.
 
 
Как дальше жить? Без огонька в окошке “статус”
Зеленый свет могильной слякотью повеет.
Через помехи продираясь, слепо глохну.
Конец любви. Delete. Ок. Нажмите Enter.
 

* * *

 
Будет жарко. И очень больно.
А потом наступит нирвана.
Ах, как жаль – запоздало прозренье
На какие-то доли секунды.
Их так мало меж “до” и “как только”…
 

* * *

 
Ядерный гриб – невкусный и некрасивый.
Его не сорвёшь в лесу сияющим утром,
А после с семьёй и друзьями не съешь на обед.
Так, может, пора
Сказать по-простому?
Ведь ясно сегодня ребенку любому:
Взорвёте – и всё!
Жизни больше не будет,
(К примеру, вот этой голубки на ветках).
А будут сполна
Болезни, беда, пустота…
 

* * *

 
Прошу вас, тихо!.
Обещаю – всё будет хорошо!
Знаю, уже обещали в прошлом веке.
Но тогда мы были ещё дети.
А сейчас – большие
И вразумительные человеки.
 

* * *

 
Любимый ядохимикат,
Он цвета сочного – аж праздник глазу.
Свихнувшийся птенец поймёт не сразу,
Почему
Родителей не доведётся знать ему.
Роскошную заразу
Избытка людям подарил
Прогресс.
А род птенца?
Ах да!
Нам жаль. Пропал. Погиб. Исчез.
 

* * *

 
Говорят, и это пройдёт.
Интересно,
Кто первым не выдержит гонки -
Земля или мы?
Перекрученным звонко
Пронзительным ритмом
Ответит Земля:
– Я выжить сумею.
А вы без меня?
 

* * *

 
Психиатрия точит лобзиком висок,
Выпиливает терпкие узоры
заводного апельсина…
Он кислотой невидимой разъест контакт,
и перекинет провода
От мозга к мозгу.
Сведёт умы, глаза, язык, носы и уши
К единой кнопке управленья жизнью.
Кто у власти?
 

* * *

 
Сачок не страшен.
Страшно пробуждение
От сна, в котором
Мотыльком по стенам жёстким
Мечется рассудок.
 

* * *

 
Солнца восход
Иль закат эры?
Бог-микрочип
Колесом химеры
Сможет спасти
От фосфатной ночи
Лишь тех немногих,
Кто жить захочет
В согласии…
 

* * *

 
….Планеты контур огибая,
Мы с жизнью фамильярно перешли на “ты”…
Да, позабыли, как в двадцатом веке
Мы – люди, братья, сёстры, человеки –
Ещё стремились к сохраненью первозданной красоты.
А что ж теперь? Всего-то тридцать-сорок лет спустя
Безликая пустыня смотрит в небо опустевшим глазом,
(Ей шепчет ужасы на ухо высший разум)
И плачет кровью в ожидании дождя.
 

* * *

 
Три черепахи, три кита, и три слона.
И парочка атлантов. Для проформы.
Так купол неба долгие века
Поддерживал сияющую форму.
 
 
И вдруг – прогресс, успехи, яркий свет.
Фанфары радости, салюты достижений.
Структура по каналам разлеглась.
Развитие и новизна стремлений
Перековали навыки в броню.
 
 
От ветки с птичкой уж не отвернуться.
Лишь элементы периодики в строю.
Да Менделеев машет с перепутья
Собственных сомнений…
 

Встреча с Анной К.

 
Серебряный век
Эмигрировал в полном составе.
Телец революции
Поддел жизнь поколения на рога.
Терпения облако
Исплакалось горечью разлуки
Людей, покинувших
Любимые на всю жизнь города.
 
 
От страха свершений
И ужаса перед победами большевизма
Растворились в толпе Парижа
И монстрах американских небоскрёбов.
Вот только не удастся им
Позабыть язык русский
Во всей красе и многообразии его
Речитативов и уловок.
 

* * *

 
Ну что тут скажешь! Выживали, кто как мог в двадцатом веке.
За жизнь тела они платили полную души цену.
Убежать от любви невозможно. А спасаться надо.
Но сердце всю жизнь кровоточит – не простит большевиков измену.
 

СтихиЯ
Вселенной и природы

Шутка?

 
Я подшучу над опьяневшим мирозданьем:
Стащу себе большую самую планету.
Она затмит проблемы – что помельче.
Ну, то есть, те проблемы, что земляне
Считают важными. И ищут их решенье.
С которыми расстаться не умеют.
 
 
А звёзды засмеются этой шутке.
Они-то знают, блёстки-забияки,
Что самая тяжёлая планета
Совсем не та, что самая большая.
И ждут: пройду экзамен во Вселенной,
Я тот, куда меня не приглашали?
 
 
Кураж азарта, как ты по душе мне!
На кон я ставлю в этот космо-покер
Земную жизнь – серьёзную, смешную.
А если проиграю, то придётся
Нырнуть самой на поиски той самой
Планеты в глубине Вселенной нашей.
 
 
Прямо сквозь чёрную дыру!
 

Выдох с облегчением

 
Ах, красный!… Красиво! Весело!
Зеленый – листвы окраска.
Лазурное небо к берегу
Песок золотой подбрасывает.
 
 
Космами рыжими Солнце
Размажет загар по телу
Белое – в бежево-розовое.
Нет оттенкам предела.
 
 
Природа – царица света
Цветочки в цвета раскрасила.
Палитрам ее и мольбертам
Все пиксели мира подвластны.
 

Сойка

 
Отточенный тактильный ритм
Ложился самозваным листопадом
В промозгло-синий снег весной чужой души.
Картинный мир вращался равномерно где-то рядом,
Стыдливо-нервно грыз ногтей карандаши.
 
 
Юлой скакала сойка меж оттенков тихой жизни,
Не в силах музыки величия стерпеть.
Ей машет мягко из застенков дома-леса
Тоскующий по холоду медведь.
 
 
Орлицей в синеву нырнула сойка,
И, трелью оторвавшись от пера,
В последнем звуке смысл вернула миру.
И, улыбнувшись, тихо замерла.
 

Птахи

 
Говорят, намеренье природы
Перепонку струйчатого света
Не пускать, стреножив, по обрывам
Под гусей пролётных пересуды.
 
 
Их сказанья мыслям помешают
Чередой бульваров распахнуться.
Купола под позолотой солнца
Перезвонам птиц ладонь подставят.
 
 
Разобьёт капель острянкой льдинки
Красоту оттаявшего света.
Отразится небо голубое
В озерке весенней бодрой лужи.
 

В прыжке

 
Барс. Барсик. Барсище.
Броский рывок хлопушкой
Наотмашь пятой Ахиллеса
Стер в порошок мечты.
Солнце
 
 
Маркером штрих наносит
На бездорожья раздолье.
Ястреб бежит по пустыне
Хромая больным крылом.
Сердце
 
 
Бьётся на ниве раздумий,
Звёздам крах предрекая.
И забивается ввысь
Сине-блёклого неба.
Правда
 
 
Без парадоксов славы
Гордую лань погубит.
Ту, что стремглав несётся
Пулей наперерез прыжку
Барса.
 

Жизнь кошки

 
Стою в углу. Эстетствую.
По небу месяц катится.
Его приход приветствует
Земных кошачьих братия.
 
 
Малиной-колокольчиком
Под куполами звонницы
Мурлычат счастья всполохом
Ночной красы угодницы.
 
 
Глазищами зелёными,
Недоуменья блюдцами,
Прыжком – в поля просторные.
А по утру – вернуться им
 
 
Под бок проспавшей фифочки.
Весь день урчать, усердствуя.
Такая доля кисочки -
Лежать в углу. Эстетствовать.
 

СтихиЯ
Окружающей жизни

Осенний день, когда перевели часы

 
Играю в кошки-мышки с темнотой.
Она зашла за мной в подъезд учтиво,
По лестнице взбежала винтовой,
По дому растеклась неторопливо.
 
 
Касаясь лапой мягкою лица,
Она свисает меж обрывков тени.
А отблеск взгляда – вскользь по волосам
Седых историй. Прожитых мгновений
 
 
До марта мрачных много набежит.
Их проживу дыханием веселья,
Когда, в весенней лужице дрожа,
Мир цвета солнца справит новоселье.
 

Со смыслом

 
Осязаемая смыслица
С ручки вьётся каракатицей.
Растекается чернилами
И подкрашивает кляксами.
 
 
Я осмыслицу напотчую,
Филигранною словесностью,
Поделюсь значеньем признанным
И гулять на люди выпущу.
 
 
Рассмеются иль расплачутся,
То не нам решать с осмыслицей.
Наше дело было доброе.
А добра всегда достаточно.
 

Эра Водолея

 
Ох, как люблю я ночь!
Тайн во Вселенной – вдостоль.
В небе, устав молчать,
Вальс хороводят звёзды.
 
 
Краешком губ схвачу
Воздух, нутром робея.
В воске – свечи печаль,
Отблеск слезы Водолея.
 
 
Он из ковша разлил
Мудрость в пригоршни щедро.
Ах, как люблю я ночь!
Близких, любовь и веру.
 

Час после полуночи

 
Проходит час после полуночи
И наступает моё время.
Оно крадётся из завтра.
Мягко скользя по паркету,
Лапами часа касаясь,
С каждым отсчётом минуты
Миг волшебства подгоняет.
 
 
Сзади ко мне подберётся.
И, за спиной замирая,
Мородой мохнатого счастья
Смотрит в экран не моргая.
 
 
Из-за плеча мне нашепчет
Шелестом стрелок секундных
Первые буквы историй -
Тех, что заполнят пространство
Сразу, как только в бессилье
Рухнет душа на подушку.
 
 
Мигом хватаюсь за ручку –
Строчки ложатся в тетрадку.
Искры из кончиков пальцев
С детства мой мир осветляют.
 
 
Брызги разрозненных мыслей
Льются фонтаном наружу,
Сделав кульбит оседают.
Я, наконец, засыпаю.
 

Ночное приключение

 
Мне по вечерам хорошо.
Чудо не разбавлю водой.
Холодок сомнений иссяк.
Может умыкнул домовой
Записную книжку души
С болью испещрённых строк?
Ты, старик, прошу, не зарой
Кванты истины в белый песок.
 

Остриё

 
Буду писать ручкой
С тонким пером острым.
Песня людей в сказке
Мир унесёт в звёзды.
 
 
Снега кристалл вьётся
По облакам пенным,
Зонтик слетел в окна
Мрака земной геенны.
 
 
Пусть красотой вспыхнет
Радость. Осколок тела
Грохот сапог топчет
Ночью обледенелой.
 
 
Помню, уже были
Речи пред той картиной.
Горечь последней ночи
Скомкает сон невинный.
 
 
По простыне смажет
Веры многоголосье.
А мне?. Писать остаётся.
Ручкой с пером острым.
 

Без ответа

 
Снова потеряла озорную фразу
Не успела записать её сналёту.
А она мелькнула на мгновенье,
Утонула в глубине раздумий.
Возвращаться больше не желает
На мою поверхность пониманья.
 
 
Как её найти? Ведь я же помню,
Что её наверх толкнула сказка
И отрада радости беспечной.
Есть ли ключ другой к задумке этой?
Лягу спать в надежде, что узнаю.
Сон калитку в душу приоткроет
Узкой щёлкой.
 

Иногда

 
Спать лягу до полуночи и высплюсь.
Неравную борьбу за безмятежность
Проиграю лишь под утро.
Оно остатки сна зубною щёткой
Стирает с неокрепшего сознанья,
Вернувшегося с фрейдовских прогулок.
Я удивлюсь: “Ах, как мы рано встали!”
И главное – зачем,
Раз сны по Юнгу
Присниться мне под утро не успели.
 

Любовь наотмашь

 
Больше так не могу —
некуда деться!
Руки канатом из слов
вяжут мне за спиной
люди из детства…
Вид на Москву за окном —
глоток от удушья.
Молчи. Терпи. Не спорь.
Пока они есть,
жить – лучше.
 

Закоулок

 
Ушла в себя.
В себе пока побуду.
Прошу заметить,
Что имею право
Там навсегда остаться.
Но захочу ли?
Ответа я не знаю.
Понять,
Что движет суматохой
Нейронов
Человеческого мозга,
Я ещё не в силах.
И в этом
Себе давно я отдаю отчёт.
А вот теперь и вам.
Вы ж любите отчёты?
 

Красивость

 
Кутерьма кутюра
Круговертит
Кружево по краю нижней юбки.
 
 
Круглым колыханьем
Облегает бёдра
И ложится розами в манжеты.
 
 
Рюшами стыдливо прикрывает
Пухлость абрикосового цвета.
 
 
В поцелуе страстном отразившись,
Каблучкамии топает капризно
И ажурной вязкою смеётся
В сгибе локтя.