Текст книги "Добровольно проклятые"

Каждый раз, проходя мимо комода, Ольга бросала взгляд на шкатулку, но ни разу не решилась ее открыть. Интересоваться ею сейчас казалось неуместно.

Наконец вернулся Дементьев, правда, никаких новостей с собой не принес.

– Я объехал всю округу раза два, по достаточно большому радиусу. Если только Николай не сбежал сразу, как мы ушли, то дальше он никак не мог успеть забраться. Но его нигде нет. Конечно, когда рассветет, надо будет еще проверить строящиеся коттеджи. Может быть, он где-то там… потерялся.

Вообще-то он хотел сказать «убился», но, глянув на растрепанную Веру, удержался.

– Надо, наверное, вызвать полицию? – предположила Ольга. – Заявить об исчезновении.

– Ну, по такому обращению работать никто не начнет, – поморщившись, возразил Дементьев. – Скажут, мол, поссорились по пьяному делу, ждите, утром вернется. Завтра днем можно будет попробовать заявление подать, но вообще они ждут трое суток обычно.

– За трое суток человек может сто раз погибнуть, – раздраженно процедила Ольга, плотнее запахивая кардиган.

– Не я это придумал, – пожал плечами Дементьев. И повернулся к хозяйке дома: – Вера, скажите, что все-таки у вас произошло? Может быть, вы действительно поссорились?

– Да нет! – всплеснула руками та. И тут же поправилась: – Не больше, чем обычно. Он, знаете, всегда любил поворчать, а с тех пор, как сюда переехали, вообще не упускал случая. И сегодня ворчал. Но это так… Ничего серьезного.

– Он ничего не говорил необычного? – уточнила Ольга. – Может быть, упоминал, что ему куда-то нужно? Никто не мог ему позвонить и срочно куда-то вызвать?

– Да кто? – возмутилась Вера. Плакать она уже перестала. – Дети своей жизнью живут. Сын в Питере, дочь вообще во Францию за мужем уехала. Родители и мои, и его уже умерли. Да и если бы он куда по делу поехал, он бы и дверь закрыл, и записку мне оставил, если уж будить не хотел. А вообще скорее разбудил бы. И телефон с собой взял бы, а он в спальне остался.

– Николай никогда не страдал сомнамбулизмом? – снова спросил Дементьев. – Может быть, когда-то в прошлом? Говорят, такие вещи могут возвращаться через много лет, обостряться, как старое хроническое заболевание.

– Да нет, насколько я знаю, – неуверенно пробормотала Вера. – Сколько лет в браке пробыли – никогда не говорил ничего такого. Да и я не наблюдала.

– Ясно, – кивнул Дементьев. – Вера, идите прилягте, попытайтесь поспать, ладно? Сейчас все равно ни вы, ни мы ничего не сможем сделать. Когда рассветет, сможем продолжить поиски.

– А вдруг он вернется? – с надеждой спросила хозяйка. – А дверь закрыта, и я сплю…

– Он в дверь позвонит, – мягко заверила ее Ольга. – Вы только за нами закройте, ладно? Мы тоже к себе пойдем, хотя бы пару часов поспим, прежде чем возобновлять поиски.

– Да, конечно, – закивала Вера немного рассеянно. – Спасибо вам, ребята, извините, что столько вам хлопот доставила.

Оба в один голос заверили ее, что в этом нет ничего страшного, после чего вышли на улицу, дождались, когда за ними щелкнет дверной замок, и только потом направились к калитке. Время уже приближалось к трем утра, но светать еще не начало: небо затягивали плотные тучи, поэтому даже звезд и луны толком не было видно. И стало еще немного холоднее, но хоть гроза с дождем до их поселка не добрались, это было бы уже совсем перебором.

– Что вы об этом думаете? – спросил Дементьев, когда, пересекая дорогу, Ольга снова замешкалась и посмотрела в сторону кладбища.

– Об исчезновении Николая? – уточнила она, тут же очнувшись и двинувшись вперед.

– Обо всем. О загадочной печати на вашей новой машинке и об исчезновении Николая?

– Я не думаю, что эти два события как-то связаны, – отрезала Ольга, пропуская его во двор и после недолгого колебания все же задвигая щеколду.

Обычно она этого не делала: тут в основном не запирались, только двери в домах. Но ей до сих пор мерещился шум шагов в темноте, отчего становилось ужасно некомфортно.

– Вы серьезно? – удивился Дементьев, останавливаясь и преграждая ей путь к дому. – Вы же сами рассказывали мне сюжет вашей книги с пишущей машинкой! Все ведь почти так и произошло: машинка ни с того ни с сего начала печатать – и вот уже с кем-то случилось нечто загадочное и явно нехорошее.

– Это нелепое совпадение, – уверенно заявила Ольга. – Я хорошо вижу грань между моими фантазиями, которые ложатся в основу книг, и реальной жизнью. Да, если в мистическом триллере ночью вдруг начинает печатать машинка, а потом что-то случается с одним из персонажей, то эти события определенно связаны. Если только мы не имеем дело с ложной ниточкой, специально кинутой автором, чтобы отвлечь от настоящей разгадки. Но в обычной жизни это просто нелепое совпадение…

– Совпадение? – возмутился Дементьев. – Оля, очнитесь! Кто, по-вашему, вообще печатал на той машинке?

На этот вопрос она затруднилась ответить, что позволило торжествующему выражению промелькнуть на лице следователя. Однако на Ольгу это не произвело никакого впечатления.

– Я не знаю, – сдержанно ответила она, – но у всего должно быть логическое объяснение. Слышали про механическое пианино? Оно играло само благодаря особому механизму, но со стороны выглядело так, словно на нем играет кто-то невидимый. Может быть, тут тоже какая-то такая штука. Потому что это не мог быть призрак.

Ольга попыталась обойти его, но Дементьев не позволил, тоже шагнув в сторону.

– А если я вам скажу, что расследовал дело, в котором призрак убитой девушки писал ее подруге в Скайп? Что вы скажете на это?

– Что вы чокнулись, – фыркнула Ольга.

И попыталась обойти его с другой стороны. Однако он снова перешагнул, чтобы преградить ей путь, чем вызвал еще более раздраженное выражение на лице.

– Оля, вы же сами все видели в феврале. Вы знаете, что то, о чем вы пишете, действительно существует. Да, возможно, здесь имеет место какое-то нелепое совпадение, нельзя этого исключать. Но позвольте мне и моим коллегам провести расследование. Или хотя бы просто исследование машинки. Если все это реально ерунда, то мы не отнимем у вас много времени, а если нет… То как знать? Может быть, у вас появится сюжет для новой книги.

– Я уже писала про машинку, – парировала Ольга просто по инерции. – Нехорошо повторяться. Это реальная жизнь имеет привилегию повторяться, а писателям такое не прощают.

– Значит, напишете сиквел к той истории. Люди любят сиквелы, приквелы, вбоквелы… И что там еще есть?

– Ремейки, – подсказала Ольга, не сдержав улыбку. – Но для писателей они неактуальны.

Все же он забавный, подумалось ей. И умеет заразить своим энтузиазмом. На словах она еще сопротивлялась, но в глубине души уже хотела понаблюдать или даже принять участие в их расследовании.

– Если машинка и исчезновение вашего соседа связаны, то наше расследование может помочь найти его, – выложил свой последний аргумент Дементьев. – Разве не стоит попробовать хотя бы ради этого?

– Ладно, – сдалась Ольга с облегчением: хорошо, что он дал ей благовидный предлог участвовать в этом безумии. – Так и быть, расследуйте. Только сейчас пропустите, будьте добры. Мне бы поспать.

Дементьев тут же демонстративно подвинулся в сторону и сделал широкий приглашающий жест. Ольга укоризненно покачала головой, но он уже видел, что ее строгость – напускная, а не настоящая, какой была в самом начале.

Он не пошел за ней в дом, предпочел достать из пачки, прихваченной из машины, сигарету и зажечь ее. Без сигареты ему теперь не уснуть. Свободной рукой Дементьев вытащил из заднего кармана джинсов смартфон. Глянул на время, мысленно прикинул, сколько сейчас в Чехии, но не смог вспомнить, какая разница там с Москвой. От греха подальше решил отправить Войтеху текстовое сообщение. Тот ответил почти сразу. И еще до того как сигарета догорела, Дементьев успел написать на почту Анне с просьбой инициировать новое расследование. И заодно официально прервать его отпуск.

Глава 6

15 июля 2016 года, 17:30

Московская область

С самого утра, поспав всего часа три, они обходили поселок в поисках Николая. Облазили все недостроенные дома (которые никто как будто и не собирался достраивать, а потому совершенно не охранял стройку) и обошли все заселенные дворы, показывая соседям фотографии пропавшего, но никто его не видел. На машине Дементьева они даже доехали сначала до соседней деревни, а потом прошлись и по поселку городского типа, но и там никто Николая не встречал.

Во второй половине дня Вера отправилась в полицию пытаться подать заявление о пропаже человека. Дементьев отвез ее по нужному адресу, а сам поехал забрать свои вещи из московской гостиницы, в которой остановился по приезде, и на Ленинградский вокзал – встречать коллег. Ольге же не давали покоя воспоминания о распахнутых посреди ночи воротах кладбища. Она сама толком не знала, почему никому о них не сказала. Наверное, ночью просто побоялась, что Дементьев почует след и пойдет проверять, кто там их открыл и зачем, а у Ольги от одной мысли об этом волосы шевелились на затылке. Днем же информация потеряла свою актуальность.

Но когда поиски прервались и все разъехались по делам, а Ольга села за ноутбук, чтобы выполнить свою «дневную норму», оказалось, что она не может думать ни о чем другом. Пришлось закрывать ноутбук, обуваться и идти «прогуляться».

Днем здесь все выглядело не так страшно. И хотя кладбище стояло пустым, поскольку такие места редко посещают в послеобеденное время, при свете солнца оно все равно не пугало, а гостеприимно распахнутые ворота не казались ловушкой.

Конечно, ни цепи, ни замка на них сейчас не висело, и полиции нигде не было видно. Возможно, инциденты со срыванием затвора по ночам происходят здесь достаточно часто и не заслуживают внимания властей? Или пока Ольга с Дементьевым мотались по округе в поисках Николая, полиция успела приехать и уехать.

Войдя в ворота, Ольга притормозила, осматриваясь. Вперед убегала укатанная дорога, достаточно широкая, чтобы по ней мог проехать катафалк. Убегала – и терялась между деревьями, а по обе стороны от нее тянулись плотно натыканные ограды могил, между которыми все еще стояли высоченные деревья, преимущественно сосны. Сквозь густые кроны пробивались лучи клонящегося к закату солнца, на ветках чирикали птицы, и все это создавало атмосферу спокойствия и безмятежности.

Ольга двинулась вперед по дороге, посматривая по сторонам и не совсем понимая, куда идет и зачем. Вероятно, ей бы стоило найти кого-то из представителей администрации кладбища, поинтересоваться у них, что здесь случилось ночью, но она не знала, как объяснить свой интерес. «Я случайно проходила ночью мимо и увидела, что ворота открыты, а теперь мне интересно узнать почему»? Мало ли, еще решат, что это она замок и сбила.

Но просто хождение между могилами ничего не могло дать. Разве что где-то зажелтеет лента «Не пересекать! Место преступления!», как в кино, но пока ничего такого не попадалось на глаза.

Зато на глаза через какое-то время попался молодой паренек, сидящий на скамеечке у дороги, по которой Ольга углублялась на территорию кладбища. На нем была безликая спецовка, позволяющая надеяться, что он тут работает и присел отдохнуть. Немного смущало, что парень просто сидел и смотрел на приближающуюся Ольгу, словно именно ее тут и ждал. Он не курил, не тыкал пальцем в экран смартфона, не ел, даже не щелкал семечки. Просто сидел.

– Добрый день, – поздоровался он, странно улыбаясь.

Он вообще выглядел странно для работника кладбища: очень худой, какой-то угловатый и болезненный, с крупной головой на тонкой шее при очень узких плечах и большими печальными глазами. Глаза тоже казались странными, но Ольга не могла бы сказать почему. Она не любила долго смотреть в глаза других людей, а потому не могла разглядеть детали. Что-то просто было не так. И не так очень знакомо, как будто она видела такое раньше. Необычный цвет радужки? Разноцветная радужка? Или парень просто немного косил глазом?

«Не заговаривай с незнакомцами на кладбищах», – сказала себе Ольга и тут же отметила, что это неплохое название для какой-нибудь истории в ее стиле.

– Добрый, – осторожно ответила она, не слушая возмущение внутреннего голоса.

– Ищете кого-то? – поинтересовался молодой человек.

И Ольга дала себе мысленный подзатыльник. А вот нечего подозревать каждого встречного-поперечного в дурных намерениях. Вероятно, парень просто давно заметил, что она бредет по дороге и осматривается, решил, что она ищет какую-то могилу, и теперь хочет помочь.

– Вообще-то ищу, – кивнула она. – Но не мертвого, а живого. У нас сосед ночью пропал. Вдруг просто встал посреди ночи и ушел из дома. Его жена с ног сбилась, а он как сквозь землю провалился. Мы уже весь поселок обошли, а я вот подумала, может, он сюда забрел…

– Это вряд ли, – мотнул головой парень. – Ночью-то тут все закрыто.

– Всегда? – ухватилась за его слова Ольга. – Не может быть такого, что ворота… забыли запереть?

В глазах паренька промелькнуло подозрение, чего Ольга и опасалась.

– С чего вы взяли? – поинтересовался он, прищурившись.

У Ольги от его прищура холодок побежал по спине. Сразу вспомнились и чьи-то шаги в темноте, и как она обернулась в последний раз и увидела, что кто-то успел закрыть створку ворот. А что, если тот человек ее тоже видел? И теперь узнал.

– Ни с чего, просто спросила, – безразлично пожала плечами она, обезоруживающе улыбаясь. – Ищу любые варианты ответа на вопрос, куда мог деться мой сосед.

Эту улыбку она тренировала много лет: вежливую, но отстраненно-безразличную. Чем популярнее становились ее книги, тем больше разных людей приходило на встречи с ней. Некоторые, как могло показаться, приходили ровно с одной целью: задать провокационный вопрос, ужалить, сбить спесь, чтобы не зазнавалась. Поначалу Ольга терялась. Ей и так было нелегко привыкнуть к публичным выступлениям, а ловить в процессе негатив в свой адрес оказалось еще сложнее. Но со временем она научилась этой улыбке и ответам в духе политиков, которые умудрялись говорить по пять минут, так ничего и не сказав.

Парень заметно расслабился и покачал головой.

– Да нет, наш смотритель мужик серьезный и основательный. Он никогда не забывает про цепь.

– И никакие подростки здесь по ночам не шастают? – уточнила Ольга.

Парень снова мотнул головой, заметно теряя к ней интерес.

– А мужчину лет шестидесяти, высокого такого, худощавого, с короткими волосами и двумя заметными залысинами вы нигде тут не встречали?

Парень неопределенно пожал плечами, глядя уже совсем в другую сторону.

– Ладно, извините за беспокойство.

Ольга шагнула вперед, решив пройти дорожку до конца, хотя было почему-то неприятно оставлять странноватого кладбищенского работника за спиной. Как будто даже холодным ветром сзади подуло. И вместо безмятежного чириканья птиц теперь раздавалось только резкое карканье невидимой вороны.

– А может быть, его забрали для равновесия? – неожиданно спросил парень ей вслед. – И он закопан где-то здесь, в свежей могиле?

Вот теперь спине стало не просто холодно, ее болезненно закололо, словно по ней пробежали не мурашки, а острые иголки. Ворона каркнула как-то особенно громко, как будто сидела прямо над головой.

– Что? – выдохнула Ольга, резко оборачиваясь.

Но скамейка, на которой только что сидел паренек в спецовке, оказалась пуста.

– Что за странные шутки? – крикнула Ольга, оглядываясь по сторонам и ища взглядом место, куда незнакомец с дурным чувством юмора мог быстро спрятаться.

Может быть, за толстый ствол дерева? Или за ближайший крупный памятник?

Ни там, ни там предполагаемого кладбищенского сотрудника не оказалось, зато взгляд Ольги зацепился за фотографию на одном из надгробий. С нее на мир смотрел болезненного вида паренек с большими грустными глазами. И даже обладая очень плохой памятью на лица, Ольга сразу его узнала: только что ведь видела.

– Да ну вас к черту, – пробормотала она и торопливым шагом пошла прочь, обратно к воротам кладбища.

А в голове так и крутился заданный незнакомцем вопрос: «А может быть, его забрали для равновесия? И теперь он закопан где-то здесь, в свежей могиле?»

15 июля 2016 года, 17:50

Ленинградский вокзал

Константин Долгов ненавидел дискомфорт. И точно уже не мог сказать, когда в нем родилась эта ненависть. То ли тогда, когда он угодил в неприятную историю, которая могла закончиться для него тюрьмой, то ли тогда, когда наконец принял тот факт, что близкий ему человек погиб по его вине. Скользкая дорожка, по которой он пытался убежать и от наказания, и от чувства вины, привела его к куда более чудовищным преступлениям. В определенный момент он принялся отгораживаться от них стеной удовольствий. Кто-то начинает пить, кто-то погружается в наркотический дурман, у кого-то появляется навязчивое желание мыть руки триста раз за день, а он выбрал патологическое стремление к комфорту. И тот факт, что ему не всегда удавалось его получить, только усугублял болезненное стремление.

В последнее время жизнь стала налаживаться: дойдя до черты, которую уже не получилось переступить, он сделал трудный для себя выбор и, как ни странно, до сих пор не расплатился за него жизнью, хотя готовился именно к такому исходу. Боль прежних потерь притупилась, чувство вины частично успокоилось, и появилась надежда на искупление старых грехов. Но все равно внезапные командировки, когда еще накануне ничто не предвещало, а сегодня уже нужно садиться в переполненный поезд, он не любил.

Ситуация усугублялась тем, что в летние месяцы маршрут Санкт-Петербург – Москва пользовался совершенно невменяемой популярностью, равно как и «Сапсан». Нет, билеты можно было купить и за пару часов до отправления поезда, но не в бизнес-класс. И конечно, не на кресло, стоящее «по ходу поезда». Им с Лилей пришлось ехать даже в разных вагонах.

Можно было бы сказать, что ему повезло с местом: оно хотя бы оказалось у прохода, поэтому ничто не ограничивало возможности в любой момент его покинуть, но все везение сводил на нет сосед. Судя по лицу, парню не было и тридцати, но при весьма скромном росте он успел наесть за свою короткую жизнь гораздо больше ста килограммов (как оценил на глаз Долгов, а поскольку ему часто приходилось взвешивать людей, глаз у него был наметанный). По этой причине сосед с трудом помещался в кресле. И все равно не весь. Долгову пришлось всю дорогу немного клониться в сторону прохода, чтобы не касаться его плеча.

Как любой человек с «широкой костью», молодой человек всю дорогу увлеченно жевал. Сначала он притащил с собой пакет с сэндвичем и парой булок из вокзального кафе, которые слопал, едва поезд тронулся, запивая полулитровым латте, пахнущим миндальным сиропом. Крошки булок летели во все стороны, время от времени попадая на костюм Долгова, от чего того передергивало. Но оба замечания парень пропустил мимо ушей. Потому что уши у него были заткнуты наушниками, из которых окружающим слышалось только равномерное: «Туц-туц-туц».

Когда еда в пакете закончилась, парень смял его и засунул куда-то под сиденье вместе со стаканчиком из-под кофе. Долгов вздохнул с облегчением, но оказалось, что он рано обрадовался. С полчаса понаслаждавшись пейзажем за окном под все то же вдохновляющее «туц-туц-туц», парень снова откинул столик, установил на нем смартфон с экраном весьма внушительных размеров и включил на нем какую-то юмористическую передачу. По крайней мере, так Долгов понял, потому что парень принялся периодически смеяться вместе со взрывами хохота, которые теперь просачивались в наушники вместо «туц-туц». Но что хуже всего, он откуда-то достал пол-литровую бутылку колы и длинную «трубу» чипсов. Ими он сопровождал просмотр передачи еще с полчаса, после чего долго и вдумчиво обсасывал испачкавшиеся пальцы, продолжая посмеиваться в голос.

Потом у стюардов, пробегающих мимо с тележкой еды, он заказал чай, шоколадный батончик и еще одну бутылку лимонада.

Диетология никогда не была профессиональной специализацией Долгова, но он за своей формой старательно следил (поскольку лишний вес неизбежно вел к дискомфорту, чего он не терпел), а потому имел представление о нормах расхода калорий и калорийности большинства продуктов. Те четыре часа, что он был вынужден наблюдать соседа, дебет с кредитом у него фатально не сходился. А ведь парень наверняка даже не ел, а просто перекусывал в дороге.

Последние два часа поездки он раза четыре бегал в туалет, естественно, поднимая Долгова и с трудом протискиваясь мимо его кресла.

К тому времени, когда Долгов вырвался из вагона поезда на перрон, он был готов убивать, что, вероятно, отразилось на его лице, поскольку Лиля, с которой в толпе они нашлись не без труда, рассмеялась, едва его увидела. Она хорошо знала, как тяжело даются коллеге подобные поездки.

– Не спрашивай! – предупреждающе потребовал Долгов, когда она уже открыла рот, чтобы что-то сказать.

Лиля тут же пожала плечами и махнула рукой. Мол, что тебя спрашивать, и так все ясно!

Три внушительных чемодана с немногочисленными личными вещами и оборудованием пришлось катить самим, и Долгову выпала честь катить сразу два. Выйдя с платформы, они сразу увидели дожидающегося их у стеночки Дементьева. Тот заметно удивился, увидев, что они приехали вдвоем.

– А тебя чего дернули? – спросил он, ограничив приветствие едва заметным кивком. – Мы бы с Лилей и так справились.

– Ну, во-первых, негоже гонять даму из города в город одну с кучей тяжелого оборудования, а во-вторых, это мое расследование, – ничуть не смутившись, сообщил Долгов. – Анна назначила меня старшим следователем.

Брови Дементьева подпрыгнули чуть выше.

– Подожди, а я тогда кто?

– А ты объект исследования. – Лиле хватило такта изобразить на лице сочувствие. – Володь, прости, но ты был свидетелем феномена и, возможно, фактором, на него повлиявшим. Или подвергался воздействию. Анна решила, что будет безопаснее, если расследование будут проводить те из нас, кто… не вовлечен.

– Глупость какая-то, – раздраженно прокомментировал Дементьев. – Мы всегда в процессе контактируем с… «феноменом», как ты выразилась. И всегда подвергаемся воздействию. Если этой ночью машинка снова начнет печатать, то вы тоже будете… скомпрометированы?

– Это разные вещи, – устало вздохнул Долгов и предложил: – Слушай, мы не можем продолжить этот спор в машине? Хотя спорить тут не о чем. Анна свое слово сказала, Войтех поддержал. Нам всем остается подчиниться.

– Представляю, как ты страдаешь по этому поводу, – язвительно поворчал Дементьев.

– Нет, ты даже представить себе не можешь, – с убийственно серьезным видом парировал Долгов, вспоминая соседа из поезда. – А если еще окажется, что нам снова придется жить под одной крышей в двух комнатах вчетвером с твоей писательницей…

– Нет, моя писательница скорее утопится, чем будет жить с такой толпой, – хмыкнул Дементьев, понуро беря за ручку один из чемоданов и направляясь к выходу из здания вокзала. – Поэтому совместными усилиями нам удалось снять еще один дом для временного штаба. Хотя это было не так чтобы очень сложно. Люди с удовольствием взяли деньги и уехали на выходные подальше от того места.

– А чем им не нравится то место? – удивилась Лиля.

– Сама увидишь, – загадочно улыбнулся Дементьев.

– А пропавший мужчина так и не нашелся? – поинтересовался Долгов, пока они искали на парковке прокатную машину Дементьева.

– Нет, как сквозь землю провалился…

– Надеюсь, не буквально.

– Я тоже надеюсь.

15 июля 2016 года, 19:30

Московская область

– Когда ты сказал, что ночью тут тихо, как на кладбище, я не оценила всю глубину сарказма, – едко заметила Лиля, когда они миновали ворота кладбища, уже надежно закрытые, и свернули к коттеджу, где их ждала Ольга. – Нет, я примерно понимаю, зачем здесь могла временно поселиться автор мистических романов, но что было в голове у застройщика?

– Скорее всего, цифры. Полагаю, земля здесь дешевая, – предположил Долгов, вылезая из машины. – Скорее всего, застройщик считает, что низкая цена на хороший каменный дом для многих перевесит странное соседство. И судя по тому, что здесь уже есть заселенные коттеджи, он не так уж и неправ.

Лиля только пожала плечами, как бы говоря: «Мне этого все равно не понять», но вслух развивать тему не стала. У калитки их уже ждала Ольга Воронцова, а Долгов наверняка не удержался бы от укола в адрес Нева. Мол, жить на кладбище не так странно, как с колдуном.

После вежливых взаимных приветствий они все вместе поднялись на второй этаж небольшого дома, прихватив с собой один из привезенных чемоданов.

Старая пишущая машинка с невинным видом стояла посреди письменного стола. Казалось, она не станет печатать, даже если как следует давить на ее кнопки, но, когда Долгов с силой ударил по парочке, тонкие лапки все же донесли буквы до валика.

– А что она печатала прошлой ночью, вы не знаете, да? – уточнил он зачем-то, хотя это и так было понятно.

– Нет, она печатала только тогда, когда рядом никого не было, а ленты у нее, как видишь, нет, – проворчал Дементьев, стоя в дверях со скрещенными на груди руками. – Да и взять ее, наверное, негде.

– Скорее всего, – кивнул Долгов, кладя чемодан плашмя на пол и открывая его. – Но мы прихватили с собой альтернативный вариант.

Он достал из плоского кармашка в крышке чемодана тонкую папку и извлек из нее стопку листов обычной бумаги для принтера и упаковку копировальной бумаги. Положив копирку между двумя белыми листами, он заправил все это в валик.

– Умно, – констатировала Ольга, внимательно наблюдавшая за его действиями.

– А я вообще умный, – усмехнулся Долгов, снова наклоняясь к чемодану и извлекая из него коробочки с какими-то приборами.

– А еще скромный, – добавил Дементьев ворчливо.

– Ну, по этому принципу вас, очевидно, в контору и набирают, – хмыкнула Ольга, выразительно на него покосившись.

– Что есть, того не отнять, – согласился он уже веселее.

Лиля бросила на них взгляд исподлобья, делая вид, что помогает Долгову распутывать какие-то провода, а сама с интересом наблюдала за коллегой и его новой любимой писательницей. Особенно привлекала ее внимание Ольга-Марина. Та отчаянно делала вид, что не верит во всю эту чепуху, но, если смотреть внимательнее, можно заметить, как она зябко натягивает на ладони рукава домашнего пуловера, как будто у нее мерзнут руки. Учитывая, что на дворе стоит достаточно теплое лето, это маловероятно, а значит, свидетельствует о том, что ей не по себе. Или даже страшно, но она не хочет этого показывать.

Они с Долговым внимательно осмотрели машинку и попробовали на ней попечатать, но нигде так и не нашли ни скрытых механизмов, ни других признаков того, что она умеет печатать самостоятельно. Повесили в комнате несколько камер и чувствительных микрофонов, установили датчики движения и температуры.

На просьбу помочь, а не стоять столбом Дементьев попытался вредничать, напомнив, что он не участвует в расследовании, но быстро сломался. Ольга предложила им кофе и перекус, но Долгов отказался за всех, заявив, что им еще нужно обустроиться в съемном доме и подготовиться к ночному дежурству.

– Мы будем наблюдать за происходящим в комнате через камеры и приборы, – объяснил он. – Надо успеть все настроить, чтобы не бегать тут в темноте.

Ольга не стала настаивать. Она все равно собиралась зайти к Вере, чтобы узнать, удалось ли той добиться чего-то от полиции и не появлялся ли Николай. Может быть, тогда ей удастся выкинуть из головы замечание незнакомца с кладбища. О том, кем был тот парень, она упрямо старалась не думать.

– Все в порядке?

Вопрос Дементьева вывел ее из задумчивости. Оказалось, что все уже покинули несостоявшийся кабинет, только она все еще стоит на том же месте, у противоположной от стола стены, и смотрит на машинку, словно ждет, что она вот-вот начнет печатать.

– Почему-то этот вопрос часто задают в ситуациях, в которых по определению все не может быть в порядке, – отозвалась Ольга с натянутой улыбкой. – Честно говоря, я надеялась, что оставила всю чертовщину в феврале. И вот опять.

– Подобные вещи как прицепятся, так не отстанут, – вздохнул Дементьев. – Возможно, просто начинаешь их чаще замечать и уже не можешь игнорировать.

– Или беда в том, что мне так и не удалось тогда прогнать чудовище, – пробормотала Ольга, продолжая выжидающе смотреть на машинку.

– Что?

– Да нет, ничего, – отмахнулась она. – Идемте.