Текст книги "Замкнутый круг"

– Охренеть, ребята, – прошептал Захарчук, взглянув на цены в меню. – Да мне моей зарплаты всего на неделю хватит, если тут питаться хотя бы раз в день.

– Дома питаться будешь, Васенька, блюдами, приготовленными из недорогих продуктов твоей супругой Екатериной, – хмыкнул Роман. – Не может быть, чтобы здесь не нашлось сытных и недорогих блюд для ограниченных в средствах людей.

– Вы не переживайте, коллеги, – шепотом, чтобы не привлекать внимания других посетителей, сказал Константин. – Мне Игорь Алексеевич велел кормить, поить вас, а, если понадобится, и на ночлег устроить.

– Слушай, Вася, – хмыкнул в ответ капитан Фукс, – давненько я не испытывал такой гордости за свою профессию. Но мы наглеть не будем, чтобы не привыкать. Мне свежие щи, овощной салатик и котлетку с картошкой. И компот, конечно, как в моей любимой комедии.

– Мне аналогично, – кивнул Василий, – со вздохом разочарования пробежав странички с изысканными мясными и рыбными блюдами, роскошно выглядящими десертами и незнакомыми названиями алкогольных напитков.

– Может, по шашлычку из осетрины? – предложил Константин. – Фирма платит.

– Давай, – не отказался капитан Захарчук, – два раза, включая моего скромного друга. Мне осетрина за вредность положена. За общение со старушенцией, пахнущей заброшенной парфюмерной лавкой из прошлого столетия.

***

В одном из карманов капитана Фукса зазвонил телефон. Он быстро извлек его, приподнял руку, призывая всех помолчать, и негромко произнес:

– Слушаю внимательно.

Константин сделал заказ склонившемуся над официанту. Василий напряженно ждал завершения разговора между его другом и неизвестным абонентом.

– В общем, коллеги, – отключив мобильник, задумчиво пробормотал Роман, – мы в тупике. Никаких сведений о прописке матери и дочери Тимофеевых во всероссийской базе не имеется. Тимофеевых, сами понимаете, в ней много, но только не тех, которые нужны нашему расследованию.

– Аппетит пропал, – проворчал Василий, глядя на Фукса. – И что делать будем?

– Обедать без аппетита, медленно и печально, как в одном пошлом анекдоте, – хмыкнул Роман. – А потом позвоним майору Непогодину, согласуем дальнейшие действия.

Глава 6

Обратная дорога до Прилужска оказалась быстрее. Так обычно и бывает, приближаясь к дому, относишься к течению времени легче и даже веселее. Правда, операм было не до веселья. Лейтенант Шаронов продолжал находиться в заточении, и прилужским оперативникам пока не удалось продвинуться ни на шаг к его освобождению.

Майор Непогодин, выслушав доклад капитана Фукса, долго чертыхался, после чего приказал возвращаться. Делать в Санкт-Петербурге им было нечего, да и, в случае крайней необходимости, любое поручение мог выполнить помощник судьи.

Игорь Алексеевич, проинформированный о результатах поездки оперов, снова занялся штудированием дел из 2016 года. Потом, на всякий случай, позвонил Константину и попросил просмотреть дела за 2015 год и переслать по почте все, что найдется, ему. Вполне возможно, что нынешняя ситуация была как-то связана с более давними событиями.

Судья Шаронов плотно устроился на кухне у бывшей супруги, не отвлекаясь даже на перекусы, правда, не отказываясь от предложенной чашки чая или кофе. Он был уверен, что именно от него сейчас зависит судьба его единственного сына.

Анна Викторовна находила в себе силы выходить на работу в школу, даже реагировала на шутки коллег, спокойно общалась с учениками, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего подозрения в случившемся с ней несчастье. Делиться происходящими событиями, ловить сочувствующие взгляды, отвечать на неэтичные и даже этичные вопросы у Шароновой не было никаких сил.

***

Майор Непогодин, в субботу временно оставшийся без единого подчиненного, с раннего утра не находил себе места. Субботний день был, как обычно рабочим, да и не выдержал бы Виталий Петрович ничегонеделанья в кругу супруги и ее родителей, заехавших в гости. Сыновья работали в Санкт-Петербурге и пока не торопились обзаводиться семьями. Младшая дочь вышла замуж больше двух лет назад и уже успела подарить себе, мужу и родителям симпатичную внучку, которой летом 2019 исполнился один годик.

Всю свою начальственную энергию майору Непогодину в отсутствие капитанов Фукса и Захарчука пришлось направлять на Людмилу Гриневу, расположившуюся в кресле Романа и внимательно изучавшую дела, по которым оперативники Прилужского отдела полиции работали в 2016 году.

Люся так и сказала ему:

– Нельзя упускать из виду ни одну мало-мальски подходящую версию, товарищ майор. Пусть товарищи Василий и Роман в Санкт-Петербурге поработают, а я свежим взглядом проштудирую местные дела за тот период. Мало ли, что-нибудь подозрительное обнаружу, что потом окажется полезным в расследовании похищения лейтенанта Шаронова.

– Читай, Люсенька, – вздохнул Непогодин, – читай, дорогой мой аналитик, внимательно, я на тебя особую надежду возлагаю. Или я об этом тебе уже говорил недавно?

– Говорили, – ответила Людмила, – но это ничего, повторить не вредно, а для меня даже полезно и мотивированно.

Субботним утром, когда Виталий Петрович появился на службе, он застал Гриневу на работе.

– Товарищ лейтенант, – поразился он, – начало девятого, а ты уже на посту! Во сколько явилась, только честно?

– В семь, – покраснела Людмила. – Не спалось, товарищ майор. Еле утра дождалась. Сергей в заточении томится, а мы спокойно спать будем?

– А ты случайно не знакома с нашим лейтенантом? – вдруг осенило Виталия Петровича. – Чего-то такое чрезмерное рвение проявляешь в этом деле?

– Знакома, мы параллельно в университете учились, хотя и в разных группах, – порозовела лейтенант Гринева, – но это здесь абсолютно ни при чем! Я всегда со всей ответственностью отношусь к любому порученному делу, а тем более, к такому.

– Ладно, ладно, девушка, – извиняясь, пробормотал майор Непогодин. – Мы все к этому делу с особенным отношением подходим. Найти Сергея живым и невредимым – это, можно сказать, задача номер один. Сама видишь, мы всю текучку отложили. Пока никаких серьезных продвижений по делу нет. Посмотрим, что Фукс и Нечипорук из Питера привезут.

– А у меня кое-какие мысли появились, – запальчиво произнесла Гринева. – Я вчера вечером и сегодня утром несколько любопытных дел за 2016 год внимательно просмотрела, из тех, что Роман для меня отобрал.

– Не тяни кота за кошку, – с явным волнением сказал Виталий Петрович.

– Одно из этих дел, – загадочно пробормотала Людмила, – вполне может иметь отношение к похищению. Почему я сделала такой вывод? Там тоже было похищение, правда, ребенка!

– Не помню такого, – ответил майор. – Похищение у нас, в Прилужске? Я бы такой факт не пропустил.

– Этот случай был насколько ужасным поначалу, – сказала Люся, – настолько и вполне благополучным в конце. Это летом произошло, в июне был прямо от дома, с детской площадки похищен мальчик шести лет.

– А в июне мы с женой и дочерью в отпуск летали, в Абхазии отдыхали, – вспомнил Непогодин. – Три недели в армяно-абхазском раю провели, с вином, чачей, шашлыками, рыбой и сыром. Море, воздух, красота, в общем. Извини, Люсенька, воспоминания нахлынули. С тех пор я толком и не отдыхал.

– Тогда понятно, – с легкой ухмылкой произнесла Людмила, ведь все события в две недели уложились. Мальчика как похитили, так и обратно на площадку вернули незаметно. Очень странная история, требований о выкупе не было, только записка вот с таким содержанием, которую нашли прямо на детской площадке, где играл мальчик.

– Что в записке было? – спросил майор.

– Да вот она, в деле подшита, – ответила аналитик Гринева. – «Не волнуйтесь, с вашим Антошей все в порядке. Его жизни ничего не угрожает». Естественно, родители с ума сходили все это время. Заявление в полицию тут же подали. Розыскные мероприятия никакого результата не дали. А через две недели, как я уже говорила, мальчика вернули.

– Невредимого? – прервал Людмилу Непогодин.

– Абсолютно, – кивнула Люся. – Медицинская проверка не выявила никаких следов побоев или насилия. Мальчика явно нормально кормили, содержали в приличных условиях. Он сам на вопросы отвечал охотно, но ничего внятного рассказать не смог. Рассказывал, что был в гостях у тети Светы, знакомился с разными взрослыми дядьками и тетками, но все были с ним добры, приветливы, дарили подарки. Тоша только жалел, что ему не разрешили ничего с собой домой взять.

– Странная история, – протянул Виталий Петрович. – И чем она тебя заинтересовала?

– Похищение же было! – запальчиво ответила Гринева. – Как вы не понимаете – это же прямая связь. Разрешите, я с родителями этого мальчика пообщаюсь. Дело ведь тогда закрыли, дальше разбираться не стали. Похитителей тогда не нашли, а вдруг история получила какое-то неожиданное, неизвестное нам продолжение!

Это единственное дело, которое тебя заинтересовало? – спросил майор Непогодин.

– Я успела просмотреть всего десяток за это время, – ответила аналитик Гринева, – и из них только это показалось соответствующим нашим требованиям.

– Адрес семьи этой, у которой тогда ребенок пропал, в деле имеется? – задумчиво поинтересовался Виталий Петрович.

– Конечно! – воскликнула Людмила. – Так я схожу? Тут, судя по всему, недалеко.

– Вместе сходим, – кивнул майор. – С тобой могут и отказаться общаться.

***

Минут через двадцать Непогодин звонил в одну из квартир довольно старого пятиэтажного дома, построенного во времена генсека Хрущева и носившего его имя, как и тысячи других домов по всей стране. Дверь открылась далеко не сразу, в проеме стоял мужчина лет сорока с заспанным видом:

– Чего надо в такую рань? В выходной день поспать не дают!

Только в этот момент начальник оперов сообразил, что сейчас всего девять часов утра.

– Простите, ради бога, – пробурчал майор, – если бы не крайне срочные обстоятельства, никогда бы не осмелились беспокоить вас в такую рань.

– Ладно, слушаю, все равно разбудили, – мужчина пригладил рукой взъерошенные волосы.

– Мы по поводу похищения вашего сына, случившегося больше трех лет назад, – извиняющимся тоном произнесла Людмила. – Можем задать вам пару вопросов?

Хозяин квартиры буквально побагровел и резко ответил:

– У вас должны быть серьезные основания, чтобы напоминать мне об этой истории! Она мне всю жизнь сломала!

– Что-то с мальчиком? – почему-то слегка заикаясь, выдавила из себя Люся.

– С Антоном все нормально, – вздохнул мужчина, – если можно считать нормальной смерть его матери, моей супруги. Да, да, что вы уставились. Сына вернули, но у моей жены от переживаний случился сердечный приступ. У нее с детства были проблемы с сердцем, а после того случая так и не смогла выкарабкаться, несмотря на лечение у лучших врачей.

– Когда это произошло? – с мрачным видом спросил Виталий Петрович.

– Тогда же, в шестнадцатом году, осенью, – буквально прошептал вдовец. – Чего вдруг решили прошлое ворошить? Или нашли, наконец, похитителей?

– К сожалению, не нашли, – ответила Гринева. – Впрочем, тогда после того, как Антошу вернули, вскоре дело было закрыто. Мы пытаемся найти связь между тем делом и новым похищением.

Виталий Петрович сурово посмотрел на аналитика и уточнил:

– Не думаю, что такая связь существует. Похоже, зря мы вас побеспокоили.

– А когда точно умерла ваша супруга? – не унималась Людмила. – Простите, что напоминаю вам о таких трагических событиях, но в этом есть необходимость.

– В сентябре, семнадцатого числа, черный день календаря на всю жизнь, – мрачно прошептал мужчина. – Это все?

– Да, вопросов пока больше нет, – ответила Люся. – Извините за беспокойство.

***

Майор Непогодин и лейтенант Гринева, не проронив ни слова, дошли до отдела полиции, поднялись в кабинет Виталия Петровича и одновременно сели на ближайшие к двери стулья.

– Как рабочая версия, – пробормотал главный опер, – вполне имеет право на существование. Женщина умерла семнадцатого сентября, а похоронили ее, наверняка, двадцатого. Вернутся мои парни из Питера, отдам им в разработку. А ты, Гринева, продолжай штудировать дела.

К полудню, предварительно созвонившись с Непогодиным, в отдел полиции подъехал судья Шаронов.

– Костя сообщил мне, что пока результатов походов по адресам нет. Я всю ночь просидел над старыми делами, проштудировал даже все интересное из пятнадцатого года, сделал несколько выписок, отправил на электронную почту помощнику. Ничего такого, чтобы рассказывать вам, Виталий Петрович, не обнаружил.

– У нас такая же ситуация, – добавил майор Непогодин. – Были только что у отца похищенного в шестнадцатом году мальчика, он производит впечатление адекватного человека. Не думаю, что он мог спустя три года решиться на похищение человека. Да и поводов сегодня для этого никаких нет. Ждать три года, а потом начать тщательную подготовку к такому сложному преступлению – это надо обладать каким-то изощренным умом и соответствующим основанием.

– А можно, – вдруг вмешалась Людмила Гринева, – я еще раз этого господина навещу? Не дает мне покоя дата смерти его жены – семнадцатое сентября 2016 года. Уж больно близко к дате, указанной нам похитителем.

– Если женщина умерла семнадцатого, – сообразил судья, – значит, похороны происходили именно двадцатого!

– И что? – пробормотал майор. – Похититель прислал нам дату похорон женщины? Какой в этом смысл?

– Зачем искать смысл в действиях отчаявшегося человека? – запальчиво спросила аналитик Люся. – Может, он считает важнее дату окончательного расставания с близким человеком, то есть похорон, а не смерти?

– И как это узнать? – ухмыльнулся Виталий Петрович. – Он точно не расскажет.

– Я хочу прямо у него спросить об этом! – решительно заявила Гринева. – Разрешите, товарищ майор?

– С ума сошла, лейтенант? – буквально прорычал Непогодин. – Я тебе запрещаю приближаться не только к квартире, а даже и к дому, в котором мы сегодня побывали!

– Но, товарищ майор, – взмолилась Людмила, – так и оставим эту версию без внимания.

– Действительно, Виталий Петрович, – вмешался судья, – почему бы не проверить?

– Проверим, – заверил начальник оперов, – но своими методами. Я держу ситуацию на контроле, а вас уведомлю, как только будет что-нибудь действенное.

– Из Питера нет сообщений? – успокоилась Гринева. – Может, ребятам моя помощь нужна?

– Да, звонил капитан Фукс, – кивнул майор, – уже второй раз за сегодня. Работают ребятки, выездное домашнее задание выполняют. Роман сказал, что часам к восемнадцати планируют вернуться, жду всех на совещание. Единственное, чем он меня озадачил, это тем, что одна из пострадавших, Алина Тимофеева с матерью выписались осенью 2016 года из своей квартиры, после ее продажи, и с тех пор нигде не прописались.

– Как это? – пробормотал Игорь Алексеевич. – Разве в нашей стране такое возможно?

– Видимо, да, – хмыкнул Непогодин, – раз две дамы смогли. Это дело в моей голове особняком стоит. Даже не знаю, почему. Видимо, как раз после сообщения Фукса об отсутствии Тимофеевых во всероссийской базе по регистрации.

– Эмигрировали, может? – предположила Гринева. – Куда-нибудь в ближнее зарубежье, Белоруссию или Украину. Могли на поезде или даже автобусе уехать. Или на частном автомобиле. Я с такими историями знакома.

– Да, – мрачно добавил судья Шаронов, – и даже подавать их в розыск, вроде бы, никакого повода нет. И о пересечении границы может не остаться никаких свидетельств.

– Меня начинает реально бесить вся эта ситуация, – прорычал майор Непогодин. – Какой-то взрыв мозга! Хоть бы этот долбанный похититель еще одну наводку прислал!

– Разрешите? – в кабинет Виталия Петровича заглянул дежурный по отделу полиции. – Вам очередной конверт, товарищ майор.

Глава 7

Похититель прислал еще одну записку. В этот раз он обошелся без услуг курьерской службы и просто оставил конверт у дежурного. Молча протянул его в окошко и тут же ушел.

– Как он выглядел? – спросил Непогодин.

– Темные очки, усы и бородка сивая, куртка с капюшоном, – начал перечислять дежурный офицер. – Роста немного выше среднего, судя по походке, возраст старше сорока.

– Камера наблюдения работает? – поинтересовалась аналитик Гринева.

– Конечно, – кивнул дежурный, – запись сейчас же найду и перешлю вам.

– Вскрывайте, – попросил судья Шаронов, – сил нет терпеть эту неизвестность.

Виталий Петрович взял из стола ножницы, аккуратно отрезал ножницами боковую полоску конверта, поддел и вытащил небольшой прямоугольный листок бумаги и прочел фразу, напечатанную на компьютере:

«Смерть невинного человека лежит на вашей совести».

– Это всё? – пробормотал Игорь Алексеевич. – На чьей совести, кого они имеют в виду?

– Мне кажется, – задумчиво произнесла Людмила, – этот похититель в курсе происходящих у нас событий. Он прислал эту записку именно в то время, когда в кабинете товарища майора находились только он сам, господин судья и я. Значит, кого-то из нас он считает виновным в смерти другого человека, очевидно, близкого ему.

– Ты-то здесь причем? – возразил Непогодин. – Тебя все эти дела в последнюю очередь касаются. Если следовать твоей логике, Гринева, Сергея похитили в связи с делами, расследовавшимися в Прилужске с моим личным участием либо рассматривавшимися в Санкт-Петербурге Игорем Алексеевичем.

– И что нам это дает? – истерично воскликнул судья Шаронов. – Ничего нового, кроме того, что мы и так предполагали.

– Нет, если следовать такой логике, – возразил майор, – дело о похищении этого мальчика, Антона, можно исключить. Я же тогда в отпуске был, все события произошли без меня. Значит, продолжай дальше искать, Людмила. Возможно, именно на этом пути нас ждет успех.

***

В восемнадцать часов машина Захарчука припарковалась у входа в Прилужский отдел полиции. В субботний вечер районный центр выглядел опустевшим. Впрочем, аналогичную картину можно было наблюдать и по будням. Жители Прилужска с наступлением темноты рассредоточивались по своим квартирам и частным домам. Только отдельные вспышки активно можно было наблюдать у продовольственных магазинов, кинотеатра и Дома культуры в дни гастролей замшелых знаменитостей, не востребованных на столичных и телевизионных площадках.

Роман и Василий не чувствовали утомления. Так всегда бывает, когда все помыслы устремлены на решение сложной проблемы, и о собственной усталости думать времени не остается. Всю обратную дорогу опера обсуждали информацию, собранную в течение дня, и в итоге решили, что нужно сосредоточиться на поиске исчезнувших Валентины и Алины Тимофеевых.

Вариантов было не так много, но они были. Мать потерпевшей девушки могла сменить фамилию, вернув себе девичью, или выйти замуж второй раз. Рассматривался и вариант с выездом женщин из страны. Предстояло проверить пассажиров всех самолетов и поездов, начиная с даты выезда Тимофеевых из своей квартиры и хотя бы до конца 2016 года. Не исключалась возможность наличия странички Алины в социальных сетях, хотя девушки после таких событий обычно полностью удаляют свои следы пребывания в виртуальном пространстве.

***

В кабинете майора Непогодина с нетерпением ждали появления капитанов Фукса и Захарчука. Вкратце о том, с кем удалось пообщаться в Санкт-Петербурге, было известно из телефонных разговоров. Сам майор, судья Шаронов и особенно Людмила Гринева ждали подробностей.

На взаимный обмен информацией ушло около часа. Было, о чем рассказать, и участникам группы расследования, остававшимся в Прилужске.

– Я хорошо помню эту историю со странным похищением мальчика, – произнес Роман Фукс. – Мне этим делом заниматься довелось. Кажется, паренька Антошей звали? Дел, как обычно, одновременно несколько вести приходилось, да еще летом, половина отдела в отпусках. Никто тогда на связь не вышел, выкупа не потребовал. Да и отец как-то чересчур спокойно себя вел, мне это, помнится, очень странным показалось.

– Мама Антона умерла осенью, – вставила аналитик Гринева. – У нее сердце больное было.

– Ничего себе, – пробормотал капитан Фукс. – А я был уверен, что та история без негативных последствий обошлась. Я бы обязательно занялся этим папашей самоуверенным, проверил бы, конечно, все его связи на стороне, но мальчика вернули также неожиданно, как и украли, и начальство приказало не отвлекаться от более важных преступлений.

– Не вижу никакой связи, – прервал своего подчиненного майор Непогодин, – между похищением мальчика и Сергея Шаронова. За что нам мстить?

– За смерть мамы Антона, – не унималась Людмила. – Мы, то есть ваши оперативники, не нашли вовремя мальчика, а его мать из-за этого слегла, а вскоре и скончалась.

– Я тебе, Гринева, что велел? – повысил голос Виталий Петрович. – Правильно, изучать другие дела! Вот и занимайся! Сразу после совещания вгрызайся, чтобы ничего важного от твоего внимания не ушло.

– Слушаюсь, товарищ майор, – слегка обиженно ответила Людмила. – А можно, я выскажу свое мнение по поводу второй записки похитителя.

– Конечно, – кивнул Виталий Петрович, – глаголь, о чем мыслишь, девица красная.

– Мне кажется, – задумчиво произнесла Гринева, – нам нужно разделить оперативную группу. Или, по крайней мере, разрабатывать версии с обеих сторон. Двигаться, как говорил мой преподаватель в университете, встречными курсами.

– Уточни, – перебил аналитика майор Непогодин.

– Нам нужно искать не только возможную жертву преступления, – уверенно заявила Людмила, – но и самого похитителя. Мы же совсем перестали работать в этом направлении.

– А что, молодец! – одобрил Захарчук. – Я уже тоже подумал об этом. У нас есть описание, которая сделала соседка потерпевшей Семеновой Евдокия Ивановна.

– Запомнил? – хмыкнул Роман.

– А как же, – ухмыльнулся Василий, – такой выпечки я давно, можно сказать, с детства не ел. Так эта Евдокия Ивановна видела со спины мужчину, уводящего в вечер похищения от их дома нашего Серегу! Можно ведь показать ей этого человека, который записку в полицию принес. А вдруг это один и тот же гражданин, который и похитил лейтенанта Шаронова. Разрешите, я с ноутбуком съезжу к ней, покажу?

– Езжай, Вася, – сказал майор, – быстренько езжай. Один ведь справишься? А мы продолжим. Давай, Люсенька, формулируй мысли дальше.

– Простите, господа, – вмешался судья, – я бы продолжил искать мотив для похищения. Мне это сподручнее. Мы с помощником на постоянной связи. Насколько я понимаю, решили сосредоточиться на деле Алины Тимофеевой. Константин уже сейчас общается с ее бывшей соседкой. Мы решили не откладывать визит на завтра, ждать еще одну ночь будет непозволительной роскошью. А я еще одно дело рассматриваю, есть интересные мысли. Простите, что перебил, хотел поделиться важными соображениями.

– Здесь все обладают равными правами, – произнес Виталий Петрович, – поэтому каждый может высказывать дельные вещи, не дожидаясь моего разрешения.

***

Василий Захарчук втайне от коллег считал себя виновным за похищение лейтенанта Шаронова. Ведь это ему нужно было отправиться в тот злосчастный дом, где ударили бедную Семенову. И именно капитану было поручено это дело. Но так не хотелось вечером, после работы заниматься этим почти на сто процентов висяком.

Такие преступления практически всегда оставались нераскрытыми. Мерзавцы, нападавшие на старушек и старичков в подъездах, не боялись случайных свидетелей, совершали свои злодеяния быстро, даже стремительно, практически никогда не встречая сопротивления, когда вырывали сумки или требовали деньги.

И вот прошло трое суток после исчезновения Сергея, и все это время Василий, не показывая виду, изводил себя навязчивыми мыслями о своей вине.

Евдокия Ивановна встретила Захарчука искренней улыбкой:

– Моя дорогая Виктория очнулась! Впрочем, кому я говорю. Вы же, наверное, приставили к ней охрану?

– Добрый вечер, – кивнул капитан, – да уж, хоть одна позитивная новость за последние дни.

– От пирожка с капустой не откажетесь? – игриво поинтересовалась Евдокия Ивановна.

– Даже от двух не откажусь, – вдыхая привычный аромат свежей выпечки, сглотнул сухую слюну Василий. – Но сначала дело. Где нам удобней с ноутбуком расположиться?

– Пройдите на кухню, – насторожилась хозяйка квартиры. – Там удобней и уютней. А что, будете обучать меня компьютерной грамотности? Учтите, что я полный профан.

– Возможно, как-нибудь в другое время, – кивнул Захарчук, – а сейчас, простите, дел по горло.

Капитан включил ноутбук, пригласил Евдокию Ивановну присесть рядом с ним и включил видео, снятое камерой, висящей напротив входа в Прилужский отдел полиции.

– Куда смотреть, – спросила женщина, надев очки. – Вон, вашего офицера вижу, в окошке. Я его не знаю.

– Подождите, – вежливо попросил капитан, – сейчас войдет человек, которого нам обязательно нужно найти. Вспомните, пожалуйста, мужчину, который уводил нашего Сергея от вашего дома в тот злополучный вечер.

– А чего мне вспоминать? – пробормотала хозяйка. – Он у меня так и стоит перед глазами, со своей сутулой спиной. Это он? Маскируется, негодник. Анфас вообще не признать, чучело какое-то, так сейчас половина молодежи одевается.

Как только незнакомец развернулся и двинулся на выход, Захарчук нажал на паузу:

– Никого не напоминает?

– Включите еще разок, молодой человек, – попросила Евдокия Ивановна. – Только без перерывов, от появления до исчезновения этого человека.

Василий включил запись еще пару раз, наблюдая за буквально замершей от напряжения хозяйкой квартиры.

– Это он, товарищ капитан! – заявила дама. – Честное пенсионерское, этот мужчина вышел с вашим лейтенантом из подъезда и посадил его в машину.

– Может, вы его до этого случая встречали? – поинтересовался Захарчук.

– Ты пока пирожок с чаем покушай, – предложила Евдокия Ивановна, – а я подумаю. Эта спина мне кажется вполне знакомой, но картинка пока не складывается. Как будто эта спина и все прочее, что к ней прилагается, должны к другой мозаике подходить. А какой, сообразить не могу. Телефон твой, Василий, у меня имеется, если чего вспомню, немедленно сообщу.

Капитан позвонил майору, доложил о результатах разговора и получил разрешение ехать домой, отъедаться и отсыпаться. День был, действительно, очень долгим насыщенным. В больницу к пришедшей в сознание Виктории Григорьевне Семеновой отправился сам майор Непогодин.

Правда, его визит в лечебное заведение оказался явно преждевременным. Пострадавшая с трудом соображала, где она находится, неадекватно реагировала даже на простейшие вопросы медперсонала. Виталий Петрович взял обязательство с лечащего врача, медицинских сестер и даже нянечек, как только пациентка сможет общаться, сразу же позвонить ему.

***

Константин, действительно, уже второй раз в течение часа побывал у соседки Тимофеевых. Сначала он вежливо представился, напомнил о недавнем визите Захарчука, предложил женщине составить список необходимых продуктов. Затем он съездил в ближайший супермаркет, основательно затарился и вернулся с несколькими, плотно нагруженными пакетами.

Женщина от удивления и восторга чуть не лишилась сознания. До тех пор, пока она не разобрала пакеты, внимательно рассматривая яркие этикетки, нюхая незнакомые или давно забытые продукты и даже пробуя их по мере возможности, она не смогла уделить внимание своему дорогому гостю.

Только после того, как последний пакетик занял место в недавно пустом холодильнике или на кухонной полке, дама решила представиться:

– Римма Анатольевна, к вашим услугам.

– Очень приятно, Константин, – улыбнулся помощник судьи. – Могу ли я задать вам несколько вопросов, уважаемая Римма Анатольевна?

– Сочту за честь, – серьезно ответила дама. – С моей пенсией, сами понимаете, приходится довольствоваться продуктами, вынужденно участвующими в акциях торговых сетей. Так и живем, на грани годности, пытаясь лавировать между здоровьем и материальными возможностями.

– Уважаемая Римма Анатольевна, – явно волнуясь и постоянно заглядывая в перечень вопросов, отправленных ему по электронной почте судьей и начальников оперативно-розыскного отдела, произнес Константин. – Мы разыскиваем вашу бывшую соседку Валентину Тимофееву и ее дочь Алину по одному крайне важному, очень запутанному делу.

– Понимаю, – мягко улыбнулась хозяйка. – Без острой нужды вы бы дарами меня не осыпали. Я уже вашему коллеге из Прилужска рассказывала, какой неожиданностью для меня стал отъезд Валечки и продажа квартиры.

– Да, – кивнул помощник судьи, – мне в общем весь ваш разговор передали. Понимаете, нас интересует, что происходило в промежуток после того несчастного случая с Алиной и до их отъезда.

– Даже не знаю, – растерялась Римма Анатольевна. – Это же настолько личное. Валечка часто заходила ко мне, но мало что рассказывала. В основном, поплакать приходила, чтобы дочка не видела. Дома-то она старалась держаться, сама Алинку подбадривала, а у меня могла не сдерживаться.

– Простите, что заставляю вспоминать о таких печальных событиях, – произнес Константин. – Но мы никак не можем найти ваших соседок. Они выписались из своей квартиры и нигде за эти три года не прописались. Не знаете, есть ли у них родственники или близкие друзья?

– Друзей у Вали не было, – задумчиво произнесла хозяйка квартиры, – она мне об этом не раз говорила. Бывало, даже с праздником только одно поздравление приходило, от мужчины, дальнего родственника какого-то. Он, вроде бы, даже в гостях у Валечки после смерти мужа бывал, но я его ни разу не видела.

– А по какой причине отец Алины скончался? – спросил, заглянув в свой вопросник Костя.

– Хороший человек был, кстати, – ответила Римма Анатольевна, – работящий, вежливый. Тяжелым физическим трудом на жизнь семьи зарабатывал. От этого и помер. Спину сорвал, ему тяжести поднимать запретили. А как не поднимать, если у него другой специальности не было? Вот и надорвался окончательно. Сорока лет еще не было. Валечка очень сильно переживала, после этого несчастья так замуж и не вышла. Хотя, насколько я знаю, мужчина этот, незнакомый мне, предлагал ей. Даже звал переехать.

– Куда? – чуть не вскрикнул Константин.

– Это мне неведомо, – пожала плечиками старушка. – Может, куда-нибудь в пределах Ленинграда, может, в другую местность. Я могу лишь предполагать о том, что жил мужчина где-то не совсем близко. Бывал-то он крайне редко у Валюши. Но и не так уж далеко, раз все же наезжал изредка.

– Это важное замечание, – улыбнулся Костя. – Может быть, Валентина что-нибудь рассказывала о нем. Возраст, профессия, – здесь любая мелочь важна.

– Так он ведь с ней в школе учился! – воскликнула Римма Анатольевна. – Или в техникуме. Или они просто дружили в детстве? В общем, какая-то его первая любовь.

– Хорошо, что вспомнили, – пробормотал Константин, всматриваясь в свою шпаргалку. – А не знаете, почему Тимофеевы решили апелляцию на решение суда не подавать?