Текст книги "Я горд, что русский генерал"

А. Кондрашов: – А кто организовал?

Л. Ивашов: – Когда где-то пишут о ЦРУ или ФБР, я говорю: нет, не они. Есть такие теневые силы, которые определяют сегодня и политику США, и политику России, Европы и так далее, но это в основном силы, базирующиеся на финансовых системах, – как говорится, финансовые олигархи. Они смыкаются с силами политическими, с политической элитой. Посмотрите, сегодня уже миллионы людей служат или работают в частных военных корпорациях, куда собираются на частной, договорной основе лучшие специалисты по проведению операций, по борьбе с повстанцами и так далее. И дальше оговариваются условия, а эти ребята планируют. Во-первых, у них есть старые связи, где они работали, у них есть опыт и все возможности. А подтянуть на конечный участок араба или иранца, кого хочешь – это уже примитивная работа. Так что, скорее всего, нужен был такой взрыв, поворот. А дальше, чтобы определить, что это было, надо посмотреть, какие действия за этим последуют. Не было доказано, что это было произведено Афганистаном, но сразу пошли в Афганистан. А за Афганистан боролись и англичане много лет, и мы пытались влияние свое установить, ну, и другие, соседние государства.

А. Кондрашов: – Простите, а как вы видите перспективы американцев, НАТО в Афганистане? Смогут они добиться своего?

Л. Ивашов: – Давайте тогда, Александр, определимся, чего они хотят добиться.

А. Кондрашов: – У меня такое ощущение, что они просто хотят там находиться, и все.

Л. Ивашов: – Что такое Афганистан, и почему за него бьются? С геостратегической точки зрения – это важнейший перекресток. Это тыл Китая, это тыл нашей Средней Азии, тыл Пакистана, Индии, Ирана. И овладеть ключевым, со стратегической точки зрения, районом – это дорогого стоит. Будешь там присутствовать и, пожалуйста, можешь влиять во все стороны, тем более присутствуешь ты там неограниченно. Никаких международных соглашений – сколько оружия, сколько войск и так далее. То есть совершенно на своих условиях, которые ты придумал. Во-вторых, не нужно забывать, что Афганистан – это вообще-то маршрут коммуникаций, связывающих Среднюю Азию, Иран, Каспий с юго-восточной Азией.

А главное… Вот сегодня говорят, что следующая мировая война будет борьбой за ресурсы. Так вот что такое Афганистан в ресурсном отношении? Это планетарная кладовая с неразведанными и неразработанными ресурсами. Когда мы в 1979 году вошли в Афганистан в декабре месяце, то где-то уже к маю 1980 года там работали наши геологи. И мы даже газ поставляли из Северного Афганистана в Узбекистан. И наши многое уже там увидели: там есть огромные запасы нефти, газа, там уран-235, которого сегодня в природе практически очень мало осталось. И вот американцы в Ираке в 2003 г. забрали нефтяные поля, а в 2001 г. пошли за ресурсами в Афганистан. И они смогут контролировать Афганистан все время, пока этот весь регион будет нестабильным. Вот их цель, и они ее выполняют. Как мы видим, в Ираке уже забыли про химическое оружие, про демократию и так далее. Они просто уничтожили государство, которое было лидером в антиамериканской политике на Южном Востоке, они уничтожили достаточно мощное в военном отношении по сравнению с соседними странами государство. Они взяли под контроль стратегически важные коммуникации, и их военные силы безраздельно там присутствуют. Они взяли нефтяные поля, а сейчас ведут дело к созданию Федерации. Но они пока не решили третью задачу – я много на эту тему писал – создать условия, чтобы никогда Ирак не возродился как мощное, сильное, самостоятельное или суверенное государство. Вот они сейчас введут эту Федерацию, и вечно шииты будут враждовать с суннитами, а те и другие – с курдами.

А. Кондрашов: – Вопрос про Кавказ наш. Вот была недавно годовщина Беслана, там все неспокойнее и неспокойнее. Какой-то период был – все вздохнули с облегчением, – вдруг все налаживаться стало, но вот снова покушение на Юнус-Бека Евкурова… Кстати, с ним вы наверняка знакомы, поскольку он осуществлял тот бросок на Приштину, к которому вы имеете прямое отношение.

Л. Ивашов: – Боевой офицер, очень порядочный офицер Юнус-Бек. А то, что происходит сегодня на Кавказе, это как бы вторая часть единого сценария, который был запущен с распадом Советского Союза.

А. Кондрашов: – То есть вы в этом видите тоже, так сказать, лапу льва, да?

Л. Ивашов: – Слишком много видел конкретных документов, поскольку был допущен к ним.

А. Кондрашов: – Как я посмотрел, в документах о вас говорится, что это ваша позиция по поводу Югославии, по поводу действий Соединенных Штатов Америки в Югославии, явилась причиной вашей отставки с должности, говоря коротко, главного дипломата наших вооруженных сил.

Л. Ивашов: – Возможно, так. Госпожа Олбрайт, когда мы в Хельсинки уже после этого броска трое суток сидели, вели переговоры, делили зоны, сектора, и генерал Фогельсон ей сказал, что генерал Ивашов никогда с этим планом не согласится, она ответила: «Прекратите мне говорить о генерале Ивашове, его скоро снимут».

А. Кондрашов: – Она уже знала?

Л. Ивашов: – Нет, я не сразу был снят, только в 2001 году. Так вот, если говорить о Северном Кавказе, нам нужно завидовать англосаксам прежде всего, что они работают сценарно. Они под каждую ситуацию разрабатывают сценарий, заводят и нас в том числе, понимая, как мы будем реагировать, если мы в этом сценарии участвуем. Так вот, что касается первой, например, чеченской войны, мы ее упустили.

А. Кондрашов: – А кто ее начал? Ее начали, как я понимаю, в 1994 году по приказу Бориса Николаевича Ельцина, Грачев там был, и так далее, несколько этапов. Вы ведь были же в это время в высшем руководстве? Кто был инициатором?

Л. Ивашов: – Я был управляющим делами Минобороны. Мы принимаем вроде бы правильное решение, на беседу приглашают Дудаева, разговаривают, ставят задачу, он соглашается. Его бросили туда, и никакой поддержки. Я сижу у маршала Шапошникова, к нему заходит адъютант и говорит: «Звонит Дудаев». Шапошников взрывается: «Что он звонит, что я ему – начальник что ли? Все, нет меня. Пусть звонит Борису Николаевичу». Я говорю: «Евгений Иванович, нельзя так делать». – «Я не президент». Ельцину не дозвониться, Черномырдину тоже. То есть его бросили туда, в очень неблагоприятную среду, не поддержали и не помогли.

А. Кондрашов: – Для меня новая информация, что Дудаева туда послали с определенным заданием.

Л. Ивашов: – Ну, конечно же, не просто так.

А. Кондрашов: – Возглавить республику, и чтобы он ее держал, чтобы она была в составе, конечно же…

Л. Ивашов: – Все правильно, но его нужно было поддержать. Я даже Шапошникову говорил: давайте присвоим ему звание генерал-лейтенанта, введем в члены Коллегии, чтобы он прилетал сюда, согласовывал. А то бросили, отрезали, а потом пожинаем плоды. Ну, что касается второй чеченской войны, то ведь в ходе первой чеченской войны заработал сценарий, который называется «план Голдсмита». Если поднять средства массовой информации того периода, посмотреть, то увидим: вдруг вокруг Каспия начался некий такой информационный бум, что там чуть ли не вторые месторождения в мире, качество нефти высокое и так далее. Был создан фонд, принцесса Диана участвовала в нем – как бы разделить вот эту территорию. И, конечно, чеченское руководство тогдашнее обрабатывалось, и Мовлади Удугов приглашался, и другие… И вот заложили такую идею, что Чечня будет вторым Кувейтом, но ей нужно преодолеть Дагестан и выйти на каспийскую нефть.

И этот план там работал. Работали под видом неправительственных организаций, журналисты работали – много специалистов эту вторую чеченскую авантюру развязывали, но, к счастью, она завершилась. Сегодня ситуация несколько иная. Но опять же, как в случае с Дудаевым, мы провалились в своей внутренней политике. Завершилась война, значит, должен быть план послевоенного устройства мира, региона, социально-экономического развития, наверное, какая-то идеология должна быть, чтобы задышала мирной жизнью вот эта часть России. Этого ничего не было, мы попытались замирить и чеченцев, и боевиков других республик исключительно денежными траншами. Бросаем, бросаем деньги: «Вы только, ребята, не воюйте, потому что там где-то на горизонте выборы, там еще какие-то наши мероприятия». Они наелись этих денег, им стало не хватать, и сегодня война идет даже принципиально другая, чем она была в те времена в Чечне. Сегодня не воюют с Россией. И более того, кланы, не хотят уходить из России сегодня.

А. Кондрашов: – Ну, конечно, если такие потоки идут.

Л. Ивашов: – Они бьются за эти денежные транши, кланы бьются за владение теми ресурсами, которые есть на Кавказе, плюс религиозная причина есть, война салафитов с другими, и так далее. И вот здесь опять, не понимая причин этой войны, не понимая сущности этой войны, мы продолжаем действовать прежними методами: милиционер, омоновец, солдат, воинские подразделения, подавляй, подавляй, подавляй. Кстати, как в Чехословакию мы пошли, когда провалились с другими методами, мы везде затыкаем свои провалы солдатами, милиционерами. Не может исправить положение военнослужащий, например, в сфере социально-экономических причин, не может. Понимаете? Не может солдат исправить положение в духовно-религиозной сфере. А кто у нас в этом направлении работает? Никто.

Русская служба новостей

08.12.2009

 

«Офицеры России»

Офицерское братство, офицерская честь
Святы в армии русской были, будут и есть.
На крутых переломах, в лихолетье войны
Офицеры России, вы – надежда страны.
 
 
Вы – от витязей русских, от питомцев Петра!
Нет, не канула в вечность славы русской пора.
Этой славе великой и присяге верны
Офицеры России, честь и гордость страны.
 
 
Не изгладятся память, боль минувших утрат,
О погибших в сраженьях обелиски скорбят.
В скромных братских могилах спят России сыны,
В эполетах, в погонах дремлет совесть страны.
 
 
Медь оркестра и знамя вновь волнуют сердца
Генерала седого, лейтенанта-юнца.
Только жаждут не боя, а для всех тишины
Офицеры России, боль и слава страны.
 

У Кремля нет выхода, кроме как остановить армейскую реформу

Реформа, проводимая министром обороны Сердюковым в Вооруженных силах, вызывает такое возмущение в обществе, что обсуждение данного вопроса вынесено на ближайшее закрытое заседание Совета безопасности РФ. На нем, как предполагается, будет заслушан министр обороны Анатолий Сердюков, который отчитается об итогах первого этапа начатых преобразований, связанных с переводом войск на новый облик. Многие эксперты ожидают, что по итогам заседания Сердюков будет отстранен от должности, а реформа приостановлена. Корреспондент «Свободной прессы» побеседовал на эту тему с президентом Академии геополитических проблем генерал-полковником Леонидом Ивашовым.

– На чем основаны ожидания приостановки непопулярных в армии и обществе реформ?

– То, что творит с армией Сердюков и его команда, нельзя назвать реформой. В этом нет никакой конструктивной логики. С реформой с самого начала идет полная неразбериха. Не говорю уж о деталях – в главных вопросах среди руководства военного ведомства полное разномыслие. У самих организаторов реформы нет представления, во всяком случае, они его не озвучивают, какая цель у реформ, что должно получиться в результате их проведения, какие финансовые средства нужны для этого. У реформы не только нет никакого научного обоснования, но она даже не обсуждалась в армейских кругах. От ее обоснования и организации отстранены военные ученые и военные практики. Возглавила реформу группа непрофессионалов, которые взялись модернизировать сложнейший армейский механизм. В результате вместо реформирования объективно получается разгром армии. Естественно, возник мощнейший протестный потенциал. Он проявляется не только в среде ветеранов или уволенных из Вооруженных сил. В самих Вооруженных силах уже кипят протестные страсти вплоть до отказа некоторых генералов и офицеров принимать участие в параде в честь Дня Победы. Такого в нашей армии еще никогда не было. В обществе стремительно формируется понимание того, что власть обязана предпринять решительные меры, чтобы спасти армию.

– У нас чаще всего бывает, что к общественному мнению мало кто прислушивается. Почему вы решили, что сейчас произойдет иначе?

– Дело в том, что сегодня поступают сведения о подобных настроениях и в Кремле, и в Госдуме. Даже представителей власти, независимо от их политической принадлежности, беспокоят такие вопросы, как отказ Минобороны от дивизионного построения структуры ВС, необоснованно резкое сокращение группировок войск и кораблей, а также офицеров и прапорщиков, недостаточное финансирование ОПК, неожиданный отказ от массового набора контрактников, появление жилищных обязательств, не подкрепленных бюджетом, и т. п. Но наиболее возмущает явное игнорирование Минобороны вопросов социальной защиты военнослужащих и военных пенсионеров, особенно в медицинской сфере. Определенный оптимизм вселяет и то, что, по некоторым сведениям, подготовкой материалов к Совбезу занимается бывший начальник Генштаба Юрий Балуевский. Напомню, что Балуевский – один из военачальников, который изначально, еще в 2007 году, высказывал несогласие со многими планами Сердюкова по радикальному переустройству армии и флота.

– Но ведь во властных структурах есть и другие настроения.

– К сожалению, есть. И я боюсь, что на заседании Совбеза опять будут сказаны резкие слова, но приняты половинчатые меры по корректировке реформы. Об этом, в частности, на недавнем заседании думского комитета по обороне предупредил бывший командующий Черноморским флотом адмирал Владимир Комоедов. По его мнению, «эйфория от успехов, о которых докладывают Сердюков и Макаров, это блеф. И это уже, видимо, понимают и в администрации президента, и в Совбезе. Если до конца не поймут – развалятся и государство, и общество». По мнению адмирала, военная реформа в целом не будет приостановлена. А только лишь подвержена корректировке – на законодательном уровне и, собственно, в военно-организационной сфере, на уровне решений президента и правительства, а также в социальной области – через Минфин, Минздравсоцразвития и т. д. Но такие половинчатые меры лишь оттянут гибель армии.

– Что бы предложили вы?

– Совбез должен безоговорочно остановить реформу. Затем следует сформировать коллектив военных ученых и войсковых практиков, провести научно-исследовательские работы, выработать концепцию реформы, ее цели и задачи. Рассчитать финансовые средства. Лишь потом приступать.

– Но ведь на это уйдет немало времени, а нужно действовать, как говорится, еще вчера?

– Новому руководству Минобороны одновременно с разработкой концепции реформы предстоит сразу же начать некоторые важные преобразования. Ведь существуют очевидные и без исследований направления: например, техническое перевооружение, приведение в современное состояние боевой подготовки войск. На этом и необходимо сосредоточить внимание. И еще очень важное направление – поднятие духа армии. Ведь войска деморализованы реформами. Когда 50 процентов офицеров ожидают увольнения, а 100 процентов прапорщиков и мичманов – полного разгона, армия находится в таком состоянии, что близка к самороспуску и разбеганию даже в мирное время. Сейчас поднять дух армии можно только одним: громогласным заявлением на высшем государственном уровне об остановке сердюковской реформы. Это дало бы первый импульс к осмыслению и проведению настоящей реформы, очень необходимой нашим Вооруженным силам.

Сергей Турченко,

«Свободная пресса»

9.06.2009

О военной доктрине не в розовых очках

– Леонид Григорьевич! Какие ощущения возникают при знакомстве с новой «Военной доктриной»?

– В целом доктрина исполнена добротно. Особенно по сравнению с предыдущими аналогичными документами. Например, в «Основных положениях военной доктрины» 1993 года утверждалось, что у демократической России вообще нет внешних военных угроз и противников, а главные опасности – внутри самой России. Таким образом, ельцинско-чубайсовская команда ориентировала Вооруженные силы, включая авиацию, флот и ракетные войска стратегического назначения, на боевые действия внутри страны. Дикость, конечно! Но эта дикость полностью отражала взгляды тогдашней правящей «элиты» РФ. Кстати, тезис о внутренней опасности, как ни парадоксально, соответствовал истине, ибо основная угроза российскому государству исходила из политики его верхушки.

А вот другой пример: после ударов по Нью-Йорку в сентябре 2001 г. Военная доктрина России, принятая годом раньше, была скорректирована в направлении подготовки Вооруженных сил к борьбе с международным терроризмом. Можете представить себе полное недоумение командования видов Вооруженных сил, когда им велели готовиться к войне с мифическим противником, выдуманным американцами для оправдания их глобального военного развертывания?

Новая доктрина признает наличие военной угрозы для России, возможности развязывания против нее вооруженных конфликтов, локальной, региональной и крупномасштабной войн. В этом документе справедливо подчеркивается, что на ряде направлений военные опасности для РФ усиливаются. К их числу относятся, в частности: нарушение баланса сил вблизи границ РФ, развертывание систем стратегической ПРО, размещение оружия в космосе, развертывание стратегических неядерных высокоточных систем оружия, территориальные претензии к РФ, демонстрация военной силы вблизи границ России и ее союзников, подготовка вооруженных сил иностранных государств к совершению агрессии. Наконец-то в числе реальных угроз России рассматривается НАТО, планы расширения альянса и превращения его в глобальный инструмент внешней политики США и их союзников.

– То есть, документ получился безупречный?

– Вот этого-то я сказать не могу. Проблема в том, что доктрина имеет весьма общий характер. Она написана так, что годится для любой страны. Эту доктрину можно использовать в военных академиях для семинаров на тему о том, как составлять такие документы. Но эта доктрина мало связана с российской реальностью.

Возникает ощущение, что этот документ писался не для современной России и ее Вооруженных сил. Это некое идеальное видение мира, не учитывающее даже среднесрочные перспективы. Ни новая «Военная доктрина», ни принятая в прошлом году «Стратегия национальной безопасности» не дают ответа на вопрос, под какие потенциальные войны должна создаваться система безопасности России. Ведь абсолютно недостаточно просто фиксировать угрозы. Между тем, из содержания доктрины совершенно непонятно, как мы будем отражать возрастающие военные опасности.

– И как же видятся вам очаги и причины потенциальных конфликтов?

– Их масса. Идет вполне очевидная борьба за контроль над ключевыми регионами мира и их ресурсами, за стратегическими коммуникациями. Ситуация усугубляется нынешним мировым кризисом и борьбой за лидерство на планете. История показывает, что такого рода глобальные конфликты зачастую разрешаются через большие войны. Ясно, что США и их союзники, включая ЕС и Израиль, намерены добиваться большего контроля и не намерены упускать гегемонию над планетой. Симптомы противоборства Запада с Востоком становятся все более очевидными. Достаточно сослаться на обостряющиеся буквально на глазах отношения между США и Китаем.

«Стратегия национальной безопасности США» относит к ключевым те регионы, откуда можно воздействовать на региональную и глобальную ситуацию, на своих соперников и партнеров. Это Балканы, Ближний и Средний Восток, Кавказско-Черноморско-Каспийский бассейн, Афганистан – солнечное сплетение Евразии. Ну и, разумеется, в центре внимания американских стратегов – пути доставки нефти и газа США, в ЕС и на восток. США уже контролируют проливы, через которые КНР ввозит до 80 % потребляемой им нефти.

Можно ожидать борьбу за Севморпуть, за Панамский и Суэцкий каналы. Подспудно обостряется соперничество в Арктике, где может находиться до 25 % нефти и газа. Кстати, Афганистан, который воспринимается лишь как точка геополитического соперничества и где, по существу, никогда не проводилась активная геологоразведка, может, по некоторым прогнозам, располагать огромными запасами урана-235, газа, медных и других руд, драгоценных камней и металлов.

Обращены алчные взгляды и к нашим, российским, ресурсам. Ведь в наших недрах около 40 % мировых природных запасов. Наша территория – это пространство, соединяющее Запад с Востоком, Север с Югом. Как выражаются политологи – это Хартленд, сердце мира, центр земной суши. Так что охотников поживиться за наш счет больше чем достаточно и со всех сторон. Пока мы обладаем армией, способной дать отпор каждому претенденту на наши земли, пока у нас есть союзники, например, исламский мир, Индия, Южная Америка, мы в относительной безопасности. Но дело быстро идет к разрушению оборонного потенциала России и отторжению союзников. Когда это произойдет, Россия станет беззащитной перед шантажом или даже оккупацией.

– Создается впечатление, что после почти 15 лет блаженного «слияния с Западом» верхушка РФ, наконец, почувствовала опасность со стороны наших «заклятых друзей» и начала хоть что-то делать для сохранения обороноспособности страны?

– Да, внешне какие-то телодвижения вроде бы предпринимаются. Но они имеют непоследовательный характер, а зачастую ведут не к укреплению, а к ослаблению безопасности России. Возьмем три основных события последнего времени. Это принятие «Военной доктрины», проведение военной «реформы» и переговоры с США по договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ). Какое из этих событий главное? Убежден, что это принятие «Военной доктрины», ибо она должна учитывать нынешнее и предстоящее состояние Вооруженных сил, включая стратегическую ядерную компоненту, и на основе глубоко научного анализа и стратегического прогнозирования определять основные направления развития Вооруженных сил. Но никак не наоборот.

Между тем происходит вот что. Во-первых, «Военная доктрина» никак не стыкуется с «обновлением облика» Вооруженных сил, затеянным небольшой кучкой гражданских чиновников полтора года назад. Это самое «обновление облика» идет в диаметрально противоположном направлении от содержания доктрины. Обычные вооруженные силы (Сухопутные войска, флот и авиация) в результате сердюковско-макаровских реформ находятся сейчас в таком разрушенном состоянии, что они просто не в состоянии обеспечить защиту нашей страны.

Второе противоречие в том, что в основе новой «Военной доктрины» упование на ядерное оружие: оно, мол, защитит нас при любой раскладе сил. Однако одновременно верхушка РФ ведет переговоры с США по резкому сокращению СНВ. При этом именно российская сторона уговаривает американцев пойти на радикальные сокращения. То есть делается очередной шаг к ликвидации ядерного потенциала России. Так что «Военная доктрина», военная «реформа» и наш «встречный» план по сокращению СНВ не только не согласуются, но принципиально противоречат друг другу.

Если в «Концепции внешней политики» и «Военной доктрине» содержатся призывы к укреплению обороноспособности России, то военная «реформа», по моему мнению, исходит из того, что чем больший вред будет причинен нашей армии, тем лучше.

Напомню, что нанесением максимального ущерба нашей армии занимались Гитлер и его начальник Генштаба Гальдер. Но они делали это в условиях войны и лишь на европейской части СССР. Сейчас же сопоставимые разрушения причиняются Вооруженным силам России в условиях мира и на всей территории страны – от Калининграда до Владивостока.

Третья проблема в том, что доктрина носит пассивный характер. Мол, если нападут, то будем защищаться. А как укрепить обороноспособность, чтобы ни у кого не возникло и мысли нападать на нас – этого в доктрине нет. Но ведь на то и нужна доктрина, чтобы определить задачи государства в области обороны гораздо шире, нежели сиюминутные потребности защиты от каких-то конкретных угроз. Например, в доктрине не ставится задача расширения зоны безопасности вокруг наших границ за счет укрепления отношений с бывшими республиками СССР. Не ставится задача приобретения новых союзников в «дальнем зарубежье». А ведь это задачи огромной важности. Приведу пример. Выход Красной Армии на новые рубежи в 1939 году позволил создать «предполье» глубиной в 400 километров, которое фашистским войскам пришлось преодолевать с тяжелыми боями в течение нескольких недель. В результате был сорван «блицкриг», на который надеялся Гитлер. Вот вам пример того, как безопасность страны была решающим образом повышена за счет чисто политико-дипломатических средств. Ныне о «предполье» можно только мечтать. Войска НАТО фактически оказались в 120 километров от Петербурга и в 600 километрах от Москвы. А на этих направлениях у нас в результате безудержных, а вернее – преступных «реформ» практически нет войск для защиты двух столиц.

И вообще у нас ныне на наших границах вместо союзников один за другим плодятся противники. С Грузией мы уже воевали, с Беларусью и Украиной находимся в состоянии «холодной войны». Проект Евразийского Союза, внесенный президентом Н. Назарбаевым и предполагающий единое экономическое и оборонное пространство, российское руководство успешно отвергло. На постсоветском пространстве у нас нет союзников, есть конкурирующие с нами бизнес-партнеры. ОДКБ – фикция: ни один из ее участников даже политически не поддержал Россию в событиях августа 2008 г. В Шанхайской организации сотрудничества далее борьбы с пресловутым терроризмом мы никуда не продвинулись.

Четвертое обстоятельство в том, что формально в доктрине ставится задача развития военно-промышленного комплекса. Но мы же видим, что происходит. Идет стремительная деградация ВПК. Он держится только на экспортных заказах. Стратегические предприятия продолжают приватизировать. Они попадают, в том числе, и под иностранный контроль. Россия на глазах теряет способность создавать современное оружие, а российские политики и подпевающие им чины из Минобороны все более настойчиво ведут разговоры о закупке боевой техники в странах НАТО. Последний по времени позорный пример – намерение Минобороны закупить французские десантные вертолетоносцы. Кому они нужны? И зачем?

– На один традиционный вопрос (кто виноват?) вы ответили. Теперь второй традиционный вопрос: что делать?

– Прежде всего, необходимо срочно остановить разрушительную «реформу» Вооруженных сил и пересмотреть ее итоги в плане исправления (это еще возможно) наиболее тяжелых ее проявлений. Надо предпринять экстренные меры для укрепления ВПК. Одновременно надо стремиться к формированию единого оборонного пространства стран СНГ. Продолжить курс на стратегическое партнерство в сфере безопасности с Китаем и вести дело к созданию такого партнерства с Индией, укреплять сотрудничество со странами исламского мира, а также с Латинской Америкой. Не надо терять время и силы на бесполезные связи с НАТО, ибо эти связи стали ширмой для превращения последнего в мирового жандарма и вызывают озабоченность у Китая и ряда других стран.

Все это вполне реально. Нужна лишь политическая воля руководства страны. А вот с этим есть немалые сложности…

Беседовал В. Тетёкин

Сегодня. Ru

23.02.2010