Текст книги "Ползущие по ветру"

Глава вторая

На соседней пилораме топилась баня. Рядом – дощатый домик, перегороженный на две половины. На одной обитали мужчины, на другой – две женщины.

Когда Володька с напарниками отмыли грязь со своих тел, их посадили за общий стол. Лесорубов – всего семь человек, две женщины трудились сучкорубами.

Женщины вымылись первыми, поэтому они хлопотали у стола: варили картофель, открыли несколько банок с килькой, разложили по тарелкам соленые огурцы.

Наконец все сели за стол. Хозяева плеснули в железные кружки водки. Выпили на одном дыхании.

Рядом с Володькой примостилась худая, с морщинами на желтом лице женщина. Она кокетливо протянула руку:

– Лиза, можно просто Лизка.

Мужчина подавил брезгливость:

– Сколько тебе лет?

– Сорок.

Он поперхнулся, женщине на вид все шестьдесят.

Она поняла ухмылку, не обиделась.

– Судьба у меня далеко не сахар.

– Расскажи.

Лизка закурила, начала исповедь:

– Предки у меня подохли от водки. Воспитывалась в детдоме. Я была смазливая, мальчикам нравилась. В тринадцать лет меня изнасиловали.

– Ты кому-то пожаловалась?

– С ума сошел! Меня бы просто убили. Девок портить у нас было модно.

– А воспитатели?

– Они или не знали, или делали вид, что ничего не происходит. На ночь оставалась какая-нибудь тетя Фрося. Она дрыхла до утра. А в темноте наступала другая, ужасная жизнь.

– И ты терпела?

– Не только я, но и многие девчонки. Слушай дальше. Получила паспорт и драпанула с этого гадкого логова. Скиталась по вокзалам, ездила по стране с дальнобойщиками. Я тогда красивая была. Шофера не только жрачкой обеспечивали, но и денег подкидывали.

– И что, так всю жизнь прожила?

– Не всегда. Как-то осенью ошивалась возле автовокзала. Подошел из Москвы автобус. Из него выпрыгнул молодой мужик, осмотрелся по сторонам, заметил меня. Подошел, что-то сказал. Я поддержала разговор. И он неожиданно предложил поехать к нему в деревню. Там старенькая мать, хозяйство. Ей это все было не под силу. Я согласилась, надоело мотаться по державе. Хотелось тишины, нормальной жизни.

С Иваном я прожила пять лет. Не вру, сказочные годы наступили. У мужа двор полон скота. Я помогала свекрови ухаживать за ним. Мать Ивана постепенно угасала. После ее похорон на меня полностью свалилась готовка пищи, стирка, уход за домом, животными.

Иван, можно сказать, носил меня на руках. Он покупал хорошую одежду, подарил золотое кольцо, цепочку. Я расцвела. О других мужиках и не думала.

Одна неприятность была: я не могла рожать детей. Ранняя разгульная жизнь дала о себе знать.

Счастье оборвалось вмиг. Иван попал под машину. После похорон налетели его брат и сестры. Меня выгнали взашей. Благо, успела схоронить небольшую сумму денег.

Очередной раз жизнь покатилась под откос. Жилья нет, попробовала связать свою судьбу с другим мужиком, он оказался пьяницей и садистом. Удрала от него подальше. Очутилась с бомжами в подвалах. С ними существование – настоящий ад. Порою насиловали всю ночь, за провинность – избивали. Не выдержала – пырнула одного ножом. Он и сдох. Далее – колония, скитания и вот эта пилорама. Здесь спокойно, кормят, правда, под мужиков изредка подкладывают. Но это не беда. Я еще молодая баба, хоть и страшная. Пойдем со мной в постель.

– Прости, но я не могу.

– Ну и дурак. Зря только разоткровенничалась. Да ладно, сегодня женихов полно.

Володька потушил очередную сигарету и отправился на свою пилораму. Его всего трясло. Кругом окружают непутевые, страшные душой и телом люди. Он опускается все ниже и ниже. Что делать? Ответа не находил.

В день получки Володька чуть не взвыл от несправедливости. За адский месячный труд он получил три тысячи рублей.

– Ты что, издеваешься? – набросился он на хозяина.

Тот открыл свой блокнот и начал читать:

– Двадцать пачек сигарет по сто пятьдесят рублей…

Володька перебил:

– Пачка стоит шестьдесят пять рублей.

– О доставке ты забываешь?

Хозяин продолжил:

– Тридцать банок тушенки по сто восемьдесят рублей каждая.

Володька задохнулся:

– Банка этих костей стоит всего сорок пять рублей.

Дальше он не слушал. Ушел в лес. Слезы душили парня. Да, он раб, самый настоящий современный раб. И поделом ему.

Начался мелкий дождь. Володька вернулся в домик, собрал нехитрые пожитки, достал из заначки ворованный спирт и двинулся на большак.

К вечеру попал в город. Сходил в столовую. Ночевал в подвале строящегося дома. С рассветом добрался до автовокзала и на автобусе поехал в село, где жила его семья. Домой он не рискнул идти, остановился у Николая. Тот собрал скромный обед, Володька выставил на стол бутылку.

– Как мои поживают?

Николай отвел в сторону глаза:

– Тяжко им. Женка твоя лишилась работы. Еле концы с концами сводит на детское пособие.

Володька простонал:

– Что мне делать, Коля? Не могу остановиться. Попробовал лечиться – на второй день рука тянется к рюмке. Проклятый я, что ли?

– Нет, дорогой, слюнтяй ты и подлец.

– Ты прав.

Наступила гнетущая тишина. Ее нарушил Николай:

– Проведай своих. Не трусь. Авось, и улыбнется тебе счастье.

Володька послушался друга, постучал в окно когда-то своего дома. На крыльце появилась жена:

– Какими судьбами, дорогой?

Усмешка скользнула по ее лицу:

– И, как всегда, поддатый. Вали, дорогой, туда, откуда пришел.

Она повернулась спиной к Володьке.

– Погоди, возьми немного денег.

Он протянул две тысячи рублей.

– И на этом спасибо! Уходи. Пьяный ты нам не нужен.

И хлопнула дверью.

Возвращался в город опустошенный, в скверном настроении. В кармане – сто рублей, жена выгнала в очередной раз, ко всему – не увидел детишек.

На автовокзале достал сторублевку, купил полстакана водки. Опрокинул, полегчало. Вышел из забегаловки и, понурив голову, пошел куда глаза глядят. Не заметил, как кого-то толкнул. Поднял голову и обомлел: перед ним стояли трое крепких парней. Тот, которого задел, схватил Володьку за плечи:

– Извинись, козел!

В голове от ярости потемнело. И Володькин кулак влепился в нос верзилы. Хлынула кровь. На него набросились скопом. Володька вспомнил приемы, которые изучал на службе. Точные удары посыпались в головы и туловища троицы. Он бы их всех положил прямо здесь, но раздался милицейский свисток.

Володьку скрутили и бросили в машину. Он успел услышать:

– Этот пьяница хотел нас ограбить.

Володьку закрыли в обезьяннике. Веснушчатый сержант обрадовал:

– Не расстраивайся, всего-то пятнадцать суток получишь.

Эта перспектива парня не устраивала. Дадут срок – сбежать нельзя. Паспорт, который он недавно получил, отберут. А без него и шагу сделать нельзя. От обиды он застонал. И вдруг услышал:

– Володя, это ты?

Арестант поднял голову. На него смотрел до боли знакомый человек:

– Игорек, товарищ майор, да, это я.

Майор приказал выпустить из клетки парня, сунул в карман его паспорт, и они поднялись на второй этаж.

С Игорем Володька учился в одном классе, они даже любили одну девчонку – Галку. Правда, та вышла замуж за приезжего зоотехника, но это не помешало дружбе Володи и Игоря.

Хозяин кабинета налил кофе:

– Рассказывай о себе, дружище. Правда, я мельком слышал о твоей жизни. Но это так, урывками.

Володька, как на духу, поведал о своих мытарствах, пьяной глотке, тупиковой ситуации.

Игорь слушал внимательно, вздыхал, а затем отрубил:

– Я тебя не буду жалеть. Но помогу. Вот адрес моего друга. Он заведует цехом, где изготавливают двери, там есть и пилорама. Сейчас топай к нему, а я вслед позвоню. Не подведешь?

– Спасибо, Игорек. Постараюсь.

– Постарайся, и очень постарайся.

Улицу Крылова, дом 53 нашел не сразу. На цифре 53 висели два десятка предприятий. Одно из них возглавлял Леонид Троицкий. Мужчина лет шестидесяти производил приятное впечатление: высокий, чисто выбритый, с чуть нервным голосом.

Он провел Володьку в конец цеха, открыл каморку. Там едва умещались кровать, стол и тумбочка с телевизором.

– Твои апартаменты. Следи за порядком. Работать будешь помощником рамщика. Дело нехитрое, но денежное. Недалеко столовая, на заправке – буфет. Но там не балуй, из-под прилавка продают спиртное. Усек?

– Усек! – в тон ему ответил Володька.

Троицкий вытащил бумажник, протянул новому работнику пятьсот рублей:

– На сигареты, в столовку перекусить. К работе приступишь с утра.

Володька отправился в буфет. Купил пачку дешевых сигарет, кофе «три в одном», хлеб и кильку. Долго глядел на бутылки с пивом. Слюна текла непроизвольно, ладони вспотели. Он махнул рукой и приобрел полторашку пива.

Возле заправки проходила трасса водопровода, под ней рос густой кустарник. Парень прилег на травку, открыл бутылку. Приятная обжигающая жидкость полилась внутрь. Он зажмурился от удовольствия. Стыд и страх ушли куда-то в сторону.

Проснулся Володька под утро. Включил телевизор, припомнил события последних дней. Сколько добрых людей протянули ему руку помощи, а он плюнул им в души.

Пришли рабочие, следом прикатил на своей машине Троицкий. Он задал Володьке пару вопросов, виду не подал, что учуял запашок, приказал рамщику Игорю:

– Твой новый помощник. Обучи мелочам. С деревообработкой он в основном знаком.

Игорь провел инструктаж:

– Главное, не стой рядом с лентой. Она часто рвется. Правда, есть защитный кожух, но и на старуху бывает проруха. Доски и горбыль носи в отдельные кучи. Бревна закатываем на рельсы вместе, крюками работаем одновременно. Зарплата пополам. За смену, если ничего не случится, можно заработать по две тысячи рублей.

Володька присвистнул:

– Не врешь?

Игорь расхохотался:

– Я считаю, этих денег даже маловато. Хозяин у нас чуточку прижимистый.

Володька вспомнил рабский труд в лесу, где платили копеечные зарплаты.

– Нет, Игорек, хозяин у вас щедрый.

– Думай, как хочешь. Давай работать. Курить до обеда разрешу один раз.

К концу смены Володька едва держался на ногах. Сильное напряжение испытывал на руках, болел позвоночник. Игорь подвел итоги:

– Ты молодец! Заработали по две с половиной тысячи рублей. Прошу: не подведи впредь.

Десять дней пролетели мгновенно. Первое время Володьку сильно тянуло выпить. Чтобы не искушать себя, он попросил Троицкого купить впрок еды и курева, денег не давать.

Первую зарплату Володька получил дрожащими руками. Такой большой суммы он не видел со времен калыма в Москве.

– Леонид, – обратился он к начальнику, – я съезжу домой, денег жене дам.

– Хорошее дело, двигай. Только помни: в понедельник надо выходить на смену. Выходить трезвым.

На автовокзале не удержался. Выпил сто граммов. По простоте душевной угостил какого-то алкаша.

Слегка подвыпивший, с хорошим настроением Володька катил в свое село. По дороге шепотом напевал песни. Соседка, что жила через два дома, ехидно спросила:

– Чего ты такой веселый?

– Домой еду.

– Нет у тебя дома. У твоей жинки новый ухажер, а значит, и хозяин хаты.

Володька оцепенел. Остановился у Николая. Тот, не глядя на друга, поведал:

– Твоей Светке невмоготу стало жить. Была коровенка, и та подохла. Сидела без работы. А тут в деревне появился Семка, из колонии вышел. Парень он смирный, сидел за воровство. Вернулся из отсидки – сторожем у дорожников устроился. Начал клеиться к твоей женке. Деньги давал, к хозяйству руки приложил. Бабье сердце, Вовка, сдалось. Не обессудь свою бывшую.

– Я, Коля, не в обиде. Детишек жалко. Без родного отца выживают.

– Так-то оно все верно. Я их кликну, поговори с ними.

Николай вышел из дома, вскоре позвал Володьку. У калитки стояли повзрослевшие дочь Катя и близняшки Костя и Толя. Отец обнял детей. Катя заплакала, близняшки насупились, отвернулись. Одеты они были бедно. У Кати зашитое под мышками платье, у пацанов – маленькие брюки да старенькие, застиранные рубашки.

– Обижает вас отчим? – спросил Володя.

– Нет, папа, – ответила дочь, – он тихий, на блаженного похож. Мамку любит, нам конфеты покупает.

– Так, дети, шагом марш за мной.

– Далеко?

– В сельмаг.

Все четверо двинулись в центр поселка.

В магазине Володька попросил продавщицу помочь одеть детей.

На улицу все вышли счастливые и веселые. Даже мальчишки прижались к отцу.

– Спасибо, папа! – прощебетала радостная дочь. – А то в школе на нас косо смотрят.

Николай одобрил поступок друга:

– Завязывай с пьянкой и начинай бороться за свою семью.

– Каким боком я выгоню этого приблудного?

– Света сама его вышибет.

– Не знаю, не знаю. Ладно, давай пока выпьем. Сбегай за бутылкой.

Николай укоризненно покачал головой, но просьбу выполнил. Едва они выпили по стопке, как в дверь постучали. На пороге стояла Светка. Она немигающими глазами уставилась на бывшего мужа. И, глотая слова, прошептала:

– Спасибо, Вова!

Помолчала и добавила:

– Что ж ты наделал, Вовка?!

Зарыдала и исчезла. Такой потерянной, кроткой жену Володька никогда не видел.

Он застонал от бессилия:

– Давай вмажем, друган. Да я поеду в город. Вернусь или человеком навсегда, или привезут в гробу.

– Типун тебе на язык. Возвращайся лучше человеком.

Глава третья

На работу Володька опоздал. Троицкий придирчиво осмотрел его, буркнул:

– Игорь вкалывал один. Парень крепко устал. Я хотел дать ему человека, но он отказался, все ждал тебя. Иди, покайся и заступай на смену.

Володька извинился перед рамщиком:

– Семейные дела затянули.

– А почему от тебя пахнет перегаром? Ладно, не мое дело, приступаем к работе.

Вечером Володька купил бутылку водки и отправился на соседнюю пилораму, где жил и трудился человек с необыкновенной судьбой, судьбой нелегкой. К таким людям Володьку тянуло как магнитом. Он хотел разобраться не только в себе, но и понять тех, кто опустился на самое дно жизни и пытается выкарабкаться к нормальному существованию.

Слава числился на производстве индивидуальным предпринимателем. Хозяева, уроженцы Кавказа, не захотели себя обременять дружбой с законом. Они приметили мужичка, притом с юридическим образованием, широкой глоткой, и повесили на него нехилую ответственность.

Едва Володька открыл ворота цеха, как услышал шум, гам, крики о помощи. Он влетел в помещение и остолбенел: двое молодцев избивали Славу. Тот прикрывал лицо руками и умолял:

– Перестаньте. Я больше не буду.

Володька встал между Славой и двумя драчунами. Шум затих. Один из избивавших с матерком прорычал:

– Если еще раз украдешь доски – убью.

Слава, скуля, встал на колени:

– Простите, это был первый и последний раз.

Верзилы плюнули на Вячеслава, сели в машину и укатили восвояси.

Володька поднял с земли несчастного человека, и они скрылись в подсобке. Гость нашел стаканы, плеснул водки:

– Давай вмажем, и расскажи обо всем.

Слава одним глотком влил в себя содержимое стакана, занюхал краюхой хлеба:

– Я у них восьмой год. Числюсь хозяином, на самом деле я – раб. Деньги платят редко и мало. Жрать-то и курить охота. Вот я и загнал полкуба досок. Купил водки, курицу, сигарет и хлеба. Кто-то меня сдал. Остальное ты видел.

– Слава, ты числишься индивидуальным предпринимателем. Они КамАЗами гонят доски на юга. Как хозяин, ты отчитываешься перед органами. А если поймают левые КамАЗы с твоей печатью и подписью?

– Тогда, друг, меня посадят.

– Не понимаю. Ты же юрист. Это правда?

– Правда, Вова. Плесни еще, поведаю о своей горькой судьбе.

В школе я мечтал работать в правоохранительных органах, учился хорошо, обходил стороной хулиганов, в комсомоле слыл активистом. С нормальными оценками в аттестате, с отличной характеристикой поступил на юридический факультет университета. По окончании учебы мне вручили красный диплом, и я вернулся в родной город. В прокуратуре меня приняли с распростертыми объятиями.

Получил первую получку – женился. С Диной обитали в общаге, но жили дружно, в любви. Вскоре родилась первая дочь, следом – вторая. Представляешь, каково жить в малюсенькой комнате двоим взрослым с малышками? Их надо мыть, стирать на четверых, на плитке готовить еду.

Сказочная жизнь постепенно превращалась в серые будни. Жена вечно пилила насчет квартиры. Я ходил к руководству, но там разводили руками, мол, свободных комнат нет и не предвидится.

Служба в прокуратуре мне нравилась, начальство уважало, но все-таки пришлось подать заявление на увольнение.

Меня пригласили в райком профсоюза работников торговли юристом. Я старался, как мог, и через полгода получил двухкомнатную квартиру. Но была в этой деятельности обратная сторона медали: частые возлияния спиртного. Пили по делу и без дела. Так я стал алкоголиком.

Пять лет меня терпели. Потом все-таки уволили по статье. Путь на нормальную работу мне был закрыт.

Я запил горькую, жена мучилась-мучилась и выгнала. На улице связался с такими же алкашами. Мы собирали банки из-под пива, сдавали их. Покупали сивуху, а жратву искали на помойке.

Слава не выдержал и заплакал. Володька налил еще по стопке, начал успокаивать:

– Мы не одни такие. Я пытаюсь выкарабкаться – не получается. Не переставая, думаю о своей судьбе. Есть два выхода: завязать навсегда с этим, не получится – уйти на тот свет. Третьего не дано.

– Ты еще можешь встать на ноги, – произнес бывший прокурор. – Я – нет! Мне скоро шестьдесят. Я завяз по уши в пьяной трясине. Выход только один – скоро надену деревянной бушлат.

– Витиевато говоришь.

– Расшифровываю: сдохну и лягу в гроб.

Подавленный Володька вернулся на свое производство. Троицкий поворчал, но разрешил работать. Игорь же по-рабочему бросил в лицо:

– Дрянной ты мужик. С тобой все цацкаются, а ты пьешь не переставая. Все, кончаем базар – нужно давать кубатуру, – помолчал и добавил: – А все-таки у тебя бездонная глотка.

Володька от безысходности стиснул зубы. Нормальные люди трудятся ради жен, детей, а он? Несколько раз лечился от алкоголизма. Все впустую. Замкнутый круг: скотское существование, пьянка, лечение, и снова все повторяется.

– Боже, если ты есть, помоги! – взмолился Володька.

– Ты чего там бормочешь? Следи за доской, – вернул его к действительности Игорь.

Неделя прошла спокойно. Володька варил картошку, запивал дешевым чаем, изредка ел ливерную колбасу: деньги все израсходовал. В субботу не выдержал. На территории валялся старый холодильник. Он поймал «Газельку» и сдал хлам на металлолом. На вырученные деньги купил консервы, дешевого вина. Пир продолжался два дня.

В воскресенье закончились сигареты, хлеб. И Володька решился: достал веревку, сделал петлю, встал на табуретку, веревку прикрепил к крюку на потолке. Глотнул воздуха и отшвырнул прочь табуретку. Он почувствовал боль в шее и боку. Веревка не выдержала, и несостоявшийся покойник рухнул на пол. В голове мелькнула мысль: «Не судьба».

Ночь он спал как убитый. Наутро умылся, переоделся и поехал в милицию. Игорь смотрел на него с интересом и тревогой:

– Рассказывай.

– Говорить-то нечего, Игорек. Вчера хотел повеситься, не получилось. Лечение не помогает, а я хочу вернуться человеком в свою семью.

– Там уже другой глава семейства.

– Эту проблему я решу.

– Криминальным путем?

– Боже упаси! Брошу пить – моя семья меня примет обратно.

Игорь долго думал, достал телефон и позвонил:

– Мария Семеновна, у меня необычная просьба. Друг детства погибает, надо спасти. И вы это можете сделать. Надо парня вылечить от алкоголизма.

На том конце что-то говорили. Игорь слушал внимательно. Затем обратился к другу:

– Мария Семеновна – врач. Раньше лечила алкоголиков. Но почему-то оставила это занятие. Я ее уговорил. Условие одно: не употреблять водку две недели. Выдержишь – приходи ко мне.

– Спасибо, Игорек! Постараюсь.

В день получки Володька взял у Троицкого деньги на питание и сигареты.

– А остальное? – спросил начальник.

– Через две недели. Так надо.

Троицкий хитро улыбнулся, но больше не задавал никаких вопросов. Его рамщик проинформировал обо всем.

Володька сбегал в магазин, купил продуктов, пачку газет и махорки. Обратно вышел с рублем в кармане.

…Эта смена выдалась тяжелая: пилили березу, сырые бревна и доски выматывали тело и душу. Вдобавок шел дождь.

– Может, переждем? – робко спросил Володька.

– Нет! Пилим до победного конца.

Едва заглушил раму, подошел КамАЗ с саратовскими номерами.

– Домой никто не пойдет, – приказным тоном сказал Троицкий. – К полуночи должны загрузить машину продукцией, иначе заплатим неустойку.

Уже на небе вовсю загорелись звезды, а работа кипела полным ходом, бригада валилась с ног. Но терпели. Наконец все закончилось. Едва дошли до раздевалки, все рухнули кто куда. Сил домой возвращаться у людей уже не было. Поднялся циркулярщик Петька:

– Братва, за погрузку все получили деньги. Сбрасываемся по десятке, я на заправке выпрошу водки.

Все полезли по карманам. Володька, сглотнув слюну, отвернулся.

– Ты чего, святой?

– Не хочу, живот болит.

Братва гудела до утра, на заправку ходили еще несколько раз. Володька, чтобы не искушать себя, ушел отдыхать на пилораму. Разгреб опилки, бросил фуфайку и заснул крепким сном. Ему снилось пиво, вино. Он пил все это с блаженством. Проснулся – во рту пересохло. Глотнул из бутылки воды и опять провалился в объятия сна.

Летели дни и ночи. Организм Володьки перестраивался: исчезла дрожь в руках, меньше стало пересыхать горло, улетучилось необъяснимое чувство страха. Но объявилась непонятная болезнь: ладони покрылись волдырями, они горели, лопались, чесались.

Он пошел к дерматологу. Врач осмотрел его, развел руками:

– Ничего не понимаю. Расскажите о своем образе жизни.

– Доктор, я резко бросил употреблять спиртное.

Врач воспрянул духом.

– Понятно. Вот рецепт. Возьми мази в аптеке, скоро ладони станут чистыми, как у младенца.

Иногда Володька посещал бывшего прокурора. Слава ходил как в воду опущенный: походка вялая, взгляд потухший, в животе от недоедания всегда урчит. Друзья по несчастью посетили столовую. Взяли по супу, котлет с картофелем, пирожков, компот. Слава жалостливо попросил:

– Купи пива.

Он отодвинул в сторону компот, в одно мгновение опустошил бутылку «Жигулевского». И глаза загорелись, мужчину прорвало.

– Вовка! Ты знаешь, формально производство висит на мне. Намедни пришли счета. Я обомлел: долг за электроэнергию – восемьдесят тысяч рублей, аренда – почти сто, а еще надобно оплачивать налоги. Говорю об этом хозяевам – те отводят в сторону глаза: мол, получим деньги за товар, все оплатим. Я-то понимаю, это вранье. Снимут сливки и исчезнут. А меня в суд. Скоро получу пенсию – до гробовой доски не рассчитаюсь. Что мне делать?

– Я подумаю и, кажется, тебе помогу.

– Как?

– Узнаешь.

Володька позвонил Игорю, договорились о встрече. Наступил выходной, Игорь приехал к другу. Внимательно выслушал, почесал затылок:

– Картина знакомая. Я вырву бывшего коллегу из этой истории.

– Пожалуйста, не навреди. Не надо возбуждать уголовное дело.

– Постараюсь. Да, завтра у тебя лечение. Запиши адрес, приготовь деньги, и в добрый путь.

Лечение Володька с врачом начали рано утром. В клинике тишина, посетители отсутствовали. На кассе скучала пожилая женщина.

Володька заплатил нужную сумму, спрятал чек в карман, и вдруг от страха затряслись колени. Мария Семеновна успокоила:

– Экзекуции не жди. Выпей пару таблеток, следом вколю укол и поставлю капельницу. Лечение займет всего пару часов.

На производство Володька летел как на крыльях. Тяга к спиртному исчезла, на душе наступило полное спокойствие, мысли заработали четко и в правильном направлении: «Начну бороться за свою семью».

Работал Володька много, иногда оставался во вторую смену. Решил накопить денег и поехать в село. Правда, не совсем представлял свои дальнейшие действия. Бывшая жена с другим мужиком, дети, наверное, называют его «папой». Ужас! Но от своего плана он отступать был не намерен.

Вечером к нему пришел веселый и счастливый Слава.

– Спасибо тебе! Твой друг мент такого страха нагнал на хозяина, что тот оплатил все долги, обещал меня не трогать и вовремя платить зарплату.

– Вот и хорошо, Слава. Вылечись, как я, другая жизнь наступит.

Слава четко ответил:

– Я старый. Скоро получу пенсию, уеду к брату в деревню.

– И будешь пить?

– Буду. Сдохну – погост рядом. Там лежат все мои предки. И мне место найдется.

Вдруг сбавил тон:

– Поздно менять образ жизни. Да и неохота. Это у тебя впереди целая жизнь. Семья. У меня – никого. Родные меня навсегда вычеркнули как мужа и отца. Все, парень, спасибо тебе еще раз, я поковылял своей дорогой.