Текст книги "Ленин. Соблазнение России"
Автор книги: Леонид Млечин
Жанр: Политика и политология, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Идейных участников восстания было не много. Война и революции, эти чудовищные социальные катаклизмы, вовлекли в противостояние множество людей, которым не удалось отсидеться в стороне. Кто-то помогал Антонову вынужденно, но считал его бандитом. Впрочем, и настоящих бандитов тоже было предостаточно.
Нелепо идеализировать бунт. После революции из тюрем выпустили уголовников, да и новые появились. Резко увеличилось пьянство. Самогон, впрочем, крестьяне гнали еще и для того, чтобы использовать зерно, пока его не отобрали. В восстании приняли участие многочисленные дезертиры, укрывавшиеся от призыва в Красную Армию.
Восстание началось в селе Хитрово Тамбовского уезда в середине августа двадцатого года. Крестьяне отказались сдавать хлеб и разоружили продотряд. Александр Степанович Антонов назначил себя начальником главного оперативного штаба партизанских армий Тамбовского края и еще создал собственную политическую организацию – Союз трудового крестьянства.
Председатель губчека Федор Константинович Траскович обратился в Москву:
«Тамбовская губчека настоятельно просит экстренно выслать ей ранее просимые патроны. Часть имевшихся патронов оказалась вместо пороха начиненной ватой, отчего войска, действовавшие против бандитов, потерпели поражение. Невысылка патронов или промедление грозит развитием восстания, охватом всей губернии и переброской на соседнюю. Экстренно высылайте патроны…».
Секретарь губкома Николай Яковлевич Райвид (участник Первой мировой) через несколько дней связался с Трасковичем по прямому проводу:
– Пришли ли из ВЧК обещанные 100 тысяч патронов?
– Вот что, дружище, патронов пришло гораздо больше, – ответил Траскович, – но скажи, кто работает на аппарате – коммунист или беспартийный, если второе, то надежен ли.
– Я говорю по аппарату из вагона, можем говорить свободно.
– Московский батальон весьма и весьма подозрителен, – сигнализировал председатель губернской ЧК. – Он сформирован из дезертиров три дня тому назад. Комсостав его не знает, как равно и они не знают комсостава… Ты обязательно должен быть здесь. Мне одному тяжело. Эсеры прислали в президиум губисполкома анонимку, в которой требуют снять красный террор, на что дали три дня сроку. В случае неисполнения объявляют свой террор по отношению к коммунистам. А на это что ты скажешь?
– Волков бояться – в лес не ходить.
Командующий войсками Тамбовского края Александр Васильевич Павлов, бывший поручик царской армии, докладывал в Москву 12 января 1921 года:
«Боевые организации возглавляются Главным штабом партизанской народной армии. Район, охваченный восстанием, разделен на боевые участки. Гражданская власть осуществляется в каждом селе образованием повстанческого сельского комитета… Состав комитета частью интеллигентный – землемеры, агрономы, частью бывшие советские власти… Антонов окружен ореолом легендарности и пользуется большим авторитетом…».
Антоновцы взяли Рассказово, и, как докладывала губернская ЧК, партизан встречали со слезами на глазах как избавителей от коммунистического ига, люди с радостью собирались на общее собрание, принимали антикоммунистические резолюции и не только помогали партизанам, но и уходили добровольцами в антоновские отряды.
Крестьянское восстание охватило целую губернию, одну из главных житниц России. Мятеж вспыхнул в тот момент, когда Красная Армия на западе вела неудачную войну с Польшей, а на юге – с Белой армией генерала Врангеля.
«Союз трудового крестьянства, – говорилось в документах повстанцев, – своей первой задачей ставит свержение власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели и позора. Для уничтожения этой ненавистной власти и ее порядка Союз, организуя добровольческие партизанские отряды, ведет вооруженную борьбу…».
Треть тамбовских крестьян отслужили в армии. В деревню с Первой мировой войны вернулись люди, которые умели держать в руках винтовку. И не имевший никакого военного образования вождь крестьянского восстания Александр Степанович Антонов сформировал две армии, которые состояли из двадцати одного полка и отдельной бригады. В разгар восстания у него было сорок тысяч бойцов. И советская власть ничего не могла с ним сделать. В войне с мятежными крестьянами Красная Армия терпела поражение.
Больше всего советское руководство опасалось, что антоновское восстание перекинется на другие губернии. 2 февраля 1921 года в Москве заседало Политбюро. Решили отправить в Тамбов полномочную комиссию для политического руководства и помощи товарищам в борьбе с крестьянским восстанием. Комиссию возглавил Владимир Александрович Антонов-Овсеенко, который брал Зимний дворец.
Антонов воевал с Антоновым.
Из Тамбова председатель полномочной комиссии ВЦИК Антонов-Овсеенко доложил в Реввоенсовет Республики:
«Состояние партийной организации: крайний упадок партдисциплины, откровенное пьянство, беспринципная демагогия, массовый выход из партии – организация ослабела численно с ноября почти вдвое…
Военная работа: комиссарский состав слаб, политотдел армии неработоспособен. В штабе засилье местных, ненадежных людей, коммунистов почти нет, связь слаба, разведка бессистемна, контрразведка отсутствует… В частях – мародерство, подножный корм, ненадежность комсостава, боеспособность крайне низка… Эти части – чудовищная мозаика всяких войсковых отбросов…».
Советская власть пошла на попятный. 9 февраля 1921 года тамбовские власти обратились к крестьянам: продразверстка отменена, ненавистные продотряды отозваны, разрешено торговать хлебом.
Социолог Питирим Александрович Сорокин оставил воспоминания о поездке в Тамбов в январе 1921 года. Он хотел найти место в Тамбовском университете, да советская власть не позволила ему стать профессором. В 1922 году его выслали из России, так что преподавал он в Гарварде:
«С каждым километром после Москвы картина становилась все страшнее. Погребенные под снегом рельсы вынуждали поезд двигаться очень медленно и останавливаться почти каждый час. На каждой такой остановке мы выходили и пытались расчистить путь, но что мы могли сделать всего двумя лопатами! Лишь у немногих пассажиров были какие-то продукты, а рядом не было ни одной деревни – мы начали голодать. Многих свалил сыпняк – и все время смех и речь в горячечном бреду, стоны и крики, божбы и матерная брань смешивались с завыванием ветра. В той ночной тьме, в поезде, полном больных и умирающих, пожираемых вшами, мне предстал настоящий ад. Когда поезд добрался, в конце концов, до следующей станции, больше десятка тифозных больных были оставлены умирать на платформе. У всех поселков на пути между Богоявленском и Козловом я видел трупы, сложенные, как дрова в поленницы…
Где-то между Козловом и Тамбовом поезд неожиданно остановился, и трое в военной форме вошли в вагон… Мы посмотрели в окно и увидели дюжину коммунистов, поставленных вдоль рельсов. Внезапная вспышка винтовочного огня – и отряд, верхом на резвых лошадях, ускакал прочь, оставив на снегу окровавленные тела. Несколько минут пассажиры молчали. Некоторые были испуганы, другие улыбались. “Неплохо эти антоновские ребятки управляются!” – воскликнул пожилой крестьянин…
В Тамбове, в доме друга я повстречался с одним из этих “антоновских ребят”. Высокий, красивый крестьянин лет тридцати.
– Может быть, нас раздавят или заставят на время приостановить наши действия, – сказал он. – Но кто-то должен был начать приводить в чувство этих бешеных собак…
И то, что от коммунистической программы отказались в 1921 году, и то, что иностранные капиталисты получили несколько концессий, и то, что отдельные имущественные права ныне охраняются при большевизме, – все это произошло не из-за чувствительности Ленина или коммунистического правительства и не из-за вмешательства иностранных политиков и капиталистов. Это стало возможным прежде всего благодаря тем самым “ребятам” Антонова, тысячам российских крестьян, которые погибают за то, чтобы “привести в чувство” этих бешеных собак».
На самом деле крестьянская война продолжалась. Тамбовские чекисты докладывали в Москву, что отмена продразверстки не дала ожидаемого результата:
«Беда еще в том, что красноармейские части кормятся за счет крестьянина. Поэтому продовольственное положение деревни самое плачевное.
Со стороны красных частей вместо атаки на противника наблюдается атака по крестьянским сундукам и чердакам. Во избежание этого крестьяне имеющуюся у них обувь, одежду и так далее зарывают в снег, откуда вытаскивают уже гнилое. Красноармейские части, зайдя в ту или другую деревню, требуют от крестьян лучшего угощения: яиц, кур, масла, тогда как в этом и большинство крестьян имеет также острую нужду…».
Инструктор ВЧК А. П. Смирнов 22 марта 1921 года докладывал Дзержинскому:
«Я просмотрел дело о восстании в Нижне-Матренской волости, пришел в ужас от хаотического ведения дел: допрошено до 75 лиц и изо всех показаний невозможно уловить, кто прав, кто виноват. При допросе 70-летнего старика Наумова, который не мог дать определенных ответов, так как не был в среде восставших, следователь пишет: “Вторичный допрос производился в присутствии т. Селиванова (председатель ЧК), Наумов не дал показаний, поэтому т. Селиванов распорядился расстрелять Наумова “за упрямство”. И действительно, Наумов расстрелян… Расстрелы производились так: пять человек расстреляны 16 ноября, трое – 17 ноября, постановление же вынесено на 12 дней позже произведения во исполнение. Я спросил по этому поводу председателя комиссии, который ответил: “В то время некогда было разбираться и писать постановления”».
Подавлять восстание прислали, наверное, самого талантливого военачальника Красной Армии Михаила Николаевича Тухачевского, будущего маршала. Замом ему назначили Иеронима Петровича Уборевича, который потом будет командовать Белорусским военным округом. Да и другие талантливые и знаменитые военачальники воевали против тамбовского мужика.
Инициатором назначения Тухачевского был заместитель председателя Реввоенсовета Эфраим Маркович Склянский. 26 апреля 1921 года он написал записку Ленину:
«Я считал бы желательным послать Тухачевского на подавление Тамбовского восстания. В последнее время там нет улучшения и даже местами ухудшение. Получится несколько больший политический эффект от этого назначения. В особенности за границей.
Ваше мнение?»
Ленин ответил:
«Внесите Молотову для Полит-Бюро на завтра. Предлагаю назначить его без огласки в Центре, без публикации».
27 апреля на Политбюро решили:
«Назначить единоличным командующим войсками в Тамбовском округе т. Тухачевского, сделав его ответственным за ликвидацию банд в Тамбовской губ., не записывая о его назначении в протоколы Реввоенсовета Республики. Не допускать никакого вмешательства в военные действия т. Тухачевского как со стороны комиссии ВЦИК, так и других властей.
Дать т. Тухачевскому директиву ликвидировать банды Антонова в Тамбовской губернии не позже чем в месячный срок…»
Будущий маршал нашел вверенные ему войска в бедственном положении.
«Наши части, – признавало командование Красной Армии, – составленные большей частью из дезертиров, плохо вооруженные, оказывали слабое сопротивление повстанцам; разбегались при малейшем натиске, отдавая оружие в руки противника…»
Бригада политуправления Реввоенсовета Республики объясняла задачу:
«Бандитизм в Тамбовской губернии – это опасная эпидемия, психическая болезнь, основанная на психологической уверенности темных тамбовских крестьянских масс в безнаказанности бандитских выступлений и непрочности органов Советской власти. Эта психическая болезнь требует противодействия в виде известного рода решительных мер и репрессий, с силой и ясностью убедив темную, зараженную ядом бандитизма крестьянскую массу в силе и мощи рабоче-крестьянской власти…»
Лекарства советская власть выписывала самые сильнодействующие. Партизанские отряды укрывались в лесу, и полномочная комиссия из Москвы приказала пустить в ход отравляющие газы, чтобы выкурить бандитов из леса. Тухачевский подписал приказ № 0016 от 12 июня 1921 года, и как минимум единожды он был выполнен. В донесении об обстреле «острова, что северо-западнее села Кипец» (Карай-Салтыковская область) 2 августа 1921 года отмечено: «Выпущено 65 шрапнелей, 49 гранат и 59 химических». Почему единожды? Химическое оружие оказалось не слишком эффективным.
О приказе Тухачевского относительно заложников узнал заместитель главы правительства Алексей Иванович Рыков. Он возмутился и обратился к Ленину и Троцкому. Троцкий распорядился отозвать Тухачевского из Тамбова, отменил его приказ и велел опубликовать это решение в тамбовских газетах.
7 мая 1921 года Тухачевский информировал Москву о своих планах:
«Для устрашения и разложения бандитов их семьи будут эвакуироваться беспощадно, две недели они будут выдерживаться в местных концентрационных лагерях, а если бандит не придет и не сдастся, то после этого срока будут эвакуироваться в отдаленные места. Имущество, принадлежащее их семьям, будет делиться между крестьянами, советски настроенными. Это создаст расслоение и даст почву для опоры Советской власти…»
15 мая Тухачевский вместе с представителями ВЧК подписал секретный приказ войскам с точными инструкциями:
«По прибытии отряда на место руководители операции собирают все мужское население, проверяют его по своим и сельским спискам, причем те, которые числятся в списках особого отдела, арестовываются, а все отсутствующие по сельским спискам без уважительных причин признаются бандитами и заносятся в особые списки.
8 случае отсутствия бандита берется заложником для заключения в концентрационный лагерь вся семья разыскиваемого или отдельные члены ее, согласно особым отметкам на списках особого отдела. Оставшимся в селе объявляются письменным приказом причины взятия семейств бандитов и что эта семья будет держаться в таком-то концентрационном лагере в течение двух недель… В случае неявки бандита его семейство будет выслано из Тамбовской губернии в глубь России на принудительные работы.
Арестованным в качестве заложников разрешается брать с собой белье и продовольствие на один месяц, на остальное имущество семьи бандита представителем уездной политкомиссии или ревкома накладывается арест, составляется опись и сдается под охрану уполномоченных на то обществом лиц, которые обязуются до распоряжения охранять дом, домашнюю утварь и ухаживать как за скотиной, так и за полем, огородом и так далее…»
Вот как это происходило. 10 июля 1921 года руководитель карательной операции отчитался на заседании Кирсановской участковой политкомиссии:
«Операция началась с деревни Осиновки, являющейся ранее частым местом пребывания банд. Взяли до сорока заложников, установили двухчасовой срок для выдачи бандитов и оружия с предупреждением – за невыполнение будут расстреляны заложники. По истечении установленного срока был расстрелян двадцать один заложник в присутствии крестьян. Публичный расстрел произвел потрясающее впечатление…»
Так же действовали и в других местах:
«В деревне Кареевке было удобное место для постоянного пребывания бандитов… Принимая это во внимание, было решено уничтожить данное селение (65–70 дворов), выселив поголовно все население и конфисковав их имущество. Строго после изъятия ценных материалов – оконных рам стекол, срубов – деревня была зажжена. Подобная мера произвела впечатление на весь район…»
Приказ полномочной комиссии ВЦИК от 11 июня 1921 года:
«Граждан, отказывающихся назвать свое имя, расстреливать на месте без суда.
Селениям, в которых скрывается оружие, объявлять приговор об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.
Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший работник в этой семье расстреливается без суда…»
Действовали совершенно безжалостно. Среди заложников оказалось множество детей. В протоколе № 1 заседания межведомственной губернской комиссии от 27 июня 1921 года отмечено:
«Ввиду большого наплыва в концентрационно-полевые лагери малолетних, начиная с грудных детей, и неприспособленности этих лагерей к длительному содержанию детей, последствием чего явились заболевания желудочного и простудного характера, признать необходимым в самом срочном порядке принять меры к улучшению положения детей, заключенных в качестве заложников в концентрационно-полевые лагери Тамбовской губернии…»
14 сентября 1921 года заключенные составили прошение на имя наркома юстиции:
«Мы, крестьяне Тамбовского, Кирсановского и Козловского уездов Тамбовской губернии, арестованы в июне с. г. Вот уже четвертый месяц, как мы, старики, беременные женщины и малые дети, находимся в непривычно тяжелых для нас условиях: голодаем, болеем, и среди детей были уже смертные случаи. За что мы арестованы, мы совершенно, как темные люди, не можем понять…
Теперь наступают холода, а у нас нет ни одежды, ни обуви, так как при аресте нам не дали возможности взять с собой что-либо, да мы, откровенно сознаемся как невиновные, думали, что наш арест будет очень непродолжителен, но оказалось наоборот, и причины такового нам до сих пор не объясняют: в чем есть наша вина…».
Справиться с тамбовскими крестьянами удалось только после окончания польской войны и разгрома армии Врангеля, когда на подавление восстания перебросили самые боеспособные части Красной Армии. В конце июня 1921 года Александр Антонов издал последний приказ – всем разбиться на мелкие группы, уходить в леса или возвращаться домой. К концу года даже разрозненные группы повстанцев были ликвидированы.
Все крестьянские восстания были недолгими. Выбив продотряд из района, крестьяне считали, что уже победили. Восставшие не думали идти дальше, они были силой только рядом с родной деревней. Более серьезные вожаки пытались создать крестьянские армии, но крестьяне плохо воевали вдали от дома. Да и восстание не могло быть бесконечным. Крестьянину нужно работать в поле.
Только братья Антоновы скрывались еще целый год, пока чекисты не выяснили, где живет любимая женщина предводителя восстания – Наталья Ивановна Катасонова, которую он часто навещает и которая ждет от него ребенка. В доме Катасоновой квартировала учительница, а у нее был роман с другим братом – Дмитрием.
Братьев Антоновых выследили и уничтожили…
Гражданская война между городом и деревней, между деревней и городом оставила глубокие шрамы. И дело не только в том, что чекисты упорно искали бывших антоновцев и десятилетия спустя. Деревня по-прежнему воспринималась как огромный продовольственный склад, из которого надо качать зерно. А если крестьянин сопротивляется, его уничтожают.
«Разгул антоновцев обострил соседские отношения, – вспоминает тамбовский краевед Николай Муравьев. – Многие нажили себе врагов, многим были нанесены обиды, которые надолго запомнились, и люди мстили. Это мщение вылилось в форму умышленных поджогов риг, скирд хлеба и домов. Ночные пожары были частым явлением, от них страдали не только те, кому мстили, но и их соседи. Иной пожар так разгуляется при хорошем ветре и сухой погоде, что оставляет без крова и хлеба не один десяток семей. Поджог – как форма мести – страшная и несправедливая вещь…».
Историки подсчитали число жертв восстания. Красноармейцев погибло при подавлении восстания 4 тысячи плюс к ним 2 тысячи местных большевиков. А антоновцев убили в боях около 12 тысяч и еще 1,5 потом расстреляли. Бо́льшие потери Тамбовская область понесла только в годы Великой Отечественной войны.
Фрунзе против Врангеля
Последний главнокомандующий Белой армией барон Петр Николаевич Врангель был прекрасным кавалеристом, решительным и умеющим брать на себя ответственность. Впрочем, некоторые считали его ограниченным человеком. Как выразился один из знавших его людей, «Врангель так и остался ротмистром кавалергардского Его Величества полка». Но большинство в армии его поддерживало. Высокого роста, с зычным голосом, он нравился не только солдатам, но и гражданскому населению. Встречали его восторженно.
Но когда весной 1920 года он принял под командование Белую армию, в его распоряжении оставался уже только полуостров Крым. Врангель понимал, что его попытка продолжать войну безнадежна. Он говорил главному военному священнику митрополиту Вениамину:
– Почти нет никаких надежд на дальнейший успех Добровольческого движения. Армия разбита, дух пал. Оружия почти нет. Конница погибла. Финансов никаких. Территория ничтожна. Союзники ненадежны. Большевики неизмеримо сильнее нас и человеческими ресурсами, и вооруженным снаряжением.
Врангелю противостоял Южный фронт Красной Армии. Командовал им Фрунзе.
Михаил Васильевич Фрунзе родился 21 января 1885 года в городе Пишпеке Семиреченской области Туркестанского края. Мать, Мавра Ефимовна, – русская. Отец, Василий Михайлович, молдаванин, работал фельдшером в городской аптеке Пишпека. Михаил Васильевич в анкетах указывал, что родители его из крестьян, и на вопрос о собственном социальном положении отвечал: крестьянин-интеллигент.
Михаил Фрунзе прекрасно учился. В аттестате зрелости у него были одни пятерки, поэтому он получил золотую медаль. Более того, у будущего военного министра в юности обнаружились все задатки настоящего ученого. Летом 1903 года гимназист Фрунзе вместе с соучениками предпринял двухмесячное путешествие по Семиречью. Он неплохо поохотился (эту страсть привил ему отец), но и занимался делом, всерьез изучая природу края.
Он писал приятелю:
«Мы объехали огромное пространство; были в Пржевальске, объехали кругом озеро Иссык-Куль; затем перевалили Тянь-Шань, спустились к китайской границе; оттуда воротились в Нарын, из Нарына поехали на Сонкуль – тоже озеро, раза в три меньше Иссык-Куля; с Сонкуля на долину Джумгал, с Джумгала на Сусамыр, с Сусамыра в Фергану, к Андижану… Экспедиция наша увенчалась полным успехом. Мы собрали 1200 листов растений, 3000 насекомых. Коллекции мы уже отправили в Императорское географическое общество и Ботанический сад».
Собранный им гербарий и по сей день хранится в Ботаническом институте Академии наук в Петербурге.
Он поступил на экономическое отделение Петербургского политехнического института. Забавная для будущего военного министра деталь встречается в его письме брату от 10 февраля 1905 года:
«В военное поступать не советую, испортишь всю жизнь. У меня прямо сжалось сердце, когда я в бытность в Москве увидел наших земляков. Боже, что из них делает военщина: ничего не знают, ничего не слышат…».
Михаил Фрунзе был человеком тонко чувствующим, неравнодушным к страданиям других людей. Это привело его к революционной деятельности, но помешало получить образование – он окончил только три курса института. Фрунзе вступил в партию большевиков в ноябре 1904 года. В октябре 1905 года Фрунзе арестовали. Но власти отнеслись к нему на редкость мягко. Через две недели выпустили с обязательством переехать в Казань и оттуда не отлучаться. Нарушив обязательство, Фрунзе уехал в соседнюю Шую. Он как заправский охотник, с детства владевший оружием (первым оружием был самодельный пистолет, стрелявший дробью), организовал боевую дружину. Собирался захватить оружейный склад.
17 января 1907 года Фрунзе организовал захват типографии в Шуе, чтобы напечатать революционные листовки. В марте его взяли с оружием в руках. Поэтому полиция действовала грубо, ему изрядно досталось ружейным прикладом.
Теперь уже власти взялись за него всерьез.
Фрунзе предъявили целый букет обвинений, среди которых самые серьезные – принадлежность к боевой организации и руководство боевыми выступлениями. Это само по себе грозило ему длительным сроком лишения свободы. Но его еще и обвинили в попытке убить полицейского урядника. Фрунзе стрелял в урядника, но промахнулся. Это преступление каралось высшей мерой наказания.
Военный суд Московского военного округа 27 января 1909 года приговорил Фрунзе к «смертной казни через повешение». Защитник нашел юридически убедительные основания и добился того, что главный военный суд удовлетворил кассационную жалобу. Дело Фрунзе рассматривалось еще раз. 23 сентября 1910 года его вновь приговорили к смертной казни. Но ему повезло. Командующий военным округом заменил Фрунзе смертную казнь шестью годами каторжных работ. До лета 1912 года он сидел в знаменитом Владимирском централе, оттуда его перевели отбывать наказание в каторжную тюрьму города Николаева Херсонской губернии.
Ссылку Фрунзе отбывал вместе с эсером Флорианом Флориановичем Федоровичем. В 1922 году Федорович был одним из обвиняемых на процессе эсеров, инспирированном чекистами, которые методично уничтожали партию социалистов-революционеров. Во время процесса Фрунзе прислал к старому товарищу своего адъютанта, передал, что хотел бы повидаться. Федорович отказался от встречи. После смерти Фрунзе он жалел, что так ответил…
Уже в августе 1915 года Фрунзе бежал из ссылки, добрался до Иркутска. Ему сделали паспорт на имя Владимира Григорьевича Василенко. Он уехал в Читу, где получил место временного агента в справочном бюро статистического отдела губернского переселенческого управления. В газете «Забайкальское обозрение» Фрунзе со знанием дела писал о ходе Первой мировой войны. Эти статьи свидетельствуют о литературной одаренности автора и о его очевидном интересе к военной стратегии, что очень скоро окажется кстати.
Из Сибири он перебрался в Москву, жил у друзей. Знакомые отдали ему документы своего пропавшего без вести сына – Михаила Александровича Михайлова, и под этим именем его устроили работать от Всероссийского земского союза в Минск. Земцы помогали правительству в снабжении действующей армии и организации ее тыла – создавали банно-прачечные отряды, пункты питания, пошивочные мастерские. В мае 1916 года он даже поступил на военную службу «на правах вольноопределяющегося 1 разряда в 56-ю артиллерийскую бригаду».
После Февральской революции, в марте 1917 года, он – все еще под именем Михайлова – стал начальником минской милиции и членом Минского Совета рабочих депутатов. Он разоружил городскую милицию и выпустил заключенных из тюрьмы. Летом 1917 года его позиции были далеки от ленинских. Владимир Ильич был безусловным сторонником скорейшего окончания войны с Германией. А Михаил Фрунзе писал в минской газете «Звезда» совсем другое:
«Задача революционной армии – остановить натиск германских войск. Каждый солдат, идя ныне в бой, должен понять, что иначе поступать он не может, не подвергая гибели нашу и международную революцию… Мы никогда не были пораженцами, как это пытаются представить наши враги… Спасая фронт, мы спасаем и нашу, и международную революцию».
Осенью Фрунзе вернулся в края, где он участвовал в первой русской революции и где его знали партийные товарищи. В сентябре 1917 года Фрунзе избрали председателем Шуйского уездного Совета и уездным комиссаром юстиции. В октябре он уже был в Иваново-Вознесенске. В первых числах августа 1918 года Троцкий предложил ему должность военного комиссара Ярославского окружного комиссариата по военным делам. Активного и деятельного военкома заметили, и 26 декабря 1918 года приказом Троцкого Фрунзе был назначен командующим 4-й армией Восточного фронта.
Против назначения Фрунзе сразу командующим армией возражали, не веря в военные способности партийных выдвиженцев. Но Фрунзе, понимая, что нуждается в военных специалистах, начальником штаба взял бывшего генерал-лейтенанта царской армии Федора Федоровича Новицкого. До Фрунзе 4-й армией командовал бывший генерал-лейтенант Александр Алексеевич Балтийский. Он сдал Фрунзе должность и остался при нем «для поручений» – фактически в качестве военного советника. Обладая такой сильной командой, Фрунзе сделал минимальное число ошибок и быстро учился у своих военных наставников.
Его карьера развивалась стремительно. В январе 1919 года он вступил в командование армией, через месяц с небольшим ему подчинили еще одну, Туркестанскую армию. Еще через месяц ему передали две другие армии, в том числе 5-ю, которой командовал будущий маршал Михаил Тухачевский. В апреле 1919 года Фрунзе вступил в командование Южной группой войск Восточного фронта.
13 июля Фрунзе стал командующим войсками Восточного фронта. Но уже 11 августа фронт разделили на два – Восточный и Туркестанский. Фрунзе возглавил Туркестанский фронт. Штаб разместился в Ташкенте.
29 августа 1919 года части Туркестанского фронта внезапно атаковали Бухару, ее обстреливала артиллерия и даже бомбили с аэропланов. Город сожгли, а потом взяли штурмом, после чего Бухару просто разграбили. Краденое отправляли в Москву целыми поездами. Фрунзе установил в крае советскую власть, присоединил к Советской России территории бывших вассалов Российской империи – Хивинское и Бухарское ханства. И подавил сопротивление так называемых басмачей – отрядов местных жителей, которые хотели сохранить свою независимость.
Войска Фрунзе действовали крайне жестоко, что, впрочем, определялось приказами сверху. 30 августа 1919 года Михаил Васильевич получил шифротелеграмму от Ленина:
«Особо обсудите внимательнейше, как захватить нефть в Гурьеве, это обязательно, действуйте и подкупом, и угрозой поголовного истребления казаков, если они сожгут нефть в Гурьеве. Отвечайте скорее и точнее».
На территории края в апреле 1921 года была образована Туркестанская Советская Социалистическая Республика, которая входила в состав РСФСР. В конце 1924 года на территории Туркестана были образованы Узбекская и Туркменская союзные республики, Таджикская автономная республика, Кара-Киргизская и Каракалпакская автономные области.
Завоевывая Среднюю Азию, советские руководители строили далеко идущие планы похода в Индию. Осенью 1919 года в Оренбурге Фрунзе выступал на митинге перед взятыми в плен бывшими солдатами колчаковских армий, в основном казаками:
– Вас, казаков, дураков, бросали в эти голодные степи, чтобы вашим потом, вашей кровью защищать, прикрывать английскую Индию. Теперь вы знаете, что путь в Ташкент уже открыт, и, может быть, то, что не удалось Петру Великому и другим императорам России – их мечта о приближении к Индии, может быть, это удастся нам – измученной трудовой России. Мы взорвем английский капитал в Индии. Поэтому англичане предпринимают все усилия, чтобы не допустить соединения России с Индией…
Но индийский поход был отложен до лучших времен. В сентябре 1920 года Михаилу Васильевичу поручили возглавить другой, Южный фронт с задачей уничтожить войска Врангеля.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
