Текст книги "Записки полковника Генштаба. Есть такая профессия…"

Велосипедные страдания

В нашей семье отец до того, как сел за руль «ушастого» «Запорожца», прошел все «ступени» роста: велосипед «Харьков» – мопед «Рига» – мотороллер с коляской «Тула».

На первой стадии освоения колесной техники велосипед «Харьков» был им оборудован самодельным детским креслом, крепящимся на передней раме. Оно было крайне необходимо для законной перевозки детей.

Так, отец, возвращаясь с дневной рабочей смены из своего цеха домой, по пути заезжал за мной в детский садик. Мне тогда исполнилось 4 годика. В один из летних дней отец посадил меня в велосипедное кресло на раму своего двухколесного «коника». На тот момент у меня в руках оказался классный длинный шнурок от какой-то обуви.

Отец спешил домой, где после рабочего дня еще предстояли дела по хозяйству: накормить свиней, овчарку и кур, полить водой грядки в огороде, привезти свежих опилок с пилорамы для подстилки свиньям…

Сидя в кресле, по пути я развлекался игрой со шнурком. Наблюдал, как он развевается по ветру, как накручивается и раскручивается на пальце… В какой-то момент он вдруг выскользнул из моих рук и упал на обочину дороги. Пытаясь выглянуть из-за руки отца, державшей руль велосипеда, я немного сместился с кресла. Моя левая нога, опиравшаяся на верхнюю часть крепления вилки переднего колеса, соскочила с нее и непроизвольно оказалась в зоне вращающегося колеса между спицами…

В результате этих действий мы с отцом кувырком вылетели из своих мест и оказались на обочине дороги. Благо, сзади не было никакого движущегося транспорта. С трудом поднявшись на ноги, отец подхватил меня и стал осматривать мои руки и ноги, спрашивая, что и где у меня болит. Больше всего у меня болела левая ступня, попавшая в спицы велосипедного колеса… У отца была разбита в кровь левая бровь и разорвана штанина на правой ноге. Размазывая слезы по лицу, я стал жаловаться отцу, что уже не смогу найти такой классный шнурок! Он рассмеялся, успокоил меня, что достанет мне еще лучше прежнего шнурок и спросил, как будем отбиваться от допросов мамы и бабушки дома. С трудом доковыляли с ним до нашего «финского» дома. Держа одной рукой за мою руку, а второй – велосипед за руль, мы предстали перед мамой!

Сказать, что мы получили нагоняй по полной программе от мамы и бабушки – это ничего не сказать! Отец получил полный «вотум недоверия» за детское воспитание от женской половины семьи. Еще неделю он ходил с полученным в аварии «фингалом» под глазом, оправдываясь перед начальством и товарищами, что это ему удружил четырехлетний сыночек… Переднее колесо велосипеда пришлось менять, так как выправить образовавшуюся «восьмерку» из него так и не получилось. Через три дня я уже не хромал и почти зажили царапины и синяки. Но еще долго мне не мог простить старший брат Володя лишения его возможности покататься вечером на отцовском велике… Но тема велосипедных страданий в нашей семье тогда совсем не завершилась! Восемь лет спустя на этом же велосипеде Володя решил с соседом Гатуфом поехать в пионерлагерь «Дружба», который находился недалеко за городом. Я упросил брата взять меня с собой, посадив на велосипедный багажник сзади. За городом, в районе природного родника, асфальтовая дорога резко понижалась. До этого мы ехали уже с приличной скоростью. А после наезда на небольшое препятствие я почувствовал, что мое тело начало сползать с багажника. Ухватившись двумя руками за большие пружины водительского сидения, я попытался подтянуться ближе к корпусу Володи. Эти телодвижения вызвали попадание моего каблука в зону заднего движущегося колеса.

Мы с Володей кубарем повалились на асфальт. Результат плачевный! У Володи – перелом левой руки, у меня – синяки и ссадины. Примотав какую-то палку в виде шины к поломанной руке Володи, мы перебрались через гору, отделявшую нас от города. Затем, пройдя по подвесному мосту через речку Зай, добрались до ближайшей больницы. Здесь Володе оказали помощь, наложив гипсовую повязку. И в этот раз я отделался синяками и ссадинами…

По окончании мною 6 классов на летних каникулах отец с Володей поехали в гости к брату отца Николаю в г. Мензелинск. Мама же днем была на работе. В моем безраздельном пользовании оказался велосипед. Катаясь на нем перед домом, я встретил друга старшего брата. Он предложил съездить в пионерлагерь «Дружба». Просто покататься… Отказать в оказанном мне старшим другом брата доверии я просто не мог!

В том же месте, у природного родника, где в прошлую аварию брат сломал себе руку, мы с Гатуфом терпим бедствие, наехав на деревянную доску, видимо, слетевшую с какого-то автомобиля… В результате оба оказались в кювете! У меня была разбита бровь, кровь остановили с трудом. У Гатуфа – вывих левого плеча. Благо, проходящий автобус ехал в город и по пути доставил нас в ближайшее отделение скорой помощи. Там мне наложили три шва на левую бровь и перевязали голову, а Гатуфу вправили плечо. Вернувшись домой с повязкой на голове, сказал маме, что просто упал с велосипеда и поцарапался. Велосипед, не афишируя, спрятал в отцовском гараже. Позже, конечно, родители обо всем узнали. Но это было уже потом…

Более мелких велосипедных приключений было, конечно, множество, но эти события оказались самыми кровавыми в нашей семейной истории!

Однажды зимой

Осенью отец оказался в реанимации после сильнейшего отравления организма. Наша семья тогда проживала в «финском» домике в отличие от семей сестер и братьев отца, размещавшихся в многоквартирных домах. Я пошел в четвертый класс, старший брат Володя – в седьмой, а младший Сергей – в выпускную группу детского сада. Существенным преимуществом нашей семьи перед родней было наличие у нас земельного приусадебного участка площадью 8 соток. Из хозпостроек на участке был большой деревянный сарай с примыкающим к нему туалетом. Тут же был наш большой минус – «удобства» находились во дворе. От дома до сарая, стоящего в дальнем углу участка, было порядка 60 м. В сарае стоял выгороженный досками загон для свиней и утепленный двойной стеной с засыпанными в простенок опилками курятник. Проведенное в сарай электроосвещение позволяло получать и зимой от курочек свежие яйца. Они неслись регулярно целый год. В загоне для свиней содержалось два поросенка. С первыми заморозками в ноябре приходил срок завершения жизни откормленных кабанчиков. В одну из суббот к нам собирались семьи родственников. Мужчинам предстояло заколоть свиней, паяльными лампами обжечь их щетину и отскоблить ножами добела обожженные бока и конечности кабанчиков.

Затем, после разделки туш, женщины готовили различные деликатесы из свиных внутренностей. Одним из таких деликатесов была так называемая «брухавица» – блюдо из начиненного свиного желудка. Именно таким деликатесом произошло отравление отца. Благодаря вовремя прибывшей машине скорой помощи отца доставили в больницу и успели сделать промывание желудка. Печальным итогом для него стало категорическое отторжение организмом свинины и изделий из нее. До этого события разделанные туши кабанчиков делились между родственниками. Сало солилось и укладывалось в большие деревянные ящики. Кроме того, в теплице оборудовался временный коптильный пункт, где часть сала подвергалась копчению на тлеющих опилках. В округе стояли такие дурманящие сознание аппетитные запахи, что все прохожие на улице невольно поворачивали голову в сторону нашего огорода.

Та осень была поворотным пунктом, после чего с содержанием свиней у нас было покончено. Мы позже стали заниматься разведением кроликов.

После выписки отца из больницы профсоюзный комитет цеха, где он работал, выделил ему бесплатную путевку в санаторий для восстановления здоровья. Путевка была на 24 дня в феврале.

Ехать предстояло отцу в далекий Друскенинкай, что в Литовской ССР. Так получилось, что к началу зимы подошла наша долгожданная очередь на покупку мотороллера «Тула 200 м». До этого в летнее время отец ездил на мопеде «Рига-5». Почти перед самым отъездом в санаторий пришла открытка, извещавшая родителей о необходимости забрать мотороллер из магазина.

В сарае мотороллер не умещался по габаритам. Гараж был еще не построен, а отцу необходимо было уезжать в санаторий. В итоге было принято решение до весны разместить мотороллер прямо в доме, немного переставив мебель в зале. Так, новенький мотороллер «Тула 200 м» оказался прямо в нашем доме, а его хозяин уехал на месяц поправлять здоровье. Надо отметить, что друг старшего брата Володи, сын наших соседей по имени Гатуф, был страстным любителем техники, народным самородком с неуемной тягой ко всему, что само двигалось. Информация о стоящем без дела на «приколе» в нашем доме новеньком мотороллере, не без помощи брата Володи, дошла до ушей Гатуфа.

Быстро созрело решение покататься хотя бы во дворе, на огороде. Тропинка от дома до сарая была хорошо утрамбована нашими ежедневными походами в туалет и сарай. Это был единственный твердый участок в огороде. Справа и слева от тропинки были сугробы в половину человеческого роста.

Найти бензин для покатушек было тогда совсем несложно. Володя с Гатуфом максимально использовали дневное время, пока мама была на работе. Возвращаясь с работы, мама, конечно, чувствовала свежий запах бензина в доме, но Володя постарался убедить ее, что это они с Гатуфом запускали во дворе авиамодель самолета с бензиновым моторчиком.

Следы же мотороллера на тропинке регулярно присыпались свежим снегом по окончании катания. Чтобы я не слил информацию о покатушках, мне перепадало иногда посидеть на сиденье мотороллера за спиной у водителя во время их рейса от дома до туалета и обратно.

Наши развлечения очень нравились всем ее участникам. К счастью, хватило ума не выезжать за пределы входной калитки, хотя и было несколько таких попыток. Вернувшийся из санатория отец вскрыл данную аферу немедленно.

Он обратил внимание на показания спидометра. Выйдя во двор и посмотрев более пристально на слой старого, утрамбованного снега на тропинке со следами колес мотороллера, он сразу вывел на «чистую воду» ее участников. Больше всего, конечно, досталось на орехи Володе. Я же не признавался до последнего момента, пока брат сам все не рассказал.

Так вскрылась наша с братом афера с покатушками на новом мотороллере. А весной во дворе был установлен новый металлический гараж для верного «мотоконика» нашей семьи, который закрывался на замок, изготовленный руками отца.

Каникулы моего советского детства

В период до 1964 г., пока была жива бабушка Фаина, наш дом имел в ее лице надежную хранительницу семейного очага. В это время организация летнего отдыха значительно упрощалась. Оставляя младшего сына дошкольного возраста на попечении бабушки, родители со спокойной душой уезжали со старшими сыновьями отдыхать на три-четыре недели.

У мамы перед собой была поставлена задача – обязательно свозить на море с целью оздоровления своих детей. И это имело оправданный результат. Мы меньше болели после этого в течение года! Неоднократно с родителями мы побывали на отдыхе в г. Анапа Краснодарского края и в Крыму в г. Евпатория.

Снимая в частном секторе вблизи пляжа на три недели комнату для семьи, родители строили наш отдых, чередуя походы на пляж и экскурсии по окрестностям, посещение аттракционов и пешие прогулки по паркам.

Добирались мы к Черному морю в основном с помощью самолетов «Аэрофлота». Зарплаты мамы, инженера-сметчика, и папы, токаря, хватало с трудом. Конечно, не обходилось без откладывания «в кубышку» денег в течение всего года. Кроме того, неоднократно семьей выезжали летом по профсоюзным путевкам в дом отдыха «Берсут» Чистопольского района на берегу реки Кама. Здесь проживание предусматривалось в отдельных деревянных домиках на две семьи с отдельными входами.

Дом отдыха располагался на высоком берегу Камы в красивейшем сосновом бору. К реке вели многоступенчатые деревянные лестницы. Питание было организовано в столовой дома отдыха. Но, отец, выросший на берегу Волги, частенько брал напрокат лодку «Казанку» и, наловив с утра пораньше рыбы, устраивал на берегу у костра мастер-класс по приготовлению настоящей рыбацкой ухи. Эти отцовские уроки навсегда отпечатались в нашей детской памяти!

В какой школе такие уроки могли дать юным пацанам!? Пока готовилась уха, мальчишкам на берегу тоже было чем заняться! Купание, различные игры у воды – отец был неистощим на выдумку. Ведь он прошел большую жизненную и армейскую школу, надев погоны в 1943 г. и вернувшись к гражданской жизни только в 1950 г.

Поездки к морю и в дом отдыха совсем не отменяли месячные выезды в пионерлагеря за городом. Пионерлагеря «Дружба» и «Орленок» каждое лето гостеприимно принимали в свои корпуса городскую ребятню. Расположенные в живописных лесных местах за городом, минимум на месяц, а когда и на два, они были обязательным компонентом летнего отдыха детей.

В тот год, когда проводился капремонт нашего «финского» домика, родители меня и старшего брата Володю отправили в круиз на теплоходах по Волге. Двухнедельная поездка от пристани в городе Набережные Челны: Володи – в Астрахань, моя – до Волгограда, далее – по Волго-Донскому каналу в город Ростов. Круиз предусматривал ночные переходы между крупными городами, расположенными на Волге. Во время дневных стоянок с нами проводились экскурсии по достопримечательностям этих городов. Не обходилось и без различных приключений. Так, на стоянке в Саратове с мальчишками из нашей группы пошли купаться недалеко от пристани теплохода. Оставив одежду и обувь на бетонных наклонных плитах, уходящих своим боковым краем в воду, стали играть в догонялки. По возвращении из воды на берегу трое из нас, в том числе и я, не нашли свою обувь. То ли украли ее, то ли местные хулиганы выбросили ее в воду, неизвестно.

Времени для вызова милиции и выяснения не оставалось – через 10 минут наш теплоход покидал пристань Саратова! Ребята из группы поделились с нами своими домашними тапками, шлепанцами. Не босиком же нам возвращаться на родину! Но обида на Саратов еще долго не покидала нас. Волжские просторы и красота городов Поволжья просто захватывали дух! Экскурсия в Волгограде на Мамаев Курган к величественной скульптуре Матери Родины, рассказы об обороне дома Павлова – все это отпечаталось в памяти 12-летнего подростка!

А какое неизгладимое впечатление оставило прохождение шлюзов на теплоходе по Волго-Донскому каналу!

В Ростове-на-Дону, кроме других экскурсий, очень запомнился поход в зоопарк. Но не своими питомцами, а той улицей, которая вела к зоопарку. Она была буквально усыпана плодами абрикосов. Каково было нам, ребятам из Татарстана, увидеть улицу усыпанную ничейными абрикосами? Аллея была засажена абрикосовыми деревьями. Плоды уже созрели и сами опадали на землю… Жаль, что, кроме карманов брюк и рубашек с завязанными рукавами, больше абрикосы положить было некуда… От Ростова до дома их, конечно, довезти не удалось! Наелись их вдоволь, а через пару дней они начали портиться. Ведь походных холодильников у нас тогда не было. После седьмого класса, благодаря стараниям мамы, мне досталась туристическая путевка в Ленинград. Именно туристическая! Производственное объединение «Татнефть» для детей передовиков производства организовало туристическую поездку на две недели в Ленинградскую область. Это была группа школьников – учеников 7—9 классов из 18 человек под руководством двух старших.

Группа поездом направилась в Ленинград. Пересев в Ленинграде на электричку, добрались в г. Выборг. Здесь нас разместили в школе, в классах которой были установлены кровати для ночевки. Ознакомившись в ходе содержательной экскурсии с историей Выборга и ее крепости, мы сели на теплоходик, который провез нас по Сайменскому каналу.

Далее нам предстоял трехдневный пеший туристический переход по лесам от Выборга до имения известного русского художника Ильи Репина «Пенаты».

Экипировавшись по-походному, взяли с собой палатки, снаряжение и трехдневный запас провианта. Наш маршрут пролегал по тому же пути, который проделал памятник Петру I в Петербурге «Медный всадник». Точнее, огромному куску цельного гранита, из которого в дальнейшем был он изготовлен.

Вообще-то для того куска гранита доставка из-под Сортавалы в Карелии была очень многодневной, трагической и очень трудоемкой. Для его перевозки вырубались просеки в лесу, через лесные реки его переплавляли на плотах. Это стоило немало человеческих жизней в те годы! К тому же первая заготовка для памятника при транспортировке треснула… Там, в лесу, она и сейчас. Только вторая заготовка добралась до места назначения.

Нам же не повезло только с погодой! Все три дня пути лил дождь. Именно лил – не переставая! Ручейки в лесу превратились в речки, которые надо было форсировать.

Палатки для ночевки надо было ставить под дождем. Разводить костер и готовить еду тоже… Но к концу третьего дня пути мы уже, как говорят, втянулись… Когда мы подходили к репинским «Пенатам» дождь перестал!.. Выглянуло солнышко и наше знакомство с прекрасным продолжилось уже с опытными экскурсоводами.

По завершении экскурсии по имению Репина, мы электричкой вернулись в Ленинград. Разместившись для проживания в одной из школ вблизи площади Восстания, мы целую неделю посвятили знакомству с Ленинградом. Эрмитаж и Петергоф, Зимний дворец и Мариинский театр, Невский проспект и белые ночи… Такого количества впечатлений и положительных эмоций, которые мы тогда получили, просто трудно себе представить.

Эта поездка настолько сблизила совершенно до этого незнакомых ребят нашей группы, что еще целых три года мы поддерживали между собой дружеские отношения и раз в году собирались на посиделки в родном городе. Позже, по мере взросления, контакты угасли. Очень бы тогда пригодились мобильные телефоны!

Но это была бы тогда, как говорится, совсем другая история… Вспоминая сегодня с благодарностью своих родителей, с сожалением понимаешь, что уже никогда не сможешь сполна отдать им, подарившим тебе жизнь, свой сыновний долг за такое прекрасное советское детство!

Капремонт родительского дома
и Библиотека приключений

Кому-то такой ассоциативный ряд может показаться странным. Но лично для меня открытие настоящего литературного шедевра – изданная в советское время в СССР «Библиотека приключений» – было связано именно с капремонтом родительского «финского» домика.

В тяжелое послевоенное время возможность проживать в этих так называемых «финских» домиках выпадала не всем.

«Финскими» они назывались по названию страны, откуда пришла технология их строительства. Стены таких домов изготавливались из деревянных щитов, между которыми насыпался шлак от сгоревшего угля. Эти относительно быстровозводимые домики помогали хоть как-то решать жилищную проблему в растущем молодом городе нефтяников – Альметьевске.

Заселившись в начале 1951 г., нашу увеличившуюся семью к 1967 г. уже не удовлетворяли те бытовые условия, которые мог обеспечить домик. Стены промерзали зимой, от пола шла сырость, печка не справлялась с главной задачей – обеспечением тепла.

Стараниями мамы, работавшей инженером-сметчиком и ее верной подруги девичества Валентины, работавшей тогда в управлении ЖКХ, наш домик вошел в перечень зданий, подлежащих капитальному ремонту. В этот период частный жилой сектор, где располагался и наш дом, массово газифицировался. Отец не хотел довольствоваться полумерами. Он решил перевести дом на отопление водяными батареями от котла, работающего на газу. В ходе капремонта подлежала замене кровля, обновлялся фундамент, утеплялись стены и оконные проемы. Кроме того, для установки газового котла отопления была сделана каменная пристройка. Там же была оборудована ванная комната с титаном для подогрева воды. Комплекс таких объемных строительно-монтажных работ был несовместим с одновременным проживанием здесь членов нашей семьи.

Младший брат отца Анатолий, проживавший с женой и тремя дочками в трехкомнатной квартире в капитальном каменном доме, предложил на лето нашей семье занять одну из жилых комнат. С благодарностью приняв его предложение, мы в начале лета разместились на новом временном месте жительства. Супруга брата, тетя Ада, работала тогда воспитателем в детском саду. Она была разносторонне развитым человеком. Очень увлекалась музыкой и литературой. У них в квартире я впервые увидел музыкальный инструмент под названием «мандолина». Даже само слово звучало тогда для меня загадочно, мелодично и очень непривычно.

Но что особенно меня, 12-летнего мальчишку, впечатлило – это книжные шкафы, заполненные художественной литературой. Мне, с 4 лет привитому бабушкой Фаиной любовью к книге, оказаться рядом с таким литературным «Клондайком» казалось верхом блаженства…

В те годы уже начали выпускаться в советских издательствах литературные серии «Библиотека приключений», «Жизнь замечательных людей» и другие. Моя жизнь на каникулах наполнилась новым смыслом. Этот период капремонта родители постарались детей максимально «загрузить».

Уже три года как мы жили без бабушки (ее похоронили в 1964 г.). Младший братишка Сергей ходил в детский садик, а меня и старшего брата Володю на месяц родители отправили в пионерлагерь за город. Затем мы с ним убыли на две недели в круиз на теплоходах по Волге. Из города Набережные Челны брат Володя отправился в Астрахань, а я – до Волгограда, далее – по Волго-Донскому каналу в Ростов. Профсоюзные путевки того времени вполне обеспечивали детский досуг без разорения родительских кошельков. Все оставшееся от этих поездок время я смог уделить тому незабываемому миру приключений и новых открытий, которое подарила мне возможность проживания у родственников.

Я брал частенько без спроса, очередную книгу, становился у широкого подоконника так, чтобы меня закрывала штора окна от случайного взора домашних, и предавался полностью чтению… Мне казалось тогда, что я самый счастливый человек! Ведь сегодня я в мыслях, например, с индейцами, а завтра – с капитаном Немо или Гулливером… То незабываемое лето оставило в моей памяти такой след на всю оставшуюся жизнь, что готов и сегодня за это низко поклониться моим родственникам – за предоставленную возможность встречи со знаменитыми литературными героями!