Текст книги "Дневники"

Разве все это было со мной? И как могут эти страницы из жизни девочки, девушки, молодой женщины сравниться с тем непостижимым, что ждало меня на этом берегу?

Но, кажется, я увлеклась, пора спать.

26 сентября

Вчера взбунтовалась и потребовала два дня отдыха. В конце концов, имею я право провести нормальные выходные с мужем? На викингов, дневники и язычество был наложен запрет.

Олег на удивление легко согласился. Подозреваю, правда, что причиной «капитуляции» были последние несколько страниц дневника, на которых ничего необычного не описывается.

Так что мы погуляли, заказали пиццу и посмотрели несколько фильмов о Гарри Поттере. Олег, правда, предлагал сходить на «Дьявола», но я отказалась. Хватит с меня той мистики, которую я перевожу.

Выходные были отличными до позднего вечера воскресенья, когда Олежку озарило: внезапно ему в голову пришла мысль, что 22 октября, когда Кэтрин увидела поселение, викинги отмечали Ветрнэтр (вроде так) или Зимние ночи.

Не знаю, было ли это совпадением, но у Олега, кажется, появилась какая-то теория. Вроде бы это связано еще и со словами старика-крестьянина о Самайне.

Теперь от меня требуют продолжения перевода. Придется с утра засесть.

Из дневника Кэтрин Стоунер

31 октября, днем

Снова метель. Сегодня день всех святых, но вряд ли мне удастся разглядеть то непознанное, что поселилось в здешних краях, даже если оно соблаговолит появиться: пелена снега отгородила меня от всего, так что даже стоящий рядом маяк виден лишь как смутная громада.

1 ноября, вечер

Впредь буду более высокого мнения о непознанном: если оно желает дать о себе знать, то стихии его не остановить. Как впрочем и человеческой воле.

Вчера ночью, когда я оторвала взгляд от страниц Клариссы (нужно же воспользоваться случаем и прочесть заветный том, запретный для юных девушек и женщин), поселение соседей как никогда походило на картину волшебного фонаря: буря словно раздвинула завесу между моим домиком и деревней неизвестных, но продолжала бушевать в небе, над покрытым льдом заливом, над лесом. Двери домов были приоткрыты, несмотря на снег, лежавший у стен, но жители не показывались. Изредка казалось, что какие-то серебристые облака сгущались у входов и проникали внутрь, но может то была лишь игра света или моя фантазия.

Я потянулась за карандашами и бумагой, чтобы набросать этот пейзаж – мирный и загадочный одновременно: дома с крышами, засыпанными снегом, огромный костер в центре; дав волю фантазии, я наметила даже несколько облаков у дверей и темные тени, пляшущие в снежной пелене за гранью света.

Случившееся далее я не рискнула бы описывать вслух, боясь вызвать подозрения в безумии: мое уединение было прервано криками и громовым топотом копыт. Я резко вскочила, опрокинув стул и всматриваясь в небо над поселением. Пелена бури была разорвана кавалькадой всадников. Раздались звуки рогов, и ехавший первым потряс над головой копьем, а восьминогий конь его поднялся на дыбы, заржал, и звук этот сотряс берег. По небу пронеслись воительницы в крылатых шлемах, сжимавшие в руках мечи, окутанные бледным сиянием. Когда предводитель осадил своего коня и, окидывая взглядом берег, обернулся в сторону маяка, мне показалось, что лицо его пересекает повязка, закрывая один глаз. Пришпоренный скакун снова поднялся на дыбы, а на плечо всадника опустился огромный ворон. Через мгновение вся кавалькада растворилась в буре.

27 сентября

Кажется, теория насчет праздников подтвердилась. Теперь Олег строит предположения о том, когда таинственное поселение появится в следующий раз, и что за всадников видела Кэтрин.

Женщины в шлемах, насколько я поняла, – это валькирии. Они собирали и доставляли в Вальхаллу (тамошний брутальный аналог рая) души воинов, павших на поле боя. Ничего себе работа у девочек.

Тогда, если верить моему «аналитику», вся эта скачущая толпа – участники Дикой охоты, а их предводитель, соответственно, Один.

Надо будет попозже поймать Олега и заставить его рассказать обо всем подробнее.

Теперь мужа больше всего занимает вопрос, действительно ли Кэтрин видела что-то сверхъестественное, или же это чья-то шутка. Мало ли было мистификаторов во все времена. Один Калиостро чего стоил.

Странно, что Олегу еще не пришла в голову мысль проверить, действительно ли эти бумаги относятся к началу 19го века. Должны же быть какие-то эксперты в этой области? Если даты настоящие, то я уверена, что все описанное – правда. Какой смысл в том, чтобы создать поддельные документы – и никому их не показать? Нет, все подделки создаются для того, чтобы получить какую-то выгоду, ну или хотя бы подкинуть такую фальшивку в прессу и посмеяться, наблюдая за тем, как доверчивые люди поверили в вашу выдумку. А дневник и письма Кэтрин почти двести лет тихо пылились на какой-то полке.

Разве что это розыгрыш француза, подарившего Олегу дневник и письма. Но зачем это Ретиньи? Ладно бы в начале или в середине переговоров, чтобы, не знаю, рассеять внимание, отвлечь, в виде «взятки». Но договор-то уже подписан. Бессмысленно.

28 сентября

Посоветовала Олегу отдать бумаги на экспертизу. В конце концов, не все же могут похвастаться, что у них в библиотеке завалялись такие древности.

30 сентября

Вовсю наслаждаюсь заслуженным отдыхом. Через общих знакомых Олег нашел реставратора, занимающегося печатными изданиями, так что дневник и письма отданы специалисту. Не знаю, сколько времени займет эта процедура, поэтому буду пользоваться случаем.

1 октября

Сегодня сбежала из дому. Нет, не насовсем, конечно, только на вечер. Муж все равно занят тем, что перечитывает перевод и пытается решить, стоит ли говорить о дневнике и прочем кому-то из друзей.

Так что я созвонилась с Иркой и Яной, и мы вместе засели в нашем любимом кафе. Место там замечательное, вот только расположено не совсем удачно. С одной стороны, центр города, напротив парка, и все замечательно, а с другой, владельцы, когда выкупали помещение на первом этаже, не учли, что здание старое и с перепланировкой будут сложности. В итоге вид из окон отличный, а вот вход оказался во дворе.

Нам это, конечно, только на руку: когда не приди, всегда найдется свободное место.

С Яной и Ирой мы не то чтобы близкие подруги, просто когда-то работали вместе, но приятно бывает посидеть, поболтать и поделиться рассказами на тему «а вот мой недавно», и не важно, что я рассказываю о муже, Ира о муже и трехлетнем сынишке, а Яна о коте.

Вернулась я не поздно, часов в десять. Подозреваю, что Олег моего отсутствия толком и не заметил.

И как теперь оторвать его от этих тайн и загадок? Хотя есть у меня одна идея…

4 октября

Лучшим названием для этих выходных было бы «в гостях у сказки». Я потребовала, чтобы Олег подробнее рассказал мне обо всех этих праздниках, охотах и прочем. Сослалась на то, что перевод получится более точным, если я буду лучше разбираться в теме.

Женское коварство не знает границ: теперь мне оставалось лишь поудобнее устроиться на диване и слушать «мрачные сказки севера». (Откуда же эта фраза-то? Да, точно! Из «Призрака оперы»). Олег даже готовил сам, лишь бы я не отвлекалась.

Кое-что я знала и раньше, про драккары, например. Но большая часть того, что я услышала, была открытием.

Ветрнэтр, из-за которого Олег поднял столько шума и развил целую теорию, был праздником начала зимы. Хотя праздновать, насколько я поняла, было особо нечего. Зима в скандинавских странах – явление суровое, а в то время – тем более. Холодно, очень короткие дни, дороги засыпаны снегом. (Представляю. Брррр!) Короче, «Зима близко» из «Игры престолов».

Самайн по времени совпадает с Хэллоуином. Только если в американском варианте по округе шастают злые духи, то викинги верили, что в эту ночь умершие могут навестить своих близких.

С Дикой охотой все вообще интересно. Во-первых, рассказывают о ней не только в Исландии, Норвегии и Швеции. В Англии, Ирландии и Германии это тоже распространенная легенда. Во-вторых, рассказчики никак не решат, кто эти всадники. Вариантов уйма: Один с валькириями, король или королева эльфов со свитой, Геката в компании ведьм.

Мне больше всего понравился вариант с сэром Френсисом Дрейком. И правда, чем еще заняться старому адмиралу и пирату после смерти? Олегу, правда, эта версия не подходит: сэра Френсиса, говорят, видели едущим в карете, сопровождаемой безголовыми собаками. Чего не было – того не было.

5 октября

Олег вернулся домой довольный, как объевшийся сметаны кот. Пару месяцев назад я решила бы, что ему предложили повышение или подняли зарплату.

Мне повторно вручили дневник и письма, но теперь уже в качестве подлинных исторических документов. Понятия не имею, как можно определить возраст таких бумаг, но реставратор подтвердил, что они и в самом деле были написаны в тридцатых годах 19го века. Их лаборатория может даже выдать соответствующие справки.

Все, теперь Олег окончательно лишился покоя. С трудом убедила его пока ничего не говорить единомышленникам по «теории взаимодействия». Нужно сперва закончить перевод. Мало ли, вдруг где-то ближе к концу дневника выяснится, что Кэтрин страдала каким-то расстройством. Или сочиняла сказки для племянников.

Сама я так не думаю. По-моему эта англичанка была на редкость уравновешенным и здравомыслящим человеком. Меня бы после первой же ночи нашли как минимум поседевшей.

Но сама идея о том, что Тор или Один вообще существовали, многим кажется сомнительной, что уж говорить обо всем остальном. А у Олега нет сейчас никаких подтверждений, кроме записей в дневнике.

Из дневника Кэтрин Стоунер

2 ноября

Скоро должен приехать господин Ольсен. Я и с нетерпением жду его визита и слегка досадую. Приятно будет поговорить с кем-то (пантомима со стариком-крестьянином не в счет), на время отвлечься от здешних тайн. Но то, что я точно не знаю день его приезда, – крайне неудобно: я не могу заняться вышивкой или рисованием, не рискуя быть застигнутой врасплох. А мне весьма не хотелось бы метаться по дому подобно испуганному кролику, стараясь спрятать свое рукоделье.

3 ноября

Метель. Не думаю, что сегодня стоит ждать гостей.

Тропинка, ведущая от домика смотрителя к двери маяка, из-за сугробов по обе ее стороны все больше напоминает рвы вокруг тех королевских замков, что были нарисованы в книгах сказок. А нетронутое покрывало снега как будто говорит, что никого больше не осталось на всем свете.

В такую погоду хочется видеть у очага всю семью, слушать долгие рассказы, вспоминать былое, пока не закончатся зимние песни ветра и в мир не вернется тепло. Самое время для уютных историй о том «как тетушка Мэри, бывшая в те годы юной девушкой, отвергла своего воздыхателя», о том «как дядюшка Арти повздорил со своим приятелем», или «как дедушка Теодор потерял очки» – историй домашних и всем известных, знакомых до последнего слова и рассказываемых не для того, чтобы поразить слушателей необычайными приключениями, вовсе нет, но чтобы напомнить старшим о годах юности, поведать молодым о ждущей их жизни, сплотить и сблизить всех собравшихся. И когда вдали от дома вы заговорите о семье, то вспомните не фамильные портреты, не то, какие подвиги совершили ваши предки, и даже не герб, если таковой имеется. Нет, вспомнятся именно эти тихие вечера у камина.

К сожалению, в моей жизни их было мало, а вместо большого дружного семейства в этих воспоминаниях только Джейн, я и гувернантка. А позже Гарольд. Но это счастье было слишком коротким.

5 ноября

Мой работодатель еще не приезжал, но, думаю, никто не стал бы винить его в этой задержке: отправляться в дорогу в такой снегопад – безрассудство.

8 ноября

Наконец приехал господин Ольсен. Привез продукты, новости о городке, который я видела мельком, и сплетни о людях, которых я вовсе не встречала. А также – в качестве знака благоволения со стороны госпожи Ольсен и извинения за задержку – пучок зелени, лично выращенный в теплице почтенной супругой моего работодателя. И, разумеется, ту часть жалования, что полагалась мне за эти две недели.

Когда все мешочки и свертки были выгружены, господин Ольсен осмотрел маяк, проверил лебедку и, по-видимому, остался доволен. Пока мы пили кофе – еще один знак заботы и одобрения – он высказал похвалу моим стараниям, пообещал вернуться через две недели – увы, точнее сказать нельзя, эти снегопады! – и отметил, что домик смотрителя никогда ранее не содержался в таком образцовом порядке.

Задерживаться он не стал: благоразумие и знание здешнего климата требовали вернуться в город до того, как стемнеет.

Проводив господина Ольсена, я вернулась в свой домик и с улыбкой осмотрела его. Разумеется, в нем царил порядок: нравы в пансионе были строгими, а неряшливость считалась одним из смертных грехов. Я слышала, что в дорогих школах уставы были гораздо мягче, а наказывали девочек только в исключительных случаях, но наши с Джейн родители не считали возможным или нужным тратить значительные суммы на наше образование. Беспорядок в вещах, опоздания, неопрятность во внешнем виде или платье – все это были прегрешения, требовавшие немедленной кары в виде лишения обеда или нескольких ударов розгами.

Может еще и поэтому я не задумываясь приняла предложение Гарольда: в нем не было и следа присущей светским молодым чопорности, он обладал живым и любознательным умом и ценил во мне те же качества. По его мнению леди, разумеется, должна быть образованной и воспитанной, но при этом оставаться живым человеком, а не превращаться в марионетку, движимую лишь соображениями благопристойности.

7 октября

И забавно, и вместе с тем логично то, что интерес у меня и Олега вызывают разные фрагменты дневника. Муж с нетерпением ждет эпизодов, которые подтвердят или опровергнут его теории, так что последний переведенный мной кусок ему кажется скучным. Да и вообще… Не любит Олежек мелодрамы. И шарахается от подобных фильмов и книг, даже если они современные. Мне пары попыток хватило: сидит, вздыхает, глаз несчастные… А тут целый набор воспоминаний и рассуждений «лирического свойства». И деваться некуда! Прям месть за то, что отказался со мной «Гордость и предубеждение» смотреть.

А мне нравится. И еще, Кэтрин права. Когда Олег надолго уезжает, и мне приходится в одиночестве проводить вечера, память в первую очередь подбрасывает тихие и теплые воспоминания.

Самое любимое, пожалуй, то, как муж ухаживал за мной, когда я болела гриппом. Смотрелись мы просто замечательно: здоровенный широкоплечий верзила, которому для полноты картины не хватало только секиры и шлема, сидел рядом со мной на диване, по-турецки скрестив ноги, и вслух читал отрывки из «Мемуаров папы Муми-тролля». И время от времени ворчал, чтобы я не забывала пить чай, а то остынет.

9 ноября

Из дневника Кэтрин Стоунер

Идет снег. Немец сказал бы, что фрау Метелица, вероятно, ждет прихода гостей, и поэтому так тщательно взбивает все свои перины. Когда я просыпаюсь, в комнате царит полумрак из-за серых облаков, затянувших небо, и бесконечного танца снежных хлопьев. Самые светлые часы я непременно посвящаю маяку и ведущей к нему дорожке, а по возвращении приходится зажигать лампу, чтобы ее мягкий желтый свет разогнал полумрак раннего вечера. Царство сумерек.

Самой большой отрадой стали краски: красные яблоки в золотистых крапинках, солнечные букеты нарциссов и фиолетовые – ирисов, густая синева июльского неба и пестрые крылья бабочек – я пытаюсь перенести на бумагу все ярк