Текст книги "Любовь на Рождество"

Глава 8

– Элизабет, просыпайся! – Фиона потрясла за плечо кузину.

– Который час? – сонно пролепетала Элизабет. – Наверное, рано, еще даже не рассвело.

Фиона не переставала удивляться: неужели в Англии принято спать допоздна?

– Уже почти десять. А темно снаружи из-за непогоды. Иан, к счастью, вернулся, и ты не поверишь – у нас гости, как и сказала Энни!

– Кто? Твоя истинная любовь? – пробурчала Элизабет, ныряя с головой под одеяло. Но Фиона решительно стянула одеяло с кузины, и та сжалась в комочек, взвизгнув от холода.

Фиона скрестила руки на груди.

– Может, даже истинная любовь, только не моя. Она красива, молода и вдобавок сестра графа.

Элизабет разом открыла глаза.

– Правда? Откуда же она взялась?

Фиона схватила подушку, прижала к груди и обняла.

– Она сбилась с пути, ее чуть не занесло снегом, а Иан спас ее. Так романтично, правда?

– Да… – Элизабет вздохнула и села на постели, ее глаза взволнованно заблестели. – Говоришь, кто она?

– Ее зовут Алана Макнаб. Энни говорит, привезти ее сюда было все равно что пустить кошку к голубям, – повторила слова старухи Фиона.

Элизабет нахмурилась.

– К каким еще голубям? – Приподняв брови, Фиона подождала, когда до кузины дойдет смысл ее слов. – А-а, ты про Пенелопу! Голубка Пенелопа… – она захихикала.

– Вот именно, – лукаво усмехнулась Фиона.

– Она хорошенькая?

Фиона вздохнула.

– Да, очень.

– Блондинка или брюнетка?

– Брюнетка, – сообщила Фиона.

Элизабет вздохнула.

– Тогда хорошо. Англичане предпочитают блондинок – так мама говорит, не мне, конечно, а Пенелопе, потому что она у нас украшение семьи, а у меня волосы мышиного цвета. А глаза?

– У нее их два, – сострила Фиона.

– Я про цвет, глупая.

– Цвета шотландского нагорья морозным утром – золотисто-коричневые с серебром, – объяснила Фиона.

– А у Пен просто голубые. Она пухленькая или тоненькая?

– Стройная, но… – Фиона сделала выразительный жест руками перед собственной плоской грудью. Элизабет вытаращила глаза. – И ноги у нее тоже красивые – вернее, красивая та нога, которую я видела, хоть она и была сплошь в синяках и царапинах. В метель она упала и поранилась, а Иан нес ее всю дорогу до дома, и…

– Нес! – Элизабет прижала ладони к груди. – Далеко?

– Конечно, я же говорю – всю дорогу, много-много миль, закутав в свой плед и перевязав рану своим носовым платком. Тем самым, который я вышила и подарила ему на прошлое Рождество.

Элизабет склонила голову набок.

– Носовым платком? Это что, шотландский обычай?

Фионе вспомнилось, каким ласковым взглядом ее брат смотрел на Алану. И взгляд Аланы был таким же, и оба они, казалось, не замечали никого вокруг.

– Не знаю… – с расстановкой произнесла она. – Если и так, я, наверное, еще слишком молода и не понимаю, в чем его значение.

– Значит, надо выяснить! – Элизабет спрыгнула с постели и бросилась к шкафу. Вытащив платье, которое надевала накануне, она принялась рыться в кармане. – Вот, последний остался… – она извлекла пучок трав – точно такой же, какие они сожгли в камине. – Мы сможем добыть прядь ее волос?

Фиона изумленно уставилась на кузину.

– Не глупи! Как можно прийти к гостье, да еще раненой, и попросить у нее прядь волос?

– А что такого? – возразила Элизабет. – Или отрезать потихоньку, пока она не видит.

– Тогда она точно подумает, что мы обе спятили!

– Неужели тебе не интересно? – воскликнула Элизабет. – А если она и есть истинная любовь Иана, как по волшебству присланная сюда как раз на Рождество?

Фиона ощутила, как по телу пробежал трепет. А вдруг и правда?.. Она отмахнулась от волнующих – мыслей.

– Ты же помнишь, Лиззи, для себя мы ничего не наколдовали. С чего ты взяла, что чары подействуют для нее?

Ей вспомнился сноп искр, улетевших в дымоход, ответный вой ветра, внезапность метели, и по спине снова побежали мурашки.

– А вдруг на этот раз все получится? – не унималась Элизабет. – По-твоему, нет ничего странного в том, что мы с тобой колдовали и просили подарить нам истинную любовь на Рождество, а потом появилась она – закутанная в плед твоего брата, с повязкой из его носового платка?

Фиона задумалась.

– И Энни предупреждала, что у нас будут гости, и вот пожалуйста – она здесь. А если мы что-нибудь разглядим в огне? И правда похоже, как будто к голубям пустили кошку.

Элизабет захихикала.

– Еще как похоже! Пенелопа взбесится. Вот смеху-то будет!

Глава 9

– Вот куры, Энни, – Иан выложил на кухонный стол три тушки. Сэнди поймал было гуся, но Иан велел отнести его обратно в птичник. Сэнди уже вернулся, раскурил трубку и устроился у очага.

Шона подошла к столу, потыкала тушки пальцем и усмехнулась.

– И мясистые, и молоденькие. Как там гусь – жиреет? Поспеет к рождественскому ужину?

– Не догадался спросить, – с улыбкой отшутился Иан. Живот Шона стал таким огромным, что казалось, она вот-вот разродится четвертым малышом. Энни предсказывала, что он родится накануне Рождества, и самые отъявленные спорщики уже держали пари насчет даты этого счастливого события. Логан ходил гордый, каким только способен быть отец, и хотя Сэнди жаловался, что в коттедже, где он жил вместе с семьей сына, и без того шумно и не хватает только воплей новорожденного, он тоже явно был доволен.

Энни скрестила руки на груди и впилась проницательным взглядом в Иана.

– Собираешься оставить?

– Кого – гуся? – уточнил Иан, хотя прекрасно понял, кого имеет в виду старуха. В глазах Сэнди и Шона он прочел тот же вопрос.

– Не гуся, а девушку. Леди Алану Макнаб.

– Ага, есть даже древний шотландский обычай, – вставил со своего места у очага Сэнди. – Кто нашел заблудившуюся корову или девчонку, того и добыча. Она красотка, вот только встанет на ноги – и получится из нее добрая жена.

Иан тоже скрестил руки на груди и ответил Энни взглядом в упор.

– Конечно, получится, только обручена она с другим, – сказать по правде, почти замужем.

– Раз «почти», это еще ничего не значит, – возразила Энни и вместе с Шона принялась ощипывать кур.

– Мы больше не крадем невест. Шотландцы не варвары, – напомнил ей Иан.

Сэнди поскреб бороду.

– А мой дед украл себе жену. Она была из Фрейзеров. Поехал добывать себе корову, а девчонка ни в какую не захотела отпускать веревку, вот и пришлось ему вести к себе домой обеих. Дед вернул бы ее – не корову, девчонку, – а она возьми да и скажи, что влюбилась в него и никуда не уйдет. Ну, он и обручился с ней, чтобы дать время поразмыслить и передумать, а тут и сам в нее влюбился по уши.

– В такую девчонку, как наша гостья, немудрено влюбиться, – заметила Шона, ощипывая курицу и с любопытством поглядывая на Иана. Он сделал вид, будто не понимает намеков.

– Да уж, вот красотка так красотка, – согласился Сэнди. – Я бы ее оставил.

Энни осадила его:

– Не о тебе речь. Иану решать.

– Я же объяснил, что собираюсь… – начал было Иан, но Энни остановила его, вскинув облепленную пухом и перьями руку.

– Знаю-знаю, ты про англичанку. Все они лишь того и ждут, что ты женишься на ней. Вот только приметы плохи, все до единой.

– А что говорят приметы насчет красотки Макнаб? – подался вперед Сэнди.

Иан раздраженно хмыкнул. Титул графа Пембрука – вот что важно. Неужели они не понимают?

– Приметами крышу замка не покроешь и стадо весной не пополнишь, – заметил он.

– Так ведь и они тебя ночью не согреют, – в тон ему подхватила Энни.

Иан сглотнул, вспоминая прикосновение холодной как лед кожи Аланы к его телу. Но едва согревшись, она стала нежной, теплой и женственной в его объятиях. Всякий раз, когда он вспоминал, как обнимал ее, укрывал пледом или устраивал на своей постели, перед его глазами возникали совсем другие образы – сладостные и непристойные. Отгораживаясь от них, Иан стискивал кулаки.

– Я буду делать то, что необходимо, – заявил он. – Таков мой долг – перед этим домом и моими людьми. Всеми до единого.

Но сколько он ни пытался представить в своей постели Пенелопу, пусть даже разгоряченную и страстную, он оставался к ней равнодушен.

– Ох и упрямый, – пробормотала Энни.

– Эта девушка уже обручена. Ее привели сюда не волшебство и не приметы, а случайность и беда. Когда позволит погода, мы доставим ее домой, на ее свадьбу.

Энни сунула руку в карман.

– Совсем забыла! Она написала письмо – на случай, если удастся доставить его. Сказала, что иначе не сможет уснуть, зная, что родные сходят с ума, беспокоясь за нее.

– Любовное небось письмо? – спросил Сэнди.

– Письмо к ее брату, Гленлорну, – объяснила Энни и выложила свернутый лист бумаги на стол. – Об обручении в нем и речи нет. Странно, что она не написала своему жениху, кем бы он ни был, верно?

Иан уставился на письмо, уголок которого облепил белый куриный пух, как на ангельских крыльях. Вот тебе и приметы.

– Ты его не читала?

Энни пожала плечами.

– Заглянула одним глазком. Оно ведь не запечатано.

Сэнди поднялся и взял со стола письмо.

– Я сам отвезу его на ферму Джока Макинтоша. Он как раз собирался в гости к дочери, и чтобы поспеть к рождению первого внука, поедет в любую погоду, хоть в бурю, хоть в метель. А ее муж Коннор отвезет письмо своим родичам в Лох-Рейн, вместе с вестями о новорожденном. Ну, а оттуда кто-нибудь доставит письмо в Гленлорн. Так ее брат и узнает, что она жива и гостит у нас.

Иан кивнул.

– Хорошо.

– Мог бы попросить за нее выкуп. За нее наверняка дадут не одну, а несколько коров, – предположил Сэнди.

Иан закатил глаза.

– Мы передадим Гленлорну, что его сестра желанная гостья здесь, в Крейглите, пока не наладится погода. И ни слова о выкупе!

– Вот и пусть тогда остается у нас до Рождества, – живо подхватила Шона. – Еще неизвестно, когда погода наладится!

– В ближайшие дни буря только усилится, – не-громко заметила Энни, словно знала это наверняка.

Иан не желал даже думать об этом.

– До Рождества еще несколько недель. Она успеет уехать до праздника.

«Уедет, выйдет замуж и обо всем позабудет».

Энни поджала губы.

– Может, успеет, а может, и нет. По всем приметам снегу навалит столько, что и носу отсюда не высунешь. – Перья летали над ее головой, словно снежные хлопья, и в глубине души Иан замечтался о том, чтобы ни ему, ни Алане и вправду не пришлось никуда уезжать. Но чем же он тогда лучше старика Сэнди?

Энни кивнула в сторону потолка.

– Может, сходишь проведать ее, Иан? Не надо бы оставлять леди Алану одну надолго, вдруг ей что-нибудь понадобится. А она даже встать с постели не может, не говоря уже о том, чтобы спуститься по лестнице. А мне еще кур щипать и суп варить, да и хлеб сам собой не испечется, а Шона пора бы и прилечь.

Шона встрепенулась и уставилась на Энни испуганными глазами.

– Почему? Уже пора? А я еще ничего не чувствую…

Энни не удостоила ее взглядом.

– Я о девчонке беспокоюсь. А ребенку когда придет время родиться, тогда и придет.

Иан представил себе, как он откроет дверь собственной спальни и увидит Алану в своей постели – там же, где представлял ее себе все утро.

– Мне самому заходить к ней неприлично, – решительно отказался он. – Может, лучше Марджори или Пенелопа? А где Фиона?

Сэнди фыркнул.

– Неприлично? Ты же целую ночь провел наедине с ней в коттедже покойного Юэна!

Энни взглядом заставила старого егеря умолкнуть.

– Прилично или нет, а кто-то должен ее проведать. Леди Марджори еще в постели, а леди Пенелопа, похоже, готова задушить нашу гостью во сне, если только представится случай. Фиона, пожалуй, могла бы, но она с ума сведет Алану своей болтовней, – продолжала Энни. – Ты только загляни к ней на минутку, Иан, а я поднимусь сразу же, как только управлюсь здесь. Добрый хозяин не оставляет гостей без присмотра, а ты сам сказал, что долг для тебя превыше всего.

– Ладно, только взгляну, – пообещал Иан, чувствуя себя глупо и в то же время ликуя в предвкушении новой встречи с Аланой. – Я сразу же вернусь и, если ей что-нибудь нужно, передам тебе.

– Ладно, – согласилась Энни, взмахом руки выпроваживая его из кухни. – Ступайте, лэрд, делайте, что сочтете нужным.

Глава 10

Приоткрывшись, дверь скрипнула, и Фиона застыла на пороге, вцепилась в руку Элизабет, и обе они поморщились от пронзительного скрипа. Они заглянули в комнату Иана – вернее, теперь уже комнату Аланы. Гостья не шевелилась и, кажется, крепко спала.

– Вот она, – прошептала Фиона.

– Вижу, – отозвалась Элизабет и на цыпочках прошмыгнула в комнату. – Ой, как похожа на Спящую красавицу! Вся такая бело-розовая, прелесть! – восхитилась она. – Была такая принцесса, которую прокляла злая волшебница. Принцесса должна была уснуть и проспать до тех пор, пока принц не разбудит ее поцелуем.

– А это правда? Или просто английская сказка? – шепотом уточнила Фиона.

– Кажется, немецкая, но, конечно, все в ней правда. Такое часто случается. Не со мной, разумеется, а с принцессами.

– Она же не принцесса, – возразила Фиона. – Она сестра графа.

– Но раз в ее жилах течет голубая кровь, значит, в ее роду все были аристократами, может, даже родственниками самого короля, и…

Фиона ущипнула кузину.

– Хватит болтать! Ты ее разбудишь.

– А ты взяла ножницы? – спросила Элизабет.

– Я думала, ты возьмешь, – ответила Фиона. – Тогда, может, сначала спросим у нее разрешения?

– Она же спит, будить ее – это невежливо, – возразила Элизабет.

– А резать волосы без спросу?

– Всего-то одну прядку. У нее полно волос.

Вздохнув, Фиона вынула из кармана маленькие ножницы и протянула их кузине.

– Только осторожнее, – предупредила она.

Девушки склонились над постелью, Элизабет подняла руку с зажатыми в ней ножницами.

Иан помедлил за дверью своей комнаты, то есть комнаты Аланы, прислушиваясь к доносящимся изнутри звукам. Потом поднял руку, чтобы постучать, и замер. Ему представилась Алана в его постели – с разметавшимися по подушке темными волосами с рыжеватым отливом. Он хорошо помнил, как эти волосы скользили, точно шелк, по его обнаженной груди. Сглотнув, он придвинулся ближе к двери и постучал.

Услышав стук в дверь, Фиона в ужасе подскочила. Элизабет выронила ножницы, поддала их ногой и забросила под кровать.

– Что вы здесь делаете? – спросил Иан, когда сестра открыла ему. Он перевел взгляд сначала на Алану, потом на сестру и ее кузину. Фиона затаила дыхание. – А она?..

– Спит, – шепотом отозвалась Фиона. – Мы просто зашли проведать ее, – она смотрела, как брат подходит к постели и кладет руку на лоб Аланы, проверяя, нет ли жара. – А ты зачем пришел?

– А? – Лицо спящей Аланы словно заворожило его. – Да просто Энни просила меня узнать, не нужно ли гостье чего-нибудь, – он отдернул руку, сжал пальцы в кулак и заложил его за спину.

Иан повернулся, прошел к книжным полкам в углу и взял первую попавшуюся книгу.

– Если вы побудете здесь, тогда я пойду, – решил он.

– Ой, нет… у меня дела, и у Элизабет тоже, – поспешно воскликнула Фиона и схватила кузину за руку. – Идем!

Она почти вытолкала Элизабет из комнаты и закрыла дверь.

– Зачем ты меня увела? Если бы мы выпроводили его, то смогли бы отрезать волосы, – огорчилась Элизабет.

Фиона приложила ладонь к ее щеке.

– А по-моему, ее волосы нам ни к чему, – объявила она. – Ты видела его лицо?

– Его лицо? – Элизабет нахмурилась. – А что с ним не так?

Фиона вздохнула.

– Неважно. Пойдем.

– Куда?

– К Энни.

Глава 11

Проснувшись, Алана снова увидела Иана Макгилливрея, сидящего у огня. Только на этот раз он был одет как полагается и читал книгу – прямо-таки образец хороших манер и благопристойности, если бы отблеск огня не плясал на его медно-рыжих волосах и не подчеркивал мужественную линию скул и внушительную ширину плеч. Каково было бы, просыпаясь, каждый день видеть его рядом? При этой мысли у Аланы перехватило дыхание и что-то екнуло в глубине живота.

– Вы всегда будете рядом, когда я проснусь? – спросила она и сразу же пожалела о том, что высказала эту нелепую мысль вслух.

Он поднял голову, встретился с ней взглядом, отложил книгу и встал.

– Я… просто Энни занята внизу, вот она и прислала меня посидеть с вами. Вам что-нибудь нужно? – Он снова приложил ладонь к ее лбу и сразу отстранился. – Прошу прощения, я привык ухаживать за Фионой, когда она болела в детстве. Но вы, конечно же, не ребенок, – и он снова сел спиной к огню. Он находился в своей комнате, сидел в своем кресле, но чувствовал себя явно не в своей тарелке. Это ее вина, догадалась Алана.

– И что же? – спросила она.

– Вы о чем?

– Есть у меня жар или нет?

Он сглотнул, она увидела, как дрогнуло его горло.

– Нет. Энни знает толк в целебных травах, а вы молоды и сильны, – он снова сглотнул, и в его глазах мелькнула тень. – Теперь вам ничто не угрожает, и скоро вы снова будете на ногах.

Алана вцепилась в край толстого одеяла, которым была укрыта.

– Я чуть не умерла, да? Как глупо…

Он посмотрел ей в глаза.

– И все-таки выжили – вот что самое главное.

– Благодаря вам. Я очень вам признательна, милорд.

– Просто Иан, и благодарить незачем – я сделал только то, что было необходимо.

– Необходимо… – повторила она и покраснела, вспомнив, как проснулась и обнаружила, что они оба раздеты и их разделяет только плед.

Он тоже вспыхнул.

– Я хочу сказать, что ни за что не стал бы пользоваться случаем. Просто вас надо было согреть, а для этого вам и мне пришлось…

– Раздеться, – невнятно договорила она.

Он встал, прошел к окну, отдернул тяжелую штору и выглянул наружу. Алана не увидела ничего, кроме белизны.

– Вы были холодны как лед и в глубоком обмороке. Лучшего способа согреть человека не существует. Спросите Энни.

– Спасибо, – выговорила Алана, не зная, что еще сказать. Безопаснее было сменить тему. – Вижу, снег все еще идет.

– Да, – подтвердил он. – Боюсь, вам придется пробыть здесь еще несколько дней. Даже Энни не припомнит, когда в прошлый раз так же много снега выпадало настолько быстро. Но мы постараемся поскорее доставить письмо вашим родным. Вы беспокоитесь из-за свадьбы?

Ее свадьба. А она и забыла про нее. Почти.

– Что?.. Ах да, конечно, – сбивчиво ответила она, и ей вдруг захотелось, чтобы снегопад никогда не кончился и она могла остаться здесь навечно и не выходить замуж за Мерридью. – И вы, наверное, тоже? Когда ваша свадьба?

– Моя? – удивился он.

– Леди Пенелопа очень мила.

– А-а… – он снова засмотрелся в окно. – Да, пожалуй. Она моя кузина. Из Англии. Мы лишь недавно… – Он оборвал себя. – Почему вы написали брату, а не жениху?

– Просто подумала о брате в первую очередь, – объяснила Алана. Она и не подозревала, что настолько соскучилась по брату и Гленлорну, пока не взяла в руки перо. Кажется, Иан не говорил, что дорога на Дандрум через Глен-Дориан стала непроезжей? Алек найдет способ связаться с ее матерью – конечно, если получит письмо. Острое чувство вины больно кольнуло Алану в сердце: ее родные понятия не имеют, что с ней стало, и наверняка предполагают худшее. Это она причинила им беспокойство и боль. Надо было сидеть дома и ни в коем случае не…

– Так вы все-таки сбежали? – Иан отвернулся от окна и прислонился к подоконнику, пригвоздив Алану к месту взглядом умных серых глаз.

Ее бросило в жар. Разумеется, нет! С какой стати? Она просто вышла погулять. Но истина заключалась в том, что она не сумела заставить себя повернуть обратно, дойти до Дандрум, дождаться приезда лорда Мерридью и выйти за него замуж. Оказалось, гораздо проще шагать и шагать вперед куда глаза глядят, лишь бы подальше от… от всего. Боже милостивый, она и вправду сбежала. Ничем другим ее поступок не объяснить. Она потупилась, глядя на мягкую зеленую шерсть одеяла.

– Нет, я даже не думала бежать! – заявила она. – Я дала слово, мама рассчитывает на меня.

Он скрестил руки на груди.

– Ваша мать? Вы уже упоминали о своей матери и брате. А ваш жених?

– Он англичанин.

– Как Пенелопа.

– Да, – подтвердила Алана. Правда, Мерридью был отнюдь не молод и не хорош собой. И между ним и Аланой не было ни любви, ни даже восхищения, как между Ианом и его невестой. Алана ощутила прилив зависти. Иан достанется леди Пенелопе, и она сможет видеть его каждое утро, едва проснувшись.

– Я просто устроила себе небольшую прогулку, чтобы подышать свежим воздухом, пока он… не приехал, – Алана никак не могла заставить себя выговорить имя жениха в присутствии Иана Макгилливрея – ее спасителя, ее героя.

Он выслушал ее, держа руки скрещенными на груди.

– Дюжину миль, пройденных в сильную метель, не назовешь «небольшой прогулкой». Вам повезло, что вы остались в живых.

Алана почувствовала, как раздражение закипает в ней, горячит кожу, и сдвинула одеяло, пытаясь сесть.

– Неужели так трудно поверить, что я просто потеряла счет времени, а метель застала меня врасплох, вот я и сбилась с пути? Что в этом странного? Мне поблагодарить вас еще раз? Я чрезвычайно вам признательна, милорд.

– Просто Иан, – снова повторил он и нахмурил лоб. – Это моя рубашка?

Алана и забыла, что на ней надето. Эту рубашку дала ей Энни, забрав всю ее одежду, чтобы вычистить и починить. Алана неловко поерзала в постели. Домотканое льняное полотно мягко облегало грудь. Алана прикрыла ее сложенными руками.

– Это?.. Да, мне дала ее Энни на время, пока не высохнет мое платье.

– Выглядит очаровательно… то есть я хотел сказать, пожалуйста, я не против, – ошеломленный, он попятился к двери. – Пойду разыщу Энни, передам ей, что вы проснулись… – Он наткнулся на стул, успел подхватить его, не дав упасть, и наконец очутился у двери. Взявшись за дверную ручку, он снова заговорил: – Так я пойду найду Энни, передам… – он сглотнул, сообразив, что повторяется. Увидев, как он нервничает, забеспокоилась и Алана. От волнения ее язык будто прилип к небу, и ей осталось лишь смотреть на Иана.

Под ее взглядом он открыл дверь и метнулся прочь, кивнув ей на прощание. Лежа неподвижно, Алана не сводила глаз с двери. Еще ни один мужчина не вызывал у нее таких чувств, как Иан Макгилливрей, рядом с которым ей становилось трудно дышать, смущение и беспокойство накатывали разом. Наверное, все дело в обстоятельствах их знакомства, последствиях метели и ее пострадавшей ноге… а может, в том, что он спас ей жизнь. Вот и все. Алане захотелось поверить в это. Она вздохнула, поворочалась в постели и закрыла глаза. Обо всем этом она успеет подумать и завтра, когда пройдет смятение.

Иан прислонился к стене возле двери и прижал ладонь ко лбу, стараясь отогнать соблазнительное видение: Алана Макнаб в его рубашке и в его постели, с разметавшимся по подушке ворохом шелковистых локонов. А под рубашкой она совершенно нагая, как там, в коттедже… Усилием воли Иан удержал мысли от опасного поворота, направил их в противоположное русло. Как выглядела бы в его рубашке Пенелопа? Этого он даже представить себе не мог. Зато испытывал нестерпимое желание дотронуться до Аланы, снова положить ладонь ей на лоб, погладить по щеке, убедиться, что она такая же нежная и теплая на ощупь, как и на вид, – впрочем, это он знал наверняка. Ведь он всю ночь держал ее в объятиях и хорошо запомнил, что везде ее кожа нежна, как розовый лепесток.

Должно быть, его околдовали. Да, любое милое девичье лицо вызывало в нем приятное волнение, у него имелся некий опыт общения с женщинами, но ни одна из них не будоражила его так, как Алана. А ведь она права – он обручен с Пенелопой, точнее, почти обручен.

И Алана принадлежит другому.

Иан повернулся и зашагал вниз по лестнице в библиотеку, где занимался счетами. Надо провести пару часов в обществе цифр, сухих чисел, взяться за привычное дело – прикинуть, как тратить деньги, если их слишком мало, а расходов – чересчур много. Это наверняка отвлечет его от мыслей об Алане Макнаб.