Текст книги "Святой закрывает дело"

Глава 3

Как Саймон Темплер вернулся в Эшер и решил снова посетить таинственное место

Это было двадцать четвертого июня – примерно через три недели после ответа Святого на предложение о полном помиловании.

Двадцать пятого числа ни в одной из утренних газет не появилось даже строчки о событиях, сведениями о которых были полны вчерашние вечерние газеты. С этого момента пресса не напечатала больше ни слова о непрошеных гостях на демонстрации изобретения профессора Варгана. Лишь мельком упоминалось специальное заседание кабинета правительства, последовавшее за этим.

Святой, проведший день и ночь в размышлениях, увидел в этой неожиданной сдержанности могучую руку официальной цензуры, а Барни Мэлоун, к которому он обратился, был так немногословен, что Святой утвердился в самых скверных предчувствиях.

Ему казалось: в атмосфере летнего лондонского сезона расползалось странное напряжение. Он знал, что это ощущение чисто субъективно, но не мог от него отмахнуться. Вчера он шел по улицам города беззаботно и весело, наслаждаясь свежим воздухом и предвкушением летних дней, среди счастливых и оживленных людей; сегодня же небо заволокли тяжелые тучи, приближалась страшная гроза и люди были испуганными и как бы крались.

– Ты должен поехать в Эшер, – сказал он Роджеру Конвею. – Денек, проведенный вдали от твоего любимого бара пойдет тебе только на пользу.

Они отправились в машине, взятой напрокат, и увидели кое-какие скверные предзнаменования.

Позавтракав в ресторанчике «Медведь», они пошли пешком к Портсмут-роуд, изображая любителей утренних прогулок. В начале аллеи, ведущей к дому профессора Варгана, стояли двое мужчин, которые оборвали разговор, когда Конвей и Святой, свернув с шоссе, прошли за деревьями мимо них. Третий мужчина слонялся около калитки, покуривая трубку.

Саймону Темплеру шестое чувство подсказало: и человек у калитки, и те двое проводили взглядами их до самой аллеи.

– Заметь, – пробормотал он, – как они стараются не суетиться. Меньше всего им хотелось бы привлечь к себе внимание. Они действуют под девизом: «Не шуметь!» Но если мы предпримем что-либо подозрительное, с их точки зрения, то нас тихо и аккуратно поместят в ближайшую каталажку. Это и называется эффективностью.

Пройдя еще ярдов двести, Святой остановился на углу, где его не было видно.

– Иди дальше столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы сочинить лимерик[2]2
  Лимерик – маленькое (обычно из четырех строк) шуточное стихотворение, жанр, очень популярный в Англии.


[Закрыть], уместный в приличной гостиной, куда тебя никогда не пригласят, – приказал он. – А потом возвращайся назад. Я буду здесь.

Конвей послушно проследовал дальше, краем глаза видя, как Святой боком приблизился к дыре в изгороди, отделявшей аллею от поля. Мистер Конвей не был поэтом, но принял задание Святого и лениво перебирал возможные варианты относительно юной леди из Кента, свистевшей, не осознавая всей важности момента. Несколько минут он старательно сочинял маленький шедевр, а потом бросил и повернул назад. В этот момент через дыру в изгороди возвратился Святой, и странно было видеть этого элегантного человека вылезающим из дыры. Возвратился он с пунктуальностью, показывающей, сколь точно он оценивал поэтический дар мистера Конвея.

– На первых пяти ударах мне ни разу не удалось загнать мяч в лунку, – грустно сказал Святой и продолжал описывать вымышленную партию в гольф до тех пор, пока они не скрылись из поля зрения наблюдателей. Потом он перешел к делу: – Я хотел осмотреть заднюю часть дома, чтобы выяснить, велика ли охрана. Там был ангел-хранитель в жилетке весом килограммов в сто, который притворялся, что подрезает кусты, а еще – маленькая пушинка в складном кресле под деревом с газетой в руках. Милый старина Тил, должно быть, сидит в ванной комнате, замаскировавшись под дверной ключ. Они приняли все меры предосторожности!

– Получается, – сказал Конвей, – мы должны быть либо очень хитрыми, либо очень сильными.

– Что-то в этом роде, – ответил Святой и замолчал.

Пока они шли по шоссе к «Медведю», он обдумывал задачу, которую сам себе поставил.

Он должен ее выполнить, впрочем, выполнение трудных задач было ему не в диковинку. Тот факт, что между ним и объектом стояли представители властей, нисколько его не беспокоил. Если бы Святой пожелал профессионально заниматься боксом, он мог бы стать чемпионом мира в среднем весе. В любом случае, если дело дойдет до столкновения с полицией, он не сомневался в своем мастерстве и изобретательности, а вот к боевой выучке полисменов относился скептически! И в нерешительности он был не потому, что в его руках оказалась судьба государств: он уже в своей экзотически авантюрной жизни однажды в одиночку весьма успешно совершил революцию в Южной Америке и, если бы захотел, мог именоваться «ваше превосходительство» и носить опереточный мундир. Проблема заключалась в том, что в дело были вовлечены колоссальные силы и за один неверный шаг придется, возможно, расплачиваться миллионами жизней… От такой мысли Святой крепко сжал челюсти.

Но этим дело не кончилось.

Они на малой скорости въезжали в Кингстон. Поскольку прокатные машины большой скорости не развивают, то их без малейшего усилия обогнал желтый седан. Прежде чем он перестроился в их ряд, друзья увидели звериное, обезьяноподобное лицо, неподвижно смотревшее на них сквозь заднее стекло.

– Ну не красавчик ли? – восхитился Святой.

– Прямо арабский шейх, – согласился Конвей.

На губах Саймона мелькнула улыбка.

– Нам он известен как Ангелочек или Маленький Тим – на ваш выбор. Мир знает его как Мариуса Рэйта. Он узнал меня и увидел номер машины. В гараже, где мы ее нанимали, он справится о нас, и через двадцать четыре часа у него будут наши имена, адреса и все остальные сведения. Не могу не предположить, что в ближайшем будущем наша жизнь сильно осложнится.

* * *

На следующий день Святой в компании с Роджером Конвеем около полуночи возвращался пешком на Брук-стрит. Вдруг Святой неожиданно остановился, задумчиво уставился в небо, словно размышляя о чем-то.

– Затей-ка со мной спор, дружочек, – вдруг предложил Святой. – Спорь яростно, размахивай руками и постарайся выглядеть здорово разгневанным, но не повышай голоса.

Остававшиеся несколько ярдов до двери дома, в котором находилась квартира Святого, они преодолели, всем своим видом имитируя распрю. Мистер Конвей, понизив, как ему было указано, голос, безудержно критиковал недостатки последней модели «форда». Святой в ответ агрессивно жестикулировал, одновременно тихо произнося следующее:

– Полдня за мной таскался маленький человечек в котелке. Он и сейчас идет за нами. Я хочу его поймать. Сейчас он наверняка подойдет поближе, чтобы узнать, из-за чего мы ссоримся. Надо затеять драку, втянуть и его, а потом ты его скрутишь, пока я отпираю дверь подъезда.

– А задняя ось!.. – прорычал Конвей.

Как раз перед домом Святой резко остановился, обернулся и толкнул Роджера в грудь.

Конвей восстановил равновесие и нанес ответный удар. Святой принял удар плечом, слегка отклонившись назад, а потом очень осторожно стукнул Конвея. Тот в свою очередь замолотил кулаками в двух дюймах от носа Святого.

В тусклом свете уличных фонарей это выглядело яростной битвой. Вот Святой с удовлетворением увидел: «котелок» приблизился и остановился в нескольких шагах, гладя на них с большим интересом.

– Он прямо за твоей спиной, – тихо сказал Святой. – Споткнись и отступи на четыре шага после моего удара.

Он еле коснулся кулаком солнечного сплетения Конвея и, повернувшись, кинулся прочь, даже не поинтересовавшись достигнутым результатом, так как знал: друг отлично тренирован. Саймон достал ключ и отпер дверь, а спустя секунду уже закрывал дверь за Конвеем с его ношей.

– Чистая работа, – одобрительно протянул Святой. – Наверх, и будь осторожен с малышом, Роджер.

Очутившись в гостиной, Конвей перестал зажимать «котелку» рот, поставил на ноги и, закрывая ладонями уши, приказал:

– Тише!

Святой из-за занавески смотрел на улицу.

– Не думаю, чтобы нас кто-нибудь видел, – сказал он. – Повезло! Если бы планировали это заранее, нам пришлось бы сто лет ждать, пока на Брук-стрит не будет ни души.

Он отошел от окна и остановился перед пленником, который, что-то невнятно бормоча, бешено размахивал кулаком перед носом Конвея.

– Ну, хватит, дорогой мой, – холодно произнес Святой. – Роджер, обыщи его.

– Когда я найду полисмена… – начал «котелок» дрожащим голосом.

– Или когда полисмен найдет твои бренные останки, – приятным голосом промурлыкал Святой. – Так?

Обыск не принес ничего интересного, если не считать трех пятифунтовых банкнотов – целое состояние, наличие которого трудно было предположить у столь обносившегося человека.

– Значит, придется прибегнуть к допросу третьей степени, – решил Святой и тщательно закрыл оба окна. Потом повернулся – руки в карманах, в глазах «святой» блеск. – Будешь говорить, крыса? – спросил он.

– А чаво говорить-та?.. Вы здоровенные лбы…

– Говори, – терпеливо повторил Святой. – Открывай рот и издавай звуки, складывающиеся в то, что ты считаешь английским языком. Ты топал за мной целый день, а я этого не люблю.

– Чаво ты говоришь? – опять возмутился «котелок». – Я топал за тобой?

Святой вздохнул, схватил за лацканы пиджака и примерно с полминуты тряс его, словно терьер крысу.

– Говори! – потребовал опять.

Но «котелок» открыл рот и слабо закричал. Святой двинул, коротышку в поддых, у того из глотки вырвалось лишь сдавленное бульканье. Святой снова поднял его в воздух и приказал:

– Говори!

На этот раз рыдающий топтун обещал все выложить.

Святой швырнул его на стул, словно мешок картошки.

Однако сведения оказались малоинтересными.

– Не знаю, как его и зовут-то. Встретил с полгода назад в пивной на Оксфорд-стрит, и он предложил мне работу, значит. С той поры я и слежу за разными людьми, узнаю о них и все такое. Платит он, значит, хорошо, а риску никакого…

– До тех пор, пока ты не встретил меня, – сказал Святой. – Если не знаешь его имени, как же поддерживаешь связь?

– Когда я нужен, он пишет записку, мы встречаемся в какой-нибудь пивной, и он говорит, что я должен делать. Потом я все ему докладываю по телефону, У меня есть его телефон.

– И это?..

– «Вестминстер», 99-99.

– Спасибо. А что твой хозяин – красавчик?

– Ни черта! От его рожи в дрожь бросает. Когда я его увидел в первый раз…

Святой прислонился плечом к каминной полке и полез за портсигаром.

– Катись домой, крыса, пока цел, – произнес он. – Ты нас больше не интересуешь. Дверь, Роджер.

– Так ведь… – заскулил «котелок», – у меня старуха и четверо детей…

– Им чертовски не повезло, – вежливо заметил Святой. – Передай им мой привет.

– Вы на меня напали. Вот пойду в полицию…

Святой посмотрел на него чистыми голубыми глазами.

– Можешь спуститься по лестнице сам, – безразлично сказал он, – или же джентльмен, который принес тебя сюда, спустит с лестницы. Выбирай. Но уж если хочешь получить компенсацию за «допрос с пристрастием», обратись к своему красавцу хозяину. Скажи ему, что мы тебя пытали каленым железом, но не смогли заставить говорить. Может, он тебе поверит, но я его хорошо знаю и уверен: он поинтересуется, что ты нам рассказал. Доброй ночи!

– А еще называют себя жентельменами! – злобно фыркнул «котелок». – Да вы…

– Вон! – спокойно приказал Святой, даже не поднимая глаз.

Он прикурил сигарету и через секунду услышал, как хлопнула дверь, а из окна увидел, как «котелок» сутулясь заковылял по улице.

Когда Конвей вернулся, убедившись, что «котелок» ушел, Святой был у телефона. На вопрос своего верного лейтенанта он только улыбнулся.

– Хочу передать привет нашему противнику… А-лл-о! Это «Вестминстер»? Прекрасно. Как дела, Ангелочек?

– Кто это? – поинтересовались на другом конце провода.

– Саймон Темплер, – представился Святой. – Вы, наверное, слышали обо мне. Кажется, мы недавно даже… гм… столкнулись. – Услышав сдавленное восклицание собеседника, Святой улыбнулся. – Да, именно приятный сюрприз. Совершенно потрясающий… Вот только что я доставил пяток неприятных минут одному из ваших сыщиков-любителей. Он пошел домой. Но если ваши друзья будут таскаться за мной, их станут отвозить на «скорой помощи». Это я вам обещаю. Приятных сновидений, старина!..

Не дожидаясь ответа, он повесил трубку.

Потом позвонил в справочную службу:

– Не могли бы вы дать мне адрес и имя хозяина телефона «Вестминстер», 99-99?.. Как это?.. И нельзя узнать?.. Но есть причины, по которым я не могу просто позвонить и спросить. Дело в том, что моя жена вчера сбежала с водопроводчиком, а мне написала: если я действительно хочу ее возвращения, то могу позвонить по этому номеру. А сейчас у меня течет кран в ванной и… Ну хорошо. Благодарю вас. Привет контролерам!

Он повесил трубку и повернулся к Конвею, вопросительно поднявшему брови.

– «Извините, но мы не даем фамилии и адреса абонентов», – передразнил он. – Я это знал, но попытаться все-таки стоило. Впрочем, это не так уж и важно.

– Можно поискать в телефонном справочнике.

– Разумеется. Но я знаю: Мариус не живет постоянно в Англии и, следовательно, этот номер зарегистрирован не на его имя. Да, конечно.

Конвей нахмурился:

– Ладно, давай-ка сядем и подумаем, что теперь предпримет Ангелочек.

– Нет, – возразил Святой. – Это-то мне известно. Либо синильная кислота в утреннем стакане молока, либо выстрел из проезжающего мимо автомобиля, когда я буду выходить из подъезда. За это можно прозакладывать последнюю рубашку и сидеть тихо, дожидаясь выигрыша. Но мы-то не будем ждать.

Первые быстрые фразы Святого уступили место дремотной интонации, давно известной Конвею. Это был первый признак того, что мысли Святого на много миль впереди его языка и он лишь механически завершал фразу.

Некоторое время он молчал, сигарета застыла в углу рта, в голубых глазах же разгорался огонек безрассудной отваги. Он на мгновение напрягся, словно леопард перед прыжком, потом расслабился и улыбнулся, а его правая рука взметнулась в великолепном романтическом жесте, который только Святой мог изобразить с полной естественностью.

– Нельзя ждать! – воскликнул он.

– Действительно, – неуверенно поддержал Конвей. – Но…

Саймон Темплер не слушал. Он уже был около телефона и звонил Норману Кенту:

– Выводи свою машину, заправь ее и приезжай на Брук-стрит. Захвати пистолет. Ночка предстоит веселая.

Через несколько минут Святой уже спешил к своему коттеджу в Мейденхеде, который – благодарение Богу! – он именно сегодня приказал слуге приготовить к летнему сезону. Но этот сезон оказался совсем не таким, каким Саймон Темплер его планировал.

– Это ты, Орест?.. Хорошо. Звоню, чтобы предупредить: вот-вот приедет мистер Кент и с ним еще гость. Приготовь для этого гостя чулан. Понял?

– Да, сэр! – ответил Орест равнодушно. Святой повесил трубку.

Таким уж был Орест, бывший сержант морской пехоты и самый преданный слуга Саймона Темплера. Если бы Святой сказал, что гостем будет похищенный президент Соединенных Штатов, Орест бы только буркнул равнодушно: «Да, сэр» – и действовал в соответствии с приказом.

Встав с кресла и погасив окурок в пепельнице, Роджер Конвей начал:

– Так идея в том, что…

– Если мы еще немного протянем время, случится одно из двух:

а) Варган передаст свой секрет правительственным экспертам,

б) Мариус украдет его, или Варгана, или обоих. И тогда положения не исправить. Шансы есть до тех пор, пока Варган только один в мире обладает этим секретом и носит свое дьявольское изобретение «под шляпой». А каждый час промедления увеличивает шансы Ангелочка добраться до этого изобретения раньше нас.

Конвей нахмурился и, глядя на фотографию Патриции Хольм, стоявшую на каминной полке, спросил:

– Где она?

– Уехала на пару дней в Девоншир к Мэннерсам. Там тихо и пустынно. Я рад, что она не замешана во все это. Вернется завтра вечером, что вполне нас устраивает. Мы привезем Варгана в Мейденхед сегодня, отдохнем от трудов праведных завтрашний день и приковыляем как раз вовремя, чтобы ее встретить. Затем мы все скрываемся в коттедже – и дело в шляпе. Ну как?

Конвей кивнул, но продолжал хмуриться, вероятно, его что-то тревожило. Наконец он высказался:

– Я никогда не был в классе самым умным, но хотел бы выяснить четко одну вещь. Мы знаем, что в угоду определенным финансовым кругам кто-то готов развязать войну. Если это удастся, мы, как всегда, окажемся в самом пекле. Англичан вечно втягивают в чужие распри… Если мы не хотим, чтобы ужасное изобретение Варгана использовали против нас, то не лучше ли будет нам самим его применить?

Святой покачал головой.

– Если Мариус не сумеет схватить Варгана, – ответил он, – думаю, что войны не будет. По меньшей мере, ее начало можно оттянуть, а там может случиться множество самых разных событий. Что же касается того, чтобы применить это оружие самим… Нет, Роджер, едва ли это допустимо. Не надо оставлять это оружие себе. Знаешь, Роджер, мне кажется, что мир был бы чуточку лучше и чище без этой штуки. И так арсеналы полны страшными вещами. Поэтому полагаю, мы не должны…

Конвей пристально посмотрел на Святого и сказал:

– Итак, Варган будет доставлен в Мейденхед. А не лучше его сегодня уничтожить?

– Нет, если не вынудят обстоятельства, – спокойно ответил Святой. – Я все обдумал. Не знаю, что может дать обращение к его гуманности, но пока есть надежда, он имеет право на жизнь. Ну а насколько эта надежда оправдается – увидим. Но если обращение к нему окажется пустой затеей…

– Именно.

Спустя десять минут прибыл третий мушкетер, Норман Кент, Святой и ему все также объяснил. Реплика же Нормана была немного длиннее реплики Конвея:

– Нам придется сделать это!

Его смуглое лицо было мрачнее обычного, и говорил он очень спокойно, потому что, хотя Норман Кент однажды обрек на смерть плохого человека, он был единственным из троих, кто не видел, как человек умирает.

Глава 4

Как Саймон Темплер лишился автомобиля, но выиграл спор

– Древнейшее правило военного искусства, – сказал Святой, – надо поставить себя на место противника. Итак какие бы меры я принял для охраны Варгана, если бы я был так толст, как старший инспектор Тил?

Они стояли маленькой группой на Портсмут-роуд примерно в миле от Эшера, где они оставили свои автомобили. Из Лондона они ехали в разных машинах, поскольку Святой настоял на том, чтобы кроме «айрондели» Нормана Кента прихватили на всякий аварийный случай его «фьюрилак». Он сказал, что сейчас нет времени составлять планы, все обговорят по дороге и сэкономят на этом полчаса.

– Вчера здесь находились пять человек, – произнес Конвой. – Если Тил не усилил ночную вахту, мы сумеем с ними справиться – сначала наружный пост, потом охрана у калитки, у черного хода, гарнизон в оранжерее и в доме. Общее число неизвестно, но не думаю, чтобы их было очень уж много.

Огонек всегдашней сигареты Святого как звездочка горел в темноте.

– Я размышлял точно так же и прикинул план возможной атаки.

Он кратко изложил его. План оказался несложным, да и вообще это была скорее идея о том, как действовать быстро и неотвратимо, используя фактор неожиданности. Святой всегда действовал таким образом.

Через несколько минут они снова двинулись в путь. Святой вел «фьюрилак» первым, рядом сидел Конвей, а Норман Кент в «айрондели» следовал ярдах в пятидесяти. Он должен был остановить машину недалеко от аллеи, развернуться и ждать с включенным двигателем, пока Святой и Конвей не вернутся вместе с профессором Варганом. План был подкупающе прост, но Норман не хотел с ними соглашаться, и тогда они заявили: он ведет себя так потому, что у него невысокий интеллект и вздорный характер.

Первые же их действия оказались совсем не такими, как предполагалось.

Когда Святой остановился у начала аллеи и бросил взгляд назад, он увидел, что «айрондель» уже разворачивается на дороге. И тут он услышал выстрел.

– Господи!

Восклицание почти неслышно сорвалось с губ Святого. Крайне осторожно он вылез из машины, медленно выпрямился и обнаружил рядом Конвея.

– Ты слышал? – спросил недоверчиво тот.

– И еще как.

– Ангелочек…

– Он самый!

Саймон Темплер стоял не двигаясь, словно каменный. Нетерпеливому Конвею казалось, что Святой стоит так целую вечность. На самом же деле это продолжалось всего несколько секунд. Колесики в его мозгу крутились с необычной быстротой и точностью, осмысливая ситуацию и корректируя планы.

Итак, Ангелочек опередил их. Они увязли в этом деле, как будто нарочно напросились на неприятности. Они готовились отражаться с законом, а теперь против них были и закон и беззаконие, объединившиеся с одной целью – сохранить для себя профессора К. Б. Варгана, хотя во всем остальном они оставались врагами.

– Мы выиграли, не шевельнув пальцем, – изумленно сказал Святой, – нам повезло!

– И это ты называешь везением!

– Ну конечно. Более удачного времени для нашего появления и представить невозможно. Обе шайки палят друг в друга, и, возможно, есть жертвы. Мальчики Ангелочка сделали за нас грязную работу…

Его речь прервал выстрел… потом другой… потом сразу несколько, слившись в нестройный залп…

– Теперь наша очередь! – отрывисто кинул Святой и бросился в аллею, Роджер Конвей – рядом с ним.

Часовых не было видно, но навстречу им из темноты, тяжело пыхтя итопая, выбежал человек. Святой опередил Конвея и точно рассчитанным, ударом ноги послал человека на землю головой вперед. Когда тот упал, Святой еще раз с силой ударил его головой о землю, потом поднял на ноги и внимательно посмотрел в лицо.

– Если это не полицейский, то я – индеец из Патагонии, – сказал Святой. – Ошибочка вышла, Роджер.

Человек попытался стукнуть Святого, но тот ударил его в челюсть, и противник свалился на землю, словно куча тряпья.

– Что дальше? – спросил Конвей.

Ответом ему была новая вспышка выстрелов в темноте.

– Уж очень шумная здесь вечеринка, – грустно заметил Святой. – Давай испортим ее совсем, а?

Он выхватил из кармана пистолет и дважды выстрелил в воздух, В темноте ответно полыхнули выстрелы, и над их головами просвистели две пули.

– Кому-то мы очень нравимся, – тихо произнес Святой. – Сюда…

Он двинулся по аллее.

И вдруг в темноте, как два огромных глаза, ослепительно вспыхнули автомобильные фары. На секунду Конвей и Святой застыли словно каменные в этом слепящем потоке света, льющегося как бы ниоткуда. Они не сразу поняли, что источник света не стоит на месте, а двигается, набирая скорость им навстречу.

– Красота! – воскликнул Святой, стараясь перекричать автоматные очереди.

И в то же мгновение он начал действовать с быстротой и точностью нападающей змеи. Он подхватил Конвея под колени и буквально перебросил через низкую живую изгородь со сноровкой классного игрока в футбол.

Испуганный Конвей уже стоял на ногах, когда Святой приземлился рядом с ним, а темный силуэт машины промчался так близко, что ее крылья и подножки ломали ветви изгороди. Конвей понял: если бы не молниеносные действия Святого, у них не было бы шансов остаться в живых.

Обычная процедура выражения признательности заключалась в том, что спасенный прерывающимся голосом благодарит спасителя, потом они должны пожать друг другу руки и, обнявшись, всплакнуть на плече друг у друга, но Конвей понимал: сейчас не время для таких тонкостей. Кроме того, Святой в своей обычной манере уже задвинул этот эпизод в дальний ящик памяти и крайне удивился бы, если ему о нем напомнили.

Возможно, когда-нибудь, в глубокой старости, сидя спокойно у камина… Но в данный момент его интересовало только ближайшее будущее.

Он оглянулся на дом. В некоторых окнах горел свет – сцена вполне могла быть безмятежной и спокойной, если бы не звуки автоматных очередей и пистолетных выстрелов, напоминавшие фейерверк, когда в детстве он участвовал в праздновании Дня Фокса. Но Святой недолго предавался детским воспоминаниям. Он впился глазами в тени у калитки, и внезапно одна из теней сделалась как бы темнее и больше других, громадная тень…

Ба-бах!

Тонкий язычок пламени вспыхнул там, где была эта тень, и они услышали звяканье разбитого стекла, но машина находилась уже всего в нескольких ярдах от шоссе.

Конвей тряс Святого за плечо, бормоча:

– Они сматываются! Почему ты не стреляешь?

Святой механически вскинул пистолет, хотя понимал: при таком освещении практически нет шансов точно поразить цель, да и Святой никогда не был стрелком экстра-класса.

Со вздохом он опустил пистолет и левой рукой крепко сжал запястье Конвея.

– Никуда не денутся! – воскликнул он. – Моя машина закрывает выход с аллеи. Они не смогут выбраться на дорогу.

И Роджер Конвей, замерший как истукан, увидел в свете фар длинный голубой «фьюрилак» и еще до столкновения услышал визг тормозов.

Потом огни вспыхнули и исчезли, наступила темнота и молчание.

– Они у нас в руках! – взволнованно воскликнул Святой.

Огромная тень двигалась по аллее от калитки к ним. Святой словно кошка перепрыгнул через изгородь и бесшумно приземлился точно за спиной у Тила, который заметил его слишком поздно.

– Сожалею, – пробормотал Святой, но в удар, который пришелся старшему инспектору Тилу в третью пуговицу жилета, вложил каждую унцию своего сташестидесятифунтового боевого веса.

Обыкновенно Святой относился с искренним уважением к полиции вообще и к старшему инспектору Тилу – в частности; но в эту ночь не было времени даже для самых лаконичных объяснений. Более того, инспектор Тил имел оружие и в сложившейся ситуации мог сначала начать стрельбу, а потом уже задавать вопросы. Наконец, у Святого были свои собственные планы спасения профессора Варгана от налетчиков, и они не предполагали ни сотрудничества, ни противоборства с силами закона.

Инспектор с тихим стоном рухнул на землю.

Святой повернулся и помчался по аллее за Роджером Конвеем.

Позади он услышал крик и новый пистолетный выстрел, а у его щеки просвистела пуля. Очевидно, как минимум один полицейский уцелел после налета молодчиков Мариуса. Однако Святой рассудил, что переговоры с законом необходимо отложить. Он словно олень прыгнул в сторону и снова рванул вперед, зная, что выстрел, сделанный вслепую, в темноте не сможет его поразить. Бояться нечего.

Полицейский, появившийся из сада вслед за Тилом, видимо, тоже это понял и прекратил стрелять. Но когда Святой остановился у желтого седана, заблокированного в аллее «фьюрилаком», он услышал, как полицейский бежит к нему.

Конвей уже открывал заднюю дверцу машины; и это просто чудо, что жизнь его не оборвал выстрел из кабины – пуля просвистела рядом. Но не было громкого звука, только тихое «п-л-о-п-п!» хорошего глушителя. Роджер сообразил, что все выстрелы, которые он слышал, были выстрелами полицейских. Налетчики вовсе не были такими грубиянами, как обозвал их Святой.

В следующую секунду Саймон Темплер открыл дверцу с противоположной стороны и с упреком сказал:

– Нехороший мальчик!

Одной рукой ударил по плечу человека с пистолетом, а другой вывернул пистолет налетчика стволом вверх очень своевременно – следующая пуля попала в крышу машины, а не в голову Конвея.

Потом Святой повернул пистолет так, что он уперся стволом в грудь налетчика.

– Ну а теперь стреляй, дорогой! – подбодрил Святой незнакомца, но тот не шевельнулся.

Он был на заднем сиденье рядом с Варганом. Место водителя пустовало, дверца открыта. «Интересно, – подумал Святой, – кто за рулем и куда он делся? Может, сам Ангелочек?» Но предаваться размышлениям не хватало времени, да и становилась возможной угроза со стороны исчезнувшего шофера.

Конвей вытащил Варгана на дорогу, а Святой, прижимая пистолет к шее налетчика, выволок его из машины в другую дверцу, отнял пистолет и мастерским жестким апперкотом вырубил налетчика со словами:

– Спи, мой красавец!

Тут он увидел направленный на него ствол пистолета и быстро поднял руки. Пытаться выхватить свой пистолет сейчас из кармана было бы неразумно.

– Прекрасная стоит погодка, не правда ли? – вслух протянул он, а про себя подумал: «Это, должно быть, охранник, стрелявший в меня на аллее; фигура хотя и крепкая, но на гиганта Ангелочка не похож. Кроме того, Ангелочек или любой из его людей спустил бы курок уже десять секунд назад».

Пистолет смотрел прямо в грудь Святому, и он почувствовал: карман освобождается от тяжести оружия. Охранник удовлетворенно вздохнул и угрюмо заметил:

– Очко вам минус.

– Рад с вами познакомиться, – сказал Святой.

– Вот так.

Голос Святого был спокоен, как если бы он вел с кем-то тривиальную беседу в курительной комнате, а не стоял с поднятыми руками, а недружелюбный полицейский не целился из пистолета прямо ему в диафрагму. Да, загнали в тупик. Если бы обстоятельства сложились несколько иначе, Святой мог убрать это препятствие так же, как он убрал Мариуса при их первом столкновении. Тогда Мариус был уверен в своем превосходстве, и поэтому Святой смог найти выход, а этот человек, очевидно, был настороже, ожидая неприятностей. И дураком он бы был, если бы их не ожидал, учитывая все события этой ночи. Что-то крывшееся в деловой неподвижности пистолета свидетельствовало: этот человек – не дурак.

Но препятствие надо устранить.

– Роджер! – хладнокровно воскликнул Святой. – Увози Варгана! Скоро увидимся!.. – И сделал два шага в сторону.

– Стоять! – рявкнул полицейский, и Святой сразу остановился, но теперь он уже мог видеть шоссе.

Красные задние фонари «айрондели» приближались – это Норман Кент подавал машину назад, сберегая время.

Конвей быстро взвалил профессора на плечо, словно мешок картошки, и, колеблясь, оглянулся.

– Увези его, дурачина, если сумеешь! – нетерпеливо крикнул Святой.

В этот момент он был уверен: придется пожертвовать собой, чтобы прикрыть отступление. Конечно, без шума не обойтись. Но…

Он увидел, как Конвей побежал к машине, и облегченно вздохнул.

Тут его озарило, что именно сейчас ему будет дан шанс, он напряг мускулы. И шанс был ему дан.

Полицейский разрывался между желанием удержать своего пленника и стремлением узнать, что же происходит с человеком, охрана которого была ему поручена. Он видел: этого человека увозят, – и он должен помешать этому, но безрассудная лихость его пленника внушала ему уважение не меньшее, чем если бы тот держал в руке пистолет. Конечно, полицейский должен был бы пристрелить пленного и делать свое дело дальше, но он, слегка запаниковав, хотел найти менее кровожадное решение. Он попытался разделить свое внимание между двумя объектами, а это, следовало бы ему знать, – роковая ошибка, когда имеешь дело с таким человеком, как Святой. Но тогда он еще плохо знал Святого.

Когда Саймон Темплер сделал два шага в сторону, прежде чем полицейский его остановил, он занял такую позицию, что между ним и Конвеем образовался тупой угол. Полицейский не мог видеть их одновременно. И тут он сделал глупость: на мгновение отвернулся от Святого. Осталось тайной, что он хотел делать дальше. Во всяком случае, Саймон не спрашивал об этом ни тогда, ни впоследствии. В неуловимое мгновение, не обращая внимания на пистолет полицейского, Святой нанес мощный удар левой, вложив в него силу всех своих мускулов от кончиков пальцев до пяток.