Текст книги "Ласурские призраки"

– …И напомнит про подписку о неразглашении, данную вами под страхом смертной казни! – неприятным голосом добавил Троян.

– Это обязательно! – мило улыбнулась Ники. От ее улыбки по коже Вительи побежали мурашки. – Задача миссии вам известна, но я повторю: розыск могильников и немедленный вызов меня для их уничтожения. Никаких промедлений, моральных или нравственных дилемм. Угроза слишком серьезна. Настолько, что каждый из вас может обдумать это самостоятельно!

«Призраки» переглянулись. Собственно, они уже давно все обдумали и крайнюю важность миссии осознали.

– В этот раз назначаю главной в группе Вителью, – продолжила Никорин. – Рю Воронн и Вирош станут ее заместителями. Уважаемые рубаки Аквилотские, – последовал легкий поклон в сторону гномелл, – Дробуш Вырвиглот и Дикрай Денеш – боевые единицы. Тариша Виден – штатная целительница. Мне жаль, что я не имею права привлечь в состав группы мастера Синих гор Йожевижа Агатского и его почтенную супругу, но, думаю, причины всем ясны.

– Они не будут сопровождать нас в перемещениях по Тикрею, но они в курсе происходящего, – подал голос Ягорай.

– Подписка! – напомнил рю Вилль, пальцем качнув серьгу с радужником.

Граф кивнул.

– В вашем распоряжении портальные свитки, королевские подорожные и сумма денег, которая будет поровну распределена между Витой, Яго и Гроем. Подорожными лучше не пользоваться без особой необходимости, дабы не привлекать к себе внимание. Позже Его Светлость рю Вилль расскажет вам вашу легенду для путешествия. Уверяю, – Ники лукаво улыбнулась Вителье, – вы останетесь ею довольны. Итак, вы изучили сказки?

– Да, Ваше Могущество! – волшебница достала свиток из поясной сумки и протянула ей. – Крестиками я отметила те, которые заслуживают более пристального внимания. Кроме того, мы взяли на себя смелость добавить еще две.

Никорин забрала свиток, развернула, пробежала глазами.

– «Капор из красной шерсти?» – удивленно спросила она. – А это-то тут причем?

– Позвольте мне? – спросил Дикрай Денеш, и когда архимагистр кивнула, заговорил:

– Это старинное предание о девочке, которая собралась навестить бабушку. Короткий путь лежал через лес, принадлежащий клану оборотней. В ранней версии сказки оборотни разорвали девочку, потому что она не спросила разрешения ступить на их земли. В более поздней – охотники-люди уничтожили оборотней, и спасли бабушку и девочку от участи быть съеденными… Сказка разошлась по всему Тикрею, так что, возможны и другие версии.

Дикрай замолчал, ухмыляясь.

– В чем подвох? – не выдержал рю Вилль.

– В бабушке, – подал голос Грой. – В бабушке, которая никогда не меняется. У нее всегда один и тот же возраст, одна и та же одежда, одни и те же слова…

Свиток в руках Никорин дрогнул.

– В этом что-то есть, – медленно проговорила она, – ведь время в могильниках останавливается.

Вирош кивнул.

– А вторая сказка? – Начальник Тайной канцелярии выглядел крайне заинтересованным.

– «Дева, белая как снег», – прочитала Ники, – это о принцессе, уснувшей в ледяном гробу. Но, если мне не изменяет память, в основе лежит реальное историческое событие – похороны последней королевы Весеречья. Место захоронения считается святым и по слухам помогает девам, которые не могут зачать дитя. И что именно заинтересовало вас в этой истории?

– Пещера глубоко под землей, где спрятан гроб, в котором спит непробудным сном молодая женщина… – промурлыкала Тариша, и Вителья невольно поежилась. – Ничего не напоминает?

– Похожих сказок полно на Тикрее, – с сомнением произнес рю Вилль. – Это такой тикрейский национальный спорт «заточи принцессу в недоступном месте с суровыми климатическими условиями». Будете проверять каждую подобную историю?

– Для начала проверим именно эту, – сказала Вита и удивилась, как легко у нее получается перечить сильным мира сего. Раньше «честная крейская девушка» не смогла бы выдавить ни слова от смущения, а сейчас… Под одобрительным взглядом Яго она вспыхнула и довершила: – Ваша Светлость, архимагистр назначила главой миссии меня, и таково мое решение! Насчет остальных похожих сказок мы решим позже. Если позволите, мы покажем на карте, какого маршрута будем придерживаться.

Начальник Тайной канцелярии и Ласурский архимагистр переглянулись.

– Мы позволим, – улыбнулась Ники, – но сначала я хочу вам кое-кого представить.

У нее был такой тон, что Грой, который знал ее лучше других, с подозрением поинтересовался:

– И кого же?

– Брут… – негромко позвала архимагистр.

Спустя мгновение на портальных плитках стоял высокий и сутулый молодой человек. У него было бледное некрасивое лицо и горящие глаза неопределенного цвета. Глаза фанатика.

– Позвольте вас познакомить со вторым магом в вашей группе – Альпертом Попусом, стажером Департамента магического аудита.

Вырвиглот хрюкнул. Тариша, которая села позади Дикрая, уткнулась лицом в его широкую спину.

Оглядев всех взглядом, полным презрения, юноша с достоинством поклонился вначале архимагистру, а затем герцогу рю Виллю.

– Позвольте спросить, а зачем нам еще один маг, коли у нас есть Вита? – не выдержала младшая рубака, и ее старшая сестра едва заметно кивнула.

– Альперт – хороший маг, – мягко сказала Ники, и щеки юноши заалели румянцем, – но кроме того, он специализируется на магическом праве. Мы не ограничили миссию границами Ласурии, если помните. А это означает…

– …Возможность возникновения политических конфликтов, – веско довершил рю Вилль и встал. – Ваша легенда на этот раз такова: ласурский вельможа, Ягорай рю Воронн, и его молодая жена Вителья находятся в свадебном путешествии. Вы, граф, очень богаты, и не привыкли отказывать себе в комфорте. Поскольку Тикрейские дороги опасны, вы наняли охрану, мага и целителя. Необходимые документы для вас подготовлены. Стоит ли говорить, что с представителями власти, в том числе, ласурскими, вам лучше не пересекаться, поскольку операция совершенно секретна?

– Не стоит, – произнес Яго и посмотрел на стажера Попуса. – Но все ли из присутствующих понимают необходимость в подобных операциях полностью подчиняться приказам того, кто назначен главным?

Альперт вздернул подбородок и отвернулся.

– Я надеюсь, что все, – тонко улыбнулся Троян. – Потому что тот, кто не понимает таких простых вещей, долго не живет. Этот несчастный гибнет или во время выполнения миссии, или позже, от рук моих подчиненных.

– А сейчас мы посмотрим карту… – тоном мамочки, укладывающей спать капризничающего малыша, проговорила архимагистр и махнула рукой.

Ковер с национальным ласурским орнаментом, который висел на стене за ее столом, подернулся дымкой и превратился в подробную карту Тикрея. Ники заглянула в свиток со сказками, и на карте начали появляться красные флажки.

– Это все могильники? – вытаращила глаза Тори. – Бородатая мама моя, сколько же их!

Вителья качнула головой:

– Не может этого быть!

– Это места, где наиболее известны те из сказок Тикрейской земли, что указаны в списке, – пояснила Никорин. – Как вы понимаете, для поисков это очень и очень расплывчатая информация, но с чего-то надо начинать. Путешествуйте, узнавайте местный фольклор. Смотрите и слушайте, доверяйте интуиции. Это все, что я могу посоветовать.

– Прошу меня простить, Ваше Могущество, – вдруг сказал Альперт Попус, – но интуиция – миф! Доверять следует только установленным фактам.

– У вас будет время проверить верность этого утверждения, – весело заметила Ники и посмотрела на рю Вилля. Тот кивнул. – Теперь вы проследуете за Его Светлостью, дабы ознакомиться с контрактами. Отправляетесь завтра.

Карта на стене снова стала ковром.

– Прошу за мной! – махнул рукой Троян и первым направился к порталу.

Последним на портальные плитки ступил новый член команды – высоко вздернув подбородок и изо всех сил стараясь казаться опытным магом, которому наплевать на предстоящие тяготы и опасности. Проводив его взглядом, Никорин хмыкнула – намучаются с ним «призраки». Однако парень того стоит. Ошибки по глупости или от страха участникам ее команды не свойственны, а вот ошибки от отсутствия внимания к деталям случались и раньше. Этот товарищ со своей педантичностью и скрупулезностью станет гарантом их обнаружения… Хотя она бы повесилась, случись ей путешествовать с ним бок о бок! Еще раз хмыкнув, архимагистр посмотрела на сидящего напротив нее оборотня и улыбаться перестала. Обманула сама себя, думая о «последнем, покинувшем кабинет». Последний сидел перед ней, и его поза источала силу, уверенность и даже немалую толику угрозы.

– Я хочу услышать от тебя правду, моя госпожа, – разлепив кривящиеся в ироничной усмешке губы, спросил Грой Вирош, – твое сердце уже отдано Красному Лихо или ты играешь и его, и моим?

Волшебница недобро сощурила глаза. Она уже и забыла, каково это, ощущать себя загнанной в угол, сдерживать рвущееся сердце, пытаясь найти ответ на вопрос, на который невозможно ответить, не наступив себе на горло…

– Что дает тебе право спрашивать меня об этом, Грой? – резко спросила Ники. – Между нами нет обещаний, только приятное для обоих времяпровождение!

В лице сидящего напротив на миг проступила звериная морда – четко обрисованный черный устрашающий рисунок, безмятежность желтых глаз. Безмятежность смерти.

– Видишь ли, Твое Могущество, я решил, что ты нужна мне, – с ленивой грацией пожал плечами оборотень, – я хочу тебя и не собираюсь отступать. Однако и зла тебе не желаю… Если ты играешь Торхашем – играй, пока не наиграешься. Я терпелив, подожду, покуда он тебе не надоест, и снова окажусь рядом тогда, когда ты захочешь крепких объятий.

Архимагистр до крови прикусила губу, пытаясь сдержать бешенство. Да кто он такой, этот бродяга, впрыгнувший в ее жизнь, как в окно экипажа, катящего по ухабистой дороге, и расположившийся в нем надолго? Как он смеет говорить с ней, как с девчонкой-несмышленышем?

– Остынь, Ники, – бросил Грой, поднимаясь, но не подходя к ней. – Тебе никуда не деться от меня. Любовь в голове красивой женщины – всего лишь бабочка, стремящаяся на огонь. Сгорит одна, другая, третья… А огонь будет всегда. Пока я не вернусь вместе с остальными «призраками», у тебя будет время подумать об этом. Добрых улыбок и… – он белозубо усмехнулся, – горячих объятий тебе, моя госпожа!

И развернувшись, оборотень покинул покои архимагистра, шагнув в портал. Надо отметить, покинул очень вовремя, потому что следом, метя ему в голову, полетела тяжелая хрустальная чернильница, за которой тянулся рваный синий пунктир разлетающихся в воздухе чернил.

– Стоп! – самой себе приказала Никорин, потому что от охватившей ее ярости дрогнуло основание Золотой башни.

Мановением руки она вернула чернила в чернильницу, а чернильницу на стол, и, тяжело дыша, откинула голову на спинку кресла. Он решил… Он так решил… Обалдеть можно! «А сама-то…» – шепнул вкрадчивый внутренний голос. Память услужливо поднесла образ Ясина Зореля, и сердце, словно чернильница, привычно расплескало тоску. Разве она спрашивала бравого капитана «Касатки», хочет ли он ее любви? Нет! Она пошла за ним на край света, не страшась быть растерзанной командой озверевших без ласки моряков, не боясь ураганов и штормов – и получила желаемое. Никто не говорил ей – да кто, мол, дал тебе право!

Встав, архимагистр подошла к окну и уткнулась лбом в толстое стекло. Привычная картинка залитой солнцем гавани была сродни успокоительному – все хорошо, все под контролем, под ее, Ники, контролем. Но отчего тогда так болит душа?

⁂

Когда «призраки» покинули кабинет рю Вилля во дворце и вышли за пределы замковых стен, уже темнело.

– Поужинаете с нами, Альперт? – предложила Вита.

– Дружеские отношения мешают работе, госпожа ан Денец, – насупился молодой маг. – Я предпочитаю не нарушать рамки… Если позволите!

Вителья задумчиво смотрела на него. Вот уж удружила Ее Могущество! Ей хватало головной боли из-за фарги, а тут еще и этот… Попус. Наверное, тяжело жить с такой фамилией. Просто невыносимо жить!

– Позволю, если мы перейдем на ты, – сказала волшебница, глядя на мага глазами злой кошки. – И, пожалуйста, давай называть друг друга по имени. В пылу боя может не хватить времени на реверансы.

– И, естественно, все это – не нарушая рамки, – вдруг добавил Дробуш. Тори прыснула в кулак, а Вита с удивлением посмотрела на тролля: неужели иронизирует? Но Вырвиглот был абсолютно серьезен.

– Я согласен! – Альперт поклонился. – Но от ужина все-таки откажусь. Увидимся завтра!

И он пошел прочь, держа спину неестественно прямо.

– Это вот что? – фыркнула Тори, тыкая пальцем в удаляющуюся спину. – Нам это зачем?

– Мда, сложный характер у молодого человека, – покачал головой Грой. – Весь мир кажется ему врагом, которому он противостоит в одиночку.

– Откуда это тебе известно? – удивился Дикрай. – По-моему, он просто заносчивый говнюк. Небось, младший сын какого-нибудь древнего аристократического рода, кичащегося своим происхождением. Денег куры не клюют, но он чувствует себя обиженным на весь свет, потому что не старший и не наследник.

– А это откуда тебе известно? – засмеялся Яго. – Давайте не будем делать поспешных выводов. Может быть, он однажды спасет нам жизнь. В путешествии, полном опасностей, очень быстро становится ясно, кто есть кто.

– Ты абсолютно прав, уважаемый Яго, – кивнула Руф и взглянула на Виту. – У меня только один вопрос: почему с нами направили Альперта, а не Варгаса? Вителья, ты не знаешь?

Девушка молча пожала плечами. Будь с ними Серафин, ей тоже было бы спокойнее.

– Идемте, Йож с Виньо, наверное, нас заждались, – воскликнула Торусилья. – И жаркое! У меня после выведения своей подписи в количестве, большем двух, разыгрывается страшный аппетит.

Йож и Виньо, несмотря на прохладный весенний ветерок, задувающий с моря к ночи, ждали друзей, сидя в обнимку на крылечке своего дома. Из приоткрытой двери доносился запах жаркого, который заставил «призраков» ускорить шаги.

– Завтра, – ответила Вита на безмолвный вопрос в глазах вскочившей на ноги при виде их гномеллы и крепко ее обняла. – Нам будет тебя не хватать, Виньо. И тебя, почтенный мастер Йож, тоже!

Виньовинья подозрительно засопела.

– Прекратить плакать! – рявкнул, проходя мимо нее в дом, Грой Вирош. – Штабные не плачут! А в вашем доме, мои дорогие гномы, будет штаб операции «Ласурские призраки».

– В связи с чем рю Вилль просил напомнить вам про подписку о неразглашении, – улыбнулся Яго, идя следом за ним и вдруг наткнулся на остановившегося оборотня. – Грой, что за?..

Он замолчал. Протиснувшись под его локтем, Вита едва сдержала смех – над столом висел Кипиш в поварском колпаке и белых нарукавниках, помешивая ложкой жаркое в горшке. Горшок висел рядом.

– Каменные ядры! – воскликнул Йож, оттесняя Яго. – Кипиш, если ты его уронишь…

– То что? – невинно осведомился божок с головой младенца и метко метнул порцию жаркого на одну из тарелок.

– Отнимите у него ложку! – свистящим шепотом попросила Виньо, выглядывая из-за плеча мужа. – Он нам сейчас всю скатерть уделает!

– Я могу стол вылизать, мрр? – муркнула кошачья морда.

– Ну вот еще! – насупившись, Йож решительно прошел вперед. – Чтобы стол в моем доме вылизывало древнее божество? Не бывать этому!

– А ведь это проблема, – Яго посмотрел на Виту смеющимися глазами. – Представь, что будет, если нашего бога увидит стажер Попус?

– Кто?! – глаза у Виньо стали совсем круглыми.

– Идем, – засмеялась волшебница и потянула ее за рукав внутрь, – мы сейчас все расскажем.

– Вы, главное, проход к столу освободите, – раздался деловой голос Руфусильи. – А все остальное – потом!

⁂

На столе, на деревянной доске дымился только что нарезанный ломтями запеченный олений окорок. От запаха мяса Зохан Рысяш, или Хан, как звали его близкие, громко сглотнул и спрятал руки под стол – они так и тянулись к еде! – знал, огребет от матери по лбу. Шамиса была сурова характером, хотя, надо признать, справедлива. С тех пор, как Хан, потихоньку выздоравливая, начал вставать с постели, за столом ему доставался лучший кусок. Даже старшему брату Улишу – главному добытчику семьи после того, как отец ушел по тропе Вечной охоты, клали мяса меньше.

– Мам, а правда, что у людей есть города? – спросил Зохан, чтобы отвлечь себя от мыслей об оленине. – Это такие большие деревни, да?

– Так говорят, – равнодушно ответила Шамиса.

Туже затянула шикарные рыжие волосы, собранные в высокий хвост, сдула пушистую прядь со лба. Зохан невольно залюбовался матерью – женщины клана Смерть-с-ветки были красивы и знали об этом, – и, забывшись, пробормотал:

– Вот бы посмотреть!

И тут же получил крепкой материнской ладонью в лоб.

– От человеческих городищ надо держаться подальше, ясно? Дырок тебе в спине мало? Другой бы после того, что случилось, людей как огня боялся, а он!..

Внутренний зверь Зохана оскалил зубы.

– Мама!!! Я – Смерть-с-ветки! Я не хочу бояться никого! И людей тоже! Но я хочу их понимать!

– Хан, они очень пытались тебя понять, когда били, а потом тыкали вилами? – голос фарги сорвался.

Когда сына принесли из леса с глубокими ранами на спине, ей показалось, что у нее остановилось сердце. Она любила мужа и до сих пор оплакивала его, погибшего на охоте. Дети помогли ей справиться с горем, дети наполнили смыслом ее жизнь, а сердце – теплом и мужеством. Потерять еще и одного из сыновей она просто не могла!

– Не пытались… – буркнул Зохан и замолчал.

Шамиса косилась на младшего, раскладывая ужин по тарелкам, разливая травяной настой по кружкам, встречая с охоты старшего сына и хлопоча вокруг него. Дархан Асаш недавно сказал ей: «Потерпи, фарга! Время пройдет, и мальчишка позабудет свою дурь насчет людей! У него возраст сейчас такой, искать ответы на вопросы, на которые их нельзя найти!»

Но Зохан ел молча и с таким аппетитом, что, казалось, позабыл о разговоре, поэтому Шамиса облегченно вздохнула. Глава клана не ошибается – время все исправит. Главное, чтобы детеныш поправился!

А «детеныш» раздумывал о том, что сказал ему красноволосый чужак, посетивший клан: «В Ласурии не везде люди и оборотни ненавидят друг друга». В городах и они, и оборотни живут рядом, ходят по одним улицам и даже пьют в одних трактирах! И есть такой Военный университет, в котором может учиться и он, оборотень из Смертей-с-ветки. Учиться тому же, что и люди и, возможно, стать умнее их! Вот здесь для него и наступал момент серьезных раздумий. Хан еще сам не понимал, что нужнее – понять людей или превзойти их. Ему казалось, ответ на этот вопрос станет разгадкой для многих загадок, но пока Зохан Рысяш знал только, что люди ему интереснее, чем лес, который он знает, как свои пять когтей на передней лапе.

Между тем, наступили сумерки, а значит, пришло время охоты. Мать только радовалась, когда младший, оправившись от ран, начал снова уходить по ночам. Человеческая ведьма, вытащившая Хана из цепких лап смерти, советовала ему чаще становиться рысью, много двигаться и лакать больше свежей крови. «Так силы к нему вернутся быстрее, а боль притупится, – говорила она. – К сожалению, его раны слишком глубоки, и скорее всего, они напомнят о себе тогда, когда придет старость. Но пока он молод, он должен делать все, чтобы оставаться гибким и сильным!»

Хан помог матери прибрать со стола и разделать тушу косули, принесенную старшим братом, после чего выскользнул из дома, обернулся и ушел в лес.

Он охотился до утра. Поймал зайца, разорвал ему горло и налакался теплой дурманно пахнущей крови. Притащил добычу на крыльцо дома, – оттуда никто не утащит, таков закон клана! – и снова сбежал в лес. Мать утром увидит добычу, порадуется! Глядишь, похлебку сварит заячью.

Уже светало, когда он добрался до брошенной заимки, осторожно огляделся и скользнул внутрь. Руби пока не было – она придет позже, после того как поможет матери со скотиной. Из тайника между бревнами Хан вытащил потрепанный свиток, бережно сдул с него пыль и понес к столу. Развернул, привалив ковшиком для воды, чтобы не скручивался. Это была старая карта Ласурии, обнаруженная Рубиной в деревенской помойке. Как она потом рассказала, местный трактирщик решил убрать с чердака своего заведения всякую рухлядь, собираясь оборудовать комнаты для сна. Из-за улучшения отношений с Драгобужьем народу на дороге, шедшей мимо деревни, прибавилось, и многие путники изъявляли желание переночевать в условиях более комфортных и безопасных, чем кусты на обочине. Руби тогда притащила целое богатство: два рыцарских романа, ржавый кинжал для Хана и эту карту. Кинжал оборотень отчистил и спрятал в лесу – дома не мог, запах металла быстро выдал бы местонахождение клинка.

Поначалу казавшаяся бредовой мысль добраться до Вишенрога занимала в его голове все больше места. Оправдывая себя, он считал задумку игрой, но маршрут разрабатывал всерьез. Главное, уйти достаточно далеко от стойбища, чтобы не вернули, а значит, идти без отдыха и сна, путая следы.

После ранения он пытался разозлиться на людей, позабыть Рубину. А она взяла и пришла, с пирогами, дурочка. Не испугалась ни своих, ни чужих. Прямо в стан приперлась! И расплакалась, когда увидела его, лежащего на кровати в бинтах и бледного до зелени. Сидела рядом и хлюпала носом, пока он ел пироги. От нее – рассудительной и спокойной, он не ожидал такого поступка. И если раньше ему нравилось проводить с ней время, обсуждать прочитанные книги, нравилось ее горячее воображение, то сейчас он ощутил чувство, очень похожее на уважение.

Стукнула дверь. Хан не обернулся – еще раньше почуял запах.

Девушка села рядом, положила на стол книги, те самые, что раздобыла в помойке. Но вместо того, чтобы с горящими глазами спросить, как обычно: «Будем читать?» вдруг попросила:

– Ты предупреди меня, когда будешь сбегать…

Зохан поднял на нее непонимающий взгляд. Для него вопрос не стоял – когда? Для него стоял вопрос надо или не надо?

– И что? Со мной убежишь? – усмехнулся он и снова уставился в карту.

Беззлобно усмехнулся, весело. Хороши они будут – пара подростков разной крови, пробирающиеся неторными тропами в столицу. Да Рубина такой дороги не выдержит! Дня два-три поголодает и запросится домой, к маме, к печке, к запахам жилья и печева!

Она как-то странно вздохнула, не то коротко, не то судорожно. Хан оторвал взгляд от карты и посмотрел на нее. Волосы льняные, с серебристым отливом, прямые. Перехваченные голубой лентой, ровно лежат с двух сторон от узкого лица. Глаза как небо пасмурное. Серые-серые!

– Вчера к матушке приходила жена головы нашего, матрона Степина, – заговорила Руби. – Они долго шептались в горнице, а потом меня позвали… Велели на стол накрывать и морса приготовить. У нас морс-то всегда готовый стоит, но маменька приказала свежего наварить, с медом и листочками брусничными. А после я песни пела и рассказывала, какого бы хотела ребеночка…

Зохан слушал с все возрастающим изумлением. Девушка редко говорила с ним о доме – оборотень был для нее спутником в путешествиях по красочному миру книг, героических приключений, как и она для него. Да и отношения у них с самого начала сложились настолько доверительные, что много говорить как-то и не надо было – с полуслова понимали друг друга, даже удивительно!

– В общем, весной быть свадьбе! – вздохнула Руби.

Опять непонятно Хану вздохнула – то ли грустно, то ли с надеждой. Он моргнул.

– С кем?

– С сыном ее, Торном Степиным. Ему сейчас семнадцать, самый возраст невесту присматривать. Да и матушка после того… случая, торопится меня с рук сбыть. А тут партия выгодная – сын головы. Это мы еще в баню не… – Руби вдруг покраснела и замолчала.

– А в баню зачем? – осторожно поинтересовался Зохан.

Девушка судорожно вцепилась в один из романов, раскрыла наугад и сунула Хану под нос.

– Давай почитаем? А то мне скоро домой уже! Чур, я первая!

И принялась читать старательно и с выражением. По мере чтения ее голос креп, из него исчезали нервозность и смятение.

Зохан читал быстро и гордился этим. Вот с письмом были проблемы – торопился выводить ласурские буквы, и они получались, как курица лапой писала. Но сейчас он послушно уставился в строчки, пытаясь понять смысл того, о чем читала подруга. И не понимал – баня не шла у него из головы. Зачем какой-то посторонней тетке ходить с Рубиной в баню? Посмотреть, хороша ли телом? Так это и так видно! Или… Еще что-то посмотреть? Осознание пришло неожиданно и заставило его шумно втянуть носом воздух. Арристо! Люди не имеют такого острого обоняния, поэтому не доверяют друг другу в интимных вопросах, например, в вопросах девственности. Спроси они любого из Смертей-с-ветки – девица ли Рубина, тот ответил бы «да», не задумываясь. Это же очевидно! Запах не подделаешь, не скроешь! А они… в баню ее!

На мгновение сердце Хана, будто кипятком, обдало обидой за подругу. Будут разглядывать девчонку, как корову перед случкой! Тьфу, как у людей все сложно! От этой мысли он почему-то так расстроился, что не выдержал и выдал:

– А ты сама-та этого хочешь?

– Чего? – она смотрела на него ясными серыми глазами, в которых не было сомнения. – Рыцарем стать?

– Дура, – буркнул Хан, – замуж за этого Торна хочешь идти?

Руби продолжала на него смотреть. Долго, молча… Оборотню все больше становилось не по себе.

– Обидеть не хотел! – пояснил он, так и не дождавшись ответа. – Хотел понять, насколько это для тебя важно.

Она расслабилась, будто обмякла. Опустила плечи. Медленно покачала головой.

– Хан, я и сама не знаю. В нашей деревне это лучшая партия! Парень видный, родитель – состоятельный и уважаемый человек. Матушка моя вне себя от счастья… Я радуюсь, когда она счастлива!

– Я тоже мамку обижать не люблю, – поморщился Зохан, – но…

Пришла его очередь замолчать. Правда, без румянца.

– Давай, лучше я теперь почитаю? – предложил он, так и не найдя слов, чтобы рассказать ей о Вишенроге, и о том, что там совсем, совсем другая жизнь!

– Нет! – неожиданно воскликнула Руби. – Давай поговорим. По душам. Мы ведь с тобой друзья? Помнишь, как в романе «Горячее сердце» написано было: «друзья должны поддерживать друг друга во всем, даже в ошибках!»? А мне, может, дружбы той и осталась пара месяцев! Торн тебя на порог не пустит, и меня прибьет, если узнает, что с тобой встречаюсь! После того случая парни слух пустили… Сам понимаешь, какой… Будто мы… С тобой…

Хан думал – заплачет. Не заплакала. Закусила губы, отвернулась к окну. Все ясно. Вот поэтому и смотрины, и морс, и… баня!

– Ты хорошая и красивая! – сказал он, пытаясь ее поддержать. – Но я к тебе как к сестре отношусь, понимаешь? Так что дураки они безносые! Были бы оборотнями, сами бы все почуяли и поняли!

Она посмотрела на него, широко распахнув глаза. И рассмеялась.

– У нас… безносой смерть зовут… – пояснила. – Вон, как ты их приложил!

– Ну а чего? Заслужили… – Хан смущенно улыбнулся и неожиданно для себя ляпнул: – А я ведь уйду в Вишенрог! И сам посмотрю, правда ли то, о чем Красное Лихо рассказывал!

– Я так и думала, что ты решился! – всплеснула руками Руби. – Как ни приду – все в карту эту пялишься! Смотри, догонят тебя твои клыкастые, по загривку накостыляют!

– Если все продумать верно – не догонят! – покачал головой Хан. – Я уже и так, и этак обдумал. Смотри. Вот речушка, она мелкая, а сейчас тепло – лето в разгаре! По ней день пройти вверх по течению – следы запутать. Вот здесь, видишь, каменный язык ползет с горы? Значит, запах будет недолго держаться! По нему перейти вот сюда… Отсюда ручей вытекает, а далее становится рекой. Тут пешком, а там – можно на бревне сплавиться вниз по течению. Если нигде не останавливаться, через пару дней можно оказаться в Завгороднем лесничестве, а там до Вишенрога обходными путями еще несколько дней. А мои если и будут искать – то на тракте. Я записку мамке оставлю, чтобы не пугалась. И там прямо напишу, мол, иду в Вишенрог, поступать в Военный университет!

– Ты, правда, хочешь пойти учиться? – в ее глазах горело восхищение. – Но это же так сложно!

– Ну, я же не дурак? – снисходительно оскалился Хан. – Справлюсь!

Она потрепала его по плечу с какой-то задумчивой нежностью.

– Ты молодец! Я попрощаться приду и гостинцев тебе в дорогу наберу!

– Рано еще гостинцев-то, – смутился Зохан и позволил себе откровенность: – Я вот, – как ты с твоим замужеством, – тоже вовсю раздумываю, а надо ли мне это? С одной стороны я здесь все знаю до оскомины… Охота новый мир поглядеть! С другой – мамку жалко.

– Вот и мне, – вздохнула Руби, – матушку жалко. Она себе после того случая все глаза выплакала. Говорит, не дочь я, а наказание! И что ты на меня дурно влияешь!

– Какой я нехороший… – пробормотал Хан. – А мама твоя, она… Про нас тоже, как все думает?

Рубина покачала головой.

– Нет. Я ей именем Индари поклялась, что мы друзья. Поэтому она знает, я не вру!

– Слава Арристо! И Индари спасибо!

В пыльное окно заглянул солнечный луч. Пополз по столу.

– Ой! – Рубина подскочила. – Мне домой пора! Хочешь, я книги тебе оставлю? Почитаешь без меня?

– Забирай, – покачал головой Хан.

Когда девчонка ушла, она какое-то время сидел, наблюдая за лучом. Не стал говорить ей, что без нее ему читать скучно. Вот ведь как жизнь поворачивается – через год она будет женой какого-то Торна, а там и детенышей нарожает… Люди говорят – детей, деток. Расцветет, располнеет и будет зваться матроной Степиной. А он? Как будет зваться он? Нет, вопрос не в этом. Вопрос в том, как его будут называть там, где он окажется через год!

⁂

В окрестностях Вожедана, где снег еще лежал толстым ковром, не было и намека на весну. Казалось, «Призраки» переместились из Золотой башни, над которой уже вовсю танцевали теплые мистрали, обратно во времени.

Граф Ягорай рю Воронн с молодой супругой, чье лицо скрывал капюшон зимнего плаща, следовавшие из Вишенрога в Весеречье на поклон к Белой деве в надежде, что их молитвы о ребенке будут услышаны, остановились в деревенском трактире. Это был тот самый трактир, где обедали Вита, Грой и Варгас после уничтожения больного бешенством оборотня.

– Мы устали от долгой дороги, – сказал Яго хозяину, который от радости при виде богатых постояльцев со свитой не знал, куда метнуться и что подать, – поэтому проведем здесь несколько дней. Я увлекаюсь старинными преданиями, а моей жене будет скучно в четырех стенах, посоветуй, любезный, куда тут можно съездить в это время года и что интересного повидать?

– Присядьте, мой господин, – дрожащим голосом ответил хозяин, – сейчас вам подадут горячего морса. А я пока соберусь с мыслями!

Яго кивнул, взяв Вителью за руку, повел к длинному столу, стоящему в углу. Рубаки, Дикрай с Таришей и Альперт последовали за ними. Грой и Дробуш еще не пришли – следили, чтобы лошадей, проделавших долгий путь по Узаморскому тракту, разместили в конюшне, вычистили и накормили, а дорожную карету молодой четы проверили и при необходимости привели в порядок.