Текст книги "Стражи времени"

6

В гостях у Шауля Кимхи я прежде не был. Даже в самом начале, когда мы только познакомились, нам с Лёхой удалось побывать только на вилле его родителей, живших не в самом бедном пригороде Тель-Авива, но домой к себе Шауль ни меня, ни коллег никогда не приглашал.

В те достославные времена он работал в секретной исследовательской лаборатории, которой руководил профессор Гольдберг, и, естественно, ни о каких близких контактах с ним и дружбе разговора и быть не могло. На разных социальных ступенях мы находились. Он – элитный учёный, ассистент профессора с мировым именем, а мы с Лёхой – новые репатрианты, в самом начале своей профессиональной полицейской карьеры, а значит, почти в самом низу израильской социальной лестницы. Потом, когда наша эпопея с розыском людей, путешествующих во времени, закончилась громадным скандалом, Шауль надолго исчез из поля моего зрения. Если говорить честно, то мне совершенно не хотелось с ним больше встречаться. Уже потом, когда всё-таки пришлось встретиться, я с удивлением обнаружил, что после всех предыдущих драматических событий и потрясений он в корне изменился: стал религиозным, перестал водиться с прежними богемными знакомыми и сослуживцами, а свою прошлую деятельность в лаборатории раз и навсегда расценил как крайне кощунственную и аморальную. По доброй воле столкнул себя с верхней ступеньки, хотя мог бы вполне там оставаться, если бы не был столь принципиальным и правильным…

Хоть я человек и абсолютно светский, но понял его и не осуждал. Да и сегодня не осуждаю, когда он отказался использовать своё умение перемещать человека во времени, даже не глядя на то, что это необходимо в совсем уже благих целях. Раньше-то он использовал эту уникальную возможность направо и налево, чтобы тайком от начальства подзаработать, но… переборол себя, в конце концов, и одумался. Конечно, тогда не обошлось без моей помощи.

Сейчас же ситуация совершенно безвыходная, и если в ней показался хоть малейший просвет, и Шауль обратил на него внимание, то честь ему и хвала.

Хожу из угла в угол и с нетерпением поглядываю на часы – когда же он появится?

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть и оторваться от своих невесёлых дум. Ну, вот и он, наконец-то, вздыхаю облегчённо…

– А идея у меня простая, – говорит Шауль, даже не отдышавшись с дороги. – Попробуем тебя переместить по времени не вперёд, как ты хотел, а, скажем, на неделю назад. Ну, в те дни, когда твой Илья ещё был дома, и никто никого не похищал. Это у нас получится.

– Что это даст? – спрашиваю, а у самого уже перехватывает дыхание от предчувствия нового поворота в моём деле.

– Просто отговоришь сына покидать дом в тот злополучный вечер, когда он пропал. Тогда его не похитят.

– Думаешь, он меня послушает?

– Отец ты или нет, в конце концов?! Кулаком стукни по столу, голос повысь… Правда, проблему с похитителями это не решит. Они всё равно потом будут искать встреч с ним. Но, по крайней мере, ты уже будешь в курсе и сумеешь что-то предпринять. Да и никаких перестрелок между этими инопланетянами не случится. Может быть…

– Проблему это и в самом деле не решит, а только отсрочит. Сына могут похитить и не в тот день, а, например, через три дня, через неделю. Да и отправился он на встречу со своим похитителем, насколько я знаю, по доброй воле. Никто его не принуждал. Не могу же я ходить с ним везде под ручку! Да он мне и не поверит…

Шауль некоторое время молчит, потом идёт на кухню, наливает себе стакан воды и залпом выпивает.

– Тогда я не знаю, как его уберечь, если ты сам этому противишься, – он присаживается в кресло и начинает обмахиваться газетой. – По крайней мере, у тебя хоть появилась бы возможность узнать, куда Илья собирается и кто за всем этим стоит. В конце концов, мог бы и проследить скрытно. Мне ли тебя учить полицейской работе? И всё бы ты тогда узнал, притом не со слов какого-то неизвестного мужика, подсевшего к тебе в ресторанчике. Лишними такие сведения никогда не бывают.

Следом за ним я тоже отправляюсь на кухню и выпиваю стакан воды.

– Убедил, – присаживаюсь рядом с Шаулем и взмахиваю рукой. – Ни за что не подумал бы, что ещё раз соглашусь путешествовать во времени, да ещё добровольно. Но никуда не денешься – других вариантов, наверное, действительно нет…

Дома у меня проводить задуманное, конечно же, нельзя. Никто не знает, сколько времени понадобится, чтобы решить все мои проблемы и предотвратить похищение, но, ясное дело, что за час-полтора не управимся. И ведь самое ужасное будет, если в этот самый момент вернётся моя дражайшая половина и обнаружит бездыханное тело своего ненаглядного мужа и сидящего рядом с ним незнакомого религиозного товарища в кипе и с пейсами. Даже представлять не хочу её реакцию. И ведь ничего же ей не объяснишь.

– К твоему приятелю Алексу, как я понимаю, в гости тоже нельзя? – усмехается Шауль. – Он теперь большой начальник в полиции и никогда этого не одобрит.

– Не будем дразнить господина майора, – киваю в ответ, – у меня уже были с ним не совсем приятные беседы по поводу сына. Раньше-то он понимал меня с полуслова, а сегодня он – начальник, я – пенсионер. Разные галактики…

– Так и быть, поехали ко мне, – вздыхает Шауль, – я по-прежнему живу один, и нам никто не помешает.

После увольнения из секретной исследовательской лаборатории на виллу к родителям или в прежнюю шикарную квартиру, где он жил раньше, Шауль так и не вернулся. Наверняка для его высокопоставленного отца это увольнение, как и потеря сыном социального статуса, были бы убийственными, если бы старик об этом, конечно, узнал. Поэтому Шауль поступил верно – сохранил всё в тайне и резко ограничил общение с родителями.

Теперь он снимает маленькую квартирку в небогатом религиозном квартале. Живёт по издавна заведённому здесь распорядку – замкнуто и почти никого к себе в гости не приглашает. Я не исключение. Но сегодня случай неординарный, поэтому, несмотря на косые взгляды обитателей района, мы и едем в его берлогу. По дороге заезжаем в аптеку, где Шауль закупает целый ворох капельниц, шприцев и каких-то лекарств.

– Зачем? – спрашиваю удивлённо. – Мы же раньше прекрасно обходились без всего этого.

– Раньше обходились, – качает головой Шауль, – но и ты тогда был моложе. А сегодня ты – пенсионер. Вдруг сердечко забарахлит или ещё что-нибудь нехорошее с тобой приключится…

Чертыхаясь про себя на всех друзей и знакомых, для которых с выходом на пенсию я перестал быть полноценным человеком, а превратился чуть ли не в засохший артефакт, еду дальше.

Жилище Шауля разглядывать некогда, да и ему, чувствуется, не очень хочется знакомить меня со своим нынешним убогим образом жизни и затягивать нашу процедуру. Жестом он указывает на широкую тахту в углу своей единственной комнаты и деловито сообщает:

– Твой сын пропал одиннадцатого июня, верно? Значит, нам с тобой нужно вернуться по времени приблизительно на неделю назад. Скажем, в третье или четвёртое число. Устраивает? Никаких иных пожеланий нет?

Отрицательно мотаю головой и укладываюсь на тахту. Протягиваю Шаулю на всякий случай свой телефон:

– Если кто-то позвонит, пока меня… э-э, не будет… то ответь, пожалуйста. Может, придёт новая информация от похитителей, тогда говори от моего имени. А вдруг и сам Илья объявится…

Пару минут Шауль читает шёпотом какую-то молитву, при этом хмурится и закрывает глаза, потом быстро пересаживается на тахту рядом со мной и произносит заученные фразы:

– Сейчас я начну считать в обратном порядке от десяти до одного, а ты повторяй за мной. Твои веки станут всё тяжелее и тяжелее. Впрочем, ты это и так знаешь… А при словах «Мент – везде мент» ты заснёшь.

– Откуда ты эти слова знаешь? – усмехаюсь невольно. – Да ещё на русском…

– От вас с Алексом постоянно слышал. Вот и запомнил. Так что пускай и станут эти слова для тебя кодом…

…Не знаю, где я сейчас нахожусь. Вокруг меня какой-то чёрный клочковатый дым. Пытаюсь разогнать его, но ничего не получается. Руки вязнут в нём, как в киселе, и я даже ощущаю его липкие плотные комки, забирающиеся под рубашку.

Где я? Должен же был оказаться у себя дома, рядом с комнатой сына. По крайней мере, так я загадывал перед путешествием. А что сейчас вокруг меня?

Под ногами какой-то слежавшийся песок и камни. Присаживаюсь на корточки и ощупываю землю, потому что глядеть по сторонам мешает всё тот же чёрный дым… Странно, но вблизи от моего дома нет никаких каменистых участков – повсюду асфальт, трава, плитки. Что-то, наверное, Шауль напутал!

Пробую идти по этому песку с камнями, потому что стоять и ждать, пока дым рассеется, нет времени. И сразу в лицо мне начинает дуть влажный холодный ветер с запахом гари и одновременно гнили и плесени. Как будто впереди болото, в котором я непременно увязну…

Но я же знаю, что всё происходит не на самом деле – моё подсознание вытащило из каких-то неведомых глубин памяти этот песок и эти камни, чёрный дым и ожидание болота. Тело-то моё никуда не переместилось – оно по-прежнему в комнате Шауля, а сам он сидит рядом и ждёт моего возвращения…

Впереди ничего не видно, и я вытягиваю руки, чтобы не наткнуться на какую-нибудь незримую преграду. И, конечно, сразу же натыкаюсь – передо мной шершавая каменная стена, отвесно уходящая вверх. Пытаюсь озираться по сторонам, но проклятый дым застилает обзор.

Какая-то горечь и обида из-за того, что я попал не туда, куда хотел, и теперь вынужден ощупывать какую-то холодную влажную стену вместо того, чтобы заниматься поисками сына, перехватывают горло спазмом, и я пробую что-то отчаянно выкрикнуть, выругаться, но даже голоса своего не слышу. Да и кого мне тут звать?

Ну что за невезение? Мне же ничего сверхъестественного не нужно, а тут такое…

Отдёргиваю руки от стены и закрываю ладонями лицо – а оно мокрое от слёз… Слёзы-то зачем?

И сразу вокруг меня начинает закручиваться вихрями чёрный дым, который отталкивает мои руки от стены, снова забивается под рубаху сырыми влажными лапами, и устоять на месте уже невозможно.

Мне не страшно, а только обидно. Всё это кажется глупой игрой и не игрой одновременно. Что-то грозное и непонятное окружает меня. Где я?!

Почему такая… несправедливость?

Какие-то неприятные плотные потоки воздуха закручиваются вокруг моего тела, неожиданно поднимают вверх и куда-то с рёвом несут. В ушах начинает тикать сумасшедший оглушающий секундомер, и каждый новый удар его молоточков всё глубже и глубже вколачивает свои невидимые секунды-гвозди в мою голову. Хватаюсь за виски, потом зажимаю уши, а удары не стихают, лишь грохочут всё громче и громче…

– Дани, очнись! – голос Шауля доносится откуда-то издалека. Грохочущий безумный секундомер сразу сбивается с ритма, и вихрь, в котором я беспомощно барахтаюсь, постепенно стихает. – Подожди, приятель, сейчас сделаю укольчик, и тебе станет легче.

Укола шприца не чувствую, зато по левой руке стразу пробегает бодрящий весёлый холодок, и я тут же пытаюсь открыть глаза.

– Что-то, наверное, пошло не так, – это опять голос Шауля. – Ты вёл себя неспокойно, бился и отталкивал мои руки, когда я пытался тебя удержать… Удалось сделать то, что хотел?

Пробую что-то проговорить, но губы меня не слушаются, поэтому только отрицательно мотаю головой.

– Но куда-то же ты попал? – не отстаёт от меня Шауль.

– И сам не знаю, где я был… – это первое, что мне удаётся прошептать. – Какой-то чёрный дым, стена…

– А твой дом и сын?

– Ничего этого не было. Словно что-то мешало мне туда попасть…

Шауль молчит, только разглядывает меня, и на его лице полное недоумение.

– Сколько времени я отсутствовал? – медленно прихожу в себя и даже пытаюсь встать с тахты, но Шауль мне не позволяет:

– Полежи немного. Сейчас измерю давление, дам таблетку, и тебе станет лучше.

– Объясни, что со мной происходило? – не успокаиваюсь. – Какое-то незнакомое место, в котором я никогда не был. А должен был оказаться дома… Где я очутился в действительности?

– Говорю же, что не знаю. С такой ситуацией мне ещё не приходилось встречаться…

Не обращая на него внимания, спускаю ноги с тахты и требую:

– Дай руку! Помоги встать.

Как ни странно, особой слабости не чувствую. Слегка кружится голова, но получается сделать пару шагов до стола.

Крепкий кофе, который Шауль приготовил спустя некоторое время, приводит меня в чувство окончательно.

– Как думаешь, что это всё-таки могло быть? – спрашиваю у него и с жадностью отпиваю из чашки.

– Может, тебе подспудно что-то не давало вернуться в то время? – Шауль задумчиво тянет слова. – Какой-то экран ты поставил в своём сознании, сам того не осознавая… Других объяснений у меня нет.

– Ты это сейчас придумал, или такое уже было раньше? Ну, с кем-нибудь из твоих подопечных при перемещении во времени?

– Нет, раньше не было…

Некоторое время мы неподвижно сидим, но разговаривать больше не о чем. Потом я поднимаюсь и протягиваю руку Шаулю:

– Спасибо, брат, за помощь. Жаль, что у нас ничего не получилось.

– За что благодаришь? Я же тебе не смог помочь! – в глазах у него такая тоска и такое отчаяние, что мне становится его жалко. – Прости меня…

– Ну, что ты говоришь! – усмехаюсь невесело и иду к дверям. – Я всё понимаю…

– Тебя проводить?

– Не надо…

Весь остаток дня не нахожу себе места. Мне всё время кажется, что я чего-то не доделал, что-то упустил, хотя мог бы более основательно продумать детали. И с Шаулем всё сложилось неправильно. Раньше-то у него удавались любые перемещения и куда угодно. Навык гипноза утратил, что ли? Или специально сделал что-то не так, чтобы я впредь не обращался к нему с подобными просьбами? Хотя нет, не такой он человек, чтобы обманывать и вредить исподтишка. Прости, брат, за подозрения…

В глубине души чувствую, что в случившемся виноват, наверное, только я сам. Но в чём – не могу разобраться… Может, виноват в том, что прожил свою жизнь без оглядки, не жалея ни себя, ни окружающих? Топал к какой-то неясной цели, не обращая ни на кого внимания? Считал, что важнее её ничего на свете нет. Ни сын, ни семья, ни друзья… Делил свой мир только на чёрное и белое, а всего остального просто не замечал. И вот дотопался – цели не достиг, а сил уже не осталось…

Сижу сейчас и вместо того, чтобы куда-то бежать и что-то предпринимать (какое, однако, дурацкое казённое слово!), рассуждаю о недостигнутых целях и прочей чепухе… Может быть, причина всех моих проколов в том, что я никогда никому и ни во что не верил? И профессия мента здесь ни при чём. Только предлог, чтобы списать на неё свою беспомощность…

Ведь посмеивался же над людьми, искренне верующими и соблюдающими религиозные предписания, никогда не скрывая этого! И всегда повторял при этом глупейшую банальщину, мол, сначала позаботься о хлебе насущном, а уж потом о спасении души. Ну, и чего в результате добился? Сделал ли для кого-то доброе и хорошее, за что тебя будут помнить?.. Главное, ещё прибавлял, чтобы костюмчик хорошо сидел, а всё остальное – ерунда… А может, всё как раз совершенно наоборот, и сытое брюхо просто не позволяет задумываться о высоком и вечном? О том, ради чего мы приходим в это мир?..

Ох, нужно заканчивать с этими сумбурными и бессвязными мыслями – только доведу себя до ручки, а пользы не будет никакой!

Телефон весь день молчит – ни похитители не объявляются, ни Лёха со своими доблестными операми не тревожат. В принципе, Штрудель – человек обязательный, и, если бы у него появились какие-то подвижки, непременно сообщил бы… Значит, у него пока пусто.

Жена чувствует, что со мной творится неладное, поэтому не пристаёт с расспросами, а молча сидит у телевизора, однако вместо экрана глядит куда-то в сторону. Мне бы подсесть к ней, обнять, попробовать успокоить и утешить – да только что я скажу? В руках у неё телефон, и она постоянно набирает номер сына – вдруг произойдёт чудо, и он откликнется.

Но чудес у нас давно не происходит. Не отвечает телефон Ильи.

Хожу из угла в угол и пытаюсь выудить из головы хоть какие-то новые, более связные мысли. У меня всегда бывает так, когда ситуация безвыходная. Зацепишься за какое-нибудь словечко, мусолишь его и перекатываешь во рту, как круглый камешек, потом следом за ним выплывает ещё одно слово, ещё камешек, а там, глядишь, вырисовывается неожиданное решение – пускай абсурдное и неправильное, но, в конце концов, за ним приходит следующая идея, уже более реальная и верная, и так до тех пор, пока идея не дозреет окончательно. Ментовская практика, ещё оттуда…

Но зацепиться пока абсолютно не за что. В голове пусто, вот только знакомые осточертевшие молоточки просыпаются и начинают уже реально всё сильнее колотить по вискам. Было такое не раз, и всегда это заканчивалось дикой головной болью, от которой никакие таблетки не помогают.

Лучше прилягу и попробую заснуть. Всё равно сегодня ничего не случится.

И сразу проваливаюсь в сон, как в какой-то чёрный бездонный омут…

…Снова у меня под ногами песок и камни. Шаг за шагом продираюсь сквозь надоевший чёрный дым и чувствую, как он заметно редеет. Вокруг пока ничего не различить, но хотя бы уже слегка проглядываются мои руки, ощупывающие пустоту, по которой иду.

Неужели гипноз Шауля продолжается? Или это что-то другое?.. Шауль, брат, отзовись! Объясни, что происходит! Кроме тебя, никто не объяснит…

Жду, когда мои руки упрутся в стену, которая преграждала дорогу прошлый раз.

А дым постепенно редеет, и теперь это уже не дым, а скорее полупрозрачный туман, сквозь который просматриваются какие-то неясные контуры вдали. Но что это, ещё не видно.

И стены пока нет, а только песок и камни, по которым ступаю. Шаги мои всё уверенней, и идти намного легче, потому что туман почти рассеялся, и впереди – извилистая дорога, петляющая среди валунов. С каждым пройденным шагом камней становится всё больше, но дорога упрямо огибает их и поднимается вверх.

Впереди на горизонте гора, на самой верхушке которой… Господи, да это же старинный замок! Куда меня занесло? Вот ещё – не хватало попасть в какую-то детскую сказку! В детство впадаю, что ли?! Но никуда не денешься – вокруг пустынная и безлюдная степь, теряющаяся в тумане. Остаётся только идти по камням к этому замку. Больше некуда.

А дорога становится всё круче и круче, правда, и замок, если поднять вверх голову, всё ближе. Уже различаю его зубчатые стены, шахматные башенки, закрытые ставни на окнах мрачного внутреннего здания.

Где же обитатели этой сказки? Наверняка должны быть наподобие каких-нибудь игрушечных валетов с алебардами, важных вельмож в камзолах, дам в корсетах и с веерами, рыцарей с копьями на конях… Боже, какую ерунду иногда вытаскивает память из своих потаённых уголков! В карточного дурака судьба, что ли, решила со мной поиграть?

Зачем я поднимаюсь в замок? Для чего он мне?.. Наверное, потому, что идти больше некуда – вокруг безжизненная степь, и от горизонта до горизонта – только мрачная равнина и небо. А ещё – совершенно наивная и инфантильная уверенность в том, что всё закончится хорошо, в какие бы сказочные передряги я ни попал. И даже хорошо, что попал… Мне же обещали! Кто? Неизвестно, но сказки должны всегда заканчиваться хорошо. Неизменная вера в чудо в любом возрасте…

Ох уж эти сказки, с которыми, как мне казалось, я навсегда распрощался ещё в детстве!..

Подъём становится ещё круче, и, чтобы удержаться, приходится помогать себе, хватаясь за камни. Смотрю по сторонам, но дорога заканчивается, и нигде не видно дорожки или тропинки, ведущей к воротам замка. Как же поднимаются наверх его обитатели?

…И опять перед глазами стена. Но это уже не просто стена, а мощное крепостное укрепление, окружающее замок. Сколько его ни оглядываю, ворот не видать. В замешательстве останавливаюсь и поднимаю голову к верхним оконцам, одно из которых неожиданно распахивается, но за ним мрак.

– Остановись, путник! – откуда-то, вероятно, из этого оконца доносится голос. Какой он – не могу разобрать. Мужской или женский, низкий или высокий, громкий или тихий… Может, вообще возник только в моей голове? Или это отголосок ветра?

– Остановись, путник! Ты ведь пришёл сюда за разгадкой своей тайны?

А дальше тишина, и спустя минуту голос повторяет свой вопрос.

– Нет у меня никакой тайны, – еле слышно шепчут мои губы, – хочу лишь найти своего сына, а для этого мне нужно вернуться на неделю назад. Это всё, что я хочу.

Шепчу еле слышно, но мой невидимый собеседник меня слышит:

– Ты пока не можешь этого сделать!

– Почему? – почти выкрикиваю. – Я уже не раз путешествовал во времени! В разных эпохах побывал – что тут сложного? Всего какие-то пару дней, и я вернусь назад!

А в голове уже проносится мысль: зачем я рассказываю об этом какому-то неизвестному голосу, обладателя которого даже не вижу? О чём его прошу? Как он мне может помочь?!

– Ты не сумеешь этого сделать, путник! – повторяет голос. – Потому что раньше ты путешествовал в такие эпохи, где тебя ещё не было. Ты тогда ещё не родился. А сегодня захотел попасть туда, где ты уже есть, и хотя бы короткое время оказаться самим собой в двух лицах. Это противоестественно, и такого мы допустить не можем…

– Кто мы?

– «Стражи Времени».

– Какие ещё «Стражи Времени»? Что за ерунда? Откуда вы взялись на мою голову?!

– Вернись, путник, домой, а когда ты понадобишься, мы призовём тебя.

– Ничего не понимаю – куда меня нужно призывать? Мне лишь бы сына найти, а всё остальное…

Но меня никто не слышит, лишь непонятным шелестящим эхом раскатывается:

– Тебя позовут! Иди…

Лежу в темноте с открытыми глазами. Светящиеся цифры на часах показывают полтретьего ночи. На лбу испарина, а во рту, наоборот, пересохло.

Что со мной происходит? Совсем дошёл до ручки. Чертовщина какая-то постоянно мерещится…

Тихо, чтобы не потревожить прикорнувшую рядом жену, встаю и перебираюсь на кухню, где света не включаю, но долго, почти до самых первых рассветных лучей, стою у открытого окна и курю одну сигарету за другой…