Текст книги "Онтическое сознание"

Смысл осознаётся непосредственно, это наблюдается интроспективно. Смысл можно передать только в форме. Чистый смысл существует только во внутреннем осознании «я». При этом смысл осознаётся и в форме, и как чистый смысл. Осознаётся по-разному, но даже в форме смысл непосредственно усматривается мыслящим «я». Без формы смысл ещё более созерцателен. Индивидуален. Дан одному «я» в его осознании. А передан может лишь в форме, во внешнем выражении. В выражении менее идеальном, чем сам смысл.

Так, допустим, при некоторых обстоятельствах (другой, неродной язык) может быть забыто слово «меч», но если сам объект познан хорошо, то смысл будет ясно созерцателен в сознании «я». Можно будет либо описать другими словами и воззвать к ассоциациям, либо описать образ меча, либо привести примеры мечей. Если смысл ясен и усвоен, то при забывании формы «я» всё равно будет осознавать познанный объект. На родном языке также можно забыть слово и образ, вряд ли это будет, конечно,«меч», но менее употребимое и ясное явление может быть забыто как выражение. Что-нибудь редкое и абстрактное может быть забыто как форма, но оно вспомнится, если когда-то было познано, если был усвоен смысл. Смысл – это идеальное синтетическое единство аспектов конкретного сущего. И если конкретное сущее было осознанно и хорошо запомнено, то смысл будет ясен, и при забывании формы можно будет форму вспомнить, так как смысл был хорошо усвоен.

Чистый смысл дан в сознании «я» как акт осознания синтетического единства аспектов (в числе этих аспектов также причинность, цель и ценность) конкретного сущего. Другими словами, смысл как таковой мыслится «я» как синтез аспектов сущего. Осознаётся как взаимосвязанное внутреннее единство конкретного сущего.

Итак, форм смысла пять: ассоциация, представление, образ, слово и понятие. Сам же смысл дан в непосредственном осознании. Мышление же – это способность понимать, полагать, образовывать, анализировать и синтезировать смысл. Смысл как таковой и смысл в форме. Соответственно, мышление может быть ассоциативным, мышлением-представлением, образным, артикулярным (речевым), понятийным и смысловым. Как ассоциативное мышление есть процесс анализа или связывания смысла, выраженного в ряде соединённых по значению явлений. Как представление мышление есть связь устойчивых конструктов с минимальным анализом их действительности. Как образное мышление есть раскладывание и синтез смысла, выраженного в чувственной форме. Как артикулярное мышление есть внутренняя речь, произношение внутренним голосом или виденье текста/формул/знаков всех операции анализа и соединения смысла. Мышление как понятийное есть анализ и синтез понятий, есть составление суждений и умозаключений, это мышление, состоящее из всеобщих и наиболее конкретных форм смысла. Суждение – это акт мышления, связывающий понятия. Умозаключение – это акт мышления, связывающий суждения. Как смысловое мышление есть анализ и синтез смысла в прямом осознании.

* * *

Теперь о мыслимом, об объекте мышления, о том, что мыслится. Мыслимое, объект мышления играет существенную роль в определении мышления. Но эта роль не абсолютна, так как есть ещё и сила мышления, насколько мыслящий различает (анализ и синтез) объект мысли, насколько проникает в него своей интенцией.

Мышление по объекту различают обычно как мифическое, обыденное, религиозное, художественное, научное и научно-философское. Я считаю, что здесь присутствует в значительной степени сведение, то есть довольно мощная редукция. Притом неуместная. Это разделение более соответствует не характеру мышления, а готовым парадигмам мировоззрений. Притом разделение достаточно искусственное, ибо можно также поставить в этот ряд мышление рефлексивное, натуралистическое, идеалистическое, математическое, да хоть медицинское et cetera. Это выделение на основе различия объекта мышления. Но мышление вовсе не занято одним объектом или классом объектов или только одной сферой Сущего. Конечно бывает, что за всю жизнь мышление не выбирается за пределы обыденности. Но это всё касается более мировоззрения, чем самого мышления. Мышление определяется не только объектом, ибо в живом мышлении объекты меняются, но и силой мышления, насколько мыслящее «я» анализирует и синтезирует данные смыслы. Сила мышления в том, насколько хорошо «я» пронизывает объект мысли, насколько сосредоточено анализирует и соединяет мысли, насколько хорошо непосредственно осознаёт смыслы, а также в том, каков сам объект мысли. Если «я» хорошо проникнуто обыденным объектом, а обыденный объект хорошо проникнут «я», то такое мышление всё равно слабее, нежели мышление средне и абстрактно проникнутого «я» научным объектом мысли. Но всё же нет смысла выделять мышление по мыслимому как типы. Ведь их великое множество, такое же множество, сколько и объектов мышления. Мыслящее «я» вольно выбирает свой объект, а потому выше, чем условности выделяемых типов.

* * *

Можно сколь угодно выделять типы мышления, можно различать характеры мышления по мыслимому, можно и следует различать рассудок, разум и ум. Но нужно помнить, что мышление едино в сознании, даже несмотря на различие мыслимого и различия силы мышления. Ведь интеллект есть ничто иное, как способность к мышлению вообще. А рассудок, разум и ум есть ничто иное, как рассудочное мышление, разумное мышление и умственное мышление. То есть выделенные типы и уровни мышления есть условно различённые по мыслимому объекту, силе и порядку идеальности мыслимого аспекты одного целого мышления. Мышление же есть там, где есть анализ и синтез смысла, за формой он или чист в данном осознании «я». Мышление никогда не есть отдельно от сознающего «я». Мышление всегда возможно и актуально только интенцией мыслящего «я» в его сознании. Мышление – это способность понимать, полагать, образовывать, анализировать и синтезировать смысл.

Трудно мыслить, а не представлять. Большинство людей остаётся на уровне представления в сознании. Мышление же есть труд. Ибо труд – это положительная последовательная деятельность. Мыслить правильно (логически верно и направленно на истинное положение действительности) не просто труд, а большой труд. Ведь лёгкость представления в том, что оно проникнуто чувственным, так как оттуда и берёт своё начало. Рассудку же не тяжело делить и соединять то, что без особых усилий по природе своей непрерывно, а именно восприятие. Чистое мышление, напротив, проникнуто волей, интенциональным усилием.

О совести

Совесть есть ориентир нравственной жизни сознания. Совесть есть связь с идеалом, мера соответствия индивидуального сознания и нравственного идеала. Идеал, на который указывает совесть, формально является практической нравственной идеей. Совесть же – это та связь и мера, позволяющая добиться единства с нравственной идей, с Благом. Совесть – это свойство сознания, позволяющее добиться единства с идеалом путём его осуществления. При этом сам по себе это вполне определённый идеал. Его лишь нужно понять. То есть совесть как связь индивида и Блага является связью с одним (Благом) у многих (индивидов). И если у кого-либо идеал иной, нежели тот, что являет естественность совести, то, вероятно, что это мнение, или эмоция, или чувство. Значит, «я» поставило мнение своё или чужое вместо естественного идеала, либо находится под властью аффектирующих эмоций или находится под влиянием чувств. Ведь как и устройство мышления, воли, чувств, восприятия или самого трансцендентального «я» одинаково в каждом сознании, одинаково как структура, так и совесть одинакова в своей чистоте и устроенности во всяком сознании. Другое дело, что в своём содержании она различна у каждого в зависимости от его поступков и жизни в целом. То же самое и с чувствами, мышлением и так далее. Устройство, природа, сущность, структура совести, мышления, чувств, восприятия и т. д. одинаковы во всех сознаниях, но их многообразное содержание различно. Чистая совесть одинакова в каждом сознании, а запятнанная весьма различна.

Не только философски мы понимаем совесть как естественную связь с нравственной идеальностью, но и в опыте видим, что совесть разным индивидуумам является как единый императив. Совесть как естественный императив дана разным индивидуальным сознаниям единообразно также, как и логически верный силлогизм. Совесть это разумно-природный нравственный транскультурный феномен.

Почему же тогда человек не всегда следует совести, если она дана единообразно? Но человек и силлогизм может построить неправильный. Совесть дана «я», но ему также дано и мышление, и воля, а ещё «я» полностью интенционально, однако далеко не всякий определяет свою волю, мышление, интенцию, также не всякий понимает и совесть. Ведь мало того, что совесть дана, её ещё нужно осознать, усмотреть смысл, к которому совесть взывает. Куда проще не определять свою интенцию, а поддаться аффектирующим эмоциям, чувствам и популярным мнениям. Поэтому не каждый человек усматривает совесть и иногда также называет нечто другое совестью. Также как может назвать устойчивое представление блестящей мыслью, а порыв настроения собственной свободной волей.

Теперь дадим определение. Совесть – это свойство «я» сознавать меру своего соответствия Благу, связь и единство индивидуального сознания и Совершенного Духа. Что есть Благо? В чём связь и каково единство индивидуального сознания и Абсолюта – Совершенного Духа? Это предстоит выяснить в соответствующих главах трактата.

Единство сознания

Мы рассмотрели свойства и способности сознания, их множество. И теперь нужно отметить единство сознания, в чём состоит единство этого множества данных, множества способов данности. В чём состоит единство многообразия сознания, в чём заключается само единство сознания. Обычно, когда дискурс доходит до единства сознания, то его полагают и ищут не там, где следует. Его полагают как отдельный особый предикат сознания, как его свойство, или же ищут в ассоциации феноменов, при этом упуская главное. Мы уже говорили о единстве сознания, притом о конкретном, а не абстрактном единстве сознания. О самотождественном направленном синтетическом единстве сознания. О «я». Трансцендентальное «я» и есть единство сознания. Единство многообразия явлений, связывающее последнее в одну тотальную данность. При этом «я» не потусторонне сознанию, а трансцендентально, то есть в своей данности оно проявляется, но не полностью. Даже когда «я» делает себя феноменом в акте самосознания, оно всё равно не узнаёт себя во всей своей целостности, а знает себя в проявлении этого акта. «Я» – это единство, являющееся самой основой сознания. Благодаря тому, что на «я» воздействует внешний мир, конституируется данность. А так как данность есть только для «я» и появляется в результате аффицированности «я», то «я» обладает данностью. «Я», обладающее данностью, есть сознание.

Единство сознания есть само «я», которое основывает его, для которого данность есть. Единство это состоит в том, что всякое ощущение, эмоция, восприятие, чувство, акт созерцания, проявление совести, запоминание и воспоминание, представление, действие воображения, мысль, акт самосознания, акт воли есть для «я». Даны «я». Есть для мыслящего, чувствующего, воображающего, созерцающего и т. п. трансцендентального «я». Данность всегда есть для «я». Стало быть, единство сознания есть самое прямое единство, единство как простое тождество (о видах единства мы поговорим в следующей главе). Притом это конкретное единство: тождественное, направленное и синтезирующее.

Итак, единство сознания есть само «я». Это самотождественное направленное соединяющее данность единство.

Перцепция и апперцепция

Проанализировав сознание, мы поняли, в чём состоит его многообразие и единство. Сознание – это совершеннейшее бытие, высшее идеальное сущее. Его сущность онтически проста, но эпистемологически мы знаем сознание как сложное бытие. Простота его состоит в простом тождественном онтико-логическом единстве, ведь сознание идеально, а сложность его состоит в его феноменологии, в многообразии явлений данности. Сложность сознания начинается там же, где разнообразие и многообразие феноменов – в погружённости в эмпирию. Погружённости в сознательный опыт вообще (восприятие, переживание, осмысление и всё прочее, что составляет опыт). Эта сложность есть элемент, неотъемлемая часть жизни действительного сознания. Ибо трансцендентальное «я» так погружено в мышление и представление и аффицированно внешним миром, что находится в постоянном потоке феноменов, большинство из которых не успевает запомнить. И эта бо́льшая часть явлений, едва представ перед «я» в данности, тут же исчезает, не оставляя следа в памяти, который можно было бы потом разыскать. С обширным доступом к информации, которым славится наше время, поток данных, что переживает «я», очень велик. Велик как никогда прежде. Поэтому упорядочить их все невозможно и тем более проанализировать и затем синтезировать интенционально. Но природа «я» синтетична, сознающее «я» соединяет все свои данные в свою единую данность. Однако, «я» также интенционально внутри своего сознания, всегда направлено на конкретное явление или определённое множество явлений своей данности. Эти аспекты бытийной природы «я» создают два основных способа данности: перцептивный и апперцептивный. В сознании «я» либо перцептивно, либо апперцептивно обладает своей данностью. Как всей данностью, так и некоторыми данными. «Я» синтетично и соединяет все данные в данность сознания. «Я» интенционально выделяет определённые данные своей данности сознания. Обращается к конкретным данным во всей данности. Всё, что соединяется «я» в сознании, дано ему преимущественно перцептивно. Другими словами, всё, что соединяется «я» в сознании, дано ему как восприятие, представление, мышление и т. д. Дано как явление. Но не всегда есть осознание этих явлений. Есть переживание их, и это переживание явлений данности есть первое отношение «я» к ним, но не всякий раз есть второе отношение, не всегда есть отношение к самому отношению. Не всегда есть осознание сознания, осознания данности как данной. Чтобы осознать сознание как своё, «я» должно как минимум направить себя на явление сознания, так как всё, на что «я» направлено, может, способно стать апперцепцией. Осознанным сознанием. Может, но не всё, что в центре направленности «я», становится апперцепцией. Апперцепцией становится только феномен, осознанный «я» как сознавание, как часть сознательного опыта. Как данный.

Вспомним, что такое перцепция и апперцепция. Перцепция – это данность сознания, ещё не осознанная как сознавание. Апперцепция – это осознанная перцепция, осознанное сознавание, осознанное осознание. Сознаванием же я называю процесс сознания, процесс обладания «я» данностью.

Чтобы осознать перцепцию, нужно либо зафиксировать своё сознавание, отнестись к своему отношению, пережить само своё переживание, отдать себе отчёт в испытывании сознательного опыта, либо понять смысл того, что есть сознание и его процесс. То есть нужно либо зафиксировать в рассудочном мышлении то, что в данный момент я сознаю что-либо (вижу, слышу, чувствую, мыслю и т. п.), либо осознать сам смысл, суть сознания и сознавания, то есть понять: ego cogito; осмыслить то, что моё сознание это я, обладающий данностью, и это уже мышление разумное. Приведу примеры. Когда я пишу данный трактат, мне дано восприятие, даны чувства, я вольно актуализирую мышление. Моя данность многообразна. И из этой многообразной данности апперцептивно только моё вольное мышление, в данном случае моё мышление направлено как процесс экспликации смысла, оформление смысла в письменную речь. Мои действия как нажатие клавиш перцептивны при этом. Нажатие клавиш происходит более автоматическим образом. Моё самочувствие, дыхание, чувство тепла/холода, восприятие окружающей комнаты и вида, открывающегося за окном, тоже перцептивны. Всё это находится на периферии моей интенции, в центре же её находится смысл, который я хочу изложить, и процесс его изложения в письменную речь. И это апперцептивный акт. Я знаю, что я сознаю. Я отдаю себе отчёт в том, что я пишу и о чём пишу, и что я при этом пребываю в сознании. При этом мои самочувствие, дыхание, чувства, восприятие и так далее даны не бессознательно (иначе бы их вовсе не было в моей данности), они даны так, что я не осознаю их, и даны на периферии моей интенции. Они даны так, что я их не замечаю, хотя могу заметить. Если же я замечаю их, начинаю понимать, что я данное перцептивное явление вижу, слышу, осязаю, сознаю, осмысляю, то это перцептивное явление становится в моём сознании апперцептивным явлением.

Перцептивно могут быть даны ощущение, мысль, чувства, действие, любой феномен, протяжённый и непротяжённый. Апперцептивно данной может стать любая перцепция. Из знания о перцепции и апперцепции сознания становится ясен такой феномен, как память. Память – это сфера перцепций. Это запечатлённые когда-то как перцепции или апперцепции феномены. Другими словами, это запечатлённые когда-то ассоциативно или интенционально, впечатлением или намеренно явления. И когда они уже усвоены как ассоциативные впечатления или намеренно запечатлённые апперцепции, тогда они все становятся перцептивной данностью сознания. Данностью, которая актуально «я» не осознаётся, но которая всегда есть в сознании как возможность. Ведь перцепция есть возможная апперцепция. И как и всякая перцепция, запомненные явления могут быть вызваны мной интенционально или могут вызваться произвольными или определёнными ассоциациями. Также и с самосознанием и любой другой способностью или свойством. Ведь самосознание дано мне перцептивно, чтобы его сделать апперцепцией, мне нужно актуализировать его определённой интенцией: рефлексией или интроспекцией. Также и мышление есть перцепция, пока я не стал мыслить осознанно, намеренно. Теперь из знания о перцепции и апперцепции понятен и способ существования в сознании памяти, самосознания и других способностей и свойств.

Следует также отметить мудрое трансцендентальное устроение сознания. В онтической природе сознания нет дурной бесконечности. Когда «я» соотносится с собой в сознании, то это простое тождество, которое дано в самосознании апперцептивно. И, кроме этой самой явной, любая апперцепция есть отношение сознающего «я» к своему сознанию. И дурной бесконечности, зацикленности, замкнутого круга при этом не происходит. Сознающее «я» соотносится с собой апперцептивно так, что осознаётся осознание. Однако нет такого явления в природе сознания, что осознаётся осознание осознания, нет и осознания осознания осознания осознания и так далее. Такой дурной цепочки нет. Есть сознаваемое и осознание отношения к нему и есть осознание «я» того, что оно осознаёт, то есть осознание осознания. Чистое осознание «я» того, что оно осознаёт себя как обладающее своей данностью.

Трансцендентальная структура и личность

Трансцендентальной структурой я называю чистое «я». Личностью я называю тот смысл, с которым «я» себя отождествляет. Ошибочно думать, что есть некое эмпирическое «я», а трансцендентальная структура существует отдельно от него, или, напротив, внутри него и конституирует его. Тем более ошибочно смешивать «я» и личность и считать их подлинно тождественными. Ведь мы видим в опыте, как может меняться личность. «Я» же всегда остаётся подлинно тождественным себе. При разделении «я» на трансцендентальное и эмпирическое происходит искусственное удвоение, ибо в сознании ясно интроспективным образом наблюдается единое «я», которое мыслит, ощущает, осознаёт, волит, чувствует. Это «я» я всегда нахожу в своём сознании как себя самого; это чистое «я» есть я. И когда я говорю «я», я имею ввиду себя как мыслящего, чувствующего, действующего. Я имею ввиду себя как сознающего, себя как единство своего сознания, а вовсе не так называемый «я-концепт» или только лишь свою биографию. Я имею ввиду своё действительно самосущее сознательное бытие. Имею ввиду себя как сознательного, как сознающее «я», как ego cogito. Когда я говорю о себе я, то я имею ввиду себя как сознающее единство, как сознательное «я» в единстве со своей личностью. В единстве отождествления себя («я») со своей личностью. Как единство своего сознания и, следовательно, как единство своей личности также. Поэтому то, что обычно называют чистым, трансцендентальным «я» есть само сознающее «я», само единство сознания, которое сознаёт себя и говорит о себе: я есть, я есть чистое «я», я есть личность, я есть чистое «я», отождествляющее себя с личностью и своими сознательными актами. А то, что обыкновенно называют эмпирическим «я», есть акт самосознания «я». Акт самосознания, в котором «я» фиксирует: я есть в данное время сознающая конкретная личность (у меня есть имя, я мужчина, я писатель, я родился столько-то лет назад, у меня есть единство биографии, я люблю заниматься таким-то спортом et cetera).

Личность есть смысл, с которым «я» отождествляет себя. Единство «я», отождествляющего себя со смыслом. Смысл же есть синтетическое единство. Поэтому личность есть «я», отождествляющее себя с целокупностью своей биографии, своих мнений, знаний и принципов, своего миропонимания, выраженных в синтетическом единстве идеи. Мы уже разбирали взаимоотношение «я» и данности в сознании. Это взаимоотношение проявляется в том, что данность есть для «я», «я» погружено в свою данность, «я» обладает своей данностью. Отношение чистого «я» к личности такое же. «Я» погружено в свою личность, «я» своей личностью обладает. Личность есть особая данность «я», самая эмпирически непосредственная, кроме, пожалуй, текущих состоянии сознания. Личность есть смысл, который является синтетическим единством всей осознанной и сознательной жизни «я». И с этим смыслом «я» себя отождествляет ненамеренно, а исходя из фактов своей сознательной жизни. Отождествляет себя естественно, также естественно, как и синтезирует свою личность в единый многообразный смысл. Также, как и синтезирует всю данность. Это отождествление естественно, как и отождествление сознающего «я» со своими данными состояниями сознания. Трансцендентальное «я» не превращается в свои состояния и свою личность, а остаётся как таковое самотождественным, но оно отождествляет себя с ними. Они даны таким образом, что «я», обладая ими, может и не осознавать своего обладания, а считать себя этими состояниями и тем более конкретной личностью. В целом, сознающее «я» обладает личностью как отождествлением себя со своей эмпирической жизнью, данной в едином синтезе, в синтетическом единстве смысла, выражающего единую биографию. Это отождествление является природным, ведь данность этого синтетического единства личности – непосредственный результат жизни сознания.