Текст книги "Привычка убивать"

– Да на хера оно надо? Если кто наскочит, так мы моментом отоварим всех подряд. Тем более с таким начальником…

Недели через три в положении Чернова что-то неуловимо изменилось. Он стал раздражителен сверх меры, скрытен, почти перестал вечерами посещать любимые рестораны и перемещаться по городу в темное время суток, из офиса сразу направлялся домой, а деловые поездки, коль скоро таковые были настоятельно необходимы, планировал на утренние часы – до полудня.

– Нам кто-то угрожает? – поинтересовался Март, заметив резкие перемены в настроении шефа.

– Это мои проблемы, – буркнул Чернов. – Твое дело – охрана, вот и занимайся.

– Те генералы, которых убили… Ну, помните, я рассказывал – двое. Они оба знали, что на них готовится покушение, – индифферентно высказался Март. – Это я уже потом узнал. Мол, Ахмат заказал головы именно этих генералов – не просто послал группу в рейд, пакостить помаленьку, а целенаправленно на охоту за ними. И командованию якобы было известно об этом. А командира группы сопровождения – меня, то бишь – никто в известность не поставил. Как же – какой-то вшивый старлей, на хрена его посвящать в политические вопросы? Его дело – разведка трассы и проводка колонны. А если бы я знал, наверняка дело окончилось бы по-другому.

– У меня возникли трения с одним представителем азербайджанской общины, – верно оценив сообщение Марта, поделился Чернов. – Я сильно потеснил его на рынке сбыта – он гонит с Кавказа дрянной бензин, на три кондиции хуже стандарта. Ну, естественно, обиделся. Формально я со всех сторон прав – меня в этом вопросе городская администрация поддерживает. Ннн-да… Но этому козлику плевать на мою правоту, у них свои законы. Тут нужно вопрос жестко решать, силовым давлением. А не хотелось бы – на этом хлопце держится треть моего дела. В общем, если я в течение последующей декады не додавлю его мирно по всем направлениям, возможны большие неприятности…

Неприятности случились гораздо раньше – спустя двое суток после состоявшегося разговора. Имел место понедельник, над столицей серело такое же неласковое ноябрьское утро, кортеж из трех автомашин – две «Волги» и представительский «Ниссан» Чернова – быстро двигался от головного офиса к окраине. Чернов ехал инспектировать три свои автозаправки, располагавшиеся в Ясеневе.

Март сидел на переднем сиденье «Ниссана», рассеянно слушал десятичасовой выпуск «Новостей», изрыгаемый качественными колонками «Пионера», и поглядывал по сторонам. Вообще-то, по расчету, составленному им собственнолично, руководителю охраны полагалось наблюдать за действиями подчиненных и осуществлять общее руководство в случае возникновения нештатной ситуации. Первые три номера, следующие в головной «Волге», должны наблюдать вперед-вправо и о любых подозрительных проявлениях докладывать шефу.

– Что значит «подозрительные проявления»? – «прикололся» на инструктаже один из «шкафов». – Мужик с пулеметом? Или противотанковая мина на дороге?

Да, с таким настроением организовать качественную охрану кого бы то ни было довольно проблематично. На предупреждение начальника о неблагоприятной обстановке и необходимости усилить бдительность «шкафы» отреагировали стандартно:

– Пусть только сунутся – всех подряд заколбасим! Тем более – с таким начальником…

Четвертый, пятый и шестой, следующие в замыкающей машине, должны контролировать, соответственно, сектора сзади-слева и опять же – докладывать, если вдруг что. Но поскольку при посадке Март не обнаружил на лицах своих подчиненных того самого здорового энтузиазма и охотничьего азарта, на коем и зиждется любая оперативная работа, пришлось самому крутить башкой на триста шестьдесят градусов и подозревать всех подряд.

Шеф дремал, развалясь на заднем сиденье. Водила – тот самый шевролейный Сеня, который подменял приболевшего «руля» хозяина, тоже сочно зевал и тер глаза. Почему с утра они все такие вялые? Марта всегда занимал этот вопрос, с того момента, как он попал на работу к Чернову. Сам он, в отличие от своего нового окружения, ежеутренне испытывал легкую бодрость и заметный подъем настроения. Миновала ночь с ее страхами и опасностями, новый день начался – радоваться надо! Ладно, если ты всю ночь топал в рейде или торчал в засаде – тогда утренняя леность оправдана. Но эти дрыхнут по девять часов кряду, никто их не напрягает утром насчет марш-бросков и полосы препятствий – и все равно: зевают, глаза трут, пристраиваются дремать, едва третьей точкой почувствуют надежную опору. Может, пьют накануне чрезмерно? Что за мужики такие…

Рассуждения Марта прервала новенькая «девятка» цвета «морена», проскочившая мимо кортежа на крейсерской скорости. Против отечественных моделей Март ничего не имел, но «девятка» ему отчего-то не понравилась. С чего бы вдруг? А вот: догнала, несколько секунд шла по правой полосе вровень с «Ниссаном», затем вновь наддала и вскоре скрылась за поворотом. Показалось мнительному начальнику охраны, что водила девяточный поменял скоростной режим намеренно, дабы скрытые за тонированными стеклами пассажиры могли рассмотреть хорошенько, кто сидит в «Ниссане». Что это – простое любопытство или нечто большее?

Март с сомнением глянул в зеркало – шеф по-прежнему дремал на заднем сиденье, вольготно раскинувшись на комфортабельной подушке. Сеня проводил «девятку» безразличным взглядом, «уоки-токи», который Март держал в руках, стойко молчал: никто не желал поделиться информацией с начальником охраны.

Сразу за поворотом дорогу перегораживал железнодорожный шлагбаум, закрытый по случаю приближения небольшого товарного состава. Кортеж встал. Март опустил стекло и, высунув голову в окно, полюбовался перспективой. Вредная «девятка» успела проскочить шлагбаум и теперь, не торопясь, катила по ровному как стрела шоссе, пролегавшему через лесопарковую зону. И опять поведение отечественной модели не понравилось Марту. Значит, догнали, поглазели, обогнали, опять сбавили скорость и ждем?

– У нас неприятности, – ровным голосом сообщил Март. – Владимир Николаевич, вы слышите?

– Рассказывай… – хрипло потребовал Чернов, очнувшись от дремы.

Пока через переезд грохотал состав, Март вкратце поделился своими сомнениями. Чернов тревожно нахмурился, пожевал губами, затем хмыкнул и решительно помотал головой.

– Нет. Это исключено.

– Почему? – обескураженно спросил Март.

– Трасса слишком оживленная, машин много, – принялся перечислять Чернов. – Просматривается насквозь, через два километра круг, там ГАИ, и там же, рядышком, наши заправки. Они что, по-твоему, совсем сдурели?! Средь бела дня, в черте города, рядом с ГАИ, куча свидетелей… (Напомню, действие происходит в конце 1988 года, тогда еще было немодно расстреливать деловой люд у парадного входа областных УВД.) А то, что после переезда резко сбавила скорость, – вон, смотри, знак. Парковая зона, дети частенько через дорогу бегают. Нет, ты, наверно, перенервничал накануне. На этом маршруте нам ничего не грозит. Вот если б мы за город выехали – тогда да, это я понимаю. Трогай, Сеня…

К этому времени как раз уполз за шлагбаум состав, и кортеж вновь начал движение. Март открыл было рот, чтобы предложить отправить на разведку головную «Волгу», а самим пока подождать, но напоролся в зеркале на скептический взгляд шефа и промолчал. Да уж! Вот и организуй тут что-нибудь при таком отношении…

– Ее нету, – неожиданно прорезался Сеня. – Исчезла.

– Кого нету? – встрепенулся Чернов.

– «Девятки», – Сеня пожал плечами. – У меня глаз-алмаз, я вам точно говорю – на нашей стороне до самого круга ни одной «девятки».

Март вновь высунул голову в окно, цепким взглядом обшарил видимый глазу участок шоссе. Действительно, подозрительная тачка пропала. Состав полз через переезд не более двух минут, «девятка» двигалась со скоростью что-то около 20 км/ч и в настоящий момент должна находиться где-то посредине двухкилометрового отрезка между рельсами и кругом.

– Сеня, до круга поворот есть? – замогильным голосом спросил Март.

– Нету, какие тут повороты? – не задумываясь, ответил Сеня. – Кусты кругом, въезд запрещен.

– А заезд на подстанцию? – подсказал Чернов. – И вообще, при чем здесь повороты?

– Там тупик, – Сеня пожал плечами. – Туда никто не поворачивает.

– Нет, ты скажи, при чем тут… – начал было настырный Чернов, но Март неожиданно гаркнул басом, грубо прерывая начальника:

– Где этот тупик?!

– Да вот он, чего орешь? – болезненно поморщился Сеня, тыкая пальцем перед собой. – Вон, смотри, сейчас будет знак…

А Март уже и сам увидел: прямо посреди шпалеры с акацией знак тупика, сразу за ним какой-то намек на съезд с шоссе и… понизу, из-за кустов, едва заметный дымок выхлопной трубы. Но самое неприятное заключалось в том, что данное безобразие располагалось в каких-нибудь двадцати пяти метрах, и «Ниссан», едущий со скоростью 30 км/ч, обещал расправиться с этим мизерным отрезком за три секунды.

Идущая впереди в пятнадцати метрах «Волга» проскочила поворот на подстанцию и заскрежетала тормозами.

– Не понял… – нахмурился Сеня, убирая ногу с акселератора.

– Там… хррр-пк! – и три всхлипа неразборчивых – вот что выдал «уоки-токи» в руках начальника охраны.

– Газу! – рявкнул Март – Сеня, молодец, подчинился, не задумываясь, – бухнул зависшую было в воздухе ступню на акселератор. «Ниссан» приемисто скакнул вперед, Март опять рявкнул: – Держись! – и, ловко уперев ступни чищенных до лакового блеска туфель в приборную панель, вероломно рванул руль вправо – Сеня даже глазом моргнуть не успел.

Грузный «Ниссан» податливо вильнул на обочину, вошел в шпалер акаций как раскаленная спица в масло и, лишь чуть потеряв в скорости, со всего маху упорол в бочину «девятку», хищно затаившуюся на перпендикулярной шоссейке.

Бу-бух! Трррыньк – тарарам!!! – ах, что это был за удар! Самого отпетого гаишника инфаркт бы хватил, полюбуйся он на такое распрекрасное ДТП! «Ниссан» массивным бампером угодил аккурат посередке несчастной «девятки», смял среднюю стойку, сплющил распахнутую заднюю дверь и, подцепив, как кабан рылом, отечественную модель, метров восемь пер ее наискось по второстепенной дороге, сметая в кусты расположившихся с противоположной стороны в шеренгу мужиков с автоматами. Скрежет, грохот, яростные вопли, полные отчаяния, и отборный мат – вот таков был аккомпанемент этого неожиданного происшествия. Стрелкам – а было их четверо – отчасти повезло, совсем мертвым выглядел только один, остальные трое вяло подавали признаки жизни. Окажись они по другую сторону от «девятки», получился бы отменный гуляш для небольшого острова новозеландских пиплоедов. А отборный мат изрыгал, как вы уже, наверно, сами догадались, господин Чернов. Он не отреагировал на «держись» Марта, крепко стукнулся носом и не успел еще насладиться всей прелестью чудесного избавления от кинжального огня из четырех стволов.

– Комментарии нужны? – бодро поинтересовался Март, выбираясь из салона и оценивая обстановку – все четверо застрельщиков были азербайджанцами; чтобы понять это, достаточно было одного взгляда.

Чернов наконец протер как следует глаза, просморкался кровью, испортив батистовый платочек с фирменным вензелем, и помотал головой – нет, в комментариях надобности не было.

– С меня пузырь, – слезливым голосом пробормотал бензиновый король. – Однако нужно быстро сваливать отсюда – сейчас гаишники подскочат…

В течение следующих нескольких дней бензиновый король оперативно поменял свою систему охраны. Март отобрал из знакомых ветеранов шестерых, сходных по внешности с Черновым, заставил всех побриться налысо и велел отпускать усы. Шестерку одели в деловые костюмы, мало чем отличающиеся от того, что имел обыкновение носить Чернов, и вся эта ватага – совместно с хозяином – перемещалась по городу на трех черных «Волгах», нацепив одинаковые дымчатые очки. Обитатели кругов, в которых вращался Владимир Николаевич, наперебой над ним подшучивали, но он эти шутки стоически проигнорировал и не пожелал идти на поводу общественного мнения.

В это же время в жизни Марта произошло несколько приятных событий, наступления которых он, разумеется, втуне ожидал, но отнюдь не столь быстро. Квартира, которую снял для своего начальника охраны Чернов, за чудовищно короткий промежуток времени оказалась вдруг приватизирована на имя Марта, обставлена с ног до головы нерусской мебелью и телефонизирована сразу двумя номерами – служебным и личным. С пропиской тоже проблем не возникло, даже паспорт таскать по инстанциям не потребовалось – какой-то шустрый пацан сбегал. Рядышком с квартирой образовался гараж в кооперативном товариществе, в котором (гараже, а не товариществе) засуществовала самостоятельной жизнью новенькая «восьмерка», оформленная дарственной, опять же на имя Марта. А в трех отделениях сбербанка рядом с местом проживания возникли счета общей суммой пятнадцать тысяч рублей – по пять на книжку, чтобы в глаза не бросалось. И на чье имя эти счета были записаны? Правильно, угадали. Как видите, бензиновый король умел щедро награждать своих людей за радение. Однако же и вкалывать за свои щедроты заставлял на все сто.

– У меня возникла проблемка, – доверительно сообщил Владимир Николаевич Марту в конце недели – они отдыхали на даче Чернова в Химках. – Азербайджанцев я вроде бы обул, но есть один нехороший человек, который мирно жить не хочет. А почему не хочет? Криминал, авторитет, воровской мир его поддерживает. От него вся смута – это он устроил на меня засаду в Ясеневе. Да ты, наверно, слышал о нем. – Тут Чернов придвинулся поближе и шепнул на ухо Марту имя, известное, пожалуй, всей деловой Москве.

– Знакомое имечко, – Март ответил ровно, но втуне весь напрягся, заледенел орлиным взором. Он уже понял, к чему клонит Чернов, и теперь лихорадочно соображал, какую же линию поведения избрать. Существовало, увы, только два варианта – отказаться или согласиться, третьего было не дано. Округлить глаза и, ударив себя кулаком в грудь молодецкую, воскликнуть: «Да ты что, шеф, за кого ты меня принимаешь?! Такого светлого и чистого…»

Это просто, это хорошо – умыл руки, и в сторону. Но тогда черт его знает, как сложатся их дальнейшие отношения. Это же ведь не стольник взаймы попросить – человек открыл тебе тайну, поведал о сокровенном, ожидая соответствующей реакции, а ты, образно выражаясь, послал его в задницу. За все благодеяния. Так-так…

А может, не моргнув глазом, выдать: «Забудь о нем, считай, что его уже нет…» – и таким образом перескочить ту самую заветную грань, что делит наш мир на две неравноправные категории. На тех, что «твари смердящие», и тех, что «право имеют»… Ага. И сидеть всю жизнь на крючке, ожидая, что в любой момент от тебя могут потребовать услуг аналогичного характера. Черт, как же поступить?!

«Посмотрю на мимику, интонацию послушаю, – решил Март. – Если глазами бегать будет и заикаться начнет, откажусь. Да, я воин, я убивал людей… но это было в бою, и те люди являлись врагами. И пусть товарищ, имя которого прозвучало из уст шефа, – конченая сволочь, это ровным счетом ничего не значит…»

– Так вот, – после недолгой паузы продолжил Чернов – вещал спокойно, доброжелательно глядя на собеседника, словно собирался шоколадным мороженым угостить. – Эту тварь нужно немедленно убрать… Это враг, и он не уймется, будет продолжать гадить…

– Гхм-кхм… – многозначительно кашлянул Март, желая вставить слово.

– Не торопись, малыш, я не все сказал, – жестом остановил его хозяин. – Вот смотри: из СИЗО тебя вытащили, от статьи отмазали, работу дали и крышу над головой – пусть плохонькую, но тем не менее… А когда ждали наезда с моей стороны, целый взвод готов был за тебя костьми лечь… Это как понимать?

– Боевое братство, – несколько озадаченно пожал плечами Март. – Корпоративная спайка, взаимовыручка, если хотите… Ну, как вам объяснить? Вам, не воевавшим, этого не понять… А вы к чему это, Владимир Николаевич? Сомневаетесь в людях, которых я набрал в охрану?

– Да нет, при чем здесь это? – досадливо поморщился Чернов и тут же перешел к конкретике: – Вот что… Я хорошо заплачу. Поищи среди своих боевых братьев ребят, которые хотят заработать. Конфиденциальность гарантирую – но пусть это будут парни не из моей охраны, это обязательное условие. Ты понял? Я даю тебе деньги, ни о чем не спрашиваю. Ты находишь людей. Заказчика, сам понимаешь, называть не нужно… Ну как?

– Гхм-кхм… – опять прокашлялся Март. Хитромудрый Чернов неожиданно предложил третий вариант. Неплохо, неплохо… Никто не заставляет тебя убивать человека за бабки. Просят лишь подыскать парней, которые возьмутся за это грязное дело. Это многое меняет.

– Сколько… Сколько ЭТО стоит?

– А хрен его знает, малыш, – Чернов беспечно развел руками. – Никогда не занимался, понятия не имею. Это дебют – ситуация так сложилась. Если я его не уберу, он в один прекрасный момент доберется до моей глотки… Поговори, спроси, сколько они возьмут. Ну, давай, на всякий случай, определим лимиты: учитывая важность персоны… от двадцати до сорока тысяч рублей. Если что-то наметится, скажешь мне – я тебе вручу задаток.

– Хорошо, поищем, – пообещал Март. – Гарантий не даю, но… может, и сыщутся такие хлопцы…

Через два дня после того разговора в криминальном мире столицы произошло весьма незаурядное событие. В «верхнем» кабинете одного из ресторанов Москвы были обнаружены тела азербайджанского вора в законе Муслима и двух приближенных к нему авторитетов – Гасана по кличке Бек и Нияза – совсем без клички. Судя по тотальному бардаку, царившему в помещении на момент обнаружения трупов, в кабинете приключилась тривиальная поножовщина: все трое зарезаны, орудия убийства числом два находились на месте преступления.

Версия внутриклановой разборки устраивала очень многих: своенравный Муслим в последнее время вел себя крайне некорректно – и не только по отношению к славянам, с земляками тоже особенно не миндальничал. Кроме того, вор очень сильно тормозил решение вопроса о разделе бензинового рынка, не желая переступать пресловутый «закон» и сотрудничать с коммерсантами новой волны. Короче, негибкий он был, намертво закостеневший в своих архаичных воровских постулатах.

Единственное, что раскачивало обстановку и порождало в уголовной среде нездоровые слухи, – это удивительное мастерство вора и его сотоварищей в искусстве владения ножом. Как правило, пьяные поножовщики наносят друг другу множественные удары, кромсая малочувствительную разгоряченную плоть, иссекая конечности и лица неглубокими бороздами и проливая при этом лужи крови. Хлопцы, прошедшие зоновскую школу, за редким исключением, невероятно живучи, убить их «пером» по пьянке дело непростое. Бывали случаи, когда мужичонка, с виду вроде бы худой и невзрачный, получив до трех десятков ударов ножом, плелся к себе «на хату», засыпал в пьяном виде и спустя ночь умирать не желал, несмотря на обильную кровопотерю…

Оба подручных вора – Нияз и Гасан – были убиты одним точным ударом в сердце. Два трупа, две колотые раны, и всего несколько капель крови – нож, обнаруженный в застывшей руке вора, имел длинное узкое – как у стилета – лезвие.

Самого же Муслима «угостили» в левый глаз, вогнав по самую рукоять охотничий нож с широким лезвием. И более – ни одного пореза.

Вырисовывалась довольно странная картина: как будто авторитеты дрались минут десять, круша все вокруг в неистовой ярости, затем вору вдруг прискучила сия развлекуха, он извлек свой «стилет» и в мгновение ока заколол своих оппонентов двумя снайперскими ударами. Озарение, что ли, набежало внезапно? А кто-то из подручных, уже агонизируя, но все еще пребывая в состоянии боевого транса, засадил в последнем усилии патрону в око свое фирменное «перо» с магазинным номером…

– Ловко, но… неожиданно, – сказал Чернов Марту, отпирая сейф в своем кабинете. – Ты ведь даже не предупредил, что нашел людей, которые возьмутся… За задатком не пришел. Сколько они хотят?

– Денег не надо, – покачал головой Март. – Я сказал, что это мой личный враг. Он опасен для меня, и его нужно немедленно устранить… В общем, они это сделали просто из уважения ко мне. Ваше имя, сами понимаете, я не называл.

– Очень приятно, – Чернов запер сейф и внимательно посмотрел на своего начальника охраны – словно в первый раз его увидел. – Ннн-да… Личный враг, говоришь? Ннн-да… Серьезные вы люди, Андрей Владимирович. Не хотел бы я стать твоим личным врагом… Кстати – обращайся ко мне на «ты», хватит чиниться. И вот что – собирайся помаленьку, послезавтра ты уезжаешь.

– Далеко? – отвлеченно поинтересовался Март – в этот момент его занимали совсем другие мысли.

– Да нет, рядом тут, – Чернов весело подмигнул. – Три часа лету. Прокатишься во Францию, там для тебя зарезервировано местечко на курсах подготовки телохранителей.

– Я тебя плохо охраняю? – удивился Март. – Или моя методика тебе не приглянулась?

– Не в этом дело, Андрей, – успокоил собеседника Чернов. – У тебя великолепные задатки, чутье, прекрасные администраторские способности. Мы ко всему этому добру присовокупим европейскую школу и будем делать деньги. Я просто нутром чую, что это крайне перспективный бизнес – помяни мое слово, в недалеком будущем на это будет огромный спрос.

– Что за бизнес? – Март доверительно подмигнул. – Воров мочить?

– Веселый ты парень, Андрюха! – Чернов усмехнулся одними губами – в бледно-голубых глазах застыли колючие льдинки. – Ты это… больше не поминай об этом. Договорились? А бизнес вполне даже приличный – физическая защита. Вернешься, сам все увидишь…

Спустя шесть месяцев, погожим майским утром Март вернулся в родную столицу, отягощенный европейским дипломом секьюрити и тремя здоровенными чемоданами. Не мог мачо укатить из Франции налегке, не обобрав нескольких модных ателье и обувных салонов. Встречавший в Шереметьеве Чернов усмешливо наблюдал, как носильщики, тужась, запихивают неподъемные чемоданы в багажники, затем обнял возвратившегося блудного начальника охраны и повез куда-то за город, не сказавши, зачем.

– И чего ты меня сюда притащил? – удивился Март, когда кортеж из трех черных «Вольво» (так и не залюбил бензиновый король отечественные модели!) подкатил к огороженному высоким забором комплексу строений, расположившемуся в уютном лесочке на берегу Москвы-реки. – Теперь здесь наша штаб-квартира?

– Это школа телохранителей, – не без гордости сообщил Чернов. – Пробита по всем инстанциям, все оформлено – комар носу не подточит. Можно набирать персонал и штамповать лицензированных специалистов. За хорошие деньги, разумеется… – Тут он озабоченно встрепенулся: – Да, кстати, – в твоем дипломе о праве на обучение что-нибудь сказано?

– Обязательно, – успокоил шефа Март. – На этот счет можешь не беспокоиться… Школа, говоришь? Как-то необычно звучит – школа. Не курсы, не колледж там или еще что… Школа, завуч, директор. Хм… И как эта ваша школа называется?

– Наша школа, – с нажимом произнес Чернов. – Наша. Название сам придумаешь – потому как директор здесь ты. Ты же и соучредитель. Персонал тоже ты наберешь, и учебную программу составишь по примеру европейской. И вообще – давай, занимайся. У меня других дел по горло…

…Марту потребовалось 12 минут, чтобы застрелить девять резиновых морд – включая ту, что была в холле на первом этаже. С десятой пришлось немного повозиться. Эта последняя мишень, судя по всему, находилась на втором этаже: хитрые ассистенты, отчаявшись выловить «телохрана», засели в холле и преспокойно покуривали, выжидая, когда Директор впадет в ярость и добровольно полезет на рожон. Директор потворствовать прихотям ассистентов не счел целесообразным: тихонько спустился и при помощи небольшого зеркальца полюбовался с лестничной клетки – как сидят да куда смотрят.

Сидели так: двое в конце холла, по обеим сторонам коридора, а третий рядом с лестницей – ползучим ящером подкравшийся Март слышал его дыхание. Смотрели на 21-й номер, первый по коридору слева, даже дверь в него открыли – видимо, чтобы не проспать, ежели Директор вдруг пожалует с улицы, через окно.

«Бездельники, – огорчился Март. – Никаких затей, трудятся по принципу „чем проще, тем лучше“. А вот я вас за это накажу!»

Выбравшись на улицу, раскрутил «кошку», ловко бросил, цепляя за подоконник, и влез по веревке в номер 22, расположенный по коридору напротив того, что находился под наблюдением.

– Привет, мужики, – буднично бросил Директор, вылетая в коридор и проскакивая в распахнутую дверь номера напротив. – Спасибо, что открыли, – работы меньше!

Ассистенты молодцы – лупанули навскидку, три пластиковые пули сочно шлепнули в дверь, которую «телохран» успел захлопнуть за собой.

Очень хорошо! Секунда – перезаряжание, еще две секунды, чтобы доскочить до двери, – целая вечность! Ухватив за боковину стенной шкаф, Март, напрягая мышцы в неимоверном усилии, выдрал его из ячейки и торцом пришпандорил к двери. А повозитесь-ка, хлопчики! Сначала ассистенты, потом плотники.

Из прихожей шагнул в комнату, держа наготове пистолет.

– Плюх! – из-за кровати выскочила искомая морда, тревожно затикала таймером. Март победно улыбнулся, в мгновение ока прикончил морду и прыгнул к окну. Сзади в дверь тяжело забухали ассистенты, намекая, что пора убираться отсюда к чертовой матери.

– Ах вы, умельцы народные, мать вашу так! – Это Директор потянул за шнурок жалюзи и ругнулся от возмущения: доступ к раме преграждала ажурная решетка. – «Никиты» насмотрелись, значитца? А почему тогда не кирпичная кладка? Или лень было раствор месить?

Входная дверь с ужасным треском лопнула – шкафу осталось жить считаные секунды. Да, плотникам придется потрудиться, баталия сегодня вышла не на шутку сердитая.

– Директор, сдаваться будешь второму номеру – я впереди иду! – прокричал из коридора веселый голос. – Сегодня я курю «Гавану» – как раз в буфете две коробки осталось!

– Сегодня ты куришь писюн, – не согласился со столь вольной трактовкой ситуации Март. – Только не взатяжку, я прослежу… – Коротко разбежавшись, он мощно прыгнул ступнями на решетку, сосредоточивая на небольшой площади по контуру подошв колоссальную энергию всех 85 кило хорошо тренированного мяса.

Крак! Дзиньк! Шмяк! – восемь гвоздей-«соток», впившихся в сочную плоть оконной рамы, с жалобным скрежетом выскочили на свет божий, решетка вывалилась наружу, круша раму совместно со стеклами. Следом вывалился Март – ловко сгруппировался в полете, умудрившись оттолкнуться от решетки, и приземлился рядышком, на газон, засеянный для пущей мягкости «футбольной» травкой «Канада-грин».

Не останавливаясь, Директор несолидно, зайцем, метнулся к двухметровому забору и перемахнул через него в одно касание. Таким образом «телохран» благополучно выбыл из тренировочной зоны, своевременно выполнив все условия упражнения. Ассистенты остались с носом.

– Чего пялитесь, бездельники? – без особого торжества в голосе крикнул Март, зафиксировав в порушенном оконном проеме на втором этаже три физиономии, обескураженно рассматривающие свежие дыры от гвоздей и распростертую на газоне решетку. – Ну ни хрена себе, потрудились, называется! Будете так работать – с голоду помрете…