Книга: Карма - Лев Толстой

Этот же рассказ о карме интересен и тем, что его автором Толстой, по сути, не являлся. Он автор лишь предварительного примечания к нему, где рассуждает о пользе понимания закона кармы и видит как бы сущностную связь этого закона с христианством, о чем и пишет.

Философски с ним вряд ли можно согласиться здесь, в том смысле, что он представляет знание о карме в имперсональном, безличном понимании, которое сводится к уверенности в том, что истинное знание о духе означает признание существования безличного духовного всеобщего бытия. Состояния, которое буддисты называют нирваной. Такое признание означает, что само существование личностей и индивидов иллюзорно и временно, даже согласившись с тем, что мы перерождаемся в мире много жизней в разных телах. Но в итоге и мы сами и эти перерождения - просто проявления иллюзии, того, что в вечной реальности не существует.

Толстой ссылается, что текст самой истории взял у одного американского сочинителя, переведя его на русский язык. Хотя теперь по факту авторство произведения приписывается Толстому, так как именно благодаря ему, оно стало относительно известным.

Что можно признать общим у христианства и буддизма в этой связи - так это признание существования некоторой "вселенской справедливости", которая работает безотказно вне зависимости от наших индивидуальных стремлений и желаний. Вряд ли христиане согласятся с тем, что такая справедливость есть безличный закон кармы, скорее они видят здесь законы Бога, которые в нашей жизни могут проявляться как бы безлично, но за ними стоит личность Бога-Творца. Такое понимание созвучно со многими школами и направлениями индуизма, в том числе кришнаизма, вишнуизма. Которые хотя и принимают закон кармы, но согласны с тем, что трансцендентная личность Бога (Параматмана, или Сверхдуши) творит и проявляет эти кармические законы в материальном мире. Но при этом живые существа, полюбив Бога, могут избавиться от закона кармы и жить с Богом в вечном духовном мире, свободном от кармы и перерождений, развив с Ним личностные отношения.

Само произведение (перевод) Толстого пересказывает историю о нескольких людях совершающих добродетельные или греховные поступки и заслуженно получающие соответственно им хорошие или плохие события в своей жизни. Главный герой истории - монах-буддист Нарада способен видеть прошлые жизни, по крайней мере некоторых персонажей книги, следует закону Дхармы, вселенской справедливости, понимая, что причиняя зло другим, мы неизбежно сами столкнёмся с подобным злом в будущем и пострадаем от него, в этой или в следующей жизни. Некоторые люди, усвоив это послание монаха, меняют свою жизнь радикальным образом, становясь добродетельными.

При этом Толстой, в том числе и в своём примечании к книге, делает акцент на то, что согласно закону кармы наша судьба - это результат исключительно наших усилий в прошлом. Это значит, что нет смысла винить кого-то другого в наших проблемах. В этом есть еще одно отличие этой позиции от христианства, согласно которому Христос искупает грехи верующих в него. Хотя здесь уже есть расхождения между самими христианами по поводу того, как эта милость и искупление приходит. Большинство считают, что человеку нужно делами благочестия подтверждать своё раскаяние. стремясь жить праведно, посещая храмы, молясь, участвуя в богослужении, обряде причастия, исповеди, занимаясь благотворительностью и многое другое. Иные уверены, что главное верить в искупление Христа, а делами подтверждать свой мировоззренческий выбор не так важно.

Сам рассказ содержит ряд мелких неточностей, вина их присутствия в тексте скорее лежит не на Толстом, а на авторе первоначального английского текста, по выражению Толстого, "буддистской сказочки", которую он только перевёл. Например, один из главных героев у автора брамин и одновременно, ювелир и купец. Строго говоря, в рамках кастового строя такое трудно представить, чтобы в одном лице совмещались профессиональные призвания брахмана, вайшьи и шудры.

Есть и другие мелкие недочеты, которые для автора, наверное американца, впрочем, извинительны, как и для Толстого, не очень хорошо разбиравшегося тогда, в XIX веке, в особенностях устройства жизни в традиционной Индии.

Для читателя с темой восточных философий недостаточно знакомого, рассказ может выглядеть несколько путано. Почему и привожу тут выше ряд своих пояснений, возможно, кому-то это поможет понять тему лучше.