Книга: Русский мир. Чем сильна и слаба Россия - Лев Толстой

Книга начинается, действительно, как зарисовка «Русского мира», хотя и масштаб проблем актуален для всего остального земного шара, человечество то одно, хоть Толстой и спрашивает, какая мера его, где границы, можно ли даже высших животных внести в реестр данного понятия, призывая не использовать это определение, в какой-то степени. И все же, проблема государства, проблема власти, остра, даже спустя двести лет. Толстой пишет письма царю, Столыпину, он чувствует, что произойдет скоро с Россией. Однако не останавливается на критике конкретной политической деятельности и советов деятелям. Нет, Толстой выступает за отмену понятия государства, в принципе. И, несмотря, на то, что я полностью разделяю его взгляд: нет хороших политиков, их сожрут еще на подходе к власти.

Нравственный добродетельный государственный человек есть такое же внутреннее противоречие, как целомудренная проститутка, или воздержанный пьяница, или кроткий разбойник

Сначала недоуменно читаешь, пусть в какой-то степени доказательно, что государство не нужно вообще. Мотивы понятны, они благородны. Законы, действительно, определяют всю нашу жизнь, и в большинстве своем это не только уголовный кодекс, нет, это диктатура нашей жизни. Вот только начиная книгу, я не подозревала о предлагаемой альтернативе для тех же преступников, нет. Еще тогда только появляется ощущение, что для Толстого нет золотой середины, нет серого, есть только черное и белое. Есть только максимализм. Если с чем-то бороться, то только под корень. Человечество погрязло в войнах – значит это патриотизм, это государство. Нечем сдерживать человеческую природу после отмены данного института, ничего, потери же меньше, чем жертвы военных компаний. Подумаешь, будет анархия, мы же не должны противиться злу. Я действительно не понимала тогда еще, как можно так отбросить простой закон социологии, ведь отмахивается от него человек начитанный, думающий. Но только не в патриотизме то дело. Это удобно. Не будет разделения по нациям, гражданству? Будет любой другой отличительный принцип использоваться. Закон любой соц. группы, когда даже в компании друзей, есть кто-то против, кого дружат, иначе дружить будут против тебя. Американцам патриотизм мешает возлюбить Россию? Бред. Это выгода. Нет врага извне, будет острее вопрос о 19 мл. внешнего долга, еще больше воспылает проблема разделения Среднего пояса и жителей Уолт-стрит. Не будет разделения по нациям, будет цвет волос, цвет глаз, размер носа, головы. Не национальность виной. Я всем сердцем за толерантность и мир, но не зря утопией пахнут слова Толстого. Тем более, что война – это всегда бизнес. Выгодный, а сейчас тем более, и он будет использовать любые формы, не будет государства, патриотизма? Не беда, лазейки будут и есть. Отдельные мысли автора все же вызывают полный отклик в душе. Но все вместе только скепсис. Государство не может дать понятия, о том, какая бы стала жизнь людей при взаимной благожелательности? Потрясающая уверенность, в то, что эта благожелательность вообще возможна даже. Это не заповеди Христа нужны, это тотальная лоботомия, разве что. Он сам спустя время приводит пример с халявным садом. И что из этого выходит? Показательно же. Я не согласна, что это государство воспитывает таких людей, которые будут убивать. Для войны? Да. Но и в мирной без государственной жизни, животный инстинкт, проблемы психики, свобода от морали дадут о себе очень быстро знать. Всегда есть меньшее зло, и так быть категоричным, что анархия даст меньше жертв, по-моему, это очень смело, даже, если ты велик.

Где одна форма власти, там и вторая – церковь. Она с древних пор идет рука об руку с основной, серым кардиналом, плотно запустив руки в управление людьми. И логичным продолжением идут рассуждения против нее в книге. И снова остается только поддержать по всем статьям от странно – магических ритуалов, до желания контроля, искажения основ и допущений, того кровавого следа, который несет наравне с историей мира… Лев Николаевич приводит примеры, где приветствуются богатые подати в знак благодарности, я просто хотела бы видеть, как он отреагировал бы на текущие таксы денежной валюты на все эти ритуалы, которые он так много и со вкусом смакует. Крестины - три тысячи. Свекровь на поминки матери своей оставила семь в церкви. Ау, многоуважаемый граф, какого?

Так же как и государственная проблема войн существует спустя двести лет, так и религиозная проблема имеет место быть, а сейчас еще так ярко иллюстрируемая исламом. Или все же чьей-то политически-экономической выгодой? И это еще одно подтверждение, что эту связь не разорвать. Да, я снова поддерживаю выводы Толстого. А задел же их за живое «лжеучитель граф», отлучили даже. Наказали просто, так наказали. И вот тут то и начинается основная сердцевина книги. Львиная ее часть, которая напоминает ситуацию, когда ты решил попробовать горсточку отрубей, а тебе их так залили водой, что они разбухли до гигантских размеров, а тебе их пихают, тебя уже тошнит, мозг взрывается, в попытке найти этот истинный вкус – смысл – вывод. В тридцать лет, автор впадает в депрессию по поводу смысла жизни. Действительно, вопрос без ответа для очень и очень многих, да как бы не почти всех живущих. Он все думает о самоубийстве, но "что-то" его удерживает, этот поиск ответа. И немало так лет, двадцать пять, если быть точным. Он ищет истину, поглощает труды человеческой мысли. И вот Кант не помог, не помог и Соломон. Но все же простое мужичье откроет для графа Бога. А если быть точным заповеди Христа, не тронутые учениями церкви. Чистое Евангелие и Нагорная проповедь. И снова максимализм, фанатизм: только заповеди дадут шанс человечеству спастись, установить царствие божие на земле. Какого-то отторжения в душе все это не вызывает, очень все вплетено в мораль человеческого воспитания (не берем дегенератов), которое ложится в социальную модель общества.

Всякий бьется изо всех сил, чтобы приобрести то, что не нужно для него, но что требуется от него учением мира и отсутствие чего составляет его несчастье. И как только он приобретет то, что требуется, от него потребуется еще другое, и еще другое, и так без конца идет эта Сизифова работа, губящая жизни людей.

Возьмите лестницу состояний от людей, проживающих в год триста рублей до пятидесяти тысяч, и вы редко найдете человека, который бы не был измучен, истомлен работой для приобретения 400, когда у него 300, и 500, когда у него 400, и так без конца. И нет ни одного, который бы, имея 500, добровольно перешел на жизнь того, у которого 400. Если и есть такие примеры, то и этот переход он делает не для того, чтобы облегчить свою жизнь, а для того, чтобы собрать деньги и спрятать. Всем нужно еще и еще отягчать трудом свою и так уже отягченную жизнь и душу свою без остатка отдать учению мира. Нынче приобрел поддевку и калоши, завтра – часы с цепочкой, послезавтра – квартиру с диваном и лампой, после – ковры в гостиную и бархатные одежды, после – дом, рысаков, картины в золотых рамах, после – заболел от непосильного труда и умер. Другой продолжает ту же работу и так же отдает жизнь тому же Молоху, так же умирает и так же сам не знает, зачем он делал все это.

Знакомо? Актуально? Только вам предложат радикально изменить это. Терпите лишения, тяжкий труд. Иначе никак, какие полутона? Душу не спасете, только хардкор. Интересно, а не задумывался, Толстой, что единицы из миллионов мужиков, которые восхищают, не поменяют свою тяжелую жизнь, будь у них возможность? Таким образом, автор уделяет внимание заповеди от заповеди. Но особняком и самым больным место является о непротивления злу насилием. Вы должны терпеть, жертвовать собой, если вас решат убить, ограбить. Никаких мер, ведь, вы спасаете тем свою душу. В общем, разрешенное такое самоубийство, просто чужой рукой, если не повезет.

Мы запираем опасного, по нашему мнению, члена общества, но с завтрашнего дня этот человек мог перестать быть опасным и заключение его напрасно.

Нельзя сажать педофила, ведь завтра он будет кормить бездомных котят и вышивать макраме, ой, а в воскресенье он изнасилует и убьет, но в понедельник же он изменится, а вы его закроете, погубите нарождение царствия божье на Земле. А все почему? Потому что под этими преступниками понимались и жертвы несправедливые инквизиции, глупые охоты на ведьм и т.п. Но есть же только максимум. Да, у каждого свое виденье, свое зло, найти золотую середину нереально, это несуществующий идеал, но все же вот так отбрасывать законы социума. Не сажать воров, потому что мы не можем посадить больших воров – правительство? Кстати о детях, вот на них насилие можно применять, чтобы предотвратить его в будущем. Шикарное исключение. Пусть, я не могу красиво сделать теологические выкладки в ответ (и мастера получше не смогли), где-то эмоции звучат не стройно и по-детски, да и спорить странно с такой исторической личностью, но даже с созвучными периодически мыслями, даже с моралью, воспитанной в душе, я не могу не испытывать отторжение от передергивания. Вера нужна, это реально сильное средство для возможности жить со здоровой психикой. Но куда без меры? Тем более, несмотря на то, что заповеди созвучны с моралью, кроме как призыва поверить, нет никаких «за» почему именно это направление, почему именно Бог в этом проявлении. Почему не добрая гармония с миром и человечеством (извините, но я буду использовать это понятие, и без включения обезьян), собой, семьей. Но я лучше буду "слизывать мед" сейчас, не зная, что будет там, раз уж не дано мне пока верование.

В заключительной части, начинается разбор полетов критиков. Снова много воды. Толстой хоть отрицает, но все равно, и его выводы – это софизм, и выделить «доказательную базу» сложно. Часть рассуждений по новой, часть чуть другими словами, но воспринимать с боем приходится. Однако стоит заметить, что категоричность пути человека в Богу менее резкая, он уже описывает более плавный переход от дикаря -эгоиста к семье и обществу, а затем и к всевышнему. И все же, человек нашел смысл жизни, естественно он, пользуясь своим мастерством, будет его отстаивать. Естественно, для него оппоненты все неразумны. Просто, каким бы он не был великим, он человек. Даже Лев Николаевич.