Текст книги "Рассказы"

Толстой Л. Н

Лебеди

Лебеди стадом летели из холодной стороны в тёплые земли. Они летели через море. Они летели день и ночь, и другой день и другую ночь они, не отдыхая, летели над водою. На небе был полный месяц, и лебеди далеко внизу под собой видели синеющую воду. Все лебеди уморились, махая крыльями; но они не останавливались и летели дальше. Впереди летели старые, сильные лебеди, сзади летели те, которые были моложе и слабее. Один молодой лебедь летел позади всех. Силы его ослабели. Он взмахнул крыльями и не мог лететь дальше. Тогда он, распустив крылья, пошёл книзу. Он ближе и ближе спускался к воде; а товарищи его дальше и дальше белелись в месячном свете.

Лебедь спустился на воду и сложил крылья. Море всколыхнулось под ним и покачало его. Стадо лебедей чуть виднелось белой чертой на светлом небе. И чуть слышно было в тишине, как звенели их крылья. Когда они совсем скрылись из вида, лебедь загнул назад шею и закрыл глаза. Он не шевелился, и только море, поднимаясь и опускаясь широкой полосой, поднимало и опускало его.

Перед зарёй лёгкий ветерок стал колыхать море. И вода плескала в белую грудь лебедя. Лебедь открыл глаза. На востоке краснела заря, и месяц и звёзды стали бледнее. Лебедь вздохнул, вытянул шею и взмахнул крыльями, приподнялся и полетел, цепляя крыльями по воде. Он поднимался выше и выше и полетел один над тёмными всколыхавшимися волнами.

Зайцы

Зайцы лесные по ночам кормятся корою деревьев, зайцы полевые – озимыми и травой, гуменники – хлебными зёрнами на гумнах. За ночь зайцы прокладывают по снегу глубокий, видный след. До зайцев охотники – и люди, и собаки, и волки, и лисицы, и вороны, и орлы. Если бы заяц ходил просто и прямо, то поутру его сейчас бы нашли по следу и поймали; но заяц труслив, и трусость спасает его.

Заяц ходит ночью по полям и лесам без страха и прокладывает прямые следы; но как только приходит утро, враги его просыпаются: заяц начинает слышать то лай собак, то визг саней, то голоса мужиков, то треск волка по лесу и начинает от страху метаться из стороны в сторону. Проскачет вперёд, испугается чего-нибудь – и побежит назад по своему следу. Ещё услышит что-нибудь – и со всего размаха прыгнет в сторону и поскачет прочь от прежнего следа. Опять стукнет что-нибудь – опять заяц повернётся назад и опять поскачет в сторону. Когда светло станет, он ляжет.

Наутро охотники начинают разбирать заячий след, путаются по двойным следам и далёким прыжкам и удивляются хитрости зайца. А заяц и не думал хитрить. Он только всего боится.

Акула

Наш корабль стоял на якоре у берегa Африки. День был прекрасный, с моря дул свежий ветер; но к вечеру погода изменилась: стало душно и точно из топленной печки несло на нас горячим воздухом с пустыни Сахары.

Перед зaкaтом солнцa кaпитaн вышел нa пaлубу, крикнул: «Купaться!» – и в одну минуту мaтросы попрыгaли в воду, спустили в воду пaрус, привязaли его и в пaрусе устроили купaльню.

Нa корaбле с нaми было двa мaльчикa. Мaльчики первые попрыгaли в воду, но им тесно было в пaрусе, и они вздумaли плaвaть нaперегонки в открытом море.

Обa, кaк ящерицы, вытягивaлись в воде и что было силы поплыли к тому месту, где был бочонок нaд якорем.

Один мaльчик снaчaлa перегнaл товaрищa, но потом стaл отстaвaть.

Отец мaльчикa, стaрый aртиллерист, стоял нa пaлубе и любовaлся нa своего сынишку. Когдa сын стaл отстaвaть, отец крикнул ему:

– Не выдaвaй! Понaтужься!

Вдруг с пaлубы кто-то крикнул: «Акулa!» – и все мы увидaли в воде спину морского чудовищa.

Акулa плылa прямо нa мaльчиков.

– Нaзaд! Нaзaд! Вернитесь! Акулa! – зaкричaл aртиллерист. Но ребятa не слыхaли его, плыли дaльше, смеялись и кричaли ещё веселее и громче прежнего.

Артиллерист, бледный кaк полотно, не шевелясь, смотрел нa детей.

Мaтросы спустили лодку, бросились в неё и, сгибaя вёслa, понеслись что было силы к мaльчикaм; но они были ещё дaлеко от них, когдa aкулa уже былa не дaльше двaдцaти шaгов.

Мaльчики снaчaлa не слыхaли того, что им кричaли, и не видaли aкулы; но потом один из них оглянулся, и мы все услыхaли пронзительный визг, и мaльчики поплыли в рaзные стороны.

Визг этот кaк будто рaзбудил aртиллеристa. Он сорвaлся с местa и побежaл к пушкaм. Он повернул хобот, прилёг к пушке, прицелился и взял фитиль.

Мы все, сколько нaс ни было нa корaбле, зaмерли от стрaхa и ждaли, что будет.

Рaздaлся выстрел, и мы увидaли, что aртиллерист упaл подле пушки и зaкрыл лицо рукaми. Что сделaлось с aкулой и с мaльчикaми, мы не видaли, потому что нa минуту дым зaстлaл нaм глaзa.

Но когдa дым рaзошёлся нaд водою, со всех сторон послышaлся снaчaлa тихий ропот, потом ропот этот стaл сильнее, и, нaконец, со всех сторон рaздaлся громкий, рaдостный крик.

Стaрый aртиллерист открыл лицо, поднялся и посмотрел нa море.

По волнaм колыхaлось жёлтое брюхо мёртвой aкулы. В несколько минут лодкa подплылa к мaльчикaм и привезлa их нa корaбль.

Прыжок

Один корабль обошел вокруг света и возвращался домой. Была тихая погода, весь народ был на палубе. Посреди народа вертелась большая обезьяна и забавляла всех. Обезьяна эта корчилась, прыгала, делала смешные рожи, передразнивала людей, и видно было – она знала, что ею забавляются, и оттого еще больше расходилась.

Она подпрыгнула к 12-летнему мальчику, сыну капитана корабля, сорвала с его головы шляпу, надела и живо взобралась на мачту. Все засмеялись, а мальчик остался без шляпы и сам не знал, смеяться ли ему, или плакать.

Обезьяна села на первой перекладине мачты, сняла шляпу и стала зубами и лапами рвать ее. Она как будто дразнила мальчика, показывала на него и делала ему рожи. Мальчик погрозил ей и крикнул на нее, но она еще злее рвала шляпу. Матросы громче стали смеяться, а мальчик покраснел, скинул куртку и бросился за обезьяной на мачту. В одну минуту он взобрался по веревке на первую перекладину; но обезьяна еще ловчее и быстрее его, в ту самую минуту, как он думал схватить шляпу, взобралась еще выше.

– Так не уйдешь же ты от меня! – закричал мальчик и полез выше. Обезьяна опять подманила его, полезла еще выше, но мальчика уже разобрал задор, и он не отставал. Так обезьяна и мальчик в одну минуту добрались до самого верха. На самом верху обезьяна вытянулась во всю длину и, зацепившись задней рукой за веревку, повесила шляпу на край последней перекладины, а сама взобралась на макушку мачты и оттуда корчилась, показывала зубы и радовалась. От мачты до конца перекладины, где висела шляпа, было аршина два, так что достать ее нельзя было иначе, как выпустить из рук веревку и мачту.

Но мальчик очень раззадорился. Он бросил мачту и ступил на перекладину. На палубе все смотрели и смеялись тому, что выделывали обезьяна и капитанский сын; но как увидали, что он пустил веревку и ступил на перекладину, покачивая руками, все замерли от страха.

Стоило ему только оступиться – и он бы вдребезги разбился о палубу. Да если б даже он и не оступился, а дошел до края перекладины и взял шляпу, то трудно было ему повернуться и дойти назад до мачты. Все молча смотрели на него и ждали, что будет.

Вдруг в народе кто-то ахнул от страха. Мальчик от этого крика опомнился, глянул вниз и зашатался.

В это время капитан корабля, отец мальчика, вышел из каюты. Он нес ружье, чтобы стрелять чаек. Он увидал сына на мачте, и тотчас же прицелился в сына и закричал: «В воду! прыгай сейчас в воду! застрелю!» Мальчик шатался, но не понимал. «Прыгай или застрелю!.. Раз, два…» и как только отец крикнул: «три» – мальчик размахнулся головой вниз и прыгнул.

Точно пушечное ядро, шлепнуло тело мальчика в море, и не успели волны закрыть его, как уже 20 молодцов матросов спрыгнули с корабля в море. Секунд через 40 – они долги показались всем – вынырнуло тело мальчика. Его схватили и вытащили на корабль. Через несколько минут у него изо рта и из носа полилась вода, и он стал дышать.

Когда капитан увидал это, он вдруг закричал, как будто его что-то душило, и убежал к себе в каюту, чтоб никто не видал, как он плачет.