Текст книги "Наша первая революция. Часть II"

Что касается занятия типографии «Нашей Жизни» в ночь на 3 ноября, то, по объяснению Голынского, принимавшие участие в этом занятии, в том числе и сам он, тоже были вооружены, но не все. Когда, в ночь на 4 ноября, до них дошло сведение, что приближается полиция, то они стали баррикадироваться, желая оказать вооруженное сопротивление, но узнав, что дом оцеплен войсками, они изменили свое намерение и спрятали револьверы. Таким образом при личном обыске оружия у них не было обнаружено, а по окончании обыска, при освобождении их, они успели унести с собою часть револьверов, остальное же оружие было вынесено ими после того, как типография была уже опечатана. По словам Голынского, тотчас после оставления ими типографии они решили во что бы то ни стало проникнуть в помещение типографии и вынести оттуда револьверы, оригиналы рукописей и наборы, что и было поручено некоторым товарищам. На следующий день эти последние исполнили поручение, при чем, сорвав наложенные приставом печати, прошли в типографию, вынесли оттуда револьверы, а также часть рукописей и набора. В заключение Голынский заявил, что они действовали при завладении типографиями «как активные работники Совета Рабочих Депутатов».

Арсений Симановский, отрицая факт пребывания своего в ночь на 7 ноября в типографии «Нового Времени», объяснил, что при обоих случаях печатания «Известий» в типографии газеты «Наша Жизнь» он присутствовал, так как был приглашен туда – кем именно, он указать не пожелал – для держания корректуры. Однако исполнить эту работу ему удалось лишь в первом из указанных случаев, так как во второй раз отпечатанию «Известий» помешало прибытие полиции. Не отрицая затем того обстоятельства, что он, Симановский, состоял членом Совета Рабочих Депутатов в качестве депутата от типографских рабочих, он вместе с тем утверждал, что редко посещал собрания Совета и совершенно не знал, как организовалось последним печатание «Известий».

Ольга Никольская, не отрицая пребывания своего в типографиях «Нашей Жизни» и «Нового Времени», когда печатались там «Известия Совета Рабочих Депутатов», заявила, что о способах завладения этими типографиями ей ничего не было известно, и что посещения ею таковых объясняются тем, что, ведя протоколы заседаний названного Совета и не успевая закончить их вовремя, она вынуждена была ездить туда, где печатались «Известия», чтобы по мере окончания протоколов немедленно отдавать их в набор. К этому Никольская добавила, что в ночь на 7 ноября она пробыла в типографии лишь с 2-х до 4-х часов.

Что касается Филиппова, Копелиовича, Шевченки и Клейца, то первые двое при допросе отказались ответить на вопрос о виновности в принадлежности к Совету Рабочих Депутатов, а последние не признали себя в том виновными. По существу же дела эти обвиняемые дали следующие показания:

Филиппов первоначально объяснил, что он присутствовал лишь при неудавшейся попытке напечатать N 6 «Известий» в типографии газеты «Наша Жизнь», при чем сам никакого содействия в этой работе не оказывал, а затем, по предъявлении ему собранных расследованием улик, отказался от дачи всяких объяснений.

Копелиович заявил, что он действительно присутствовал при напечатании и держал корректуру N 6 «Известий», но не нашел в нем ничего преступного, в типографии же «Нового Времени» в ночь на 6 ноября вовсе не был.

Шевченко, не отрицая своего присутствия при напечатании «Известий» в типографии «Нашей Жизни», объяснил, что был там по распоряжению Совета Рабочих Депутатов и что в наборе текста не участвовал, а занимался «охраною», хотя оружия при себе не имел. Что же касается обстоятельств занятия типографии «Нового Времени», то по сему предмету обвиняемый Шевченко отказался давать какие-либо показания.

Клейц, признавая участие свое в напечатании NN 6 и 7 «Известий», утверждал, что он был послан для этого в типографии газет «Нашей Жизни» и «Нового Времени» из союза рабочих печатного дела, при чем в последний раз неизвестным человеком был дан ему 1 рубль на поездку и на прокормление. Тогда, по словам Клейца, все рабочие, направлявшиеся в типографию, собрались в трактире на углу Бассейной улицы и Эртелева переулка, а затем отправились в типографию, которая оказалась уже занятой. По предъявлении обвиняемому Симановского, Филиппова и Голынского, он заявил, что все эти лица присутствовали при напечатании «Известий» в типографии «Нового Времени».

Допрошенный по тем же обстоятельствам обвиняемый Георгий Носарь первоначально отказался от дачи объяснений, а затем собственноручно изложил свое показание, в котором, исходя из того соображения, что Совет Рабочих Депутатов, председателем коего он состоял, стремился лишь к ограждению интересов рабочего населения и твердо стоял на правовой почве, проведенной в жизнь манифестом 17 октября, – доказывал, что в деятельности этого Совета не могло быть и не было «ни иоты насилия». В частности, переходя к вопросу о завладении типографиями, Носарь утверждал, что захват их происходил по обоюдному согласию владельцев типографий или их заместителей и Совета. По словам обвиняемого, Совет, вынужденный для проведения всеобщей стачки приостановить выпуск газет в Петербурге, счел необходимым издавать собственный орган, носящий характер бюллетеней. По этому поводу Совет снесся с редакциями некоторых газет с целью выяснить, не уступят ли они для этого своих типографий. Ответы получились однородные: редакции заявили, что они, сочувствуя рабочему движению, готовы были бы помочь, но опасность уголовной кары не позволяет сделать этого. Ввиду сего он, Носарь, предложил «компромисс» такого рода: фиктивное насильственное занятие типографий по ордеру Совета, сопровождающееся якобы арестом застигнутых там служащих, и поэтому, в случае возбуждения уголовного преследования против лиц, заведывающих типографией, – полная безответственность последних. Предложение это было принято, и, между прочим, занятие типографии газеты «Русь» было произведено именно на этих условиях по сношению с заведующим ею. На том же основании Носарь утверждает, что если бы «Новое Время» отказало ему в предоставлении типографии для напечатания «Известий», то он, в свою очередь, отказался бы и от пользования этой типографией. Между прочим, в показании своем Носарь указывает на то, что 3-го или 4 ноября к нему явилось от Суворина одно лицо с предложением принять участие в обсуждении, совместно с самим Сувориным и членами союза борьбы за свободу печати, вопроса об издании во время забастовок общей газеты. На это предложение он, Носарь, ответил Суворину письмом, изложенным на бланке Совета Рабочих Депутатов, следующего содержания: «Милостивый государь, господин Суворин! На Ваше предложение отвечаю, что приехать для переговоров не могу. В настоящее время „Известия“ будут выходить прежним порядком. Редакциям газет, в том числе и „Новому Времени“, придется стать на революционный путь, – тогда мы будем у вас печатать. Насчет будущих забастовок издание газеты или „Известий“ будет зависеть от Совета. Председатель Хрусталев». Настаивая на том, что Суворин был оповещен о возможности печатания «Известий» в его типографии, обвиняемый Носарь заявляет, что, только прочтя в «Новом Времени» статью Гольштейна о вооруженном нападении на типографию этого органа, он узнал о том, что Совету Рабочих Депутатов приписывается такое насилие. В заключение Носарь добавил, что никто из принимавших участие в печатании «Известий» не сообщил ему, чтобы при выполнении этой работы к кому-либо применялись в действительности угрозы, и что данными, добытыми расследованием, совершенно не установлено того обстоятельства, чтобы он, Носарь, участвовал в выработке плана занятия типографий. Напротив, 7 ноября он, до момента появления в заседании Совета лица, присланного из типографии «Нового Времени» с оповещением, что там производится печатание «Известий», – а это было около 2-х часов ночи, – не знал, в какой именно типографии будет отпечатан N 7 «Известий Совета Рабочих Депутатов».

По окончании всего расследования по настоящему делу дознание было предъявлено всем обвиняемым, при чем из них именовавший себя ранее инженером Николаем Саркисянцем заявил, что он в действительности – шушинский мещанин Богдан Мирзоджанов Кнунианц, и это последнее заявление его подтвердилось справками, собранными по этому поводу С.-Петербургским Губернским Жандармским Управлением.

Независимо от этого обвиняемый Носарь, отказавшийся ранее от всяких по делу показаний, заявил при предъявлении ему дознания, что к вооруженному восстанию и вообще к насильственным действиям он никогда не призывал, а единственным средством борьбы считал стачки. Равным образом Носарь, по его словам, никогда не имел в виду вооружения рабочих для преступных целей и предлагал Городской Думе выдать деньги для приобретения оружия исключительно с целью создания милиции для охраны граждан и их имущества. К этому Носарь добавил, что рабочему Хахареву он никогда револьверов не передавал, и что он не получал записок, подписанных фамилией Богданова, заключавших в себе требование о выдаче оружия и сообщение об организации конспиративной квартиры.

На основании вышеизложенного кандидат юридических наук Георгий Степанов Носарь, он же Хрусталев, 27 лет, сын колониста Херсонской губернии, Елисаветградского уезда, колонии Громоклея, Лев или Лейба Давидов Бронштейн, он же Яновский или Троцкий, 26 лет, дворянин Воронежской губернии Дмитрий Федоров Сверчков, он же Введенский, 23 лет, крестьянин Орловской губернии, Елецкого уезда, Степановской волости, деревни Орановки, Петр Александров Злыднев, 26 лет, одесский мещанин Саул Шлемов Зборовский, 25 лет, шушинский мещанин Богдан Мирзоджанов Кнунианц, он же Саркисянц и Петров, 29 лет, дворянин Пензенской губернии Николай Дмитриев Авксентьев, он же Серов, 27 лет, ремесленник города Тулы, Николай Михайлов Немцов, он же Макар, 26 лет, С.-Петербургский мещанин Михаил Леонидов Киселевич, 30 лет, дворянин Тобольской губернии Викентий Аницетов Гутовский, он же Иванов, 29 лет, сын купца Семен Моисеев Клячко, 39 лет, крестьянин Саратовской губернии, Камышинского уезда, Золотовской волости, села Ваулино, Александр Никитин Плеханов, 27 лет, сын губернского секретаря Павел Васильев Балашов, 39 лет, врач Андрей Юльев Фейт, 41 года, дворянка Уфимской губернии Валентина Леонидова Багрова, она же Сергеева, 24 лет, дочь купца Фейга Янкелева Маянц, 20 лет, полтавский мещанин Лев-Гершон Михайлов-Хаимов Хинчук, 36 лет, курский мещанин Семен Лазарев Вайнштейн, 26 лет, крестьянин Ярославской губернии, Пошехонского уезда, Колобовской волости, села Мармужено, Алексей Васильев Буров, 20 лет, германский подданный Николай-Гарри Юльев Гольдберг, 26 лет, дворянин С.-Петербургской губернии Владимир Владимиров Коссовский, 22 лет, крестьянин Орловской губернии, Малоархангельского уезда, Преображенской волости, села Куракина, Константин Яковлев Мосалев, 35 лет, ногайский, Таврической губернии, мещанин Исаак Львов Голынский, 24 лет, крестьянин Московской губернии, Рузского уезда, Судниковской волости, деревни Дубосеково, Егор Алексеев Стогов, 28 лет, крестьянин Владимирской губернии, Шуйского уезда, Васильевской волости, деревни Меньшиково, Зиновий Никаноров Бабин, 23 лет, мещанка города Ростова-на-Дону Анна Гаврилова Болдырева, 36 лет, минский мещанин Эразм Сильверстов Комар, 25 лет, крестьянин Самарской губернии, Ставропольского уезда, Черемшанской волости, села Никольского, Осип Тимофеев Логинов, 27 лет, крестьянин Костромской губернии, Галичского уезда, Нагатинской волости, деревни Кожухово, Николай Гурьев Полетаев, 33 лет, крестьянин С.-Петербургской губернии, Новоладожского уезда, Глажевской волости и села, Алексей Николаев Расторгуев, 29 лет, надворный советник Федор Флорианов Шанявский, 61 года, крестьянин Нижегородской губернии, Ардатовского уезда, Ореховской волости, села Беловатово, Федор Васильев Сильверстов, 20 лет, сын надворного советника Арсений Арсеньев Симановский, 31 года, крестьянин Рязанской губернии, Ряжского уезда, Покровской волости и села, Иван Иванов Козлов, 23 лет, крестьянин Калужской губернии, Тарусского уезда, Исконской волости, деревни Сильверстово, Андрей Михайлов Костянов, 30 лет, крестьянин Костромской губернии, Чухломского уезда, Коровской волости, деревни Ачипкино, Иван Иванов Бобров, 37 лет, крестьянин Могилевской губернии, Оршанского уезда, Барановской волости, деревни Ходолево, Алексей Анисимов Петров, 28 лет, крестьянин Ярославской губернии, Угличского уезда, Улейминской волости, деревни Нефедово, Алексей Михайлов Прозоров, 24 лет, жена ветеринарного врача Ольга Ярославова Никольская, 41 года, виленский мещанин Шавель Хацкелев Ядловкер, 20 лет, витебский мещанин Михель Залманов Бруссер, 27 лет, сын чиновника Арам Моисеев Тер-Мкртчянц, 22 лет, сын чиновника Сергей Владимиров Байдаков, 22 лет, вилькомирский мещанин Эккель Ноахов Грейвер, 30 лет, крестьянин Московской губернии, Дмитровского уезда, Ильинской волости, деревни Живутино, Иван Данилов Красин, 22 лет, крестьянин Тверской губернии, Кашинского уезда, Брылинской волости, деревни Кульнево, Иван Иванов Луканин, 20 лет, крестьянин Смоленской губернии, Сычевского уезда, Кравцовской волости, деревни Астапово, Алексей Иванов Иванов, 27 лет, дмитровский Московской губернии мещанин Иван Иванов Марлотов, 33 лет, шлиссельбургский мещанин Яков-Коппель Израилев Копелиович, 25 лет, с. – петербургский мещанин Алексей Михайлов Филиппов, 22 лет, крестьянин Воронежской губернии, Бобровского уезда, Васильевской волости, слободы Колодеевки, Николай Павлов Шевченко, 20 лет, и крестьянин Витебской губернии, Дриссенского уезда, Освейской волости и села, Иван Николаев Клейц, 20 лет, – обвиняются в том, что в 1905 г. в городе С.-Петербурге вступили участниками в сообщество, присвоившее себе наименование «С.-Петербургский Общегородской Совет Рабочих Депутатов» и заведомо для них поставившее целью своей деятельности насильственное посягательство на изменение установленного в России основными законами образа правления и замену его демократической республикой, при чем для приведения в исполнение умышленного ими преступного деяния, действуя заведомо сообща, одни в качестве членов Исполнительного Комитета названного Совета Рабочих Депутатов, а другие в качестве членов того же Совета, приобретали денежные для надобностей Совета средства, путем насильственного захвата типографий печатали и распространяли листки под названием «Известия Совета Рабочих Депутатов», в коих возбуждали население к насильственному посягательству на изменение в России установленного основными законами образа правления, в тех же целях произносили в многолюдных и публичных своих заседаниях, посещавшихся и лицами, к Совету Рабочих Депутатов не принадлежавшими, речи, подготовлявшие вооруженное восстание и к нему возбуждавшие, издавали и распространяли обращения к войскам, призывавшие войска к учинению бунтовщического деяния, раздавали рабочим города Петербурга огнестрельное оружие, принимали меры к изготовлению в целях вооружения рабочих холодного оружия, в заседаниях своих открыто выясняли степень подготовленности рабочих города Петербурга к вооруженному выступлению, обсуждая вместе с тем и время, когда такое выступление окажется возможным, и, наконец, приняли участие в составлении и распространении путем напечатания в некоторых петербургских газетах 2 декабря 1905 года воззвания к населению, имевшего своей целью подрыв кредита, ослабление платежных сил государства и лишение государства запасов золота, обеспечивающих правильность финансового хозяйства.

Преступление это предусмотрено 1 ч. 102 и 1 ч. 101 ст. Угол. Улож.

Ввиду сего и на основании 2 п. 1032 ст. Уст. Угол. Суд. названные выше: Носарь, Бронштейн, Сверчков, Злыднев, Зборовский, Кнунианц, Авксентьев, Немцов, Киселевич, Гутовский, Клячко, Плеханов, Балашов, Фейт, Багрова, Маянц, Хинчук, Вайнштейн, Буров, Гольдберг, Коссовский, Мосалев, Голынский, Стогов, Бабин, Болдырева, Комар, Логинов, Полетаев, Расторгуев, Шанявский, Сильверстов, Симановский, Козлов, Костянов, Бобров, Петров, Прозоров, Никольская, Ядловкер, Бруссер, Тер-Мкртчянц, Байдаков, Грейвер, Красин, Луканин, Иванов, Марлотов, Копелиович, Филиппов, Шевченко и Клейц подлежат суду С.-Петербургской Судебной Палаты с участием сословных представителей.

Составлен в г. С.-Петербурге. Мая дня 1906 года.

Товарищ прокурора Палаты Вл. Бальц.

Приложение N 7

Приговор С.-Петербургской Судебной Палаты по делу Совета Рабочих Депутатов.

1906 года, ноября 2 дня, в 2 час. 50 мин. пополудни, в зале судебных заседаний в гор. С.-Петербурге настоящий приговор объявлен мною, при открытых дверях присутствия, с точным соблюдением 829 – 834 и 842 ст. ст. Уст. Угол. Суд., при товарище прокурора Л. А. Шульгине и и. о. помощника секретаря И. К. Багговуте.

Подсудимые и защитники к выслушанию дела не явились.

Подписал член Палаты Олышев.

Приговор

1906 года, сентября 19/октября 19 дня, по указу Его Императорского Величества, С.-Петербургская Судебная Палата, в особом присутствии, с участием сословных представителей, в городе С.-Петербурге, в публичном судебном заседании, в котором присутствовали: старший председатель Н. С. Крашенинников, члены Палаты Д. Р. Вилькен, И. В. Деларов, В. Д. Олышев, с. – петербургский губернский предводитель дворянства граф В. В. Гудович, заменяющий с. – петербургского городского голову В. А. Тройницкий, усть-ижорский, с. – петербургского уезда, волостной старшина А. И. Кононов, товарищ прокурора В. А. Бальц, секретарь В. В. Галкин и пом. секретаря В. А. Барановский

слушала: дело о Георгии Носаре, Лейбе Бронштейне и др., в числе 29 лиц, обвиняемых в преступлениях, предусмотренных 1 ч. 102 ст. и 1 ч. 101 ст. Угол. Улож.

Приговором С.-Петербургской Судебной Палаты, в особом присутствии с участием сословных представителей, подсудимые: кандидат юридических наук, сын крестьянина Георгий Степанов Носарь, 28 лет, сын колониста Херсонской губернии, Елисаветградского уезда, колонии Громоклея, Лейба, он же Лев Давидов Бронштейн, 25 лет, дворянин Воронежской губернии Дмитрий Федоров Сверчков, 23 лет, крестьянин Орловской губернии, Елецкого уезда, Степановской волости, деревни Орановки, Петр Александров Злыднев, 25 лет, одесский мещанин Саул Шлемов Зборовский, 25 лет, шушинский мещанин Богдан Мирзоджанов Кнунианц, 29 лет, дворянин Пензенской губернии Николай Дмитриев Авксентьев, 27 лет, ремесленник города Тулы Николай Михайлов Немцов, 26 лет, с. – петербургский мещанин Михаил Леонидов Киселевич, 30 лет, сын надворного советника Андрей Юльев Фейт, 41 года, курский мещанин Семен Лазарев Вайнштейн, 26 лет, ногайский мещанин Исаак Львов Голынский, 24 лет, минский мещанин Эразм Сильверстов Комар, 25 лет, надворный советник, потомственный дворянин Федор Флорианов Шанявский, 61 года, и сын надворного советника Арсений Арсеньев Симановский, 31 года, – признаны виновными в том, что они в последней четверти 1905 года в городе С. Петербурге состояли участниками сообщества, которое заведомо для них, подсудимых, поставило целью своей деятельности насильственное, посредством организации вооруженного восстания, изменение установленного в России основными законами образа правления на демократическую республику.

Тем же приговором признаны виновными: 1) крестьянин Московской губернии, Рузского уезда, Судниковской волости, деревни Дубосекова, Егор Алексеев Стогов, 28 лет, – в том, что он 15 ноября 1905 года в гор. С.-Петербурге передал в целях распространения крестьянам Игнатовичу и Кудрявцеву из находившейся при нем пачки «Известий Совета Рабочих Депутатов» экземпляр N 7 этих «Известий», зная, что номер этот заключает в себе статьи, возбуждающие к бунтовщическим деяниям, именно содержащие призыв Совета Рабочих Депутатов к сознательным рабочим удесятерить революционную работу в рядах армии и немедленно приступить к боевой организации рабочих масс для последней всероссийской схватки «с кровавою монархиею, доживающею свои последние дни», призыв железнодорожников, обращенный к городскому пролетариату, объединиться с крестьянством в одну могучую революционную армию для окончательной борьбы, ведущей к победе, и т. д., и 2) крестьянин Воронежской губернии, Бобровского уезда, Васильевской волости, слободы Колодеевка, Николай Павлов Шевченко, 20 лет, – в том, что он в ночь на 7 ноября 1905 г. в городе С.-Петербурге по взаимному соглашению с другими лицами, с целью распространения номера седьмого «Известий Совета Рабочих Депутатов», заключавшего, заведомо для него, Шевченко, статьи, возбуждающие к бунтовщическим действиям, содержание каковых статей указано выше, принял участие в отпечатании в типографии «Нового Времени» означенного номера «Известий» во многих тысячах экземпляров, которые затем с ведома и согласия его, Шевченко, и были распространены другими лицами.

Обращаясь к определению поименованным лицам следующего им по закону наказания, Особое Присутствие находит, что преступное деяние, в совершении коего признаны виновными первые 15 подсудимых: Носарь, Бронштейн, Сверчков, Злыднев, Зборовский, Кнунианц, Авксентьев, Немцов, Киселевич, Фейт, Вайнштейн, Голынский, Комар, Шанявский и Симановский, является участием в преступном сообществе, по признакам своим соответствующем 1 ч. 102 ст. Угол. Улож.; нормальным наказанием за это преступление определена каторга по 16 ст. Угол. Улож. не свыше 8 лет. Признавая всех названных подсудимых заслуживающими снисхождения ввиду наличности уменьшающих их вину обстоятельств настоящего дела, Особое Присутствие, руководствуясь 53 ст. Угол. Улож., считает справедливым перейти к следующему роду наказания, а именно, – к ссылке на поселение, по 17 статье Угол. Улож. и сообразно с сим поименованных подсудимых: Георгия Степанова Носаря, 28 лет, Лейбу Давидова Бронштейна, 25 лет, Дмитрия Федорова Сверчкова, 23 лет, Петра Александрова Злыднева, 25 лет, Саула Шлемова Зборовского, 25 лет, Богдана Мирзоджанова Кнунианца, 29 лет, Николая Дмитрова Авксентьева, 27 лет, Николая Михайлова Немцова, 26 лет, Михаила Леонидова Киселевича, 30 лет, Андрея Юльева Фейта, 41 года, Семена Лазарева Вайнштейна, 26 лет, Исаака Львова Голынского, 24 лет, Эразма Сильверстова Комара, 25 лет, Федора Флорианова Шанявского, 61 года, и Арсения Арсеньева Симановского, 31 года, – лишить прав состояния и сослать на поселение в места, для того предназначенные, с последствиями по 34 и 35 ст. ст. Угол. Улож. Ввиду того, что для осужденных Сверчкова, Авксентьева и Шанявского означенное наказание сопровождается потерею дворянства, а для Шанявского – также потерей чина надворного советника и знаков отличия, настоящий приговор по вступлению его в законную силу по отношению к Сверчкову, Авксентьеву и Шанявскому должен быть представлен через министра юстиции на усмотрение Его Императорского Величества.

Что же касается подсудимых крестьян Егора Стогова и Николая Шевченко, то преступления, в коих они признаны виновными, составляя распространение преступных изданий заведомо об их содержании, возбуждающем к учинению бунтовщического деяния, предусмотрены 1 п. 1 ч. 129 ст. Угол. Улож., нормальным наказанием за которое законом установлена ссылка на поселение по 17 ст. того же Уложения. Признавая Стогова и Шевченко наравне с прочими подсудимыми заслуживающими снисхождения, ввиду наличности смягчающих их вину обстоятельств, Особое Присутствие при определении им наказания от 17 ст. переходит на основании 53 ст. к следующему роду наказания, а именно – к заключению в крепости по 19 ст., определив таковое в размере: для Стогова – одного года и шести месяцев, а для Шевченко – одного года, при чем, ввиду недостижения Шевченко совершеннолетнего возраста (родился 2 января 1886 года), означенный годичный срок в силу 3 п. 57 ст. Угол. Улож. должен быть сокращен на 1/3 и сводится к 8-месячному заключению в крепость, принимая далее во внимание, что по сему делу Стогов содержится под стражею с 3 декабря 1905 года по настоящее время, а Шевченко содержался под стражею с 3 марта по 22 июня 1906 г., – Особое Присутствие признает справедливым на основании 54 ст. Угол. Улож. засчитать им в срок определенного им лишения свободы время предварительного их заключения: Стогову – 10 месяцев 16 дней, а Шевченко – 3 месяца 19 дней.

Все вышепоименованные 17 подсудимых тем же приговором Особого Присутствия признаны невиновными по предъявленному им обвинению в совершении ими преступления, предусмотренного 1 ч. 101 ст. Угол. Улож., а Стогов и Шевченко – также невиновными в совершении преступления, указанного 1 ч. 102 ст. Угол. Улож., ввиду недоказанности совершения ими упомянутых деяний, вследствие чего они должны быть по этим обвинениям признаны по суду оправданными на основании 1 п. 771 ст. Уст. Угол. Суд.

Наконец остальные 12 подсудимых: дворянин С.-Петербургской губернии Владимир Владимиров Коссовский, 22 лет, крестьянин Орловской губернии, Малоархангельского уезда, Преображенской волости, села Куракина, Константин Яковлев Мосалев, 35 лет, крестьянин Владимирской губернии Шуйского уезда, Васильевской волости, деревни Меньшикова, Зиновий Никандров Бабин, 23 лет, крестьянин Костромской губернии, Галичского уезда, Нагатинской волости, деревни Кожухово, Николай Гурьев Полетаев, 33 лет, крестьянин С.-Петербургской губернии, Новоладожского уезда, Глажевской волости, села Глажева, Алексей Николаев Расторгуев, 29 лет, крестьянин Нижегородской губернии, Ардатовского уезда, Ореховской волости, села Беловатова, Федор Васильев Сильверстов, 21 года, крестьянин Костромской губернии, Чухломского уезда, Коровской волости, деревни Ачипкина, Иван Иванов Бобров, 37 лет, крестьянин Могилевской губернии, Оршанского уезда, Барановской волости, деревни Ходолево, Алексей Анисимов Петров, 28 лет, крестьянин Московской губернии, Дмитровского уезда, Ильинской волости, деревни Живутино, Иван Данилов Красин, 22 лет, крестьянин Тверской губернии, Кашинского уезда, Брылинской волости, деревни Кульнево, Иван Иванов Луканин, 20 лет, с. – петербургский мещанин Алексей Михайлов Филиппов, 22 лет, и крестьянин Витебской губернии, Дриссенского уезда, местечка Освей, Иван Николаев Клейц, 20 лет, – признаны Особым Присутствием также невиновными за недоказанностью совершения ими преступных деяний, в коих они обвинялись, а потому они должны быть по сему делу признаны по суду оправданными на основании 1 п. 771 ст. Уст. Угол. Суд.

Судебные по сему делу издержки, согласно правилам, изложенным в 976 – 999 ст. ст. Уст. Угол. Суд., надлежит обратить на имущества осужденных по 1 ч. 102 ст. Угол. Улож., лишенных прав состояния, Носаря, Бронштейна, Сверчкова, Злыднева, Зборовского, Кнунианца, Авксентьева, Немцова, Киселевича, Фейта, Вайнштейна, Голынского, Комара, Шанявского и Симановского поровну с круговой ответственностью, а при недостаточности означенных имуществ для взыскания с них судебных издержек, таковые должны быть приняты на счет казны. На осужденных же по 1 п. 1 ч. 129 ст. Угол. Улож. Стогова и Шевченко судебные издержки по сему делу возложены быть не могут, так как они оправданы по первоначально предъявленным им обвинениям по 1 ч. 101 ст. и 1 ч. 102 ст. Угол. Улож., а свидетели, показания которых относятся к преступлению, предусмотренному 1 п. 1 ч. 129 ст. Угол. Улож., в коем они признаны виновными, проживали в С.-Петербурге, и явка их по настоящему делу в суд не была сопряжена с выдачей им путевых и суточных денег.

Ввиду того, что дело это в отношении 22 подсудимых, к судебному разбирательству не явившихся, остается неразрешенным и дело о них подлежит отдельному рассмотрению, все вещественные доказательства, как могущие иметь значение при обсуждении их виновности, надлежит оставить при деле.

Из числа осужденных настоящим приговором лиц Эразм Комар, на основании вошедшего в законную силу приговора Особого Присутствия С.-Петербургской Судебной Палаты от 6 марта 1906 г. как признанный виновным в преступлении, предусмотренном 3 п. 1 ч. 129 ст. Угол. Улож., подлежал заключению в исправительный дом на один год и шесть месяцев с последствиями, указанными в 30, 34 и 35 ст. ст. Угол. Улож. Принимая во внимание, что ныне подсудимый Эразм Комар приговорен к более тяжкому наказанию, а именно – к ссылке на поселение, с узаконенными последствиями, Особое Присутствие признает, что вышеупомянутый приговор от 10 марта 1906 года на основании 60 ст. Угол. Улож. должен считаться поглощенным настоящим состоявшимся по отношению к Эразму Комару приговором и в части, касающейся личной ответственности Комара, должен быть оставлен без исполнения.

Ввиду всего изложенного С.-Петербургская Судебная Палата в Особом Присутствии с участием сословных представителей определяет: 1) подсудимых: кандидата юридических наук сына крестьянина Георгия Степанова Носаря, 28 лет, сына колониста Херсонской губернии, Елисаветградского уезда, колонии Громоклея, Лейбу, он же Лев, Давидова Бронштейна, 25 лет, дворянина Воронежской губернии, Дмитрия Федорова Сверчкова, 23 лет, крестьянина Орловской губернии, Елецкого уезда, Степановской волости, деревни Орановки, Петра Александрова Злыднева, 25 лет, одесского мещанина Саула Шлемова Зборовского, 25 лет, шушинского мещанина Богдана Мирзоджанова Кнунианца, 29 лет, дворянина Пензенской губернии Николая Дмитриева Авксентьева, 27 лет, ремесленника города Тулы Николая Михайлова Немцова, 26 лет, с. – петербургского мещанина Михаила Леонидова Киселевича, 30 лет, сына надворного советника Андрея Юльева Фейта, 41 года, курского мещанина Семена Лазарева Вайнштейна, 26 лет, ногайского мещанина Исаака Львова Голынского, 24 лет, минского мещанина Эразма Сильверстова Комара, 25 лет, надворного советника, потомственного дворянина Федора Флорианова Шанявского, 61 года, и сына надворного советника Арсения Арсеньева Симановского, 31 года, – признав виновными в преступлении, предусмотренном 1 ч. 102 ст. Угол. Улож., лишить прав состояния и сослать на поселение с последствиями по 34 и 35 ст. ст. Угол. Улож.; тех же подсудимых по обвинению в преступлении, предусмотренном 1 ч. 101 ст. Угол. Улож., считать по суду оправданными; 2) подсудимых: крестьянина Московской губернии, Рузского уезда, Судниковской волости, деревни Дубосекова, Егора Алексеева Стогова, 28 лет, и крестьянина Воронежской губернии, Бобровского уезда, Васильевской волости, слободы Колодеевки, Николая Павлова Шевченко, 20 лет, – признав виновными в преступлениях, предусмотренных 1 п. 1 ч. 129 ст. Угол. Улож., заключить в крепость: Стогова – на один год шесть месяцев, Шевченко – на восемь месяцев, засчитав им в сроки этих наказаний из времени, проведенного в предварительном заключении, Стогову – десять месяцев шестнадцать дней, Шевченко – три месяца девятнадцать дней; тех же подсудимых по обвинению в преступлениях, предусмотренных 1 ч. 102 и 101 ст. ст. Угол. Улож., считать по суду оправданными; 3) подсудимых: Владимира Коссовского, Константина Мосалева, Зиновия Бабина, Николая Полетаева, Алексея Расторгуева, Федора Сильверстова, Ивана Боброва, Алексея Петрова, Ивана Красина, Ивана Луканина, Алексея Филиппова и Ивана Клейца, признав невиновными в преступлениях, предусмотренных 1 ч. 102 и 101 ст. ст. Угол. Улож., считать оправданными; 4) судебные издержки обратить на имущества всех осужденных по 1 п. сего приговора поровну с круговою ответственностью, а при недостаточности означенных имуществ к платежу издержек принять последние на счет казны; 5) вещественные доказательства оставить при деле; 6) настоящий приговор по отношению к Сверчкову, Авксентьеву и Шанявскому по вступлении его в законную силу представить через министра юстиции на Высочайшее благоусмотрение; 7) приговор Особого Присутствия С.-Петербургской Судебной Палаты о Комаре от 10 марта 1906 г. признать поглощенным настоящим приговором и в части личной ответственности Комара – не подлежащим исполнению.