Книга: Слово о словах - Лев Успенский

Наверное, так и должно быть, если книга пишется для детей. И не только для детей, но также для людей в исследуемом вопросе не слишком искушенных. А в те времена, когда Успенский написал свою книгу - начало-середина 50-х, страна еще только-только преодолела порог значительной неграмотности, и огромный процент взрослого населения не знал почти ничего о лингвистике и языкознании. И здесь так кстати пришелся труд Льва Васильевича.

Конечно, учитывая эпоху, он не свободен от политических клише, ссылки на Владимира Ильича, роль партии в сохранении и обогащении русского языка, все это в книге присутствует. Но не знаю, как кого, а меня это не раздражало, скорее вызывало какое-то чувство ностальгии по тем временам, когда было принято в каждом издании хотя бы разок но сослаться на руководящую роль и глубокий вклад.

Не согласен я и с, мелькавшем в других рецензиях, утверждением, что книга устарела. Если в этом качестве рассматривать уже озвученный мною политический аспект, то безусловно, но, если речь заходит о речи :), то за последние полвека история языка не изменилась, кардинальные вопросы его развития тоже.

Я бы хотел обратить внимание на другой аспект, я читал книгу первый раз, но было ощущение, что я перечитываю что-то до боли знакомое. Задумался, в чем же дело? И тогда я вспомнил, что, оказывается, львиная (все-таки автор - Лев) доля примеров, приведенных в книге, мне уже знакомы с тех времен, когда одной из моих настольных книг был, кажется, 11 том "Детской энциклопедии" 1970-х годов издания "Литература и языкознание". Так вот почти каждая глава книги Успенского составляла основу для статей энциклопедии.

Сейчас у меня нет под рукой того тома энциклопедии, но уверен, что одним из авторов и составителей там будет указан Л. В .Успенский.

Я с самой неподдельной радостью окунулся снова в мир слов, так вкусно и аппетитно представленный в книге. С огромным интересом читались страницы, посвященные диалектам, мне особенно близкая тема - я вырос на Брянщине, которая славится своими говорами. Вот там, действительно "что весь, то речь, что сельцо, то словцо". И, хотя примеры, приведенные Успенским, в основном касаются псковских и новгородских говоров, у нас - на Брянщине - он бы нашел еще больше материала.

Вот пара примеров. Моя бабушка пишет письмо внукам (моим двоюродным), которые жили тогда в Кустанае: "Яблок сёлета напукало богато, пуню починили". Они ничего не поняли, а значило это: "яблок в этом году нападало много, сарайчик для поросёнка починили".

Или вот. Приехала работать в районную больницу молодой врач откуда-то из других краев, на приём приходит местная бабулька: "Доченька, кавзанулась с ганок, сяредину забила, клюшня болит". Потребовался перевод медсестры: "Поскользнулась на высоких ступеньках, ушибла спину, бедро болит".

Еще один штришок к вопросу о родстве русского и украинского языков. В 1989 году я с другом на байдарке прошел по Десне от Брянска до Новгород-Северского, говор менялся от деревни к деревне, но везде это были варианты диалекта. Приплыв в конечный пункт, мы так и не услышали чистой украинской речи, новгородцы говорили приблизительно так, как и жители любого райцентра Брянщины.

Книгу Успенского стоит иметь в личной библиотеке и время от времени перечитывать, это будет только на пользу.

Что касается лично меня, то мне очень польстило, что мы с автором родились в один день - 27 января, именно поэтому я и взял его книгу в январском туре "Урока литературоведения".

Пламенные призывы нашей великой партии запечатлены навеки в горячих и мудрых словах. Словами всех языков мира изложены светлые идеалы коммунизма. Строить грядущее счастье, оборонять будущее Родины и всего человечества от ненавистных врагов, сокрушать тяжкие заблуждения прошлого, радоваться и грустить, делиться с другими своей любовью и своим гневом мы способны только при помощи слов. А слова составляют язык.

Не хочу обвинять Успенского - вряд ли человек дореволюционной закалки (и совсем не пролетарий) вставлял эти пассажи в книгу, написанную в 50-е годы, по своей воле. Но сейчас они навязают в зубах. И это бла-бла-бла ладно, но вот когда идут уже более пафосные истории, типа

Царские правители отлично видели все, что «творил» твердый знак. И тем не менее они всячески заступались за него. Почему? Да, пожалуй, именно потому отчасти, что он делал книгу чем-то более редким, более дорогим, отнимал ее у народа, прочным забором вставал между ними и знанием, черным силуэтом заслонял ясный свет науки. Им того и хотелось.

А Советская власть не могла потерпеть этого даже в течение года. Уже в 1918 году буква-паразит испытала то, что испытали и ее хозяева-паразиты, бездельники и грабители всех мастей: ей была объявлена решительная война. Не думайте, что война эта была простой и легкой. Люди старого мира ухватились за ничего не означающую закорючку «ъ» как за свое знамя[51].

Правительство приказало уничтожить эту букву везде, где только она стояла понапрасну, оставив ее, однако, в середине слов в качестве «разделителя». Казалось бы, кончено. Но противники уцепились даже за эту оговорку.

В типографских кассах под видом разделителя было оставлено так много металлических литер «ъ», что буржуазные газеты и брошюры упорно выходили с твердыми знаками на конце слов, несмотря на все запреты.

Пришлось пойти на крайние меры. Против буквы вышли на бой люди, действия которых заставляли содрогаться белогвардейские сердца на фронтах, – матросы Балтики. Матросские патрули обходили столичные петроградские печатни и именем революционного закона очищали их от «ера».

И еще, обратите внимание на подбор лексики:

Так, на Западе кое-где и теперь (правда, все реже и реже) последыши прошлого издают еще книжки и газетки, в которых "царствует" старая орфография: с "твердым знаком", с "и с точкой", с "фитой" и "ижицей". Там до сих пор говорят о "миропомазанных" самодержцах, вспоминают "святаго" Георгия и других "заступниковъ".

В детстве (особенно в нашем детстве, в 90-е, когда поглощались книги как советской, так и новой идеологии) - это как-то виделось нормально, а сейчас, после занятий по дискурсу и вообще во взрослом возрасте, уже режет глаз. Еще набрала много цитат, показывающих, что даже за 60 лет информация о языке, да и о мире, может отчасти устареть.

Вот древнееврейский язык, почти позабытый и оставленный нынешними евреями,** тот близко родствен и арабскому, и коптскому, и другим семитическим языкам. ** За исключением тех, что живут в государстве Израиль; там он является государственным языком.

Позабытый, ага.

Или вот знаменитый фрагмент

Вы идете где-либо по глухому лесу, вдоль реки, впадающей в Белое море. Тропка змеится вперед. И вдруг из-за вековой ели какой-то дедка дружелюбно кричит вам: "Эй, друг! Туды не ходи: там няша!" Что подумаете вы при этом? Вы подумаете: "Дед либо нерусский, либо шутник! "Няша"! Скажите на милость! Что это: "бука", "бяка"? Нашел чем стращать!" Но не теряйтесь в догадках; спросите в любой северной деревне и узнаете: нет, "няша" не "бука". "Няша" -- на местном наречии болото. А соваться в болото действительно не к чему. Слово "няша" известно только на Крайнем Севере. Ни рязанец, ни орловец его не поймут

Стоит отметить и вот что: с отменой в крупных городах автомобильных сигналов и само звукоподражание "би-би" и производный от него глагол "бибикать" потеряли свою, так сказать, актуальность и распространенность: сейчас в Москве или Ленинграде вы редко услышите их.

Вот сейчас все говорят - это от летчиков, это от военных. А в 50-е годы употреблению слова "крайний" было другое объяснение.

Тысячи людей говорят: "Кто тут крайний?", подойдя к очереди за газетами. Языковед обязан понять, что это словоупотребление не может быть признано правильным и литературным. Если на вопрос: "В каком вагоне ты едешь?" вы ответите: "В крайнем!", у вас сейчас же потребуют разъяснить: от начала или от конца поезда, в первом или в последнем? У каждого ряда предметов по крайней мере два края, и слово "крайний" стало употребляться тут по нелепому недоразумению, ибо обычному слову "последний" в некоторых говорах народной речи придается неодобрительное значение -- "плохой", "никуда не годный": "Опоследний ты, братец мой, человек!"

Приведу для примера слово "мойка". Мы его знаем теперь чаще в составных словах -- "судомойка", "поломойка", "головомойка". Само по себе оно в общенародном правильном языке, пожалуй, и не встречается (и примечание) В квартирах новых домов ставят на раковинах специальный прибор, именуемый "мойка для посуды".

Из примеров:

"Машину ленинградской марки можно купить и не смотря".

Я вообще не знаю такой марки!

Нам-то сейчас представляется, что слово "кувырком" отвечает на один-единственный вопрос: как? Каким образом? Но не могло ли раньше оно отвечать и на другой вопрос: чем? Если это верно, в то время должно было существовать слово "кувырок". "Чем ты меня хочешь порадовать?" -- "Да вот новым кувырком!"

Несколько раз перечитывала этот абзац, все не могла поверить, что когда-то слова "кувырок" в узусе не было О_о

Мой друг -- уроженец Пскова. Что же он - псковец? Отнюдь нет: он пскович! Ни один русский человек не сделает такой смешной ошибки, не назовет псковича псковцем.

Тут я прямо зависла. Я русская, у меня родственники из-под Пскова, я уже читала эту книжку, но про псковича я бы не вспомнила никогда)) При этом я загуглила и сейчас даже сами псковичи не всегда знают, что они псковичи.

Это, по меньшей мере, так же нелепо, как если бы у вас появился приятель, претендующий на то, чтобы его звали то Петей, то Аннушкой!

Здесь я просто похихикала.

Но вообще это я так, на самом деле в этой книге куча интересных вещей, она мне не раз помогала отвечать на вопросы в ЧГК. Я просто сейчас выписывала то, что пропустила или чему удивилась.

Восторженность автора лично меня пугала большую часть пути, но это мои личные заморочки, я просто довольно настороженно отношусь к экзальтированным людям, извините.

Перечислить, все, что мне понравилось, заинтересовало, удивило в книге, просто невозможно. В произведении "Слово о словах" автор рассказывает о различных явлениях в языке, о происхождении слов. Большой плюс произведения в том, что все свои рассказы автор подкрепляет примерами из большого количества языков. В "Ты и твое имя" содержится много интересных фактов о фамилиях и именах.

Пожалуй, единственный минус книги - это ее идеалогическая окраска, ведь книга написана в 60е годы. Во-первых, на всем протяжении книги нас преследуют ссылки на самых главных философов в истории человечества - Маркса и Энгельса - которые доказали все на свете, показали нам луч света в темном царстве, сформулировали чуть ли не все теории языкознания, которые сразу стали аксиомами.

Во-вторых, часто попадаются гневные реплики в адрес церкви и государства (естественно, государства российского, царского). Например, такая:

Царские правители отлично видели все, что «творил» твердый знак. И тем не менее они всячески заступались за него. Почему? Да, пожалуй, именно потому отчасти, что он делал книгу чем-то более редким, более дорогим, отнимал ее у народа, прочным забором вставал между ними и знанием, черным силуэтом заслонял ясный свет науки. Им того и хотелось. А Советская власть не могла потерпеть этого даже в течение года. Уже в 1918 году буква-паразит испытала то, что испытали и ее хозяева-паразиты, бездельники и грабители всех мастей: ей была объявлена решительная война. Не думайте, что война эта была простой и легкой. Люди старого мира ухватились за ничего не означающую закорючку «ъ» как за свое знамя.

В-третьих, языковые примеры в книге тоже часто окрашены в красный цвет:

Но прочитать в газете: «Инвалид труда Кунигунда Горшкова выступила с рационализаторским предложением», — и странно, и немного смешно. «Брунгильда Павлова получила двойку…» «Эсмеральда Ванина купила калоши…»

И еще один момент, забавный. С момента выхода книги прошло немало лет, и теперь некоторые из высказываний или примеров автора вызывают недоумение или улыбку. Я, например, никогда не встречала пса по кличке Руслан, а вот друзей Русланов у меня много:

Назвать мальчика Ратмиром можно, а Русланом— нет. В чем дело: оба имени почерпнуты ведь из одного запаса? Да, но слово Руслан уже давно успело стать для нас «собачьим» именем: так часто зовут псов. Дайте его сыну — и в школе начнут дразнить мальчишку. Полканом, если не Барбосом, это уж как пить дать.

А, в целом, замечательное произведение, в котором каждый читатель, я уверена, найдет для себя много интересного.

В "Слове о словах" обо всём рассказывается понемногу: о родстве языков, об этимологии, о словарях и учёных, о происхождении этнохоронимов, фамилий и т.д. Предельно широкое и не очень глубокое погружение, как раз то, что надо для читателя с самым крошечным уровнем подготовки по теме (например, для подростка). Прочитать все главы, а потом уже выбрать то, что показалось наиболее интересным — кстати, у того же Успенского есть другие книги, которые как раз посвящены отдельным более глубоко освещённым вопросам. Наверное, я когда-нибудь к ним обращусь, потому что несмотря на давность написания, актуальности большинство вещей не потеряло.

…понадобилось могучее воздействие Великой Октябрьской социалистической революции, чтобы упразднить букву «ять»…

Или же читая о букве Ъ:

Против буквы вышли на бой люди, действия которых заставляли содрогаться белогвардейские сердца на фронтах, - матросы Балтики. Матросские патрули обходили столичные петроградские печатни и именем революционного закона очищали их от «ера».

Еще очень не понравился тон всезнающего рассказчика со стороны автора. Но, слава богу, он проскальзывал не очень часто.

Подобных вопросов я могу задать вам сотни. Но ответить на их вы, безусловно, не сможете.

Нет, я, конечно, не утверждаю, что я могу ответить на эти вопросы, но такое высказывание во мне, как в читателе, вызывает справедливое возмущение. Но, на мой взгляд, достаточно с недовольствами, ведь даже вместе со всеми недостатками книга всё же заслуживает внимания. Безусловно, автор – профессионал в своем деле. Сказать, что это не так, значит обмануть. В книге, возможно, и нет чего-то такого, что кардинально изменит ваше представление о той или иной области языкознания, но интересные, довольно занимательные факты помогут, по крайней мере, расширить ваш кругозор. Так, мне было интересно узнать, что «спасибо» произошло от сокращенного «спаси (тебя) бо(г)», а знакомое нам всем слово «идиот» оказалось греческим словом «идиотэс», которой означало всего лишь простого человека. Зная лишь понаслышке о том, что в китайской речи очень важна интонация, только сейчас я узнала о том, что этих интонаций всего четыре, а одно и тоже слово, по-разному произнесенное, может обозначать абсолютно разные слова.

МА – произнесенное в первом тоне значит – мать МА – во втором – конопля МА – в третьем – либо агат, либо муравей МА – в четвертом – переводится как глагол «браниться»

И таких занятных фактов можно перечислить очень много, почти всю книгу, но я на этом остановлюсь. Таким образом, если вам интересно прочитать что-нибудь о русском языке, что-нибудь качественное и интересное, но при этом не заставляющее вас сталкиваться с непонятными научными терминами и текстом, написанным сухим, исключительно профессиональным языком, то «Слово о словах» Льва Успенского – это то, что вам нужно.