Текст книги "Убить Бенду"

– Может. Сообщи мне свое решение.

– Что, прямо сразу? – Юлий теребил узду. – А подумать?

– У тебя было достаточно времени на раздумья.

– Но...

– Или я решу за тебя.

– Нет! – Парень дернулся, поднял голову. – Подождите, я сейчас!

Один! Один! Полная свобода! Куда идти, кому он нужен? Почему, зачем попался он треклятому колдуну Бенде, почему не сдох тогда?!

Глаза Юлия бегали, взгляд не мог задержаться ни на одном предмете, выдавая полное смятение. Рыцарь ждал.

– Я же нищий! Бродяга! – воскликнул наконец Юлий.

– Я тоже нищий бродяга, – сердито заметил Арчибальд. – У меня нет дома – советую учесть. Я странствующий рыцарь, зарабатываю мечом и копьем. Не золотые горы.

– Но вы же благородный!

– И могу посвятить тебя в рыцари.

– Нищего безродного бродягу? Попрошайку с площади?

– Рыцарством награждают за личную доблесть, а не за имя дедов! – вспыхнул Арчибальд. – С такими мыслями, как у тебя, награды не заслужить!

Юлий вжался в седло, как будто ища защиты у лошади. Кобыла повернула голову и ткнулась мордой молодому человеку в коленку. Юлий вздрогнул от этого неожиданного движения, дернул повод. Лошадь всхрапнула.

– Я знаю. – Юлий похлопал ее по шее, успокаивая. – Но я...

– Долго мы еще будем здесь торчать? – рявкнул Арчибальд. – Советую также вспомнить, что у меня тяжелая рука!

* * *

Спаситель шагал широко, свободно, рукой отводил ветки. Девушка семенила следом, дергая подол, когда тот цеплялся за кусты или корни. Они шли в глубь леса, чтобы позже свернуть к холму, который совсем недалеко, но если идти к нему прямо сейчас, можно наткнуться на Канерву а Алиции этого совсем не хотелось. Насчет Бенды девушка не знала. Она высказалась вслух в том духе, что ему, наверное, тоже не стоит пересекаться с бывшим главным егерем. Но не решилась уточнить, только ли Канерва имеет к Бенде претензии или Бенда тоже хочет предъявить лорду Мельсону счет, поэтому, возможно, как раз жаждет встречи. А почему тогда он так тихо сидел на дереве, не проявил себя, не... Может быть, из-за нее? В этом месте своих суматошных размышлений Алиция взглянула на словно бы светящегося изнутри (или снаружи?) странного молодого человека, красивого почти женской красотой... Из-за нее? Это весьма вероятно!

Найдя в собственной привлекательности душевную опору, фрейлина немедленно попросила сопроводить ее ко входу в... В общем, в ту сторону. Только чтобы не столкнуться со стражниками. А? Молодой человек будет столь любезен? И Алиция улыбнулась самой очаровательной улыбкой.

«Молодой человек» в ответ молчал так долго, разглядывая девушку, что она забеспокоилась. Или она ошиблась, или, может, у нее одежда не в порядке? Платье порвалось, прическа растрепалась, краска на лице смазалась?

Когда девушка собралась уже повторить вопрос, прозвучал ответ:

– Что ж, все складывается ожидаемым образом.

Правильные черты – прямой небольшой нос, четкий обвод рта, темные тонкие брови – выразили удовольствие. Алиция поймала себя на том, что мысленно примеряет на Бенду платье. Ей показалось, что из него получилась бы интересная амазонка. Однако девушка с возмущением отогнала эти мысли. «Он такой... мужественный!» – воскликнула она мысленно, когда «молодой человек» повернулся – полное скрытой силы движение. Ей захотелось прильнуть к источнику этой силы, но вместо этого пришлось, подобрав подол, пуститься в путь за Бендой.

Глава шестая

Алиция очень скоро устала. В ботиночках из тонкой кожи, предназначенных для танцев, в тяжелом платье с широким подолом, который постоянно за все цепляется – за пни, коряги, сучки, ветки... Год назад, когда еще жила у отца в замке, она каждый день ходила в дальнюю деревню и сама притаскивала оттуда две корзины фруктов или другого нехитрого крестьянского подношения. Легко! Но с тех пор привыкла, что под ногами ровный каменный пол, покрытый мягким ковром, что ходить надо в худшем случае из одной башни дворца в другую. А танцевать – это же сплошное удовольствие! Совсем не то, что перепрыгивать через поваленные деревья, спотыкаться о кочки и корни, да еще паутина попадается обязательно перед самым лицом! И приходится соскабливать ее с щек и носа, стараясь ругаться про себя, чтобы красавец мужчина перед ней не услышал...

Так как почти все силы девушки уходили на преодоление препятствий, разговаривать она уже не могла. Хотя язык так и чесался! Однако ее спутник с самого начала взял такой темп, что она могла думать только о дыхании. Но это же представить только – колдун! Чертова паутина, опять в лицо!..

Наконец девушка взмолилась:

– Пожалуйста, остановись! Давай отдохнем! Я больше не могу!

– Есть хочешь? – спрашивает Бенда через плечо.

– Хочу! – Она зверски проголодалась: ничего не ела со вчерашнего обеда. Только перед дорогой сунула в рот кусочек пирога, да когда это было!

– Поищем место, – соглашается Бенда.

Девушка прислонилась к смолистому шершавому стволу сосны, глубоко вдыхая ртом лесные ароматы. Немного кружилась голова. Солнце уже высоко... Отдышавшись, она поплелась дальше.

Огромный валун, покрытый мхом, стоял на краю заросшего папоротниками углубления в земле. На камень упало старое дерево, да так и осталось лежать, зацепившись за него ветвями. Листья пожелтели, высохли, но еще держались. Алиция с удовольствием опустилась в тени валуна на выступающий из травы ствол.

– Уф... Вот это денек!

Бенда, скинув с плеча пустой заплечный мешок, садится на корточки. На освобожденном от травы пятачке лежит немного хвороста, и девушка с любопытством следит за руками Бенды, ожидая, когда начнется колдовство. Однако Бенда развязывает мешок, сует туда руку – Алиция готова была поклясться, что мешок пуст! – и вынимает кресало и кремень. Удар, другой, брызгают искры – сушняк занимается. Маленький огонек появляется на веточках, исчезает, оставив потемневшие дымящиеся кончики, и тут же вспыхивает вновь, бежит по тоненьким сухим палочкам, сначала прижимаясь к ним, но постепенно вырастая и охватывая одним языком целую ветку.

Алиция как раз собиралась спросить, где же они возьмут еду, но после фокуса с костром молча, с жадным любопытством, уставилась на мешок. Тот лежал, почти не приминая траву. Это одна ткань, больше ничего, сплетенные нитки да веревка на горловине.

Бенда тем временем встает и отходит за деревья, бродит вокруг полянки, часто наклоняясь, – собирает сушняк.

Алиция наблюдала с интересом, ожидая, когда колдун займется мешком.

Жаркий костерок запылал около ног, и она отодвинулась.

Бенда вынимает из пустого мешка закопченный котелок, пару деревянных ложек, плотно набитый полотняный мешочек; завернутый в тряпицу белый хлеб, половину каравая, совсем маленький глиняный горшочек, горлышко которого закрыто бумажкой, а бумажка перевязана тонкой бечевкой; льняное вышитое полотенце, порядком истрепанное; крохотный мешочек, видимо с солью, большой нож, глиняную бутыль и два деревянных стакана. Расстилает на траве около ствола, где сидит Алиция, полотенце, раскладывает на нем все, кроме котелка. Насыпает в чугунок горсть гречки и уходит за валун. Алиция некоторое время сидит, тупо глядя перед собой. Если б кто увидел фрейлину в этот момент, вряд ли влюбился бы в нее. От этой нечаянной мысли девушка очнулась и обвела взглядом полянку. Она, увы, не спала.

«К счастью!» – тут же одернула она себя. Надо же, какие бывают на свете чудеса. Мало того что спасли, так еще сейчас накормят до отвала! Гречневая каша! Девушка готова была есть сырую репу.

Бенда возвращается с котелком, в котором плещется вода, ставит его боком в костер, берет нож, отходит – девушка слышит удары лезвия по дереву – и возвращается с парой рогатин. Втыкает их в землю, продевает под ручку посудины палку и подвешивает котелок над огнем, садится рядом с девушкой на бревно, рядом с костром. Скоро крупа в воде начинает фонтанчиком подниматься со дна, по поверхности воды бежит рябь, появляются первые пузырьки. Божественный запах каши дразнит голодный желудок. Алиция так захвачена происходящим, что совершенно забывает о намерении подробно расспросить случайного спутника. Она смотрит, как кипит вода, как мечутся в ней крупинки, как пузырьки взрывают крупу на дне... Но вот бурление замедляется: крупа разбухла, отяжелела и уже кое-как шевелится в малом количестве воды – так едва поводит плавниками в ведре снулая рыба.

Горячую с маслом кашу, пар от которой поднимался в лицо, ели прямо из котелка. Алиция быстро приспособилась и лихо работала деревянной ложкой. Наевшись – она позволила себе наесться, чего и быть не могло во дворце, где первой заботой была фигура, – девушка облизала ложку и спросила:

– Как вам это удается?

Бенда разливает темную жидкость из глиняной бутыли.

– Что именно? – Приподнимает горлышко, и от льющейся с высоты струи в деревянном стакане вскипает пена. – Это?

– Ах нет, вот это. – Девушка ткнула пальцем в мешок. – Он же пустой. А вы из него столько достали!

– Это глубоко философский вопрос, – улыбается Бенда и подает ей один бокал.

Жидкость оказалась прохладным гранатовым соком. Морщась, Алиция сделала несколько глотков: сок был довольно кислый.

Она уже заметила, что когда Бенда улыбается, все вокруг как будто озаряется светом. Ей казалось, что это не солнце вышло из-за валуна, а Бенда светит прямо в лицо.

– Я изучала философию, – смело соврала Алиция. – Но при чем здесь она, разве это не колдовство?

– Если умение рук называют волшебством, почему умение духа не назвать так же?

– Что?

– Можете считать колдовством, а я предпочитаю верить, что это прозрение в суть хода вещей. – Бенда снова улыбается – и становится серьезным. – Не пора идти?

– Нет-нет, еще чуть-чуть! – Девушка, поежившись, обхватила руками плечи. – Я пока не отдохнула. – Она смотрела, как Бенда складывает вещи в мешок, который по-прежнему остается пустым. И вдруг кое-что вспомнила. – Ох, простите, ради бога, что с самого начала не сказала этого, я была так напугана, все случилось настолько неожиданно, настолько...

Бенда смотрит на нее с таким удивлением, что Алиция вынуждена пояснить:

– Спасибо вам.

– Не за что.

– Как это не за что? За мое спасение!

– Себя благодарите.

– Меня? За что? – не поняла Алиция.

– За спасение. За то, что любите жить.

– Но это же вы меня спасли!

– Вы так думаете? – Бенда поднимается и протягивает девушке руку

До холма было уже недалеко.

* * *

Ближе к вершине среди деревьев из земли выступал каменный зев. Валуны больше человеческого роста громоздились друг на друга, образуя проход наподобие городских ворот. Над головой нависал огромный камень. Между валунами – непроглядная тьма, оттуда веет холодом. Сквозь невысокую траву проглядывает кое-где мох, а кое-где кустики земляники. Деревья вокруг растут нечасто. Около пещеры высятся темные грабы, ниже преобладает можжевельник.

Воздух полнился запахами прелой высохшей листвы, иголок и смолы. За деревьями иногда начинала выводить трель одинокая пичуга, замолкала ненадолго – и снова за свое.

Солнце стояло в зените и нещадно палило землю. Везде царила жара; пропитанный горячими запахами травы, хвои и цветов воздух казался густым, как мятный ликер, только не было в нем прохлады и свежести мяты. Вокруг людей, стоило им остаться без движения, тучей закружились насекомые.

– Эй, мальцы, хоть бы мухов отогнали! – мотая головой, воскликнул Кривой. Сержик, мыча сквозь кляп, отмахивался от насекомых связанными руками, сидя под деревом.

– Молчать! – хмуро отозвался один стражник. Насупившись, он всматривался сквозь редколесье – не появится ли из пещеры лорд Мельсон, не подаст ли знак. Чтобы не пропустить этот момент, стражник не отрывал взгляда от полускрытого зеленью и ветками черного провала выше по склону.

– Мух-хов мы тебе кха-щас в кх-штаны напустим, – засмеялся с покашливанием другой стражник, невысокого роста, широкий в плечах. Будь он повыше, загородил бы Кривому солнце. Бандит пару раз попытался сдвинуться в тень стражника, но тот за каждым движением Кривого делал шаг – и солнце снова нещадно заливало голову и глаза бывшему главарю. – А? – обратился стражник к молодому солдату, караулившему беспокойного Сержика. Кривой недобро взглянул на низкорослого.

Солдатик сердито тыкал в Сержика копьем. Сержик дергал белобрысой, коротко стриженной головой, иногда ударяясь затылком о ствол, мычал, взмахивал связанными руками и на уколы почти не реагировал. Вернее, отвечал тем же мычанием и подергиванием, чем довел исполнительного конвоира до бешенства.

– Мля, да чего он крутится, ща я его проткну! – выдохнул тот сквозь зубы, замахиваясь. На рябом лице была написана такая злость, такое желание немедленно выполнить угрозу, столько ярости слышалось в голосе, что даже идиот Сержик замер – с занесенными над головой руками, хлопая бесцветными ресницами. Небесного цвета глаза бандита выражали недоумение и муку.

– Заткнитесь! – рявкнул первый стражник, наблюдавший за пещерой.

– Брось, – поддержал второй.

– Еще раз дернется – убью! – опуская копье, процедил солдатик. – Ублюдок хренов. Идиот.

– За то и взят, – пробормотал Кривой, скашивая взгляд через плечо на осторожно опускающего руки Сержика. Некоторое время в лесу слышались только сухой шелест травы да редкое щебетание птиц. – Што, нету? – спросил он наконец, когда наблюдатель, в очередной раз вытянув шею и ладонью прикрывая глаза от жгучего солнца, всмотрелся в переплетение ветвей.

– Тебе какое дело? Молчи, пока кляп не получил.

– Так-ха, а что, лорд Канерва не появился еще? – прокашлял низкорослый.

– Не видать.

– Мож, кто съе? – предположил Кривой.

– Заткнитесь оба!

Низкорослый помолчал, затем снова обратился к наблюдающему:

– Кх-слышь, Илю, а ну как и правда х-кха-съели?

– Типун тебе на язык! – Молодой стражник, сосредоточенно сверля взглядом притихшего Сержика, быстро перекрестился.

– Кажись, голоса? – пробормотал Кривой.

Все замолчали, вслушиваясь в шелест, треск, свист и щелканье, стараясь расслышать что-нибудь за ними. Время завязло в жарком воздухе, как в горячей карамели. Ничего не происходило. Все остановилось, застыло, только далекое пение малиновки, да насмешливый разговор скворца над головой, да тягучий, нескончаемый шум ветра в вершинах, да стук шишек, да шуршание можжевельника...

Первым не выдержал Илю, стражник, поставленный наблюдать и ждать сигнала.

– Подождите, я сейчас. Гляну, что да как. – Взяв копье наперевес, он присел и на полусогнутых осторожно двинулся к пещере вдоль поляны, не выходя на открытое место.

– Эк-ха-кха, куда же ж? – окликнул его низкорослый. Илю только рукой махнул, скрываясь в кустах, и вскоре появился с другой стороны. Негустой лес позволял свободно следить за его передвижениями.

– Ща вернется, – буркнул солдатик.

Сержик опять начал подергиваться, и, чтобы успокоить его, молодой стражник с такой силой прижал острие копья к горлу бандита, что тот наконец осознал опасность для жизни и вновь затих. Двигаться перестал, однако смотрел на конвоира с возмущением и непониманием.

– Че лыбишься? – не выдержал солдатик. – Достал, ясно? Одно движение – и ты покойник, болван.

– Што ты такой злой, голуба? – с мягкой укоризной обратился к нему Кривой, полуобернувшись. – Вишь, трудно мальцу. Непривычен к плену-то.

– А меня волнует? Убью, и вся недолга.

Невысокий стражник ткнул Кривого в основание шеи, на лоснящейся от пота коже появилось красное пятно. Бандит обернулся и пояснил уже ему:

– Мож, малец отлить хочет? Терпеть мочи нет?

– Пусть в штаны ссыт, – отозвался солдатик. – Че там Илю, возвращается?

– Э-кхе-нет! – выдохнул низкорослый. – Чтоб у нас-кха тут мочой воняло?

Молодой солдат со злобой пнул Сержика:

– Че, приспичило?

Сержик закивал, задвигал руками, упершись ногами в землю у ног стражника, попытался подняться по стволу... и свалился, опрокинутый грубым ударом в челюсть.

– Команды дергаться не было! – Солдатик вытер мокрый кулак о кожаную куртку. От резкого движения с его носа слетела капля пота и шмякнулась Сержику на подбородок. Сержик то ли икнул, то ли всхлипнул.

– Да ладно тебе, Шака, отведи парня за, кхе-кхе, куст.

– А королевских сокровищ ему не надо? – Солдат посмотрел в сторону пещеры и увидел, что первый стражник подбирается к выходу, мелко крестясь и вытягивая

шею. – Еж твою мать! – Смачно сплюнув, Шака ухватил Сержика за ворот и, одним движением подняв его, развернул в сторону от пещеры. – Топай, идиот! – И ткнул в спину копьем.

Сержик, качнувшись вперед, выпрямился, выставив ногу, и с мычанием изогнул руки: как, мол, он со связанными-то?

– Пошел! – прикрикнул Шака. – Справишься! Я тебе штаны снимать не буду!

Подталкиваемый хмурым охранником, Сержик проковылял за широкий куст боярышника.

– Вертается дружок-то ваш? – Кривой, заломив кисти и отвернув подбородок вправо, почесал левое ухо. Его конвоир, кашлянув, посмотрел на пещеру.

Стрельнув глазами по сторонам, Кривой накренился, схватился за древко копья у основания наконечника и резко опрокинулся на бок, выкручивая оружие из рук стражника. Тот дернулся вправо, но не удержал копье, и оно упало в траву. Сам стражник потерял равновесие. Стоя на одном колене, он зашарил перед собой, крича:

– Шака! Шака!

Кривой с усилием, от которого вздулись вены на тыльной стороне ладоней, поднял копье за наконечник и обрушил древко на голову стражника. Тот успел прикрыться локтем, однако тяжелое дерево снесло не защищенный ни железом, ни толстой кожей сустав. Солдат упал на четвереньки. Второй удар сбил его на землю. Кривой размахнулся и снова опустил древко на голову пытающегося встать стражника.

Из-за боярышника мчался Шака, следом выскочил Сержик со спущенными штанами.

– Задержи того! – крикнул Кривой, бросаясь на поверженного стражника и начиная душить его.

Сержик побежал за Шакой, но запутался в штанах и упал, вцепившись в пятку солдатика. Ботинок вывернулся из пальцев незадачливого бандита, Шака, выпустив копье, полетел носом в траву. Сержик схватил ругающегося на чем свет стоит стражника за ногу, навалился на нее всем телом. Сколько Шака ни дергался, бандита стряхнуть не получалось. На удары каблуком по затылку Сержик не реагировал, лежа тяжелым кулем. Стражник дотянулся до копья, приподнялся и уже приготовился вонзить его в обузу, но тут к ним подобрался Кривой. Размахнувшись, он опустил древко на голову молодого солдата.

Сержик не шевелился. Кривой, отбросив оружие, сел обмякшему служителю порядка на грудь и задушил его. Шака остался лежать с широко разинутым ртом, словно напоследок от души обматерил небо.

– Тащи в кусты, – велел Кривой. – Да штаны надень, не мельтеши чреслами.

Сержик, поднявшись на карачки, тупо смотрел на Кривого, который обыскивал мертвого.

– Ни ножичка, а? – бормотал бандит, шаря под плотной кожей куртки. – Ну все, тащи.

Сержик уже стоял на ногах, завязывал штаны.

– Он тя, голуба, не домогся? – посмотрел на парня с подозрением Кривой.

– Меня? А что, хотел? – Сержик покраснел. – Да я ему...

– Не зна, не зна... – Кривой тем временем обшаривал второе тело. – Во, глянь, оружье! – Он показал вынутый у мертвеца из-за пояса короткий толстый нож. – Для мине самое оно!.. Э, голуба, ты што творишь? В кусты его, пока кто другой не прибег! Слышь, голуба?

Сержик пинал тело Шаки, которое от каждого удара подпрыгивало, и приговаривал:

– Че, урод, понимаешь, кто тут болван? Понимаешь, сука? Я тебя мухам скормлю! Урод! Болван! Понимаешь, да?

Чтобы привлечь внимание парня, Кривому пришлось отвесить ему крепкую затрещину.

– Че такое, я не понял? – Сержик отскочил, пригнувшись и схватившись за голову.

– Тащи в кусты! – гаркнул Кривой. – И сам прятайся! Щас третий вернется!

Илю, пригибаясь, крепко сжимая копье, бежал по редколесью, огибал деревья и кусты, свободной рукой придерживая ветки. Остановившись у сосны, вокруг которой трава была примята, он выпрямился, огляделся, ворочая бритой головой на короткой шее. Полноватые губы приоткрылись, подбородок отвис, на блестящих от пота розовых щеках появились ямки.

– Эй, вы где? – спросил он, делая шаг в сторону раскидистого боярышника и поднимая копье. – Вылезайте, у меня приказ от лорда Канервы. Эй, слышите?

Кругом тишина, ни одного звука, даже птицы замолчали. Только ветер качает вершины – и они с неровным шелестом метут облака. Стражник застыл, вслушиваясь и невольно приседая.

Шорох справа. Илю быстро обернулся к яркому пятну зелени, заметив среди ветвей лицо. Но чье, не успел разобрать: сзади из-за дерева бесшумно вылетело древко копья, и на голову стражника обрушился сильный удар.

– Чего вертишься? – проворчал Кривой, тщательно вытирая нож о штаны мертвеца – несколько раз с силой провел по его бедру, чтобы лезвие снова заблестело. Из кустов высунулся бледный Сержик.

– Ты че, Аласт, я не понял? – проныл он. – Че не пришил его сразу, он же меня чуть не проткнул!

Кривой сплюнул и спрятал нож.

– Двигай, голуба, ближе к пещере, – велел он. – Бум ждать колдуна.

– Да на хрена нам этот урод? – Сержик вылез из кустов, отряхивая штаны. – Я не понял, че тебе понадобился этот поганый сморчок? В подземелье – и ходу в город! Мочим лорда, и все, я не понял!

Кривой поманил молодого бандита, ласково обнял за плечи, для чего ему пришлось привстать на цыпочки, чуть пригнул, придавив сильной рукой шею, и произнес задушевно:

– Ты полный кретин, голуба, так што не лезь с советами куда не просют. Не то я из тя сосиську сделаю. Сниму шкуру, кишки на фарш нарежу и в шкуру заверну. И веревочкой обвяжу. Поэл?

– Че такое, я не понял...

– Цыц! Слышь – вроде голоса?

* * *

Наверху день – это видно по желтым струйкам света, кое-где спадающим с черного низкого свода. Юлию кажется или дорога действительно пошла вверх? Не приближаются ли они к выходу? Юноше очень хотелось поделиться своими соображениями с рыцарем, но после очередной затрещины он опасался заговаривать первым. Да вдруг это просто очередной поворот фортуны, то бишь катакомб?

– Ничего знакомого в местности не появилось? – спросил Арчибальд. Как будто подслушал его мысли!

– Нет, – немедленно соврал Юлий. И тут же покраснел, кляня себя. Ну почему этот рыцарь все время сбивает его с толку, как мальчишку? «Погоди, я выведу тебя на чистую воду!» – подумал, неизвестно к чему, юноша. А сам сказал, в очередной раз набравшись храбрости: – Эти катакомбы огромные, в них можно хоть всю жизнь проплутать. Один из старых входов расположен за стеной, на холме, коридоры тянутся аж оттуда и под всеми улицами и домами, как будто внизу второй город. Ходы очень запутанные, настоящий лабиринт, здесь можно помереть, пытаясь выбраться наружу. Я однажды целую неделю гулял – и ничего, живой, хотя чуть не погиб, когда пытался перебраться через... Ай!

Рыцарь повернулся к юноше, и тот, испуганно пискнув, втянул голову в плечи. Арчибальд бесстрастно повторил вопрос:

– Что-нибудь знакомое появилось?

Юлий вздохнул:

– Ну... в общем... Ничего такого действительно знакомого, что бы я видел когда-то собственными глазами, но раз пол поднимается, может, мы где-то недалеко от выхода.

Арчибальд кивнул и отвернулся.

Молодой человек потер шею, повертел головой, разминая затекшие мышцы, сполз с лошади и пошел рядом, держась за стремя. Рыцарь вновь доверил поиск пути животным. Юлий был против, но его мнения даже не спросили!

Сидя верхом, Юлий видел только шею своей лошади, к которой он пригибался, чтобы не стукаться макушкой о низкий потолок. При каждом ударе сыпались за шиворот и в волосы струйки сухой глины. Теперь, когда шел пешком, он видел перед собой черный круг уходящего вдаль коридора. Ни стен, ни пола, ни потолка, только сгусток темноты, иногда рассекаемой золотистыми нитями солнца. Обычно отверстия, сквозь которые падал свет, были совсем маленькими, даже не отверстия, а трещины в толще земли. Поэтому свет сквозь них проникал тонкими лучиками, да и тот почти сразу рассеивался. Иногда попадались целые дырки, тогда свет пробивал темноту сверху донизу и можно было смотреть, как в нем то серебрятся, то меркнут скачущие пылинки, оставляя на полу словно лужицу расплавленного золота. Ну или хотя бы новенькую медную монету. Юлий от нечего делать занялся выискиванием таких длинных солнечных нитей и разглядыванием пыльного танца. Хоть какое-то занятие! А то этот рыцарь только и умеет что молчать. Кому оно нужно, это молчание? Пустой перевод времени! Сколько можно было бы сказать, рассказать, поведать, узнать! А так что? Смотришь себе на эти глупые дырки, пытаешься от скуки считать их... две слева, три справа... две слева, четыре справа... Тоска! Две слева, пять справа... ответвление вправо, две слева, пять справа...

Юлий не выдержал:

– Энц рыцарь... энц рыцарь!

– Тихо, – отозвался Арчибальд.

Юлий замолк на полминуты, в течение которых исступленно считал дырки, затем предпринял еще одну попытку:

– Энц рыцарь!

– Заткнись!

– Да что вы все «заткнись» и «заткнись», что мне теперь, язык себе отрезать? – обиделся Юлий. – Я вам сказать хочу...

– Голоса слышишь? – перебил рыцарь.

– Голоса? Какие? – Юлий вслушался в изрезанную солнцем темноту.

– В седло!

Юноша резво выполнил команду, бормоча:

– Что-то я никаких голосов...

– Если заткнешься, то услышишь, – оборвал его рыцарь, собирая поводья. – Галопом!

Сжав коленями бока лошади и качнувшись назад, когда она тронулась, Юлий сделал последнюю попытку услышать хоть что-то. Но под сводами, как эхо, разносился лишь стук копыт. Только один раз показалось, что он услышал женский крик.

* * *

Алиция щебечет:

– Я безумно рада, что все так удачно совпало! Подумать только, вы на дороге как раз в тот момент, когда на меня напали эти разбойники... А потом лорд Мельсон их поймал... такая поразительная случайность, не находишь? И то, что мы успели залезть на дерево... А как он их ловил!.. – Алиция иногда сбивается с «ты» на «вы» и обратно, потому что никак не может определиться ни в статусе спутника, ни в своем отношении к нему. – Как вы считаете? Нам крупно повезло!

Бенда оборачивается и два шага рассматривает озадаченно-довольное лицо девушки. Бенда делает всего два шага, но Алиция от этого взгляда спотыкается, лихорадочно поправляет давно и безнадежно испорченную прическу, срывается на бег, догоняет Бенду пристраивается рядом, чуть позади, и доверчиво улыбается.

– Разве такое совпадение может быть случайным? – говорит Бенда.

– Так а разве... Ну то есть только такое и может! В смысле, я хотела сказать, разве такое придумаешь заранее? Слишком сложно! Или... А ты думаешь, это все подстроено?

– Я думаю, все не просто так, – отвечает Бенда. – И жду еще одной встречи.

– Как? Почему? – Алиция перепрыгивает через корни. – А, догадалась, это ваше колдовство! Вы гадали на будущее!

Бенда смотрит на девушку через плечо; ей кажется, что с неодобрением, и она снова спотыкается, запнувшись о свою же ногу.

– Нет? – неуверенно спрашивает она, выправив шаг. – Я что-то не то сказала?

Бенда идет молча так долго, что девушка решает: ответа не будет. И тут наконец Бенда произносит:

– Для тебя – достаточно правильно. Но если б ты помнила, что ты несколько больше, очевидность событий не пришлось бы объяснять так сложно.

– Что?..

– Смотри и слушай.

– Приближаемся? – Алиция крутит головой, не видя перед собой, чуть правее по ходу движения, серого остова скалы. Они уже вышли на открытое место. – Так куда смотреть, что случилось?

Бенда кивает на темный провал – вход в пещеру.

– Ой! – вскрикивает Алиция. – А я и не заметила! – Она мнется. – Слушай, ты не мог бы... Ну, там, в этих подземельях, темно, страшно... А?

Бенда смотрит на нее молча, ждет продолжения, как будто не понимает, о чем она говорит, поэтому, собравшись с духом, девушка продолжает через силу:

– У меня есть карта, так что дорогу мы найдем, но еда и все остальное... Может, там чудовища какие-нибудь водятся, кто знает... – Когда Алиция сломя голову мчалась сюда, она ничего не боялась и даже не задумывалась об опасности, но по мере того как она об этом говорила, ей становилось все страшнее. – Ты же понимаешь. Одна, без оружия...

Бенда все смотрит на нее своим изучающим взглядом, от которого становится не по себе, и девушка решается, выпаливает на одном дыхании, чтобы скорее избавиться от пристального внимания:

– Пойдем со мной! Пожалуйста!

Бенда, сморгнув, отворачивается и долго изучает вход в пещеру. Затем обегает взглядом поляну, задержав внимание на сломанных ветвях молодой рябины у края опушки.

– Ты что? Нашел что-то? Или потерял? – Алиция сбита с толку. – Бенда, ау!

Бенда возвращает внимание к ней.

– Пытаюсь понять, то ли это, что мне надо сделать. Уверенности нет, но и других неотложных дел или желаний... Дел нет. С желаниями разговор особый.

– Бенда, я тебя умоляю! – Алиция, вспомнив, что Канерва и бандиты могут ждать где-то рядом, молитвенно складывает руки. – Пожалуйста, пожалуйста! Мне нужна помощь! Не знаю, надо ли тебе это, но если мы доберемся туда, куда я иду, я дам тебе много золота! Или колдунам не нужно золото? Больше у меня ничего нет!

– У тебя вообще ничего нет, – хмурится Бенда. Алиция смущена. Лицо Бенды светлеет: – Но у тебя есть...

Раздается громкий треск ломающихся ветвей, и на поляну из кустов, на которых перед тем задержалось внимание Бенды, вываливается Сержик, за ним выходит, отряхивая штаны, Кривой.

– Ну че, сколько можно перетирать, я не понял! Кончай девке лапшу вешать, понял? Достал!

Алиция, охнув, спряталась за Бенду. Кривой отодвинул Сержика:

– Не лезь, грят, не в свое дело. Короче, Бенда, ты влип. Щас я тя буду чуток убивать. Но тут есть еще желающий, лорд один, тож, наверно, старый твой должник, хе-хе. Короче, он ждет тя там, – Кривой кивнул наверх, на вход, – так что бежи туда, мы тя там обои прикончим. Потешим ся. Ясен пень? – Он вынул нож.

– Боже, – прошептала Алиция. – Бежим!

– Идь в подземелье, кому грю! – угрожающе прикрикнул Кривой, надвигаясь на молодых людей. – Заодно оттудова и не сбежишь.

– Давай шевелись, болваны, че стали как вкопанные, я не понял? Быстро пошли, поняли?

– Заткнись, голуба, – беззлобно попросил Кривой, но Сержик не смог сдержаться и сунул грязный кулак под нос Бенде:

– И не светиться тут, понял?

Бенда смеется.

Кривой еле успел схватить озверевшего Сержика и оттащить от Бенды.

– Я тебе покажу, сука, надо мной смеяться! – заорал молодой бандит. – Я тебя убью, понял? Че лыбишься, урод?

Алиция не выдержала и, вцепившись в рукав Бенды, потащила его за собой к пещере. За ними неспешно двинулся Кривой с ножом в одной руке и с Сержиком, которого он крепко держал за шиворот, в другой. Сержик вырывался, Кривой пару раз его пнул:

– Не трожь Бенду! Я сам его убью, поэл, голуба? Не трожь!

А в проеме пещеры уже стоял лорд Мельсон и не отрываясь смотрел на Бенду, не замечая девушки.