Текст книги "Виолетта"

Лей Гринвуд
Виолетта

Глава 1

Денвер, 1880 год

– Меня совершенно не интересует ни то, что происходит на бирже, ни назначенные тобою встречи, – заявила Ферн, бессильно откидываясь на подушки. – Кто-то непременно должен поехать в школу и позаботиться о близнецах, а я этого сделать сейчас не могу.

Джефферсон, как всегда, был просто невыносим. Впрочем, Ферн и не ожидала другого. Вот уже девять лет она была замужем за его братом, и за все это время Джефф даже не пытался с кем-либо поладить.

– Я не имею ни малейшего понятия ни о школах, ни тем более о девочках, – возразил Джефферсон.

– Об этом следовало думать тогда, когда ты настаивал, чтобы Мэдисон поехал в Лидвилл, – ответила Ферн. – Тебе известно, что я всего лишь на несколько минут могу подняться с кровати.

– Розе нужно было оставить девочек в Техасе, – продолжал упорствовать Джефферсон. – Они ведь дикие, как антилопы.

– Роза и отправила их сюда в надежде, что школа поможет им приобрести хорошие манеры. Джордж утверждает, будто внешне девочки все больше становятся похожи на вашу мать, а поведением – на отца.

– Черт возьми! – вырвалось у Джеффа. – Если это действительно так, не лучше ли их сразу же пристрелить? Это избавит нас в будущем от массы неприятностей.

– Джефф! – с укором воскликнула Ферн. – Это всего лишь две маленькие девочки!

– Тем хуже. Никто не поверит, что они могут быть такими же испорченными, как наш отец.

– Но ты не видел их несколько лет. Поверь, девочки вовсе не испорченные, а просто очень своенравные, – возразила Ферн и уже примиряюще добавила: – Ну, хватит все усложнять. Тебе нужно всего лишь отправиться в школу и встретиться с мисс Гудвин.

– Ты уверена, что не выдержишь даже короткой поездки? – вкрадчиво поинтересовался Джефферсон.

– Разве похоже, что мне доставляет удовольствие валяться в постели?! – раздраженно воскликнула Ферн.

Ее выводило из себя то, что Джефферсон даже не пытался скрыть скептицизм по поводу недомогания своей невестки. Сам он никогда не болел и нисколько не сочувствовал тем, с кем это случалось.

– Лучше передай Мэдисону, что тебе не следовало бы так часто беременеть, – невозмутимо посоветовал Джефф.

– А вот это не твое дело, – резко ответила Ферн. – Но даже если и так, с этим уже ничего не поделаешь. Раз уж было настолько необходимо отправить моего мужа в Лидвилл, тебе придется самому позаботиться о своих племянницах.

– Я не адвокат и не могу…

– Ты можешь нанять адвоката, – перебила Ферн. – Денег для этого у тебя предостаточно. Для чего ты их бережешь? Знаешь, как близнецы называют тебя? «Ржавые деньги».

– Деньги не ржавеют, – усмехнулся Джефф. Ферн тяжело вздохнула.

– Я устала спорить с тобой. У Эми записан адрес мисс Гудвин и время, когда она принимает. Пожалуйста, постарайся как можно скорее навестить близнецов.

– Я сделаю это, когда у меня будет время, – отрезал Джефферсон, при этом жесткое выражение лишило его лицо обычной привлекательности. – Мисс Гудсон…

– Гудвин.

– … может подождать. Ферн снова вздохнула.

– Постарайся не конфликтовать с ней, – попросила она. – Тебе нужно помочь девочкам, а не добавлять мисс Гудвин к списку людей, которые молят Бога, чтобы больше никогда не встречаться с тобой.

– Я ни с кем и не конфликтую, – пожал плечами Джефферсон.

– Черт тебя побери, Джефф! – в сердцах воскликнула Ферн. – Да половина Денвера стонет при одном твоем приближении! Если бы ты не являлся президентом самого крупного банка, с тобой никто не стал бы даже разговаривать.

– Не богохульствуй, – заметил Джефф.

Он выглядел таким обиженным, что Ферн чуть не расхохоталась.

– Это почему же? – не удержавшись, съязвила она. – Ты сам частенько говорил мне, что я не похожа на твоих драгоценных южных красоток. Короче, тебе нужно обязательно встретиться с мисс Гудвин.

– Роза могла бы сделать это сама, – уже сдаваясь, проворчал Джефф.

– Ну, если ты все испортишь, ей, возможно, еще придется этим заняться, – многозначительно заметила Ферн, зная, что Джефф, хотя и не подает виду, побаивается Розы.

Ожесточенность Джефферсона неизменно огорчала Джорджа, а безнаказанно расстраивать последнего не позволялось никому. Несмотря на свою миниатюрность, Роза превращалась в настоящую тигрицу, когда дело касалось ее собственного мужа.

Наконец за Джефферсоном закрылась дверь, и Ферн уселась поудобнее, ласково поглаживая живот. Она сразу же забыла и про плохое настроение деверя, и про близнецов. После четырех вполне благополучных беременностей эта с самого начала протекала довольно тяжело. Ребенка оставалось носить не больше месяца, но Ферн еще не забыла, что ее мать умерла во время родов, и боялась, как бы с ней не случилось то же самое. Ферн с нежностью подумала о муже и ласково прошептала в подушку его имя. Он, конечно, остался бы, если бы она попросила. Теперь Ферн очень сожалела, что не сделала этого.

Десять дней спустя Джефф в нерешительности стоял перед школой Вульфа для девочек. Пять лет назад состоятельные матери Денвера решили найти способ дать образование своим дочерям, не отсылая их в восточные округа. Собрав средства, они построили школу, которая состояла из нескольких каменных зданий и занимала обширные земли на окраине фешенебельного района города. Дочери местных миллионеров находились в школе только днем. Для остальных детей, включая детей «золотых» и «серебряных» баронов, не живущих в Денвере, существовал пансионат.

Акры порыжелой травы и сотни молодых деревьев превращали кусочек прерии у подножья Скалистых гор в своеобразную декорацию, напоминающую некий город в восточном округе. Довольно скоро каменные строения стали серыми от дождя и ветра. Матроны Денвера не без основания надеялись, что через несколько лет школа будет выглядеть как настоящее солидное учебное заведение.

– Вы сможете найти мисс Гудвин в пансионате, – сообщила Джефферсону женщина в главном здании. – Это будет второе строение справа, сразу после часовни, – добавила она, глядя на пустой рукав посетителя. – Вы потеряли руку во время войны?

– Один услужливый янки раздробил мне локоть у Геттисберга, – резко ответил Джефф. – Ну, а доктора-янки решили, что легче отрезать руку, чем попытаться вылечить ее.

– Но, на мой взгляд, нет никакой необходимости ходить с пустым рукавом, – не унималась женщина. – Янки делают прекрасные протезы.

– Ничего подобного! Эти протезы просто отвратительны! – раздраженно воскликнул Джефф, выскакивая на улицу.

«Было бы неплохо, если бы люди держали при себе свое мнение и любопытство», – с горечью подумал он. Разумеется, Джефф понимал, что окружающие всего лишь сочувствовали ему. Однако своим неведением они приносили больше вреда, чем пользы.

Достав из кармана золотые часы, Джефф нахмурился и начал быстро спускаться по дороге, ведущей к пансионату. Он уже на пять минут выбился из расписания. Если не поторопиться, вполне можно опоздать на деловое совещание. Сегодня директора банков собирались обсудить вопрос о приобретениях новых шахт в Лидвилле, и Джефферсону хотелось лично убедиться в том, что это решение будет положительным.

Путь его лежал мимо маленького квадратного здания часовни. Джефф с интересом осмотрел часовню, подумав о том, что с тех пор, как потерял руку, он ни разу не бывал в церкви.

Пансионат оказался большим, квадратным и безобразным. Джефф хотел было войти, но вовремя сообразил, что сначала следует постучаться. Дверь открыла одетая в униформу служанка.

– Чем могу помочь? – с явным английским акцентом спросила девушка.

– Мне необходимо увидеть мисс Гудвин.

– У нее на это время не запланировано никаких встреч, – обеспокоенно заметила служанка.

– Вот и отлично! В таком случае ей придется потрудиться и все-таки встретиться со мной.

– Я имела в виду совсем другое: несмотря на то, что у мисс Гудвин не запланированы какие-либо встречи, она занимается другими делами.

– Уверен, мисс Гудвин непременно отложит их, – заявил Джефф, входя в здание.

– Но… кто вы?

– Мистер Рандольф.

В ответ служанка лишь безучастно посмотрела на посетителя. Тогда Джефф добавил:

– Банкир.

Выражение ее лица по-прежнему не изменилось.

– Дядя близнецов. Девушка широко улыбнулась.

– Так вы мистер Джефферсон Рандольф?

– Именно это я и сказал.

– Но вы вполне могли оказаться каким-нибудь другим мистером Рандольфом, не так ли? Давайте сюда вашу шляпу и пальто. Я узнаю, сможет ли мисс Гудвин принять вас.

– Мисс Гудвин непременно примет меня.

– Я сейчас узнаю, – твердо сказала служанка и вышла из комнаты.

Джефф продолжал стоять, с интересом рассматривая просторное помещение, обставленное тяжелой мрачной викторианской мебелью. Он словно попал в мавзолей. Да, если бы запереть в этой комнате близнецов, уже через час они наверняка оказались бы в таком угнетенном состоянии, что потом не меньше недели не могли бы проказничать.

Через пятнадцать минут Джефф закончил детальное изучение каждой картины, каждого предмета обстановки и ковра, посидел на каждом стуле, выглянул в каждое окно, даже взял несколько аккордов на маленьком кабинетном пианино. Однако мисс Гудвин все еще не появлялась. Терпение Джеффа улетучилось вместе с выдержкой и миролюбивым настроением.

Он хотел было уйти, но, подумав о том, что тогда придется снова приезжать сюда, остался на месте. Джефф взглянул на часы и резко захлопнул крышку. Да, трудновато будет побеседовать с мисс Гудвин и еще успеть на собрание, которое представлялось ему гораздо более важным, чем вся эта чепуха, касающаяся его племянниц.

В этот момент, прервав ход мыслей Джеффа, в комнате возникло видение: стройная женщина среднего роста, явно миновавшая пору первого цветения юности, с прелестными чертами лица. Ее яркие синие глаза пристально смотрели на Джеффа из-под длинных ресниц. Копна зачесанных вверх медно-рыжих вьющихся волос, казалось, всячески старалась избавиться от сдерживающих их шпилек.

Но особое внимание Джеффа привлекло платье незнакомки, сшитое из ярдов розового атласа и отделанное кремовыми кружевами по горловине и на манжетах. Оно больше походило на наряды, которые ему приходилось видеть на балах еще до того, как отец бежал из Вирджинии, но уж никак не на платье воспитательницы в женской школе. На фоне мрачной комнаты женщина напоминала некую райскую птичку.

– Мистер Рандольф? Я Виолетта Гудвин. Извините, что заставила вас ждать. Садитесь, – с улыбкой проговорила она и устроилась на диване с высокой спинкой, аккуратно расправив при этом юбки.

Однако Джефф даже не двинулся с места, пораженный внезапным открытием: судя по произношению, эта женщина – янки! Он даже мог сказать более определенно: она из штата Массачусетс. Во время войны его надзиратель в тюрьме говорил точно так же До самого своего смертного часа Джефф будет помнить голос этого человека.

– Я надеялась встретиться с матерью близнецов, – продолжала мисс Гудвин. – Должна признаться, мне впервые приходится иметь дело с отцом.

Она говорила медленно, мягко, совсем не так, как тот ненавистный человек, превративший жизнь Джеффа в тюрьме в настоящий ад. Ее улыбка невольно завораживала. И все-таки эта женщина была янки… Джеффу хотелось повернуться и немедленно уйти отсюда, не говоря ни слова. С трудом сдержав свой порыв, он произнес:

– Я их дядя.

– Прекрасно, что вы так заботитесь о племянницах.

– Моя невестка больна, а ее муж в отъезде. Я остался здесь их единственным родственником, – пояснил Джефф, доставая часы. – К тому же я опаздываю на собрание.

Мисс Гудвин явно удивила подобная откровенность.

– Полагаю, благополучие ваших племянниц важнее собрания.

– Нет! – возразил Джефф.

– Но ведь это же ваша семья!

– Это не мое дело.

Мисс Гудвин еще шире открыла глаза, яркий синий цвет которых удивительно контрастировал с ее белой кожей и медно-рыжими волосами.

– Может быть, мы все-таки поговорим о ваших племянницах?

– Что же здесь обсуждать? Мой брат платит вам за то, чтобы вы превратили их из своевольных девиц, которых легче представить верхом на лошади, чем в будуаре, в настоящих леди. Судя по тому, что вы вызвали меня сюда, вам это не удалось.

– Вы ошибаетесь… – ошеломленно произнесла мисс Гудвин.

– Я взял себе за правило никогда не ошибаться. Это стоит времени и денег.

– Ничуть не сомневаюсь, что это действительно так, но в данном случае…

– Этот случай ничуть не отличается от других, – бесцеремонно перебил женщину Джефф. – Вам заплатили за работу, а вы ее не сделали.

Эта мисс Гудвин не должна осуждать его племянниц! Ей не понять южанок. Ни одна женщина из Массачусетса не в состоянии понять южанок!

– Я уверен, девочки не совершили ничего такого из ряда вон выходящего, чего бы не сделали любые другие резвые девятилетние двойняшки.

Мисс Гудвин, казалось, была шокирована столь неожиданной тирадой, однако ничуть не растерялась. Это заинтересовало Джеффа. Обычно люди возмущались его резкими выпадами.

– Ничего не могу сказать по этому поводу, – ответила мисс Гудвин. – Раньше я никогда не имела дела с близнецами: ни со слишком резвыми, ни с какими-либо другими.

– Почему же тогда вы осуждаете их?

– Если вы выслушаете меня, я постараюсь вам объяснить, в чем, собственно, дело.

Мисс Гудвин явно пыталась поставить его на место. Что ж, этого следовало ожидать. Янки наивно полагают, будто у них есть ответы на все вопросы.

– Я не стал бы вас перебивать, если бы вы говорили по существу. Почему женщины никогда не выражаются конкретно?!

– Вы закончили? – как можно спокойнее и вежливее спросила мисс Гудвин.

Однако глаза выдавали ее: судя по всему, она просто кипела от гнева. Джефф понял всю тщетность своих попыток когда-нибудь выбраться отсюда, если он не предоставит этой женщине возможность высказать то, что заставляет так взволнованно подниматься ее грудь.

Кстати, у мисс Гудвин была очень красивая грудь. Поначалу Джефф как-то не обратил на это внимания, рассматривая яркое вызывающее платье женщины. Да и фигура у нее отличная: стройная, но отнюдь не худощавая. Зрелость придала формам мисс Гудвин некоторую пышность, которая зачастую отсутствует у юных девушек.

– Итак, я слушаю вас. Так в чем же дело? – поинтересовался Джефф.

– Я бы предпочла, чтобы вы сели. – Я постою.

– Не я придумываю школьные правила и не я решаю, как поступать, когда они нарушаются, – заметила мисс Гудвин, изо всех сил стараясь сдержать раздражение. – Это обязанность мисс Элеоноры Сеттл, нашего директора. В мои обязанности входит лишь докладывать о нарушениях и наказывать за них.

– Тогда зачем я теряю время, 'беседуя с вами?! Джефф видел, что мисс Гудвин пытается взять себя в руки, и, непонятно почему, ему это понравилось. Он всегда недолюбливал слишком импульсивных женщин.

– Когда у наших учениц возникают проблемы, мы предпочитаем иметь дело с их родителями.

– Так в чем же проблема?

– Близнецы постоянно нарушают правила.

– Отправьте их в постель без обеда, и дело с концом.

– Мы не можем заставлять наших учениц голодать, мистер Рандольф.

– Ничего с ними не случится, если они не поедят один раз. Во время войны с северянами мы днями обходились без пищи, но не прекращали сражаться.

– Я понимаю, война принесла очень много страданий, – согласилась мисс Гудвин, скользнув взглядом по пустому рукаву Джеффа. – Однако к нашему делу это не имеет никакого отношения.

– Но ведь вы должны предпринять что-то еще, кроме воспитательных бесед. Я не намерен мчаться сюда каждый раз, когда близнецы нарушат правила.

Мисс Гудвин помолчала, прежде чем ответить.

– Я не знаю, чем вы занимаетесь, но, судя по всему, вы не имеете ни малейшего понятия, как обращаться с девочками.

– Совершенно верно.

– Тогда позвольте мне объяснить…

– Я уже устал от объяснений. Переходите же, наконец, к сути дела.

Мисс Гудвин ответила не сразу. Однако у Джеффа не возникло впечатления, будто она не знает, что сказать. Скорее всего, мисс Гудвин просто сдержала готовые сорваться с губ резкие слова. Как ни странно, ему это тоже понравилось. Впрочем, Джеффа совершенно не интересовало, что думает о нем эта женщина.

– Ну что ж, возможно, так даже будет лучше, – наконец произнесла мисс Гудвин, разглядывая его.

Ее пристальный взгляд раздражал Джеффа. Он не любил дерзких женщин и полагал, что мисс Гудвин не мешало бы вести себя поскромнее. Мужчинам она, разумеется, нравится. Ей нисколько не грозит остаться в старых девах. Напротив, Джефф находил ее слишком привлекательной, чтобы все еще быть не замужем.

– Директор попросила меня сообщить вам о том, что если поведение ваших племянниц не изменится к лучшему, будут приняты дисциплинарные меры, – официальным тоном продолжила мисс Гудвин.

Джефф почувствовал, как его охватила холодная ярость.

– Вы имеете в виду, что вытащили меня сюда, вынудили пропустить важную встречу и полчаса занимали бессмысленной болтовней только для того, чтобы сообщить это?

– Мисс Сеттл хотела, чтобы вы знали…

– Плевать я хотел на то, что желает мисс Сеттл! – вне себя воскликнул Джефф, хватая свое пальто. – У меня слишком много работы, чтобы выслушивать ваши жалобы на то, что мои племянницы не вовремя выполнили задание или легли спать, не причесавшись!

– О нет, – возразила мисс Гудвин, – их поступки гораздо серьезнее.

– Тогда, ради Бога, скажите же, что это за поступки?!

Мисс Гудвин с вызовом посмотрела на посетителя.

– Сегодня утром вашим племянницам назначили испытательный срок. Если их поведение не улучшится, они будут исключены из школы.

Джефферсон замер, сжав в руках шляпу. Господи, если двойняшек, действительно, исключат, пока Ферн больна, а Мэдисон в отъезде, во всем обвинят его самого. Именно ему придется в таком случае заботиться о девочках, пока не приедет Джордж и не увезет их в Техас.

– Я хочу увидеться с ними, – наконец проговорил Джефф.

– Они на занятиях.

– Меня это не волнует.

– Я посмотрю, можно ли их побеспокоить, – поднимаясь, сказала мисс Гудвин.

– Какого дьявола! Я уже не просто обеспокоен!

– Мистер Рандольф, не в правилах нашей школы мириться с богохульствами, – заметила мисс Гудвин и вышла из комнаты.

Только закрыв за собой дверь, Виолетта позволила себе глубоко вздохнуть. Она буквально дрожала от ярости. Никогда еще ей не приходилось встречаться с таким несносным человеком. Правда, заметив, что у мистера Рандольфа нет руки, она почувствовала к нему невольное сострадание. Оно стало еще глубже, когда Виолетта узнала, что он потерял руку во время Гражданской войны. И хотя этот человек воевал против ее брата, она понимала: боль ни для кого не делает различий.

– Мистер Рандольф уже ушел? – спросила служанка.

– Нет, он хочет поговорить с племянницами.

– Бедняжки. Мистер Рандольф способен до смерти напугать их.

– Если на свете и существуют женщины, способные дать отпор мистеру Рандольфу, то именно Джульетта и Аурелия, – рассмеялась Виолетта.

Служанка тоже фыркнула.

– Да, эти девочки – истинное наказание.

– Я надеялась встретиться с родителями близнецов, но после визита их дяди не уверена, что все еще хочу этого. Пойди, скажи девочкам, чтобы они немедленно явились сюда. Да, Бет, пусть не тратят времени на переодевание. Этот человек, наверное, взорвется, если заставить его ждать еще хоть одну минуту.

Правда, Виолетта несколько сомневалась в правильности своего решения. Разумно ли позволять девочкам встречаться с дядей? Впрочем, эта процедура была самой обычной. Школа всегда поощряла родителей, активно участвующих в воспитании детей. Особым усердием отличались в этом плане люди состоятельные.

Виолетта задумчиво разгладила складку на юбке. Интересно, богат ли мистер Рандольф? Судя по всему, да. Он явно обладал заносчивостью человека, унаследовавшего состояние и считавшего себя выше других, потому что ему не нужно зарабатывать деньги.

Мистер Рандольф был типичным южанином. Его вызывающее поведение довольно красноречиво свидетельствовало об этом. Он не только не забыл войну, но и не собирался вычеркивать ее из своей памяти. Ну что ж, отлично. Виолетта была настроена так же решительно.

Воспоминание о мучительной смерти брата заставляло Виолетту кипеть от ярости, но то, что Рандольф в этой войне потерял руку, несколько охлаждало ее пыл. Кому как не ей было знать, что это значит для человека! Вполне очевидно, Рандольф, как и Джонас, не смирился с потерей. Виолетта всем сердцем любила своего брата и самоотверженно ухаживала за ним в течение десяти лет, но самое большое, что она могла сделать для мистера Рандольфа, – это быть приветливой с ним в эти несколько минут.

Виолетту поразило его внешнее сходство с близнецами. Любой на ее месте мог бы подумать, будто он их отец. Несмотря на то, что Виолетте никогда не нравились светловолосые мужчины, она не могла не признать очевидную красоту мистера Рандольфа. Ей еще никогда не приходилось видеть таких мощных широких плеч. Под тканью безупречно сидевшего пальто перекатывались крепкие мускулы. А эти глаза, цвета летнего неба над заливом Кейп-Код…

В это время открылась дверь, и в холл ворвались Аурелия и Джульетта. Честно говоря, они вошли гораздо спокойнее, чем когда-либо, и сейчас больше напоминали ангелов – прелестные, белокурые, ничем не отличающиеся от обычных детей. Трудно было поверить, что за этими ангельскими лицами скрывается столько коварства! Виолетта внимательно посмотрела на девочек, пытаясь представить себе, какими они будут, когда вырастут.

– Бет сообщила нам о приезде дяди Джеффа, – произнесла Аурелия – так, по крайней мере, показалось Виолетте, которая до сих пор не могла отличить сестер друг от друга.

Джульетта тут же состроила рожицу.

– Нам обязательно встречаться с ним?

– Вы можете наказать нас. Мы никому ничего не расскажем, – снова вступила в разговор Аурелия.

– Пока вас не за что наказывать, – возразила Виолетта.

– Нет, есть за что, – настаивала Аурелия.

– Вам следует извиниться перед дядей за то, что он пропустил из-за вас важное собрание, и пообещать ему, что отныне вы будете вести себя хорошо.

– Мы не можем этого сделать, – заявила Аурелия.

– Мама говорит, что мы никогда не должны лгать, – объяснила Джульетта.

– Тогда пообещайте, что, по крайней мере, постараетесь вести себя хорошо. Это-то вы можете сделать?

Девочки молча переглянулись.

– Думаю, да, – наконец ответила Джульетта.

– А теперь улыбнитесь-ка пошире, – посоветовала Виолетта. – Так, отлично. Это наверняка обезоружит вашего дядю. Ну, ступайте.

– С таким же успехом можно было отправить детей в медвежью берлогу, – вздохнула Бет, когда улыбающиеся близнецы скрылись за дверью.

– Пусть мистер Рандольф только повысит на них голос, и ему тут же придется иметь дело со мной, – решительно проговорила Виолетта.

– Вы собираетесь подслушивать у замочной скважины? – поинтересовалась Бет.

– Конечно, это ужасно. Но как еще я смогу узнать об их беседе?