Текст книги "Озеро нашей любви"

Так он намерен использовать меня просто как передаточный механизм, поняла Алекс. Он намерен скормить мне всю эту пропаганду, а я добросовестно передам ее наверх. Это уже ничем не отличается от приема контрразведки, поставляющей дезинформацию вражескому шпиону…

А она так легко попалась на крючок! Впрочем, стоит ли удивляться – Кейн Форрестол собаку съел в таких делах. Пробовать сражаться на его поле означало бы примерно то же, что и вступить в смертельную схватку голыми руками в темной комнате с хорошо вооруженным противником, к тому же с прибором ночного видения на глазах.

Но что она может ему противопоставить? Нет, лучше сформулировать иначе – как она может изменить ситуацию в свою пользу?

Кейн поглощал семислойный шоколадный торт, успевая поделиться восторженными впечатлениями от него. Он уверял Алекс, что она совершила ошибку, отказавшись попробовать этот шедевр кулинарного искусства, отдав предпочтение тривиальным фруктам.

И вдруг она поняла, как решить эту дилемму, и безжалостно прервала его восторженные излияния.

– Ладно. Мы ведем себя так, словно находимся по разные стороны баррикады. Пора остановиться. По моему убеждению, продолжение конфронтации вряд ли принесет пользу нам обоим.

Кейн замер, не донеся ложку с тортом до рта, – крем дрожал и грозил вывалиться на стол.

– Мы добьемся большего, если выложим все карты на стол и поговорим начистоту, – заявила Александра. – Итак, ответьте, Кейн, чего вы хотите от «Пенс Уитфилд»?

Кейн Форрестол одарил ее долгим взглядом, какой Алекс однажды видела у заболевшего бассет-хаунда.

– Вы хотите сказать, что намеренно лгали мне, когда утверждали, что не имеете никакого отношения ко всем этим интригам?

Однако на сей раз Алекс не позволила себе размякнуть от страдальческих ноток в его голосе.

– Бросьте, Кейн. Я лгала вам не больше, чем вы мне насчет оптовых поставок плавника.

Кейн отвел глаза в сторону. Удовлетворенная этим, Алекс усилила натиск.

– Вы ведь уже поняли, не так ли, что я имею полномочия делать вам предложения.

Кейн отложил вилку и грустно заметил:

– Тогда вы мне понравились гораздо больше, ну, когда я встретил вас мокрой после ванны.

– Будем считать, что я этого не слышала, – парировала Алекс. Она подала знак официанту, чтобы тот принес еще кофе. Затем подалась вперед, обхватив стол по краям руками. – А теперь давайте начнем наши переговоры.

– Мне ничего не нужно, Александра.

– Я вам не верю.

Он ложечкой отщипнул маленький кусочек торта и принялся внимательно его разглядывать.

– Пожалуй, вы правы. Я хочу взять с собой немного торта, чтобы было чем полакомиться утром, – неожиданно бросил Кейн. – Возможно, я и не дам вам отрицательный ответ, Александра. «Пенс Уитфилд» сделала ход, а я пока не решил, как ответить на него.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Вот что ей сказал Кейн Форрестол. И Алекс оказалась достаточно разумной, чтобы не форсировать события. Она даже не стала возражать, когда Кейн резко сменил тему разговора. Однако она испытала большое удивление, когда Кейн Форрестол заговорил о выставке, открывшейся в Институте искусства Миннеаполиса. Если он наслаждается своей жизнью бродяги в Дулуте, то зачем его понесло в Твин-Сити восхищаться художественной выставкой. Она подозревала, что, пока ей не удастся разобраться в мотивах поведения и образе мыслей Форрестола, ей его не победить.

Алекс медленно допила кофе, временами вставляя кое-какие ремарки по ходу беседы и посмеиваясь над самой собой. Теперь Форрестол точно знает, зачем она приехала сюда. Если бы он хорошенько все обдумал, то неминуемо пришел бы к выводу, что самым лучшим выходом из сложившейся ситуации было бы изложить свои претензии, или требования, или еще что там у него есть. Тогда бы он мог держать ситуацию под контролем. И вряд ли он добился бы большего, потребовав для переговоров приезда старших по должности сотрудников фирмы. Он мог только проиграть, затягивая время.

Как только он убедится, что Алекс имеет все полномочия, и станет вести себя честно, дело пойдет на лад. Алекс была в этом абсолютно убеждена.

Она гордилась собой. Вот ведь сумела разглядеть самую суть проблемы – они добросовестно мутузили друг друга на ринге, не отдавая себе отчета в том, что они на одной стороне. Допустим, они пользовались разными методами и средствами, однако добивались-то одной цели… Ну и поскольку они принадлежат к одной команде, то, соответственно, можно выработать взаимоприемлемое разрешение возникших сложностей.

Может, мне как-то подсластить переговоры, подумала Алекс. Они провели еще полчаса, беседуя за чашкой кофе. Разговор шел о театре, об искусстве, о новых веяниях в балете. Затем она простилась с ним, пожелав доброй ночи.

– Прошу вас, обдумайте все спокойно, – предложила она Кейну. – Я готова продолжить наши переговоры в любую минуту, когда вы сочтете это возможным. Вы всегда найдете меня.

Кейн блеснул глазами.

– Полагаю, что это так. Дело о поместье Уинтергрина потребует вашего присутствия и напряжения всех сил.

Появилась мисс Кейт. Алекс приветливо кивнула ей. Затем улыбнулась и протянула Кейну руку на прощание. Она бы вовсе не удивилась, если бы Кейн приложил ее руку к губам в псевдогалантном жесте – обычной манере ухажеров. Однако он не стал этого делать. Он, правда, чуть задержал ее ладонь в своей руке, и она ощутила, как та горяча и тверда. Потом он ушел. Рваные клочья тумана вились в завихрениях, скрывая его фигуру, придавая ей странные зыбкие очертания.

Все, что ему требуется, так это ковбойская шляпа и трубка, пришло ей в голову.

Затем она неспешно поднялась в свой номер. Было еще совсем не поздно, однако она даже не сделала попытки дозвониться до Невила Моргана, чтобы дать ему бодрый отчет о проделанной работе. Он наверняка остался бы доволен ее прытью.

Подумав, она пришла к выводу, что и в самом деле преуспела сегодня. Она провела очень насыщенный вечер с мастером своего дела, по ходу тренируясь в нападении и защите. Сама Алекс предпочитала шумному успеху в юриспруденции спокойную и тихую работу. Она предпочитала предоставлять другим наслаждаться лаврами выигранного дела в суде или победой в споре над оппонентом. Алекс гораздо уютнее чувствовала себя в тиши кабинета, когда у нее было достаточно времени, чтобы обдумать свои аргументы, прежде чем сделать первый шаг. Однако она была в состоянии и дать мгновенный ответ или справку. Она сама нисколько не сомневалась в такой своей способности, иначе она не сумела бы преодолеть все трудности обучения в юридическом колледже. Но нельзя сказать, чтобы она была в полном восторге от напряженного рабочего ритма в фирме.

Но сегодня Алекс осталась довольна собой.

Ей внезапно пришла в голову шальная мысль, а не поспешила ли она тогда, еще два года назад, когда попросилась в группу, которая специализируется на ведении дел, связанных с завещаниями, наследованием недвижимости и вопросами опеки. Тогда ей это казалось интересным и актуальным. Но, может, она недооценила себя? Не ошиблась ли она, выбрав легкий путь и таким образом отказавшись от возможности бросить вызов более сложному и рискованному пути?

И еще более дерзкая мысль пришла ей в голову – не попроситься ли в команду Кейна Форрестола, когда все проблемы с ним окажутся улаженными и он вернется в фирму к своей прежней работе.

Естественно, она пока не знает всех тонкостей и нюансов, которые Кейн Форрестол применял в ходе своих деловых переговоров, однако полагает, что в состоянии многому научиться и перенять у него. И это гораздо сильнее подстегивало ее бросить вызов судьбе, чем вопрос, оценит ли Кейн Форрестол ее способности. Если такое произойдет, то он мог бы стать ее наставником, научить ее всем тем премудростям, какими славился в своей области…

Мисс Кейт суетилась, расправляя тонкое стеганое одеяло на кровати Алекс. Алекс же потянулась к своему чемоданчику.

– Подождите чуточку, – попросила мисс Кейт. – Я думала, что успею прибраться, пока вы будете там внизу…

– Не надо волноваться и спешить, – рассеянно ответила Алекс. – Мне надо собраться с мыслями. Да, прошу прощения за то, что так получилось с обедом. Я совсем не ожидала прихода мистера Форрестола.

Мисс Кейт сноровисто взбила подушку.

– Об этом не беспокойтесь.

По ее тону Алекс поняла, что та явно ожидала более продолжительного прощания с Форрестолом и была очень разочарована простым рукопожатием.

И почему в жизни получается так, что никто не верит в нормальные дружеские отношения между мужчиной и женщиной? Что они могут отлично работать вместе, не примешивая сюда никоим образом секс? И даже Кейн поддался этому наваждению, иначе не стал бы всякий раз отпускать двусмысленные шуточки.

Э-э нет, спохватилась Алекс. Кейн вовсе не просто так подначивал ее. Он делал это нарочно, чтобы добиться преимущества. И надо признаться, ему это почти удалось.

В это время мисс Кейт зашла в ванную комнату со стопкой чистых полотенец и вышла оттуда, забрав использованные.

– Итак, – удовлетворенно заметила мисс Кейт, – постель для вас готова, и вы можете ложиться спать. Если замерзнете, то здесь в нижнем ящике лежит еще одно одеяло.

«Она с удовольствием бы осталась, чтобы покормить меня с ложечки и рассказать сказку на ночь, если бы я ее попросила», – пришло в голову Алекс. Она улыбнулась своим мыслям – что ж, она не прочь, чтобы за ней поухаживали…

Алекс решила выглянуть на улицу и чуть отогнула штору. Однако туман был настолько плотный, что она едва смогла разглядеть черную холодную поверхность озера. Этот туман давил на нее, казалось, он никогда не рассеется. Однако она напомнила себе, что это всего лишь явление природы, хотя и частое в этих местах. Когда-нибудь она сумеет разглядеть противоположный берег озера.

Алекс отпустила край занавески, которая закрыла окно. Позевывая, она стала раздеваться, сняла туфли на высоком каблуке и сразу почувствовала неземное блаженство. Натянула ночную рубашку из темно-зеленого атласа и принялась расчесывать свои блестящие черные волосы. Алекс обязательно делала это на ночь, вне зависимости от того, устала она или нет.

Она просто не могла заснуть, не расчесав волосы, пока они не становились нежными, шелковистыми. Алекс считала, что эту привычку заложила в ней покойная мать, и это осталось одним из немногих воспоминаний о ней.

Ханна Джакоби каждый вечер добросовестно расчесывала дочери волосы, пока они болтали обо всем, что случилось с ними за день. А потом волосы заплетали, чтобы ночью они не спутались…

Снова зевнув, Алекс отложила расческу в сторону и принялась доставать одежду на завтра. При этом ей пришлось засунуть поглубже недошитое детское одеяльце. Такой идиотизм – взять его с собой, и ведь захватила только потому, что в багажнике ее машины валялась та самая игла для простегивания одеял, которую она все-таки взяла, когда покидала ресторан отца вчера вечером.

«С чего это мне пришло в голову, что у меня будет время сидеть где-то в уголке и шить, как какая-то белошвейка», – подумала Алекс, выключая свет в комнате. Однако скрипы и стуки ее нового ночлега долго еще не давали ей заснуть.

Утром следующего дня она уже почти заканчивала завтрак, когда молодой человек, занимавшийся регистрацией приезжающих гостей, появился в зале ресторана и подошел к ней со словами:

– Мисс Джакоби? Вас просят к телефону внизу…

Алекс допила кофе и промокнула губы салфеткой. Идя за клерком, она ломала голову, кто мог звонить. Два к одному, что это Кейн, решила Алекс. У него была целая ночь для того, чтобы хорошенько подумать обо всем, к тому же он из тех, что не отступят, если не считают цель пустой тратой времени. А в ее случае цель была для него важна, Алекс была в этом абсолютно уверена.

Однако в трубке она услышала мягкий, слегка хрипловатый голос, который принадлежал ее клиенту Полу Уинтергрину. Алекс даже головой замотала, словно отгоняя наваждение. Ей следовало бы быть внимательнее и не дать увлечь себя мечтам о том, что могло бы быть. Квалифицированный юрист себе такого не позволит.

Офис «Уинтергрин ассошиэйтс» располагался в заново отремонтированном старинном особняке, недалеко от городского центра развлечений. Кабинет Пола Уинтергрина представлял собой вполне современно оборудованное рабочее место, за исключением письменного стола под французскую старину с весьма причудливой резьбой и позолотой. Да и стоял он под каким-то странным углом посреди комнаты.

Пол Уинтергрин встал и вышел из-за своего затейливого стола, едва секретарша ввела Алекс в кабинет. Ему было едва за тридцать, рост – ну чуть выше, чем у нее, оценила Алекс. Пол Уинтергрин начинал лысеть, и было заметно, что даже самый искусный портной не смог бы скрыть появившийся жирок на талии. Алекс подумала, что если бы он в свое время побеспокоился о фигуре, то сегодня этого можно было бы избежать.

– Мисс Джакоби! Мне очень жаль, что пришлось заставить вас ждать.

Его гон сейчас был еще более интимным, чем по телефону. Рукопожатие – нежным: его ладонь осторожно прикоснулась к ее… Алекс воздержалась от желания напомнить Полу Уинтергрину, что ее рабочее время оплачивается вне зависимости от того, прибегает ли он, как клиент, к ее услугам или нет.

– Я очень рад, что вы смогли посетить меня сегодня утром, – проворковал он, повернулся к секретарше и приказал: – Принесите нам кофе, Либби. Потом закажите столик на двоих в моем клубе, где мы с мисс Джакоби пообедаем. Примерно на час дня, пожалуйста.

Алекс присела на стул, который указал ей Пол Уинтергрин, он стоял почти вплотную к столу.

– Благодарю вас за приглашение на обед, но это совершенно необязательно, мистер Уинтергрин.

– Вовсе нет! Это единственное, что я могу предложить вам, чтобы загладить свою вину за то, что вчера заставил вас ждать.

С этими словами он сделал секретарше знак уйти. После чего уселся в рабочее кресло за столом.

– Зовите меня Пол. Ведь мы будем работать вместе. – Тут он широко улыбнулся. – Вы не поверите, как я рад, что Невил прислал именно вас, Александра. Могу я вас так называть?

При этом Пол сладко улыбнулся. Однако Алекс разглядела тень холодного делового расчета, что на мгновение мелькнула в его глазах. Она непроизвольно поежилась. Так как там Кейн назвал вчера Пола Уинтергрина? Ах да, «плейбой». Теперь она начинала догадываться почему.

Алекс рассудительно напомнила себе, что многолетний опыт подсказывает простую истину: самый лучший способ остудить клиента – это как можно скорее переключиться на обсуждение деловых аспектов. Поэтому она открыла папку с бумагами и разложила их на коленях.

– Я еще раз проглядела завещание вашего дядюшки, мистер Уинтергрин. А также все документы, относящиеся к поместью, они уже оформлены должным образом…

Пол Уинтергрин выглядел самым несчастным человеком в мире, но не повторил своего предложения называть его только по имени.

– Однако я не смогла найти в документах чего-либо, что могло бы послужить основанием для угрозы опротестовать завещание вашим кузеном, – продолжила Алекс. – А у вас нет подобных документов? Может, ваш дядя письменно сообщил вам о своих намерениях в пользу вашего кузена?

Пол Уинтергрин отрицательно замотал головой.

– Нет-нет, что вы! Он со мной даже не заговаривал на эту тему. И я сомневаюсь, что он вообще мог рассматривать такую возможность в отношении моего кузена. Дело в том, что Ралф весьма неуравновешенный человек. Он полагает, что сумеет сохранить лицо, если поднимет шум вокруг завещания. Однако когда дойдет до дела, то он отступит.

Что ж, в рассуждениях Пола была логика. По крайней мере тот достаточно хорошо знал своего кузена, в отличие от самой Алекс. Но с другой стороны…

– А почему бы вам не рассказать мне о вашем кузене? – неожиданно предложила Алекс.

Тот образ Ралфа Уинтергрина, который сложился у Алекс после рассказа Пола Уинтергрина, оставил тяжкое впечатление.

«Никогда ничего хорошего не делал» – было самым невинным из того, что Алекс услышала от Пола Уинтергрина о его кузене.

– Понимаете, отец Ралфа был паршивой овцой в семье, и дядя вычеркнул его из завещания, поэтому я никак не могу понять, с чего Ралф полагает, что ему причитается доля наследства. Но он ведет себя так, словно покойный Джефри Уинтергрин обещал ему хорошую часть… Это то, что я узнал из тех пересудов, что гуляют сегодня в городе…

– Но как он мог ему это пообещать? – спросила Алекс. – Я имею в виду, не говорил ли Ралф, где такое обещание могло бы быть сделано? Скажем, у постели больного Джефри, на вечеринке или…

– Не имею ни малейшего понятия. Возможно, такое могло бы быть сделано во время шахматной партии, например. Ралф постоянно ошивался в доме. Но в любом случае, как он сможет подтвердить тот факт, что ему была обещана доля наследства? Не может же он просто так появиться в суде и потребовать пересмотра завещания? Или все-таки может?

– Сомневаюсь, что он может так поступить, по крайней мере если не найдет двух свидетелей…

Пол встряхнул головой.

– Не могу представить, что таковые найдутся. И кто мог бы пойти ему в свидетели! Дворецкий покойного дядюшки глух как тетерев, а остальная прислуга при его появлении спешила удалиться под тем или иным предлогом. Его не выносили, в частности из-за того, что он вечно был озабочен отсутствием денег. И я припоминаю, что дядя Джефри даже писал ему что-то по этому поводу…

В голове Алекс зазвенел тревожный колокольчик.

– Он обсуждал с ним финансовые проблемы? Но зачем надо было вашему дяде письменно общаться с Ралфом, если тот, по вашим словам, все время проводил в доме дяди?

Пол пожал плечами.

– Ну, дядя Джефри принадлежал к старой школе. Он так и не научился полностью доверять телефону и считал телефонные разговоры проявлением дурного тона. Если он хотел кого-либо пригласить к себе на обед, то обязательно отправлял шофера с запиской или официальным приглашением.

Алекс медленно произнесла:

– Значит, существуют письма вашего дяди, адресованные Ралфу?

– Вне всякого сомнения, и довольно много, – пренебрежительно бросил Пол Уинтергрин. – Никто не может предсказать поступки престарелого человека…

– И в каких-то письмах разговор шел о деньгах? Пол Уинтергрин согласно кивнул на это предположение Алекс.

– Я бы сказал, что этот предмет обсуждался довольно регулярно, учитывая вечные финансовые затруднения Ралфа и его привычный образ жизни.

Алекс вздохнула.

– И письма, конечно, находятся у Ралфа?

– Сомневаюсь, чтобы он их все сохранил. Ралф никогда не славился любовью к порядку… Скорее, он просто рвал их и выбрасывал, особенно если советы дядюшки ему были не по вкусу…

Однако Алекс не была столь безоговорочно в этом убеждена.

– Скажите, Пол, существует ли какая-либо возможность познакомиться с содержанием этих писем?

– Вы имеете в виду, можно ли достать копии их? Конечно, можно. Джефри хранил копии всей своей переписки.

Однако Пол Уинтергрин был явно озадачен настойчивостью Алекс.

– А что вы имеете в виду? В чем загвоздка? В соответствии с завещанием дяди Ралфу полагается незначительная сумма наличными. Его же не выбросили на улицу. Так почему же ставить вопрос о пересмотре завещания в суде? Да ему это и не по силам – добиться отмены завещания. Разве я не прав?

– На первый взгляд вы правы. Ему это не по силам. Но, если ему было дано обещание доли наследства…

Пол энергично затряс головой.

– Я не могу себе такого представить. Но даже если дядя Джефри и пообещал ему такое, то я уверен, что не более чем в шутку.

– Тем не менее при малейшем намеке на обещание помочь разрешить финансовые проблемы Ралфа Уинтергрина, содержащемся или могущем содержаться в этих письмах, или при упоминании о высказывании, что после смерти Джефри Уинтергрина Ралф Уинтергрин не будет испытывать финансовых затруднений, либо в случае любой ссылки на возможность обсуждения завещания с Ралфом Уинтергрином адвокат Ралфа вправе потребовать внесение дополнения в завещание.

– Как дополнительный параграф уже после того, как сам текст завещания составлен?

– Именно так.

– Великий Боже! – пробормотал Пол Уинтергрин.

– Поэтому если в письмах содержится что-либо из вышеперечисленного, то я хотела бы узнать это до того, как все вскроется на суде. – С этими словами Алекс закрыла папку и спросила: – Где я могу познакомиться с копиями писем Джефри Уинтергрина?

– Да в нашем хранилище. Там собраны все папки со старыми документами. Но я надеюсь, что вы не начнете их разбирать, прежде чем мы все-таки пообедаем, – энергично запротестовал Пол Уинтергрин, видя решительный настрой Алекс на работу. – Вы даже не представляете себе объем предстоящей работы!

Алекс не осознала этого, покуда не попала в хранилище и не увидела ряды картонных коробок, доверху наполненные папками с документами личной переписки Джефри Уинтергрина. Эти коробки почти целиком заняли проход.

Пол прикусил нижнюю губу.

– Даже я не знаю, сколько же здесь хранится документов… Правда, я их сюда перевез, поскольку полагал, что в этом месте они будут в сохранности. Сюда никому нет доступа. Но вы же не будете работать именно здесь, Александра?

Она оглядела хранилище и была готова с ним согласиться. Хотя, на другой взгляд, в помещении было сравнительно чисто, освещение яркое…

– Мне кажется, что не имеет смысла перевозить документы отсюда куда-либо еще.

Пол Уинтергрин на мгновение задумался, потом ответил, чуть приподняв бровь от удивления:

– В таком случае я все же полагаю, что могу чем-то вам помочь. По крайней мере пришлю вам в помощь пару секретарей.

Алекс отрицательно замотала головой.

– Боюсь, что вместо помощи они будут путаться у меня под ногами, а мне ведь придется пересмотреть лично каждый документ. Вот если бы вы распорядились поставить здесь длинный стол и подходящее кресло, да еще прислать кого-либо, кто мог бы оказаться в состоянии поднять или передвинуть эти тяжелые коробки с документами, то я бы приняла такую помощь с признательностью.

Едва Алекс начала разбирать первую коробку с корреспонденцией, как поняла, что Джефри Уинтергрин принадлежал к тем представителям старого поколения, которые нынче стали уже совершенной редкостью. Он не дозволял пропасть ни одной записке, нацарапанной на мятом клочке бумаги, считая, что она может иметь важное значение для потомков. Он собрал отличный архив, к сожалению, все то, что прежде было разложено по полочкам в аккуратном порядке, ныне пребывало в полнейшем хаосе. Но при этом она была абсолютно убеждена, что ни одна папка с делами, ни один конверт с документами не пропал и не был поврежден. И все же создавалось такое впечатление, что документы были свалены в коробки как придется.

Итак, в коробках лежали папки с документами за последние сорок лет. Покойный Джефри Уинтергрин заводил отдельную папку для каждого дела, для каждой фирмы. Все у него было четко разграничено – отдельно хранились распоряжения, платежные счета, приходные ордера.

Тут же в коробках были скоросшиватели с письмами. К огорчению Алекс, письма, однако, были разложены по датам, а не по тематике. С письмами от старых друзей, которые поздравляли с очередным днем рождения, соседствовали письма-жалобы на качество продуктов, поставляемых в клуб, принадлежавший покойному Джефри Уинтергрину. И здесь же – запрос по поводу осложнений с выплатой медицинской страховки…

У Алекс чуть не опустились руки. Как же ей быть? Учитывая столь педантичную манеру Джефри ведения своих дел, было бы разумнее завести отдельную папку для каждого корреспондента, а не валить все в одну кучу, хотя бы и объединенную одним общим признаком – датой на конверте…

Алекс с тоской подумала, что она может провести здесь остаток своих дней. Причем не только тщательно следя за тем, чтобы ни одно письмо, хранящееся в папках, не было бы пропущено, но и проверяя правильность тех или иных платежей, относящихся к поместью, которые были указаны в имеющихся документах. И ей придется быть особо внимательной при чтении писем – как бы не пропустить чего-либо важного, пусть это будет даже одно-единственное слово. Но она не отчаивалась – не впервой ей было искать иголку в стоге сена.

За работой прошло довольно много времени. Она не могла сказать, сколько точно, – для Алекс время стало измеряться не минутами, а просмотренными коробками с документами, и она оторвалась от своего занятия лишь тогда, когда расслышала скрип открываемой двери. Вне всякого сомнения, это мог быть только Пол Уинтергрин, который пришел посмотреть, как идут дела, или вновь попытаться уговорить ее принять предложение отобедать с ним вдвоем. То самое предложение, которое она раньше вежливо, но решительно отклонила. Однако сейчас ей подумалось, что можно было бы и переменить свое решение. К тому же Пол Уинтергрин оказался весьма тонким и любезным собеседником и не слишком явно проявлял свой мужской темперамент по отношению к ней за то время, что она провела в его кабинете утром сегодняшнего дня. К тому же у нее накопилось немало вопросов к нему по делу.

Алекс сильно потянулась, стараясь размять шейные мышцы, задеревеневшие за долгие часы изучения архивных документов, и бросила взгляд поверх коробок.

Там оказался вовсе не Пол, а Кейн, собственной персоной. Он неслышно проследовал в ботинках на резиновом ходу и остановился в круге света под лампой прямо перед ее длинным рабочим столом. Засунув пальцы в карманы джинсов, он оглядел груду коробок.

– Привет! Понравилось заниматься раскопками? – Тон у него был беззаботный.

– Еще как! – сухо ответила Алекс. – А что вы здесь делаете?

– Ну, я позвонил в Дом для гостей, и мне ответили, что в последний раз вас видели много часов тому назад. Тогда я перезвонил Полу и спросил, где он прячет ваше тело. А он не стал скрывать, где вы пропадаете.

С этими словами Кейн оглянулся вокруг.

– Что ж, я должен отдать должное Полу. Это оригинальнее, чем просто придушить вас и забросать труп палыми листьями, чтобы замести все следы. Вы тут помрете от тоски, и никто не сможет догадаться, где следует вас искать.

– Вы очень остроумны, – бросила Алекс и отвернулась, чтобы вновь заняться изучением писем. – А с чего бы это Полу душить меня? Я ему очень понравилась.

– Я нисколько этим не удивлен. Пол рефлекторно реагирует на любой объект, на котором надета юбка. Однако готов поспорить: если бы он увидел вас сейчас, то, может быть, и не был бы так очарован. Вы сейчас похожи на шахтера!

Алекс глянула на него сквозь полуприкрытые ресницы, даже не подняв головы.

– Покойный Джефри Уинтергрин не доверял современным изобретениям, например ксероксу. Он гораздо спокойнее чувствовал себя, когда пользовался обыкновенной копиркой.

Алекс недовольно оглядела свои черные от копирки руки. Черный налет почти скрыл цвет лака на ногтях.

Кейн подцепил листок бумаги из стопки подобных листков, уже просмотренных Алекс. – Да, тут неплохо бы иметь ксерокопии.

– Вы пришли сюда мне помочь?

Кейн выронил листок бумаги, словно тот его обжег.

– Что вы, конечно же, нет. Но я решил, что могу составить вам общество за обедом.

«И этот туда же», – подумала Алекс, впрочем готовая принять его приглашение.

Что же, дела пока шли неплохо. Алекс ни за что бы не упустила шанс лишний раз поболтать с Кейном Форрестолом, однако она вовсе не хотела, чтобы он заметил, как она к этому стремится. Поэтому она не преминула заявить:

– Естественно, за мой счет, полагаю.

– Нет-нет, – резко возразил Кейн. – На этот раз я угощаю.

Алекс замерла в изумлении, уронив авторучку.

Чернильная клякса расплылась на стопке юридических документов, лежащих на столе подле ее локтя.

– Ну только не надо выглядеть такой потрясенной, – почти жалобным тоном протянул Кейн. – В конце концов, я все-таки еще джентльмен, пока…

Алекс не горела желанием затевать дискуссию здесь и в это время. Постаравшись взять себя в руки, она ответила:

– Теперь, когда вы заговорили о еде, я почувствовала, что немного проголодалась.

Затем быстро собрала свои заметки в папку и на миг призадумалась, решая, как поступить с документами, разложенными на столе. Оставить их как есть или все же убрать в коробки? Но вовремя вспомнила, как Пол уверял ее в том, что в хранилище никто не сможет пробраться. Кроме того, кому вдруг придет в голову ковыряться в коробках с пыльными бумагами, подумала Алекс.

Кейн придержал входную дверь, чтобы Алекс смогла пройти.

– Надеюсь, вы не станете возражать? – спросил Кейн и пояснил: – Против того, что я открыл перед вами дверь, например. Правда, я слышал, что некоторые рьяные феминистки этого терпеть не могут.

– Я считаю это проявлением вежливости. Так куда же мы идем обедать?

– Ко мне.

Алекс снова в изумлении замерла с ключами от двери хранилища в руке, которые ей утром вручил Пол Уинтергрин.

– Ну, не надо паниковать, – успокоил ее Кейн. – Дело в том, что я пока ведь безработный…

– И ваш источник дохода иссяк, не так ли? – не преминула заметить Алекс.

– Я скрашиваю себе эти дни домашней лапшой и дешевым белым столовым вином. Надеюсь, вы не имеете ничего против такого меню?

Алекс подумала, что сейчас было бы напрасной тратой сил пытаться понять его мотивы. И потом, это было вовсе не свидание, а приглашение продолжить переговоры. Так какая же ей разница, где они будут вестись, почему бы не за обедом?

– Ну, многое будет зависеть от того, как вы готовите домашнюю лапшу.

– Тут я большой спец!

Алекс недоверчиво повела плечами.

– В таком случае я готова рискнуть.

Кейн распахнул перед Алекс дверцу автомобиля, но она отрицательно качнула головой.

– Я поеду на своей машине вслед за вами.

Час пик уже прошел, и езда по городу была приятной. Однако Алекс и вообразить себе не могла, что та дорога, по которой она вчера ехала в Дулут в полнейшем тумане, вовсе не обыкновенное шоссе. Местами оно подходило почти вплотную к обрывистому берегу озера Верхнее. Ей стало дурно при мысли о том, что она так лихо выписывала крутые повороты, не представляя подлинных размеров опасности, подстерегавшей ее всего в нескольких дюймах от дороги.

Но Алекс не могла не признать, что места эти еще и очень красивы. По озеру неспешно бежали волны, которые слабо сверкали в последних лучах заходящего солнца, окрашивая поверхность воды в фиолетовый, розовый и синий оттенки…

Алекс не раз мечтала посидеть на таком берегу, наслаждаясь великолепием красок заката, или же нарвать букетик душистых полевых цветов, дерзко растущих по краям скоростного шоссе.

Но думать об этом было некогда, потому что огненно-красный «феррари» несся с большой скоростью по этому шоссе, и Алекс приходилось нелегко, чтобы не отстать от Кейна Форрестола. Помимо всего прочего, она едет не развлекаться, а обсуждать очень серьезное дело, напомнила себе Алекс. «Пенс Уитфилд» послала ее сюда не прохлаждаться.