Текст книги "Покоренная дважды"

ГЛАВА ВТОРАЯ

Так и не сомкнув глаз в течение всей ночи, Рейн, дождавшись первых лучей солнца, встала, собрала небольшой чемодан и присела написать записку: уехала в Лондон на несколько дней. Потом тихо прикрыла за собой входную дверь. Домоправительница Марта еще спала Без сомнения, поступок трусливый, но она не могла остаться и смотреть в лицо Нику. Что побуждало его сюда приехать? Укоры совести? Запоздалое раскаяние в том, что не сказал о своей невесте?..

Что бы он ни говорил и как бы ни вел себя, видеть его ей было невыносимо. Любые его извинения лишь только добавили бы горечи в ее переживания.

Мотор маленького автомобиля завелся сразу, и Рейн, быстро добравшись до станции, оставила машину на пристанционной парковке. Она успела на утренний поезд и уже до завтрака разместилась в одном из тихих отелей Лондона, надеясь немного развеяться в большом городе. Ник, не дождавшись ее, вернется в Штаты, надеялась она Следующие несколько дней Рейн старалась не думать о нем, однако воспоминания навязчиво лезли в голов/ Стоило ей расслабиться, как вспоминались его улыбка, голос, смеющиеся глаза… И другое, о чем лучше было бы забыть навсегда! Она постарается забыть. Она принудит себя не вызывать в памяти прошлое, не станет думать о мужчине, принадлежащем другой женщине. Ею воспользовались – только и всего.

Зная, что сидение в комнате ни к чему не приведет, Рейн решила заполнить дни посещением музеев, картинных галерей – в общем, провести время с пользой.

Однажды, выходя из театра, где она смотрела мюзикл, Рейн столкнулась с идущим навстречу высоким худощавым мужчиной. От неожиданности она сделала шаг назад, ее сумочка расстегнулась, и содержимое раскатилось по асфальту.

– Ой, извините меня. – Хорошо одетый незнакомец тут же бросился собирать выпавшие предметы.

– Это я во всем виновата. Я пыталась поймать такси и засмотрелась, – виновато оправдывалась Рейн.

– С вами все в порядке?

– Да, конечно, просто я неудачно отступила, и щиколотка немного болит. Ничего страшного.

– Идти-то вы можете?

– О, конечно. – Рейн опять виновато заморгала.

Мужчина взглянул на нее озабоченно.

– Лучше будет, если я вас подвезу. Моя машина совсем рядом. – Рейн замешкалась в нерешительности, а он добавил: – Быстро такси вы все равно не поймаете.

Он был молод, хорош собой и имел респектабельный вид.

– Ну пожалуй, если только вам по пути… Я живу в отеле «Уиррал» возле Грин-парка.

– Я знаю этот отель, и моя квартира недалеко от него.

– Благодарю. Вы очень добры.

– Ну что вы, – вежливо ответил он и несколько манерно предложил опереться на его руку. Они направились к машине, Рейн слегка прихрамывала. Молодой человек по пути представился: – Меня зовут Кевин… Кевин Сомерсби.

– Рейн Марлоу.

– Рейн? – удивленно переспросил он.

– Это сокращенное от Лорейн, – пояснила она.

– О-о, – протянул он.

Машина была словно бы продолжением своего хозяина: дорогая, сверкающая чистотой снаружи и выдержанная в строгих тонах внутри. Кевин услужливо помог ей сесть: воспитанность и чопорность, казалось, были его природными свойствами. По дороге они дружески беседовали. Рейн узнала, что Кевин служит в Министерстве иностранных дел. Когда они приг ехали к отелю, он проводил ее до холла и пожелал доброй ночи.

– Доброй ночи, – Рейн протянула ему руку, – и еще раз благодарю вас.

Он задержал ее руку в своей и спросил:

– Можно мне позвонить вам завтра и узнать, как ваша щиколотка?

– Конечно, можно.

Очень любезный молодой человек, подумалось ей, когда она поднималась в свою комнату, – полная противоположность Нику. Когда Кевин явился на следующее утро сразу после завтрака с букетом роз на длинных стеблях и пригласил ее на ланч, она без колебаний приняла приглашение. Они провели вместе и вечер. Перед тем как попрощаться, Кевин спросил у Рейн, как долго она пробудет в городе.

– Право, не знаю, – задумчиво протянула она, – возможно, еще день-другой…

– Моя матушка хочет пригласить вас завтра на ланч. Окажете такую честь?

Не в силах отказать и не совсем уверенная в том, хочет ли она нанести такой визит, Рейн вежливо ответила:

– Спасибо, мне очень приятно.

– Тогда я подъеду за вами в двенадцать, – довольным тоном произнес Кевин, и Рейн вдруг поняла, что это приглашение, конечно же, обсуждалось на семейном совете.

Леди Сомерсби, высокая сухопарая женщина со сложной прической, церемонно приветствовала Рейн у себя дома на следующий день. После великолепного ланча и осторожных расспросов о ее социальном положении Рейн почувствовала к себе явный интерес – это выразилось в том, что хозяйка предложила сыну показать гостье семейные портреты.

Вечером, после звонка домой, Рейн узнала, что Ник вернулся в Штаты. Когда она сообщила Кевину об отъезде, он не смог скрыть своего огорчения и спросил:

– Ты приехала сюда на машине?

– Нет, на поезде.

– Тогда позволь мне довезти тебя до дома.

– Очень признательна, – ответила она, – но разве тебе не нужно быть на работе?

– Я взял отгулы, – твердо заявил он. Рейн не знала, как отнесется отец к тому, что она явится домой с незнакомым мужчиной, но после недолгого колебания решила ехать с Кевином – он так учтив и предупредителен, что непременно понравится отцу.

С тех пор он стал приезжать к ним часто и ранней весной сделал Рейн предложение. Она ответила согласием. Кевин купил ей колечко с бриллиантом, и они начали говорить о свадьбе и строить планы на будущее. С Кевином все будет идти своим чередом, знала Рейн: спокойно и чинно. У них совпадали взгляды на жизнь, а расходились лишь по двум позициям: должна ли жена работать и где они будут жить. Рейн не хотела бросать свою работу – во всяком случае, сразу, но Кевин заупрямился:

– Милая, моя матушка очень не одобряет эти современные браки, когда жена продолжает работать в ущерб ремейной жизни. Кроме того, тебе будет трудно совершать изнурительные ежедневные поездки, поскольку моя квартира находится слишком далеко отсюда.

– Но мне бы не хотелось бросать отца, – ответила Рейн, – он заботился обо мне с того времени, как умерла моя мама, и я ему обязана всем. – Видя, что Кевин нахмурился, она утешающе добавила: – Здесь, в поместье, места для тебя предостаточно, а до твоего офиса ехать столько же, сколько от лондонской квартиры.

Однако Кевин выказал непреклонность:

– Я всегда полагал, что жена должна жить в доме мужа, а не наоборот.

– Но что я буду делать целый день в замкнутом пространстве лондонской квартиры?

Во взгляде его серых глаз выразилось искреннее удивление:

– Я надеюсь, нам не придется скучать, когда мы поженимся. Кроме того, есть масса возможностей, чтобы развлечь себя. Можно, к примеру, посещать благотворительные комитеты, и вообще… Матушка с готовностью придет тебе на помощь. Да к тому же мы ведь планируем иметь детей, разве не так? Она ухватилась за эту идею:

– Вот именно! Городская квартира далеко не идеальное место для детей!..

– Придет время, и мы подыщем домик в деревне. Согласна?

Она кивнула и с неохотой произнесла:

– Хорошо, я скажу отцу, что после свадьбы работать не буду.

Получив то, что хотел, Кевин почувствовал необходимость проявить великодушие:

– Если ты хочешь жить недалеко от отца, мы непременно найдем что-нибудь подходящее в этом районе. – Он поцеловал ее в щеку. – А теперь мне нужно идти: матушка просила ог – везти ее на какую-то благотворительную акцию, потом на ланч, но во второй половине дня я вернусь. Кстати, я заказал ужин в «Лопели» : ты ведь много раз говорила, что хотела бы там побывать…

Обезоруженная предупредительностью Кевина, Рейн утратила всякую охоту спорить, проводила ею до машины и сердечно' помахала вслед.

Рейн, лежа на спине в саду, окруженном каменной изгородью, наслаждалась осенним теплом, нежной зеленью газона и… ждала своего жениха. Слышалось жужжание пчел над лавандой и розами. Легкий ветерок щекотал щеки Рейн, поигрывал упругими кольцами ее волос. Рядом сидел кот. Полизывая розовым язычком лапку, он нехотя умывался. Вдруг Калиб настороженно замер, и через секунду-другую скрипнула калитка.

Не открывая глаз, Рейн прислушалась к приближающимся шагам. Идет Кевин, определила она, и вскоре тень от ее жениха упала ей на лицо.

– Привет! – лениво промурлыкала Рейн, по-прежнему не открывая глаз. Когда он сел рядом и наклонился, чтобы поцеловать ее, она обвила руками его шею. Как это не похоже на Кевина – взять и не раздумывая сесть на траву! Да и касание его губ какое-то другое. Более волнующее, что ли… По всему телу Рейн пробежали волны блаженства, когда его поцелуй сделался жарче, страстнее. Но тут вдруг ее пронзил внезапный страх: до сих пор лишь только Ник оставался тем единственным мужчиной, который мог вызвать у нее такую реакцию…

Рейн открыла глаза.

Солнце было яркое, и сначала она ничего не разглядела. Зато потом, когда прямо перед ней возникло худое, сардонически улыбающееся лицо, она сразу же узнала его и просто не поверила своим глазам. Это сон или явь?

Ее охватила паника, она резко вскочила и на одном дыхании выпалила:

– Что ты здесь делаешь? И как ты смеешь так целоваться?

Его брови удивленно взлетели вверх.

– А как ты хочешь, чтобы я целовался? Как твой жених?..

– Я вообще не хочу, чтобы ты меня целовал! – парировала Рейн.

– А когда-то хотела, – заметил он с намеренной жестокостью.

Она стушевалась: воспоминания о пережитом нахлынули на нее с опустошающей силой, но она быстро нашлась:

– Откуда ты вообще знаешь, как целует меня Кевин?

– Твой отец описал мне его… Корректного молодого человека…

– И ты интерпретировал эти слова по-своему: скучный и бесстрастный…

– А что, я не прав?

– Не собираюсь обсуждать с тобой Кевина! Лучше скажи, что ты здесь делаешь?

Его красивые белые зубы обнажились в улыбке.

– Ну, если гора не идет к Магомету… В общем, я решил, что пришло время нам поговорить.

– Нам не о чем говорить, Ник. Через месяц у меня свадьба.

– В самом деле?

– Да, в самом деле. Разве отец не упомянул о свадьбе?

Его улыбку как рукой сняло.

– Да, что-то такое он говорил… По-моему, твой отец невысокого мнения о твоем избраннике.

– То, что мой отец думает о Кевине, тебя не касается, – зло бросила она.

– Не уверен… Мы ведь родственники… К тому же дядя Ральф, кажется, прав…

– В данном случае – нет. Он судит предвзято и…

– Умерь свой запал, – мягко прервал ее Ник, – по-видимому, я сам сейчас сумею вынести правильное суждение…

Пересекая газон, к ним приближался Кевин. Несмотря на теплую погоду и воскресный день, он был одет, как всегда, консервативно: костюм, галстук. На фоне одежды Ника (простые хлопчатобумажные брюки и голубая рубашка с открытым воротом) это смотрелось как седло на корове. Все равно Кевин симпатичнее, сказала себе Рейн и, по-театральному протянув вперед руки, воскликнула:

– О, дорогой!..

Когда он подошел к ней, она опустила ему руки на плечи и поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до губ. Кевин не выразил никакого протеста, но было заметно, что чувствует он себя неловко.

Ник издал нагловатый смешок.

Рейн бросила на него гневный взгляд.

– Доминик Марлоу, кузен Рейн, – представился Ник.

– Кевин Сомерсби. Очень рад. – Кевин пожал протянутую руку.

После непродолжительной паузы Рейн ласково предложила своему жениху:

– Пойдем в дом?

Ник последовал за ними, будто вопрос-предложение адресовался и ему.

По дороге Кевин обратился к Нику:

– Значит, вы приходитесь Рейн кузеном? А глядя на вас, не скажешь, что вы родственники: совсем не видно никакого сходства.

– Между нами нет кровного родства, – кратко пояснил Ник.

– Однако фамилия та же?

– Моя мать овдовела, когда мне был год. Дядя Рейн, Гарри Марлоу, – второй муж моей матери, следовательно, я его приемный сын.

– Понимаю, – кивнул Кевин и полюбопытствовал: – Каким бизнесом вы занимаетесь, мистер Марлоу?

– В семье меня зовут Ник.

– Как соблаговолите. Пусть будет Ник, – трогательно откликнулся Кевин.

С полуулыбкой Ник продолжал:

– Я подбираю малые, терпящие крах компании и превращаю их в большие и преуспевающие.

Кевин поправил очки и неуклюже заметил:

– Это, должно быть, приносит самоудовлетворение.

– Да уж, поверьте, приносит. Неизвестно от чего Рейн передернуло.

Тут к ним присоединился Калиб, возникший из разноцветья фиалок. Кот вышагивал рядом с Ником.

– Странно, что мы встретились только сейчас, – сказал Кевин, – но Лорейн ничего не говорила мне о вас…

– Я тоже до сегодняшнего дня не подозревал о вашем существовании, – искоса глядя на свою кузину, пробурчал Ник.

Кевин даже не знал, что на это ответить. Воцарилась неловкая пауза. Рейн подыскивала слова, но Кевин нашелся первым.

– Мне показалось, вы живете не в Европе… не так ли? – спросил он.

– Я живу в Бостоне, штат Массачусетс, – уточнил Ник.

– Вот-вот, у вас очень заметный американский акцент…

Ник оставил этот снобистский выпад незамеченным, и они шли какое-то время молча. Однако уже перед самым домом Кевин возобновил разговор:

– Итак, вы знаете друг друга всю жизнь? Ник отрицательно качнул головой.

– Нет, мы не были даже знакомы до… Когда мы впервые встретились, Рейн?

– Точно не помню, – процедила она сквозь зубы.

– Да не может такого быть! – Он перехватил ее ускользающий взгляд.

– Ну, может, около года назад… – Рейн изо всех сил старалась не показать своего волнения.

– О, это довольно романтическая история! – подхватил Ник. – Видите ли, когда…

Но Рейн резко оборвала его:

– Мне кажется, Кевину будет скучно слушать нашу семейную историю…

– Нисколько, – вежливо возразил Кевин и, повернувшись к Нику, попросил: – Продолжайте, пожалуйста.

– Может быть, ты продолжишь? – предложил Ник Рейн.

Почувствовав себя зажатой в тиски, она начала:

– Приемный отец Ника и мой – близнецы. Более тридцати лет назад они поссорились и не поддерживали отношений. А потом неожиданно пришло письмо от дядюшки Гарри, в котором он сообщал, что тяжело заболел и хотел бы повидаться с нами. Отец и я полетели в Бостон. Там я впервые и встретилась с Ником…

Они поднялись по ступенькам, и Рейн, открыв входную дверь, пригласила мужчин пройти в гостиную. В ней находился Ральф, он читал. Увидев вошедших, отец Рейн снял очки и отложил книгу. Потом с улыбкой обратился к дочери:

– Марта только что спрашивала, сколько человек будет к ужину, будь любезна, сообщи ей.

Рейн холодно спросила:

– А что, Ник остается?

– Конечно же, остается, – ответил отец.

– Тогда ужинать вы будете вдвоем, – она сделала шаг к своему жениху, – ибо у нас другие планы на вечер, не так ли, дорогой?

Отец нахмурился.

– Другие планы?

– Я переоденусь, и мы отправимся в «Лопсли» – Кевин заказал столик.

– Что еще за «Лопсли?» – раздраженно спросил отец.

– А это новый ресторан, хотим опробовать. Так что извините: не сможем составить вам компанию. – Рейн презрительно улыбнулась Нику: – Уверена, вы найдете о чем побеседовать.

– Наверное, найдем, но мне хотелось бы поговорить с тобой, – парировал он.

Ее лицо превратилось в неподвижную маску.

– Все, что ты собираешься мне сказать, наверняка подождет до завтра.

К сожалению, это не так. – Ник повернулся к Кевину и дружески хлопнул его по плечу. – Нам необходимо решить кое-какие семейные проблемы, причем это не терпит отлагательства. Думаю, вы понимаете меня: в таких обстоятельствах мне бы не хотелось, чтобы…

– О, разумеется! – Кевин приготовился уйти.

– Но ведь Кевин скоро станет членом нашей семьи. Разве он не может остаться? – запротестовала Рейн.

– Не волнуйся, дорогая. Мы сходим в ресторан в другой раз. Я сейчас уеду и вернусь завтра рано утром, если ты не возражаешь, – успокоил ее жених.

Она тем не менее ждала, что скажет отец. За него ответил Ник:

– Он может, однако… – в его глазах четко читалось: «Захочешь ли ты сама этого?..»

Ник вел себя так, будто был здесь хозяином. Он обнял Кевина за талию и проводил его до двери. Потом, обернувшись, обменялся с Ральфом многозначительным взглядом и вышел вслед за Кевином.

Рейн рванулась к отцу, полная негодования.

– Что он здесь делает? – вскричала она. – Я пригласил его.

– Почему ты мне не сказал о его приезде?

– Потому, что ты всячески избегаешь Ника.

– Я не хочу его видеть!

– Знаешь что, упрямая девчонка, ты даже не представляешь, до какого состояния ты его довела. Он неделю здесь околачивается ради тебя, в то время как в Бостоне его ждут неотложные дела. Ник не заслуживает такого отношения к себе. Почему у тебя не хватает такта остаться и выслушать его?

– Меня уже заранее тошнит от всего того, что он скажет. Поэтому знай: сейчас я осталась против своей воли…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В душе Рейн все протестовало, она не хотела видеть Ника. Никогда. Разве не умудрилась она не присутствовать на похоронах дяди, хотя угрызения совести и мучили ее?.. И все лишь потому, что избегала встреч с его приемным сыном…

– Зачем ты его вызвал? – в упор спросила Рейн.

Явно испытывая чувство неловкости, Ральф ответил:

– Лечащий врач настаивает, чтобы я не приступал к работе еще по крайней мере месяца три. – Он дотронулся до грудной клетки.

– Сердце?.. – в ужасе прошептала Рейн.

– Нет, с сердцем все в порядке. Но, видишь ли, я не молодею и…

– Ах, папа… – Она опустилась на колени возле кресла. Страх сковал все ее члены.

– Да не волнуйся ты так. – Он похлопал дочь по руке. – Сейчас же встань, а то вот-вот войдет Ник… Кстати, я хочу, чтобы он взял на время бразды правления в свои руки.

– А разве я не могу их взять? – В голосе Рейн слышался протест. Она поднялась на ноги.

Ральф покачал головой:

– Ты скоро выходишь замуж, и, поскольку Кевин не хочет, чтобы ты работала…

– Но разве твой помощник Дэвид Феррис не справится? Он ведь с тобой в бизнесе уже много лет…

– У Дэвида и так полно забот, – прервал Рейн отец. – Кроме того, мне бы хотелось передать дела человеку, который сумел бы существенно продвинуть наш бизнес…

– А разве сможет Ник управлять и нашими делами не в ущерб своим собственным?

Ну, он умеет правильно перепоручить, если что… У него достаточно симпатичная команда, которая эффективно работает и в его отсутствие… Я понимаю: у вас не сложились отношения, – ласково проговорил Ральф, – однако Ник оказывает нам неоценимую услугу, поэтому попытайся быть лояльной к нему. – (Рейн стиснула зубы. Когда отец говорил с ней таким тоном, она вновь чувствовала себя ребенком, а не двадцатичетырехлетней женщиной.) – Я знаю, ты намеревалась взять отпуск на месяц, чтобы подготовиться к свадьбе, – продолжал он, – но не могла бы ты уделить день-два Нику, ввести его в курс дела?

– Ни за что! Я… Извини, отец, у меня нет времени! – отрезала Рейн. Видя его явное огорчение, она поспешно добавила: – Дело в том, что мне необходимо уехать. Леди Сомерсби попросила меня перед свадебными торжествами еще раз выверить все детали на месте… Так что завтра Кевин приедет за мной, и мы отправимся в город вместе.

– Ты опять убегаешь?

– Ничего подобного, никуда я не убегаю! Мне просто необходимо завершить приготовления к свадьбе.

Тихий звук открываемой двери заставил их разом смолкнуть. Вернулся Ник. Судя по его виду, он подслушал достаточно, чтобы быть в курсе дела.

– Пока ты не приступила к дальнейшим приготовлениям, нам нужно поговорить, – твердым голосом заявил он.

– А я уже знаю, о чем речь, мне отец сказал. Я признательна за помощь, но…

– Твой отец сообщил тебе лишь часть того, что мне хотелось бы обсудить…

Мужчины многозначительно переглянулись.

– Если вы позволите, – Ральф встал с кресла, – я выйду сказать Марте, на сколько человек готовить ужин, иначе его вообще не будет.

Ник очень спокойно произнес:

– Я намеревался отвезти Рейн поужинать в каком-нибудь местечке, если это не противоречит вашим планам…

– Я ничего не имею против, – подобострастно откликнулся Ральф.

На мгновение она просто лишилась дара речи! Но, когда за худощавой фигурой отца закрылась дверь, Рейн резко повернулась к Нику и выпалила:

– Даже если бы ты остался единственным человеком на планете…

– Не очень оригинальное замечание.

– Оригинальное или нет, судить не тебе. Не представляю, какую нужно иметь наглость, чтобы предлагать такое после того, как ты полностью разрушил мои планы на вечер!..

– Вечер еще не кончился, так что будь умницей: иди и переоденься.

– В субботу вечером ты никуда не попадешь без предварительного заказа, разве что в местную харчевню…

Я уже заказал столик на двоих в «Прист-Хаусе». – (Это был самый дорогой и изысканный ресторан в округе.) Как ты смеешь так вести себя? – возмутилась Рейн. – Боюсь, тебе придется ужинать одному! Я скорее умру от голода, чем приму твое приглашение!

Лицо Ника напряглось.

– Моя дорогая Рейн, ты, кажется, не понимаешь, что это… это не приглашение, а приказание.

– Ты считаешь, что вправе приказывать мне? – Она, казалось, захлебывалась от гнева. – Решил, что; помогая отцу, автоматически обрел такое право, да?

– Я все расскажу тебе за ужином. Может, ты все-таки пойдешь и переоденешься? – Когда она повернулась, чтобы уйти, Ник предостерег: – И не беспокой отца, пока не узнаешь реального положения дел.

С дрожью в ногах она поднималась к себе в комнату. «Не беспокой отца…» Что стоит за этими словами Ника? Отец что-то скрывает от нее?.. Надо поговорить с лечащим врачом, решила Рейн. Руки ее все еще дрожали, когда она надевала шелковое сиреневое платье, в тон ему жакет и туфли на высоком каблуке. У нее совсем не было настроения заниматься макияжем, она просто расчесала свои прекрасные шелковистые волосы, взяла сумочку и направилась вниз Ник ждал в холле. Он тоже переоделся – на нем был хорошего кроя легкий костюм, галстук серо-жемчужных тонов, светлая грива волос зачесана на пробор налево.

– Нам надо поторапливаться, иначе наш заказ аннулируют. – Он осторожно взял ее за талию и повел через зал, бросив на ходу в гостиную: – Мы ушли.

– Желаю хорошо провести время, – послышался оттуда голос Ральфа.

На подъездной гравийной дорожке их дожидался «БМВ» серебристого цвета. С ироничной учтивостью Ник приоткрыл дверцу и помог Рейн сесть.

– Пристегни ремень безопасности, – приказал он ей, усаживаясь за руль.

Рейн даже не шевельнулась в ответ. Не тратя больше слов, Ник сам дотянулся до железной застежки и защелкнул ее на ней. Проделывая это, он слегка коснулся груди Рейн.

Она вздрогнула и отвернулась.

– А раньше тебе нравилось, когда я трогал твои груди. – И Ник еще раз, теперь уже намеренно, коснулся ее груди – даже от этого легкого касания соски предательски затвердели. – И, кажется до сих пор нравится…

– Нет! – вскричала Рейн. – Я ненавижу, когда ты прикасаешься ко мне…

– Чуть позже я проверю это суждение, – с ухмылкой отозвался Ник.

Поездка длилась недолго – минут десять, но Рейн, у которой нервы были на взводе, она показалась бесконечной.

Над входом в ресторан горела старинная лампа. Створки окон нижнего этажа были распахнуты навстречу прохладе дивного вечера.

Их столик находился возле окна, на нем горела свеча. Им подали великолепное сухое шерри.

– Что ты предпочтешь? – спросил Ник, принимаясь изучать переплетенное в кожу меню.

– Я, право, не знаю. Заказывай, что сочтешь нужным. – Рейн совсем не хотелось есть.

Ник сделал заказ.

Как только официант удалился, она чуть наклонилась вперед, но Ник опередил ее:

– Сначала поедим, поговорим потом.

Она прикусила губу, с трудом выдерживая его командирский тон, и стала смотреть в окно. Не прошло и нескольких минут, как появился официант, неся заказанные блюда. И еда, и вино оказались первоклассными, но Рейн, совсем лишенная аппетита, съела и выпила очень мало. Осознавая, что Ник не сводит с нее глаз, она прилагала массу усилий, чтобы не смотреть в его сторону.

И так продолжалось, пока не принесли кофе. Прежде чем пригубить его, Ник холодно спросил:

– Ну, что скажешь, Рейн? Несмотря на то что внутри у нее все клокотало, она сделала глубокий вдох и очень спокойно произнесла:

– Мне бы хотелось знать, что за игру ты затеял? После того, как всласть потешился мною, чего хочешь еще?..

– Самое потешное впереди, Рейн! – Он резал, как хирург, по живому и безжалостно. – А что касается игры… Это не игра, никогда в жизни я не был более серьезным, чем сейчас. И никогда не был более нетерпелив. Мне пришлось слишком долго ждать.

У нее пересохло во рту, и она с трудом выговорила:

– Ждать чего?

– Ждать тебя!

Ее сердце встрепенулось от волнения, но, пытаясь его скрыть, она ответила беззаботным тоном, будто бы по достоинству оценив шутку Ника:

– Не с опозданием ли ты об этом заявляешь?

– А разве что-то изменилось бы, если бы я приехал раньше?

– Ты прав: ничего!

– Вот и я так думал. Последний раз, когда я здесь был, ты сбежала и пряталась, как маленькая трусиха.

Облокотившись на спинку стула, она сухо проговорила:

– Можешь называть меня трусихой, если угодно, но завтра я еду в Лондон и пробуду там до свадьбы. Так что если есть что сказать, то говори сейчас.

– У меня много накопилось, – хмуро пробурчал он, – но прежде всего я должен заметить, что ты никуда не поедешь.

– Никто и ничто не остановит меня! – Слова вылетали у нее изо рта, как теннисные мячики. – Может, ты еще скажешь, что я не выхожу замуж?..

Ты не выходишь замуж, по крайней мере за Кевина.

– Что это значит?

– А то, что в ближайшее время ты расторгнешь помолвку и выйдешь замуж за меня.

' – Ты, должно быть, не в своем уме, если так думаешь! Шесть месяцев назад Кевин сделал мне предложение, и я ответила согласием. Знаю: помолвка мало что значит для тебя, но для меня это торжественное обещание.

– Боюсь, что это обещание будет нарушено.

– Следуя твоему примеру? – (Он стиснул зубы.) – Догадываюсь: ты и Тина так и не поженились… Хотя она просто боготворила тебя… Но наверное, кто-то все-таки раскрыл ей глаза на то, что ты двуличная свинья? Или тебе прискучила ее привязанность и ты преспокойненько перешагнул через нее?..

Глаза Ника потемнели, крепко сжатые губы стали бледными. Он с трудом выговорил:

– Ты не права во всем. Никто ничего не говорил, и я не перешагивал через нее. Мы поженились незадолго до Рождества.

Не в силах оправиться от полученного удара, она пролепетала слабым голосом:

– Н-но если ты уже женат…

– Я вдовец, – сухо отрезал Ник.

– Что? – У нее перехватило дыхание.

– Тина умерла.

– Извини. Мне действительно жаль. Я ничего не знала…

– Конечно, откуда тебе знать, если ты даже не хотела меня выслушать… А я давал тебе такой шанс. Зато теперь будешь делать то, что я скажу. Бее, что я скажу, – повторил он, особо подчеркнув слово «все».

– Но я не смогу разорвать помолвку, Ник! Вот уже три месяца, как мы назначили дату свадьбы. Подготовка идет полным ходом…

Он холодно сказал:

– Это сделает Сомерсби.

– О-о? И каким же образом ты собираешься его принудить?

– Если будет нужно, я расскажу о нас, о том, что произошло между нами…

– И ты думаешь, после твоих откровений он заберет кольцо?

Ник ухмыльнулся.

– А ты так не думаешь?

Ну конечно же! Она знала о взглядах Кевина: никаких сексуальных отношений до свадьбы, его невеста должна быть девственницей.

Рейн молча покусывала нижнюю губу.

– Так что, Рейн? – нарушил молчание Ник. Минуту спустя она ответила:

– Он любит меня.

– Но не глубоко. Полагаю, Сомерсби неспособен на сильные чувства. Он, скорее, одержим идеей заполучить «удобную» жену – красивую, непритязательную, покладистую, которая нарожает ему детей… Твой жених-аристократ – просто холодная рыба, он не имеет ни малейшего представления о том, что такое страсть. Может, будет гуманнее сразу объявить ему, что ты совершила ошибку?

Рейн нервно переплела тонкие пальцы.

– Я не могу… Вернее, не хочу. Даже если помолвка и будет расторгнута, за тебя я не выйду.

– А я думаю, выйдешь, – с легкой беззаботностью произнес Ник.

Холодная волна страха прокатилась по Рейн. Она поежилась, испытывая острое желание резко вскочить и убежать от Ника куда глаза глядят. Однако, постепенно обретая спокойствие, она поинтересовалась:

– Зачем?

– Затем, что ты любишь своего отца.

– Если ты полагаешь, что я выйду за тебя только потому, что этого хочет отец…

– Нет, потому, что этого хочу я.

– Но я не желаю выходить за тебя! – крикнула она. – Я не симпатизирую тебе…

– Ой ли?! Но даже если это и так, я хочу видеть тебя моей женой.

Преодолевая комок в горле, она выдавила:

– Я не намерена разделить участь Тины.

– Не беспокойся, тебе это не грозит. Ты ведь знаешь, Тина была особенной… – В этот миг до нее дошло: Ник все еще оплакивал умершую жену, а Рейн ему нужна для плотских удовольствий… Он подтвердил ее догадку: – Я хочу тебя в постели. С того самого момента, как мы были вместе, я не могу тебя забыть… Похоже, я околдован, и единственный способ разрушить чары – женитьба, возможность остаться с тобой до тех пор, пока не ослабнет сила заклятий. – Она скептически скривила губы, он же продолжал: – А то, что ты ненавидишь меня… знаешь, это лишь добавит пикантности в наши отношения!..

Рейн ощутила дурноту, внутри все похолодело. Их рандеву может закончиться для нее добровольной сдачей в рабство. Ей потребовалось минуты две, чтобы понять, что наступила пора бороться за свою свободу.

Видя ее решимость, Ник хмуро улыбнулся и заметил.

– У тебя, кажется, созрела идея…

– Вот именно, – сказала Рейн. – Давно пора ответить прямо. Я устала от игр!

В это время, перебрасываясь шутками и дружно смеясь, за соседний столик начали усаживаться очередные посетители.

– Я думаю, нам лучше уйти, – заявил Ник и подал знак, чтобы принесли счет. Как только он был оплачен, они покинули ресторан.

Ночь была прекрасной – лунной и звездной. Легкий ветерок колыхал листья тянувшегося по стене плюща и играл с волосами Рейн. Она молча села в машину. Ник, сняв пиджак, бросил его на заднее сиденье и занял место водителя. Ехали в молчании. Когда до дома оставалось около трех миль. Ник резко свернул с шоссе на узкую, петлявшую среди зарослей дорогу и остановился на зеленой лужайке, окруженной высокими деревьями. Выключив фары, он обернулся к Рейн. В полутьме салона она могла различить черты его волевого лица: поблескивающие глаза, выдающиеся скулы, квадратный подбородок с маленькой впадинкой и дерзкий, но чувственный рот…

– К чему такой испуг? – Его голос звучал мягко, иронично…

– Я не напугана, – солгала она, – но я не хочу быть здесь, я хочу домой.

– Нам нужно поговорить, Рейн. Она вскинула голову.

– Хорошо, начинай. Скажи, почему ты думаешь, что можешь принудить меня выйти за тебя замуж?

– Потому, что я могу довести до бакротства твоего отца.