Текст книги "#Имя для Лис"

– Что ж. – Атос поднялся из-за стола. – Пойдем прогуляемся вдвоем. Я не хочу делиться этим рассказом с кем-то, кроме тебя.

Последние слова предназначались Слэйто, который приподнялся над стулом, чтобы последовать за нами, да так и оцепенел.

– Ничего… – пробормотала я. – Пообщайся пока с Королевой, Слэйто. Это и вправду очень личное.

– Ну разумеется, – холодно произнес маг и уселся обратно.

Имя третье: Алайла

Мы с Атосом покинули кухню через другую дверь и спустились по пологому крутому коридору в сад, который располагался во внутреннем дворе крепости. Как и сам дворец, сад был заброшен и неухожен, но, в отличие от замка, ему это придавало шарма. Громадные клумбы заросли буроцветом. Декоративные сосенки, которые не подстригали вот уже много лет, топорщили ветви, будто мохнатые лапы. Дорожки, когда-то посыпанные белым песком, что угадывалось по их контуру, теперь заросли местами выгоревшей, местами вытоптанной травой. И над всем этим буйством природы возвышались огромные столетние ели. Я запрокинула голову, рассматривая солнце, запутавшееся в их ветвях.

– С чего бы начать… – растерянно сказал Атос.

– С извинений, – неожиданно для себя самой ответила я. – Прости, что оставила тебя в лощине. Что не приложила чуть больше усилий, чтобы спасти тебя. И хотя, похоже, я все-таки сделала верный выбор, но он дался мне непросто и стал причиной многих бессонных ночей.

– Думаю, извиняться должен я, – медленно произнес Атос. – Мне всегда твердили: «Слушай свое сердце!», но тот единственный раз, когда я пошел у него на поводу, едва не стоил мне жизни. Я не поверил тебе, оттолкнул тебя и вляпался в дерьмо небывалых размеров.

Казалось, я должна была испытывать чуть больше радости. Вот он, тот волшебный миг, знакомый любой женщине, когда можно воскликнуть в одно слово: «Я-же-тебе-говорила!». Но, увы, не почувствовала почти ничего. Атос взглянул на меня из-под взлохмаченной челки, как делал раньше, явно ожидая ответа.

– Твои слова много значили для меня. – Я старалась говорить так, чтобы не обидеть друга. – Но они были бы ценны именно тогда, в Сиазовой лощине, когда ты был Волком, а я – Лисенком. А сейчас я и сама не знаю, кто я. Но рада, что мы с тобой сошлись во мнении, что Алайла была сукой.

Атос поморщился от грубости, и все те злость и обида, которые копились у меня внутри под толстым слоем чувства вины, наконец прорвались наружу, подобно извержению огромного вулкана.

– Слово «сука» тебе не понравилось? Серьезно? Ты что, намерен защищать эту дрянь даже после того, как она уничтожила целый регион на севере? Заразила магией и прикончила всех, кроме нас двоих?

– Нет. Алайла – чудовище… То есть была чудовищем. Но то, что с ней случилось, о боги, я бы не пожелал этого даже заклятому врагу. Не говоря уж о женщине, которую, как мне казалось, я любил.

Мы остановились у девятикора. Высокий разросшийся куст нависал даже над Атосом, а его крупные белые плоды-шарики покачивались над нами, словно гигантские ягоды омелы. Атос рассеянно сорвал пригоршню шаров и стал, отрывая их от кисти, бросать на дорожку.

– Давай по порядку. – Я сжала виски. – По порядку. Вот я убегаю, только пятки сверкают. Что потом?

– Потом возвращается Крамер. Его лошадь загнана, сам он напуган. С ним приехала пара солдат, разве что портки не обмочивших, в таком они были ужасе. Крамер много о себе думал, но я этой уверенности не разделял. Это он мнил себя стратегом и главой легиона, однако Алайла вертела им так же, как и мной. Когда мы с тобой уезжали из легиона, я думал, что Крамер не достоин быть ее мужем. И вот в конце концов он получил ровно то, чего заслуживал.

Алайла пришла в себя после боя с тобой, но стала заговариваться. Будто общалась с кем-то, кого никто не видел. Просила собеседника унять его голод. Эти разговоры напугали Крамера еще сильнее. Настолько, что он попытался сбежать из лагеря. Вот тогда-то все и началось. Я… Ох, каким же я был идиотом, – Атос проговорил это с чувством, словно смакуя собственную никчемность. Каждое слово он произносил с наслаждением. До этой минуты мне казалось, что я единственная, кто медленно, день за днем изводил себя чувством неуемной вины. Но оказывается, где-то на другом конце Королевства жил Атос, который упивался своей никчемностью с ничуть не меньшей страстью.

В руке у крайнийца осталось всего три шарика девятикора. Он посмотрел на них и с ожесточением сжал кулак, только сок в стороны брызнул.

– Она убила Крамера очень быстро. Кинулась ему на спину и кинжалом пропорола горло от уха до уха. Он упал и почти сразу же затих, но Алайла не спешила отходить: стояла над ним, как дикий зверь, выгнув спину, и урчала совсем по-звериному. Я же просто застыл, как остолоп. Помнится, я думал, что это все дурной сон. Ты мне рассказывала про свои кошмары, вот и я решил, что провалился в один из таких.

Затем Алайла завизжала и попыталась снять с груди цепочку, но вела себя, будто марионетка, не властная над своими руками. Вроде бы и дергает цепочку, а жест, чтобы снять через голову, не выходит. На ее шее что-то висело, но я стоял слишком далеко, чтобы разглядеть, что именно. Это было похоже на ключ, тот самый, про который ты мне рассказывала. Я метнулся к ней, но…

Атос судорожно сглотнул, затем глубоко вздохнул и отер взмокший лоб. Думаю, даже спустя столько времени это были тяжелые воспоминания. Между тем крайниец продолжил:

– Первая волна лишила весь мир звуков. То, что было на шее Алайлы, испустило мощный удар, я еле на ногах устоял. А ее саму выгнуло дугой так, что, стоя на цыпочках, она макушкой касалась земли. И рот Алайлы распахнулся в крике, но я не слышал ни звука. Я попытался заорать сам, но и себя не услышал.

Вторая волна убила все цвета, мир посерел. Вот я смотрю на Алайлу, на ее развевающиеся черные волосы, еще миг, и я не могу отличить их цвет от цвета неба или травы. Все поблекло, истончилось, стало словно нарисованным золой на пергаменте. От удара второй волны я рухнул на колени. Я пытался приблизиться к Алайле, но какая-то невидимая сила не подпускала меня ближе.

Третья волна началась вокруг нас. Будь я чуть дальше от Алайлы, сейчас бы с тобой не говорил, Лис. Но вокруг нее возникло око шторма, маленькое пространство спокойствия. Нас там оказалось четверо: я, Алайла, тело Крамера да какой-то безымянный солдат. Как только парень смог подняться на ноги, сразу кинулся прочь. Но стоило ему сделать пару шагов, как его растворило… Я, Войя подери, не могу подобрать другого слова. Будто в самом воздухе было нечто, превратившее его в пыль. Я до сих пор иногда вспоминаю его удивленное лицо. На одной половине застыл широко раскрытый зеленый глаз, а другая рассыпается в красноватый песок.

И все, кто был вокруг, растворялись тоже. Все, что осталось от Алой Розы, обратилось красной пылью. Смерть – неблагодарный садовник. Розовый сад скосили под корень. – И Атос снова замолчал. Это была не драматическая пауза, как у бывалых рассказчиков. Я видела, что внутри моего друга все еще бушует тот ураган, что превратил людей в песок. И если тот безымянный солдат рассыпался мгновенно, то сам Атос медленно повторял ту же судьбу – воспоминания крошили его изнутри.

– В конце концов рот у нее почти разорвался, – с трудом выдавил из себя Атос.

Я вздрогнула. День был солнечный, но мы будто стояли там, в серой и беззвучной Сиазовой лощине.

– Что, прости?

– Она беззвучно кричала так сильно, что рот у нее разорвался. Кожа на щеках лопнула, и нижняя челюсть почти упала на шею. Она посмотрела на меня и попыталась что-то сказать. Я до сих пор уверяю себя, что это было «прости» или «я не хотела». Но в глубине души знаю – она говорила: «Почему ты еще жив?».

В кустах пронзительно крикнула птица. Я подскочила, рука заученно метнулась к эфесу меча. Убедившись, что из озаренных солнцем кустов ко мне не подкрадывается призрак прошлого с разорванным ртом, я попыталась унять дрожь в коленях.

– Значит, такой и была ее смерть? – спросила я. Тело больше не трясло, а вот голос все еще подрагивал.

– Не совсем. Когда Алайла произнесла эти слова, вокруг нас вдруг начали открываться двери.

– Прости. Я с ума схожу или…

– Или мы сходим вместе, Лис. Вокруг меня и Алайлы начали появляться двери. Самые разные: деревянные и каменные, обитые железом и тростниковые, большие и маленькие. Сверху и снизу, со всех сторон одновременно. Ты должна понять, я уже чувствовал себя трупом, и двери показались мне логичным предсмертным бредом. Говорят, последователи Церкви Прощения идут после смерти по длинному коридору навстречу свету. Вот я и подумал, что безбожники вроде меня видят кучу дверей.

Мы нервно захихикали. Атос продолжил:

– Все двери были заперты, но те, что возникли ближе всего к Алайле… Их будто сквозняк тревожил. Они слегка подрагивали. Одна огромная каменная дверь выглядела старше всего на свете, словно осколок гор Хаурака или чья-то древняя могила. Другая тоже была старой, но яркой и расписанной знакомыми узорами – может быть, ока или народов Симма. Я услышал рык из-за каменной двери, там что-то таилось и выжидало. Но оно явно собиралось выйти. Алайла тоже это чувствовала. В эти последние мгновения, когда я следил за ней, ее глаза наполнились ужасом. Она, кажется, сообразила, что впервые в жизни ее идеальная задумка пошла не по плану. И в этот миг дверь с треском отворилась. Я не успел разглядеть того, что накинулось на Алайлу. Это существо было слишком быстрым. Оно, или же «это», если та штука не принадлежала миру живых, схватило Алайлу и ринулось в открывшуюся узорчатую дверь. Оно ушло, даже не заметив меня. И будь я проклят, если не возношу за это благодарности всем богам, до которых долетают мои молитвы. И теперь, Лис. Самая интересная часть, верно? Как я выжил.

– Не льсти себе, – подначила я его. – Мне это совсем-совсем не интересно.

– А стоило бы проявить немного любопытства, ведь именно тогда я и встретил его.

– Его? – Я недоуменно подняла брови.

– Его, – произнес Атос с каким-то неизъяснимым трепетом. – Среброволосого принца в багряном плаще.

Меня как ледяной водой окатило. Есть истории, которые следует погребать в завалах памяти и никогда не пытаться раскопать и оживить. В моей жизни был всего один Принц, и я была абсолютно уверена, что наши пути никогда не пересекутся. А учитывая, что мой юный лорд тоже обладал серебряными волосами…

Впрочем, Атос заметил мое замешательство и понял его абсолютно верно:

– Прости, Лис! Я не забывал твою историю, да и это имя дал ему вовсе не я. И, Идас мне свидетель, этот парень вряд ли твой богатенький южанин. – С этими словами он схватил мою руку и сжал ее. Атос даже попытался поднести ее к губам, но, видимо, сам счел, что выглядит глупо, и просто стиснул мои пальцы. Я растроганно улыбнулась.

– А ты стал мягче. Уже совсем не дикий и колючий крайниец.

– Это вряд ли моя заслуга. Я извлек уроки из нашего с тобой прошлого и постарался не быть такой занозой в заднице для нее, – проговорил Атос, отпуская мою ладонь. – Вернемся к принцу – если ты не против, чтобы я так его называл.

Я покачала головой и двинулась по дорожке – торчать под кустом мне надоело. Хотелось размять ноги, да и просто сбежать из тени, как будто там могли прятаться сумасшедшие женщины, проклятые ключи и таящиеся за каменными дверями чудовища.

– Принц возник откуда-то из-за моей спины. Я не сразу разглядел его. Вернее, так: я до сих пор не знаю, что именно видел. У него были короткие серебряные волосы, мальчишеская стрижка, сам он светился так ярко, что я не видел ни черт лица, ни одежды. Спереди сияющий, а сзади – багряный, словно в плаще. Принцем его назвала Извель.

Я схватилась за голову.

– Извель ведь не было в Сиазовой лощине!

– Если ты перестанешь меня перебивать, я, может быть, расскажу всю историю, – рассердился Атос. Я примирительно подняла руки, и он продолжил говорить, время от времени гневно посверкивая на меня голубыми глазами из-под челки: – Когда мы встретились, все, что я приметил, это короткие серебряные волосы, красный плащ и яркий свет. Он рывком поднял меня на ноги, вернее, даже поднял за цепочку.

После этих слов крайниец залез рукой за ворот рубашки и, потянув тонкую цепь, достал кулон – две руки, переплетающиеся будто в танце, с облупившейся белой и синей эмалью. – Узнаешь сувенир?

– Еще бы, – усмехнулась я, но внутри разлилось приятное теплое чувство: он сохранил мой подарок.

– В общем, принц за цепочку поднял меня, и тут я и заметил, что круг безопасной земли сужается. Алайла была оком урагана, но, когда неизвестное существо утащило ее за расписную дверь, островок спокойствия начал уменьшаться. Тело Крамера, ранее лежавшее нетронутым, уже наполовину превратилось в красный песок, разносимый тьмой. Принц довольно грубо подтолкнул меня в сторону одной из дверей. «Кто ты?» – хотел спросить я, но мир оставался все так же нем и бесцветен. Что я мог еще сделать? Остаться там – в Лощине? Рассыпаться в красный прах? Я уже решил покориться судьбе, но в последний миг меня озарило.

Атос поглядел на меня и сбивчиво произнес:

– Прости меня еще раз. Я вспомнил о тебе слишком поздно. Все, конечно, происходило быстро. Но это вряд ли меня оправдывает. Паршивый я друг, верно?

– Ужасный, – подтвердила я и похлопала его по плечу. – Самый жуткий тип, которого я встречала в своей жизни. Эгоистичный баловень.

Крайниец нахмурился, пытаясь разгадать, шучу я или говорю серьезно, но продолжил:

– Я пытался кричать принцу, объяснить жестами, что ты где-то там – за пределами нашего уставленного дверьми островка. Попробовал даже вырваться за край, но принц так саданул меня под дых, что я чуть не упал. А затем он раскрыл ладонь, и перед моим лицом закачался очень знакомый браслет из зеленых бусин, но как будто нить была подлиннее. Это не было совпадением – я понял, что принц знает о тебе и не даст пропасть. Поэтому я покорился незнакомцу, и тот наконец вытолкнул меня за одну из дверей. Она была похожа на ту, куда нечто утащило Алайлу: те же узоры, только более свежая краска. Весьма неожиданно я вышел в Ирбисе.

– Так, Атос, все, что ты рассказывал до этого, и так попахивало бредом. Мне тяжело поверить в двери и принцев. Но Ирбис, зараженная столица Заокраины? – Я недоверчиво покосилась на крайнийца.

– Уж поверь мне. Я два месяца выбирался из этой дыры. Это, наверное, заслуживает отдельного рассказа, но я чувствую, что нас поторапливают.

Едва заметным движением глаз Атос указал на крытую галерею. Там, у одной из колонн, увитой, как стена и во внутреннем дворе, красным плющом, притаилась тень. Очень высокая и худощавая тень.

– Буду краток. Я оказался в разрушенной столице Заокраины. Смертельной магии там больше нет, но ее остатков оказалось достаточно, чтобы я облучился и стал видеть… всякое. Твое свечение, например, или ауру твоего приятеля. Я шел по разрушенным и заброшенным городам Заокраины, кормился охотой и разговаривал вслух сам с собой, чтобы не свихнуться. На полпути к Королевству я встретил небольшой отряд наемников. Как выяснилось, у ребят было задание – найти меня. Кто его выдал, парни не знали: заказчик пожелал остаться анонимным. Управляла наемниками волевая шатенка, и звали ее Секира.

– Теперь мне стыдно, – засмеялась я и нарочно повернулась спиной к галерее. Ибо нечего стоять над душой. – Я была уверена, что Секира – это Алайла, и шла сюда с твердым намерением убить вас обоих.

– Очень страшно, – ухмыльнулся Атос.

– Ты многое пропустил, генерал, – печально сказала я. – Теперь я – профессиональная убийца. Но ты не останавливайся.

– Это уже почти конец истории. Секира вначале показалась мне безумно похожей на тебя: опасная, дерзкая, смелая. Она, конечно, намного старше – думаю, ей лет сорок. Но потом я догадался, что сходство между вами существовало лишь в моей голове. Я переносил нашу с тобой дружбу на нее. Мне хотелось воскресить то, с чем я так беспечно расстался. А Секира оказалась отличным слушателем и другом. Мы вместе вернулись в Королевство, нанялись на службу к Крианне и, как бы громко это ни прозвучало, окончили проклятую войну. Я сменил имя – Атос был повязан с легионом Алой Розы. Его помнили как генерала-беглеца и предателя. Отступника. Мне же хотелось написать свою историю заново. Один из наших наемников заметил, что, когда мы сражаемся спина к спине с Секирой, вокруг только искры летят. Это была отличная идея: стать кремнем и вместе с острой секирой рождать искры и пожары на поле боя.

– Вы не… – Я даже не знала, как закончить эту фразу. Стояла, как дурочка, посреди заросшего сада, взрослая женщина с онемевшими губами. Стесняющаяся, будто ребенок, простых вещей. – Вы вместе?

– Нет. Может быть. Не уверен. А вы? – Атос кивнул на тень в галерее. Но Слэйто, заметив этот жест, исчез – будто растворился среди плюща.

– Нет. Да. Войя его знает. Эта взрослая жизнь меня доконает. – Я растерянно поддела носком сапога маргаритку и сбила ее со стебля. – Все было гораздо проще, когда мы просто путешествовали к Белой башне. Кстати, почему ты не искал меня все эти годы? Как мы умудрились жить в одной стране и не слышать друг о друге?

– А мы слышали, – засмеялся Атос, явно довольный тем, что мы сменили столь щекотливую тему. – Ты слышала про генерала Кремня, одного из многочисленных военачальников какого-то там легиона. Я определенно слышал про некую сумасшедшую наемницу-ока из Ларосса – Бешеную Лисицу. Но мы спрятались за новыми именами, как делали уже много раз. Нас не узнал бы сам дьявол. Впрочем, я не искал тебя по другой причине. Просто был уверен, что принц выведет тебя через одну из дверей. Может, в Симм, может, в Тарасийю, да куда угодно. Я полагал, что тебе, как и мне, понадобится время, чтобы вернуться в Королевство.

– Твой принц-засранец меня никуда не вывел, – заметила я раздраженно. – Все три волны ударили в меня, и я так и осталась сломанной куклой лежать в Сиазовой лощине. Кажется, этот герой был заинтересован лишь в твоем спасении.

– Была ведь еще Извель. Принц сделал кое-что значимое и для нее. Она подробностей не рассказывала, но где-то под Штольцем Извель пыталась встретиться с некой важной особой. Охранник ударил ее, и она уже собиралась отступиться от цели, но принц вышел из ниоткуда и расчистил для нее дорогу. Она запомнила то же самое: короткие серебряные волосы, багряная спина, будто под плащом, неземной свет, исходящий от всего тела. Правда, в ее истории есть особенность: она уверена, что на голове у этого существа была маленькая корона. Поэтому она и назвала его принцем.

Я со стоном опустилась в траву.

– Не пойми меня неправильно, Атос, я безумно рада, что ты жив. Но как же меня это достало. Я только что разобралась с тем, кто такие Поглощающие и Сияющие. И тут жизнь подбрасывает мне новые загадки: двери, принцы, перемещения в заброшенные города. Как только мне кажется, что я понимаю, что к чему, – бам! И я снова чувствую себя пятилетним ребенком, вокруг которого бушует ураган.

– Ну так жизнь и есть ураган, – философски заметил Атос, ероша мне волосы. – Он подхватывает тебя, срывает с места, ставит все с ног на голову. Но только с его помощью мы оказываемся там, где должны быть.

– И где же мы должны быть?

– Здесь. Вместе. Я два года жил этой надеждой. Поэтому можешь смеяться, но ты видишь перед собой человека, которому больше не о чем мечтать.

Я закусила верхнюю губу, стараясь сдержать улыбку, но у меня не вышло.

По дороге между высокими кустами и елями к нам с Атосом спешила женщина. Платье с туго зашнурованным корсетом, добротные ботинки, набивные рукава и даже белые перчатки – по части изящества костюма эта леди могла посоперничать с любой столичной модницей. Только вот облачена в корсет из китового уса была моя давняя подруга. Гадалка, любительница книг и лекарственных трав – Извель собственной персоной.

Имя четвертое: Роуэн

Ока даже не дала мне подняться с травы. Рухнула в своем белом облачении на колени и обхватила меня, крепко прижав к пышной груди.

– Мой Лис’енок! – радостно прокричала она. – Вот нас и свэли проклятые дороги этого Королэвства!

– Ох, удушишь, – прохрипела я, впрочем, не пытаясь высвободиться из объятий подруги. – Я жутко рада тебя видеть. Два года.

Ока оценивающе оглядела меня и разочаровано зацокала языком:

– Совсэм сэбя не щадишь! Худая, как вэтка! А грудь? Гдэ грудь? Ее и тогда-то толком нэ было…

Я скрестила руки на груди, потому что заметила, что Атоса вдруг тоже заинтересовало, куда исчезли мои формы.

– Как дела, Извель? Что ты делаешь тут, в королевском дворце, да еще и в таком наряде? Не подумай… – я замешкалась, подбирая слова. – Ты выглядишь великолепно. Но где же кольца с браслетами и сотня юбок одна поверх другой? Что стало с моей гадалкой?

– Она все там жэ, дитя. – Извель приложила руку в белой перчатке к груди. – Затаилась и ждет своего часа. Но пока я стараюсь не раздражать старушку Крианну и одэваюсь соотвэтственно ее взглядам на благочэстивый образ.

– Королеву Крианну, – поспешил поправить Атос.

Но Извель не удостоила его ни словом, ни взглядом. Зато обхватила своими ладонями мое лицо, словно я была пухлощеким младенцем, а она – доброй тетушкой.

– Если кто и должэн объяснить свой вид, так это ты, Лис. Ты одэта как ока! Мнэ это льстит, но, признаться, тэбя сложно узнать в этом наряде! Что жэ случилось?

– Это длинная история…

– Вэсь наш мир – одна длинная история! Мне тожэ многое надо тэбе рассказать, Лис’енок. Но у нас так мало времени.

– Да ты шутишь! У нас впереди все время мира. – Я засмеялась, но, заметив, как потемнела лицом ока, мигом уняла смех.

– Тэбя в замок привел старый монах, моя дэвочка. Нэ так ли? Ты удивишься, но он всэх нас привел сюда. Кого-то прямым путем, а кого-то чэрез посрэдников. Он собрал нас всэх здесь не просто так. Мы все станэм последней стэной, защищающей Королевство.

– От чудовищ, – тихо добавил Атос. – Мы с Секирой не просто так нанялись к Крианне. Нас познакомил старик. Мастос – крайниец, как и я.

– Он же просто старый сумасшедший, – проговорила я, уже не особенно веря в свои слова.

– Можэт, – тихо смеясь, сказала ока. – Но мой народ верит, что мы всэ живем на разных гранях безумия. И тот, кого ты считаешь бэзумцем, может быть гениэм или спасителэм.

– Святой Мастос, какой бред…

Извель резко встала.

– Ты ведь не одна пришла в замок, Лис’енок. Я с радостью познакомлюсь и с твоим спутником.

Я обернулась на павильон, но маг не показывался: то ли ушел во дворец, то ли спрятался получше.

– Я не уверен, что это будет приятное знакомство, Извель, – с сомнением в голосе произнес Атос. – Ты говорила, что в снах видела Светозарного рыцаря, а этот парень больше похож на злобный волшебный труп. Ай, за что?! – Крайниец, которого с размаху я пнула по лодыжке, обиженно на меня уставился.

Извель хлопнула в ладоши.

– Я найду его. А послэ встрэтимся в тронном зале. Почти все фигуры матицца на своих мэстах. Пора обсудить, как мы спасем этот мир.

* * *

Я бродила по незнакомому дворцу одна. Сознательно подавила в себе желание идти с Извель или Атосом, держать их руки, слушать их голоса. Я уже пережила эмоциональную смерть, потеряв Атоса, а затем возрождение чувств, когда сочла Слэйто и Аэле своей новой семьей. Сейчас мне меньше всего хотелось наполнять свой мир другими людьми. Правда, спасать мир мне хотелось еще меньше.

Я пару раз прошлась по двору вместе с рекрутами. Как и обещал маг, они проснулись и разбрелись кто куда. Затем по ошибке зашла в прачечную, воздух в которой был таким влажным, что им можно было захлебнуться. Лопнув мыльный пузырь и подмигнув малышке-прачке, я двинулась дальше.

Куда же ты запропастился, Слэйто? Неужели тебя так обидело то, что я вновь обрела своих старых друзей? Смешно, учитывая, как легко ты сам от меня отказался.

Я побродила по конюшне и каким-то образом очутилась на скотном дворе среди деловитых свинок и куриц. Присев на колоду отдохнуть, я вдруг поймала себя на мысли, что хочу уйти. Да, я снова очутилась в центре событий, намечалось что-то грандиозное. Со мной были мои друзья. Но как же я устала от тайн, врагов и загадок! Это утро с сосисками и ржаным хлебом показалось таким прекрасным только потому, что оно было обычным. Без магии. Без планов по спасению мира. Просто утро и сосиски, Войя их подери.

– Привет, Лис-воительница, повелительница куриц и спасительница свиней, – произнес веселый голос.

Давно ли Слэйто стоял здесь, прислонившись плечом к косяку стойла и наблюдая за мной?

– Куда ты пропал? С тобой хотела познакомиться моя подруга Извель.

– Ока, – кивнул маг. – Наблюдал за ней, когда она разыскивала меня на летней террасе. Мне она нравится. Спокойная аура, уверенная и сильная.

Я подняла на него утомленный взгляд.

– Тебя все ищут, а ты со стороны следишь. Ну что за ребячества, Слэйто? То ты неделями отмалчиваешься, то рвешь и мечешь при встрече с Атосом. Потом ешь, как будто год голодал.

– Я пытаюсь смириться, – улыбнулся маг. Он подошел и присел на корточки рядом, его коса упала на песок. Поморщившись, я подняла ее за кончик и начала отряхивать.

– С чем смириться? С тем, что ты не самый крутой парень на свете? Добро пожаловать в мой мир. Его величество Атос даст тебе фору.

– С тем, что все в этом мире временно.

Я уставилась на него.

– Какая проникновенная глубокая мысль. Долго ты к ней шел?

Он пропустил колкость мимо ушей и серьезно произнес:

– Дольше, чем следовало. После того как ты вернула меня с того света, я носился, как умалишенный, думая, что это мой второй шанс: на жизнь, на счастье, на любовь. Но что, если это не шанс, а всего лишь отсрочка смерти?

Я перехватила его косу и в два взмаха намотала ее на кулак, притянув мага к себе.

– Не смей так обращаться с даром, который я выторговала у Аэле! Я шагнула за грань жизни и вытащила тебя не для того, чтобы ты играючи разбазаривал его на нытье и вздохи.

Он не отвечал, а лишь смотрел на меня с болезненной улыбкой. Я пыталась, но никак не могла понять, отчего меня так злит его меланхолия. Конечно, в моих мечтах восставший из могилы Слэйто любил жизнь – и меня как неотъемлемую ее часть. Он не рассуждал о краткости отведенного ему срока, не пытался пугливо найти себе место в этом неуютном и новом для него мире. Слэйто должен был просто смело шагать вперед, но у него не получалось. Я так жаждала от него поддержки, что сама не могла стать той опорой, в которой он нуждался. Но вести себя иначе тоже не могла. Мир вокруг рушился, времени на сантименты просто не оставалось.

– Все. Прекрати. Нас ждут в тронном зале. Поговорим потом. – Я поднялась, выпустив его косу. Слэйто встал вслед за мной.

– Конечно, – сказал он равнодушно.

Мы пошли в сторону главного строения. Шагали рядом, плечом к плечу, но между нами пролегали столетия и километры наших собственных мыслей. Я взглянула на профиль Слэйто и впервые задумалась о том, какие истинные желания крутились в его светлой голове. Чего это двухсотлетнее существо хотело теперь, после возрождения, и к чему стремилось? И самое главное, почему он остался рядом?

* * *

Тронный зал, как и весь дворец, едва напоминал о собственном былом величии. Некогда самодержец принимал здесь иностранных монархов, а просители выстраивались в длинную очередь к трону, чтобы слезами или лестью выбить милость. Сейчас все, что осталось нетронутым, – это мраморные плиты пола да огромные люстры с огарками свечей высоко под потолком. Вместо трона на возвышении стояло обитое бархатом кресло. Один из его подлокотников был разодран, будто кошка несколько лет подряд точила об него когти. Солома и вата, выглядывающие из-под роскошной обивки, говорили о новой королеве больше, чем флаги Белого Чертополоха, развешанные по стенам.

У подножия ступеней, ведущих к трону, стоял стол с массивной столешницей и ножками в виде звериных лап. Вокруг него выстроились семь стульев: все как на подбор из разных комплектов и, такое ощущение, что даже из разных эпох.

На двух уже сидели люди. Извель, облокотившись о стол, смотрела перед собой, но взгляд ее ни на чем не сосредотачивался – она блуждала где-то в своих воспоминаниях. Атос, будто нерадивый ученик, ковырял столешницу ножом, но, как только заметил нас с магом, тут же поспешил его спрятать.

Одновременно с нами в зал из маленькой дверки справа от трона вошла ее величество. Она не видела прикованных к ней взглядов, и я поразилась, какой усталой и вымотанной выглядела это старая женщина. «Она не хотела быть королевой, – подумалось мне, – ее вынудили принять эту ношу». Корона – тяжкий груз, если власть не вызывает в тебе страсти.

– Ну что ж, мы почти в сборе, – бодро произнесла Крианна.

Мы сели на стулья. Я покосилась на два пустующих места и спросила:

– Должен прийти кто-то еще?

– Одно место за Секирой, – ответил вместо королевы Атос. – Она сейчас в северных землях Тилля, пытается договориться с их дарганом о военной помощи. Я лично не понимаю, что она находит в этих вечно прищуренных ребятах, но она в них бесконечно влюблена.

– Очаровательно, ты еще и нетерпим к другим расам, – хищно улыбаясь, вставил Слэйто. – Мой отец был из Тилля. Еще одна причина нам с тобой крепко подружиться.

Атос закатил глаза, а королева нахмурилась и проговорила:

– Да, Секира вряд ли к нам присоединится. А вот второй стул, как я надеюсь, в ближайшее время займет король.

– О, так вы замужем? – Я искренне удивилась, потому что слышала только о королеве Крианне и никогда – о ее супруге.

– Замужество? Брось, деточка, хоть я и угодила в золоченую клетку дворца, мне хватило мозгов, чтобы не сковывать себя узами брака, – расхохоталась Крианна. – Нет, я говорю об истинном короле. Том, для кого я сейчас согреваю трон своей тощей старой задницей.

– Неожиданно. Впрочем, я устала удивляться. То есть вы выиграли войну не для себя?

– Посмотри на меня, Лис. Я одной ногой стою в тронном зале, а другой – в могиле. А то, что у меня между ног, накроет Королевство, если я не успею передать власть кому-то молодому, полному сил и более достойному этой проклятой короны.

– Знаю я одного молодого и достойного, – пробормотала я себе под нос. Но чуткая старуха все равно расслышала.

– А он один и есть. Последний наследник истинного короля, штольцевская кровь с русалкой на гербе. Когда-то его именовали принцем Роуэном, а сейчас, если верить нашему генералу, он величает себя Гардио.

Вместо трубки старуха достала кисет, а из него – щепотку жевательного табака и, закинув ее в рот, заработала челюстями, как жерновами.

– И он придет? – на всякий случай уточнила я. – Придет, ни слова не сказав, возьмет власть, сядет вон в то милое кресло и начнет править?