Текст книги "Грильяж в шампаньетте"

Да, синьора Лилиана. Вам парадоксально повезло. Малыш, которого Вы ожидаете – невредим. Пока Вы находились без сознания, мы сделали необходимые обследования и анализы, и у вас нет повода переживать в отношении ребёнка, – на лице доктора снова засияла улыбка. – Если Вы не станете возражать, после обеда к Вам зайдёт отец Леонардо.

Конечно, доктор. Я буду его ждать.

Ну вот и хорошо. А сейчас принесут обед и Вас покормят. Ни в коем случае сама не вставайте с койки. Звоните, и Вас сопроводит медсестра по Вашим нуждам или же принесёт

утку.

Хорошо, доктор. Спасибо Вам за всё, – поблагодарила Лиля и из её глаз снова покатились слёзы.

Синьора Лилиана, – доктор вытащил бумажный носовой платок и вытер слёзы на лице женщины. – Вам сейчас никак нельзя нервничать. Постарайтесь взять себя в руки. Вы же в ответе за новую жизнь. Даст Бог, всё будет хорошо. В нашей врачебной практике бывали случаи, когда люди буквально возрождались из пепла, в прямом смысле слова. Поэтому давайте надеяться на чудо и на Бога.

Доктор, я постараюсь. Поймите, я очень люблю Леонардо, я не хочу его потерять, а вернее– мы, – прошептала Лиля и посмотрела на свои перебинтованные руки. Пальцами правой руки она могла пошевелить, а вот на левой руке пальцы просто немели.

Доктор заметил её замешательство и пояснил:

Будьте спокойны. У вас нет переломов и серьёзных травм. Только небольшие ожоги и очень сильный ушиб в локтевом суставе левой руки. Но через пару дней у Вас всё пройдёт.

Вошла нянечка с каталкой, на которой дымился на тарелках обед, распространяя приятные ароматы. Расставив блюда с едой около каждой койки в специальные ячейки на выдвижном столике, она присела рядом с Лилей и принялась её кормить из ложечки, вежливо улыбаясь и делая ей комплименты по поводу её красоты. Лиля себя чувствовала неловко, так как знала, что выглядит не лучшим образом. Она была с исцарапанным лицом, одетая в бесформенную ночную сорочку, которую позаботился надеть на неё медицинский персонал. Платье её, судя по всему, сгорело в пожаре. Как и все её принадлежности. В том числе, и аппаратура, на которой она пела. По окончанию трапезы всё та же нянечка помогла Лиле встать с койки, и, поддерживая её, сопроводила в туалет. Голова кружилась, от страшной слабости всё плыло перед глазами, но благодаря этой женщине, одетой в просторные брюки и больничную тунику салатного цвета, Лиля вернулась в палату и легла на койку. Сон начал накатывать на эту беременную, пострадавшую от несчастного случая женщину.

* * *

Лиля проснулась от того, что чья-то рука гладила её по волосам. Перед ней сидел мужчина пенсионного возраста с седыми волосами, похожий на Леонардо. Нетрудно было догадаться, что перед Лилей отец Лео.

Прости, Лилиана, что разбудил такого ангела как ты. Леонардо не обманывал меня, ты прекрасна, – мужчина по-отечески погладил её по щеке и улыбнулся такой же открытой улыбкой, как и у Леонардо.

Здравствуйте, – Лиля улыбнулась ему, словно сразу почувствовала родственную душу.

Здравствуй, Лилиана. Мне очень жаль, что нам пришлось познакомиться именно при таких трагических обстоятельствах, – вздохнул мужчина. – Леонардо мне о тебе рассказывал по телефону и не переставал тобой восхищаться. И вот я убедился в этом сам, что он не преувеличивал. Меня зовут Андрэа.

Очень приятно. Меня Лилианой, – прошептала Лиля. – Впрочем, Вам уже известно моё имя. Как Леонардо? Он пришёл в себя? Врач сказал мне, что он без сознания.

Нет, дочка. Он в коме и, скорее всего, ему ампутируют конечности. Только что врач вынес ещё один неутешительный вердикт, что у моего сына ожоги 4 степени и уже начался некроз кожи нижних конечностей, – глаза мужчины заблестели.

Лиля заплакала. Слёзы снова неприятно защипали ссадины на лице. Мужчина обнял её снова начал гладить по растрепавшимся и сбившимся волосам. Из его глаз по морщинистому лицу также потекли слёзы.

Дочка, мы с тобой сейчас должны быть сильными и молиться за жизнь Леонардо. К тому же, скоро у нас будет прибавление семейства и я, наконец, стану самым счастливым дедушкой на свете. Буду помогать вам, нянчить внучека или внученьку. Главное, чтобы мой сын остался жив.

Лиля молча кивала головой и всхлипывала, до сих пор не веря в произошедшее несчастье.

Конечно, синьор Андрэа. Даже если Леонардо останется на всю жизнь калекой, я его никогда не оставлю. Я не перестану его любить, а наоборот – буду всегда рядом и буду его поддерживать во всём. Я очень люблю Вашего сына и буду любить его любого.

Очень тебе очень признателен, Лилиана. Ты настоящая женщина, и я счастлив, что Леонардо выбрал именно тебя спутницей жизни.

Как же всё нелепо получилось. А мы ведь так хотели в скором времени пожениться, – качала головой Лиля.

И вы обязательно поженитесь, посмотришь, всё будет хорошо, я уверен.

Простите, синьор Андрэа, а Вы ничего не знаете о последствиях случившегося в ночном клубе? – утирая слёзы забинтованной рукой, спросила Лиля.

Знаю, что погибла девушка по имени Василиса, огнестрельная рана была смертельной.

Как, Василиса погибла? – не верила Лиля своим ушам.

Скорее всего, подосланный на расправу киллер, целился в Леонардо, а она случайно очутилась между ними. Так как её тело обнаружили около гримёрки, которая располагалась рядом с офисом Леонардо.

Какой кошмар! Она же ведь совсем молоденькая и такая хорошая! Миленькая всегда такая была девчушка и вот только собиралась в Россию к родным в отпуск, – на глазах Лили снова выступили слёзы.

Шальная пуля – дура, – грустно развёл руками синьор Андрэа. – Но ведь на месте Василисы сейчас мог быть Леонардо, что было бы гораздо хуже. Значит, так распорядилась судьба. На данный момент полиция допросила Джерри, охранника клуба, и он дал показания. И, если я не ошибаюсь, синьора Морено, кредитора-финансиста уже взяли под стражу. Ему грозит обвинение в умышленном убийстве. Ведь, я уверен, это была его идея ликвидировать Леонардо. Что касается самой конструкции заведения, она полностью обгорела и даже не подлежит восстановлению и реконструкции. Леонардо не оформил страховой полис на ночной клуб, поэтому ущерб, нанесённый при пожаре, теперь никто не компенсирует. Но главное для меня сейчас, чтобы мой сын выжил.

Синьор Андрэа, следуя совету адвоката Леонардо свой банковский счёт переоформил на моё имя, так что если чего нужно – говорите мне.

Спасибо, дочка. Я вполне обеспеченный человек и средства для собственного единственного сына у меня есть, не волнуйся. Прости, пойду к нему. Посмотрю как он. Позже приду снова к тебе, если ты, конечно, не возражаешь, – с грустью в глазах слегка улыбнулся отец Леонардо.

Разумеется, синьор Андрэа. Я Вас буду ждать, – прошептала Лиля. Мужчина вышел из палаты, а Лиля смотрела в потолок и думала:

«За что же нам всё это выпало на нашу долю? Бедный мой Леонардо! Господи, прошу тебя, не забирай его у меня. Этот человек очень дорог мне и любим! К тому же, он отец нашего такого долгожданного ребёнка».

Прошло несколько дней. К сожалению, Леонардо пришлось ампутировать обе ноги из-за развивающегося некроза тканей нижних конечностей. Лиле сняли повязки, состояние её улучшилось, и она сразу отправилась в реанимацию к своему любимому. Увидев его спящим в коме без сознания, с капельницей и подключенными аппаратами, она разрыдалась.

Ну, доченька, перестань, – успокаивал её отец Леонардо. – Главное, что мой сын остался

живой. Вот посмотришь, он скоро очнётся и будет рядом с нами радоваться каждому новому дню. Безусловно, первое время ему будет непривычно и тяжело осознавать, что он калека. Но со временем он пройдёт реабилитацию, и мы ему закажем протезы.

Конечно, синьор Андреа, разумеется, – Лиля вытирала слёзы.– Главное, что он – с рядом с нами.

* * *

Срок Лилиной беременности уже был 7 месяцев. Отец Леонардо поселился в их апартаментах. Регулярно каждый день они с Лилей приходили к нему в реанимационное отделение, надеясь на чудо, что он очнётся и выйдет из комы. И вот, накануне Лилиных родов, свершилось чудо. Леонардо пришёл в себя. Бросив взгляд на Лилю и отца, он, по началу, ничего не помнил, но потом к нему начало возвращаться сознание. Он вспомнил происшествие в ночном клубе и пожар. Когда же он предпринял попытку встать с койки – пришёл в огромное отчаяние, осознав, что его нижние конечности до колен ампутированы.

Сынок, – успокаивал его отец. – Пойми, ты находился на грани жизни и смерти. У врачей не оставалось выхода. У тебя бы началась гангрена и тогда тебя бы точно не спасли. А ты же ведь нам ещё нужен, ты же скоро станешь папой. Ты же всю жизнь ждал этого события.

На лице Леонардо скользнула улыбка. Лиля подсела к нему на койку и провела рукой по его гладко выбритой медперсоналом щеке на слегка бледном лице.

Любимый мой, я беспредельно счастлива, что ты жив и пришёл, наконец, в себя. Ты видишь мир, меня, и вскоре на свет появится наш малыш. Ой, а вот как раз и он, словно услышал наш разговор и ножкой тебе посылает привет через животик своей мамы.

Какое чудо, Лилиана. Как бы я хотел услышать нашего малыша.

Лиля подсела поближе к Леонардо, синьор Андреа подхватил сына за плечи и помог сесть и тот прильнул к животу Лили. По щекам Леонардо потекли слёзы.

Любимый мой, я рядышком, я тебя никому никогда не отдам. К тому же, ты так скоро станешь папой.

Да, моя Лилиана. Самым счастливым папой на свете. И самым несчастным, – он отчаянно посмотрел на свои ампутированные ноги.

Любимый мой, постарайся об этом не думать. К сожалению, с этим придется смириться.

Я тебя поддержу всегда и во всём, – Лиля поцеловала Леонардо в щеку.

Я буду стараться. Лилиана, ты ещё не узнала пол нашего ребёнка?

Нет, любимый мой. Я посчитала, что это ни к чему. Это наш с тобой плод любви и это главное. К тому же, у меня и времени не было ходить по врачам. Я всё время находилась здесь с тобой.

Спасибо тебе за всё, любовь моя, – Леонардо притянул к себе Лилю и пересохшими губами поцеловал в её сочные губы.

Как же я рад за вас, дети мои. Я так хочу, чтобы вы всегда были счастливы! – сидящий рядом отец Леонардо смахнул слезу.

Именно так оно и будет, папа. Я уверен, – улыбнулся Леонардо и снова прильнул к животу Лили.

* * *

В канун майского праздника международной солидарности трудящихся Лиля родила мальчика. Роды были довольно-таки сложными: малыш то и дело застревал в утробе, и врачи было уже хотели ей делать кесарево сечение, но, к счастью, молодая женщина справилась сама без хирургического вмешательства. И после долгих мучений на свет появился мальчик весом 4 кг

и 300 гр.

Какой же ты у нас богатырь! Не мудрено, что у мамы роды были такие сложные, – улыбался врач, держащий в руках кричащего младенца.

Папа у нас также не маленький, да и мама отнюдь не малышка, – улыбалась Лиля и смотрела на сына блестящими счастливыми глазами.

Доктор перерезал пуповину и положил мальчика на грудь Лили. Малыш закатывался криком. Лиля погладила его по мокренькой головке с тёмными волосиками.

Доктор, можно мой гражданский муж зайдёт и посмотрит на наше чудо? Он ожидает в предродовой палате, – вытирая пот со лба, спросила Лиля у врача.

Да, конечно. Разумеется, – улыбнулся доктор и направился к двери родильного зала.

Через три минуты въехал Леонардо на инвалидной коляске, одетый в белоснежную сорочку и джинсы, подобранные в коленной части с большим букетом роз в руках. Медперсонал сочувственно остановил свой взгляд на этом красавце-мужчине, который по непредвиденным сложившимся обстоятельствам стал калекой. Леонардо подкатил к Лиле с малышом.

Леонардо, вот и мы. Папа, посмотри, как я похож на тебя! – Лиля, игриво поддерживая головку малыша, развернула их сыночка личиком к Леонардо.

Благодарю тебя, Господи! У меня сын! – воскликнул Леонардо и погладил по головке малыша, глядя на него блестящими от наворачивающихся слёз глазами.

В этот момент подошёл доктор и взял на руки младенца.

Милые мои родители! Я поздравляю вас с рождением сына, но, я прошу прощения, малыша сейчас нужно обследовать и взять у него необходимые анализы. Я обещаю через час принести его маме для кормления.

Конечно, доктор. Мы будем с нетерпением ждать, – улыбнулся Леонардо. Доктор унёс малыша, а Леонардо принялся целовать руки Лиле.

Спасибо тебе, любовь моя! Это самый драгоценный подарок в моей жизни. Я безумно счастлив.

Я также счастлива, Леонардо. А наш дедушка уже в курсе о прибавлении семейства?

Да, Лилиана. Доктор его поставил в известность, когда позвал меня к тебе. И когда тебя переведут в палату, ты получишь от нас подарок. Какой именно подарок – не скажу, это сюрприз. Но, думаю, он тебе понравится, – Леонардо поцеловал Лилю в щеку.

Лучший для меня подарок – это твоя любовь ко мне и нашему сыну, Леонардо. А также отцовская любовь синьора Андреа. Знаешь, я очень привязалась к нему, и он стал мне родным за всё это время.

Я счастлив, любимая. Теперь мы будем жить все вместе: ты, я, наш сынок и мой отец.

* * *

Лилю перевели в палату. Она себя ещё плохо чувствовала, внизу живота ощущался дискомфорт и боль. Медсестра велела держать грелку со льдом для сокращения матки после сложных родов. Въехал на инвалидном кресле Леонардо, и вошёл синьор Андреа.

Лилиана, дочка, как ты? Какое же счастье ты нам принесла! Спасибо тебе! – отец Леонардо наклонился и поцеловал Лилю в щеку. – Я видел уже внука. Какой же он красавец! Он так похож на вас: на Леонардо и на тебя.

Я хорошо себя чувствую, спасибо, синьор Андреа! Малыш – это просто копия Вашего сына! – улыбнулась Лиля, превозмогая боль. – Он истинный итальянец.

Держи, дочь, это тебе. В честь рождения внука.

Синьор Андреа протянул Лиле нарядную коробочку с атласной лентой. Лиля открыла её и ахнула. Её взору предстало шикарное колье в виде крученной цепи с кулоном в виде младенца с

соской во рту. Он сверкал настоящими бриллиантами.

Боже, какая красота! Спасибо, Вам, синьор Андреа!

Спасибо тебе, Лилиана. Ты меня сделала самым счастливым дедушкой на свете. И это ничто по сравнению с тем, что ты подарила нашей семье.

На глазах Лили выступили слёзы. Это были слёзы счастья и радости. Леонардо, сидящий рядом, улыбался и гладил свою возлюбленную по руке.

А вот и ваш красавчик! Он уже проголодался и хочет маминого молочка, – улыбающаяся акушерка внесла уже одетого в голубенькие ползунки и распашонку темноволосого мальчика.

Женщина убрала с живота Лили грелку со льдом и протянула ей малыша.

Иди ко мне, мамин зайчик, – бережно взяла она его под головку и вытащила грудь из-под сорочки.

Малыш жадно стал причмокивать содержимое маминой груди, закатывая свои зелёные, как у мамы, глазки.

Леонардо, синьор Андреа. Смотрите, какой он у нас хорошенький. Копия папы, только разве что мои глаза.

Синьор Андреа плакал. Леонардо же внимательно, с улыбкой, изучал сынишку.

Даже ещё не верится, что это мой сын. Лилиана, как мы назовём нашего сына?

Тебе нравится имя Фернандо?

Да. Очень. Фернандо – подходящее имя нашему карапузику.

После кормления Леонардо взял сынишку на руки. Малыш смотрел на своего папу и сжимал свои крохотные кулачки.

Мой сыночек, Фернандо. Папа всё для тебя сделает, чтобы ты был счастлив.

И дедушка тоже, – вытер слёзы синьор Андреа и аккуратно взял у Леонардо малыша. Он прижал его к себе, поддерживая его головку своей большой ладонью с перстнем на среднем пальце. Малыш в объятиях дедушки заснул, смешно причмокивая ротиком.

Я самая счастливая женщина на свете, – улыбалась Лиля, созерцая своё маленькое чудо у дедушки на руках…

Для меня наступили скучные будни в гареме. В основном, я занималась собой: иногда в тренажёрном зале лёгкой гимнастикой и учила арабский. Хозяина так я ни разу ещё и не видела. Один раз мне удалось позвонить в Италию маме и сказать, что я осталась на некоторое время по работе в Эмиратах. На что она никак не отреагировала и как всегда фыркнула, не забыв упомянуть о том, что меня всегда где-то носит. Но уже, Слава Богу, денег от меня не требовала. Ведь я ей успела отвалить приличный куш перед моим отъездом. Подошла Мириам с расшитой золотыми нитями косынкой на голове и, окинув меня взглядом с ног до головы, воскликнула:

Марго, радуйся. Завтра хозяин возжелал познакомиться с тобой. Но, для начала, тебе нужно будет выучить арабский танец. Через час приедет женщина, которая обучит тебя танцевальным движениям. Так что будь готова.

Жаклин, молодая женщина лет тридцати пяти, обладала хорошей фигурой и грациозностью. Француженка, которая проживает в арабских эмиратах, в совершенстве владела арабским и английским языками. Я стояла в центре зала с зеркальными стенами и паркетным полом. Напротив меня стояла Жаклин, одетая в лиф из голубой парчи, отделанный медальонами, и такую же юбку, с опущенной низкой талией и расписанными золотой нитью узорами. Мне же она вручила купальное трико, похожее на гимнастическое, и широкие брюки с резинками внизу и вверху. Брюки были из марлевой ткани и с геометрическим рисунком. В качестве обуви она мне вручила тапочки, похожие на гимнастические «чешки», только без задника.

Итак, Марго, ты готова? – на английском языке спросила она у меня.

Да, – согласно кивнула я головой.

Отлично, можем начинать. А, чуть не забыла, на вот, держи и подбери волосы, – протянула она мне эластичную повязку для волос, – начнёшь потеть потом, и волосы будут только мешать тебе. И вот, пожалуй, обвяжись этим платком с монетами. Он должен быть именно ниже талии на твоих бёдрах.

Я послушно подобрала волосы в повязку и перевязала бёдра платком бирюзового цвета с медальончиками и монетками. Жаклин подошла к навороченному музыкальному центру «Сони» и включила музыку. Из динамиков полилась приятная восточная музыка. Жаклин сделала взмах руками и начала показывать довольно-таки несложные движения. В основном, это были плавные покачивания бёдрами и руками. Раньше мне приходилось наблюдать нечто подобное при просмотре индийских фильмов. Потом мы перешли к более сложным движениям, и уже через сорок минут я, вспотевшая от бессилия и непривыкшая к физическим упражнениям, опустилась на пол и рукавом от купальника вытерла пот со лба.

Жаклин, прости, больше не могу, – умоляюще смотрела я на неё.

Понимаю тебя, Марго, с первого раза с непривычки всегда тяжело. Но основные движения, надеюсь, ты усвоила?

Разумеется, Жаклин. Они совсем несложные. Просто я выдохлась вся с непривычки. Ведь я почти никогда не пребывала в ритмичных движениях, разве что на дискотеке.

Хорошо. Мы сделаем так. На сегодня урок танцев окончен. Ты, главное, когда будешь двигаться в танце перед хозяином, старайся повторять движения за девочками, так как они уже обученные. А сейчас поднимайся с пола и иди в душевую, а не то ещё простудишься, чего доброго. Я подожду тебя здесь.

Я встала и направилась в санузел, который был расположен прямо в зале для танцев. Вдруг мой взгляд остановился на сумочке Жаклин, которая висела на быльце стула. Она была приоткрыта. Любопытство пробирало меня, и я заглянула туда. Там я увидела пачку сигарет. О, Жаклин, оказывается, курящая дама. И это нормально, она полноправный европейский гражданин и к гарему не имеет никакого отношения. Сюда она приходит, чтобы выполнить лишь свои полномочия в качестве учителя танцев. Соблазн от пачки сигарет и ностальгия по запаху дыма накрывал меня волной искушения. Я задалась целью выкрасть сигареты любым путём у Жаклин, и если не в этот раз, так обязательно в следующий. Я скинула с себя мокрую от пота одежду, вошла в душевую кабинку и стала под струю горячей воды. Приняв душ, я обмоталась в полотенце и вышла из санузла. Я вошла в зал и обнаружила, что Жаклин болтала с кем-то по мобильному на террасе. Убедившись, что она не смотрит в мою сторону, я вынула из её открытой сумочки пачку сигарет и взяла оттуда четыре штучки. Спрятав их в недра махрового полотенца, которым я была обмотана, я поспешила к раздевалке, чтобы облачиться в ситцевый длинный халат, который приготовила для меня Мириам. Затем я последовала в солярий. Даже не верится, что завтра, наконец, увижу своего хозяина, которому меня сбагрил брат Амалии. И я думаю, что нас ожидает бурный секс.

Наступил долгожданный день знакомства с моим хозяином. Безусловно, я волновалась и на завтрак кроме чая и двух фиников ничего не смогла съесть. Мне просто не лез кусок в горло. Девушки же находились в превосходном расположении духа и как всегда шутили и смеялись. По окончании завтрака Мириам выдала мне и девушкам костюмы для исполнения восточного танца. Но они были сделаны в более откровенном стиле. Например, мне досталась юбка с запахом из ткани, похожей на рыбацкую сеть, разве что кораллового цвета. Она была прошита нитью из люрекса. Лиф также сочетался соответствующим цветом, украшенный камнями и расшитым жемчугом. Трусики же были из тёмно коричневого кружева модели танга, едва скрывающие мою промежность. Безусловно, коралловый цвет шёл мне, моим тёмным волосам и каре-зелёным глазам. Девушкам же достались подобные моему костюмы, но только других

цветов. Пришла парикмахер и завила мне волосы, а также нанесла на мои ладони расписной татуаж из хны. Она объяснила это тем, что хозяина возбуждают именно женские ладони с татуажем. Макияж я выполнила сама, выгодно подчеркнув коричневыми тенями свои глаза. Я обулась в босоножки, усеянные камнями «Сваровски», надушилась моим любимым «Шанель – Шанс» и вышла из комнаты. Маджид уже ожидал меня на входе и велел следовать за ним. Мы пошли в абсолютно незнакомую мне часть дворца. Я шла за ним, и мне было очень не по себе. Пройдя по аллейке стеклянного коридора, мы остановились у огромной резной двери. Маджид отворил её и пропустил меня вперёд. Это была огромная комната, похожая на настоящие палаты. Моему взору предстала огромная кровать, украшенная лиловым балдахином из шёлка. Рядом с кроватью стояло огромное кресло из велюра и маленьким столиком, на котором были прохладительные напитки и фужеры, судя по всему – из золота. Девушки стояли неподалёку, уже одетые в наряды для танцев, причесанные и накрашенные и весело хихикали между собой. Офелия подошла ко мне и спросила:

Волнуешься, Марго?

Да, Офелия. Есть немного. Но это нормально,– улыбнулась я, скрывая внутренний мандраж.

Всё будет хорошо, – Офелия погладила меня по руке, остановив свой взгляд на моей груди. Послышался скрип двери. Вошёл мужчина высокого роста и плотного телосложения, одетый в дорогой костюм и такие же добротные туфли. В руках он теребил чётки. Это был он, мой хозяин и господин. Мужчина поздоровался с девушками и подошёл ко мне. Он пристально

смотрел в мои глаза. Затем он провёл своей большой ладонью по моей щеке и волосам.

А ты красива, Марго. Я Ибрагим. Вот мы сегодня и познакомились с тобой. А сейчас я желаю лицезреть твоё мастерство танца. У тебя великолепное тело и формы.

У Ибрагима были большие, почти чёрного цвета глаза и густые брови, довольно-таки крупный нос, под которым выделялись усы и бородка с проседью. Откуда-то полилась музыка восточного инструмента. Ибрагим опустился в кресло и налил себе в золотой фужер из графина прохладительный напиток. Я и девушки выстроились в полукруг вокруг Ибрагима и принялись двигать бёдрами в такт восточной музыке. Только сейчас я заметила, что за прозрачной ширмой в конце зала трое мужчин в арабской одежде играют на национальных инструментах. Я старалась двигаться как можно правильно и чётко повторять движения за девушками, так как опыта у меня совершенно никакого не было. Хозяин наслаждался нашим танцевальным шоу и буквально поедал нас глазами. Вдруг он жестом поманил меня к себе. Я, танцуя и виляя бёдрами, приблизилась к нему. Я извивалась перед ним, а он погладил меня по груди и ягодицам и, лицезрея моё танцевальное шоу, велел возвращаться на место. Потом он подзывал ещё по очереди остальных девушек, и погладив их прелестные формы, знаком давал им понять возвращаться на свои места. После он поманил к себе Офелию и Агнесс. Проделав с ними те же манипуляции, он усадил их к себе на колени. Одной рукой он принялся ласкать грудь Офелии, вытащив её из лифа, а другой рукой он полез под юбку Агнесс, в ответ на что та послушно раздвинула ноги и закатила глаза, откинув голову на плечо Ибрагима. Офелия артистично улыбалась хозяину и гладила его почти седые волосы. Вдруг Ибрагим взмахом руки велел остановить музыку и дал понять удалиться девушкам и музыкантам. Вероятно, он уже был готов заняться любовью с Агнесс и Офелией и предаться плотским утехам. Но, разумеется, не на публике. Мы молча, одна за другой, вышли из комнаты. Напоследок я краем глаза посмотрела на хозяина и поймала его взгляд на мне. Он также смотрел мне в след в объятиях девушек. Мы вышли и последовали по уже знакомой мне тропинке. Девушки снова оживленно защебетали. Я же молча шла за ними. Ноги слегка болели с непривычки, как от танца, так и от каблуков. Ведь мы танцевали больше часа. Сейчас как только приду к себе, сразу пойду в душ.

Марго, через час обед, – бросила мне австралийка Виктория.

Да, я помню, – улыбнулась я и последовала к себе.

Да, Мириам оказалась права. Для хозяина я лишь украшение, не более того. И спать он со мной не собирается. А ведь я такая горячая и знойная женщина, я бы как никто свела его с ума. Да и самой уже охота, ох как, мужчину! Я поймала своё отражение на зеркальной двери и улыбнулась. О, да, я слегка поправилась, вон как бёдра округлились. Но это вполне нормально. Я же вынуждена была бросить курить, а это ведёт к неизбежной прибавке веса. Кстати, насчёт курить. А сигаретки-то я стырила у Жаклин. Теперь только выбрать нужный момент и насладиться снова табачком.

Прошло три недели. Ибрагим снова пригласил меня к себе, на этот раз одну. Но всё закончилось только танцами. И лишь был такой момент, когда он провёл рукой по моей промежности, когда я изгибалась вовсю перед ним в ритме пластичного танца. Я дотанцевала свою программу, и он жестом дал мне понять удалиться. Неужели я его не возбуждаю? Ведь он похотливо съедает меня глазами, а значит и желает как женщину. Но, судя по всему, чтит нравы и обычаи его мусульманского доминирования над наложницами. Я решила искупаться в бассейне и поболтать с девушками, чтобы отвлечься от ненужных мыслей.

Этой ночью я проснулась от сильной колики внизу живота. Наверное, яичники прихватило, вода вчера в бассейне была достаточно холодной, – подумала я. Нужно посидеть в горячей воде, как я делала раньше. Я встала с кровати и отправилась в санузел в моей комнате. Набрав полную раковину биде горячей воды, я села сверху своими половыми органами. Посидев так минут десять, я встала и вытерлась, затем отправилась в кровать. Но боль не отпускала, а только усиливалась и спустя час добавилась рвота. Я постучала в комнату Мириам и, скорчившись, пожаловалась ей на боли. Она велела мне немедленно отправиться в комнату и через десять минут вошла ко мне с мужчиной средних лет, который в руках держал чемоданчик. Нетрудно было догадаться, что передо мной врач. Мужчина обследовал мой живот, и когда он надавил пальцами в области пупка, я вскрикнула. Он посмотрел на Мириам и скомандовал вызвать срочно неотложку. «Аппендицит» – отпарировал он. Я очень испугалась, так как всегда панически боялась больниц и докторов. А сейчас, услышав слово аппендицит, я поняла, что в моём случае операции не избежать. Через десять минут меня погрузили в медицинскую скорую помощь, микроавтобус марки Ниссан, оснащенный современной техникой, и доставили в больницу. Всю дорогу меня рвало в подставленную мне ёмкость, похожую на детскую ванночку. Парень, одетый в спецодежду, лишь понимающе кивал головой и что-то успокаивающе говорил мне. Мириам приехала на своём автомобиле. У меня взяли анализы и сразу же направили на подготовку к операции. Молоденькая девушка в белом халате обрила мой лобок и сделала мне клизму. Через двадцать минут меня на каталке доставили в операционную, около оперблока стояла Мириам и, приободрив меня словами: «Всё будет хорошо!», погладила меня по щеке. Я лишь испуганно смотрела на неё и хлопала глазами. Меня ввезли на каталке в операционный блок с мониторами на стенах голубого цвета и совершенно голую уложили на операционный стол. Женщина с марлевой повязкой на губах подошла ко мне и взяла мою правую руку, другая женщина накрыла меня тканью зелёного цвета. Я лишь помню, как игла вонзилась мне в вену, вспыхнули операционные лампы и наркозная маска опустилась мне на лицо. Перед глазами замелькали молекулы и гидры.

* * *

Я отходила от наркоза. В ушах раздавались звоном чьи-то голоса, словно на ускоренной пластинке. Перед глазами мелькали какие-то мыльные пузыри. В руку из капельницы плавно поступала прозрачная жидкость. На моём животе была повязка, из под которой выглядывали две

трубочки, приделанные к специальному полиэтиленовому мешочку, в который стекали струйки сукровицы. Меня слегка подташнивало. Сказывался наркоз. Вошёл врач – мужчина высокого роста, чуть полноватый, и поздоровался со мной. Он подошёл к койке, где я лежала и аккуратно отбросив покрывало, посмотрел на мой живот. Затем придавил на него, и я от неприятного спазма скорчилась. Врач покачал головой и что-то на арабском сказал мне. Я отрицательно помотала головой, дав понять ему, что я не понимаю. В этот момент вошла Мириам, одетая в шифоновый длинный сарафан и с красивой косынкой на голове, из-под которой выглядывали её локоны. В её руке была сумка с фруктами. Поздоровавшись с доктором, она вошла в палату и улыбнулась мне. Доктор на арабском сказал ей пару фраз, на что она согласно закивала головой. Мужчина с какой-то бумагой в руках удалился.

Здравствуй, Марго! Ну как ты? – присела она возле меня.

Привет, Мириам. Как видишь. Отхожу, – вздохнула я.

Вижу. Хозяин тебе передаёт фрукты и твой любимый десерт Тирамису. Но доктор сказал, что у тебя был гнойный перитонит и сейчас тебе никак нельзя кушать до завтрашнего дня. Только пить воду и всё. Но тебе будут ставить капельницы со всеми питательными веществами. Так что твой организм истощен не будет.

Спасибо, Мириам.

Не за что. Это от хозяина. И вот тебе также халат, тапочки и твоя косметичка с расчёской.

Мириам пробыла у меня ещё полчаса, потом мы распрощались и она ушла. Мне сделали укол и поменяли повязку на животе. Врач надавил на мой живот, и оттуда снова потекла сукровица в мешочек. Вошла медсестра и поставила мне укол. Он был немного болезненный, и у меня сразу запекло в ягодице. Вскоре боль утихла и я уснула.

На следующий день я смогла встать, и на завтрак мне позволили выпить чаю и съесть фруктовое пюре. Доктор, всё тот же мужчина, отсоединил мешок с кровянистой жидкостью и трубку, медсестра мне обработала шов и поменяла повязку.