Текст книги "Клон невесты для сына олигарха"

“ Камикадзе, камикадзе, вечность ради одного дня.

Камикадзе, камикадзе, моё небо любит меня.

Камикадзе, камикадзе, дальше мне с тобою нельзя.

Камикадзе, камикадзе, ничего не бойся, ничего не бойся, ничего не бойся!”

Я оторвала голову от подушки и посмотрела на часы. Половина шестого, вот блин, удалось поспать всего три часа. Ох, уж эта Олька, вечно со своей музыкой покоя не даёт. Я вскочила с кровати и направилась в зал.

– Оля, у тебя есть хотя бы капля совести? Мне же в ночную смену идти.

– Чего тебе нужно? – Оля невозмутимо поставила банку с пивом на стол и скорчила недовольную гримасу на своём покрытым вызывающим макияжем лице девушки-подростка.

– Ты издеваешься? Твоя музыка орёт так, словно пулемёт строчит. Мне днём хотя бы отоспаться-то нужно. Я ведь работаю на фабрике, а не в ночном клубе.

Оля щёлкнула пультом телевизора и, допив пиво, молча удалилась в комнату. Опять грязь развела! Вон повсюду шелуха от семечек, окурки в пепельнице, очистки от вяленой рыбы. Ну, что за человек? Палец о палец никогда не ударит, работать не хочет, постоянно водится с какими-то подругами неформального вида и такими же парнями. Уселись плотно на шее у папы, она и её мамаша, которая тоже любительница красивой жизни и шумных застолий. Я взяла веник и подмела шелуху от семечек. Открыв холодильник, обнаружила в нём лишь маленький кусочек сыра и упаковку с молоком. Опять на ужин ничего нет, придётся в магазин топать за покупками. А в кошельке последние двести рублей.

– Мяу, мяу, – послышалось рядом и что-то тёплое и пушистое прикоснулось к моей ноге.

А вот и кошка Нюшка, беременная к томуже. Кушать хочет.

– Нюшечка моя. Ты голодная, знаю.

Я взяла кошку на руки и погладила её по серо-полосатой шерсти. Нюшка заурчала и посмотрела на меня с вызовом, мол, ты же знаешь, в положении я, и теперь ем уже не только за себя, а и за деток. Только есть-то нечего. Кошка попала ко мне случайно. Помню в курилке на работе один из наших бригадиров нашёл совсем крохотного и маленького котёночка, у которого ещё даже не были открыты глазки и принёс в цех. Я моментально отставила работу и помчалась в столовую, чтобы взять молока. Шурка, которая работала рядом со мной, отправилась в медпункт, чтобы раздобыть пипетку. Вскоре я держала в ладони маленький комочек и поила из пипеточки котёнка. Мне стало безумно жаль несчатное животное и я приняла решение забрать котика себе.

– Сейчас я пойду в магазин и куплю тебе твою любимую кильку в томате, которую ты так любишь.

Я чмокнула кошечку и прогладив по шёрстке, выпустила из рук.

Натянув порядком старенькие потёртые джинсы, которые ношу уже третий год, я направилась в ближайший открывшийся недавно супермаркет.

***

– Папа, ты уже дома? – увидела я в коридоре растоптанные папины мокасины.

– Да, Катенька. Только пришёл. Проголодался, а ни на плите, ни в холодильнике ничего нет.

– Сейчас я, папуля, что-нибудь приготовлю. Вот только овощи нашинкую. На мясо, к сожалению, денег не хватило, – разочарованно вздохнула я.

– Через три дня зарплата у меня, дай Бог, чтобы выплатили, что обещали.

– А у нас на фабрике задерживают второй месяц уже зарплату, но пахать заставляют за пятерых.

– Сейчас, дочка, такие времена настали, что нигде не сладко. Поэтому выбирать не приходится, – грустно кивнул папа головой. – А где Оля?

– Когда я уходила за покупками, она была ещё дома. Оля, как всегда, не дала мне отдохнуть, как следует, и я вынуждена была от грохота музыки проснуться. А мне ещё всю ночь у станков стоять.

– Согласен с тобой, Катерина. У моей падчерицы и её матери очень сложные характеры. Сам виноват, женился, не подумав, и вот результат.

Мой папа Александр Гаврилович овдовел, когда мне было семь лет отроду. Моя мама умерла от лейкоза, рака крови. Отец воспитывал меня сам, работая на кораблестроительном заводе слесарем. Иногда я ездила к бабушке – маминой маме в деревню, но когда мне исполнилось тринадцать лет, бабушки не стало. А папина мама проживала очень далеко в другом городе. Я видела её всего пару раз в своей жизни. Отцу экономически было тяжело меня растить одну, и поэтому после окончания школы я приняла решение окончить курсы вязальщиц чулочно-носочных изделий при местном ПТУ, чтобы потом приступить к работе и самостоятельно начать зарабатывать на жизнь. Как-то раз я пришла с работы и увидела, что у нас в гостях женщина приятной внешности, блондинка с неплохой фигурой, одетая в цветное облегающее платье. Они с папой дружелюбно пили на кухне чай вприкуску со свежими пряниками.

– Познакомься, Елена, это моя дочь Катя! – папа представил меня женщине.

– Катерина, – сказала я.

– Присаживайся с нами чаёк пить, – папа придвинул табуретку.

Я присела за стол, женщина любезно улыбалась. Из разговора мне стало известно, что Елена совсем недавно работает кладовщицей в цеху, где и мой отец перед тем как попал под сокращение. Женщина была иногородней и жила в малосемейке с дочерью по имени Оля, которая на два года моложе меня. Вскоре отец заявил, что намерен жениться на Елене и забрать её с дочкой жить к нам. Я ничего не имела против и даже попыталась подружиться с Олей, шестнадцатилетней девочкой с трудным переходновозрастным характером, которую кроме «таблета» фактически ничего в жизни не интересовало.

– Оля, кем ты хочешь стать? – как-то спросила я её за обедом.

– Никем, – ответила она мне и, отставив в сторону пустую тарелку, отвернулась к окну, нацепив наушники от таблета, стала слушать скачанную из интернета музыку.

Вот уже, пигалица! И как с ней найти общий язык? Мамаша её тоже по хозяйству ничего не делала, ничего не готовила, постоянно сидела на диетах и жрала рисовые крекеры и салатики. Отцу, как правило, готовила я. Вот и сейчас я резала овощи на постный овощной супчик. В коридоре лязгнул замок входной двери, раздался цокот каблуков. Вскоре в кухню вошла Елена с укладкой и прокрашенными у корней волосами. На ней было новое платье пёстрой расцветки. В ладони с наращенными ноготками она держала упаковку конфет «Рафаелло».

– Добрый вечер, – бросила она.

– Привет, Леночка! Какая ты сегодня красивая! – папа хотел было поцеловать жену в щеку, но она увернулась.

– А где Олечка? – поинтересовалась мачеха.

– Катя говорит, час назад была дома, а где сейчас, неизвестно, – пояснил папа. – Ты кушать будешь? Сейчас Катя супчику сварит овощного.

– Спасибо, я не голодна, я перекусила в ресторане с подругой, – бросила Елена и, прихватив «Рафаелло», удалилась в спальню.

Интересное дело, однако, ест в ресторанах, расфуфыренная, в новой одежде. И откуда деньги на все эти блага? Ведь на зарплату кладовщицы особо не станешь шиковать. Да ещё и жадина в придачу, вон конфеты принесла, хоть бы одну предложила? Всё для своей дочечки прячет. Меня вообще за человека не считает. На душе было противно и обидно.

– Папа, ужин готов, – позвала я отца и разлила суп в тарелки.

***

Я сматывала тюк с только что сделанной продукцией детских колготок. Моя работа вязальщицы чулочно-носочных изделий заключалась в следующем. Я обслуживала десять агрегатов, которые были запрограммированы для производства детских колготок. Мне нужно было следить за заправкой нити, то есть пряжи, проверять связанный полуфабрикат на брак и дефекты, отсортировывать и укладывать по десять пар, перевязывать специальной резинкой и передавать через сборщицу в швейный цех для последующей операции. Вязальные станки были старого поколения, поэтому ломались очень часто, поэтому не всегда удавалось наверстать так называемую месячную норму, зарплата была сдельная, сущие гроши.

После пятнадцатиминутного обеденного перерыва ко мне подошла мастер цеха Нелли Викторовна, женщина пятидесяти лет с пучком волос неопределённого цвета, плотного телосложения, в белом рабочем халате.

– Катя, тебя вызывает к себе Малинин.

– Что-нибудь случилось? – я почувствовала прилив непонятной тревоги.

– Я не знаю, Катя. Начальник цеха распорядился, чтобы ты срочно подошла к нему в кабинет.

Я остановила станки, вышла из цеха, направилась к двухэтажному зданию, где на первом этаже располагалась столовая, а на втором – бухгалтерия и кабинеты начальства и технологов. Пройдя по тёмному коридору, я остановилась у двери, обитой дермантином. Сделав глубокий вдох, я постучалась.

– Войдите, – ответил мужской голос.

Я отворила дверь и вошла в просторный кабинет, обставленный польской офисной мебелью с пластиковыми жалюзи на окнах. За длинным столом из плотного стекла восседал начальник вязального цеха Алексей Иванович, бородатый мужчина крупного телосложения, возрастной рубеж которого приближался к пенсионному. Чем-то он был похож на популярного в девяностые годы певца Александра Кальянова.

– Здравствуйте, Алексей Иванович! Вызывали?

– Здравствуй, Екатерина. Да, вызывал. Присаживайся, – начальник указал мне на стул, обитый чёрным кожзамом.

Я подчинилась и уселась. Алексей Иванович сверлил меня своими маленькими глазками-буравчиками и теребил в руках шариковую ручку.

– Екатерина, я должен сообщить тебе не совсем приятную новость. Нашу фабрику выкупил один бизнесмен и, к сожалению, в скором времени он подберёт новый персонал. Как говорится, новая метла по-новому метёт. Так что, Катерина, с завтрашнего дня можешь не выходить на работу. Трудовую книжку сможешь получить в отделе кадров.

– Простите, а зарплату за предыдущие месяцы? – я находилась в состоянии шока от неожиданной новости, свалившейся, словно снег на голову.

– К сожалению, Катерина, на данный момент казна нашего обанкротившегося предприятия пуста. Если удастся что-нибудь выкроить и договориться с новым хозяином, я тебе дам знать, придёшь и получишь свои расчётные. А пока мне тебя порадовать нечем, а скорее, наоборот, – начальник отвёл взгляд в сторону и закусил нижнюю губу, затем, как-то прищурившись и без того маленькими глазками, он продолжил речь. – Хотя, Катя, для тебя, пожалуй, найдётся выход.

– И какой же? – удивлённо спросила я.

Алексей Иванович оторвал своё грузное тело от офисного кресла и, подойдя к двери, провернул ключ в замочной скважине. Затем он присел на стул около меня и провёл своей крупной ладонью по моей щеке. Пристально глядя мне в глаза, он, немного нервничая, прошептал:

– Катя, я хотел тебе признаться, что ты мне давно нравишься. Ты красивая девушка. Если ты согласишься стать моей любовницей, я смогу поправить твою экономическую ситуацию. Ты ни в чём не будешь нуждаться.

Мне стало не по себе. Мужчина по возрасту старше моего отца предлагал мне роль любовницы, а точнее, интимные отношения. Толстый и обрюзгший, к тому же с неприятным запахом пота и изо рта. Тошнота подступила к горлу, и съеденный в столовой обед просился обратно. Не дожидаясь ответа, начальник резко притянул меня к себе и впился в мои губы. Одной рукой он начал расстёгивать пуговицы на моём рабочем халате, испачканном чёрным мазутом от станков, стал теребить мою грудь.

– Алексей Иванович, что вы себе позволяете? – я стала с силой отталкивать от себя начальника.

Но сильные цепкие ладони сжимали моё хрупкое тело и не хотели отпускать. Одной рукой он расстегнул молнию на брюках и извлёк наружу возбуждённый орган.

– Девочка моя, сделай мне приятное, – начальник намекнул на оральный секс.

В этот момент на моё счастье раздался стук в дверь. Начальник резко отпрянул от меня, застегнул молнию на брюках и поспешил вернуться в своё кресло, вытирая рукавом сорочки пот со лба.

– Ступай, ступай, Катерина. Но помни, моё предложение всегда останется в силе, – жестом указал он на дверь.

Я судорожно открыла ключом дверь и, чуть не сбив с ног бухгалтершу, державшую в руке какие-то бланки, бросилась восвояси. В сознании путались мысли, и я не могла толком ничего сообразить. Ясно было одно – я стала безработной. Как и на что жить дальше – мне неизвестно.

***

На подходе к дому я услышала из окон нашей квартиры громко включенную музыку и хохот. Снова Олька дружков привела. Я поднялась на этаж и, едва открыв входную дверь, учуяла странный, ранее неведомый мне запах. Это было похоже на дым от сигарет, только ещё слаще. Я вошла в зал и увидела сводную сестру, танцующую на журнальном столике, абсолютно обнаженную. Она безо всякого стыда приседала в ритме зажигательного танца и выпячивала наружу гениталии с пирсингом. Две девушки неформального вида и парень с серьгами в ушах и чёрных рваных джинсах ей аплодировали. Повсюду валялись пустые бутылки из-под шампанского и пива, пепельница была доверху набита окурками. Моему терпению пришёл конец. Я подошла к стереоцентру и одним махом выдернула шнур из розетки. Молодёжь задурманенными вопросительными глазами смотрела на меня. Оля, шатаясь, слезла со стола и подошла ко мне. Схватив меня за ворот вязаной кофточки, она прошипела сквозь зубы:

– Ты чего припёрлась, а? Ты почему не на работе?

– Как же тебе не стыдно, Оля! Ты куда катишься? Отпусти меня немедленно! – я пыталась отодрать руку сводной сестры, но она меня держала мёртвой хваткой.

Затем она нагло захохотала и отвесила мне звонкую пощёчину.

– Пошла вон отсюда! И не смей больше вторгаться в дом, когда я развлекаюсь. Ты всё поняла? – сводная сестра указала мне рукой на дверь.

Оля задурманенными глазами смотрела на меня, и я поняла, что она в состоянии наркотического опьянения. К тому же парень закурил папиросу и стал её передавать по кругу. Так вот откуда разило сладковатым дымком! Я поняла, что разговаривать, а уж тем более воспитывать Олю сейчас бесполезно, и молча поплелась к входной двери.

***

Я стояла у могилы своей мамы. С фотографии на памятнике, сделанном из мрамора, мне улыбалась молодая женщина с большими синими глазами, одетая в красивую блузу в горошек с кружевным воротником. Несмотря на то, что фотография пожелтела, мамины ясные, словно небо, глаза всё так же ласково смотрели на меня, будто радовались моему приходу. Я провела ладонью по маминому изображению и, обхватив руками памятник, разрыдалась.

– Мамочка, мне так тебя не хватает. Мне очень плохо! С тех пор как папа женился, в нашем доме творится кошмар. Дочка папиной супруги с ужасным скверным характером и эгоистичными повадками постоянно устраивает дебоши, не говоря уже о самой мачехе. Мне никто и никогда не сможет заменить тебя, мама! Я потеряла работу и теперь не знаю, как дальше жить. Ведь отцу также задерживают деньги на стройке. Нам очень тяжело!

Мамин лик смотрел на меня, словно мама хотела успокоить меня:

– Моя славная доченька! Ты всегда была умничкой и покладистым ребёнком, я всегда тебя любила и никогда не перестану любить тебя. Я никому не дам тебя в обиду, ведь ты этого не заслуживаешь. А то, что ты сейчас без работы, так это временно. Скоро, доченька, твоя жизнь изменится к лучшему, поверь мне. В недалёком будущем ты сама убедишься. Я твой ангел-хранитель и всегда рядышком. А сейчас беги домой, доченька, погода портится, вот-вот пойдёт дождик. Я не хочу, чтобы ты промокла и потом заболела.

Я попрощалась с мамой и направилась на выход с кладбища.

***

Я стояла на остановке и ёжилась от холода. Небо затянуло тучами, стал накрапывать дождь. Моего маршрутного такси, а также автобуса не было. Я достала из потрёпанной сумки недочитанный детектив Марининой и решила скоротать время в ожидании нужного мне маршрута за чтением под навесом остановки.

– Девушка, простите, можно вопрос? – раздался рядом женский голос.

Я оторвалась от книги и увидела перед собой притормозившую иномарку серебристого цвета. Из салона на меня смотрела женщина средних лет, блондинка в очках.

Я приблизилась и наклонилась к спущенному тонированному стеклу автомобиля.

– Вы что-то спрашивали?

– Да. Будьте любезны, вы не подскажете, как проехать на улицу Ковалёва? Я не местная, поэтому слегка заблудилась, – женщина застенчиво улыбнулась, сверкнув улыбкой с аккуратными белоснежными зубами.

– Значит, так. Езжайте прямо, потом после второго поворота свернёте налево, затем по кольцевой после светофора и есть улица Ковалёва.

Женщина немного смутилась и вздохнула.

– Простите, а вы не могли бы меня сопроводить? Разумеется, если я вас не задерживаю? Я редко бываю в этом городе, отсюда мало что знаю.

Домой возвращаться у меня не было совершенно никакого желания, к тому же неизвестно, сколько мне нужно было ждать автобус. Я согласно кивнула головой.

– Хорошо. Я укажу вам маршрут.

Я открыла дверь «Кадиллака» и уселась на кожаное сидение светло-бежевого цвета. В салоне витал аромат дорогих духов и ещё чего–то приятного. Наверное, так пахнет новый салон автомобиля. Женщина завела мотор, и машина плавно покатила по мокрому асфальту, аккуратно объезжая ямы и колдобины. Незнакомка уверено вела автомобиль, следуя моим указаниям.

– Вот мы и на улице Ковалёва, – пояснила я, едва мы миновали жилой массив.

Женщина притормозила у заброшенного здания с вывеской « Ресторан диско-клуб Авизо».

Не выходя из машины, она окинула взглядом здание и произнесла:

– Вот и он, пресловутый объект. М-да, работы здесь будет очень много, судя по всему. Однако я себе представляла иначе картину.

Женщина ухмыльнулась и отрицательно покачала головой.

– Нет, мне, пожалуй, такого рода капиталовложения не подходят. Придётся подыскать что-нибудь поинтереснее.

Затем она сняла очки с дорогой оправой и посмотрела на меня серыми, словно у кошки, глазами с умело нанесённым макияжем.

– Вы уж меня простите за беспокойство, но без вашей помощи мне было бы трудно отыскать эту местность.

– Я вас понимаю. Мы находимся за городом, и здесь ничего, кроме кирпичного завода и кладбища, нет.

– Как тебя зовут? – спросила у меня женщина. – Ничего, что я на ты?

– Меня Катей. Да нет, что вы, обращайтесь, как вам будет угодно.

– А меня Татьяной Николаевной, можно просто Таня. Катя, а сколько тебе лет?

– Будет двадцать один.

– О, да ты ровесница моей дочери! Ты замужем?

– Нет.

– А чего так?

– Нет парня у меня. Когда-то встречалась, но не получилось продолжить отношения. А так в основном одни пьяницы, либо наркоманы.

– Да, я полностью согласна с тобой. По этой причине я отправила свою дочь учиться в Лондон, дабы оградить её от дурного влияния и недостойных кавалеров. Алёна успешно учится в колледже в Кембридже, и возвращаться на родину не собирается. Ей здесь больше не нравится. Послушай, Катя ты не торопишься?

– В принципе, нет.

– Ты сможешь составить мне компанию, если мы остановимся где-нибудь перекусить? Я с утра ни крошки не держала во рту, кроме кофе. Меня порядком вымотала поездка, и вот сейчас чувствую, что съела бы слона, – рассмеялась женщина раскатистым смехом. Сказать правду, я также была порядком голодна, ведь, по сути, кроме пшеничной каши с ливерной колбасой, который наспех проглотила в перерыве, ничего больше не ела. Но мне было неудобно с незнакомой женщиной идти трапезничать. А дома наверняка Оля с дружками сожрали последнее, что имелось в холодильнике. Заметив моё смущение, женщина словно прочитала мои мысли:

– Катя, ты мне сделаешь огромное одолжение, если составишь компанию. Я никого не знаю в этом городе. Разумеется, угощаю.

– Согласна, – кивнула я головой.

– Вот это другое дело, – Татьяна снова улыбнулась своими металлокерамическими белоснежными зубами. – Какой на твой взгляд приличный ресторанчик в вашем городке?

– Простите, Татьяна Николаевна, вы мне задали такой вопрос, ответ на который я не могу вам дать. Я всего лишь единственный раз была в ресторане и то, когда пришла за подругой, которая работала певицей, – немного смущаясь, пояснила я женщине.

– Вот как? Значит, мы это дело поправим. Сейчас поедем к центру и там наверняка что-нибудь подыщем. Ты не возражаешь?

– Нет, – ответила я, давя в себе неловкость.

Татьяна завела машину. Включив дворники, под накрапывающий дождик мы выехали на объездную и направились к центру. Я подсказывала женщине, как проехать, удобно обходя пробки. Татьяна включила лёгкую музыку, из стереомагнитолы полилась мелодия «Энигмы», хита девяностых.

– Обожаю эту группу, всегда слушаю её, – в ритм музыке женщина напела мотивчик на английском языке.

– Мне тоже она нравилась, но я была тогда ещё совсем ребёнком.

Вспомнила снова маму и кафе, куда мы по выходным отправлялись кушать сливочное мороженое с клубничным джемом. И именно в кафе под названием «Прохлада» всегда включали эту музыку. Мама также обожала эту группу. На глазах невольно выступили слёзы, я отвернулась к окну, чтобы взять себя в руки и не расплакаться.

***

Милый ресторанчик под названием « Версаль» встретил уютной атмосферой и красивой гармоничной обстановкой. Симпатичный парнишка примерно моих лет, администратор заведения, одетый в безукоризненный элегантный костюм серого цвета, провёл нас к столику и вручил меню. Я с восхищением рассматривала велюровую блестящую скатерть и белоснежные салфетки из шёлка с расставленными рядом столовыми приборами. Татьяна также производила впечатление своим внешним видом и прекрасно вписывалась в интерьер заведения. На женщине был брючный костюм из кожи цвета слоновой кости, под ним – блуза в чёрный горошек выгодно подчёркивала декольте и ухоженную шею женщины, на которой красовалась крупная цепь с подвеской в форме грозди винограда. На среднем пальце был перстень с такой же гроздью. Безусловно, мне снова стало неловко. На фоне Татьяны я выглядела, словно беспризорник, в стареньких затёртых джинсах и застиранной вязаной кофточке, поэтому даже стеснялась снять свою курточку из кожзама с золотистой молнией. Её мне подарила наша соседка Лиза, когда удачно вышла замуж за иностранца и отчалила жить за границу в Германию. Рядом сидящие люди, так же элегантно и модно одетые, бросали на нас вопросительные и заискивающие взгляды.

– Голубушка, ты всё ещё стесняешься? – Татьяна протянула мне меню. – Заказывай, что пожелаешь. Хватит смущаться. Привыкай.

Я открыла папку и от увиденных цен на блюда снова захлопнула меню.

– Что случилось?

– Татьяна Николаевна, вы меня простите, но мне очень неловко кушать за ваш счёт, причём по таким баснословным расценкам, – краснея, призналась я, как на духу.

– Ладно, недотрога ты моя. В таком случае я выберу сама, договорились? – Татьяна подняла вверх указательный палец и подмигнула мне.

Мне ничего не оставалось, как согласиться.

– Пожалуйста, принесите нам бутылочку шампанского, водичку «Перьер», салатик из омаров и печени трески и, пожалуй, лосось, запеченный на углях в соевом соусе, – вежливо сделала она заказ у девушки официантки, отчего мне стало ещё больше не по себе. Это ж на какую сумму мы поедим? И подумать страшно.

– Катюша, о чём задумалась? – потрепала по плечу меня Татьяна.

– Да так, неловко мне.

– Опять двадцать пять! Прекращай! Лучше расскажи мне о себе. Чем занимаешься? Кто твои родители?

Я, ничего не тая, рассказала о себе и о своей непростой доле. Татьяна слушала, не перебив ни разу, лишь всматривалась своими большими глазами в моё лицо.

– Бедная девочка, понимаю тебя. Много выпало на твою долю, – Татьяна понимающе покачала головой. Её серьги-гроздья заблестели в лучах света, исходящих от хрустальной люстры.

В этот момент подошёл официант, откупорил бутылку с шампанским и разлил пузырящуюся жидкость в бокалы. Затем появилась девушка, которая брала у нас заказ, поставила перед нами огромное блюдо с закусками и салатами. В красивой плетеной корзиночке были разложены на ажурной бумажной салфетке аккуратно нарезанные кусочки хлеба.

– Катерина, я хочу поднять бокал и выпить за тебя. Пусть в скором времени у тебя наладится жизнь.

Мы чокнулись бокалами, я отпила вкуснейшее шампанское с ароматом персика.

– Приятного аппетита, – пожелала мне Татьяна и вытащила мельхиоровую вилку из сатинового мешочка для приборов.

– Спасибо, и вам тоже, – я также вытащила вилку и принялась смаковать невероятный на вкус салат из морепродуктов, который просто таял во рту. Такого объедения я ещё никогда не пробовала.

– Жаль, что мы живём в разных городах, Катерина. Ты могла бы работать у меня и зарабатывать неплохие деньги, – Татьяна снова пригубила из бокала шампанское и вытерла салфеткой пухленькие силиконовые губки.

– Простите, а вы чем занимаетесь? – поинтересовалась я.

– У меня свой эстетический центр, при котором имеются СПА, парикмахерская, косметологические процедуры, бассейн, тренажёрный зал и прочие блага для женщин, которые обожают чистить пёрышки.

– Но я не имею к этой сфере никакого отношения, я обучалась для текстильной промышленности.

– Это не проблема, Катерина. Могла бы окончить курсы по специальности парикмахер, либо косметолог, маникюр-педикюр и т. д. Проблема не в этом, я из другого города. Хотя, впрочем, если ты согласишься на переезд, я смогу обеспечить тебя жильём.

Мне стала заманчива идея Татьяны, но оставить отца с этими гарпиями дома я не могла. Больше чем уверена, Елена не станет ему готовить, не говоря уже об Оле. Не девчонка, а чёрт в юбке!

– Спасибо вам большое, Татьяна Николаевна. Вы очень добрый человек, но я в силу домашних обстоятельств не могу оставить отца одного на растерзание мачехе и её дочери.

– Понимаю тебя и ценю твой добрый и отзывчивый характер. Тогда, в любом случае, обменяемся номерами телефона и, если я ещё буду в вашем городе, обязательно приглашу тебя на чашечку кофе, если ты, разумеется, не будешь против.

– Разумеется, не буду против. Вы мне очень понравились.

Татьяна открыла свой ридикюльчик из кожи крокодила, выудив оттуда кошелёк в тон сумочки. Едва она раскрыла его, оттуда выпала какая-то бумажка. Женщина наклонилась под стол и подняла её.

– Смотри, это фотография моей племянницы, – Татьяна держала в ладони маленькую фотографию приятной девушки-блондинки с котом редкой породы сфинкс на руках.

– Красивая девушка, – подметила я.

– Да, очень. Хоть и имеет непростой характер. Двадцать пять лет, а о замужестве и слышать не хочет. Она самодостаточная личность, выучилась в педагогическом институте на факультете иностранных языков и сейчас работает по интернету переводчиком. С детства владеет английским языком, с пяти лет обучалась в частной гимназии с английским уклоном. А ты знаешь, вы с ней даже чем-то похожи, – подметила Татьяна, – разве что Вероника блондинка, а ты шатенка.

– Вашей племяннице повезло, что она смогла учиться и получить достойное образование. Не то, что я. Моя мечта с детства была – стать детским врачом. Лечить детишек. Но, к сожалению, на учёбу денег не было, пришлось идти работать.

В этот момент затрезвонил мобильник в сумочке женщины, и она вытащила смартфон последней марки «Самсунг» в красивом футляре из камней.

– Да, я слушаю. Понимаете, я буквально недавно была на вашем объекте и, следует признаться, мне не подходит. Так что простите, я буду подыскивать другой вариант.

После короткой паузы Татьяна вежливо распрощалась и ручкой закрыла смартфон в футляр.

– Звонил риелтор по объекту, на который я, в общем-то, и прибыла в ваш город. Я ведь чего приехала, Катерина. Решила параллельно своему бизнесу открыть также казино, вот и подыскиваю подходящий объект. Но только в другом городе. По какой причине, этого я тебе сказать не могу, уж прости.

После ужина мы решили прогуляться по вечернему городу. Дождь закончился, воздух был свежим и слегка прохладным. Я показала Татьяне Николаевне некоторые достопримечательности нашего города, даже запечатлела её на смартфон на фоне монументов и вечернего соснового парка. Затем женщина подвезла меня к нашему дому, мы попрощались, и я поднялась в свою квартиру.

***

Я открыла ключом дверь и включила в прихожей свет. Разувшись, прошла в зал, где царил беспорядок, ещё больший, чем днём.

– Дочка, это ты! – услышала я из комнаты папин голос.

– Да, папуль, я.

Вошла в спальню и включила свет. Папа лежал в кровати, голова его была перебинтована и лицо расцарапано. Я испугалась.

– Папа, что произошло?

– Ох, дочка, рассказывать долго. Твоя сводная сестра подралась с соседкой нашей, я как раз только с работы пришёл. Ну, и ничего не понял, стал их разнимать, тогда вмешался её муж дядя Гриша и сцепился со мной. Он толкнул меня, я не удержал равновесия и скатился кубарем по лестнице.

Потом милицию вызвали, стали разбираться и Олю с дружками забрали для выяснения обстоятельств. А Лена у подруги сегодня ночует, на дне рождения была и осталась у неё.

– Папа, когда же это всё прекратится? Эта неуправляемая Оля уже на соседей переключилась. Сегодня, когда я вернулась с работы, чуть было меня не задушила за то, что я музыку выключила, представляешь? Ты бы видел это шоу! Она отплясывала нагишом перед своими подругами и парнем и, по-моему, они курили наркотики, – пересказала я папе события.

– Эх, дочка, это я дурак, что женился. В который раз себя корю за эту непоправимую ошибку. Знал бы, никогда не сделал такого рода шаг.

– Папа, так разведись.

– Это будет непросто теперь. Елена с дочерью прописаны у нас. А это значит – половину квартиры, если не всю жилплощадь мы можем потерять, – вздохнул папа. – Ну, а как ты сегодня день провела? Если не считать инцидента со сводной сестрой.

– Папа, я потеряла работу, – грустно вздохнула я и отвела глаза.

– Как потеряла?

– Очень просто, вызвал начальник и оповестил, что фабрику продали, будут набирать новый штат работников. Я осталась не у дел. Но ты не волнуйся, папуль, я прямо с завтрашнего дня займусь поисками работы. Знаю, что по моей специальности будет непросто что-то найти, но всё-таки я попробую.

– Эх, дочка, и почему мы с тобой такие невезучие? – папа приобнял меня и погладил по волосам.

– Папа, скажи честно, ты не сильно ушибся? – я посмотрела на папину перебинтованную голову.

– Приехала скорая, отвезли в травмпункт, наложили пару швов. Сказали, через неделю швы снимут. Я ведь о край ступеньки долбанулся, хорошо не виском.

– Мой бедный папуля! И сколько же нам терпеть ещё придётся? – я вытерла скатившуюся слезу.

– Будет и на нашей улице праздник, Катюшка! Иди, ложись отдыхай. Поздно уже, – папа ласково потеребил мне нос и чмокнул в щёку.

– Спокойной ночи, папа. Если чего надо будет, зови.

Я поднялась и направилась в свою комнату. Облачившись в старенькую пижаму, я, укрывшись верблюжьим одеялом, ещё долго перебирала в голове события дня, особенно знакомство с Татьяной Николаевной, такой доброй и благородной женщиной. Встретимся ли мы ещё когда-нибудь? Я вспомнила снова мамины добрые глаза с фотографии на памятнике и заснула…

***

Я вышла из отдела кадров, сжимая в руке трудовую книжку. Сейчас сяду на трамвай и отправлюсь в центр занятости. А вот как раз трамвайчик. Я запрыгнула в старый вагон, уселась на свободное сидение и отвернулась к окну. Людей было много, не совсем приятные запахи то и дело витали около меня. Я вышла на нужной мне остановке, направилась в центр занятости. Выстояв огромную очередь, вошла в офис, где девушка-консультант, выслушав меня и задав несколько вопросов, лишь отрицательно помотала головой.